ВОЗДУШНЫЕ ЗАМКИ 18 страница

— Да. Воды.

Какой-то ты все же странный, — сказала она. — Хотя и очень симпатичный. У тебя что-то стряслось?

Сам не зная почему, Отавиу ей доверился и выложил все, что с ним произошло накануне.

- Понимаешь, я не псих, — говорил он. — Но из меня точно сделали бы психа, если бы я оттуда не убежал.

- Ну конечно, какой же ты псих? Я не врач, и то вижу, что ты - нормальный человек. Симпатяга! Не волнуйся, я тебе помогу. Перекантуешься, какое-то время у меня, а потом что-нибудь придумаем.

Между тем весть о побеге Отавиу распространилась по всему Рио с молниеносной скоростью.

Сан-Марино был вне себя от гнева и сказал доктору Вантуиру:

— Как только его поймают и привезут обратно, всади ему такую дозу, чтобы он вообще разучился ходить, а не то, что бегать!

Алекс, так же как и Шику, отправился на поиски Отавиу в окрестностях больницы, предполагая, что беглец мог спрятаться где-нибудь там до наступления темноты.

Тревожный звонок раздался и в баре Тиао. Взяв трубку, он ответил коротко:

— Да, я только что услышал об этом по радио. Больше ничего не знаю.

Дочь Тиао, поймав на себе его опасливый взгляд, проворчала недовольно:

— У тебя просто мания какая-то секретничать по телефону!

Тем временем Тиао сказал в трубку:

— Хорошо, я попробую. Можете на меня рассчитывать.

Попросив дочь занять его место у стойки бара, он тоже поспешил в тот район, где находилась психиатрическая клиника, из которой бежал Отавиу.

Спустя час Тиао вернулся в бар и, отправив дочь на кухню, сообщил своему прежнему абоненту:

— Алло, вы меня слышите? Я видел, как увезли сеньора Отавиу. Не знаю, он уже, должно быть, в клинике. Его везла на мотоцикле какая-то певица, их остановил полицейский. Я попытался вмешаться, но тут подоспели еще двое полицейских. Я ничего не смог сделать.

Когда санитары вновь затолкали Отавиу в палату, он был тихим, послушным, но при этом не был похож на человека затравленного, обреченного, какой-то новый план уже зрел в его голове, и опытный санитар, почувствовав это, пригрозил Отавиу:

— Не надейся еще раз бежать, умник! Тебя уже сегодня тут сделают полным придурком!

Отавиу принял к сведению эту угрозу и решил разыграть из себя придурка, не дожидаясь, когда в него станут вливать мощные психотропные препараты.

Тем временем в палату вошли доктор Вантуир, Сан-Марино и Алвару.

— Ох, Отавиу! Ну и напугал же ты нас! — сокрушенно покачал головой Сан-Марино. — Что за идея тебе пришла в голову — сбежать, да еще и других подбить! Мы за тебя так беспокоились…

— Сан? — произнес Отавиу с наигранной неуверенностью.

— Да, это я. Как хорошо, что ты узнаешь меня, мой братик! Правда, доктор?

— Разумеется, — подтвердил Вантуир. — Отавиу был уже близок к выздоровлению, у него для этого есть все шансы. Но сегодняшний побег следует рассматривать как рецидив. Мы должны произвести дополнительное обследование и назначить ему новое, более эффективное, лечение.

— Да, уж вы, пожалуйста, постарайтесь, — строго произнес Сан-Марино — Я думаю, вам надо более четко отладить систему охраны. Отавиу, я не позволю, чтобы с тобой случилось какое-то несчастье! Ты не должен оставаться без надзора.

— А кто этот тип? — ткнул в него пальцем Отавиу.

Сан-Марино невольно отпрянул.

— Бог с тобой, Отавиу! Ты же только что признал меня, я твой брат Сан!

Отавиу посмотрел на него с явным недоверием:

— Нет, ты не похож на того Сана, которого я знаю. Хм, нет, ты — не мой брат! Доктор, этот тип лжет!

