ЭПИЛОГ ∙ 5 страница

Бо попятился, подняв руки в воздух, хотя по выражению его лица мне стало понятно, что он не собирался так легко сдаваться. Я понятия не имела, как вернуть наше интервью в нужное русло и сможем ли мы прийти в себя после случившегося, поэтому, откашлявшись, отступила назад.

— Мне нужно подняться наверх и проверить почту. И позвонить моему продюсеру, — сказала я, обняв себя руками. — Я немного устала. Почему бы нам завтра не попробовать снова?

Бо пару секунд изучал меня, нахмурив брови и сжав рот в прямую линию, а потом глубоко вдохнул через нос. Я уже видела этот взгляд раньше, одним жарким летом в Кентукки, когда у его грузовика что-то случилось с двигателем. Он разобрал карбюратор и изучал его, пока не понял, как починить. И по прошествии всего лишь половины дня всё было собрано, и его грузовик снова заработал. Он смотрел на меня так же: как будто пытался понять. Я была сломанной деталью, и Бо был полон решимости собрать меня обратно. Чтобы заставить снова работать.

Я оставила его внизу, а сама направилась в свою гостевую комнату, которая вообще-то была старой спальней Айви. Обои в цветочек и постеры мальчиковых групп над узкой кроватью казались милыми и уютными, и, несмотря на то, что только что произошло, вызывали у меня тёплые, ностальгические чувства. Я цеплялась за этот комфорт, как за единственное, что у меня осталось.

Запрыгнув на кровать, в ту же секунду вытащила телефон и проверила электронную почту, ответив на некоторые письма и пометив остальные, чтобы разобраться с ними по возвращении домой. Несколько пропущенных сообщений от Харрисона заставили меня тут же ему перезвонить: за эти годы я узнала, как сильно он ненавидел ждать.

— Привет, — тихим голосом сказала я, когда он взял трубку при первом же гудке.

— Как у тебя дела? — спросил Харрисон. На заднем фоне было тихо, и я представила, как он сидит в своём любимом кожаном кресле в гостиной нашей квартиры с китайской едой на вынос, со своим iPad и газетой The Wall Street Journal, которую он до сих пор предпочитал читать в бумажном варианте. — Есть что-нибудь интересное?

— Дело движется довольно медленно, — мой голос опустился почти до шёпота. — Но к тому времени, как я уеду в среду, у меня будет всё необходимое.

— Хорошо. Может, ты приедешь домой пораньше? — его заявление было таким неожиданным, что я беззвучно рассмеялась при мысли, что, возможно, он по мне скучает.

Чудно.

— Постараюсь, — пообещала я, прекрасно зная, что Бо не позволит мне уехать раньше. Он не собирался отпускать меня так легко.

— Так непривычно не поехать с тобой вместе, — задумчиво произнёс он. Я услышала на заднем плане шелест бумаги. Харрисон всегда делал одновременно несколько дел. Получить его безраздельное внимание было роскошью, которую в браке мне не представилось возможности иметь.

— Поверь. Ты ничего не упустишь. Здесь тебе до смерти надоест.

По какой-то причине меня никогда не беспокоило, что Харрисон во время наших отношений никогда не посещал Дарлингтон. Хотя, стоило сказать в его защиту, что именно это я когда-то в нём и полюбила. Мне нравилось, что он не копался в моём прошлом – в той части меня, к которой он определённо не имел никакого отношения.

— Не стану тебя задерживать, — сказала я, взглянув на часы на стене. Было ещё рано ложиться спать, но это был долгий день. — Мне нужно подготовиться к завтрашнему дню.

— Спокойной ночи, Коко, — Харрисон произнёс моё имя с глубоким значением, как будто хотел напомнить, что я всё ещё была ею. Всё ещё была Коко.

Я положила телефон на прикроватную тумбочку, надела пижаму и поплелась по коридору в ванную умыться перед сном. В доме было тихо. Бо, скорее всего, сидел снаружи с Руби, всматриваясь в ночное небо.

