Самоподготовка

ВМП

Военно-морская подготовка была особым, удивительным для нас предметом, стоящем на первом месте по отношению ко всем остальным. Нас никто не заставлял зубрить бесчисленные морские термины, разбираться в рангоуте, такелаже, парусах и прочих премудростях парусного дела. У нас была постоянно-действующая игра в три, по очереди задаваемых друг другу, вопроса. Считалось делом чести правильно ответить на все три. А задавались - самые трудные, самые каверзные. Помню, попался я на «канарей-блоке». Вряд ли кто из теперешних нахимовцев знает, что это такое. Так называется металлически шарик опорного крюка шлюпочного багра. А «брюканцы»? Не скажу...

Вечерняя самоподготовка. Завтра ВМП. Долбаем терминологию: листаем конспекты с зарисовками, «ползаем» по паутине стоячего и бегучего такелажа, «перебираем» прямые, косые и прочие паруса, «проходимся» по всему рангоуту от бушприта до кормового флагштока и вверх по всем мачтам до клотиков... «Фор-бим-бом-брам рея!», - каково звучит, а? Ксилофон! Вдруг в классе повисает вопрос: «Ребята, что такое топр?» Топр... Что бы это могло быть? Смотрим друг на друга. «Топр, топр...» Сосед спросившего не выдерживает, заглядывает к нему в тетрадь: «Покажи, где топр?» Обалдело смотрит на товарища и хлопает его по голове учебником: «Топор, дурак!» Общий хохот.

Каждый урок ВМП начинается пятиминуткой по флагам или «морзянке». На столах перед каждым лежит по четвертушке бумаги и карандашу. За преподавательским столом - высокий худощавый капитан-лейтенант Шинкаренко. Вот он навис в изготовке над уложенной на столе толстой стопке больших морских флагов (расцвечивания, как их ещё иногда называют), поднимает на нас смуглое, обрамлённое черной бородкой лицо, выжидает несколько секунд и, убедившись в готовности класса, командует: «Начали!» И, подхватив верхний флаг за дальние от себя углы, плавным, волнообразным движением обеих рук - от себя, вверх, в сторону - взмахивает им, показывая его нам на какое-то мгновение, и - флаг падает под стол на табуретку. Секунда - две - второй взмах, второй флаг проплывает перед нашими взорами и скрывается под столом. За ним третий, четвёртый... Как автомат работают руки каплея, а глаза безотрывно, зорко наблюдают за нами. В листки смотреть некогда, успеваем только почти вслепую столбиком записывать названия мелькающих флагов: «Земля», «Хер», «Еры», «Живете», «Рцы», «Ноль»... Вдруг резкий голос нарушает тишину: «Казаков, отложить листок!» Это означает, что Блекс попался на подглядывании у соседа. Последний флаг не успевает скрыться под столом, как поступает команда: «Перевернуть листки. Сдвинуть на край стола. Дежурный собрать листки!», - и следит, чтобы никто не сумел подсмотреть, вставит пропущенный флаг, исправить ошибку. Замеченному в этом тут же выставлялась двойка.

Так же строго и в таком же напряженном темпе проводились пятиминутки по «морзянке». Иметь тройку по ВМП или пользоваться шпаргалкой на экзамене по этому предмету, считалось позором.

Самоподготовка

Вечер. За преподавательским столом - старшина, наш «радетель» Серёжа Тюменев. Следит за дисциплиной и порядком в подопечном взводе. Скучает. В классе «поверхностная» тишина с подспудной жизнью - перешептываниями, смешками, перекидыванием записочек, невидимой «подпольной» работой рук. Неожиданно встаёт Корнеев.

- Товарищ старшина, разрешите за котангенсом сходить?, - и уточняет, - в одиннадцатый класс...

Замерли, ждём, что будет.

- Только не надолго, - не сразу (подумав: нет ли тут какого подвоха и не найдя его) сурово отвечает старшина.

