Table of Contents 15 страница

Расстрига же, сладострастно закусив губу, подошел ближе.

А дальше и не понял – что было. Не успел. Только и заметил, как сунула узница руку под ложе. А потом щелкнуло что-то, ударило в лоб. Хорошо так ударило – насмерть!

Три пули оставалось в браунинге, тремя выстрелами княжна насмерть уложила троих, четвертого же хмыря ударила рукояткой в висок. Бедняга так и повалился – молча, без крика.

Заподозрив недоброе, воевода боярин Умной-Колычев опрометью бросился в подвал… да так у решетки и замер, увидев струящийся в глубине темницы знакомый зеленоватый свет! Тот самый, диавольский.

– Господи, спаси, сохрани…

В дьявольском зеленоватом сверкании в полу вдруг открылся подземный ход. Узкий, черный, манящий свободой.

Недолго думая, княжна схватила в охапку одежду и бросилась вниз. Исчезла, сгинула, а следом за ней пропало и мерцание. И подземный ход затянулся, исчез!

Воевода Умной-Колычев, видя такое дело, выскочил наружу и, еле дождавшись утра, со всех ног подался прочь из Кремля. Из Москвы. Куда-то на север, где, говорят, имелась у него вотчина.

Нарядная Рига шумела в победном праздничном ликовании! Братство Черноголовых выставило на ратушной площади большие дубовые бочки с бесплатным – для всех – пивом, налетай, не хочу. Не отставали и другие торговые гильдии – весь город был украшен венками из одуванчиков, ромашек и васильков. Бюргеры радовались. Может быть, даже не столько победе над шведами, сколько новому своему королю – Магнусу Ливонцу, недавнему врагу, за которым, впрочем, признавали множество славных и полезных для купечества дел.

Салютуя, палили пушки, пиво и брага лились бездонной рекой, а в шикарном особняке Черноголовых был устроен бал!

Единственное, о чем жалел сейчас Магнус, не было рядом с ним его милой супруги Маши, королевы Марии, урожденной княжны Старицкой…

– Что ж, за победу! – подняв золотой кубок, король насторожился – со двора вдруг донесся какой-то шум.

– Что там такое? – его величество скосил глаза на вбежавшую охрану.

– Там девчонка какая-то, мой король. Ругается, как сапожник, но по виду – не из простых. Называет себя баронессой Александрой.

– Сашка! – Магнус довольно улыбнулся. – Сашка. Ну, не держите же баронессу в дверях! Проводите, пусть войдет.

С расцарапанным лицом, юная баронесса наскоро поклонилась и, подойдя ближе к монарху, без особых церемоний взяла его под руку:

– Нам бы поговорить без лишних ушей…

– Что-то случилось? – насторожился король.

– Случилось, ваше величество. Беда!

Глава 7
Лето 1576 г.
Москва – Ливония

Юркнув в черный провал люка, Маша нащупала металлические ступеньки, спустилась по лестнице в подземелье. Струящийся сверху свет – зеленовато-зыбкий и тусклый – почти сразу померк, вокруг стало темно – хоть глаз выколи. Быстро натянув одежду, пленница сделала еще несколько шагов и, наткнувшись руками на холодную стену, застыла, настороженно прислушиваясь. Показалось, внизу, под ногами, кто-то пробежал, прошуршал… пискнул. Крысы? А даже и так – княжна Старицкая их нисколечко не боялась, тем более подвал-то был знакомый: именно здесь она когда-то колдовала, пытаясь извести чертова змеище Иоанна древним языческим заговором. Только входила не с этой стороны, с другой – за кусточками, левее.

Так, значит, оттуда же можно и выйти, выбраться! Взять левее, пройти чуток – а там и лаз. На улице светло сейчас – должно быть видно, куда идти. Приглядеться только…

Узница еще немного постояла, пока глаза привыкали к темноте, потом потихонечку пошла, забирая влево. Пару раз натыкалась на стены, даже чуть не упала, споткнувшись о какие-то доски, потом ударилась лбом… слава богу, не сильно. Вполголоса выругалась, сплюнула, словно и не королева совсем, а простая посадская девчонка, да, упрямо сжав губы, пошла дальше. Впрочем, «пошла» – это уж слишком самонадеянно, скорей пробиралась.

