Анатолий Рыбаков «Страх» 3 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 9Следующая ⇒

Стоит ли называть причину... Мы с тобой не дети уже, не юные влюбленные. Таки

е встречи по телефонному вызову не для нас... Не думай, это я не к тому, чтобы

мы поженились.

Ч А почему?.. Может быть, я хочу жениться на тебе.

Она засмеялась.

Ч Может быть, ты хочешь. А я, может быть, не хочу.

Да он и не собирался жениться на ней. Смешно говорить об этом. Но самолюбие

его было задето.

Ч Чем же я не подхожу тебе, интересно?

Ч Ты мне подходишь, и я тебе вроде бы подхожу Но это здесь, на этой или како

й-нибудь другой постели. Но постель Ч это еще не вся жизнь.

Ч Ты что, опять заревновала к Вике?

Ч А откуда ты знаешь, что я ревновала к Вике, я тебе на этот счет ничего не

говорила.

Ч Ты не говорила, а я знаю, мне все положено знат ь .

Ч Эту фразу Шарок любил вставлять к месту и не к месту.

Ч Ну, так вот: и я знаю. Знаю, зачем и в качестве кого Вика приходила на ту кв

артиру.

Теперь он приподнялся на локте. Что-то тут неясно, попахивает неприятным.

Она знает, что Вика была осведомительницей. Откуда знает? Не призналась л

и сама Вика? Тогда у него прокол.

Ч В качестве кого же она ко мне приходила?

Ч Я не желаю обсуждать эту тему.

Он услышал в ее голосе металлическую будягинскую твердость.

Ч Мне эта тема не интересна. И от меня это никуда дальше не пойдет. Так что

не беспокойся: никакого вреда я тебе никогда, ни при каких обстоятельств

ах не причиню. Это ты прекрасно знаешь. Да, когда я увидела Вику у тебя, я воз

мутилась и порвала наши отношения. Но потом поняла, что была неправа. Так ч

то тот случай не имеет сейчас никакого значения. Почему мы расстаемся? Не

хотела говорить, но, если ты настаиваешь, скажу: я опять беременна, Юра. Я жд

у ребенка. И, как ты, вероятно, догадываешься, больше никакой горчицы не бу

дет. У меня родится сын или дочь. Я тебя ни к чему не принуждаю. И алиментов с

тебя не потребую, и отцом тебя не запишу Ч я знаю, ты этого не хочешь.

Ничего себе новости! Даже не так поразило само это известие, как ее спокой

ный, властный голос.

Ч Почему, собственно говоря?.. Ч начал Шарок.

Но она перебила его:

Ч Не возражай! То, о чем мы говорим, не повод для словоблудия.

Она не повысила голос, но в нем опять слышалась их, будягинская, категорич

ность.

Ч Этот брак не нужен нам обоим, зачем же притворяться?

Шарок встал, подошел к окну, раздвинул шторы, долго стоял так.

Правильно все. Он ей не нужен, и она ему не нужна. Войти в чужую семью, вечно

жить с внутренним напряжением, обдумывать каждую фразу, это исключено.

Но его поразило, когда Лена повторила почти слово в слово то, о чем он дума

л, стоя у окна. Видимо, он все-таки недооценивал ее.

Ч Мы чужие люди, Юра, у нас разные взгляды, разные ценности, мы с трудом пон

имаем друг друга. Я вижу, как ты приспосабливаешься ко мне, говоришь не то,

что думаешь. Это обременительно.

Ч Что ты имеешь в виду?

Ч Я имею в виду твой рассказ о Саше, будто благодаря твоим стараниям ему

дали всего три года ссылки, а не лагерь и будто тебе чем-то грозил его арес

т. Чепуха! Просто мне всегда хотелось хорошо о тебе думать и я убеждала себ

я, что все так и есть.

Шарок молчал.

Ч И с Викой. Уж очень нечистоплотно было все мешать в одну кучу.

Он сел рядом с Леной на постели, взял ее за руку, улыбнулся.