Гусь с гордо поднятой головой проходит по классу к дверям. Слышны сдавленные смешки. Взят очередной реванш в нескончаемой войне с «Тюленем». А он, так и не поняв, в чём дело, но почувствовав, что его опять провели, начинает цепляться.

- Кузнецов, что вы в потолок уставились? И встаньте, когда к вам обращается старший! Кузя нехотя, в раскорячку поднимается. Стоит, понимающе улыбается.

- Что, уже всё сделали?, - не унимается старшина.

- Всё, - отвечает отличник Кузя, Снимает очки, щурится на старшину. Последний воспринимает это, как надменное к себе отношение.

- Значит, нечем заняться, да? Все с интересом следят за развитием событий.

- Это он уравнение Гаусса решает, - вставляет кто-то. (Кузя - первый математик класса)

- Молчать! - встаёт старшина из-за давно надоевшего ему стола, - Воспитанник Кузнецов, освобождаю вас от самоподготовки, раз вы у нас такой умный и всё уже сделали. Идите в роту, скажите дежурному, что я приказал вам выровнять все шинели и шапки на вешалке. Идите!, - и, прекрасно понимая ложность своего дальнейшего пребывания в классе, выходит. Класс провожает его лёгким гудением.

Мы предоставлены самим себе. Можем заниматься кто, чем хочет: читать что-нибудь постороннее (запомнился «Лука Мудищев» Баркова); слушать передачи по репродуктору (футбольные репортажи Синявского); готовить шпаргалки и отрабатывать механизм их передачи на экзаменах; писать письма; играть в шахматы, карты; драить бляхи до бесконечности; соревноваться в подбрасывании вверх - кто выше? - и ловле ртом кусочков хлеба; пробовать пить воду из блюдца, стоя у классной доски на руках... Господи, да мало ли, чем могут заниматься четырнадцати-пятнадцатилетние мальчишки, оставшиеся без присмотра! Даже писать стихи, как автор этих строк, на своих же товарищей по классу.

Частенько краска заливает. Чуть-чуть надменное лицо. В учёбе сильно успевает. Незаурядный он танцор! (Москаленко)	Сверкнула сталь зубов Вадима - Пошла по классу трепотня! Но с ним, ребята, проводили Мы время весело всегда. (Проскурин)
А рядом с ним, припомнить можно, Сидит, кто как-то слёзы лил Из-за горелого пирожного! Ворчать и спорить он любил. (Боровиков)	Перрера рвёт аккордеон, Аккорды «Джоржа» выжимая, А на уроке, носом он Уткнувшись в парту, засыпает. (Загурский)
Сидит у шкафа за столом Учёный русский Якобсон. Науки мощно он долбает И часто в «Мраморном» бывает. (Кузьмин)	Красотка-Блекс - любитель врать И дорого за то не брать! Бывало, ляпнет он такое, Что сам дивится. Вот какой он! (Казаков)
Носит «корочки» наш Лео Огромадного размера! Воздуха всё время просит, Танцы, дым - не переносит! (Леоненко)	Нурис без танцев жить не может, Они ему - второй «рубон»! Администрацию тревожит, Всегда идя на прорывон! (Кормилицын)

А бесконечные споры? И не просто так, а обязательно на что-нибудь! На колганы, на компоты и даже на отработку проигравшим еще не полученного спорщиками наряда на какую-нибудь работу. Самым же ходовым товаром при всех обменах и спорах был шоколад. Раз в месяц мы получали его в замен положенного нам по пайку табачного довольствия. Шоколад был не простой, американский, предназначенный для военных лётчиков - толстые, очень крепкие и совсем несладкие плитки в вощённых картонных коробочках. По сегодняшним понятиям он шёл у нас за твёрдую валюту.

Незаметно самоподготовка переходила в свободное время, которым мы располагали до вечернего чая.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 Следующая ⇒