Галилея. Основные события

1. Галилея

Филипп, галилеянин из Вифсаиды, встретилдруга где- то в Заиорданье и предложил ему познакомиться еще с однимгалилеянином, который произвел на Филиппа большое впечатление, - "Иисусом,сыном Иосифа из Назарета". "Из Назарета? — воскликнул Нафанаил. — Из Назаретаможет ли быть что доброе?» Эта живая сцена (неважно, исторически достовернаяили нет) переносит нас туда, где жил Иисус. Среду, в которой Он вырос, можноописать, опираясь на притчи. Внимательное прочтение их дает представление о тойжизни и ее повседневных делах. Глядя на эту картину, мы теперь можем спросить:с какой же точки зрения обрисовано это общество? Ответ прост: с точки зрения"мелких буржуа" — мелких земледельцев или свободных ремесленников,одинаково далеких и от "богатых", и от "неимущих".Следовательно, к этому сословию принадлежала семья Иисуса. И если позже Он сталбеден и бездомен, то по своей воле, во имя своих идеалов. Самые близкие Егосподвижники, по крайней мере те, о ком мы больше всего знаем, ловили рыбу,имели свои лодки, нанимали работников. Марк повествует, что Иисус былплотником, Матфей — что плотником был Его отец. Такие ремесла обычнопередавались по наследству. У Иисуса есть притча о сыне, который обучаетсяремеслу, наблюдая за тем, как работает отец: "Сын ничего от Себя не можетделать, пока не увидит, как делает Его Отец. И что делает Тот, то же делаетСын. Ибо Отец любит Сына и показывает Ему все, что делает Сам" (т. е.секреты мастерства). Пожалуй, не будет натяжкой усмотреть здесь воспоминание осемейной мастерской в Назарете. Там Иисус и стал "плотником";впрочем, понятие это и в греческом, и в арамейском (т. е. в языке, на которомговорили в Галилее) имеет более широкое значение — плотники, скажем, моглистроить дома. В одной из притч Иисус показывает мастерскую, где работают двабрата, и одному из них попадает в глаз опилка. В другой притче Он высмеиваетнебрежного подрядчика, который закладывает фундамент на скорую руку. В третьейнапоминает, как важно все рассчитать до начала работ: "Если кто-то из васхочет построить башню, разве он сначала не сядет и не подсчитает расходов,хватит ли у него средств закончить строительство?" Это говоритздравомыслящий ремесленник. Иисус не только видел повседневный труд, Он и самработал. Долгое время Он был ремесленником и зарабатывал себе на жизнь. Кстати,это не означало, что Он не был образован. Вероятно, евреи той поры былиграмотнее всех других народов Римской империи. И хотя в Иерусалиме высокомерныелюди сочли Иисуса "неученым", по всему видно, что Он мог бы поспоритьученостью со знатоками Писания.

Нам неизвестно, как долго Он оставалсяремесленником, но мы догадываемся, почему Он оставил свое ремесло. Повод,похоже, ясен — пришел Иоанн, сын Захарии, называемый Крестителем. По Евангелиюот Луки, произошло это в пятнадцатый год правления императора Тиберия, т. е. в28—29 гг. по Р. X., а Иисусу было тогда около тридцати лет. Установить точнееневозможно, но цифра, видимо, близка к истине.

Как писал еврейский историк Иосиф Флавий,Иоанн Креститель был "святой человек, который убеждал евреев упражняться вдобродетели, быть справедливыми по отношению друг к другу и благочестивымиперед Богом". Так жил и он сам; и его нравственные поучения, какими они (вочень малом количестве) дошли до нас, выглядят здравыми и житейски мудрыми. Ноу Иосифа Флавия все это показано слишком пресно. На самом же деле Иоанн возымелтакое влияние на людей не потому, что он призывал их быть добрыми. Этотстрашный с виду подвижник, в грубых одеждах исходивший пустыню, возрождалпредставление о вдохновенном пророке и, как древний пророк, провозглашал Божийсуд над народом-отступником. "Тот, кто идет за мной", говорил он,скоро будет здесь, грозный, как дровосек с топором, как веятель, отделяющийзерно от мякины. Собственно, Он уже пришел (потому проповедь Иоанна обреталаособую остроту) и, не известный никому, ждет своего часа6. Топор мог обрушитьсяв любую минуту. Иоанн был призван предупредить всех, кто хочет слышать, дабыони могли избежать "грядущего возмездия". Как же избежать его?Признать свои грехи, "вернуться к Богу" и омыться в Иордане.