Выглянув из окна в комнате Айви, я мельком увидела внизу Бо, раскачивающегося в кресле, его рука покоилась на голове Руби. Он почёсывал её за ушами, и ей это так нравилось, что она непроизвольно подёргивала лапой.

Мне часто представлялось, как, мы втроём: я, Бо и наша дочь – живём обычной спокойной жизнью в какой-то альтернативной вселенной. Мы счастливы. У нас старомодный дом, и мы зарабатываем ровно столько, чтобы хватило на жизнь. Мы уважаемые члены общества, неравнодушные и доброжелательные. Наша жизнь проста и наполнена счастливыми воспоминаниями и медленными, томными днями, которые сливались в долгие годы.

Когда-то я больше всего на свете хотела такой жизни с ним. Я хотела оставить Мабри. Хотела, чтобы Бо вернулся. Хотела вкусить все сладости жизни, не считаясь с тем, что мы превратились бы в молодых родителей, столкнувшихся с огромными трудностями и пытающихся всё наладить.

Вместо этого мой выбор ограничивался между тем, чтобы сводить концы с концами, став девятнадцатилетней матерью-одиночкой, или дать Мабри прекрасную жизнь, которую она заслуживала, с Сэмом и Ребеккой.

Я выключила стоящую рядом на прикроватной тумбочке лампу и забралась под одеяло, и тут из продуваемого сквозняками старого окна до меня донёсся еле слышный убаюкивающий голос Бо. Он всё ещё находился внизу, напевая какую-то старую мелодию, которую я слышала раньше. Это была не его песня, а старинная народная, которой его научил дедушка, когда Бо был совсем молодым.

Мои глаза защипало от непролитых слёз, которые я силилась прогнать.

Как человек, все мысли и чувства которого так неразрывно связаны с семьёй, мог по собственному желанию от неё отвернуться?

∙ ГЛАВА 15 ∙

БО

Прошлое

— Привет, ковбой, — эти два коротких слова привлекли моё внимание к весёлой блондинке-барменше, державшей бутылку виски и улыбавшейся мне самой широкой улыбкой, когда-либо виденной мной. — Может, тебе пора остановиться? Вернуться домой? Где ты живёшь?

Я нахмурился, прищурившись. Даже в пьяном оцепенении мне сразу стало понятно, что она была из тех хорошеньких крошек, с которыми одинокий парень мог приятно провести время.

— Где ты остановился на ночь? — спросила она. Гладкие светлые пряди упали ей на глаза, и она сдула их, резко выдохнув воздух. — Мы уже закрываемся.

Я глубоко вздохнул и сел прямо, как будто глоток свежего воздуха мог свести к нулю последствия последних нескольких часов возлияния. Оглядев тёмный бар, я не увидел ни одного из моих парней.

— Который час? — заплетающимся языком пробормотал я.

— Почти два часа ночи, — ответила она, потянулась к хрустальному стакану передо мной и отодвинула его, убрав за стойку и скрыв из виду. — Пора домой. Вызвать тебе такси?

— Не-е-е, мой автобус на другой стороне улицы, — сказал я.

— Ты живешь в автобусе? — засмеялась она. — Что-то вроде дома на колёсах?

— Гастрольный автобус.

— А! И какую музыку ты исполняешь? — Она сполоснула несколько стаканов и вытерла их насухо белым полотенцем. За её спиной другой бармен, мужчина с, по меньшей мере, сотней килограмм крепких мышц, закрыл кассовый аппарат.

— Ты не знаешь, кто я? — склонил я голову набок, оценивая и безуспешно пытаясь разглядеть на её лице хоть малейший намёк на блеф.

— Я не знаю, кто ты, ковбой, — снова засмеялась она. — Судя по тому, как ты одет, можно догадаться, что ты не из Детройта.

Ах, Детройт. Вот где я был этой ночью.

— Как тебя зовут? — спросил я.

Её полные губы растянулись в довольной улыбке.

— Дейзи. А тебя?

— Бо, — ответил я.

