Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





РУССКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ 11 страница



 

В заключение приведу еще один пример “чудесного” выздоровления.

С Игорем я познакомился в тот день, когда мне впервые рассказали о благодарении сигналов. Это произошло на слете “Радуга” в Карелии, под городком Питкяранта. Я ехал в Питкяранту в одном купе с Андреем, который недавно прошел семинар по Симорону. Он горел желанием поделиться его технологиями, и на слете устроил импровизированный семинар. Одно дело, когда семинары проходят в помещении, и совсем другое, когда – в дремучем лесу. Была белая ночь, в неподвижной глади лесного озера отражалась полная луна. Мы сидели на бревнах вокруг потрескивающего костра из еловых дров, а Андрей рассказывал об основах благодарения. Внезапно я увидел таинственного незнакомца.

На нем было черное длиннополое пальто и большая черная шляпа, надвинутая на глаза. На шее висели деревянные четки черного цвета, а на запястьях были фенечки из бисера. Портрет дополняли усики, короткая реденькая бородка и волосы до плеч. Он скромно присел на краешек бревна. Попив чайку, достал банджо, надел на шею тесемку, к которой были привязаны дудочки и губная гармошка, и запел. Песня под банджо резко сменялась трелью дудочек, лихой пляской. Вдруг незнакомец схватил шляпу и бросил ее в костер. Через мгновение шляпа – опять на голове. Началась импровизация – мгновенно сочинялись стихи и мелодии. Мы долго не могли понять, что за фантастическое явление перед нами? То ли это сон, то ли мираж, реален незнакомец или это – фантом?

Так я познакомился с Игорьком.

Однажды он приехал в Москву, и мы встретились на дне рождения знакомой по слетам. В конце вечера я предложил ему попариться как-нибудь в баньке, на что Игорек горестно ответил, что у него по всему телу большие, постоянно чешущиеся прыщи. Он даже не мог носить рубашки с короткими рукавами. Когда я предложил свои услуги, Игорек обещал подумать. Он справедливо считал, что во всех своих проблемах человек может разобраться сам. Через пару дней он все-таки мне позвонил. Я станцевал, зарядил воду и сообщил ему мантру. И Игорек уехал из Москвы.

Через год я увидел его на очередном слете. Игорек расхаживал по поляне в одних плавках. Небрежно продемонстрировал он мне гладкую кожу без единого прыщика.

 

ОБОРОТЕНЬ

 

Посвящается бабе Насте, ночной нянечке детского сада, в который ходил один из авторов, за то, что научила его читать, и за душераздирающие полуночные рассказы о ведьмах и оборотнях.

 

Ко мне на симоронскую группу довольно долго ходила Татьяна. Эта веселая простодушная женщина рассказала следующую историю.

– Моя подруга Аня купила собаку породы мопс. Когда собака подросла, по просьбе заводчиков, отвели ее на выставку, и собака оказалась не простая, а “золотая”. Она получила малую и большую золотые медали, и ее собирались выставить на международный конкурс. На лето Анина мать выезжала на дачу, туда отправили и собаку.

Однажды мать позвонила с дачи: “Собака заболела, ничего не ест, ее всю трясет”. Через день положение ухудшилось – появились прыщи на коже, а из головы мать вытащила клеща.

Я сказала Ане:

– При чем тут клещ. Это не клещ, а золотая медаль.

– Да я уж думала, кто это ее сглазил?

– Соседке Зойке хвасталась золотой медалью?

– А как же.

– Вот и все. Давай работать. Найди, что ты делала Зойке приятного.

– Делала. У Зойки был хронический бронхит. Когда еще все было запрещено, я отвела ее в подпольную секцию, которая занималась дыханием по Бутейко. Зойке помогло, она была очень довольна результатами и благодарила меня.

– Теперь повторяй:“Я та, которая ведет Зойку в подпольную секцию”.