Сам обряд — погружение в воду -существовал давно. Ритуальные омовения или купания практиковались многими.Члены кумранских сект создали изощренную систему таких омовений. Но Иоаннкрестил иначе: он совершал особый, неповторимый обряд посвящения, похожийскорее на ритуальное омовение, которому подвергали новообращенных в иудаизм,прежде чем принять их в священный народ. Омовение значило, что они очистилисьот "скверны" язычества. И вот теперь Иоанн призывал евреев, "детейАвраама", подвергнуться такому же обряду очищения, ибо, как он считал, онив том нуждались. По словам Луки, Иоанн хотел "приготовить народ к приходуГоспода". Именно этого он добивался, когда требовал нравственногопреображения и крестил тех, кто к нему готов. Погружая людей в воды Иордана, онприобщал их к грядущему "народу приготовленному" Но крещение водойбыло, как он говорил, лишь началом. "Идущий за ним" будет крестить"Духом Божьим и огнем". (Сказано это очень сильно, и мы не станемздесь разбирать само выражение.) А пока люди должны исправляться и ждать — нождать недолго.

Его услышали. Правда, официальныерелигиозные лидеры смотрели на него с недоверием, но люди разных сословий иразных достатков, из всех частей Палестины, стекались на берег Иордана. Срединих, читаем мы, были воины, сборщики податей, проститутки. Среди них оказался иИисус из Назарета. Нам неизвестно, что побудило Его прийти сюда. Но, вспомнив,как Он хотел создать новый Народ Божий и вывести Израиль из тупикапротиворечий, можно понять, что Он по крайней мере сочувствовал делу Иоанна.Ведь мы уже знаем, как Он ценил единение с теми, кого считал потенциальнопринадлежащими Новому Израилю, даже если люди эти были очень далеки оттогдашних религиозных установлений. Здесь и собрались они, жаждущие принятьпосвящение, которое обеспечивало им (хотя бы в потенции) принадлежность кНовому Израилю. Не пытаясь проникнуть глубже, мы и так понимаем, почему Ончувствовал, что должен пойти с этой трогательной толпой Е— солдатами,сборщиками податей, проститутками, которые сознавались в своих грехах и хотелистать "народом приготовленным".

Но во время крещения с Ним что-тослучилось, и вся Его жизнь пошла иначе. Эта сцена, одинаково описанная во всехЕвангелиях, как мы видели, насыщена символами. Нам остается лишь заключить, чтоименно тогда Иисус принял свое призвание. Для Него — не только для писавших оНем — сам Бог "помазал" Его на служение.

Неудивительно, что дальше мы читаем оследующем шаге: Он уединился на время7. Евангелисты, как мы видели, описываютэто время тоже символически. Они говорят: как Израиль подвергался испытанию впустыне, так и Новый Израиль в лице своего Мессии подвергся испытанию и победилтам, где прежний потерпел поражение. Но Иисус, наверное, решал и свою личнуюпроблему. Как следовать новому призванию, когда кругом столько же опасностей,сколько благоприятных знаков? Для некоторых искушений мог бы найтись иблаговидный предлог. Он мог бы получить власть, "поклонившисьдьяволу", как сказано в Евангелиях, или — обычными словами — использовавсокрытые злые силы, чтобы избавить свой народ от римского ига. (Позже, как мыувидим, такое искушение приходило.) Он мог покорить толпу, совершив чудо (кпримеру, спрыгнуть, как подсказывал дьявол, с храмовой крыши, призвав Бога на помощь). Потом Его действительно просили совершить нечто подобное, но Он отказался.Его призвание в том и состояло, чтобы руководствоваться в поступках как разтеми принципами, которые так просто изложены в трех ответах дьяволу. Это —полное послушание воле Божьей; ("жить... всяким словом, исходящим изБожьих уст"), вера, не требующая доказательств ("Не испытывайГоспода, Бога твоего"), и преданность Ему, исключающая все мелкиепритязания ("Господу, Богу твоему, поклоняйся и Его одного почитай").Анализируя жизнь Иисуса по описанию в Евангелиях, мы видим, что эти положениябыли основой всей Его жизни.

Конечно, рассказ об испытании("искушениях") мог быть и скомпилирован позже на основании такогоанализа. Но мы все-таки полагаем, что Иисус подвергался такому испытанию и,прежде чем предстать перед народом, сделал свой выбор. В одной из притч Онговорит: "Не может никто, войдя в дом сильного, расхитить его вещи, если,прежде не свяжет сильного, и тогда он расхитит дом его"8. Намек понятьнетрудно: Он сам связал сильного; Он сам, прежде чем начать свое дело,рассчитался с дьяволом и теперь мог ступить на вражескую территорию, твердозная, каковы Его цели и средства. Вполне возможно, что и свое столкновение сдьяволом Он изобразил в столь символической и драматической форме тоже сам.

