Уильямс Джеймс: эмпирическая психология

Уильямс Джеймс: эмпирическая психология

Уильям Джеймс, один из основателей направлений прагматизма в философии и функционализма в психологии, а также их ведущий представитель, родился 11 января 1842 года в Нью-Йорке. Доктор медицины (1869 г.), Джеймс вынужден был отказаться от карьеры практикующего врача по состоянию здоровья. Начав научную деятельность с должности ассистента (1872 г.), он получил звание профессора философии (1885 г.), а позже и психологии (1889 г.) Гарвардского университета, в котором и возглавил первую в США лабораторию прикладной психологии (1892 г.).

Первым известным трудом У. Джеймса стало исследование «Принципы психологии» (1878 – 1890 гг.), в котором он подверг критике атомистические взгляды немецкой психологии, и поставил перед научным сообществом задачу изучения конкретных фактов и состояний сознания, а не его содержимого. Джеймс был одним из первых, кто связал психологические исследования с понятием бессознательного, задолго до открытия психоанализа.

Джеймс уподобил сознание гераклитовой реке, в которую невозможно вступить дважды: одни и те – же ощущения или мысли никогда не появляются дважды в потоке сознания. С точки зрения Джеймса, сознание является функцией, которая, благодаря своему приспособительному характеру, обеспечила эволюционное развитие человечества. Одной из важных характеристик сознания Джеймс считал его избирательность. Также он отводил важную роль инстинктам, эмоциям и индивидуальным физиологическим особенностям человека. Теория эмоций, разработанная и выдвинутая Джеймсом (1884 г.), получила широкое распространение. Теория личности, развитая им в одной из глав «Принципов психологии», оказала значительное влияние на формирование персонологии в США. Умер У. Джеймс в г. Чокоруа, Нью-Хэмпшир16 августа 1910 г.

Джеймс был выдающимся исследователем природы религиозности. Уже в своей первой большой работе «Зависимость веры от воли и другие исследования популярной философии» (1897 г.), Джеймс сформулировал основные принципы отношения к религии. Дальнейшее развитие они получили в его второй известной работе «Многообразие религиозного опыта» (1902 г.), в основу которой легли материалы прочитанного им в Эдинбургском университете (1901 – 1902 гг.) цикла лекций, посвященного специфике религиозного сознания. Прагматичная по своей сути, работа вызвала большой резонанс в научном мире, и сумела сгладить противоречия, существовавшие на тот момент между наукой и религией. Успех «Многообразия религиозного опыта» отчасти был обеспечен обоснованным психологическим объяснением религиозных явлений, а отчасти – взвешенной позицией Джеймса относительно любого религиозного опыта.

В работе «Многообразие религиозного опыта», Джеймс дал четкие определения понятий религии и религиозности. В отношении понятия «религия» он высказал точку зрения, что «религия» – имя собирательное, а не имя конкретного феномена, поскольку существует множество отличных друг от друга определений религии и мнений относительно ее сущности. К категории «религия» относятся также специфические учреждения, обслуживающие религиозную потребность человека, со своими особыми теологическими системами, обрядами и культом. Служителей культа и обрядовую его составляющую Джеймс также относил к категории «религии», считая их посредниками между человеком и Богом, и отводил им роли второго плана в культовом религиозном действе, поскольку полагал, что главное религиозное событие свершается в человеческой душе. Философские и богословские религиозные построения Джеймс уподоблял переводу подлинника на чужой язык.

«Религиозность», которую Джеймс назвал «личной религией», как раз и является источником, питающим «религию», и именно она заслуживает особого внимания и изучения: «…непосредственное общение сердца с сердцем, души с душой, человека с Творцом… Я хочу, насколько мне это доступно, всецело сосредоточиться на личной религии» [2, с.33]. К категории «религиозность» Джеймс причислял внутреннее содержание религиозного чувства, сопряженное с переживанием страдания, укоров совести и других эмоциональных и психологических состояний. С точки зрения Джеймса, человек не нуждается в посредничестве для общения со своим Творцом. Человек сам может определиться со своими религиозными потребностями и долгом по отношению к Богу, а если религиозное чувство формируется под влиянием религиозной догмы или учения, то оно «вульгаризуется», становится добытым из «вторых рук».