Через какое-то время впереди, сверху, и впрямь показался свет! Едва заметный, зеленоватый… а вот превратился в желтый… и – почти сразу – в красный! А потом опять зеленый. Чудеса!

Загадочный разноцветный свет струился сквозь маленькое оконце под самым потолком. Подойдя ближе, Маша подпрыгнула, дотянулась… и удивленно хмыкнула, дотронувшись пальцами до стекла. И впрямь – стекло, не слюда какая-нибудь! Это что ж за богатей подвал застеклил? Неужто наверху, над клетью каменной – палаты царские! Вот так, прости, господи, выбралась!

Наверху между тем что-то загудело, махнуло по глазам лучом яркого света, пропало. И свет изменился, из разноцветного стал просто мигающим, желтым. Словно кто-то сигналы подавал!

Оно, конечно, подозрительно, но выбираться все ж таки надо – таскаться по подвалам неведомо сколько беглянке вовсе не улыбалось. Рано или поздно ее побег вскроется, наладят погоню, так что не нужно зря время терять! Подумаешь, желтый свет. Зато, похоже, на улице-то смеркается, вон, фиолетово все кругом, темновато… Если б не мигание это, не заметила бы Маша оконце, как пить дать не заметила бы.

Пошарив глазами вокруг, девушка подтащила к окну всякий валявшийся в подвале хлам – старую рассохшуюся бочку, кирпичи… Кирпичом же, чуть постояв, и ахнула по стеклышку – то и разлетелось со звоном, узница же, выжидая, застыла.

Никто на стекольный звон не бросился, никакие стражи не появились – словно не было тут никому ни до чего ровно никакого дела! Деловито вытащив из деревянной рамы оставшиеся осколки, узница перекрестилась да полезла в оконце, похвалив себя за то, что не растолстела от сытой жизни, в дородство царское не вошла, так и оставалась стройненькой девушкой, какой и до замужества была.

Вот и хорошо, что стройненькая, и что грудь не ядрами пушечными! Иная б и не пролезла бы, не грудью, так задом бы зацепилась, застряла – а Маша вот хоть бы что!

Подтянулась, змейкою ловкою проскользнула – вот уже и на улице! Кругом цвела сирень, перебивая своим приятным, медвяно-пряным запахом гнусный дух, исходящий от мостовой, залитой каким-то гладким, темно-серым камнем. Неширокую улицу обступали каменные дома, почти такие же, как и в ливонских городах, только чуть повыше этажами. Явно не московские!

Маша задумчиво покусала губу – что же, она в Ливонию выбралась? Ну, уж вряд ли… Ах да, верно это Кукуй – так на Москве слободу немецкую называли! Интересно как тут… Особенно это вот – столб с желтым мигающим фонарем! Для чего он немцам? Непонятно.

Пройдя по улице шагов пятьдесят, беглянка неожиданно увидела выскочившую из-за угла желтоглазую повозку без лошадей. Такую же, какие она с мужем видала и раньше, и мало того, что видала – даже на них ездила! Эта была серебристой, с синими полосами и синим мигающим светом на крыше. Кто бы ни был, а уж точно не стрельцы!

Проезжая мимо беглой королевы, повозка замедлила ход, но почти сразу же умчалась. Зато появилась другая – сверкающая, с музыкой! Да-да с музыкой. Внутри повозки гулко били барабаны, звенели литавры, свистели флейты! И все это так ритмично – бум, бум, бум.

– Ой, какая красотка! – остановившись рядом, восхитился выглянувший в окно кареты кучер – сивый молодой парень с наглым лицом и срамной рубахе с отрезанными выше локтей рукавами. Внутри повозки сидело еще двое таких же – видно, музыканты, правда, ни бубна, ни флейты Машенька что-то не заметила. Так ведь, честно говоря, и не всматривалась особенно. Дела ей больше нет – в чужие кареты заглядывать!