Аня стала повторять имя в прошедшем времени: “Я та, которая привела Зойку в подпольную секцию”. Я ей указала, что нужно обязательно в настоящем. Стала она снова повторять: “Я та, которая ведет в подпольную секцию Зойку”. Я сказала, что переставлять слова нельзя. Потом порекомендовала: “Повторяй это имя вдвоем с дочерью. Давай потренируемся”. И Аня стала ходить и повторять новое имя, а я ей вторила. Затем Аня спросила:

– А сколько надо повторять?

– Ты сама почувствуешь. Или тебе станет легко, или зашатает тебя.

– А я уже почувствовала, – сказала она, повторив два раза имя. – У меня сердце сразу прошло.

– Все, мантра работает! Давай, раз такое дело, повторяй ее, не жди до воскресенья (был вторник). Приедешь, а собачка будет здорова, зачем тебе ждать? Как увидишь Зойку, как вспомнишь о собачке, так и повторяй новое имя.

Приехала Аня в воскресенье на дачу – собака здорова, как будто ничего и не было.

 

Здесь хочется высказать соображения о таких понятиях, как сглаз, порча и проклятие. Как меня может сглазить или наслать на меня порчу моя собственная проекция? Это может случиться, если я забыл, что я – Симорон, если я боюсь собственной проекции. На наш взгляд, патогенное описание мира (или система верований), в котором присутствуют сглазы и порчи, выгодна современным целителям, магам и колдунам. Это сильно упрощает работу с заказчиком. Пришел клиент, а маг ему объявляет: “У вас, уважаемый, порча!” И частенько этой самой фразой порчу и ставит, а потом сам и снимает.

Большинство магов искренне верит в этот патогенный театр: “Как же, я вижу, как выглядит порча. И другие видят этих сущностей со скользкими щупальцами и присосками. Сейчас я их поотрубаю огненным мечом”.

А механизм прост. Сначала, верой в порчу, целитель протранслировал ее на трэк, а потом увидел свое ужасное произведение, с которым зачастую и справиться не может. Потому что поставил себя в подчиненное положение, забыл о своем авторстве. Порчу может поставить себе и сам заказчик собственным страхом, ожиданием того, что она у него есть.

Геопатогенные зоны имеют аналогичное происхождение – если я поверил в их существование и взял в руки рамку, то уже не могу их не найти.

Начиная играть в сглаз и порчу, я автоматически снимаю с себя ответственность. Есть плохие люди, которые меня сглазили, и поэтому у меня все плохо.

Если же к симоронисту приходит заказчик, который непременно хочет снять порчу, то волшебник сделает это с чувством юмора, попытается объяснить механизм появления порчи. А лучшей защитой является улыбка, юмористическое осознавание этого механизма, как в нижеприведенном захватывающем повествовании нашей знакомой целительницы.

 

– К нам обратилась Рая. Ее дочка Верочка внезапно теряла сознание, погружалась в “небытие” и могла находиться в этом состоянии два-три дня. Верочка то совсем не ела, то могла опустошить холодильник. Когда она была в сознании, ей периодически мерещились черти с горящими глазами, жуткие подземелья, летающие мечи. Она слышала голоса: одни подбивали ее на всевозможные героические подвиги, другие звали в преисподнюю. Кошмары и видения не покидали ее и в бессознательном состоянии: она находилась во власти чертей, к ней спускались ангелы, прилетали святые, осеняла крылом Богородица.

Святые общались с ней через иконы, в храмах. Иногда ее рука начинала спонтанно писать. Это были письма, написанные Верочке от лица различных авторов, причем каждый раз – иным почерком. Все тянули Верочку на свою сторону. Ангелы говорили, что она невероятно одарена божественными силами и должна им служить, а ребята из преисподней доказывали, что Верочка замечательная ведьма и может летать на метле. Когда Верочка возвращалась из коматозного состояния, она иногда могла вспомнить, что с ней было. Верочка рассказывала, что она, как прекрасная графиня, сидела в мрачном подземелье, прикованная цепями. Раз в день ей давали воду и иногда маленькую краюшку хлеба. Временами ее истязали.