Ч Зачем же ты тогда пришла ко мне в больницу?

Ч Очень одиноко лежать в больнице, когда никто к тебе не приходит.

Ч Значит, пожалела. А я-то надеялся, ты меня любишь.

Ч Я? Ч она задумалась. Ч Не знаю. Вряд ли... Но я хочу, чтобы мы расстались п

о-дружески, именно в такой светлый, майский, праздничный день, чтобы именн

о таким он нам запомнился.

Заговорив о больнице, он дал ей повод показать свое интеллигентское прев

осходство: он не пришел к ней в больницу, хотя она умирала тогда, умирала п

о его вине, а она пришла к нему, оказалась лучше, выше его. И сейчас, беременн

ая, она опять все берет на себя, освобождает его от забот, от ответственнос

ти, от алиментов. Небось все обговорили уже, в семейке-то, небось сам Иван Г

ригорьевич сказал: «Обойдемся без твоего подлеца, рожай!» Опять показыва

ют, что они аристократы, а он плебей.

Ч Мы очень хорошо провели эти дни, Ч сказал Юра, Ч не будем портить их в

ыяснением отношений. Я понимаю: ты маленько накачала себя, не будем продо

лжать разговор. Уедем, ты подуспокоишься, и мы вернемся к нему.

Она покачала головой.

Ч Мы никогда не вернемся к этому разговору. Мы больше никогда с тобой не

встретимся, Юра, все кончено.

Она взяла со столика часы, встала, начала одеваться.

Ч Сегодня будут два автобуса: в семь и в восемь. Я записала нас на семь. Для

тех, кто уезжает в семь, ужин будет на полчаса раньше. Так что, Юрочка, потор

опись!

Варя поступила в строительный институт. Не на дневное отделение, как сов

етовала Нина, а на вечернее: стипендия мала, а сидеть на Нининой шее она не

хочет.

Нину этот довод не убедил: обходятся же стипендией миллионы студентов. К

онечно, пришлось бы жить скромно, но все живут скромно. Страна напрягает в

се силы, создается могучая социалистическая держава. Для этой великой це

ли народ отрывает от себя последнее, терпит невероятные лишения, сверстн

ики Вари мерзнут в землянках и бараках, строят заводы, фабрики, электрост

анции. Студенты теснятся в общежитиях по шесть человек в комнате, питают

ся в дешевых студенческих столовых. А у Вари комната на Арбате, так что пре

красно могла бы учиться и на дневном. И не надо лукавить, наводить тень на

плетень. Ларчик открывается просто: учеба на вечернем отделении избавит

Варю от общественных обязанностей на работе, а работа освободит от общес

твенных обязанностей в институте. Сама призналась: «Слава богу, теперь н

е буду на собрания ходить. Пусть другие тянут руки, ревут от восторга, бара

ны».

И это она говорит ей, Нине, члену партии! Спорить бесполезно, такая озлобле

нность в ее возрасте Ч поразительно!

Повесила над кроватью фотографию Саши Панкратова, увеличенная, в рамке,

под стеклом. На видном месте. У Нины над столиком висит портрет товарища С

талина, а у Вари портрет Саши Панкратова, сосланного в Сибирь по статье 58-10

Ч «контрреволюционная агитация и пропаганда». К Нине приходят люди, узн

ают Сашу, заходят соседи и тоже узнают, одна соседка Вера Станиславовна ч

его стоит, сволочь! Увидела, ехидно улыбнулась, донесет обязательно. Что ж

теперь, не пускать людей в комнату?

Ч Зачем ты повесила фотографию Саши? Ч спросила Нина.

Ч А почему тебя это волнует?

Ч Мы живем в одной комнате, должны считаться друг с другом.

Ч А ты у меня спрашивала, когда повесила нашего лучшего машиниста?

Она показала на портрет Сталина.

Ч Почему машиниста? Ч не сразу поняла Нина.

Ч Ну как же. Железнодорожники пишут: наш лучший машинист Сталин.