Что же было дальше? Марк, кратко упомянувоб "искушениях" Иисуса, пишет: "После того как был схваченИоанн, Иисус пришел в Галилею". Но где Он был в промежутке и чемзанимался? Марк не знает — или его это не интересует. Матфей — тоже, а Лука ине заметил пробела. Зато Иоанн сообщает, что некоторое время Иисус трудился вИудее, окуная в воду людей, стекавшихся к Нему; и это похоже на правду.Вероятно, Он полагал, что пока лучше всего продолжать дело Крестителя, готовитьнарод, ожидая знака о том, что Бог требует более решительных действий. Пока Онявлялся народу как союзник Иоанна Крестителя, а может — и соперник, дажеудачливый. Евангелие от Иоанна сообщает, что кое-кто был не рад Его успехам:"когда узнал Господь, что услышали фарисеи о том, что Иисус большеприобретает учеников и крестит, чем Иоанн... оставил Он Иудею и ушел снова вГалилею"9. Возможно, настороженный интерес, который начали проявлять кНему иерусалимские власти, и послужил одной из причин Его ухода. Но скорее всеготакое решение Он принял ввиду ареста Иоанна, как это и сказано у Марка. Должнобыть, Иоанн Креститель слишком резко обличал незаконный брак местного царька,Ирода Антипы, и тот посадил его в тюрьму (как пишет Иосиф Флавий — в крепостьМахерон, недалеко от Мертвого моря). Там он и был казнен. Однако Флавийсообщает еще кое-что: "Влияние Иоанна на людей испугало Ирода. Иродбоялся, что может вспыхнуть мятеж, так как, казалось, по наущению Иоанна людибыли готовы на все. И он посчитал за лучшее предупредить события и избавитьсяот Иоанна, не дожидаясь восстания". Не отвергая мотива личной обиды, накоторую намекает Марк, можно не сомневаться, что Иродом руководили политическиесоображения. Евангелисты, вполне понятно, стремились обойти эту сторону дела,но нам забывать о политической неустойчивости, царившей в ту пору, не следует.

Как бы то ни было, миссия ИоаннаКрестителя оказалась внезапно прервана, что, видимо, и послужило Иисусу знаком,которого он ждал. Подготовка кончилась. Иисус пришел в Галилею, возглашая:"Настал час! Царство Бога рядом".

Галилея должна была стать плацдармом дляначатых действий. Надолго ли — мы не знаем. Матфей, Марк и Лука не сообщаютничего, но их молчание не исключает возможности, и даже вполне вероятной, чтоиногда Он наведывался в Иерусалим. Главное пришло позже, когда Иисус сучениками продвинулись к югу; но поначалу они учили именно в Галилее.Восстановить ход событий в деталях нам не удастся — у нас слишком мало фактов.

Но, судя по Евангелиям, Иисус делал тогдатри дела: два из них Он задумал сам, третье Ему навязали.

Во-первых, Он взывал к народу — говорил всинагогах, проповедовал под открытым небом, учил, когда Его хотели слушать, иотвечал, когда Его спрашивали. Темы, которых он касался, мы уже рассматривали.Его главной целью было донести до людей, что Бог — здесь, рядом и ждет ответа,а они должны ответить и тем самым войти в новый Народ Божий.

Во-вторых, Он помогал людям, исцеляя телаи души, пробуждая веру в тех, кто потерял надежду или силы, и людипривязывались к Нему, один за другим возрождались к новой жизни.

Эти два вида деятельности — обращение кнароду и помощь нуждающимся — идут бок о бок. Дух, которым они проникнуты,лучше всего выражен в одном из самых известных и самых поэтических местЕвангелий:

Придите ко Мне все труждающиеся иобремененные,

и Я упокою вас;

возьмите иго Мое на себя

и научитесь от Меня,

ибо Я кроток и смирен сердцем,

и найдете покой душам вашим;

ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко.

Перед нами открытый призыв ко всем, ктохочет слушать. Ответить же на него каждый должен индивидуально, сам от себя.Безусловно, эти строки дышат глубоким состраданием, но в них слышится ивластность. Иисус налагает "ярмо" на своих последователей, но это Егоярмо, и, в отличие от "ярма заповедей", о котором говорили равви, оно"легко". Как ни парадоксально, ярмо и бремя приносят"покой" обремененным душам. Вдумаемся в этот парадокс — и мы лучшепоймем, что делал Иисус.

Наконец, в рассказах о Галилее многоспоров. В то время Иисус еще не стремился к ним сам, Ему их навязывали.Выполняя свое предназначение, Он встал перед необходимостью не только нарушатьмелкие предписания современной Ему религиозной жизни (например, пост вопределенные дни), но и ломать некоторые из установлений, почитаемые священнымии необходимыми для сохранения Закона (например, соблюдение субботы). Неисключены были споры о том, нарушал ли Он своими действиями предписания Закона.Сам Он отрицает это. Однако на религиозного учителя такие действия все жебросали тень. Еще большее непонимание вызывало то, что Он открыто знался слюдьми, близость к которым считалась зазорной. Его могли обвинять впособничестве. Более того, иногда Он говорил этим людям, что их грехи прощены,что выглядело как непростительная самонадеянность, если не хуже. За все это Егобранили, и Ему приходилось защищаться.