Мы диагностировали Верочке очень сильную форму энергетического поражения. Она встречалась с молодым человеком по имени Семен, который был разведен и имел дочь от первого брака. Ему Верочка очень нравилась, и они собирались пожениться. Семен жил с тетушкой, которая сильно любила первую жену и желала восстановить семью. Первая жена добивалась того же. Мы увидели на Верочке и Семене магическую наводку – жена Семена была с Украины и обращалась к местным колдунам. Когда Семен позвонил бывшей жене, та подтвердила этот факт, сказав, что их развод был ошибкой, что она сильно любит Семена и хочет снова жить с ним.

Видя, в каком тяжелом положении находится Верочка, мы стали ей сочувствовать, жалеть ее. Теперь я понимаю, что этого ни в коем случае нельзя было делать. Мы в подробностях выслушивали все ее видения, очень отчетливо и ярко представляли их образы. Мы, незаметно для себя, стали жить ее кошмарами. Можно сказать, что мы полностью срезонировали к Верочке, разделили ее реальность. Нам стали везде мерещиться дьявольские силы.

Верочка ездила к нам один-два раза в неделю. Первый раз она появилась в марте, а в июне начался полный караул. Как гром среди ясного неба прозвучало слово “оборотень”. Моя ассистентка Тамара увидела в “канале”*, как “тетушка Семена по ночам летала в гробу”. Верочка нам рассказала, что тетушка – хромая горбунья, инвалид детства, с трудом передвигается по квартире. Мы вспомнили предание, что самые сильные колдуньи – горбуньи и калеки. Образ тетушки впечатлял: развевающиеся седые волосы, ноги, оканчивающиеся копытами и угрожающе торчащие из гроба.

Началась настоящая паника. Мы поняли, что оказались под смертельным ударом, и предстоит тяжелейшая битва не на жизнь, а на смерть с темными силами, объединившимися против нас. Неизвестно откуда взялась фраза, которая беспрерывно повторялась: “Главное – выжить!”

Виктор, отец Верочки, поехал на дачу и пережил там два самых страшных дня в своей жизни. Ночью по крыше что-то скреблось, бухало в стены, кто-то царапался в дверь. Виктору казалось, что по оконному стеклу стучат капли дождя, а на улице было ясно. Начала нагреваться стена, и нагрелась довольно сильно. Виктор в ужасе уехал с дачи. Но в Москве было не лучше. Все видели по углам корчащиеся тени, горящие глаза, по квартирам носились искры. Верочка почти не выходила из коматозного состояния.

Я настолько впечатлилась словом “оборотень”, что вполне серьезно начала искать литературу по оборотням. В “Мифологическом словаре” и “Словаре славянской мифологии” никакой информации не было. Я стала искать фильм “Серебряная пуля” – безрезультатно. Мой страх с каждым днем усиливался. Мне казалось, что все силы ада собираются вокруг меня и скоро начнут раздирать меня в клочья.

Я позвонила подруге, целительнице:

– Машенька, у тебя нет чего-нибудь по оборотням?

– А что такое?

– В моей практике появился оборотень.

– Сейчас я тебе ничего не могу сказать, позвони завтра.

Когда на следующий день я ей позвонила, то услышала громкий визгливый голос, почти срывающийся на крик:

– Не смей мне больше звонить! В работе с таким явлением тебе никто не поможет! Это очень опасно и не звони мне больше!

Я осталась один на один с оборотнем. После десяти часов вечера мне казалось, что за балконом сгущается мутное, серо-черное облако. Оно приобретало очертания то медведя с лосиными копытами, то лося в медвежьей шкуре. Мне чудилось, что из темной тучи ко мне тянулась тонкая лапка и хватала меня то за сердце, то за горло. Сердце щемило, и не спасали никакие лекарства. Плечо отваливалось, спать я не могла часов до трех-четырех, то есть до рассвета.