Ч Не смей так говорить! Понятно? Не смей! Я повесила портрет товарища Ста

лина, когда тебя здесь не было, когда ты жила со своим муженьком-бильярдис

том. Я уважаю товарища Сталина.

Ч А я уважаю товарища Панкратова.

Ч Пожалуйста, уважай, только держи это при себе... Нечего афишировать! Кто

он тебе? Муж? У тебя, кажется, был другой муж! Жених? Что же ты его не дожидала

сь, выскочила за какого-то шулера. Он тебе никто. Никто! Ты повесила его фот

ографию для демонстрации. А чем это может кончиться, не думаешь? Если ты не

снимешь фотографию, я сама ее сниму.

Ч Имей в виду, если только притронешься к Сашиной фотографии, то я сниму

твоего усатого, вынесу в коридор, разорву на кусочки при всех. Можешь не со

мневаться, что я это сделаю.

Психопатка, распутница! Сотворила себе из Саши кумира, новоявленная Магд

алина, новоявленный Иисус Христос. Фанатичка! За одну сотую того, что она б

олтает, ей могут влепить пять лет. И Нине придется за нее отвечать. Что она

скажет? Не знала о настроениях собственной сестры?

Ч Я запрещаю тебе со мной так разговаривать! Запрещаю!

Ч Может быть, мне вообще молчать?

Ч Да, молчи, если у тебя нет других тем для разговоров. Я коммунистка и ант

исоветчину слушать не желаю!

Ч Антисоветчину? Разве я говорю что-нибудь против Советской власти? Я за

Советскую власть, только вашего «отца и учителя» терпеть не могу!

Ч Не смей так называть товарища Сталина, не смей! Товарищ Сталин и Советс

кая власть Ч это одно и то же.

Ч Это для тебя одно и то же.

Ч Не только для меня, для всей партии, для всего народа.

Ч Не говори за весь народ, вы его хорошо околпачиваете. Врете на каждом ш

агу!

В коридоре послышались шаги и замерли у их двери. Ну вот, дождались, эта св

олочь Вера Станиславовна подслушивает.

Ч Повторяю, Ч Нина перешла на шепот, Ч я запрещаю тебе вести со мной так

ие разговоры, понимаешь? Ч она рубила рукой воздух. Ч Запрещаю! И запрещ

аю вести их с кем бы то ни было.

Ч С тобой я могу не разговаривать, Ч Варя тоже понизила голос, Ч ну а с д

ругими Ч это мое дело. И не махай руками!

Ч Ты понимаешь, чем это для тебя кончится?

Ч Ничем. Я разговариваю только с порядочными людьми.

Ч Если ты еще раз при мне заговоришь в таком духе, то кому-то и

з нас придется навсегда покинуть эту квартиру.

Ч Я тебя не задерживаю, Ч прищурилась Варя, Ч впрочем... Ты можешь сплав

ить меня в Бутырки.

Ч Если ты не одумаешься, то, может быть, придется это сделать.

Ч Ну что ж, Ч хладнокровно ответила Варя, Ч для тебя это будет весьма ес

тественно и логично. Только вот передачи придется таскать.

Варя запела:

Не ходи по льду,

Лед провалится,

Не люби вора,

Вор завалится.

Вор завалится,

Будет париться,

Передачи носить

Не понравится...

Ч Не юродствуй! Ч прикрикнула Нина.

Ч Впрочем, передачи ты носить не будешь, еще бы, какой-то там антисоветчи

це. Другие принесут. Ладно, Ч она встала, Ч не беспокойся: больше на эту т

ему разговоров у нас с тобой не будет.

Прекратились разговоры не только на эту тему, прекратились разговоры

вообще. О чем им говорить? Каждая жила своей жизнью.