— Ом однозначно нездоров, — заключил Сан-Марино. - Переведите его в другую, более комфортабельную, палату. А то я уже не знаю, что говорить его дочерям. Сейчас они сюда приедут.

— Оле, Оле! — запел вдруг Отавиу, как болельщик на футбольном матче, и тут же переменил музыкальную тему: — Тореадор, смелее в бой! Тореадор, тореадор...

— Везите его в другую палату! — скомандовал Вантуир. Но прежде чем санитары подошли к Отавиу, он успел схватить Сан-Марино за лацкан пиджака, тряхнув его с силой.

— И ждет тебя любовь, тореадор!..

— Отпусти меня! — вскрикнул Сан-Марино.

- Да-да, конечно, — расплылся в благодушной улыбке Отавиу. — Это же ты, Сан! Я узнал тебя! Надо же — Сан-Марино, здесь, собственной персоной! Спасибо, брат, что печешься обо мне...

— Отавиу, ты напугал меня. Тебе необходимо лечение.

— Сан, я не хотел... Клянусь, у меня даже и в мыслях не было напугать тебя.

— Ладно, забудем. Сейчас тебя отведут в другую, более удобную палату.

Санитары увели Отавиу, подталкивая его в спину, а Сан-Марино, уединившись с Вантуиром, отдал ему распоряжение

— Сейчас сюда придут родственники Отавиу. Вы примите их, как подобает, но не позволяйте ни задерживаться тут долго. А когда они уйдут — сразу же отправьте его на электрошок. И увеличьте мощность вдвое!

— Но он не выдержит такой нагрузки! — воспротивился Вантуир.

Сан-Марино разгневался:

— Делай, что я тебе говорю, недоумок! Или... В общем, ты знаешь, какие для тебя могут быть последствия.

— Да, я выполню все ваши требования, — с подобострастием произнес Вантуир.

Алвару, молчавший все это время, одобрительно потер ладони.

Отавиу лежал в светлой просторной палате и ангельским взором оглядывал своих многочисленных посетителей — Жулию, Бетти, Алекса, Онейди, Гонсалу.

Жулия пыталась выяснить, что побудило Отавиу бежать из этой клиники:

- Тебе тут плохо, папа? Почему ты бежал? Вспомни!

— Я? Бежал? — удивленно округлил глаза Отавиу. — Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ты вообще не помнишь, что с тобой произошло?.. Ты сбежал из клиники, тебя остановили на дороге... Ты ехал на мотоцикле с какой-то рокершей!

— Рокершей? Да я никогда не ездил на мотоцикле! У меня еще все в порядке с головой.

— Отавиу, это стресс, ты переживаешь, — вступила Гонсала, — но я уверена, что ты отдохнешь и все вспомнишь.

— Кто эта... Кто эта девушка, такая красивая, с дивным мягким голосом? — спросил Отавиу у Алекса, указывал взглядом на Гонсалу.

— Отавиу, ты не помнишь? Это дона Гонсала, — глухим от волнения голосом ответил тот.

Онейди, видя, что слова мужа не произвели должного воздействия на Отавиу, добавила от себя:

— Наша подруга, бывшая жена сеньора Сан-Марино, дона Гонсала.

— Дона Гонсала, — эхом отозвался Отавиу.

- Да, это я, Отавиу!

— Дона Гонсала, — на все лады стал повторять он, пока, наконец, не воскликнул: — А, ну да! Как я рад вас видеть! Как ваши дела? Что вы делаете в таком странном месте?

— Мы пришли навестить тебя, Отавиу.

— Мы все о тебе очень беспокоимся, папочка, — сказала Бетти. — Даже твой внук. Ему передалась моя тревога, и он тоже начал плакать.

— Внук? Чей внук? — продолжил в том же духе Отавиу.

— Твой внук, папа! Ты же теперь дедушка!

— Глупости! Как я могу быть дедушкой, если я даже не женат?

— Но у тебя есть дочери. Одна из них, то есть я, Бетти, недавно родила сына. Его зовут Жоаким Франсиску. Это твой первый внук.

