Глава 1. Наши дни. Два месяца спустя

Глава 1

Наши дни

Черный «Бронко» несся в грозу по покрытой гравием дороге. Колеса вздымали грязь, песок и воду. Дождь заливал ветровое стекло быстрее, чем дворники успевали протирать его.

Пока грузовик продолжал нестись вперед на скорости в сто километров в час, его задние двери открылись. Двое вооруженных людей выбрались под дождь, встав на подножках с каждой стороны машины, и держась за дверные рамы руками в перчатках. Их глаза были защищены от грязи, камней и воды толстыми очками, но черные номексные костюмы и висящие на шеях пистолеты-пулеметы мгновенно покрылись водой и грязью вместе с остальным снаряжением: шлемами со встроенными гарнитурами, бронежилетами, защищавшими грудь и спину, наколенниками и налокотниками, а также разгрузками для снаряжения. К тому моменту, как «Бронко» подъехал к хижине под проливным дождем, все это изрядно промокло и покрылось грязью.

Машина быстро затормозила, остановившись, пойдя юзом, всего в шести местах от входной двери. Двое стоявших на подножках спрыгнули и бросились к зданию, отслеживая стволами автоматов все вокруг, ища возможные цели в окружающих деревьях. Водитель «Бронко» также присоединился к ним. Как и остальные, он был вооружен пистолетом-пулеметом «Хеклер-Кох» с толстым глушителем на конце ствола.

Трое бойцов выстроились у входа тесным строем. Передний подался вперед, проверяя замок.

Заперто.

Шедший последним — водитель — не говоря ни слова, выдвинулся вперед. Повесив «HK» на грудь, он протянул руку и вытащил из ранца дробовик с пистолетной рукояткой. Оружие было заряжено патронами «Дезинтегратор» — семисантиметровыми патронами повышенной мощности, содержащими пятидесятиграммовые пули из стального порошка, залитого пластиком.

Он подвел ствол дробовика на пятнадцать сантиметров к верхней петле двери и выстрелил прямо по ней «Дезинтегратором». Последовала яркая вспышка и сильный удар, прессованный стальной порошок ударил в дерево, сорвав дверь с петли.

Он выстрелил вторым патроном в нижнюю петлю и выбил дверь ногой. Она упала в помещение.

Боец с дробовиком отпрянул в сторону, а двое с пистолетами-пулеметами ворвались в темную комнату, вскинули оружие и залили комнату сверкающими веерами очередей. Водитель убрал дробовик, схватил «HK» и присоединился к ним.

Каждый зачистил свой сектор быстро и чисто, через три секунды они двинулись вперед по прихожей, которая вела в заднюю часть дома.

Перед ними возникли два дверных проема, по одному с каждой стороны коридора, оканчивавшегося закрытой дверью. Первый и второй отделились, первый занялся левым дверным проемом, второй — правым. Оба обнаружили цели и выстрелили в них. Выстрелы из оружия с глушителями в замкнутом пространстве прозвучали очень громко.

Пока двое занимались боковыми комнатами, оставшийся в одиночестве третий стоял в коридоре, держа под прицелом дверь впереди на случай, если кто-то появится оттуда.

Затем двое быстро вернулись в коридор и двинулись вперед. Третий последовал за ними. Через секунду они оказались у запертой двери. Они построились, и передовой тихо проверил защелку.

Она была не заперта. Он остановился только для того, чтобы пригнуться еще на несколько сантиметров. Его товарищи сделали то же самое. Затем все трое ворвались в комнату, осветив закрепленными на оружии фонариками свои сектора обстрела.

Их «груз» находился в неосвещенном центре комнаты. Джон Кларк сидел в кресле, держа руки на коленях, и щурился от яркого света. В считанных сантиметрах от него справа и слева фонарики высветили две стоящие фигуры и край лица третьего человека, прямо за головой Кларка.

