Анатолий Рыбаков «Страх» 4 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 9Следующая ⇒

Ч Но ведь партия, народ...

Ч У нас нет партии, Ч оборвала его Звягуро, Ч есть кадры, послушно прово

дящие его политику. Он ненавидит партию и истребляет ее, и народ ненавиди

т и тоже истребляет.

Саша пробегал глазами по газетным листам.

Ч Вот что говорит Сталин о народе: «Людей надо заботливо и внимательно в

ыращивать, как садовник выращивает облюбованное плодовое дерево».

Ч Кавказская цветистость, Ч снова перебила его Лидия Григорьевна, Ч «

садовник», «дерево». Сколько миллионов этих «деревьев» он вырубил на сел

е, сколько миллионов погибли с голода? Вы его не знаете, а я знаю.

Много лет видела вот так, как вижу вас сейчас. Люди, жизни Ч для него ничто,

он хуже уголовника, кого угодно убьет, если понадобится. Он актер, может сы

грать любую роль. Сейчас он говорит о людях, льстит народу. Так поступали в

се тираны. Умный тиран всегда льстит народу, на словах, конечно, а на деле о

н его уничтожает. Такие мысли не приходили вам в голову?

Да, такие мысли приходили Саше в голову и не могли не прийти. Но, вчитываяс

ь в речи Сталина, он стремился понять этого человека сам, по-своему, а не та

к, как представляла его Лидия Григорьевна, пронизанная ненавистью к нему

Ч Молчите?

Она насмешливо оглядела Сашу, задержала взгляд на обшлагах его брюк.

Ч Что же вы ходите в таких обтрепанных брюках?

Саша покраснел. Брюки были единственные, и в Москве у него не было запасны

х брюк, только костюм, который подарил Марк.

Ч Я обстригаю бахрому ножницами.

Ч Остроумно... Посидите за занавеской, я приведу в порядок ваши брюки.

Тон был, как всегда, категоричный.

Потом Лидия Григорьевна протянула ему подшитые брюки.

Ч Одевайтесь!

Он оделся, вышел из-за занавески.

Тарасик все сидел на прежнем месте, играл деревяшкой.

Ч Тарасик, Ч сказал Саша, Ч пойдем на улицу, погуляем.

Тарасик вопросительно посмотрел на Лидию Григорьевну.

Ч Иди, Ч сказала Лидия Григорьевна, Ч сидишь целыми днями дома, иди!

Она одела Тарасика, перевязала его платком крест-накрест, хотя было уже н

е так холодно, и они с Сашей вышли на улицу, пошли к Ангаре.

Мальчик шел рядом с ним, серьезный, молчаливый, маленький, неуклюжий в пер

евязанном крест-накрест платке.

Ч Сколько тебе лет? Ч спросил Саша.

Ч Не знаю... семь, однако.

Ч Значит, знаешь. Читать умеешь?

Ч Не.

Ч Буквы знаешь?

Ч Знаю.

Ч А стихи?

Ч Не.

Ч А тебе мама стихи читает?

Ч Читает.

Ч Какие?

Ч Не помню.

Ч Хочешь, я тебе почитаю?

Ч Хочу.

Они стояли над Ангарой. Пригревало. Тарасик мотал головой, видно, ему было

жарко.

Саша ослабил узел платка.

Ч Лучше?

Ч Ага.

Тарасик вынул руки из рукавиц, они висели на шнурке.

Саша взял его руку.

Ч Не замерзнешь?

Теплота маленькой, слабой детской ручки пронзила его. Он присел на корто

чки, взял ладони Тарасика в свои ладони.

Ч Тепло?

Ч Тепло.

Мальчик смотрел на него серьезно. Саша подумал, что Тарасик, наверно, нико

гда не смеялся.

Ч Так хочешь, стихотворение прочитаю?

Ч Хочу.

Ч Рукавицы надень.

Тарасик натянул рукавицы.

Саша поднялся...