– Ну, что, красивая, покатаемся? – окинув девушку взглядом, предложил кучер. – В ночной клуб хватим, туда-сюда, отдохнем. Ты как?

– Поехали, – узница согласилась, почти не раздумывая. Надо же было как-то выбираться подальше от темницы.

Троица парней ее нисколечко не смутила, королева такой тип людишек знала еще по прошлому своему визиту в подобный мир – вместе с мужем. Магнус тогда много чего объяснял, правда, Маша мало что поняла, одно только запомнила – люди там в большинстве своем трусливые, за имущество свое да за жизнь трясущиеся. Одно слово: не воины, не князья, не бояре, а так – торговая шелупонь.

– Прошу, прошу, моя королева! – выскочил из повозки другой парень, распахнул дверь, поклонился.

Маша насторожилась – ее только что назвали королевой! Откуда узнали? Следили?

– Откуда знаешь, что королева?

– Да ты царевна наша! Принцесса! Не знаю, как еще назвать? Смотрю, во всей Москве ты – красавица первая. Серьезно.

Парень засмеялся. Обычный такой сопливец лет двадцати. Ножки тоненькие, сам – кожа да кости, тощий. Да все они тут такие. Ишь, сидят, лыбятся. Понятно – шутят. Если б погоня, так схватили б давно уже без всякой болтовни.

Так… для начала – выбраться из Москвы, а там уж видно будет. Обратно в Ливонию пробираться… или в Литву, без разницы уж теперь.

Сделав решительный шаг, королева уселась на заднее сиденье между двумя молодым парнями и, вальяжно хлопнув кучера по плечу, приказала гнать из Москвы.

– Хм… кучер! – сивый присвистнул. – Оттуда и слово-то такое знаешь? Грамотная?

– Чай, не из крестьян. Гони, давай, не разглагольствуй.

– Слушаюсь, ваше величество! Изволите исполнять?

Снова вроде бы в шутку… А вдруг нет? Вдруг и вправду погоня это, переодетые царские стрельцы? Хорошо б хоть какое-нибудь оружие…

Повозка выкатила на широченную, словно река, улицу, залитую сверкающими огнями, и помчалась с такой страшной скоростью, что Маша старалась не смотреть в окно. Посмотрела бы – тут же и стошнило б! Нужно было срочно отвлечься.

– Ты что бледненькая такая? Яблочка хочешь?

– Хочу!

Один из парней нагло обнимал красавицу пассажирку за плечи, второй достал откуда-то красное яблоко, протер об одежку, протянул:

– На!

– Кожуру б очистить. Ножичка нет?

– Ох ты, кожуру ей… Ну, точно – принцесса!

Тот, что сидел справа от Маши, чернявенький, хлипкий, достал из кармана странный предмет, щелкнул. Из черной ручки тотчас же выскочило сверкающие лезвие. Нож!

– Интересно как раскладывается…

– Да легко!

Чернявый, хвастаясь, поиграл ножичком – то выкидывая клинок, то убирая. Маша хорошенько приметила – как.

Очистив яблоко, парень убрал нож в карман короткой жилетки, бледно-синей, облезлой и рваненькой, кою постеснялся бы носить и самый последний смерд. Странная компания – одеты черт-те как, а повозка шикарная. Украли они ее, что ли?

Слева за окном показались густые деревья, кусты. Резко сбавив ход, повозка туда и свернула, остановилась. Кучер обернулся и, поправив сивую челку, нахально подмигнул Маше:

– Ну, что, красивая, приехали. И за поездку надобно заплатить.

Двое других парней, мерзко расхохотавшись, вдруг навалились на девушку, полезли под подол. Затрещала ткань…

– Эй, эй! Одежку-то не рвите, скаженные. Я и сама рада буду…

– О! – радостно закричал сивый. – Я ж вам говорил, сладится все и так.

– Так она, может, плечевая? – засомневался чернявый. – Подхватим еще чего?