Когда, все-таки, я ложилась спать, то клала под подушку большую икону Иисуса Христа. С одной стороны я клала Евангелие, с которым я ездила в Иерусалим, и которое лежало на Гробе Господнем, а с другой – распятие. Свечи горели постоянно. Дело могло дойти до пожара – когда я спала, свечи догорали и падали. Я засыпала минут на пятнадцать, а потом в ужасе вскакивала, хваталась за Евангелие и распятие, а лбом прижималась к иконе. Потом ложилась на спину, пытаясь расслабиться и успокоиться, и все повторялось снова.

Утром приезжала Тамара. Она рассказывала, что у нее ходуном ходил балкон и что она всю ночь простояла, непрерывно молясь, со свечой в одной руке и крестом в другой. Тамара так исступленно все крестила и водила свечами, что к утру не чувствовала рук. Свеча тряслась, трещала и выдавала струю черного дыма до потолка. Как-то раз Тамара трагическим голосом сообщила, что с полочки попадали все иконы. Знаменательно, что Тамара выучила наизусть почти весь молитвенник, читая молитвы одну за другой. Она без запинки могла прочитать такие сложные молитвы, как “Животворящему кресту” и девяностый Псалом “Живый в помощи Вышняго”.

Я была в полубезумном состоянии и не помню, как работала. Мы впятером: Тамара, Верочка, Рая с Витей и я, встречаясь и перезваниваясь, не могли говорить на другие темы. Мы просто спрашивали друг друга: “Ну как?” – и в ответ получали подробнейший отчет о нападениях, напоминавший сводки боевых действий. Я, на самом деле, честно воевала – концентрировала боевые лучи из центров ладоней и лупила ими по туче. Я отгоняла ее, сжимала, набрасывала на нее сетку, пыталась отправить в антивселенную. Туча ненадолго исчезала, а потом появлялась вновь.

Моя мать перестала спать по ночам, почти оглохла, у нее участились сердечные приступы. Мой сын во сне брыкался, вскрикивал – ему непрерывно снились кошмары. Тамарина мама упала и сломала ногу, что было отнесено на счет “наезда” вражеских сил. У ее отца на какое-то время отказал мочевой пузырь, несколько раз вызывали “скорую”. У Раи “сели” печень и почки, а у Вити обострился псориаз. Мы чувствовали , что столкнулись с силой, от которой спасения нет. Я считала дни до отпуска, хотя на заднем плане крутилась мысль: “Куда же я от этого уеду? Оно же почапает за мной и в Пицунде достанет!”

Мы обратились к православному батюшке. Он наставлял, что надо жить в благодати, в любви к Господу, молиться с утра до ночи, – оно само и пройдет. Мы и так считали, что сохраняем жизнь исключительно благодаря непрерывным молитвам.

Подошло время отпуска, а Верочка была в таком состоянии, что мы просто не могли ее покинуть. Верочкины родители боялись остаться в Москве беззащитные перед оборотнем, без наших молитв и боевых лучей. Я предложила им поехать с нами – будем в Пицунде все вместе отбиваться от оборотня.

Наконец, за три дня до вылета, я будто очнулась, вспомнила о Симороне и обратилась к знакомому симоронисту. Мы собрались в следующем составе: два симорониста, Верочка, Тамара, еще одна моя ассистентка и я. Симоронисты сообщили, что применят технику группового фантома* и сказали:

– Тетушке явно не хватает душевного тепла и покоя, ведь она – инвалид детства, и в ее жизни, видимо, было мало хорошего. Более того, вы “одели” на трэке тетушку в патологический образ и всей командой долго развивали его. Сейчас мы “переоденем” тетю на трэке.