Весьма подозрительным, в довершение,казался Его дар целителя. Конечно, такие подозрения нельзя было простоотбросить. Если здесь не "рука Бога", говорили несогласные, то,значит, колдовство. Они требовали от Него знака с небес, который удостоверилбы, что Его сила от Бога, подразумевая, что, если знака не будет, они непреминут сделать свои выводы. Иисус наотрез отказался, и тогда было объявлено:"Он изгоняет бесов Вельзевулом, князем бесовским"; другими словами —Он колдун. Религия евреев сурово осуждала колдовство, и (как мы уже видели) оностало одним из обвинений, из- за которых Его приговорили к смерти. Евангелияподают это скорее как "наговор", чем официальное обвинение, но всеравно опасный.

Видимо, более мягкую форму"наговора" представляли толки о том, что Он сошел с ума; и дажеродственники Иисуса либо сами в это верили, либо по меньшей мере были склонныпопридержать Его, пока молва не рассеется. Для того мать и братья и пыталисьпройти к Нему. Но теперь Он не мог подчиниться семье, хотя по нормам еврейскогообщества это было обязательным. Когда позже Он объявил, что каждый Егопоследователь должен "возненавидеть" мать и отца, Он знал, о чемговорит. Новая община, складывавшаяся вокруг Него, стала Ему семьей. "Вотматерь Моя и братья Мои; ибо кто исполнит волю Божию, тот брат Мой и сестра иматерь". Разрыв с родными предвещал трагическую разобщенность с народом:"новая семья" была ядром становящегося Народа Божьего.

Трудно сказать, когда именно несогласныеобъединились против Него. Возможно, в кратком и избирательном повествованииевангелистов этот процесс показан не столь длительным, каким был вдействительности. Во всяком случае, ясно, что Иисус во многом преуспел, если,конечно, мерить успех количеством слушателей, широкой известностью ивосторженной молвой. Хотя, как сообщают, в родном городе "И удивилсяневерию их". "Пророк, — сокрушенно говорил Он, — в своем отечествечести не имеет". Он горько сожалел о постигшей Его неудаче в городахГалилеи — в Капернауме, Вифсаиде, Хоразине. Там Он не нашел в людях раскаяния —"изменения сердца", как не нашел веры в Назарете. Должно быть, Онприобретал популярность, но не веру, не раскаяние. А у популярности, как мыувидим, были свои издержки.

Однако неудачу Он потерпел не во всем,даже с Его собственной точки зрения. Многие галилеяне услышали Иисуса исделались Его учениками — они всей душой приняли Его учение, хотя и не всегдаоставляли свои обычные занятия. Из круга этих людей вышли самые близкиеученики, которые сопровождали Его в странствиях и предоставили себя в Егораспоряжение. Когда пришло время, Он поручил им активное служение, послав нестилюдям Радостную весть о том, что "Царство Бога близко". Очевидно, Онхотел поставить как можно больше людей перед выбором, который эта весть несет всебе.

В моем описании это напоминает"вербовку"; но, разумеется, Иисус не убеждал людей"присоединиться" к Нему, не "вносил их в список". Онсобирал их в Новый Израиль. В это же самое время искало поддержки еще однодвижение — национально-освободительное движение зелотов. Несколькими годамираньше хребет его был сломлен военной силой, и оно ушло в подполье. Как намизвестно, зелоты не имели тогда ни организации, ни предводителей. Однако времяот времени они бунтовали, а значит, силы их были не совсем уничтожены. ВГалилее сложилась благоприятная обстановка для пропаганды их идей, особенносреди беднейших слоев населения. То были те же самые люди, которые слушалиИисуса. В какой-то мере и Иисус и зелоты говорили на одном языке. Как пишет ИосифФлавий, зелоты не признавали римского владычества, ибо "считали Богаединственным Господином и Повелителем", и предпочитали терпеть неописуемыемучения, нежели "признать Господином какого-либо человека". Уже одноэто напоминает идею Царства Божьего, требующего верности только Богу. Такимобразом, оба движения почти соприкасались, а возможно, даже соперничали. Покрайней мере один из зелотов перешел в другой лагерь и сделался близкимприверженцем Иисуса. Можно не сомневаться, что среди более широкого кругаучеников Иисуса были и другие люди, ранее принадлежавшие к зелотам. Каксообщает евангелист Лука, после смерти Иисуса один из Его последователей сказалс горечью: "А мы надеялись, что Он есть Тот, Который должен избавитьИзраиля". Похоже, тех, кто полагал, будто Он действительно можетосвободить народ, было немало.