— Вы же сами выбрали для него имя, — напомнила Онейди.

— Когда он немного подрастет, я принесу его, чтобы ты познакомился с ним поближе, — пообещала Бетти.

Отавиу по-прежнему смотрел на них с недоумением, и тогда Гонсала решила внести дополнительную ясность:

— Ты вспомни, Отавиу! Вспомни нашего внука! Мы с тобой были так счастливы, когда узнали, что станем бабушкой и дедушкой. Ну же, помнишь?

Отавиу хитровато усмехнулся:

— Эй, тогда я ваш муж, дона Гонсала?

— Нет, папа. Гонсала — мама Арналду, мужа Бетти, — попыталась объяснить Жулия, на что Отавиу сказал:

— Ой, как сложно! Вы меня совсем запутали, лучше я подумаю об этом завтра. А сейчас мне хочется спать.

— Хорошо, папа, Мы не будем тебя утомлять. Ты только скажи, они не обижали тебя, когда нашли? — спросила Жулия.

— Не знаю, о чем ты говоришь, детка, — устало махнул рукой Отавиу.

Оставив его в покое, посетители гурьбой направились в кабинет доктора Вантуира. Возглавляла эту команду Жулия, и она же первой высказала Вантуиру свои претензии:

— То, что по вашей вине произошло с моим отцом, просто возмутительно! Почему он бежал? С ним плохо здесь обращались?

— Это он вам рассказал такую чушь? — также возмутился Вантуир, предпочтя атаку обороне.

— Папа еще не пришел в себя после этого чудовищного набега. Как вы могли допустить такое небрежное отношение к пациентам? Оставили без присмотра, а вам платят большие деньги за то, чтобы вы лечили моего отца и не подвергали его опасности.

- Он мог попасть в какую-нибудь неприятность, его могла сбить машина, — вставила Онейди.

Вантуир ответил согласно избранной им тактике:

- Нам всем очень повезло, что ваш отец и друг сам ни на кого не напал! Вы даже не представляете, на что он способен!

— Извините, но это неправда! — выступил вперед Алекс. — Отавиу может бессвязно говорить, у него бывают провалы в памяти, но он не агрессивен.

— Любезный вы мой, я общаюсь с ним каждый день и смею утверждать, что за внешностью божьего одуванчика скрывается агрессивная сущность, — ответил ему Вантуир, — что же касается охраны, то здесь действительно была допущена халатность. Но сейчас уже все под контролем.

- А кто может дать гарантию, что подобная халатность не повторится? — высказала неудовлетворение Бетти.

— Я могу дать гарантии! — с вызовом произнес Вантуир.

— Все необходимые меры приняты, вы можете не беспокоиться. Тем более что сеньор Сан-Марино, оплачивающий счета за содержание пациента, уже высказал нам свои претензии, а мы их учли.

— Могу себе представить! — язвительно заметила Гонсала, и Вантуир не оставил без внимания ее реплику:

— Нет, вы вряд ли представляете. Сеньор Сан-Марино был очень строг и даже угрожал закрыть клинику.

— Правильно! - подхватила Жулия. — Я тоже хочу вас предупредить: если моему отцу не станет лучше, я не пожалею сил для того, чтобы вашу клинику закрыли!

— Ты абсолютно права, — поддержала ее Гонсала. С тем они и ушли от доктора. А потом еще долго обсуждали, не забрать ли им Отавиу домой, если он сам пытался вырваться отсюда. Может, ему тут плохо? Может, надо подыскать другую клинику? То, что ему необходимо лечение, очевидно. Ведь даже сегодня он не сразу узнал своих близких. Они взвесили все «за» и «против», но конструктивного решения не нашли, а потому не стали ничего менять в судьбе Отавиу.

Вантуир не сразу отважился выполнить указание Сан-Марино. Решив, что утро вечера мудренее, он перенес сеанс электрошока на следующий день.

Сан-Марино же, позвонивший ему с утра, чтобы справиться о состоянии Отавиу после этой убийственной процедуры, остался недоволен:

— Приступайте к сеансу немедленно! И не вздумайте хитрить. Я сейчас сам приеду в клинику и все проверю!