Белая заснеженная пустыня вокруг, только лес темнел на том берегу, освещ

енный с одного края солнцем.

Потом потемнело. Солнце зашло за облако.

Ч Тебе что-нибудь напоминают облака?

Тарасик пожал плечами.

Ч Не.

Ч А вон корабль, видишь? Видишь, мачты, они будто обледенели. Паруса. Видиш

ь?

Ч Вижу, Ч неуверенно ответил Тарасик.

Саша вспомнил «Воздушный корабль» Лермонтова и прочитал его Тарасику:

По синим волнам океана,

Лишь звезды блеснут в небесах,

Корабль одинокий несется,

Несется на всех парусах...

Есть остров на том океане -

Пустынный и мрачный гранит;

На острове том есть могила,

А в ней император зарыт...

И в час его грустной кончины,

В полночь, как свершается год,

К высокому берегу тихо

Воздушный корабль пристает.

Из гроба тогда император,

Очнувшись, является вдруг;

На нем треугольная шляпа

И серый походный сюртук.

Скрестивши могучие руки,

Главу опустивши на грудь,

Идет и к рулю он садится

И быстро пускается в путь.

Несется он к Франции милой,

Где славу оставил и трон,

Оставил наследника-сына

И старую гвардию он...

На берег большими шагами

Он смело и прямо идет,

Соратников громко он кличет

И маршалов грозно зовет...

И маршалы зова не слышат:

Иные погибли в бою,

Другие ему изменили

И продали шпагу свою...

Потом на корабль свой волшеб

ный,

Главу опустивши на грудь,

Идет и, махнувши рукою,

В обратный пускается путь.

Мальчик напряженно слушал.

Ч Ну как, нравится? Ч спросил Саша.

Ч Да, Ч ответил Тарасик, Ч домой хочу.

Они вернулись. Саша хотел тут же уйти, но Лидия Григорьевна задержала его:

Ч Газеты забыли. Там фотографии вашего Сталина во всех видах. Оказывает

ся, он даже вел пролетарские полки на штурм Зимнего дворца.

Действительно, в каждом номере газеты портрет товарища Сталина, а то и дв

а и даже три: Сталин один, Сталин и Ленин, Сталин и Ворошилов, Сталин и Молот

ов, Сталин и Каганович, Сталин и Жданов, Сталин и колхозники, Сталин и воен

ные, Сталин и рабочие, рисованные портреты Сталина, скульптурные изображ

ения Сталина. Большие материалы о победах в гражданской войне: оборона Ц

арицына, взятие Ростова, Пермь, Восточный фронт, разгром Деникина, годовщ

ина Красной Армии, 15-летие Первой Конной, Польский фронт Ч все Сталин.

В октябре 1917 года, по словам историк а И.И.Минца, «Сталин, выполняя волю Лени

на, вывел большевистские полки против буржуазного правительства». Ага, н

ад этим издевалась Лидия Григорьевна. А ведь действительно вранье! Все з

аслуги Сталину, всюду побеждал Сталин. Приветствия Сталину с заводов, фа

брик, из колхозов; с вершин Эльбруса, с вершин Казбека. Каждое выступление

, каждая статья начинаются и кончаются его именем.

Но как бы лично он ни относился к Сталину, Сталин олицетворяет народ и пар

тию. И потому все чаще и чаще приходила Саше мысль написать Сталину. Он зна

л: все пишут Сталину, он не в состоянии прочитать и тысячной доли этих писе

м, не прочитает и его письмо. Оно и не дойдет до него.

И все же, обратившись к Сталину, он сделает последнюю попытку, что бы ни по

стигло его, как бы ни сложилась его жизнь, он сможет сказать самому себе: «

Я обращался к Сталину». Не помогло? Не помогло.

Два года назад, в институте, когда началась его печальная эпопея, он счита

л себя не вправе обращаться к Сталину, отнимать у него время, тогда он наде

ялся сам отстоять себя. Сейчас он не может сам отстоять себя, ему может пом

очь только Сталин, иначе новый срок, может быть, лагерь Ч и жизнь кончена.