Любая другая девушка бросилась бы ко мне, лебезя, крича, притворяясь застенчивой, в общем, делая что угодно, только не высказывая искренних чувств. Но только не Дейзи. Она меня заинтриговала. И впервые за много лет она помогла на время выкинуть из моей головы все эти навязчивые мысли о Дакоте. Из-за не совсем ясного и затуманенного алкоголем сознания я не смог придумать повод пригласить её к себе в автобус, не выглядя при этом полным мудаком, поэтому кивнул ей и слез с барного стула.

— Приятно было познакомиться, Дейзи. Спасибо за…

Мои слова повисли в воздухе. Она не была моим барменом. На самом деле, она вообще меня не обслуживала этой ночью. Я пробыл там несколько часов, и это был первый раз, когда её увидел.

Она подняла брови и рассмеялась.

— Хочешь, я тебя провожу? Ночью эта улица довольно оживлённая. Мне бы очень не хотелось, чтобы тебя сбили в мою смену.

Она сорвала фартук и бросила его на барную стойку, обнаружив тонкую талию, подчёркнутую ремнём с пряжкой, украшенной стразами. Белая хлопчатобумажная майка-безрукавка облегала её тело, демонстрируя грудь и то, как она подпрыгивала при каждом шаге. Дейзи взяла меня под руку, и мы вышли на улицу.

Прохладный ночной ноябрьский воздух стал отрезвляющим шоком для моего организма, и в бледном лунном свете я обнаружил, что меня первый раз влечёт к девушке, которая заставила меня обратить на неё внимание после Дакоты, сразу после того, как я узнал, что Дакота вышла замуж и стала жить дальше. Я приветствовал это, отталкивая вину, которую чувствовал глубоко внутри, пока больше уже ничего не мог чувствовать.

Мы перебежали через оживлённую дорогу и, шатаясь и виляя, направились под покровом ночи к автобусу.

— Подожди-ка минутку, — сказала Дейзи, когда мы подошли к гастрольному автобусу, на котором красовалось моё имя и изображение. — Шикарный автобус. Бо Мэйсон, Бо Мэйсон. Что-то знакомое. Что-то связанное с кантри. Я не слушаю кантри-музыку.

— Ты многого себя лишаешь, сладкая, — протянул я. Затем распахнул дверь автобуса и забрался наверх. — Ты войдёшь или просто будешь стоять и делать вид, что я тебя не заинтриговал.

— Нет, — сказала она, пожав плечами. — Я не заинтригована.

— Точно? — ухмыльнулся я.

— Я войду, — продолжила она, — но только для того, чтобы убедиться, что ты ляжешь в кровать. Я не хочу, чтобы ты ударился обо что-нибудь головой или тебя стошнило.

— Я не так пьян, сладкая.

Она последовала за мной в автобус, и я взял её за руку, чтобы затащить внутрь. Это не было фейерверком. Не было искры. Не было никакой магии. Но всё было по-другому. Она не была группи или восторженной фанаткой. Не кричала и не бросалась на меня. Она просто была естественной, и прошло много лет с тех пор, как я общался с кем-то таким искренним, кто мог бы легко успокоить мужчину.

Она села на диван в моём автобусе, провела руками по ткани, осматривая всё вокруг.

— Так ты живёшь в этой штуке?

— Да, — сказал я, садясь рядом с ней. От неё пахло баром. Сигаретами, бурбоном и пролитым пивом. Но в ту секунду, как наши глаза встретились, я об этом забыл. Мой взгляд упал на её губы, на то, как она дёргала и играла ими, словно это было для неё обычным делом. Но всё, о чем я мог думать, это смять их своими губами.

Что я и сделал.

Ещё ни одна женщина за последние годы не сказала мне «нет».

Это был единственный известный мне способ как себя вести.

Когда красивая девушка входила в мой автобус, я был приучен действовать только в таком режиме.