«Личную религиозность» Джеймс ставил во главу угла, отдавая приоритет субъективной стороне религии перед ее институциональной и процессуальной сторонами. Сущность религиозности или «личной религии», как ее называл Джеймс, сосредоточена в чувствах человека, в его сознании и манере поведения. Именно они, с точки зрения Джеймса, образуют основной круговорот религиозной жизни, являясь элементами постоянными, приобщенными к бытию, к Абсолюту, даже если речь идет об атеизме. Можно сказать, что Джеймс экстраполировал понятие «личностной религиозности» на «религию» вообще: «Условимся под религией подразумевать совокупность чувств, действий и опыта отдельной личности, поскольку их содержанием устанавливается отношение к тому, что она почитает Божеством» [2, с.34].

Джеймс отделял эмоциональную, «душевную» составляющую религиозного чувства от его интеллектуальной составляющей, которую считал привнесенной в религиозное чувство социальными институтами – образованием, воспитанием и культурой. В то же время Джеймс категорически возражал против существования специфически религиозных чувств, которые имели бы существенные отличия от прочих человеческих эмоций. Он признавал существование религиозной любви, религиозного страха, религиозной радости, но уточнял, что эти чувства отличаются от обычных чувств только направленностью на религиозный объект.

Джеймс описывал сущность религии, особое внимание уделяя следующим ее аспектам:

· «совокупность чувств, действий и опыта отдельной личности», поскольку с их содержанием Джеймс связывал отношение личности к тому, что она почитает Божеством;

· переживания человека, «в которых он ощущает себя причастным к высшей правде»;

· «полное реагирование человека на жизнь», отличное «от случайного и частичного так же, как всепоглощающие переживания не похожи на привычные и обыденные»;

· «значительное состояние души», которое «порождает серьезное отношение к жизни и исключает легкомыслие», при этом «религия делает для человека легким и радостным то, что при других обстоятельствах для него является игом суровой необходимости».

Способность религии вдохновлять человека на совершение поступков, требующих волевого усилия и внутреннего преодоления себя, Джеймс также относил к важнейшим ее характеристикам: «…так как мерилом веры служит готовность к действию, то можно сказать, что вера – это готовность действовать ради цели, удачное достижение которой не гарантировано нам вперед» [1, с.103].

Анализируя многообразие религиозного опыта, несхожесть внутреннего его переживания, различия в исполнении культа и религиозных традиций, Джеймс все же отмечает его универсальность, указывая на некоторое однообразие нормативов, присущее всем религиям:

· каждая религия постулирует неизбежное страдание, связанное с несовершенством человека или несовершенством мира;

· спасение заключается в обращении к высшим силам;

· высшие силы представляют духовный мир, частью которого является мир материальный;

· установление гармонии с высшим миром является главной целью жизни религиозного человека;

· средством установления гармонии с высшим миром является молитва.

Молитва, согласно Джеймсу, является реально протекающим процессом, в котором духовная энергия порождает психические и материальные последствия в феноменальном мире. Для верующего человека молитва является живым опытом богообщения, в котором он сам стоит перед лицом Бога.

Религиозность или «личную религию», Джеймс описывал посредством понятий «опыта» и чувственного восприятия предмета веры. Под «религиозным опытом» Джеймс понимал различные виды субъективных религиозных переживаний – мистические видения, экстатические состояния, экзальтированные созерцания, галлюцинации и прочее. Мистическому опыту Джеймс отводил центральное место в получении религиозного опыта и религиозной жизни вообще. С точки зрения Джеймса, корни религии и религиозности нужно искать в мистических состояниях сознания.

В религиозном опыте, согласно Джеймсу, происходит оптимизация психических процессов и явлений, обычно сопровождающих человеческую жизнь. Религиозное чувство наполняет внутреннюю жизнь человека новым содержанием и дает ему новую сферу приложения сил. Не существует никаких специфических религиозных механизмов в психике человека, преобразующих его жизнь. Жизнь преобразует религиозный опыт, который по своей сути является специфическим.