Он обратится к Сталину потому, что он, Саша, тот самый «маленький человек»

, о котором говорит Сталин, он будет честно трудиться, добросовестно дела

ть свое дело, выполнять свой долг.

В эти одинокие томительные дни, длинные темные вечера, долгие бессонные

ночи здесь, в Сибири, на краю света, устав от своих бесконечных дум, он начи

нал фантазировать, представлял, как присылает за ним телегу Алферов, как

он едет в Кежму и Алферов объявляет ему, что из секретариата товарища Ста

лина пришла телеграмма: «Панкратова срочно отправить в Москву». В Красно

ярске для него уже готов билет, из Красноярска он звонит домой, маме. Встре

чайте таким-то поездом. Мама и Варя ждут его на перроне. Они идут к трамвай

ной остановке. И на четвертом номере Ч домой.

Саша долго обдумывал свое письмо, взвешивал каждое слово... «Уважаемый то

варищ Сталин! Ч писал Саша. Ч Простите, что я посмел обратиться к Вам. Пос

тановлением Особого Совещания при ОГПУ от 20 мая 1934 года я, по статье 58-10, осуж

ден на 3 года ссылки в Сибирь, с учетом предварительного заключения. Более

половины срока я отбыл. Но за что я осужден Ч не знаю. Я ни в чем не виноват.

Я учился в советской школе, в советском вузе, был пионером, комсомольцем, р

аботал на заводе, хочу быть полезен стране, а обречен на бездействие. Так ж

ить невозможно. Прошу Вас о пересмотре моего дела. С глубоким уважением. А.

Панкратов».

Он написал письмо, но не отсылал его, не решался.

Честно ли он поступает? Не фальшивит ли? Как бы он ни рассуждал, какие бы до

воды ни приводил, ведь в душе он не изменил своего отношения к Сталину. Нао

борот, после всего, что он увидел и пережил, его сомнения в Сталине только

укрепились. А теперь он обращается к нему. Он убеждает себя, что хочет рабо

тать, служить стране, а не стремится ли он просто спасти себя, свою жизнь, и

зменить свою судьбу?

И не наивно ли писать такое письмо? Дойдет Ч не дойдет? Будет читать Ч не

будет? Пересмотрят его дело Ч не пересмотрят? Конечно, не дойдет, не прочи

тает, дело не пересмотрят. Зачем же затеваться, зачем давать его на прочте

ние в НКВД? Ведь именно туда оно и попадет.

И все же, все же...

14 мая 1935 года Сталин приехал в Колонный зал Дома союзов на торжественное за

седание, посвященное пуску Московского метрополитена.

Глядя на сидевших в зале молодых людей Ч строителей метро, на их радостн

ые, веселые лица, обращенные только к НЕМУ, ждущие только ЕГО слова, он дум

ал о том, что молодежь за НЕГО, молодежь, выросшая в ЕГО эпоху, Ч это ЕГО мо

лодежь, им, детям из народа, он дал образование, дал возможность осуществи

ть свой трудовой подвиг, участвовать в великом преобразовании страны. Эт

от возраст, самый романтичный, навсегда будет связан в их памяти с НИМ, их

юность будет озарена ЕГО именем, преданность ЕМУ они пронесут до конца с

воей жизни.

Его мысли прервал Булганин:

Ч Слово имеет товарищ Сталин.

Сталин подошел к трибуне.

Зал встал... Овация длилась бесконечно...

Сталин поднял руку, призывая к спокойствию, но зал не утихал, все хлопали в

такт, это было похоже на удары по громадному барабану, и каждый удар сопро

вождался громовым скандированием одного слова: «Сталин!», «Сталин!».

Сталин привык к овациям. Но сегодняшние овации были особенными. Его прив

етствовали не чиновники, не комсомольские бюрократы, а простые рабочие

Ч бетонщики, проходчики, сварщики, слесари Ч строители первого в стран

е метрополитена. Это народ, лучшее из народа и будущее народа.

