Реконструкция России 2 страница

произошел, вероятно, самый эффектный "грязный трюк", за всю предвыборную кампанию: ОРТ и РТР ставили этот ролик только рядом с поспешно сделанной рекламой-подделкой, что серьезно уменьшило силу слов Примакова.[19]

На фоне двух других кандидатов, одетых в похожие костюмы и сидящих за одинаковыми столами, выступление Примакова выглядело смешно. Похожие приемы политического монтажа применялись на всем протяжении предвыборной кампании в рамках информационного вещания ОРТ и РТР - так оказался востребован опыт 1996 года.

Помимо политической ориентации владельцев изданий и телестанций освещение предвыборной кампании было регламентировано соответствующим принятым парламентом законодательством по выборам в Государственную думу и президентской кампании. Новый закон ограничивал право журналистов на комментарии при освещении предвыборных кампаний.

В этом контексте любопытно узнать результаты анализа, который проводил Европейский институт Медиа, задавшийся целью подсчитать количество упоминаний в информационном телевещании всех кандидатов президентской гонки основными телевизионными каналами.[20] Эти данные явно указывают на абсолютное доминирование одного кандидата, а также на близость между результатами голосования и количеством появлений на экранах ТВ - т.е. присутствии того или иного политического актера в ТВ-реальности.

Кандидат

Все каналы ТВ

ОРТ

РТР

НТВ

Результат выборов

Владимир Путин

48.3

43.8

53.3

45.0

52.9

Геннадий Зюганов

11.4

10.2

10.7

16.9

29.2

Григорий Явлинский

8.0

7.4

9.5

5.8

Аман Тулеев

2.7

2.5

4.2

2.6

2.9

Владимир Жириновский

11.8

11.3

8.7

16.9

2.7

Константин Титов

4.5

5.6

5.5

3.7

1.5

Элла Памфилова

2.8

4.3

2.8

2.1

1.0

Станислав Говорухин

2.6

3.1

1.2

2.9

0.4

Юрий Скуратов

1.9

3.1

2.4

1.8

0.4

Алексей Подберезкин

1.8

2.8

1.9

1.4

0.1

Умар Джабраилов

2.0

3.9

0.6

1.4

0.1

Евгений Савостьянов

2.1

1.5

1.4

1.1

Таблица 4: "Представление кандидатов на телевидении и результаты выборов".[21]

Конечно, эта таблица - набор сухих цифр, она не дает представления о той драме, которую играли политические актеры. Впрочем, драма была, по оценкам проведенного в рамках исследования освещения предвыборной кампании в 16 газетах,[22] довольно вялой - из-за отсутствия у Владимира Путина достойного соперника - и бессодержательной - поскольку она не стала поводом для общественного форума. Отказавшись от своего бесплатного времени и от участия в теледебатах, кандидат в президенты оказался "над схваткой", причем уже в должности не премьера, а исполняющего обязанности президента России.

Согласно данным вышеупомянутого исследования, освещение кампании в целом работало на централизацию власти - диалог различных территорий отсутствовал, равно как и любые попытки работы СМИ в режиме диалога с аудиторией. Единственным исключением из правила одна из руководителей исследования Людмила Реснянская назвала ежедневную оппозиционную газету "Советская Россия", коллектив которой оказался совершенно неподкупным. Некое подобие диалога можно было также наблюдать в "Независимой газете", которая старалась служить дискуссионной площадкой для интеллектуальной элиты, однако влияние интересов владельца издания Бориса Березовского было, по результатам анализа, довольно значительным.

Вместе с тем, Людмила Реснянская указывает на невозможность точного определения роли масс-медиа в формировании политического выбора избирателей, особенно по сравнению с так называемым "административным ресурсом", т.е. авторитетом региональных лидеров и руководителей производств. Высказанные и обоснованные, именно позиции непосредственных руководителей и губернаторов могут оказывать решающее воздействие на предпочтения аудитории.[23]

Новый год

Отставка Бориса Ельцина была, пожалуй, самым сильным ходом в истории предвыборных кампаний в России. Можно даже сказать больше. То, что Борис Ельцин выступил с заявлением об отставке в канун Нового года, 31 декабря и уронил слезу, прося прощения у россиян за то, что не смог добиться обещанных результатов, во многом определило исход кампании и окончательно деморализовало политическую элиту в стране, предвкушавшую полноценный сезон первоклассной интриги с противостоянием Путина и Примакова. Следуя традиционной стратегии проникновения на уровень низовых коммуникаций, политические технологи снова убедились в огромном значении праздника и ритуала в качестве средства политической коммуникации.