– Да непохожа она на плечевую, зуб даю. Эй… ты не плечевая?

– Сами вы…

– Ну, давай тогда, подруга – ножки раздвигай.

– Не, не все сразу, парни, – возразив, чернявый принялся рассупонивать ремень. – Пусть сначала кое-что другое сделает, а ноги раздвинет потом. Успеем еще, время есть. Тем более она и сама не против. Не против ведь, эй? Ох, симпатюлька какая… Ну, давай, что сидишь-то?

Зло хмыкнув, чернявый грубо хватил королеву за шею. Та притворно поддалась, ловко скользнув пальчиками в карман жилетки. Вытащила нож, тут же раскинула лезвие и очень быстро и точно, почти без замаха, всадила его парню под третье ребро – прямо в сердце.

Одни удар – оп! Бедолага даже и понять-то ничего не успел, так, с расстегнутыми штанами, и помер, окочурился враз!

Тут же вытащив нож, Маша проворно перекинула его в левую руку. И так же, без замаха, ударила второго в живот.

Юнец заорал от боли, дернулся, повалился набок, зажимая пронзенный живот.

Вытащив лезвие из брюшины, Маша мило улыбнулась кучеру. Тот, придя в себя, заорал и, пробкой вылетев из повозки, скрылся в кустах.

Лишь гнусавый голос вскоре разорвал тишину:

– Э-это полиция? Тут убийство! Срочно приезжайте… скорей… Адрес…

Наглость Ивана Грозного перешла все пределы! Это ж надо же – похитить королеву Речи Посполитой! И что теперь его величеству королю Магнусу в такой ситуации делать? Объявить Иоанну войну? А Маша? С ней как же? Нет, ну зачем-то она коварному царю понадобилась, значит, сразу не казнит, попытается надавить на Магнуса, пришлет послание или посланца. Чего-нибудь потребует, к примеру – отказаться от польской и литовской короны. То есть предать всех доверившихся Магнусу людей, за которых, он как король теперь в ответе!

Что-то нужно было делать, и срочно…

Посланцы царя Ивана Васильевича не заставили себя долго ждать, явились буквально через пару дней после разгрома шведов под Ригою. Король уже был в Оберпалене с маленьким сыном и ближайшими своими сподвижниками, включая юную баронессу Александру фон дер Гольц.

Иоанн нарочно прислал людей не особенно знатных, двух молодых парней – детей боярских – Никиту Скоблова-Панина да Ондрейку Зуева «со людищи». Как понял Арцыбашев, эти достойные молодые люди играли при новом дворе Ивана ту же роль, что не так давно опричники. Очень уж нравились Грозному эти забавы – поделить страну на две части, на своих и чужих. Да не просто поделить – стравить не на жизнь, а на смерть, чтоб друг на друга доносили, чтоб все всех ненавидели, чтоб в постоянном страхе жили! Вот тогда и управлять легче, и заговорщиков – буде сыщутся – тут же голов неразумных лишить. С той целью – стравить! – «опричнина» и «земщина», то же самое Иоанн еще раз, в прошлом году, попробовал, «отдав» часть земель под управление «царя Симеона Бекбулатовича». Почти на полном серьезе отдал, честь по чести, со скупой слезой… правда, ненадолго. Большого террора нынче не вышло, потому как обескровлена была Россия, обнищала, впадая в полное разоренье. Оказалось, что хозяйствовать по-умному при вечном страхе нельзя, ну, не выходит никак, хоть ты тресни! Когда сосед соседа боится, когда брат на брата доносит, когда разруха кругом, когда войско послано воевать черт-те куда, а главные-то враги – татары крымские – безнаказанно льют русскую кровушку, угоняют людей в полон да от царя-батюшки, вконец обнаглев, богатые «поминки» требуют… и получают, каждый год!

Да, за татарами – Турция, пожалуй, сильнейшее государство Европы и Азии на тот момент. Однако султан Мурад – не Сулейман, умом пожиже будет, и против Османской империи вполне можно могучую коалицию сколотить, почему бы и нет-то? Речь Посполитая, Россия, «цесарские немцы» – Священная Римская империя германской нации во главе с Максимилианом. Даже Стефана Батория, семиградского князя, можно на свою сторону перетащить, было бы желание.