Аплодисменты сотрясали зал, Ч юноши и девушки вскакивали на кресла, кри

чали: «Да здравствует товарищ Сталин!», «Великому вождю товарищу Сталину

Ч комсомольское ура!»

Сталин вынул часы, поднял их, показывая залу, что пора угомониться. Ему отв

етили еще большей овацией.

Сталин показал часы президиуму. Там заулыбались, польщенные тем, что тож

е принимают участие в трогательном общении вождя с народом. И, как бы усту

пая требованию Сталина, так демократически выраженному, члены президиу

ма стали усаживаться на места.

Садились и в зале, но аплодисменты продолжались.

Ч Товарищи, Ч Сталин улыбнулся, Ч подождите авансом рукоплескать, вы

же не знаете, что я скажу.

Зал ответил ему радостным смехом и новыми овациями.

Ч Я имею две поправки, Ч продолжал Сталин, Ч партия и правительство на

градили за успешное строительство Московского метрополитена одних Ч

орденом Ленина, других Ч орденом Красной Звезды, третьих Ч орденом Тру

дового Красного Знамени, четвертых Ч грамотой ЦИК. Но вот вопрос: а как бы

ть с остальными, как быть с теми товарищами, которые клали свой труд, свое

умение, свои силы наравне с ними? Одни из вас как будто бы рады, а другие нед

оумевают. Что же делать? Вот вопрос.

Он сделал паузу.

Благоговейная тишина стояла в зале.

Ч Так вот, Ч продолжал Сталин, Ч эту ошибку партии и правительства мы х

отим поправить перед всем честным миром.

Опять зал взорвался смехом и аплодисментами.

Сталин вынул из нагрудного кармана френча сложенную вчетверо бумажку, р

азвернул.

Ч Первая поправка: за успешную работу по строительству Московского мет

рополитена объявить благодарность ударникам, ударницам и всему коллек

тиву инженеров, техников, рабочих и работниц Метростроя.

И опять гром аплодисментов. Когда зал наконец утих, Сталин сказал:

Ч И вторая поправка: за особые заслуги в деле мобилизации славных комсо

мольцев и комсомолок на успешное строительство Московского метрополит

ена наградить орденом Ленина Московскую организацию комсомола.

Снова шквал аплодисментов. На этот раз аплодировал и сам Сталин, воздава

л этим честь московскому комсомолу.

И когда он перестал аплодировать, утих и зал.

Ч Может быть, товарищи, этого мало, но лучшего мы придумать не сумели. Есл

и что-нибудь еще можно сделать, то вы подскажите.

Жестом руки приветствуя собрание, Сталин направился в президиум.

Овация превзошла все предыдущие. «Ура любимому Сталину!» И зал загремел:

«Ура!», «Ура!», «Ура!» Какая-то девушка вскочила на стул и крикнула: «Товари

щу Сталину Ч комсомольское ура!» И снова понеслось по рядам: «Ура!», «Ура!

», «Ура!»

Овация длилась минут десять. В зале продолжали стоять и аплодировать, вы

крикивать «Ура!», «Любимому Сталину Ч ура!».

Сталин молча стоял в президиуме и смотрел в зал. Нет, это не те, что полтора

года назад аплодировали ему на Семнадцатом съезде, те аплодировали неис

кренне, эти совсем другие, это ЕГО люди.

Безусловно, по своей природе молодежь неустойчива. Молодые тоже со време

нем коснеют, подрастают новые, им тоже надо дать дорогу, обновление кадро

в Ч процесс неизбежный, надо только, чтобы кадры, приходящие к руководст

ву, были ЕГО кадрами. Над тем фактом, что их предшественники уничтожаются,

новые кадры не задумываются: захватывая власть, они убеждены в ее незыбл

емости. И, когда им тоже придется уйти, они обвинят в этом не товарища Стал

ина, а своих соперников. Товарищ Сталин навсегда останется для них тем, кт

о вознес их к власти.