Этой процедурой отставки/назначения убиты два зайца. Прежде всего, представление Владимира Путина в новом качестве состоялось при максимально возможной зрительской аудитории.

Необходимо знать, что Новый год был единственным праздником в календаре новой России, который сохранился с советских времен и его значение с тех пор только возросло. Это праздник с ритуальными телепоказами и семейными ужинами, который по старой советской традиции заканчивается боем курантов на Спасской башне Кремля и поздравлением диктора с глубоким грудным мужским голосом.

Целый день по телевидению люди поздравляют друг друга с Новым годом, выстраивая в тонкую иерархию значения и влиятельности. Чем ближе к полуночи выступление, тем больше людей его посмотрит, тем оно почетнее, тем больше слава того или иного персонажа.

За несколько минут до конца года транслируется обращение Президента Российской Федерации, которое смотрят многие, если не все - его показывают одновременно по всем основным каналам. Согласно данным телемониторинга НИСПИ, даже на одном канале (ОРТ) новогоднее поздравление президента стало самой популярной телепрограммой декабря 1999 года, собрав только в Москве 1 млн. 851 тысячу зрителей. Однако в тот же рейтинг наиболее популярных политических передач декабря вошла трансляция поздравления президента по другим телеканалам (РТР и НТВ), охват которых в этот момент составлял 885 тысяч и 796 тысяч соответственно.[24] В сумме это составляет 3 миллиона 532 тысяч человек (только по Москве!) - это абсолютный рекорд 1999 года при том, что на мой взгляд цифры явно занижены.

Именно это обращение и стало моментом обретения Россией нового президента, его неформальной инаугурацией. Больше того, записав поздравление россиян с Новым годом, Путин отправился в войска в Чечню отмечать праздник среди солдат, и об этом тоже узнал каждый, потому что сакральная драма прощания со старым годом и встречи нового оказалась подменена ритуалом смены власти.

В этом, собственно говоря, и состоял второй, символический, уровень комбинации. Новый год не просто главный праздник, но также - наиболее древний из праздников русского календаря, по всей видимости, появившийся еще в дохристианскую эпоху российской истории. Новый год был аграрным праздником и до 17 века отмечался в сентябре. Только Петр 1, стремясь к сближению с Европой, распорядился перенести дату празднования Нового года на конец декабря. Однако от перемены даты важность праздника не изменилась.

Сакральное значение Нового года или, другими словами, коммуникационный подтекст ритуала - смерть и возрождение. Природа умирает, чтобы возродиться снова. В племенных обществах в ходе праздник сопровождается ритуальной смертью бога или короля, за которой следует возрождение. О силе этой метафоры говорит хотя бы тот факт, что драма Христа происходит по похожей формуле.

Мирча Элиаде рассматривает близкую тему конца/начала истории через призму соотношения между сакральным-мифическим временем сотворения мира и великих предков (in illo tempore) с одной стороны и профанным временем - с другой. В своем исследовании "Миф о вечном возвращении" он называет тему возвращения к началу творения, заключенную в обряде празднования Нового года, центральной для мифологического сознания и обосновывает свои выводы обильными примерами похожих ритуалов, которые он находит в той или иной форме во всех мифологических, т.е. устных культурах.

Ибо космос и человек обновляются постоянно и всеми возможными способами, прошлое же уничтожается, болезни и грехи изгоняются и т.д. Формальная сторона ритуала варьируется, однако сущность остается неизменной, все стремится к единой цели: уничтожить истекшее время, устранить историю, дабы постоянно, посредством повторения космогонического акта, возвращаться в in illo tempore. [25]

Особое значение для праздника Нового года имеет тема очищения, которая в различных племенах получает разные обрядовые формы ("Почти повсеместно изгнание демонов, болезней или грехов совпадает или совпадало с определенной временной границей - празднованием Нового года".[26]). С другой стороны, во многих культурах обряд Нового года также совпадает с обрядом инициации и близким ему церемониалом возведения на трон.