Говоря о религиозном опыте, Джеймс акцентирует внимание на том, что истинным является только религиозный опыт людей, для которых религия является смыслом жизни и состоянием души, опыт т.н. «религиозных гениев», а не людей, для которых религия стала ритуалом или привычкой. При всем разнообразии религиозного опыта, Джеймс не упоминает религиозный опыт в ортодоксальном значении этого понятия.

Уникальными понятиями, сформулированными Джеймсом, являются понятия «единожды рожденные» и «дважды рожденные». Этими поэтическими терминами Джеймс описал два типа религиозности, различающиеся специфическими характеристиками религиозного опыта, которые мы могли бы охарактеризовать, как оптимистическое и пессимистическое отношение к жизни. «Единожды рожденные» отличаются преимущественно оптимистическим мироощущением. Они проповедуют «религию душевного здоровья», миролюбивы и покорны, демонстрируют склонность к примирению, не склонны к борьбе. «Дважды рожденные» переродились, пройдя через страдание, муки отчаяния и безысходности, поэтому они отличаются противоположным набором черт. С точки зрения Джеймса, религия способствует душевному здоровью одних индивидуумов, и обостряет внутренние противоречия других.

И, тем не менее, ответы на самые важные для человечества вопросы, такие как смысл жизни, неизбежность смерти, поиски счастья, лежат именно в плоскости религии. Утешение в состояниях панического страха и отчаяния приходит только путем веры, но не путем морального или интеллектуального утешения. Только вера содержит эмоциональный компонент, по силе, насыщенности и интенсивности не уступающий душевным страданиям. Пройдя через страдание и отчаяние, человек совершает прорыв в другой срез бытия и преображается. Духовные поиски человека увенчиваются его психическим обновлением. Психотерапевтическое значение религии Джеймс считал величайшим ее достижением. Джеймс говорил, что религия способна самое большое страдание человека превратить в счастье. Отсюда он делал прагматический вывод о пользе религии, как однозначно выгодной человеку.

Прагматический взгляд на мир, свойственный американцам в целом, и Джеймсу, как представителю прагматического направления философии в частности, предполагает поиск истины в категориях полезности. В отношении религиозных воззрений, Джеймс остался верен себе, и распространил основополагающий тезис своей философской концепции: «полезность – мера истины», на религиозную сферу. «Истинно» то, что выгодно человеку, соответственно, в религии истинно то, что отвечает требованиям «полезности», «выгодности», практической применимости. Истинность религии и веры в Бога Джеймс напрямую связывал с практической выгодой для человека.

И, поскольку религиозный опыт и религиозное переживание соответствуют прагматическому критерию истинности, т.е. имеют важное практическое значение для жизни, особенно в ее критические моменты, они, несомненно, истинны. Ценность религии, согласно Джеймсу, определяется ее психологической функцией. Религиозный опыт – это освобождающий, «спасительный опыт». Любая религия обладает чудесной властью превращать страдания в счастье, и в этом Джеймс видел ее безусловную прагматическую ценность: «…для религиозного опыта и для практических потребностей религии совершенно достаточно веры в то, что позади личности каждого человека, как её непосредственное продолжение, существует некая высшая сила, благоволящая к нему и его идеалам, … и эта сила отлична от нашего сознательного «я» и шире его» [2, с.409].

Однако Джеймс не исключал полезности научного опыта для людей с определенным складом психики, которые оказываются к нему более восприимчивыми, нежели к опыту духовному.

Еще одно понятие, введенное Джеймсом, – «мистическое познание». По своей сути «мистическое познание» противоположно рациональному познанию мира и схоже с интуитивным его познанием. Джеймс полагал, что для того, чтобы понять действительность, необходимо «слиться» с этой действительностью с помощью интуиции. Джеймс высказал гипотезу о том, что «…чем бы то ни было в потустороннем, то «нечто», общение с которым мы переживаем в религиозном опыте, по эту сторону оно является подсознательным продолжением нашей сознательной жизни» [2, с.398]. Джеймс не отрицает наличия абсолютного Божества, утверждая, что если высшие силы все-таки существуют, то действуют они на человека через подсознательную область душевной жизни. И только она одна может открыть доступ к осознанию мистических духовных явлений.