Было бы… А его-то, желания-то – и нет! Одни амбиции глупые, властители все, будто дети малые, кулачками меряются, у кого песочница круче! Папа римский свою линию гнет, Иоанн – свою, плюс еще всякие там шведы. Ну-ка, отправь войско на юг, так сразу же и ударят! Значит, со шведским королем Юханом тоже что-то решать надо: либо договариваться, в союзники брать, либо стравить с кем-нибудь… с тем же Иоанном? Нет, одного Иоанна мало. Датчане больше в войну не втянутся… тогда кого? Англичан? Французов? Тут крепко подумать надо, рассуждать. Пока же об одном у Магнуса голова болела – о похищенной супруге, королеве Марии Владимировне!

«Всяко же и слухами ходящими пренебрегая, скажу лишь одно тебе, вассалу моему неверному Арцымагнусу. Напрасно ты думаешь, что мы из честолюбия токмо хотим противу тебя злое умыслити, то не так, клянусь Господом и всеми святыми. Хотим лишь одного – направить тебя на путь истинный, чтоб явился ты к нам, как ране являлся, за отеческим наставленьем. Так бы мы и про Польскую, и про Литовскую корону решили б промеж собой, поговорили бы, обсудили все не в сердцах. Жду тебя, Арцымагнус, приезжай в указанное мною время. До того же помни – племянница моя любимая, а твоя жена Машенька гостьей моей будет, ни в чем ущемления не испытывая».

Еще раз перечитав текст письма, Арцыбашев покусал губы. Злое было письмо, нехорошее, уничижительное. Титулы Магнуса, как положено было по тогдашнему этикету, царь нарочно не перечислил и более чем прозрачно намекнул, что королева полностью в его власти. Правда, поклялся, что и волос с головы ее не упадет… но только до поры до времени, так что Магнусу – «вассалу неверному» – следует о-очень поторопиться с визитом.

В первую голову, дабы пресечь все вредные для королевской власти слухи, его величество высочайше объявил о том, что «добрая королева Мария» отправилась навестить могилы родителей и поклониться святым местам на своей родине. Сам же правитель Речи Посполитой, Ливонии и Риги вскорости воспоследует за своею дражайшей супругой, а заодно и проведет важные переговоры с московским господарем Иоанном Васильевичем. Переговоры будут касаться приграничной торговли, льгот некоторым категориям купцов и – самое главное – будущему союзу против Крымского ханства и Турции. Честно сказать, ливонцам по большей части не было до Турции и татар никакого дела, однако этот вопрос сильно интересовал жителей Речи Посполитой, особенно ее южных украинских провинций.

В своем послании царь Иоанн указал конкретную дату, до которой ждал визита Магнуса – «со всем добросердечием и дружбою» – шестое августа, день Преображенья Господня. Таким образом в запасе у правителя Речи Посполитой еще было около месяца. Впрочем, Арцыбашев решил действовать куда как хитрее, нежели ожидал от него Иоанн.

Торжественно объявив о дне отъезда «великого посольства», Магнус дал тайный приказ Анри Труайя и Михутре, поручив им найти подходящего человека, двойника, хотя бы издалека похожего на короля. Вельможи исполнили приказ быстро и качественно, за три дня отыскав с полдюжины двойников, из которых потом и выбрали одного, коим и занялся Анри. Бравый майор Михаил же вызвался сопровождать своего монарха во время его тайного визита в Московию. Именно так и решил поступить Арцыбашев – явиться в Москву инкогнито, тайно, отыскать Машу – и освободить!

Несколько авантюрное, это решение, наверное, виделось сейчас Магнусу единственно возможным, ибо доверять коварному московскому государю нельзя было ни в чем. Иван Васильевич запросто мог постричь Машеньку в монастырь или даже казнить – и его б не остановило ничто.