Для аборигенов острова Фиджи творение происходит каждый раз, когда к власти приходит новый вождь; подобная концепция в более или менее аналогичных формулировках сохранилась и в иных регионах. Почти повсюду новое правление воспринимается как возрождение истории народа или даже всеобщей истории. С каждым правителем, сколь бы ничтожен он ни был, начинается новая эра.[27]

Новогоднее выступление Путина в качестве исполняющего обязанности президента стало завершением - пускай преждевременным, но зато крайне драматичным - сюжета выборов президента в России. В Новый год власть заставила говорить о себе и смогла перекодировать обряд трансформации времени в ритуал трансформации власти, одновременно деморализуя оппозицию и продуктивно работая на глубинных пластах массового сознания. По сравнению с такой легитимизацией власти выборы казались чем-то малозначительным и предсказуемым. Такими они и стали.

По словам Людмилы Реснянской, в частных беседах руководители ПР-агентств признавались, что основным приемом Владимира Путина было "напыление" - оплаченное упоминание фамилии кандидата в газетных публикациях в любом контексте. Власти достаточно было обнаружить присутствие, а Путину - постоянно фигурировать в новостных репортажах для того, чтобы обозначить неизбежность, предопределенность исхода предвыборной кампании. Поступки и.о. президента Путина появлялись один за другим, и никакие комментаторы не успевали реагировать на изменения в информационном поле. Подобно западной прессе в случае с войной в Персидском заливе и Югославии, российская пресса пассивно следовала за информационными поводами власти, не успевая и не особенно утруждаясь задачей дать оценку происходящему, поставить его в более широкий контекст. Все воспринималось как само собой разумеющееся.

Откликнувшись на мечту о сильной власти, кремлевская группа продемонстрировала самые впечатляющие из имевшихся в ее распоряжении возможности. В самом деле, какая власть может быть сильнее, чем та, что опирается на подсознательно-исторические пласты народной памяти и глубоко укоренившиеся в повседневности ритуалы?

Штандартенфюрер Штирлиц - наш президент

Выдвигая в центр политической арены нового политика, политические силы всегда вынуждены сталкиваться с проблемой "узнавания" нового образа. Расхожая тема бесконечных публикаций в России и за рубежом в первые месяцы премьерства Владимира Путина - "кто вы, мистер Путин" - была игрой по конструированию целостного образа на основе того впечатления, которое производил свежеиспеченный премьер-министр своими высказываниями и поступками. Стараясь позиционировать наследника в политическом поле, журналисты выстраивали образ по отношению к определенной системе координат, центральную роль в которой играли чеченская война, "экономические реформы" (отношение к бизнесу и безнесменам) и личная история кандидата. Экономическая программа, подготовка которой стала одним из основных медиа-событий кампании и назначения, произведенные премьер-министром, показали: несмотря на крен в национал-патриотическую идеологию, при составлении экономической политики Путин склонен опираться на либералов.

На уровне массового сознания политический дискурс и выстроенная масс-медиа проблематика значит не слишком много. Вопрос узнавания политика решается через систему культурных кодов, находящихся в распоряжении аудитории и в сравнении с образами других политиков. Удачный образ политика всегда - многослойный конструкт, в котором на символическом уровне заложены те или иные "подсказки" для массового сознания. Шпионское прошлое Путина сыграло ему на руку дважды. Во-первых потому, что фактически являясь заменой Примакова, Путин, как ни странно, воспринимался как его преемник. Во-вторых потому, что Путин являл собой олицетворение важнейшего для российской телеаудитории образа штандартенфюрера Штирлица.

Штандартенфюрер Штирлиц - один из центральных персонажей советской мифологии. Созданный писателем Юлианом Семеновым, в телесериале "17 мгновений весны" этот образ был исполнен одним из наиболее популярных актеров советской эпохи Александром Тихоновым. Во время первой премьеры фильма в начале семидесятых улицы в городе пустели. "17 мгновений весны" собирало большую аудиторию, чем хоккейные матчи.

Действие фильма разворачивается в последний год второй мировой войны. Работая в немецкой контрразведке, Штирлиц (он же - советский разведчик полковник Исаев) с помощью острого ума и несгибаемой воли заводит в тупик немецкую ядерную программу "Оружие возмездия", срывает переговоры о заключении мира между фашистской Германией, Великобританией и США, разыгрывает интеллектуальные партии с верхушкой СС и лично Борманом, а также карает предателей и жертвует семейным счастьем во благо Родины. Мучительно страдая от желания вернуться на родину и воссоединиться со своей супругой, Штирлиц подчиняет свои чувства долгу.

Образ

Штардартенфюрер Штирлиц (Максим Исаев)

Качества

Любовь к родине, героизм, непоколебимая воля.