Прижавшись к её губам, я сжал руками её шею, отчаянно пробуя на вкус то, что, как я надеялся, могло когда-нибудь во что-то превратиться. Одиночество меня уничтожало, и на мои плечи камнем легло осознание того, что Дакота ушла навсегда.

— Бо, остановись! Стой! — оттолкнула меня Дейзи, нахмурив брови. Она встала, одёргивая свою майку. — Ты сошёл с ума?

Я прикрыл рукой рот.

— Чёрт, мне очень жаль. Я не подумал.

— Да, не подумал, — она скрестила руки на груди. Но всё же не ушла. Это был хороший знак. — Так ты обычно целуешь совершенно незнакомых людей?

Правду? Да.

— Только когда они такие хорошенькие, как ты, — сказал я, надеясь хоть на каплю прощения, но понимая, как жалко это прозвучало.

Дейзи закатила глаза.

— Тебе нужно немного поработать, Бо. Я тебя не знаю, но что-то здесь не так, — она указала на моё сердце. По крайней мере, она не указала на мою голову. — Может быть, ты ищешь любви. Может, тебе одиноко. Может быть, я воплощаю в себе то, что тебе хочется. Но ты не можешь просто так поцеловать меня. Поцелуи – это то, что ты делаешь с тем, кого любишь, — она прижала руку к сердцу. — Для меня поцелуи – это очень личное. Ты не можешь просто поцеловать меня, Бо. Не так.

Я поднялся, держась от неё на безопасном расстоянии, и поместил руки на бёдра.

— Ты права, Дейзи. Ты во всём права. И мне очень жаль.

Я протиснулся мимо неё в заднюю часть автобуса.

— Куда ты? — спросила она.

— Спать, — ответил я, повернувшись к ней.

Её лицо немного вытянулось, как будто она не хотела, чтобы я уходил.

— Ты устал?

— Не очень.

— Мы можем ещё поговорить, — её тон стал более лёгким, чуть более воздушным, чем секунду назад. — До тех пор, пока ты не решишь снова меня поцеловать.

Мы рухнули обратно на диван, разговаривая о жизни и обо всём на свете, пока не взошло солнце. Когда пришло время уходить, она достала из сумочки солнцезащитные очки и встала.

— Время пролетело так ужасно быстро, — сказал я, когда начала сказываться усталость прошлой ночи. Я взглянул на часы. Скоро должен прийти мой водитель. Большая часть моей команды размещалась в других автобусах или останавливалась в отелях. Автобус был моим убежищем – единственным домом, который я знал последние годы. Я взглянул на Дейзи, стоящую в джинсах и майке, и протянул ей куртку. — Сегодня утром на улице довольно холодно.

— Что ты делаешь на День благодарения, Бо? — спросила Дейзи, набрасывая куртку на плечи. — Что ты делаешь во время праздников, когда ты на гастролях?

Я совсем забыл, что на этой неделе будет День благодарения. Обычно я не обращал внимания, какой сегодня день, хотя понимал, что наступила осень, потому что листья поменяли цвет.

— Наверное, поужинаем с ребятами в кафешке?

Обычно для меня это был просто ещё один день. Я звонил домой. Поздравлял родителей и сестёр. На этом мой День благодарения заканчивался.

— Если ты завтра будешь в городе, ты можешь зайти в дом моих родителей, — предложила она. — Мы любим компанию. И будем очень рады. Обещаю, моя семья не кусается.

Дейзи стояла, накручивая на палец прядь светлых волос, и улыбалась. По-видимому, она простила меня за то, что я поцеловал её несколько часов назад.

С моей точки зрения, у меня было два варианта. Я мог позволить Дейзи уйти из автобуса, никогда больше её не увидев. Или мог бы встретиться с её семьей, провести с ней немного больше времени и попытаться вытащить себя из глубокого, тёмного рва.

Я провёл рукой по своей пятичасовой щетине, мои глаза встретились с её.

— Да, я мог бы это сделать.

На следующий вечер после ужина в честь Дня благодарения Дейзи меня поцеловала. Закрытым ртом и в щёку. Но она поцеловала меня.