- Что, какие-то проблемы? - спросил присутствовавший здесь же Алвару. - Доктор вышел из повиновения?

— Пусть только попробует! — угрожающе произнес Сан-Марино. — Едем в клинику! Исход может быть любым, поэтому надо контролировать ситуацию.

Они направились к выходу, и тут Ирасема вручила хозяину конверт.

- Возьмите, только что принесли.

— Кто? - взволнованно спросил Сан-Марино, интуитивно почувствовав неладное.

- Почтальон, — пожала плечами Ирасема, удивившись такой реакции хозяина.

— Извини, — сказал Сан-Марино своему сообщнику. — Я должен посмотреть сейчас, что там, в этом конверте.

Там оказалось письмо, прочитав которое, Сан-Марино переменился в лице.

— От кого это послание? — спросил Алвару.

Сан-Марино ему не ответил, и они молча вышло из дома.

А тем временем в клинике доктор Вантуир проводил сеанс электрошока, наблюдая за стрелкой прибора, которая неуклонно перемещалась по шкале от меньшего значения к большему.

Отавиу корчился от боли, кричал:

- Изверги, убийцы, остановитесь!

Ассистент Вантуира не выдержал — отказался и далее увеличивать нагрузку:

— Дальше нельзя! Мы и в самом деле убьем его! Уже прибор зашкаливает!

— Ну-ка, дай я посмотрю, — отстранил его Вантуир и сам слегка подвинул рукоятку прибора.

В тот же момент от электроустановки посыпались искры, пламя стремительно помчалось по проводам к металлической кушетке, на которой лежал Отавиу.

- Проклятие! Короткое замыкание! Пожар! — крикнул Вантуир. — Бегом отсюда! На помощь! На помощь!

Отавиу остался в помещении один, привязанный проводами к кушетке. Пламя стремительно подбиралось к нему, но он не замечал ничего вокруг, потрясенный внезапным прозрением.

— Сан-Марино... убил моего отца! И пытался убить меня!.. — повторил он несколько раз, прежде чем в процедурную вбежал санитар с огнетушителем и погасил пожар.

Отавиу отвезли на каталке в палату, где его и увидели прибывшие вскоре Сан-Марино и Алвару. Глаза его были закрыты, на лбу выступила испарина.

Медперсонала в палате не было, и Алвару, полагая, что Отавиу находится без сознания и не слышит его, сказал, обращаясь к Сан-Марино:

— Он уже почти мертвец. Еще бы чуть-чуть помочь ему!.. Как ты считаешь? По-моему, у нас есть сейчас прекрасная возможность для этого!

— Нет, оставим все как есть, — хмуро произнес Сан-Марино. — Пойдем отсюда! Зрелище, прямо скажем, не из приятных.

Алвару остался недоволен таким ответом и спросил:

— Скажи, что было в том конверте? Ведь это он повлиял на твое решение, не так ли?

— Нет, — отмахнулся от него Сан-Марино, упорно не желая говорить на эту тему,

Глава 32

Открыв глаза, Отавиу увидел перед собой озабоченное лицо Жувенала — своего надежного товарища, с которым они организовали побег.

- Ну, как ты? — спросил Жувенал, — ты так долго спал, что я уже начал беспокоиться. Знаешь, меня тоже наказали за побег электрошоком, но все же не так, как тебя.

— Да, меня они едва не убили!

— Я слышал, прибор не выдержал, загорелся? Это правда?

— Не помню точно. Что-то в этом роде, но теперь это не имеет значения. Знаешь, они хотели меня убить или превратить в полного идиота, а результат получился прямо противоположный - от этого проклятого электрошока моя память полностью восстановилась! Я вспомнил все, в том числе и самое страшное, из-за чего меня сюда и упекли.

— Ты совершил что-то нехорошее, а потом забыл? - Неверно понял Отавиу его приятель.