Симоронисты предложили нам встать в круг, взявшись за руки. В центр круга была вызвана тетушка. Мы стали выдавать ей душевное тепло и покой в виде воображаемых картинок. Кто-то предлагал образ, а все остальные развивали его, добавляли детали. Мы подарили ей цветущий луг, криминальный роман, женьшень, телогрейку с золотыми пуговицами, орловского рысака с каретой и множество других подарков. Неожиданно горбатая старуха превратилась в маленькую симпатичную девчушку, лет трех-четырех, которая прыгала через скакалку. Мы мысленно обняли девочку, прижали к себе, погладили ее по головке. Симоронисты предложили спеть для нее песню, известную им со слетов:

 

Солнце любви светит для всех.

Сердцем согрей нежный росток.

Пусть зазвучит радостный смех,

И распускается счастья цветок.

Ом, ом, ом, ом.

 

Мелодия была очень красивая, и мы с чувством пропели куплет раз десять. На глазах у меня выступили слезы. Наконец симоронисты заявили, что петь хватит. И на некоторое время воцарилась торжественная тишина, которую не хотелось прерывать. Впервые за последние три месяца я почувствовала покой и радость. Симоронисты провещали, что если мы хотим жить спокойно, то нам периодически нужно напевать песню.

Мы всемером вылетели отдыхать: Верочка с родителями, Тамара, я с сыном и моя подруга Люся. Первые двое суток отдыха мы ни разу не вспомнили ни об оборотне, ни о песне. Погода стояла чудесная, теплое море было абсолютно спокойно, желтый песочек радовал глаз. Вокруг росла сочная зелень – за неделю до нашего приезда прошли дожди, и ущелье стало душистым и пушистым. Баклажаны мы рвали прямо с куста, в двух шагах от кухни, где их и жарили.

По пути к морю мы проходили два болотца. Там обыкновенно лежали совершенно потрясающие свиньи, и мы останавливались полюбоваться на них. Хавроньям было так хорошо, что мы чувствовали их блаженство и заряжались им. Если там не было хрюшек, то появлялись лягушки. Они медленно всплывали, зависая в воде, высунув мордочки и слегка подрагивая лапками. Некоторые ныряли и копошились на дне.

И другое интересное место встречалось по дороге к морю. Через быструю речушку был перекинут мостик, а около мостика – несколько заводей. В них кружилась мелкая рыбешка. Мы садились на мостик и смотрели на рыбок, сверкающих в солнечных бликах, и забывали обо всем на свете, время исчезало.

Когда мы поворачивали к морю, то проходили ключевую точку маршрута – железную трубу, из которой под большим напором хлестала струя воды. Здесь местные армяне мыли машины, и это место было “клубом”, где встречались настоящие мужики ущелья. Конечно, все они были в кепках “аэродром”.

Рядом с трубой находился распределитель электроэнергии для всего ущелья. При нем состоял пожилой армянин, который время от времени то поднимал ручку рубильника вверх, то опускал вниз и иногда чего-то подкручивал. “Оператор” рубильника был одним из самых уважаемых людей ущелья, и его слово много значило в местных разборках. Странно, что ни полная, дородная яркая Тамара, ни я с такими интересными перепадами в фигуре, ни Рая – зрелая интересная женщина, ни Люся – стройное, эфирное создание не привлекали внимание этого армянина. Он замечал исключительно заморенную, зажатую Верочку с темными кругами под глазами, с иссиня-черными всклокоченными волосами. Хотя Верочка очень симпатичная, но в тот момент она выглядела безнадежно больной. Но каждый раз, когда мы шли на пляж, уважаемый армянин показывал на нее толстым волосатым пальцем: “Ва-а, какой дэвочка!”