Об этом необходимо помнить, рассматриваяэпизод, в котором, как мы покажем, деятельность Иисуса в Галилее достигла своейвысшей точки, и анализируя развязку этого эпизода. Ученики, посланные Имсообщить людям Радостную весть, вернулись из своих странствий а может, изпоследнего странствия - с рассказами о своих успехах. Но Иисус чувствовал себякак-то неспокойно. Он сказал им в ответ: "А теперь отправляйтеськуда-нибудь в безлюдное место, побудьте там одни и немного отдохните".Возможно, временный уход был нужен не только для отдыха. На лодке они переплылиозеро и тут увидели, что отдохнуть им не придется. Передними была большая толпанарода, тысячи четыре или пять. По словам евангелистов, Иисус увидел, что толпаэта "как овцы без пастуха" — скопище людей на распутье, безпредводителя. В тот момент Он предпочитал избегать встреч; но при виде толпыЕму "стало их жалко". Так повествует евангелист Марк, добавляя:"Он стал их многому учить". По-видимому, Иисус беседовал с толпой,рассказывал людям о себе, стремясь, чтобы они Его поняли. Продолжалось это досамого вечера.

Происшедшее дальше — одно из самыхзагадочных мест в Евангелиях. Должно быть, этот рассказ занимал важное место впредании, поскольку его передают нам все четыре евангелиста, а Марк и Матфейприводят даже по два варианта, которые отличаются друг от друга лишьнезначительными деталями. Коротко говоря, Иисус накормил всю толпу пятьюхлебами и двумя рыбами (или соответственно семью хлебами и"немногими" рыбами). Ни одна из попыток рационально объяснить этособытие не выглядит убедительной. Но, может быть, стоит заметить, что онопредставлено не столько как чудо, сколько как тайна. Евангелия не говорят, чтолюди были "изумлены", "поражены" или "онемели"(так обычно описывается реакция людей на чудесное). Сказано только, что они"не разумели". Иоанн, как обычно, приводит длинное рассуждение,толкующее тайну. Это ряд вариаций на одну тему, восходящую к Тайной Вечере,когда Иисус преломил хлеб со своими учениками и сказал: "Это МоеТело". (У Иоанна фраза приведена в несколько ином переводе с арамейского:"Хлеб, который дам Я, это плоть Моя"). Трапезу пятитысячной толпыевангелист показывает нам как прообраз священной трапезы, во время которой Иисусотдаст себя ученикам, — той трапезы, что увековечена в ритуале преломленияхлеба, принятом раннехристианской Церковью. Молитва, произносимая при этом, поодному из наиболее ранних богослужебных канонов, гласит: "Ты, ВладыкаВседержитель, создав все, ради своего имени дал людям пищу и питье на пользу,чтобы они благодарили Тебя; нас же благословил духовною пищей и питьем и жизньювечной через Твоего Отрока (Служителя)". Так понимал Иоанн умножениехлебов. В Евангелии от Марка язык, которым оно описывается, настолько сходен сописанием Тайной Вечери, что ощущение смысловой близости обеих еден возникаетсамо собой.

Однако такое объяснение не даетисчерпывающего ответа на вопрос о том, какое место занимает эта сцена в миссииИисуса. Евангелисты считают ее гораздо более символичной, чем может показатьсяна первый взгляд. Иоанн прямо пишет: это был "знак"·. Отсюда один шагк гипотезе, что Иисус думал так же. Гипотеза эта не слишком натянута: Егопредшественники, еврейские пророки, имели обыкновение в подкрепление своих словсовершать символические действия — их иногда называют"притчами-действиями". Вероятно, так поступил и Он. В чем жесимволическое значение того, что произошло в тот памятный день? Во-первых,совместное преломление хлеба есть знак единства общины и способ осуществлениятакого единства. Во-вторых, мы помним, что Иисус, описывая блаженство в ЦарствеБога, в мире ином, использовал образ пира. В притчах Он также намекал на то,что блаженство и так уже достижимо: "Приходите, уже готово", -говорит хозяин гостям в одной из них. Позволительно предположить, что впоучениях того дня (а проповедовал Иисус целый день) прозвучали слова и оЦарстве Бога, и о том, что оно уже здесь. Собственно, в Евангелии от Луки исказано, что именно Царству Божьему были посвящены в тот день речи Иисуса. Икогда день закончился праздничной трапезой, все, казалось, свидетельствовало:"Царство Бога близко... Приходите, все уже давно готово". В-третьих,Иисус сам был хозяином. "Я пришел, — говорил Он, — призвать не праведных,но грешных"22 — и вот, Он сделал это. Долгий день учения, завершившийсясимволическим актом, был, по-видимому, последним призывом к галилеянам, чтобыони вразумились и поняли Его. Но это не удалось, как не удалось пробудить"веру" в Назарете и "раскаяние" в Капернауме, Вифсаиде иХоразине.