— Нет, к счастью, я ничего дурного не сделал. А вот мой так называемый друг и брат, который сюда приходил и якобы обо мне печется, на самом деле — убийца!

— А ты уверен, что на сей раз твоя память тебя не обманывает? — задал резонный вопрос Жувенал.

— Да, уверен. Я помню все до мельчайших подробностей. Он убил моего отца, а потом сбросил меня с балкона, и я получил ту самую травму, из-за которой потерял дееспособность на два десятилетия.

— Так что ж ты здесь лежишь? Вставай! Звони дочерям или еще кому-нибудь. Здоровый человек не должен находится в психушке. А убийца не должен гулять на свободе.

— Нет, Жувенал, тут не все так просто. — Покачал головой Отавиу. — Представь, что я пойду к Сан-Марино и брошу ему в лицо все эти обвинения. Как ты думаешь, что будет дальше?

— Он скажет, что ты окончательно спятил, и все поверят не тебе, пациенту этой клиники, а ему — вполне здоровому человеку. А кончится все твоим возвращением в психушку.

— Правильно. Возвращение в психушку — это лучший вариант, возможный в данном случае. Но я, зная, на что способен Сан, думаю о худшем варианте как более реальном.

— Он вновь попытался тебя убить?

— Не просто попытался — убьет! А, кроме того, неизвестно, что он может сделать с моей семьей. Нет, второй раз я не имею права оказаться вне игры! Я должен действовать осторожно и наверняка!

— Но что же ты все-таки собираешься делать?

— Пока я ничего не придумал. Я еще очень слаб. У меня голова тяжелая. Полежу здесь, все осмыслю. Тогда, может, и придет какое-то решение. А пока мне надо притворяться сумасшедшим. Это я знаю точно. Сан не должен догадаться о том, что ко мне вернулась память. Иначе он меня прямо тут и прикончит. Ты — единственный, кому я открыл свою тайну.

— Не беспокойся, я тебя не выдам. Даже под пытками электрошоком.

— Я знаю. Потому и рассказал тебе.

Обдумав, как следует сложившуюся ситуацию, Отавиу понял, что выбор у него небольшой. А точнее — у него просто нет выбора, а есть только единственный вариант, который он и должен использовать. Надо внушить и Вантуиру, и Сан-Марино, что Отавиу после электрошока стал тихим, безобидным и абсолютно невменяемым человеком, к которому память уже никогда не сможет вернуться. А уж тогда, выйдя на волю, Отавиу сделает все, чтобы найти доказательства преступлений Сан-Марино и припереть его к стенке.

Избрав такую тактику, Отавиу теперь в основном лежал молча, а если к нему приходил кто-нибудь из его близких — смотрел на них безучастным, отсутствующим взглядом, притворяясь, будто никого не узнает. И лишь когда Бетти принесла ему в палату своего маленького сына, и тот потянулся ручонками к дедушке, Отавиу не удержался и стал играть с ребенком.

Позже он сказал Жувеналу:

— Ты знаешь, мне удалось одурачить всех, кроме моего внука. Этот парень сразу меня раскусил!

Однажды к Отавиу пришла Гонсала. И хотя медсестра предупредила ее, что Отавиу будет лежать молча и даже не поймет, кто его навестил, Гонсала ответила:

— Все равно я хотела бы войти к нему и посидеть какое-то время у его постели.

Отавиу стоило огромных усилий скрыть ту радость, которую он ощутил при виде Гонсалы.

А она присела рядом с ним на койке, взяла его за руку и стала говорить, говорить...

— Ты сейчас молчишь, Отавиу, и, возможно, даже не слышишь меня, но рядом с тобой я не чувствую себя так одиноко, — призналась она. — Я часто вспоминаю наши встречи, наши беседы. Помнишь, мы всегда удивлялись, насколько у нас много общего? А помнишь тот особенный, незабываемый вечер, когда мы с тобой ходили в бар, танцевали?.. Ты смотрел на меня с такой нежностью, и я даже подумала, что снова любима и желанна. Не исключено, то и ты все понял по моему взгляду... Отавиу, я так по тебе соскучилась! Ты снишься мне по ночам и во сне всегда разговариваешь со мной. Я буду ждать, когда это случится наяву. Не может быть, чтобы ты не поправился! Я верю в тебя, в твои силы! Я дождусь твоего возвращения!