— Поедем со мной, — сказал я ей, когда она высадила меня у автобуса.

— Не смеши меня.

— Что тебя здесь держит?

— Моя семья.

— Тебе никогда раньше не хотелось совершить что-нибудь безумное? Устроить себе небольшую встряску?

Она пожала одним плечом, хотя блеск в её наивных голубых глазах говорил мне, что она обдумывала такой вариант.

— Ты можешь остаться здесь и работать в баре до конца своих дней или сесть со мной в автобус и немного пожить в своё удовольствие.

Она теребила нижнюю губу, вглядываясь через моё плечо в тонированные стекла стоящего позади нас автобуса с надписью «Бо Мэйсон».

— Если тебе это не понравится, если тебе не понравлюсь я или мне не понравишься ты, я куплю тебе билет на самолёт и отправлю домой, и ты забудешь, что мы когда-то встретились. Как тебе такая идея?

Она улыбнулась, а потом рассмеялась, и, хотя в этот момент намерение уехать в закат с этой милой маленькой игрушкой в моём автобусе казалось волнующим, реальность быстро привела меня в чувство. Это не была любовь с первого взгляда. Это не были фейерверки и мурашки по коже.

Это было обещание отвлечься.

Моей целью было отвлечься на неё и, возможно, найти в ней что-то такое, чего я не мог найти ни в ком после Дакоты. Дейзи разительно отличалась от большинства женщин, что повстречались мне во время разъездов, и я не был готов так быстро её отпустить.

— Хорошо. Мне бы сейчас не помешали небольшие перемены в жизни, — выдохнула она. — Но только ненадолго.

∙ ГЛАВА 16 ∙

КОКО

— Доброе утро, — сказала я, когда на следующий день, сразу после восхода солнца, встретила на кухне Бо, заставив себя улыбнуться, чем гордо объявила, что оставила в прошлом произошедшее прошлой ночью.

Если моя работа ведущей новостей когда-нибудь провалится, я смогу заняться карьерой актрисы.

— Кофе?

— Будь так любезен.

Бо протянул мне кружку с принтом какого-то брэнда, и пар, поднимающийся вверх, наполнил мои лёгкие божественным запахом поджаренных кофейных зёрен.

— Ты, кажется, в прекрасном расположении духа, — заявил Бо, наблюдая, как я потягиваю кофе, глядя в южное окно. — Я так понимаю, ты хорошо выспалась.

— Да. Целую вечность не спала на такой узкой кровати, но было удобно, — улыбнулась я. Ещё три дня. Мне нужно продержаться ещё три дня. Даже если придётся притворяться, пока я не выполню задание, пусть так и будет. — Когда мы начнём?

Бо повернулся ко мне, зацепив палец одной руки за петлю ремня.

— Сегодня приедут Майлз и Грейси. Появятся с минуты на минуту.

— У них нет занятий?

— Сегодня нет.

— Так ты сегодня сидишь с детьми?

— Только до полудня, — сказал он, потягивая кофе. — Айви заберёт их, когда вернётся с работы.

На улице хлопнули сразу три дверцы машины, и Бо встал, чтобы выглянуть в окно.

— Помяни дьявола, — он направился к двери и натянул на ноги сапоги. Я ждала, тихо наблюдая изнутри, как два улыбающихся маленьких ангелочка бросились в его объятия. Они выглядели лет на пять-семь, и их щербатые улыбки говорили мне, что в целом мире он был их самым любимым дядей.

Глядя на Бо с племянницей и племянником, я испытывала такую сладкую боль. Он был бы хорошим отцом, или, по крайней мере, он был им в той альтернативной вселенной, где мы жили вместе в моих мечтах. Видеть, как Бо играет с этими детьми, было как просмотр видео того, что могло бы быть в реальном времени.

Он посадил Грейси себе на плечи и погнался за Майлзом, а Айви вошла в дом с двумя сумками.