Отдых проходил здорово, пока в один прекрасный момент хозяйка не сказала, что Верочке плохо. Я побежала в комнату. Верочка выгнулась на кровати, хрипела и, вся дрожа, мелко сучила ногами. Мы с Тамарой автоматически начали выводить ее привычными методами: размахивать руками, направляя энергетические потоки, пока не пришла Люся и не спела “Солнце любви”. Все радостно подхватили спасительную песню. Верочка облилась потом, выпрямилась и часа на полтора заснула. Потом опять закричала – ей кто-то мерещился за окном. Мы в ответ бодро затянули “Солнце любви”. Можно сказать, что мы отбили первую попытку Верочки вернуть нас к игре в захватывающий фильм ужасов.

Прошло четыре дня, и я с Раей и Витей пошла за грибами в горы. Мы проходили по глубокому ущелью через бурелом: когда-то сошел сель, поломал деревья, и они засохли. В разные стороны торчали острые, как пики, шипы обломанных веток. Все это перемежалось огромными валунами. Создавалось впечатление сказочной нереальности окружающего пейзажа. И тут Раечка сказала:

– Чего-то давно не было ничего такого, на нас никто не наезжал.

Рая моментально обрезала себе ногу острым сучком, а я сразу огласила ущелье “Солнцем любви”.

До конца отдыха Верочка чувствовала себя хорошо, никто нас не беспокоил. Иногда ее подташнивало, но зато впервые за много лет у Верочки наладилась работа кишечника, она стала нормально есть.

Ближе к вечеру мы совершали прогулки вдоль моря. Обыкновенно первой шла Верочка, потом метрах в тридцати я, и на таком же расстоянии друг от друга все остальные. Создавалась иллюзия, что я – наедине со всей природой. Я шла по самой кромке воды, чувствуя под ногами мягкий песок, подбирала необычные камни, обломки стеклышек и деревяшек, интересно обточенные морем, и про себя напевала “Солнце любви”. Я была абсолютно уверена, что все остальные пели этот гимн.

Когда я вернулась в Москву, то с радостью отметила, что кошмары прекратились. Все вернулось на круги своя. Я поняла, что больше на такую удочку не попадусь.

ЗАГАДКА ДЛЯ ЭСКУЛАПОВ

 

Несколько лет назад во время диагностического обследования, в моем, теоретически здоровом, организме было обнаружено чужеродное новообразование. Я стараюсь не зацикливаться на своих болячках и недомоганиях, если от них можно избавиться с помощью простеньких медикаментов. Но тут я стала проявлять изрядное беспокойство – прогнозы врачей оптимизма не добавляли.

Потом я родила ребенка, и нервозность усилилась. После родов опухоль стала доставлять неудобства и болезненные ощущения. Врачи предельно ясно и честно обрисовали мне трагическую перспективу, если процесс не остановить вовремя. Они видели единственный выход из создавшегося положения – хирургическое вмешательство. Впрочем, у меня оставался выбор между скальпелем и лазером. Оба варианта внушали тихую панику.

Припомнив, что знакома с Симороном, я не спешила отдавать себя в руки хирургов. Недавние удачи в применении Симорона ободрили меня настолько, что я решила исцелить себя сама*.

Я поблагодарила врача, от которого впервые узнала об опухоли. Затем тщательно проанализировала отрезок времени перед появлением первых симптомов заболевания. Исследование привело меня к корневому событию.

В одиннадцатилетнем возрасте я обожала поесть и была пухленькой коротышкой, этаким колобком. Я чрезвычайно переживала из-за полноты и страстно мечтала похудеть, а когда учитель физкультуры объявил набор в секцию легкой атлетики, не раздумывая записалась туда. Занятия спортом меня мало привлекали, но красота требовала жертв. Забросив любимую изостудию, я заставила себя накачивать мышцы, подавляя естественное желание вкусно поесть. Спортивной звездой я не стала, зато за шесть лет приобрела стойкое отвращение к легкой атлетике.