Все трое стоявших в дверях бойцов — Доминго Чавес, Сэм Дрисколл и Доминик Карузо открыли огонь одновременно. Короткие очереди треснули в комнате, из стволов вырвалось пламя, а запах пороховых газов заглушил запах сырой плесени, стоявший в доме.

Джон Кларк не двинулся, даже глазами не моргнул, когда пули ударили по стоящим рядом.

Во лбах стоящих рядом людей появились пробоины, но они не упали. Это были деревянные стенды, на которых были закреплены фотореалистичные изображения вооруженных людей.

Тактические фонари осветили остальную часть комнаты, один из них высветил четвертую и пятую фигуры, стоявших рядом в дальнем углу. Деревянная цель слева изображала мужчину с детонатором в руке.

Динг Чавес дважды выстрелил цели в голову.

Второй луч фонарика высветил угол и красивую молодую женщину, держащую правой рукой ребенка. В левой, частично заведенной за спину, она держала длинный кухонный нож.

Не колеблясь ни секунды, Дом Карузо выстрелил женщине в голову.

Секундой позже с другой стороны комнаты раздался голос Дрисколла:

— Чисто.

— Чисто, — ответил Карузо.

— Все чисто, — подтвердил Динг.

Джон Кларк встал со стула в центре комнаты, протирая глаза после трех тактических фонариков в 200 люмен^[3] каждый.

— Оружие на предохранители.

Все три бойца поставили свои МП-5 на предохранители и повесили их на ремни.

Вместе они осмотрели все пять мишеней, а затем вышли из комнаты и проверили мишени в коридоре. Затем они вышли из темного дома и встали на крыльце, стараясь держаться подальше от дождя.

— Что думаешь, Динг? — спросил Кларк.

Чавес сказал:

— Все правильно. То, что мне пришлось догонять ребят, чтобы занять позиции у двери, замедлило нас. Но по-другому было никак. Если мы хотим идти на штурм втроем, нам придется ждать водителя.

Кларк согласился.

— Да, это так. Еще что?

Карузо продолжил:

— Когда Динг и Сэм пошли в боковые комнаты, я остался один. Я прикрывал дверь в конце коридора, но не мог не подумать о том, что хорошо бы, чтобы кто-то еще прикрывал меня со спины. Враг, вошедший снаружи, мог без проблем выстрелить мне в затылок. Я смотрел по сторонам, но это не то же самое, что иметь еще одного бойца.

Кларк кивнул:

— Действуем малыми силами.

— Еще более малыми без Джека-младшего, — согласился Дом Карузо.

Дрисколл сказал:

— Мы должны подумать о привлечении кого-то нового.

— Джек вернется, — ответил Чавес. — Вы знаете это так же, как и я. Как только мы будем восстановлены, он не сможет держаться в стороне.

— Быть может, — сказал Дом. — Но кто знает, когда это будет.

Кларк сказал:

— Наберись терпения, малыш. — Но всем на этом крыльце было ясно, что Кларку самому не терпелось получить возможность проводить время за совсем другими делами. Он был солдатом, оказывавшимся в эпицентре почти каждого конфликта, в котором США принимали участие за последние сорок лет. Хотя он отошел от боевых операций «Кампуса», он был явно готов к чему-то большему.

Кларк посмотрел на «Бронко». Двери были широко раскрыты, а гроза лишь усилилась. Пол машины был на три сантиметра залит водой. Покрытие салона также промокло.

— Хорошо, что я сказал вам использовать всего лишь фермерский грузовик.

Динг сказал:

— Но салон все равно придется чистить.

Они засмеялись.

— Хорошо. За работу, — сказал Кларк. — Значит так, ребята, возвращаетесь на дорогу, ждете двадцать минут, а затем повторяете заново. У меня пока будет время, чтобы повесить дверь и переставить мишени. Дом, а на второй мишени в спальне у тебя, похоже, слегка рука дрогнула.