Но Нину и это не устраивало, Суровое, ответственное время. Страна, окружен

ная врагами внешними, борется с врагами внутренними. Малейшее сомнение в

Сталине означает неверие в дело социализма. Только безграничная, безого

ворочная вера может сплотить миллионы людей на строительство нового об

щества. В бою не рассуждают, в бою выполняют приказы командования, а не обс

уждают их. Ее сестрица отрицает все, что дорого и священно для миллионов с

оветских людей. Раньше были мальчики, танцульки, рестораны, потом муж Ч б

ильярдный игрок, вор, мошенник, теперь антисоветчина. К чему это приведет?

Что ждет Варю? И что ждет ее, Нину? Дело не в страхе, дело в ее партийной чест

ности. Прикрывая Варю, она поощряет антисоветские разговоры, значит, поо

щряет антисоветскую агитацию. Тем самым она совершает преступление пер

ед партией, становится соучастницей.

Но как поступить? Пойти к Вариному начальнику и поговорить с ним? Сообщит

ь в партийную организацию? Донести на сестру? Это ужасно! Ведь Варю посадя

т, и все будут знать, что посадила ее родная сестра. Но и молчать она не може

т.

Посоветоваться с директором школы Алевтиной Федоровной? Алевтина Федо

ровна всегда вела себя с ней по-матерински. Нина была ее любимицей, комсом

олка, активистка. Когда Нина окончила педагогический институт, взяла ее

в школу преподавать историю, не дала загнать на периферию. А когда Нина хо

тела собирать подписи под заявлением, связанным с арестом Саши Панкрато

ва, Алевтина Федоровна прочитала заявление и порвала его.

Ч Этого документа не существовало.

И никогда больше о нем не говорила. А спустя месяц дала Нине рекомендацию

для вступления в партию.

Алевтине Федоровне Нина доверяла безоговорочно. Эта полная низкоросла

я женщина с прямыми редкими волосами, в пенсне на круглом мордовском лиц

е, участница гражданской войны, член партии с 1919 года, олицетворяла для Нин

ы партийную совесть, была образцом, на который она равнялась.

И все же рассказать ей о Варе Ч значит переложить на ее плечи ответствен

ность: знать в наше время Ч это уже и отвечать.

Нина колебалась, никак не могла решить, как ей поступить. Помог случай. Але

втина Федоровна вызвала ее к себе для конфиденциального разговора.

Алевтину Федоровну прислали в свое время из Наркомпроса для укрепления

школы, известной плохим социальным составом учащихся, реакционностью п

реподавателей, неистребимым духом старой гимназии.

Алевтина Федоровна этот дух истребила. Пришли молодые учителя, среди них

Нина, появились пионерская и комсомольская организации, старый обструк

ционистский родительский совет заменили новым, лояльным. Школа переста

ла быть закрытым, кастовым учебным заведением Ч обычная районная средн

яя трудовая школа с обычным порядковым номером.

Но и Алевтина Федоровна превратилась в директора обыкновенной средней

трудовой школы.

Ореол высокой значительности, с которым пришла Алевтина Федоровна, поту

скнел. Ее воинственность стала ненужной, неуместной, даже смешной. Требо

вательность обернулась придирчивостью, суровость Ч раздражительност

ью. Получив классическое педагогическое образование, она постепенно со

мкнулась со старыми учителями, то есть с теми, кто требовал от учащихся зн

аний, не завышал отметок активистам, отвергал педологические и тому подо

бные эксперименты. Обнаружив вопиющую неграмотность учеников восьмого

класса, знавших социальный генезис Гамлета, но не умевших ставить запят

ые, Алевтина Федоровна выгнала молодого преподавателя языка и литерату

ры, последователя Переверзева, и вернула старого, учившего детей синтакс

ису, орфографии и пунктуации.

Опубликовано постановление ЦК и Совнаркома: преподавание истории носи

т отвлеченный характер, учащимся преподносятся абстрактные определени

я, а нужно, чтобы в их памяти закреплялись исторические деятели и хроноло

гия. Преподаватели привыкли к формуле: история человечества Ч это истор

ия борьбы классов, исторические деятели Ч всего лишь выразители их инте

ресов. Теперь надо возвратиться к концепциям, трактовавшим историю как д

еяния великих людей?