Вальтер, он же… впрочем, у этого человека было много имен, перечислять которые нет совершенно никакой необходимости. Наемный убийца не то чтоб неотрывно следил за Магнусом Ливонским, но неотступно следовал за ним во время всех переездов, держал в поле зрения, и ненадолго отвлекся лишь в Риге – ибо в королевский замок просто не пропустили бы неизвестно кого, особенно во время штурма.

Все ж и тогда, во время обстрела шведами Риги, Вальтер находился в городе, примкнув к ополчению братства Черноголовых. Солдатом он оказался образцовым, великолепным стрелком и метателем ножей, и проявил себя до такой степени, что командир ополченцев, а в мирное время староста и казначей братства, предложил наемнику сержантский чин с соответствующим жалованьем, пусть не очень большим, но выплачиваемым регулярно. В обязанности Вальтера входило бы обучение ополченцев различным видам боя, а также их тренировка в пользовании разного вида оружия, от пики до мушкета.

Ежели б король Магнус жил в Риге, то наемник, пожалуй, и не отказался бы от столь заманчивого предложения, однако ж увы – это шло вразрез с его дальнейшими планами. Тем более приближался день очередной весточки от доверенного лица султана Мурада. Еще раньше договорились так: каждый месяц турок пересылает с оказией письма – через паломников, наемников или купцов – на имя некоего Аманда Курста, философа и вообще человека ученого, магистра семи свободных искусств. В письме, написанном по-немецки от лица бывшего студента, обычно описывались разного рода достопримечательности, и здесь главное было следить за цветом. Если три раз упоминался голубой, значит, нужно было усилить слежку, если три раза красный, значит, убить.

Краков, Варшава, Вильна и еще Рига с Ревелем – пять писем, почти совершенно одинаковых сообщений, нужно было прочесть лишь какое-то одно. Что убийца и сделал, заглянув в Риге на подворье польских купцов, недавно прибывших откуда-то с юга, то ли из Венгрии, то ли из Далмации, то ли – с Дуная.

– Доктор Аманд Курст? Магистр? Да, есть вам послание. Нет, нет, не надо денег – нам уже заплатили, и, поверьте, весьма щедро. Прошу вас! Приятно иметь таких студентов, господин магистр.

Кивком поблагодарив приказчика, Акинфий зашел в просторную корчму на улице Конвента Сета, уселся скромненько в уголок и, заказав кружку темного пива, углубился в послание. Собственно, углубляться-то было нечего:

«В граде Дубровнике, на улице, называемой Страдун, почти на всех домах – красные черепичные крыши… Ворота, ведущие в город со стороны моря, недавно выкрашены в красный цвет… Мантия председателя совета местных патрициев сшита из яркого красного шелка…»

Три раза – красный! Вот и все, что нужно было знать. Теперь следовало получить аванс, что стало бы лишним подтверждением серьезности намерений хозяев. Собственно, без предоплаты убийца и не взялся бы за столь трудное и опасное дело. Еще бы – убить самого короля!

Аванс опять-таки можно было получить в любом из пяти городов, где имелись отделения банка некоего Мефодия Триполитана, итальянца или, скорей, хорвата, что не имело никакого значения – за ним стояли турки.

Отпоров подкладку камзола, Вальтер вытащил пергаментный вексель на сотню золотых «угорских» дукатов. И в десять раз больше он должен был получить после исполнения своего гнусного дела.

– Возьмете в мешочках? – поинтересовался служитель отделения банка Триполитана в Риге. – Или, может быть, слуги отнесут за вами сундучок, куда скажете?

– Пусть будет сундучок, – подумав, решил наемник. Звенеть деньгами в мешках ему что-то не очень улыбалось. – Только без слуг, я понесу его сам.

– Это как вам будет угодно, сударь.

Не так уж и много весили сто дукатов! Всего-то около девяти фунтов – руку не оттягивали ничуть, да и обычный дорожный сундучок, обитый полосками меди, не привлекал к себе никакого внимания.