Ассоциации

Шпион в Германии, возраст от 40 до 50 лет.

Вывод

Человек, которому можно доверять.

Таблица 5. Кто вы, мистер Путин?

Неудивительно, что немецкая пресса восприняла Владимира Путина наиболее враждебно. На первых полосах газет и журналов фотография наследника в сочетании с заголовками неизбежно вызывала ассоциации с фашизмом. Заголовок одной из статей гласил: "Купили бы вы у этого человека подержанный автомобиль?" Образ советского разведчика Штирлица, как и образ премьера Путина, создавался не для немецкой аудитории.

Значение Штирлица для массового сознания в России сопоставимо разве что с образом Джеймса Бонда. Последний, как известно, олицетворяет собой успешного бизнесмена, живущего в сумасшедшем ритме и не слишком озабоченного моральными аспектами своей деятельности - эдакого карающего ангела в человеческом облике и не чуждого человеческих слабостей.

Как и Бонд, Штирлиц часто имеет дело с потусторонними силами (маркированными знаками не-человека: искусственная рука, железные челюсти в случае Бонда, черная форма СС и повязка на глазу в случае Штирлица) и удерживает мир, планету от разрушения дьявольскими силами. В этом смысле Бонд - брат Супермена, Бэтмена и им подобным образам массовой культуры двадцатого века. Семья их велика и ведет родословную из таких глубин истории, что заслуживает отдельного генеалоческого и генетического исследования, способного проследить нюансы трансформации подобных образов в зависимости от контекста их появления и культуры, вписавшей их в свою историю. Оговоримся только, что дальние родственники супергероев Ахилл, Геракл, Кухулин и прочие фигурируют в древнейших из известных литературных источников.

Как и Бонд, Штирлиц глубоко вошел в массовое сознание, но в отличие от суперагента 007 он также стал персонажем народного творчества. Подобно героям других военных и революционных фильмов, а также советским вождям, заряженным мощным пропагандистским пафосом (Чапаев и Петька[28], Ленин и Брежнев), Штирлиц стал героем бесчисленных анекдотов и историй, сочиненных безымянными Энди Уорхолами.[29] В самиздате выходили подборки новых приключений Штирлица, в том числе и такие, в которых главный герой оказывался в кооперативной Москве конца восьмидесятых.[30] Герой-разведчик был одним из наиболее узнаваемых образов брежневской эпохи - близостью к которой так импонировал публике Примаков. Если кто-то не улавливал связи между Путиным, служившим в Германии[31], и Штирлицем, то публикации в прессе напоминали о сходстве и помогали выстроить ассоциации.[32]

В действительности же у образа Путина было множество коннотаций, параметров "узнавания" - как среди киногероев, так и среди военачальников и политических деятелей прошлого.

Как правило, внедрение тех или иных образов/черт происходит в политических системах постепенно, иногда - окольными путями монументальной пропаганды (огромный памятник Петру 1 на берегу Москва-реки, воздвигнутый Юрием Лужковым напротив восстановленного Храма Христа Спасителя), иногда - заимствуются как удачные приемы у других политических игроков. Политики, как правило, поощряют одни ассоциации и стараются нивелировать другие. Много шума, к примеру, наделал портрет Петра 1 в кабинете Владимира Путина. Петр 1 - один из самых жестоких и властных императоров в русской истории, его образ символизирует мощь государства (в том числе и в противовес гражданскому обществу), величие России и мессианские амбиции политика.

Знаете, что больше всего поразило во Владимире Путине французских аналитиков? Не неожиданный скачок в президентское кресло, не черный пояс дзюдоиста и даже не новогодний визит в воюющую армию в Чечне. По-настоящему удивил портрет в кабинете Путина. Портрет Петра I. Может быть, сказались питерские корни Путина, а может - есть в этом портрете некий намек, рассуждает обозреватель парижской "Монд", напоминая читателям, что Петр I защитил свою страну от шведской угрозы, полностью переменил ее облик, заплатив, правда, за это жизнями почти трети обитателей России. [33]

Город Санкт-Петербург, откуда ведет свой путь Владимир Путин, является не просто необходимым связующим звеном между Петром 1 и кандидатом в президенты, но также самостоятельным знаком.