— Привет, привет! — крикнула Айви, увидев меня. Она поставила сумки на стол. — Тут несколько игрушек и книжек-раскрасок. У Бо здесь почти ничего нет, кроме большого двора и пары пустых амбаров.

Я кивнула, улыбаясь и отмечая про себя, как выросла Айви Мэйсон. Накануне я была слишком потрясена, чтобы обратить на всё это внимание. Её некогда круглое лицо немного похудело, а веснушки, которые раньше были на переносице, исчезли.

— Чем ты сейчас занимаешься, Айви? — спросила я.

— Я медсестра в «Тенистой роще», — ответила она, имея в виду один из городских домов престарелых. Она подняла два пальца и крепко скрестила их. — Надеюсь, меня повысят до старшей медсестры, как только в следующем году Джанет уйдёт на пенсию.

— Тебе нравится твоя новая машина? — я ненавидела светские беседы, но не могла отделаться от мысли, что она просто стоит и как-то странно на меня смотрит. — Она правда классная. Иногда я действительно скучаю по вождению. У меня есть возможность это делать только, когда я путешествую.

Глаза Айви метнулись к окну, и мы обе стали пристально наблюдать за Бо и детьми, как будто это развлекало нас обеих, но по совершенно разным причинам.

— Бо не нужно было покупать мне машину, — фыркнула она. — Думает, что ему всё время нужно обо всех заботиться. Так он, наверное, пытается компенсировать десять лет отсутствия.

— Отсутствия?

— Да, — пожала плечами Айви. — Уехав на гастроли, он возвращался только раз или два в год. С тех пор как на него обрушилась слава, он стал совершенно другим человеком. Здорово, что он вернулся.

Может, он не возвращался домой в тот День благодарения, когда я звонила и говорила с его матерью? Может, он действительно не получал моего сообщения?

— Ты знаешь, почему он это сделал, не так ли? — голос у неё был густой, как мёд, но далеко не такой сладкий.

— Что, прости? — посмотрела я в её сторону.

— Он заманил тебя сюда, как рыбу на наживку, потому что всё ещё любит тебя. Он думает, у него есть шанс, — покачала головой Айви. — Я говорила ему, что ты давно оставила прошлое позади. То есть, посмотри на себя. От старой тебя ничего не осталось. Ты даже больше не Дакота. Бо борется за заранее проигранное дело, но он слишком упрям, чтобы себе в этом признаться.

Я не знала, что сказать, поэтому просто стояла, мучаясь в неловком молчании и пытаясь понять, была ли она просто честна со мной или бросала камень в мой огород, что было так не похоже на Айви.

Она взглянула на часы и вздохнула.

— Мне лучше вернуться к работе. Мы всё ещё собираемся встретиться сегодня вечером?

Я кивнула.

— Хорошо. Думаю, нам всем не помешает выпить и хорошо провести время, — сверкнула она быстрой улыбкой, от которой всё вдруг стало в порядке, затем она умчалась, словно ветер, из дома и подошла к детям, чтобы поцеловать их в лобики. Секунду спустя она уже садилась в машину и с грохотом катила по гравийной дорожке.

— Дакота, — позвал меня снаружи Бо. Я надела туфли и выбежала на крыльцо. — Садись в грузовик. Мы едем на рыбалку.

— Дай мне секунду.

Через десять минут я появилась снова, приведя себя в порядок и одевшись подходяще, чтобы провести утро на старом месте, где мы раньше часто ловили рыбу. Майлз и Грейси протиснулись между нами в грузовике, Грейси не могла оторвать от меня глаз. Бо схватил руку Майлза и положил её на рычаг переключения передач, чтобы тот думал, что он сам переключает скорости, и мы выехали на старую грунтовую дорогу за домом.

— Дядя Бо, — позвала Грейси, когда ей надоело смотреть в мою сторону.

— Да, Грейси Лу, — пророкотал он.

— Что большое ведро сказало маленькому ведру? – спросила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не захихикать.

— Понятия не имею. Что оно сказало?