Желанная стройность фигуры была достигнута слишком дорогой ценой. Жертвы оказались напрасными – я и так похудела бы с возрастом, без изнуряющих тренировок и строгой диеты. Я поняла, что и сейчас действую по старому сценарию – пытаюсь подавить болячку, избавиться от нее насильственным способом. В детстве я обожала жареную картошечку с румяной хрустящей корочкой. Она стала запретным плодом в период борьбы с жировыми отложениями. И я выбрала имя: “Я та, которая лопает жареную картошечку”*.

Проделав эту работу, я испытала громадное облегчение и поняла, что освободилась от копившегося годами внутреннего напряжения. В течение десяти дней я неоднократно размышляла о причине заболевания и добросовестно пропечатывала имя. Когда я пришла на очередную консультацию, врач заинтриговал меня вопросом: “А что искать-то?” Я показала результат старого обследования. Озадаченный эскулап молвил: “Вы после операции?” Я отрицательно помотала головой. В следующем вопросе врача сквозило неподдельное удивление пополам с ехидством: “Само что ли рассосалось?” Схватив результаты, я рванула из кабинета, дабы избежать расспросов, которые явно читались на лицах медперсонала.

Немного прийти в себя и обдумать ситуацию я смогла, лишь плюхнувшись на скамеечку в сквере и затянувшись сигаретой. Скорое исцеление свалилось на меня нежданно-негаданно. В глубине души я допускала, что врач мог ошибиться, и пошла на повторное обследование к другому врачу. Результат был таким же. Новообразование, несколько лет угнетавшее меня и лишавшее покоя, исчезло. Я даже испугалась за собственный рассудок, который мог запросто помутиться от радости. Язык мой постоянно чешется рассказать друзьям о чудесах исцеления, но остатки здравого смысла вешают замок на мои болтливые уста.

 

ЗЛАТОВЛАСАЯ КУКОЛКА

 

Из одного южного города позвонил мой давний приятель и одноклассник Серега. Он рассказал, что у его трехлетней дочки Катюхи катастрофически быстро ухудшается слух. Врачи поставили диагноз – двусторонний неврит слухового нерва. Заболевание тяжелое, никакие лекарства и процедуры не помогали, и девочка слышала все хуже и хуже. Срочно нужна была операция, которую могли сделать в одном из институтов Москвы, по недавно разработанному методу. Оказалось, что для назначения на операцию необходимо пройти обследование, а запись на прием велась за два месяца. Но ждать Катя уже не могла.

Для Симорона не бывает безвыходных ситуаций. Чтобы поработать с заказчиком, вовсе не требуется его присутствие. Он может находиться за тысячи километров от волшебника. Когда Катя была совсем маленькой, я подарил ей большую куклу с золотистыми волосами. Златовласка приглянулась мне среди множества других кукол в “Детском мире” и пришлась Кате по душе. Серега рассказывал, что это одна из ее любимых игрушек. Как говорят симоронцы, кукла “мурчала” нам обоим, связывая нас невидимой ниточкой благодарственного отношения к ней. Учитывая силу вихря, я использовал переименование на ЯСном. Через фотографию девочки я настроился на нее и пустился в пляс. Симоронский танец представляет собой странное зрелище, а в этот раз он получился особенно разнородным. Плавные и грациозные движения тела сменялись размашистой тряской, резко замирали и переходили в стремительные прыжки. Звуковое сопровождение менялось столь же быстро и завершилось мантрой ЯЛЛА БИКУНЧА РАПАЛЛУК.

После танца я ощутил необыкновенную упругость, каждая клеточка тела была наэлектризована, наполнена живительной силой. Затем я обратился к кукле и поручил ей важное задание – транслировать девочке здоровье с помощью мантры. Златовласка любезно и с охотой согласилась.

Как здесь не вспомнить сказку о Василисе Прекрасной. Была у нее куколка любимая, и Василиса потчевала ее самыми лакомыми кусочками. А как приключится беда, скажем, навалит мачеха всю работу по дому, куколка ей и поможет. Пока Василисушка в состоянии СПЛЕНа отдыхает в тенечке да рвет цветочки, у куколки уж и грядки выполоты, и капуста полита, и вода наношена, и печь истоплена.