Для всех, кто когда-либо бывал в Петербурге, а жители этого города по-прежнему считают его культурной столицей России, в этом значении нет секрета. Это целиком спланированный город, построенный на болотах командой молодых реформаторов во главе с молодым царем. Прямые проспекты пересекаются в нем под геометрически выверенными углами. Это, безусловно, город Большого Стиля, застроенный в 18-19 веке, в эпоху подъема Российской империи. Москва, причесанная сталинской застройкой, украшенная заколками высоток и ожерельем метро, тоже обрела стиль - местами столь же пышный и столь же строгий, но менее настойчивый, путающийся в кривых холмистых улицах и маленьких переулках. Архитектура выражает властные отношения точно также, как любой другой медиум[34] - и в Петербурге более наглядно, чем где-либо еще. В Москве больше хаоса - жизни. В Петербурге изначально больше порядка - власти, причем власти особой - власти идеи.

Созданный по произволу идеи, Петербург поначалу был настолько неуютным, что вряд ли выжил бы, не пойди император на перенос столицы из Москвы в город, ставший творением его рук. В Санкт-Петербурге ошеломляет в первую очередь то, что этот город вообще живет - но уже самим своим существованием он выражает торжество воли над стихией, поступка над инерцией, обладающее несомненным героическим очарованием.

Стараясь установить параметры "узнавания" Владимира Путина влюбленной в политика страной незадолго до выборов, журнал "Власть" сопоставляет результаты двух опросов общественного мнения:

Надо сказать, что результаты опросов нас несколько обескуражили. По вциомовскому опросу призовые места заняли Петр Первый, Глеб Жеглов[35] и маршал Жуков[36] (четвертое место досталось Штирлицу). По ромировскому - Жуков. Штирлиц и Жеглов (кандидатура Петра Первого в этом опросе респондентам не предлагалась, и, судя по цифрам, голоса Петра Жукову и достались). В мае, публикуя результаты опросов, мы написали, что всех персонажей, занявших первые места, объединяет образ героев-победителей: "Победы - это дело всей их жизни, в жертву которым приносится все (в том числе и законы, и человеческие жизни). Лозунгом такого президента могли бы стать слова "победа любой ценой". И похоже, что россияне, признаваясь в своих пристрастиях, готовы эту цену платить". Сходным был и комментарий аналитиков РОМИР. "Таким образом, россияне в большинстве своем готовы иметь агрессивного, а не заботливого руководителя. Люди отдают предпочтение силе и жестокости, ожидая, что они помогут установить порядок в России".[37]

Результаты этого исследования нисколько не противоречат нашей гипотезе о центральном месте образа Штирлица. Как подчеркивают журналисты "Власти",

Поначалу все, что придавало хоть какую-нибудь сочность в целом довольно блеклому образу Путина, - это его шпионское прошлое. Работа в Германии, преданность Родине, скупая слеза по советским праздникам. Максим Максимович Исаев, да и только.[38]

Ассоциация со Штирлицем из всех вышеприведенных (за исключением разве что Жеглова) - единственная, выпадающая из простого сопоставления в область сопереживания, эмпатии. В таком узнавании уже заключена поддержка. Первая ассоциация была самой важной. Как ни странно, "попадание" в образ культового героя позволило Путину обрести лицо.

Вообще же образ Путина можно рассматривать как результат десятилетней эволюции российской политической системы. Не претендуя на исчерпывающую точность оценок, мы можем проследить развитие тех или иных качеств различными актерами на российской политической арене и сопоставить их с набором качеств образа Путина. В конце концов, ни для кого не секрет, что воплощение в своем образе наиболее успешных стратегий политических актеров было, с одной стороны, важным критерием отбора наследника для Бориса Ельцина, с другой - важнейшей задачей Владимира Путина как премьер-министра и и.о. президента в ходе избирательной кампании.

Важно заметить, что противоречивость заимствованных качеств, очевидная из приведенной ниже таблицы не является существенной помехой для телевизионной политики. На уровне риторики все составляющие можно успешно сочетать, в то время как возможность соотнести слова с делами у аудитории отсутствует - акцент на свершениях и решениях принципиально не ставился, поскольку конкретика всегда порождает противоречия.

Таблица 6. Новации политических актеров и их использование Владимиром Путиным. Политики объединены в три группы - "старые левые" патриоты, демократы и популисты.[39]

Политические Актеры

Амплуа

Заимствовано Владимиром Путиным

Юрий Лужков, Мэр Москвы

Евгений Примаков,

Экс-премьер

Геннадий Зюганов,

КПРФ

Державный патриотизм, национализм, экспансионизм, насаждение православия.