Под впечатлением от встречи с Гонсалой Отавиу завел Разговор о любви и о женщинах со своим единственным собеседником Жувеналом.

— Женщина одухотворяет наш суровый жестокий мир, вносит в него тепло и цвет. Когда рядом с мужчиной нет женщины, то мир в его глазах приобретает серо-стальной оттенок. И только присутствие женщины способно вернуть ему живые краски...

— О какой женщине ты говоришь, Отавиу? - спросил Жувенал. О своей жене?

— Нет. Моей жены я не видел уже около двадцати лет. Все считают ее умершей, а я знаю, что она жива. Только мне никто не верит.

— Она что, вынуждена притворяться умершей так же, как ты — сумасшедшим?

- Не знаю. О ней я ничего не знаю. И вообще — речь идет о другой женщине, Жувенал! Она чудесная, очаровательная! Ты мог видеть ее, она недавно ко мне приходила.

— Да, я видел. И даже позавидовал тебе, — признался тот. — Ты везучий, Отавиу, тебя любит такая женщина!

— Я не знаю, любовь ли это.

— Сейчас ты говоришь о ней или о себе?

— Прежде всего — о себе. Понимаешь, эта женщина заслуживает, чтобы ее любили сильно, безраздельно. А я не уверен, можно ли, пережив такую любовь, какая была у меня в прошлом, полюбить вновь с той же страстью. Любить вполсилы, вполнакала — это было бы несправедливо по отношению к такой женщине, как Гонсала!

В числе прочих посетителей к Отавиу пытался прорваться и Шику Мота, но по распоряжению Сан-Марино всем санитарам была показана его фотография и они не должны были пускать его в клинику ни при каких обстоятельствах.

Неудача огорчили Шику. Он шел сюда не только затем, чтобы навестить Отавиу, но и преследовал другую, гораздо более важную цель: присмотреться к обслуживающему персоналу, поговорить с больными, заглянуть в палаты и процедурные кабинеты, словом — составить некоторое представление о методах лечения и условиях содержания больных в этой клинике. Опытным журналистским взглядом Шику обязательно тут что-нибудь такое высмотрел бы, за что можно было зацепиться и наслать на учреждение, руководимое Вантуиром, компетентную комиссию с проверкой.

О самом Вантуире и его прошлой деятельности Шику знал уже достаточно много. Этот доктор прежде работал в штате Минас, возглавлял клинику того же профиля. И там на него было заведено уголовное дело. Родственники больных потребовали привлечь Вантуира к ответственности за то, что он удерживал в клинике вполне выздоровевших пациентов, не расходуя на них никаких лекарств, но, продолжая получать большие гонорары за мнимое лечение.

Судя по всему, проштрафившийся доктор сумел тогда откупиться, его уголовное дело замяли, а сам он исчез из поля зрения коллег и бывших пациентов.

И вот теперь он, оказывается, практикует в Рио, да еще и содержит частную клинику!

У Шику было достаточно материала для того, чтобы написать статью о Вантуире и привлечь к нему внимание общественности. Но он должен был также раздобыть неопровержимые факты о нынешних злоупотреблениях Вантуира. А для этого ему надо было проникнуть в клинику.

Когда же он вернулся домой ни с чем, неистощимые на выдумки Лусия Элена и Жудити вновь пришли ему на выручку. Они решили сами отправиться в клинику под видом уборщиц рано утром, еще до прихода врачей, чтобы иметь возможность спокойно там все обследовать.

— Обязательно выясните, применяется ли там запрещенный метод электрошока, — наставлял их Шику. — Спросите об этом у Отавиу. Я боюсь, что его затем и положили туда. В клинике есть врач, который хотел бы превратить Отавиу в полного инвалида.