Ответ народа был удручающим. Иисус понял,что они "собираются прийти, схватить Его и провозгласить насильноцарем". Иоанн обходится этой коротенькой фразой, говоря об очень,по-видимому серьезной ситуации. Ведь они пытались поднять восстание во главе сИисусом! Будь Он обычным Мессией, это было бы редкой удачей. Но именно такое"мессианство" Он уже отверг как одно из искушений дьявола. Осталосьлишь положить конец тому, что могло бы погубить и Его, и Его замысел. Первымделом — оградить учеников от вредных влияний. По словам Марка, Он"заставил" их (как будто они сами не хотели) сесть в лодку и уплытьна другой берег озера, хотя надвигалась буря и уже темнело. Потом Он,использовав свое влияние на толпу, убедил ее мирно разойтись, а сам удалился вгоры.

При таком истолковании рассказоказывается вполне созвучным тому, что нам известно о бурной истории Палестиныпервого века по Р. X. По мере распространения влияния Церкви и приобретения еюприверженцев в широких кругах греческого и римского мира, более чемравнодушного к внутренним противоречиям этой смятенной страны, интерес кполитической стороне событий был утерян. Ее почти забыли. Память о нейсохранилась только в одном ответвлении предания — том, которому следовалевангелист Иоанн. Люди запомнили одно: какую-то непостижимую тайну, связанную стем, как Иисус накормил голодную толпу. Что-то в случившемся выводило его зарамки повседневного опыта: "они не поняли, что значило чудо схлебами". Вопрос — один из многих (как достоверно сообщают Евангелия), —который так и остался неразрешимым для учеников Иисуса. Ответ на него приходиттолько в свете отдаленных последствий. Три первых евангелиста идут немногимдальше наивного восхищения тем, что можно многих людей накормить малым количествомпищи. Лишь евангелист Иоанн знает ответ, к которому Церковь пришла последлительных раздумий, в свете последующего опыта: "Я — хлеб жизни".

VIII

Основные события

2Иерусалим .

После той драматической сцены, которую мырассмотрели, в Евангелиях появляются новые названия мест; по- видимому, значитэто, что Иисус и Его последователи стали ходить дальше. Однако все попыткивосстановить их путь, должно быть, бесперспективны. Сведения наши обрывочны, ипридать им связное единство — задача нелегкая. Едва ли Иисус и ученикидействовали в Галилее и позже — по крайней мере так же широко и активно, каквначале. Читаем другое: о том, что они бывали за пределами Иудейской Палестиныи за Иорданом, и на границах Самарии, расположенной на западном берегу, к югуот Галилеи. Некоторые из этих странствий, вероятно, происходили послегалилейской неудачи, но доказательств у нас нет.

Впрочем, строить догадки мы можем.Конечно, после встречи с пятью тысячами ревностных патриотов что-то изменилось,и неудивительно, что Иисус, как сообщает нам Марк, покинул пределы Галилеи. Безсомнения, Ему все больше противились в синагогах по наущению "учителейЗакона", которые "пришли из Иерусалима". Он мог опасаться ипреследований Ирода Антипы, под чьей властью была Галилея. Однажды (хотя мы незнаем, когда именно) Иисуса даже предупредили о том, что Ирод собирается убитьЕго, как он убил Иоанна Крестителя1. Но, по всей видимости, временный уход былвызван не столько угрозами врагов, сколько излишним пылом мнимыхпоследователей. Дошло до того, что в Галилее больше нельзя было проповедоватьоткрыто. Приходилось действовать иначе.

После неудавшегося мятежа, читаем мы,многие отошли от Иисуса. По Иоанну получается, что отошли все, остались толькодвенадцать самых верных. Однако и здесь об этом прямо не говорится, так чточисло отступников, возможно, не стоит преувеличивать. Как бы то ни было, теперьИисусу пришлось полагаться лишь на самых близких учеников, которым Он верил икоторые к тому же лучше других понимали Его. С ними Он и ушел туда, где не былони Ирода, ни суровых учителей Закона, ни яростных подстрекателей-националистов.Ушел в чужие края. Но только не будем думать, что Он решил проповедоватьязычникам. Ему лишь хотелось быть там, где Его не знают, насколько это быловозможно при Его известности. Занимался Он главным образом наставлениемучеников. Однако и это не значит, что, сосредоточив внимание на группеизбранных, Он отказался от идеи Нового Израиля, куда может войти всякий, и свелего к "малому остатку". Как мы увидим вскоре, Он вовсе не отказывалсяот намерения взывать к народу; просто сейчас Он был занят другим. Двенадцатипредстояло суровое испытание, и надлежало их подготовить.