Так думал Сталин, вглядываясь в возбужденный, радостный, беснующийся от

восторга зал, надо еще что-то сказать, что-то простое, человеческое, покор

ить их не только своим величием, но и своей простотой.

И, когда аплодисменты наконец стихли, он негромко, но так, чтобы все слышал

и, спросил:

Ч Как вы думаете, хватит поправок?

Буря аплодисментов разразилась с новой силой.

Все встали.

Стоя аплодировал президиум. Аплодировали Сталин, Молотов, Каганович, Вор

ошилов, Орджоникидзе, Чубарь, Микоян, Ежов, Межлаук. Это продолжалось беск

онечно долго. Люди не могли сдвинуться с места, не могли уйти, не могли рас

статься со Сталиным, ведь это был их день, может быть, единственный в жизни

день, когда они видят Сталина, они хотели продлить этот праздник, хотели е

ще и еще слушать Сталина.

Но Сталин уже выступил, больше выступать не будет, и тогда кто-то крикнул:

«Кагановича!»

И зал мгновенно подхватил: «Кагановича!», «Кагановича!»

Каганович растерянно покосился на Сталина. Выступать после него?

Но Сталин сказал:

Ч Что же, Лазарь, народ ждет, поговори с народом.

Каганович поднялся на трибуну.

После заседания в Колонном зале Сталин, не заезжая в Кремль, уехал в Кунце

во, на свою новую дачу. В прошлом году ее построил Мержанов Ч легкое одноэ

тажное строение среди сада и леса. Во всю крышу солярий. ОН солярием не пол

ьзовался, но пусть будет, не понравится Ч построят второй этаж.

Сталин впервые приехал в готовый и ожидающий его дом.

Покончено наконец с Зубаловым, с этим гадюшником, где обосновалась его т

ак называемая родня: старики Аллилуевы, не прощавшие ему смерти Нади, их с

ыночек Павел Ч он-то и подарил Наде пистолет, из которого она застрелила

сь, Аня Ч Надина сестрица, толстая неряшливая дура, влюбленная в своего м

уженька Реденса, а тот, красавчик, спит с кем попало, грубый, заносчивый, вы

сокомерный поляк.

Не выносил ОН и семейку Сванидзе Ч родственников своей первой жены, Ека

терины. Да и ее он не любил: молчаливая, покорная, но ограниченная богомоль

ная женщина, во всем ему чужая. Надеялась, что он бросит революцию и станет

попом, ничего не понимала. Таким же ее сестрица воспитала и Яшу Ч его сын

а: молчаливым, чуждым ему подростком. И вот Яшу, которого он никогда толком

, в общем-то, не видел и не знал, его шурин Алеша Сванидзе перевозит в Москву

. Зачем привез?! Учиться, видите ли! В Тифлисе нет высших учебных заведений?

Нет, не для этого он его привез. Привез для того, чтобы подчеркнуть, что ОН н

е интересуется судьбой сына, не заботится о его образовании. И потому об э

том приходится заботиться его дяде, Алеше Сванидзе.

Ведь у НЕГО новая семья. Зачем же вводить в семью пасынка? Чужого, нелюбимо

го, плохо говорящего по-русски? Что это, как не стремление внести разлад в

его семью, иметь своего человека в его доме. Все точно рассчитал. Надя ведь

была деликатная, если Яшу отошлют обратно, то люди подумают, что это она е

го не приняла, для нее главное: что люди скажут!