Международный престиж, связь с органами, ориентированность на борьбу с коррупцией, стремление построить собственную властную вертикаль.

Повышение социального престижа и зарплат ученых, врачей, учителей. Повышение роли государства в экономике

Ура-патриотизм, ориентация на защиту интересов русских в ближнем зарубежье.

Ориентация на сильное государство, прошлое чекиста. Дела Гусинского, ЛукОйла и др. показывают формирование системы власти, основанной на правоохранительных органах. Борьба с коррупцией. Повышение социального престижа и зарплат ученых, врачей, учителей. Повышение роли государства в экономике

Анатолий Собчак, экс-мэр С-Петерб.

Григорий Явлинский

За либерализм в экономике, демократию в политике.

Отношение равное ко всем экономическим игрокам.

Ориентация на либеральные реформы в экономике.

Положить конец "олигархии". Содержательная часть экономической политики.

Владимир Жириновский, ЛДПР

Александр Лебедь, Губернатор Красноярского края

Артистизм, утрированная жесткость, "уличный" язык, динамичность, авантюризм, умение находить врагов.

Язык "мачо", жесткие формулировки.

Динамичность, артистизм на грани с позерством (посещение подводной лодки, вождение трактора, полет на реактивном самолете в Чечню и т.д.

"А в туалете их найдем - то и в сортире из замочим", - эта цитата из выступления Путина на пресс-конференции по поводу терактов явно выдает его родство с генаралом.

Если в президентской кампании 1996 года основным мотивом "виртуальной реальности" выборов было решение всех проблем, то лейтмотив кампании-2000 состоял в формировании консенсуса элит и масс в образе Великой России со всеми составляющими, включая "внешних" (этнических) и внутренних (политических) врагов, создании фронта боевых действий (а также - дипломатических сражений) и отчетливого образа врага.

Создавая врагов и сюжеты, которые определяют место врага в истории, люди очевидно создают определения и для себя и для своего места в истории... Поддержать войну против иностранного агрессора, который угрожает национальному суверенитету и не признает общепринятые моральные ценности значит создать для себя образ человека из нации невинных героев. Если тот, кому ты причиняешь вред, считается злом, то ты сам становишься благодетелем... это самоопределение заставляет эмоционально относиться ко всей истории.[40]

Оппозиция нового типа

В парламентской кампании 1999 года основные соперники - враждующие партии власти - не имели особых различий в плане идеологии, можно представить, что достижение консенсуса элит прошло быстро и безболезненно. Напуганные поражением "Отечества" региональные лидеры потянулись к Кремлю, праздновавшему победу, а те, кто был не согласен с происходящим в стране, были подвергнуты жесткому изучению электронных масс-медиа и дискредитации. Правые молчали потому, что рассчитывали на посты в правительстве (и не зря - Сергей Кириенко стал представителем президента в одном из семи федеральных округов), "яблочники" потому, что боялись оказаться в изоляции. Министерство печати припугнуло телевидение предупреждениями ОРТ и ТВЦ[41], а остальных скрутила в бараний рог "спираль молчания", запущенная непрекращающейся войной на Кавказе.

Когда Григорий Явлинский рискнул высказаться за переговоры с чеченцами, на него обрушился шквал обвинений. Виталий Третьяков на страницах "Независимой газеты" заявил, что "Яблоко" - это "антигосударственническая" и "безответственная" структура. Анатолий Чубайс пошел еще дальше. "В Чечне происходит возрождение российской армии, - заявил он, - утверждается вера в армию, и политик, который так не считает, не может считаться российским политиком. В этом случае есть только одно определение - предатель. И возможные попытки Явлинского оправдаться сути не меняют".[42]

В результате реальная оппозиция президентской кампании состояла из двух еженедельников - "Общей газеты" и "Новой газеты", сохранявшего вооруженный нейтралитет "Московского Комсомольца", нескольких журналистов и политических активистов.

На фоне тотального подчинения мейнстримной прессы опережающему ньюзмейкингу власти в символическом поле возникали неожиданные фигуры, получавшие оппозиционный статус. Неожиданно для многих, главными оппонентом власти в предвыборной кампании стали не официальные кандидаты, а журналисты и частные лица. Из них важнейшая роль выпала Андрею Бабицкому, корреспонденту радио "Свобода" в Чечне, который оказался узником фильтрационного лагеря федеральных сил, а еще через некоторое время - заложником промосковских боевиков.

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