— Понял, — сказал Дом. Он выстрелил по второй мишени из МП-5 три раза, и все три пули попали ей в голову на расстоянии не более шести сантиметров друг от друга, но не стал спорить с Кларком. Тем более, что Дрисколл и Чавес вложили все пули с разбросом менее пяти сантиметров.

— И Сэм, — сказал Кларк, — тебе следует пригибаться ниже, когда будешь входить. Те пять сантиметров, на которые тебе бы следовало пригнуть голову, могут означать разницу между экспресс-стрижкой и дыркой во лбу.

— Будет сделано, мистер К.

Дом уже двинулся с крыльца, но остановился и посмотрел на погоду:

— Никакого шанса подождать, пока дождь кончится?

Динг залез прямо в грязь и стал под сильным ливнем:

— Был у меня инструктор по боевой подготовке в Форт Орде. Алабамский реднек,^[4] но мужик жесткий и четкий. Так вот, он любил говорить: «транероука без дажджа — не транероука».

Кларк и Дом засмеялись, и даже Сэм Дрисколл, самый тихий член группы, не смог сдержать улыбки.

Глава 2

Российская Федерация вторглась в суверенное соседнее государство в первую безлунную ночь весны. К рассвету их танки двигались на запад по шоссе и другим дорогам, словно вся эта земля принадлежала ей, словно четверть века, прошедшая после холодной войны, была лишь сном.

Этого не должно было случиться. Эстония, в конце концов, была членом НАТО. Политики в Таллинне обещали своим людям, что Россия никогда не решится вторгнуться в их страну после того, как она присоединится к Альянсу.

Но пока что НАТО не заявило о себе.

На земле русское вторжение возглавляли танки Т-90 — полностью модернизированные пятидесятитонные танки, оснащенные 125-мм орудием, двумя тяжелыми пулеметами, динамической защитой, а также современными автоматизированными комплексами активной защиты, обнаруживающими приближающиеся ракеты и уничтожающие их выпускаемыми навстречу снарядами. Следовавшие за Т-90 рабочие лошадки войны, бронетранспортеры БТР-80 перевозили в своих чревах пехоту, высаживая ее, чтобы прикрыть танки в случае необходимости, а затем снова подбирая ее после того, как угроза будет нейтрализована.

До сих пор, на земле война для Российской Федерации шла чисто номинально.

В воздухе разворачивалась совсем другая история.

Эстония имела хорошую систему противоракетной обороны, и российский удар по станциям раннего оповещения и расположениям ЗРК был очень ограниченно успешным. Многие батареи ЗРК сохранили боеспособность, сбили более десятка российских самолетов и не дали десяткам других выполнить поставленные задачи.

Русские еще никоим образом не владели небом, но на наступлении наземных сил это совершенно не сказалось.

В первые четыре часа войны, деревни были стерты с лица земли, города лежали в руинах, а множество танков продолжало вести огонь. Разгром нарастал, и это было понятно даже тому, кто ничего не понимал в военном деле. Такая маленькая страна, как Эстония, должна была полагаться на дипломатию, а не на оборону как таковую.

Эдгар Нылвак понимал это. Он не был ни военным, ни политиком — он был школьным учителем — но понимал это потому, что увидел это все воочию еще раньше, чем оно попало на экраны телевизоров. Лежа в грязной, холодной и сырой канаве и дрожа от страха, оглохший от устойчивого грохота разрывов снарядов, выпускаемых российскими танками, расположившимися в деревьях на другой стороне поля, он сохранил достаточно присутствия духа, чтобы желать, чтобы чертовы лидеры его страны не тратили впустую время на переговоры в Брюсселе, а потратили его на возведение гребаной стены, которая отгородила бы гребаных русских от его гребаной деревни.