Пройдя пару кварталов по набережной, Вальтер свернул влево и, выйдя на ратушную площадь, постучался в запертые ворота дома Черноголовых.

– А! Господин… почти сержант! – стражники узнали Акинфия сразу же. – Все же решили вернуться?

– Нет, мне нужен лишь казначей. Хочу сделать вклад. Поместить деньги.

Таскаться по всей Ливонии с набитым золотыми монетами сундуком убийца, естественно, не собирался, а потому сдал деньги в банк братства, получил новый вексель, а часть монет разменял на мелкие литовские гроши для оплаты каждодневных дел. После чего, тепло простившись с черноголовыми, отбыл обычной почтовой каретою в Оберпален, где и приступил непосредственно к подготовке своего черного дела, и начал, конечно же, с разведки и рекогносцировки.

К удивлению убийцы, все оказалось не так просто, как, к примеру, могло бы выйти в Кракове. Пошел бы король гулять… или отправился б на охоту – ну, а дальше уж дело техники.

Здесь же, в ливонской столице, король не гулял и ни на какую охоту не ездил! Вообще нос из замка не высовывал, резко усилив охрану. Почему так, с чего, зачем? Опытный кондотьер Вальтер прекрасно понимал, что очень многое в его будущем плане зависит от ответа на эти вопросы. Причем ответ нужно было отыскать самому – и как можно быстрее.

Этим и занялся наемник, поселившись на постоялом дворе дядюшки Юриса под видом приказчика, что, по велению хозяина, должен был проверить, как идут дела в Дерпте.

– В Дерпте теперь русские, – приняв за постой целый дукат, хозяин постоялого двора с сомнением покачал седой головой. – Тамошние купцы частью уехали, частью выжидают – вдруг да Дерпт перейдет под скипетр короля Магнуса? Вот то-то было бы и неплохо! Пока же вы там с опаскою, господин…

– Валнис.

– Господин Валнис. Не торопитесь.

– Что вы, что вы, – замахал руками Акинфий. – Я вообще-то редко когда тороплюсь, а уж в этом-то деле и вовсе. Не знаете, будет ли наш король давать в ближайшее время бал или устраивать охоту? Не знаете? Жаль… Что-что? Как это – увезли? Кого? Русские?! Саму королеву? Вот дела! Так вот зачем наш славный король в Москву собирается. Н-да-а-а…

Король так и не вышел из замка до самого отъезда. Да и выехал-то по сути тайно, без всяких пышных проводов, раненько поутру, еще засветло. Так бы Вальтер отъезд этот и пропустил, ежели б еще загодя не нанял одного мальчишку пастушка, что пас коров невдалеке от ворот замка. Тот и сообщил, прибежал рано утречком, заколотил в ворота, вызвав бешеный лай собак и проклятья старика трактирщика.

– Да чтоб тебя черти взяли! Колотишь тут ни свет ни заря. А вот я тебя палкой, ага! Что, не по нраву? Вот тебе, вот!

– У-уй, дядюшка, больно! Я к постояльцу вашему… господину – у-уй! – Валнису… Ой! А вот как раз и он. Господин Валнис, скажите…

– Что такое, мой юный друг? Неужели…

– Да-да, уехали! Только что – целая шайка. Рыцари, повозки, флаги!

– Не шайка, друг мой, а королевский двор. Хотя разница небольшая. На вот тебе золотой. Отпустите его, милейший дядюшка Юрис, этот мальчишка просто выполнил порученное ему дело. Да, кстати! И я вот прямо сейчас съезжаю от вас. Мне бы лошадь… Помните, мы договаривались? Кажется, за два дуката…

– За два – не помню, – отпустив пастушка, трактирщик хитровато прищурился. – Помню – за три.

– За три так за три, – покладисто согласился «Валнис». – Ведите лошадь, любезнейший.