Мистические переживания и мистические состояния сознания Джеймс помещал в центр религиозной жизни человека, считая их корнями, питающими религиозность. Джеймс, прежде всего, интересовался яркими, впечатляющими и необычными проявлениями религиозного опыта, а также его носителями, личностями яркими и неординарными, которые, по его мнению, больше других углубились в религиозную жизнь. Опыт таких людей Джеймс считал наиболее законченными и полно выраженными проявлениями религиозности. Мистический религиозный опыт, полагал Джеймс, доступен не многим. Это опыт соприкосновения с сакральным, «горним, иным миром», проявляющийся в чувстве благоговения. Чаще всего он открывается т.н. «религиозным гениям»: «Сущность религиозного опыта, – то, что должно лечь в основу наших суждений о нем, должно быть таким элементом или свойством его, какого мы более нигде не встретим. А такое свойство будет ярче всего выражено в самых односторонних, ненормально ярких и интенсивных религиозных переживаниях» [2, с.44], и передается другим людям в виде описания содержания мистических переживаний и ощущений, их сопровождавших.

Движение «духовного врачевания», распространенное в Америке в конце позапрошлого века, и располагавшее обширным материалом о многочисленных зафиксированных случаях исцеления с помощью веры, предоставило Джеймсу эмпирический материал. Джеймс изучал различные проявления религиозности – от случаев раздвоения личности до опыта святости, жертвоприношения, исповеди, молитвы. Он использовал опыт самонаблюдения, прибегал к анализу дневников, биографий, автобиографий, мемуаров, писем, молитвословов, писаний, проповедей и изречений мистиков и религиозных деятелей. Не смотря на многочисленность собранных данных, у Джеймса не было определенной системы или опоры на конкретную теорию.

Джеймс выделил четыре главных признака, присущих мистическому опыту:

1) неизреченность — невозможность передачи содержания мистического опыта в обычных словах и понятиях;

2) интуитивность — субъективное восприятие мистического опыта, как приобщение к некоторому высшему, сверхзначимому знанию;

3) кратковременность — мистический опыт длится недолго, в среднем от получаса до двух часов;

4) бездеятельность воли, состояние полной пассивности.

Джеймс отмечал, что отключение волевых проявлений в состоянии мистического переживания происходит даже в тех редких случаях, когда мистический экстаз был намеренно вызван волевым усилием. «В тех, кто пережил такой опыт, никакие рассудочные доводы не могут вызвать сомнения в его реальности. У них есть знание, ибо во время ослабления напряженного состояния их личной воли, они действительно почувствовалиучастие высших сил» [2, с.92].

Высшая степень религиозности, согласно Джеймсу, состоит в переживании опыта «обращения». Под «обращением» Джеймс подразумевал переживание, при котором религиозные мысли и устремления человека, ранее находившиеся на периферии сознания, занимают центральное место в психической жизни и становятся постоянным центром его энергии. Это медленный или внезапный процесс, при котором душа, сознающая себя несчастной и недостойной, приходит к осознанию своей праведности, и это состояние сопровождается переживанием ощущений возрождения, обретения благодати, достижения внутренней гармонии.

Джеймс утверждал, что человек нуждается в приобщении к Божественному: «Если сверхъестественный мир и возможность внутреннего единения с божеством реально существуют, то надо установить не просто допущение веры (религиозности), а необходимость её. Философия всегда утверждала, что религиозные истины нуждаются в философских доказательствах, и построение философских доктрин подобного рода всегда представляло собою одно из главных проявлений религиозной жизни, если понимать её в широком историческом значении» [2, с.334].

Литература:

1. Джеймс У.Зависимость веры от воли и другие опыты популярной философии. – СПб., 1904.

2. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта – М., 1993.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