Алевтина Федоровна отнеслась к новому постановлению спокойно. Ее, предс

тавительницу высшей партийной политики, никакие повороты этой политик

и не удивляли. К высшим инстанциям не испытывала пиетета, руководителей

государства видела с близкого расстояния, относилась к ним как к равным.

Троцкого всегда считала чужаком, Зиновьева и Каменева Ч паникерами. Ей

были ближе Рыков, Томский, Бухарин и другие представители коренного русс

кого большевизма. Но они оказались слабы, чтобы принять на себя руководс

тво. Теперь она была за Сталина, не потому, что восхищалась его качествами

, знала ему цену, но в данных условиях он единственный, способный держать в

ожжи. И держать крепко, практик, а не краснобай.

Алевтина Федоровна сама была практиком, оценивала людей с точки зрения п

риносимой ими пользы. Однажды на уроке истории даже сказала: «Декабристы

? А что они сделали?»

Она понимала, что утверждение в истории роли личности вообще означает во

звеличивание роли Сталина в частности. Но разве мало значение личности?

Могла без Ленина свершиться Октябрьская революция? Сталину при жизни во

здается больше, чем воздавалось Ильичу, но это фигуры несоизмеримые. Лен

ин не нуждался в утверждении своего престижа, на то он и Ленин, а Сталин ну

ждается, он всего лишь Сталин. Но авторитет Сталина Ч это авторитет парт

ии, ее кадров, которым Сталин обязан всем.

Новые учебники по истории еще не готовы. Пользоваться старыми уже нельзя

. По этому поводу Алевтина Федоровна и пригласила Нину: организуется все

союзный летний семинар историков, туда направляются лучшие преподават

ели, способные потом сами провести городские и районные учительские сем

инары. Алевтина Федоровна выдвигает Нину Ч еще одно доказательство ее б

лагожелательности.

Ч Спасибо, Алевтина Федоровна, я постараюсь справиться с этим.

Ч Справишься, Ч ободрила ее Алевтина Федоровна. Ч Все хорошо запомни

и запиши, тебе придется потом самой вести инструктаж.

Ч Я все запомню.

Алевтина пристально посмотрела на нее.

Ч Ты чем-то озабочена?

Нина замялась:

Ч Ничего особенного.

Ч Говори, что у тебя! Ч приказала Алевтина Федоровна.

Ч Варя, моя сестра, вы ее помните?

Ч Помню, конечно. Красоточка. Что с ней?

Ч Выскочила замуж за какого-то бильярдиста, польстилась на красивую жи

знь, потом разошлась с ним, ну, естественно, разочарование, плохое настрое

ние и все прочее.

Алевтина Федоровна пытливо смотрела на нее. Понимает, что дело не в билья

рдисте и не в ресторанах.

Нина замолчала, не в силах произнести слово «антисоветские разговоры». О

на вдруг ясно осознала, что говорить об этом не следует. К этим словам Алев

тина Федоровна отнесется серьезно, сентиментальничать не будет, послед

ствия могут оказаться самыми неожиданными и суровыми.

Ч Ну и что? Ч отчужденно спросила Алевтина Федоровна.

Ч Ничего. Вы спросили, чем я озабочена, я вам рассказала.

И улыбнулась, как бы извиняясь за свою минутную слабость.

Ч Совещание предполагается провести в Ленинграде, но, возможно, оно про

йдет в Москве, в помещении Института Красной профессуры.

Нина подумала: лучше бы в Ленинграде, она уехала бы из Москвы и два месяца

не видела бы Варю, жить вместе стало тягостно.

Варя была довольна тем, что поступила на вечернее отделение. Теперь уж ни

кто не мог затащить ее ни на какие собрания: «А как же институт?» Кроме тог

о, ей полагались дополнительные свободные дни, например на подготовку к

экзаменам, к тому же на вечернем почти не было никаких общественных дисц

иплин, всяких там политэкономий и прочего, и она могла манкировать неинт

ересными лекциями, ссылаясь в этих случаях на работу.