Лошадь оказалась так себе – каурая, не особенно-то и молодая, кобылка. Но все же надо отдать должное, не совсем уж кляча. Как бы то ни было, королевский караван Вальтер увидел уже через час. Сверкнули на солнце рейтарские кирасы и шлемы, заиграли хоругви, золотом сверкнула на повороте приземистая королевская карета – та еще колымага, не на всякой дороженьке развернется. Такая карета уж точно никуда с тракта не денется, в лес да на луга не свернет… что весьма облегчало дело.

Убийца не очень-то хотел отдаляться от Оберпалена, тем более углубляться в почти не проходимые болота и пущи псковских земель, или, как их называли в России, «немецкую украину-окраину». Сладить все здесь, в Ливонии – как можно быстрее. Однако и сломя голову не поспешать – тщательно все подготовить.

Обогнав процессию по лесной дорожке, Вальтер подогнал лошадь, присмотрев удобный распадок. По обе стороны дороги зеленела болотная трясина, да и сам тракт проходил там по гати, хоть и широкой, но не очень-то надежной с виду. Его величество наверняка выйдет здесь из кареты. Тут-то и нужно ждать!

Спешившись и присмотрев удобное местечко слева от трясины примерно в сотне шагов, наемник достал из заплечной сумы небольшой арбалет с зубчатой кремальерой и небольшим стальным луком. Умостив оружие на удобном суку, Вальтер принялся терпеливо ждать, уповая на удачу и вечное свое везение. Что и говорить – место он выбрал неплохое: кругом лес, липы, клены да ореховые заросли, уйти можно запросто, главное – попасть, ведь второй попытки уже не будет. Попасть, да…

Скрипя колесами, королевская карета спустилась с пригорка к болоту. Кучер придержал лошадей. Кто-то из охраны – весь такой расфуфыренный, важный – спешился и с подозреньем попробовал ногою гать. Из засады хорошо видно было, как вельможа задумчиво почесал щегольскую бородку, повернулся к карете, отвесив низкий поклон, и что-то сказал – наверное, все ж таки рекомендовал королевской особе пройтись по гати пешком.

Все всадники между тем спешились, взяв коней под уздцы. Из кареты с помощью слуг выбралась фигура в зеленом, шитом золотом плаще и при шпаге. Король!

Тщательно прицеливаясь, убийца выждал, когда высокородная жертва сделает несколько шагов по гати, и потянул спусковой крючок арбалета…

С железным звоном хлопнула тетива. Вылетевшая короткая стрела с огромной скоростью пронеслась в воздухе, ударив его величеству в грудь! Король зашатался, вроде бы поскользнувшись на гати, к нему тотчас же бросились придворные и слуги, подхватили под руки.

Сунув свое оружие в заплечный мешок, Акинфий-Вальтер проворно юркнул в заросли, и вскоре, подгоняя свою каурую лошадку, уже выбрался на тракт, обойдя гать по пологой дуге и опередив задержавшуюся королевскую процессию на пару верст.

Завидев на пути почтовую станцию – добротный каменный дом и корчму с просторным двором и конюшней – наемник, недолго думая, завернул в широко распахнутые ворота. Спешившись, привязал каурого к коновязи, нарочито не торопясь перекрестился на деревянный образ Мадонны на резном столбе, да, искоса поглядывая на сновавших по двору слуг, вошел в питейное заведение.

– Не сыщется ли у вас кружки пива и немного еды для усталого путника?

Трактирщик – здоровенный малый с лицом ловеласа и красным носом заядлого пьяницы – поклонился с самой радушной улыбкою:

– Чего изволите, мой господин? Видать, издалека прибыли?

– Изволю что уже сказал: пива и доброй пищи. А еду я из Плескау, и впрямь – не очень-то близкий путь.

– Пива нальем. Подадим и лепешки со сметаной и салом, – покивав, хозяин жестом подозвал служку и снова обернулся к гостю. – Только вот, господин, ешьте быстрее. Мы ожидаем визита самого короля, и всех посторонних на это время… сами понимаете.

– Короля?! – делано изумился наемник. – Неужели его величество посетит вашу корчму?

– Не только посетит, но и отобедает, – кабатчик горделиво приосанился и расправил плечи. – И может быть, еще и останется на ночь!

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