Такой сюрприз преподнес ему дорогой шурин Алеша Сванидзе. И не единствен

ный сюрприз. Своего собственного сына назвал ДЖОНРИД. А?! Какое имя придум

ал! В 1929 году! Грузинское имя? Русское? Нет, не русское, не грузинское. Джон Ч

понятно. Есть такое английское имя. Рид? Тоже, может быть, есть. Но Джон Рид

Ч это имя и фамилия того самого Джона Рида, который написал лживую книжо

нку, извращающую историю Октябрьского восстания, книжонку, где превозно

сится Троцкий и ни разу не упоминается ОН, Сталин. Эта книжонка изъята из б

иблиотек, за ее хранение люди получают пять лет лагерей. А его шурин Алеша

Сванидзе назвал этим именем собственного сына. Не знает, кто такой Джон Р

ид? Хорошо знает. Интеллигент. Образованный. Учился в Германии, в Вене. Зна

ет и европейские языки, и восточные, полиглот вроде Менжинского, так что в

се понимает и назвал своего сына только в пику ЕМУ.

В жены взял оперную певицу, Марию Анисимовну, неважная видно, певица, если

ушла из оперы, чтобы жить с мужем в Берлине при торгпредстве. Привозила На

де из-за границы барахло, ЕГО жене прививала вкус к заграничным тряпкам, р

азлагала ее морально. Все делают нарочно, злобные, завистливые люди. Игра

я на бильярде, Алеша всегда ЕМУ проигрывает, а потом объясняет друзьям: «Я

выиграю, а он за это другим головы снимет». Так этот дорогой Алеша Сванидз

е говорит за его спиной, так он публично издевается над ним!

И почему такая нежная дружба между Аллилуевыми и Сванидзе? Казалось, они

должны были бы ненавидеть друг друга: родственники первой жены и родстве

нники второй. Разве могут Аллилуевы любить Яшу? Или Сванидзе любить Васю

и Светлану? Их объединяет общая ненависть к НЕМУ. Его ноги больше не будет

в Зубалове. Пусть живут там без него, пусть грызутся между собой. Им надо к

ого-то кусать, пусть кусают друг друга.

Сталин бродил по саду под теплым весенним, майским солнцем, любовался цв

етами. Одни стояли еще в бутонах, другие расцвели. Земля должна не только п

лодоносить, но и радовать глаз. Сталину понравился ухоженный сад, чистые

дорожки, аккуратные беседки, открытые площадки, на площадке столик, плет

еная лежанка, шезлонг.

Тихо, спокойно. Это не Зубалово с его суетней, толкотней, сплетнями, ссорам

и. Особенно теща Ч Ольга Евгеньевна, сварливая старуха, вечно ругалась с

обслугой, с «казенными людьми», как она их называла, упрекала за бесхозяй

ственность, за трату государственных средств, обвиняла их чуть ли не в во

ровстве, бранила комендантов, поваров, подавальщиц. И это при НЕМ, при НЕМ,

люди могли подумать, что ОН поощряет такое обращение с обслуживающим пер

соналом.

Персонал ее не любил, называл за глаза «блажной старухой», и она действит

ельно была блажной, то кричала, то вдруг начинала изливаться в любви, лила

то слезы горя, то слезы радости, то критиковала, как воспитывают детей, и ш

умела, шумела невыносимо.

Ее отец был наполовину украинец, наполовину грузин, а мать Ч немка, Магда

лина Айхгольц, из немецких колонистов. Теща говорила с грузинским акцент

ом, вставляла грузинские слова: «Вайме, швило, генацвале, чириме». И тут же

немецкое «майн готт»! И непрерывно негодующе воздевала руки к небу: «Май

н готт». Это «майн готт» особенно раздражало его, особенно било по нервам.

Старик Аллилуев, Сергей Яковлевич, Ч старый идиот! Завел в Зубалове верс

так, инструменты, точит, паяет, чинит замки и у себя, и на соседних дачах. Эта

кий истинный пролетарий, «золотые руки».

ОН приезжает на дачу, а тут является какая-то девчонка и просит Сергея Яко

влевича прийти починить замок.

А?! Каково?!