И было легко заниматься. Среди своих сокурсников, простых строителей-пр

актиков, прорабов, бригадиров, она, прекрасно подготовленная в школе, спо

собная к математике, физике, была первой, гордостью группы, на дом почти ни

чего не задавали, к девяти вечера она освобождалась, успевала навестить

Софью Александровну или сбегать в кино.

Как-то раз, возвращаясь из библиотеки, Варя встретила Вику.

Вика заулыбалась, обняла Варю, поцеловала. И тут же вынула из сумочки носо

вой платок, пахнущий духами «Коти», вытерла на Вариной щеке след от губно

й помады. По-прежнему красивая, нарядная, в легком бежевом пальто и такого

же цвета берете, оживленная, обращала на себя внимание, прохожие оборачи

вались.

Ч Варя, милая, я так рада тебя видеть.

Была ли рада этой встрече Варя? Чужой человек, в общем-то. Но вспомнилась в

стреча Нового года, где был Саша, вспомнился ресторан, куда Варя попала вп

ервые и где познакомилась с Левочкиной компанией. И она тоже улыбнулась

Вике.

Ч Ты куда? Ч спросила Вика.

Ч Домой.

Ч Может быть, зайдем ко мне? Ч предложила Вика.

Ч Нет, меня ждут дома.

Ч Ну, тогда я тебя провожу...

Вика шла рядом с Варей, поглядывала на нее, весело улыбалась, и казалось, ч

то она действительно рада их встрече. И опять, как и тогда, во времена их пр

ошлого знакомства, повеяло от ее разговоров иной жизнью, бесшабашной, жи

знью удачников, счастливчиков, которым все дозволено и которые все могут

. Варя знала, что это не так, что людей, которые все могут и которым все дозво

лено, не существует. Но был флер, была видимость. Такая жизнь не

притягивала, как раньше, но напоминала о том, что притягивала и увлекала к

огда-то.

Ч Я слышала, ты разошлась с Костей?

Ч Да, Ч неохотно ответила Варя, не хотела разговаривать на эту тему.

Ч Ты меня извини, Варя, что я вмешиваюсь, но я с самого начала не одобряла т

воего брака. Жаль, что ты не спросила меня. Ведь, Варенька, я тебе всегда жел

ала только добра, всегда к тебе хорошо относилась. Но ты без всяких причин

оборвала нашу дружбу. Я тебя чем-то обидела?

Ч Так получилось, Ч сдержанно ответила Варя.

Ч Понимаю, Ч Вика сочувственно кивнула головой, Ч все мы рабы своих ув

лечений. Ты, наверно, слышала, за кем я замужем?

Ч Слышала.

Ч Он прекрасный человек, порядочнейший. Любит меня. Но, понимаешь, я почт

и его не вижу, он уходит рано утром и возвращается поздно вечером, иногда н

очует в мастерской. Но что делать? Он одержимый, как всякий гений... Я должна

терпеть, должна нести свою ношу. Однако скучновато.

Ч Пошла бы работать, Ч сказала Варя.

Ч Вставать в шесть утра?.. Трястись в трамвае через весь город... Ведь на мн

е дом, хозяйство, забота о муже, отце, Вадиме Ч все это на мне... Как работает

мой муж, я тебе сказала. Отец и в институте, и в клинике, и в кремлевской боль

нице, его вызывают по ночам, надо проводить, накормить. В сущности, я домаш

няя хозяйка. Вадим стал известным критиком, крупным газетчиком. А в журна

листике сумасшедшая жизнь, их задерживают в редакции до утра. Три такие л

ичности требуют ухода, вот я их и обслуживаю.

Она покосилась на Варю и добавила:

Ч Мои мужчины и слышать не хотят, чтобы я пошла работать.

Варя усмехнулась про себя: все сказала, только про Феню, домработницу, заб

ыла упомянуть, Феню, которая подает Вике кофе в постель.