Кроме куколки, я собрался подключить к работе воду, которая хороша тем, что находится в постоянном контакте с заказчиком. Ее можно пить, готовить на ней еду, стирать, принимать ванну. Отметим, что по новым технологиям переименования на ЯСном симоронавты заряжают не токмо воду, но и… воздух! На одном из семинаров Бурлана можно было наблюдать счастливых обладателей полиэтиленовых кулечков с заряженным воздухом.

Записав мантру, чтобы не забыть, я набрал полуторалитровую бутыль воды и установил перед собой. Договорившись с конкретным объемом воды в бутылке, я загрузил в нее мантру. Можно дополнительно оживить этот процесс, представляя, что в каждой мельчайшей частичке воды маленький бородатый человечек исполняет последнее движение танца и напевает мантру. Для пополнения запаса чудодейственной водицы в посудину с ее остатками доливается обычная вода. Затем она перемешивается, и программа выздоровления распространяется на весь объем.

Любопытно отметить, что подобный “цирк” позволяет изменить физико-химические свойства воды. Заряженная вода может стоять годами, сохраняя свежесть и приятный вкус. Одна заказчица сообщила, что забыла банку с водой на дачном участке во время сильных морозов. Когда она вернулась через несколько дней, то не поверила своим глазам – вода не замерзла!

На московском поезде работала проводницей Серегина родственница. Я передал ей бутылку с водой и письмо, содержавшее подробные инструкции по работе с водой и мантрой. Я предложил Сереге вовлечь в игру и саму девочку. Один из вариантов – рассказать ей, что ночью, пока она крепко спала, из далекой страны прилетала добрая фея. Она принесла для Кати “живую” воду, попросила Златовласку заботиться о Кате, лечить ее и дала волшебные слова (мантру). Катюха приняла эту игру, выясняла у родителей подробности визита феи, беседовала с куклой и ложилась спать с ней в обнимку. Серега с женой добросовестно повторяли “заклинание” и всюду добавляли заряженную водичку, к которой Катя “прикладывалась” с большим удовольствием.

Примерно через три недели позвонил встревоженный Серега. Дела пошли на лад, и более не требовалось громко кричать Кате на ухо, но возникла другая проблема. По недосмотру девочка выдула всю воду, и бутылка стояла пустая. Рассмеявшись, я объяснил Сереге, что ничего страшного в этом нет. Достаточно одной капельки, одной молекулы эликсира, оставшегося на дне бутылки, и вновь долитая вода тотчас зарядится. Кроме того, стенки бутылки тоже заряжены. И после того, как вода будет долита, можно увидеть, как бородатые мужички степенно сходят со стенок в воду, заряжая ее. В общем, недоразумение было улажено.

Шло время, слух у Катерины постепенно восстанавливался. Со Златовлаской она не расставалась. Когда я в последний раз разговаривал с Серегой по телефону, он подтвердил, что Катя слышит сейчас нормально, чем немало удивила врачей.

ДОЛГОЖДАННЫЙ МАЛЫШ

 

После того как я разошлась с первым мужем, решила замуж больше не выходить. Вечерами я сидела в одиночестве, так как моя дочь Аня целыми днями бегала с подругами во дворе.

У моей мамы здоровье было слабое, и она часто заговаривала о смерти. Отношения у нас с ней были довольно напряженные. Меня стали посещать мысли, что после смерти матери я останусь совсем одна. Мне казалось, что из этой ситуации существует единственный выход – родить ребенка. Ни кавалеры, ни работа не занимали моего времени настолько, как занял бы ребенок. Где-то я услышала фразу, что материнство – это сын, и она глубоко запала мне в душу. В течение десяти лет я безуспешно пробовала родить ребенка – кавалеры были, но я не беременела.



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.