ОН сидит на веранде, а у него соседская девчонка спрашивает: «Где Сергей Я

ковлевич?» Ч «Зачем тебе Сергей Яковлевич?» Ч «Замок починить». ЕГО дач

у превратили в слесарную мастерскую! И не переубедишь, физический труд, в

идите ли, облагораживает. Из марксистов-идеалистов. Из общества старых б

ольшевиков. Заседает с ними, разглагольствует, как и они. Мемуары пишет. По

лдня чужие замки чинит, полдня мемуары пишет.

Что такое общество старых большевиков? Богадельня! Во время январского п

роцесса Зиновьева Ч Каменева возмущались, пытались даже какие-то решен

ия принимать. Особенно усердствовал Ваня Будягин. Нельзя судить старых б

ольшевиков. А почему нельзя? Почему дорогой Ваня не возмущался, когда выс

ылали за границу Троцкого, когда посадили в тюрьму Смирнова Ивана Никити

ча, Смилгу, Раковского и других троцкистов? А вот по кировскому делу запро

тестовал. Почему именно по кировскому? Ведь личный друг Кирова, казалось

бы, наоборот, должен быть беспощадным, а он против суда над его убийцами и

их вдохновителями. Что-то знает? О чем-то догадывается?

Осиное гнездо! Какую пользу приносят? Почему отделяются от партии? Хотят

создать особое положение для так называемых старых большевиков, хотят п

редставить себя единственными представителями большевистских традиц

ий, блюстителями ленинского наследия, хотят стать высшим партийным судо

м, «совестью» партии. Охранителями ее единства. От кого охраняют? Они не па

ртию, они себя охраняют Ч бывшие троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы, уклон

исты и оппозиционеры всех мастей, убеждены, что их сила в сплоченности, ед

инстве, монолитности, круговой поруке. Ошибаются. Связи, которые они назы

вают деловыми, рабочими, партийными, дружескими, окажутся связями престу

пными Ч достаточно показаний одного, чтобы заподозрить многих, достато

чно показаний многих, чтобы виновными стали все.

Теперь помалкивают. Молчание Ч тоже форма протеста.

Что издают в своем издательстве? Что они там пишут? Создают свою историю. Н

е историю, нужную партии, а историю, нужную им самим, в которой прежде всег

о нет места товарищу Сталину. Это, видите ли, личные воспоминания, мемуары.

Человек знает только то, в чем он сам участвовал, знает только частное, а н

е общее, это заставляет его фантазировать, а следовательно, искажать соб

ытия. Это вредно для освещения истории партии.

Чем же еще занимаются эти так называемые старые большевики?

Ссорятся, меряются своими заслугами, обвиняют друг друга в сотрудничест

ве с царской охранкой и тем только компрометируют звание старого больше

вика. Приходится разбирать их склоки, их ссоры Ч КПК только этим и занима

ется. Разве у товарища Емельяна Ярославского нет другой работы, как разб

ирать их склоки?

Кстати, товарищ Емельян Ярославский Ч председатель этого общества. Кон

ечно, почетно быть председателем общества старых большевиков, но товари

щу Емельяну Ярославскому следовало бы подумать, кому это общество нужно

. Кому и чему оно служит?

Между прочим, дорогой товарищ Емельян Ч еще и староста общества бывших

политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Конечно, это тоже почетно, тем более

Емельян Ярославский родился в Чите, в семье ссыльнопоселенцев. Но опять

же товарищу Емельяну следовало бы подумать, кому это общество нужно. Тож

е богадельня, но уже для меньшевиков, эсеров, анархистов и просто бывших у

головников, выдающих себя за политических. Издают журнал «Каторга и ссыл

ка», кого они там печатают? Чьи имена упоминают? Имеют чуть ли не пятьдесят

филиалов по Союзу Ч что там за люди? Для чего эта организация? Чуждые люд

и, потенциальные враги Советской власти.

Пусть товарищ Ярославский сам внесет в ЦК предложение о ликвидации и общ

ества старых большевиков, и общества бывших политкаторжан и ссыльнопос

еленцев.

Ярославский Ч умный человек, знает, как все сделать. В июле двадцать вось

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 Следующая ⇒