Выполняя задание Шику, Жудити отыскала палату, в которой находился Отавиу, но разговорить его так и не сумела. Отавиу твердил, что не знает ни ее, ни Шику. Но больше всего Жудити огорчило то, что он не захотел взять хворост, который она специально для него испекла. Грубо отстранил от себя пакет с хворостом, бормоча что-то невнятное.

В отличие от свекрови, Лусия Элена справилась со своей задачей блестяще: отыскала тот кабинет, в котором было установлено оборудование для электрошока, сделала необходимые фотоснимки и даже выяснила у одного из больных, что эту штуку Вантуир использует в своей врачебной практике для усмирения своих пациентов.

Шику в торжественной форме вынес благодарность обеим дамам и принялся писать статью.

Сан-Марино тоже периодически навешал Отавиу, но только лишь затем, чтобы убедиться в его полной недееспособности.

Вантуир с каждым разом все увереннее докладывал Сан-Марино о том, что после электрошока в мозге Отавиу произошли необратимые изменения, и он стремительно деградирует как личность.

Сан-Марино это радовало. Отавиу теперь не представлял собой никакой опасности, лежал тихо на больничной койке, давая при этом Сан-Марино хороший повод для более тесного общения с Жулией. Не было ни одного дня, чтобы Сан-Марино не подошел к ней со словами утешения, не взял «по-отцовски» за руку. Жулия принимала эти знаки внимания как нечто естественное, а по редакции поползли слухи о любовной связи между ней и Сан-Марино. Однажды ей об этом прямо сказал Дину, и она строго отчитала его.

Тем временем Сан-Марино счел, что настала пора переходить к более активным действиям в обольщении Жулии

Как-то в конце рабочего дня он предложил ей поужинать с ним в ресторане.

— Ты выглядишь усталой, тебе надо немного развлечься, — произнес он своим вкрадчивым голосом. — Да и я, признаюсь, давно не отдыхал. Составишь мне компанию?

Жулия охотно согласилась, не усмотрев в этом ничего зазорного. Если бы Сан-Марино был только ее начальником, тогда это уже к чему-то обязывало бы. А пойти в ресторан с другом отца, фактически с родственником — совсем другое дело. И пусть досужие сплетники болтают всякую чушь, если им больше не о чем говорить.

За ужином Сан-Марино как бы невзначай завел речь о том, что такая замечательная девушка, как Жулия, не должна быть одна, ей нужно влюбиться. Потом так же невзначай напомнил, что он сейчас — свободный мужчина и тоже не теряет надежды обрести свою любовь. При этом он смотрел на Жулию таким проникновенным взглядом, от которого ей стало не по себе.

Домой она вернулась взволнованной и расстроенной.

Онейди сразу же это заметила, и Жулия поделилась с ней своим огорчением.

— Я ужинала сегодня с Сан-Марино, и он повел себя несколько необычно... Понимаешь, в редакции ходит слух, что у нас с ним роман. Но это же абсурд.

— А почему — абсурд? Вы оба взрослые свободные люди...

— Но Сан-Марино для меня почти как отец. Я никогда не смотрела на него как на мужчину!

— Так я не понимаю, в чем проблема. Он на тебя как-то не так посмотрел? Выходит, Шику был прав? Он давно подметил, что Сан-Марино к тебе неравнодушен.

— Шику дурак! — отрезала Жулия. — Сан-Марино никогда не давал повода для таких умозаключений! То есть до сегодняшнего вечера я ничего подобного не замечала,

— А сегодня он объяснился тебе в любви? — всплеснула руками Онейди. — Вот это поворот!

— Нет, прямо он не сказал. Но я не юная девочка, я все поняла.

— А почему тебя это удручает? В Сан-Марино столько шарма! Он такой надежный, сильный! Может, тебя смущает разница в возрасте’? Так ты вспомни про меня и Алекса.

— Дело не в возрасте, — с досадой промолвила Жулия. — Сан-Марино считается братом моего отца, он — бывший муж Гонсалы… В общем, все это очень неприятно. Этот человек сделал нам столько добра, мне не хотелось бы причинять ему боль. Понимаешь? Раньше мне было легко и приятно с ним общаться. А теперь я должна вести себя так, чтобы он даже не посмел подступиться ко мне со своим признанием. Это нелегкая задача!