— Ты выглядишь как ведёрко. — Грейси высунула язычок и сморщила лицо, смеясь. Спутанные светлые кудри обрамляли веснушчатое лицо, делая её точной копией мамы. Майлз был немного крупнее, отчего казался старше. Он был серьёзным, с тёмными глазами и тёмными волосами. Невозможно представить, как тяжело было Айви смотреть в глаза своему красивому мальчику и видеть лицо покойного мужа, смотрящего на неё. — Понял, дядя Бо?

— Отличная шутка, Грейси Лу. Дай мне секунду, и я тоже что-нибудь придумаю, — сказал он со смешком, съезжая с поросшей травой грязной дороги. Впереди виднелось наше старое рыбное место с растущим рядом древним дубом, на могучих ветвях которого висели качели, сделанные из старой шины. Мы раскачивались на этой шине и спрыгивали в воду, хотя и перестали это делать в тот день, когда Бо как-то раз вылез из воды с пиявками на ногах.

Бо резко остановился прямо перед старым деревом, перевёл рычаг коробки передач в положение «Парковка» и выбрался наружу. Протянул руки к Майлзу и Грейси, и те заскользили по сиденью в его раскрытые объятия. Он опустил их на землю, а затем вытащил несколько удочек из кузова грузовика.

Над водой пепельно-серой дымкой поднимался утренний туман, а редкое щебетание птиц смешивалось с порывами ветра, шелестящего только что распустившейся листвой на дереве. На многие мили вокруг были только мы четверо, земля, ветер, вода и небо.

Я вылезла из грузовика, захватив пару старых одеял и коробку со снастями для рыбалки, как будто никогда не забывала наш давний установившийся порядок. Расстелив одеяло на берегу, уселась на него и стала наблюдать, как Бо насаживает наживку и закрепляет поплавки на детских удочках. Он несколько раз показал им, как забрасывать удочку, подсекать и подматывать леску, а потом отступил назад. Уперев руку в бедро, он с гордостью наблюдал за ними, затем отошёл к тому месту, где под старым дубом сидела я.

— Ты не будешь ловить рыбу? — спросила я.

— Не-а, — сказал он. — Сегодня всё только для них. Без живой наживки они много не поймают, но зато повеселятся.

Он опустился рядом со мной на корточки и присел на колючее клетчатое одеяло. Прохладный майский ветерок сдувал волосы с моих глаз, пока я обрывала толстые травинки, торчащие вокруг одеяла, и раскидывала их по ветру.

— Это и есть самое важное, Дакота, — глубоко вздохнув, Бо подтянул свои длинные ноги и обхватил колени сильными руками, не спуская глаз с детей.

— Тебе следует быть более конкретным, — сказала я, глядя прямо на открывающийся перед нами живописный вид.

— Семья. Главное в жизни – это семья.

∙ ГЛАВА 17 ∙

БО

— Ты готова? — я постучал в дверь, прижавшись к ней ухом. Дакота в понедельник вечером потратила целый час на подготовку к выходу. Я уже было решил, что она собирается пройтись по красной дорожке, так долго она приводила себя в порядок.

Через секунду дверь распахнулась, и в воздух проник лёгкий аромат духов и запах лака для волос. А затем появилось видение в чёрном: ноги обтянуты кожаными леггинсами, блестящая чёрная блузка с таким глубоким вырезом, что могла вызывать у мужчин сердечный приступ, но всё же оставляла достаточно простора для воображения. Из-под длинных тёмных волос сверкали бриллиантовые серёжки-гвоздики. Она наклонилась, поставила туфли на шпильках на пол, затем ступила в них, мгновенно поднявшись до моего уровня. Ну, почти.

— Я готова, — сказала она.

Один взгляд, окинувший её с головы до ног, и я на минуту потерял ход мыслей.

— Отлично. Айви ждёт нас в «Ржавом гвозде».

Я спускался следом за ней по лестнице, из последних сил сдерживаясь, чтобы не положить руку ей на поясницу.

— Сегодня вечером мы поедем на «шевроле корвет», — объявил я, как только мы вышли на улицу.