Понятно, наверное, что Он и сам хотеляснее увидеть в уединении, как же действовать дальше. Самая суть миссииопределилась еще тогда, когда дьявол искушал Его после крещения; но всякий разнадо было решать, как поступать в обстоятельствах, которые были для Негознаками направляющей Божьей воли. С момента крещения и до прихода в Галилею сРадостной вестью о Царстве Бога Он, как мы видели, выжидал пока участь ИоаннаКрестителя не стала для Него таким знаком. Теперь, наверное, дверь Галилеизакрылась, и следовало обдумать, каким будет следующий шаг. Гадать о ходе Егомыслей бесполезно, ясно одно: целью Его был Иерусалим, а в Иерусалиме Он могпогибнуть. Темы эти неразделимы во многих евангельских речениях, расположенныхтак, чтобы подготовить читателя к рассказу о Его последнем пути и страшномконце.

Если Иисус был призван создать Новыистинный Народ Божий, то рано или поздно Радостная весть должна была прозвучатьв Иерусалиме, и прозвучать так, чтобы люди встали перед решающим выбором.Иерусалим был сердцем и святыней исторического Израиля. Иисус уже понимал, чтоидет на верную смерть. Знал это, исходя, должно быть, из знаменательныхсобытий, часть которых нам известна, а часть — нет.

При этом маловероятно, что Он сделалстоль беспощадный вывод, не побывав до того в Иерусалиме и не зная, как тамобстоят дела. Марк (а вслед за ним Матфей и Лука) с таким тщанием описываетпоследний, роковой приход в Иерусалим, как будто, выйдя на проповедь, Иисусникогда не наведывался в столицу. Но внимательное чтение между строк можетнавести на другие мысли. Во всяком случае, даже рассказ самого Маркапредполагает, что, когда Он въехал в Иерусалим перед роковой Пасхой, у Негобыли там друзья и приверженцы. В Евангелии от Иоанна обстоятельно описан приходЕго в Иерусалим на праздник Шалашей (Кущей) ,то есть между серединой сентября исерединой октября, месяцев за шесть до той Пасхи, когда Ему суждено былопогибнуть. Иоанн говорит, что "Когда же пошли братья Его на праздник,тогда и Он Сам пошел: не явно, а как бы втайне", словно хотел понаблюдать,оставаясь незамеченным, и понять, какой дух в столице. Но когда "ужепрошла половина праздника", Он не удержался и обратился к толпе в храме.Сказанное Им так возмутило присутствовавших, что Его чуть не растерзали. Вчетвертом Евангелии этот эпизод, как обычно у Иоанна, обрамляет разговоры идиалоги, очевидно составленные евангелистом, хотя в них, безусловно, перешло ичто-то из раннего предания. Но у нас нет оснований отвергать его утверждение,что Иисус действительно побывал в Иерусалиме в сентябре или октябре иокончательно убедился (помимо тех предчувствий, которые возникали у Негораньше), что в этом городе враждебно воспримут любой Его шаг. И все же идтитуда было необходимо. "Не может быть, — говорил Он с горькой усмешкой, —чтобы пророк погиб вне Иерусалима".

Так надлежало Служителю Господа завершитьсвою миссию. Именно так воплощался в жестокую реальность идеалсамопожертвования. К этому вели и внешние события, и внутренняя необходимость,продиктованная самим Его призванием: Он должен пойти в Иерусалим и тампогибнуть. С этого момента Он ведет себя как человек, который знает, чтообречен, и потому равнодушен к любым действиям врагов.

Когда Он поведал ближайшим друзьям освоих намерениях, Петр, мы знаем, отверг саму идею как неразумную. Нопреданность Учителю возобладала. Не совсем понимая, что происходит, онисобрались с духом, готовясь к испытанию, и последовали за Ним. У Марка описано,в каком настроении они шли: "Были они в пути, восходя в Иерусалим, и шелвпереди их Иисус, и они ужасались, и сопровождающие были в страхе". Приходсвой в Иерусалим Он приурочил к Пасхе, то есть к марту — апрелю. Именно тогда вгород стекались толпы паломников, и можно было проповедовать множеству народа.Более того: это был праздник исхода Израиля из Египта, праздник рождениянарода. Именно в том году Пасха должна была ознаменоваться новым рождениемистинного Народа Божьего. Иисус правильно выбрал время для проповеди вИерусалиме.