Наутро в редакции только и говорили о том, что Жулию и Сан-Марино видели входящими в отель, где он с некоторых пор живет.

- Может, она заходила к нему по делу или они просто поужинали там, в ресторане, обсуждая редакционные проблемы, — высказал предположение Раул, которого давно раздражали эти сплетни. — Жулия любит Шику, а Сан-Марино ей даром не нужен!

— Много ты понимаешь! — набросили на него Зезе и Ана Паула.

Последняя особенно усердствовала, обличая Жулию:

— Ради карьеры она ни перед чем не остановится. Вот увидите, скоро ее назначат вице-президентом компании! Если уже не назначили — после сегодняшней ночи.

Как раз в этот момент пришел посыльный с роскошным букетом роз и вручил его Жулии. Вынув из букета записку, Жулия прочитала:

«Поздравляю с новым днем самую прекрасную женщину на свете. С нежностью — Сан».

Наблюдавшие за Жулией Ана Паула и Зезе не могли знать, что было написано в той записке, но они увидели, как Жулия переменилась в лице.

Ана Паула так прокомментировала реакцию Жулии:

— Она, видите ли, еще и недовольна! Вероятно, ожидала получить бриллиант! А я работаю здесь уже много лет и — никогда ни одной розы!

— Бриллиант Сан-Марино, вероятно, вручил ей вчера, в отеле, — подбросила хворосту в огонь Зезе.

- Да, теперь он точно сделает ее своим первым замом. Это ужасно! Я поняла бы его, если бы он доверил руководство компанией Арналду. — мечтательно закатила глаза Зезе.

Ана Паула, как прежде, была не самого высокого мнения об Арналду, поэтому произнесла с горячностью:

- Да Сан-Марино даст сто очков вперед своему сыну! Вокруг него — аура власти. А Арналду этим качеством и через тысячу лет не сможет похвастаться. Сан-Марино — настоящий мужчина! Он способен внушить чувство уверенности и защищенности любой женщине, чего сегодняшние юноши делать не умеют.

— Да уж, — вздохнула Зезе, а Ана Паула продолжила:

— Если бы Сан-Марино обратил на меня внимание, я бы сделала ответный шаг навстречу!

Рассеянно перелистывая свежие газеты и журналы, Жулия размышляла о том, как бы потактичнее сказать Сан-Марино, чтобы он больше не присылал ей цветов, и вдруг она увидела статью Лулу Миранды о докторе Вантуире и его клинике.

Едва прочитав первые строки, Жулия встревожилась, а последующий текст и вовсе привел ее в ужас.

Забыв о сложностях, возникших в отношениях с Сан-Марино, она стремглав бросилась к нему в кабинет.

— Я в шоке! Взгляни на эту статью!

Сан-Марино прочитал заголовок и все понял. О докторе Вантуире он знал гораздо больше, чем было написано в статье, поэтому мог ее и не читать.

— Не может быть! Клиника, в которой лежит Отавиу! - вынужденно изобразил он негодование.

— Да, представь себе! Оказывается, туда бросают вполне здоровых людей, если те кому-то неугодны, и насильственно воздействуют на них психотропными средствами и электрошоком! Бедный мой папа! Он пытался сказать мне об этом, а я ему не поверила! Сама отдала его в руки бандитов, мясников!

- Не вини себя. Виноват, прежде всего, я! Но Отавиу не останется там больше ни минуты! Мы должны забрать его оттуда сейчас же! — засуетился Сан-Марино.

— Спасибо. Я как раз хотела тебя об этом попросить, сможешь ли ты поехать со мной в клинику? У тебя здесь много работы…

— В данный момент для меня нет ничего более важного, чем Отавиу. Пойдем же скорее!

Когда они приехали в клинику, там уже были проверяющий из Национального медицинского совета и целая толпа журналистов.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 15 16 171819 Следующая ⇒