— Это что, свидание? — спросила она.

Я достал из кармана ключи, разблокировал дверь и распахнул её перед ней.

— Только если ты этого захочешь.

Через десять минут мы входили в «Ржавый гвоздь», или просто «Гвоздь», как его всегда называли местные жители.

— Бо! — поприветствовал меня бармен Вэйлон, вытирая стойку. Несколько завсегдатаев, сидевших за стойкой бара, потягивая пиво, обернулись посмотреть, кто пришёл, и вернулись к своим напиткам. Именно поэтому мне нравилось в Дарлингтоне. Это было единственное место во всей Америке, где я мог зайти в бар родного города и остаться в одиночестве, чтобы насладиться парой бокалов. — Кто эта хорошенькая штучка с тобой под ручку?

— Это Дакота, — сказал я, обнимая её за плечи. — Она моя давнишняя подруга. Мы сто лет знакомы.

— Ты ведь не здешняя, правда, дорогая? — спросил Вэйлон, не опуская из уважения ко мне глаза ниже уровня шеи.

— Вообще-то я здесь выросла, — вежливо улыбнулась она.

Вэйлон одарил её кривой улыбкой.

— Да? Не знал, что в Дарлингтоне когда-либо вообще водились такие красавицы.

— Эй, Вэйлон, — я поднял руку, как бы давая понять, что она пришла со мной.

— Прости, Бо, — рассмеялся Вэйлон. — Дорогая, что мы будем пить сегодня вечером?

Дакота открыла рот, чтобы заказать выпивку, но я остановил её:

— Мы начнём с шотов. Три текилы, Вэйлон.

— Понял тебя, — Вэйлон развернулся и схватил бутылку текилы «Патрон» и несколько ломтиков лайма.

— Ты видел Айви? — спросил я. — Она сказала, что уже здесь.

Вэйлон кивнул в дальний конец бара, где Айви удерживал Билли Леффлер, парень, который в юности повсюду её преследовал, парень, которого я отгонял от неё прочь при каждом удобном случае.

— Айви! — крикнул я, привлекая её внимание. Она вскинула голову, увидела нас, и её лицо осветилось, как небо, на котором зажглось множество звёзд. Она оторвалась от разочарованного Билли и поспешила к бару. — Что ты там делаешь с Билли?

— Он загнал меня в угол, — закатила она глаза, но затем увидела рюмки, которые Вэйлон выстроил для нас в линию. — О, ты классный.

— Готовы? — я вручил дамам текилу и посыпал солью их руки.

Лизни. Опрокинь. Закуси.

Дакота со стуком поставила бокал на стойку и хлопнула ладонью по столу, её лицо сморщилось от кислого лайма.

— Ещё текилу, — попросила Дакота, кивнув Вэйлону.

— Твоё желание, принцесса, для меня закон, — сказал Вэйлон, готовя следующий напиток.

Плечи Дакоты немного расслабились, а лицо смягчилось.

— Не знаю, должен ли я обижаться, что тебе нужно выпить, чтобы со мной повеселиться, или радоваться, что ты наконец-то расслабилась, — пошутил я.

— Я лишь пытаюсь развлечься, — сказала она. — Не ищи в этом скрытый смысл.

Всё утро до того, как приехала Айви и забрала детей, мы провели на рыбалке. Днём я приготовил для нас с Дакотой поздний обед: салат из тунца с жареным хрустящим картофелем. Мы устроились на веранде в креслах-качалках и большую часть времени молчали. Она не задала мне ни одного вопроса, и я не стал предлагать ничего, кроме своей собственной компании, поскольку она, похоже, большую часть дня провела, погружённая в свои мысли.

Из динамиков вдруг раздался знакомый тяжёлый гитарный рифт одного из моих старых хитов.

— О, Бо! — заявил Вэйлон с гордой улыбочкой. — Как раз то, что надо.

— Как по заказу, — толкнула меня Айви, когда к мелодии присоединился мой собственный голос.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