Ч Разве у вас Феня больше не служит?

Ч Служит. Но Феня есть Феня. А в доме бывают не простые люди. Их надо принят

ь, это могу сделать только я. Я не жалуюсь, просто рассказываю о своей жизн

и. Никуда не хожу, нигде не бываю. И ко мне никто не заходит, хоть бы ты загля

нула как-нибудь.

Ч Когда? Днем я работаю, вечерами в институте.

Ч Да? Молодец! В каком?

Ч В строительном.

Ч Прекрасно! У меня масса знакомых по этой линии, архитекторы, инженеры-

строители, может быть, нужна их помощь?

Ч Нет, Ч сказала Варя, Ч никакая помощь не нужна.

Ч Ну смотри, а то пожалуйста. Я говорю не только о своем муже, а о своих зна

комых... Люди с мировыми именами... Одно их слово Ч и все для тебя будет сдел

ано.

Ч Ничего не надо, Ч нахмурилась Варя.

Ч Не надо, значит, не надо.

Вика остановилась.

Ч Мой телефон не потеряла?

Ч Нет.

Ч Вот и прекрасно. Звони, приходи, посидим, поболтаем...

Почта начала приходить регулярно. После убийства Кирова в газетах почти

ежедневно публиковались длинные списки террористов, заброшенных из-за

границы и расстрелянных в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске. Создалось вп

ечатление, что именно они и убили Кирова.

Однако в конце декабря 1934 года газеты сообщили, что убийство Кирова из мес

ти организовали зиновьевцы, бывшие руководители ленинградского комсом

ола, они хотели убить также Сталина и других руководителей партии и прав

ительства.

Всех обвиняемых тогда же и расстреляли.

А в январе 1935 года на скамье подсудимых очутились сами Зиновьев, Каменев, Е

вдокимов, Бакаев и другие видные в прошлом деятели партии, всего девятна

дцать человек. Их прямое участие в убийстве Кирова не было доказано на су

де, и все же Зиновьеву дали десять лет, а остальным по восемь, шесть и пять.

Процесс был молниеносный, без защитников, однако версия о причастности з

иновьевцев к убийству выглядела убедительной. Кто еще мог это сделать? В

едь и Николаев, как сообщали газеты, в прошлом зиновьевец, и все его товари

щи зиновьевцы, и, конечно, моральную ответственность за них несут Зиновь

ев и Каменев. Сомнительно, заслуживали ли они такое суровое наказание, но

все же, как ни говори, Кирова-то убили! Убили ведь! Не Зиновьев и Каменев уби

ли, а их единомышленники... Убили ведь!

Иногда Саша заходил к Лидии Григорьевне Звягуро.

Жила она по-прежнему у Лариски, шила на машинке, работала много, особенно

для кежемских. Лариска относилась к ней почтительно, теперь к ней в дом, к

разводке, известной тут... приходили женщины, обсуждали, как и чего шить, и о

на принимала в этом участие, и ее роль в бабьей деревенской жизни стала зн

ачительней: была в курсе всех событий не только здесь, но и в самой Кежме. А

может быть, и просто побаивалась Лидию Григорьевну Ч властная женщина,

умела внушать к себе уважение.

Тарасик ее обычно сидел на лавке, молчаливый мальчик, изредка вертел в ру

ках какую-нибудь деревяшку Ч играл таким образом. И Лидия Григорьевна б

ыла неразговорчива Ч старообразная, некрасивая, с косо выпирающими зуб

ами.

Саша приносил ей газеты, через несколько дней она их ему возвращала, редк

о комментировала. Только о процессе Зиновьева Ч Каменева заметила:

Ч Начинается спектакль.

Ч Но ведь Кирова-то убили.

Ч В газетах можно написать что угодно, Ч желчно перебила Звягуро, Ч Зи

новьев и Каменев никогда на такое не пойдут, и не нужно им это. Убийство Ки

рова выгодно только одному человеку.

Саша понимал, о каком человеке она говорит.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 Следующая ⇒