Мы можем только предполагать, где были ичто делали Иисус и Его ученики между октябрем и апрелем; данные Евангелийпротиворечивы и плохо стыкуются. Достоверные сведения у нас есть лишь о томвремени, когда они уже перешли из Заиорданья на западный берег Иордана.Останавливались в Иерихоне и в Вифании. Оба города — на пути между Иорданом иИерусалимом.

Здесь-то Иисус и начал осуществлять свойзаранее продуманный план. До тех пор они передвигались, как обычно, пешком, нокогда дошли до пригородов, Он остановился (сообщает Иоанн) и, "найдя осла,сел на него". Марк обстоятельно повествует (этот же рассказ приводится уМатфея и у Луки) о том, как осел был "найден". Очевидно, он был"привязан к воротам в переулке", на краю деревни (то ли Вифании, толи соседней Виффагии) и ждал посланных, которые скажут заветные слова: "Оннужен Господу". Рассказ звучит вполне правдоподобно, если допустить, чтоИисус и до того бывал в Иерусалиме и в его окрестностях и там у Него завелисьзнакомые. По- видимому, так оно и было. И даже если (подобно многим историкам)мы отвергнем его как вымысел, полный прикрас, вряд ли оправданно сомнение втом, что Иисус въехал в город на осле. Едва ли Он ехал так ради удобства.Скорее это действие символическое, "притча-действо" в духеветхозаветных пророков. Смысл ее мы, быть может, лучше постигнем, всмотревшисьв само событие.

Представим себе, как Иисус с учениками идругими паломниками идет в Иерусалим. Среди паломников наверняка находились игалилеяне. Похоже (тут совпадают все Евангелия), Иисус давно не был в Галилее,а если и был, то старался остаться незамеченным. Теперь Он открыто шел вместесо всеми, и паломники из Галилеи радостно приветствовали Его. Должно быть,Иоанн справедливо пишет, что другие паломники, уже прибывшие в Иерусалим,прослышали о Его приближении и вышли Ему навстречу. На подступах к Иерусалимушествие уже походило на триумфальную процессию. "Да будет благословенИдущий во имя Господа!" — кричали они. Слышались и возгласы,приветствующие "грядущее царство нашего отца Давида", а это ужезвучало зловеще. Слишком уж явственно они напоминают слова воинственныхнационалистических псалмов, известных и любимых в ту пору:

Услышь, Господи, и возвысь для них царя,сына Давидова, в срок, который Ты, Боже, назначил, чтобы царствовал он надрабом Твоим, Израилем. Дай ему силу поразить правителей неправедных, очиститьИерусалим от язычников, что попирают его и губят. Пусть поступит он мудро исправедливо: отгонит грешников от божественного наследства, сокрушитвысокомерие грешников, как глиняный горшок, сокрушит все существо их железнымпосохом, поразит беззаконное племя словом своих уст: угрозами обратит язычниковв бегство".

Достаточно подставить "римляне"вместо "язычники", и актуальность этого гимна станет очевидной. Ночеловек на осле не вписывается в такую картину. Столь необычное вступление вИерусалим напомнило Матфею и Иоанну одно ветхозаветное пророчество. В Евангелииот Матфея оно приводится так: "Скажите дочери Сиона: вот, Царь твой грядетк тебе, кроткий и воссевший на ослицу и на осленка, сына подъяремной".Пророк же продолжает описание кроткого царя: "Тогда истреблю колесницы уЕфрема и коней в Иерусалиме, и сокрушен будет бранный лук, и Он возвестит мирнародам". Говоря современным языком, Он несет программу разоружения ивместо объявления войны язычникам или изгнания их предложит им мир. Еслидопустить, что Иисус имел в виду это пророчество, становится понятно, почему Онвъехал в Иерусалим на осле. Он предлагал людям изменить свои мысли и чаяния обудущем нации, как бы говоря им: "Посмотрите на то и на это!" Онимогли выбирать.

Прибыв в Иерусалим, Иисус, как и многиепаломники, тут же отправился к Храму. Но сперва Он только осмотрелся и отметилпро себя все, что увидел (во всяком случае, так пишет Марк). На ночь Он ушел вВифанию, а утром вернулся в город, готовый бросить главный свой вызов и народу,и священству.

Произошло это перед самим Храмом. Занесколько недель до праздника внешний двор становился чем-то вроде рынка, гдепродавали птиц и животных для жертвоприношений, а паломники из дальних местмогли обменять свои деньги на иерусалимскую монету для пожертвований и другихрелигиозных нужд. Священнослужители по меньшей мере не мешали этой торговле.Храмом и двором ведали только они, отвечая за все, что там творится. Придятуда, Иисус велел торговцам уйти, опрокинул столы менял и выгнал животных.Потом Он запретил проезжать через двор на повозках (кое-кто ездил так, сокращаясебе путь). Безусловно, действовал Он и своевольно, и очень дерзко. Священствоимело своих блю<

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