Разговоры о вторжении шли дни и недели после того, как за границей, в России, взорвалась бомба, убив восемнадцать мирных жителей. По телевидению, русские обвинили в этом эстонскую Службу Внутренней безопасности. Это чудовищное обвинение было брошено грязным, контролируемым государством российским телевидением. Они показали состряпанные доказательства, после чего президент России заявил, что у него нет иного выбора, кроме как провести спецоперацию в Эстонии, чтобы защитить русских людей.

Эдгар Нылвак жил в Пыльве, в сорока километрах от границы и всю свою юность, пришедшуюся на 70-е и 80-е годы, боялся, что однажды из того самого леса появятся танки и разрушат его дом. Но за эти двадцать три года он почти забыл этот страх.

Теперь эти танки появились, уже убили десятки жителей его города и, конечно, это едва ли задержало их путь на запад.

Два часа назад Эдгару позвонил его друг, живший в Выикуле, в нескольких километрах восточнее. Он прятался в лесу и голосом, искаженным шоком, сказал ему, что российские танки прошли мимо его деревни, выпустив по ней всего несколько снарядов, так как там не было ничего, кроме нескольких домов и заправочной станции. Но в нескольких минутах позади танков и бронетранспортеров с солдатами двигались нерегулярные части на пикапах, который начали жечь дома и грабить деревню.

После этого Эдгар и другие мужчины отправили свои семьи подальше, а сами, по смелости или по глупости, взяли ружья и укрылись в канаве, ожидая, пока бронетехника пройдет дальше. Они ничего не могли сделать, чтобы остановить танки, но они не позволят русским ополченцам сжечь их деревню до основания.

Этот план сложился в тот самый момент, когда полтора десятка танков отделились от главных сил, двигавшихся по шоссе, заняли позиции у леса, и начали обстреливать Пыльву осколочно-фугасными снарядами.

Детские кошмары Эдгара стали явью.

Эдгар и его соседи поклялись сражаться до смерти. Но когда появились танки, боя не случилось.

Это был просто расстрел.

Школьный учитель почти сразу получил ранение. Перебегая от одной позиции на другую, он оказался застигнут на открытом месте снарядом, ударившим по парковке перед старшей школой. Осколки от взрыва припаркованной машины пробили ему ноги, и теперь он лежал в грязи, подмяв под себя ружье, и ожидая конца.

Эдгар Нылвак ничего не понимал в военном деле, но был уверен, что, продвигаясь в таком темпе, русские окажутся в городе Тарту, к северу от его деревни, к полудню.

Звук, похожий на треск рвущейся бумаги, сотряс воздух. Он слышал этот звук уже час, и потому знал, что это означало. Он снова вжался лицом в холодную грязь.

Бабах!

За его спиной снаряд ударил прямо в спортивный зал средней школы. Конструкция из алюминия и шлакоблоков взорвалась огромным облаком. Деревянный настил баскетбольной площадки засыпал Эдгара щепками.

Он приподнялся над краем канавы. Танки были всего в тысяче метров к востоку.

— Где, нахрен, это НАТО?

* * *

В тысяче метров от него, капитан Аркадий Лапранов высунулся из открытого люка своего танка «шторм ноль-один» и крикнул:

— Где, нахрен, это воздушное прикрытие?

Это был риторический вопрос. Командиры остальных пяти танков слышали его, но не ответили. Двое других членов его экипажа, наводчик и механик-водитель, так же молча ждали приказов. Они знали, что при появлении любых воздушных угроз вперед выдвинутся ударные вертолеты. И пока не было никаких признаков присутствия эстонских вертолетов или самолетов. Российские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения также не видели ничего на своих радарах.

Небо было чистым.

Хороший день. Мечта танкиста.

В тысяче метров впереди облако дыма и пыли над школой несколько рассеялось, и Лапранов смог видеть, что было за ним. Он сказал в микрофон:

— Огонь по зданию за предыдущей целью. ОФС.^[5] Я не хочу двигаться по этой дороге без надлежащей поддержки с воздуха, не видя, что справа от перекрестка.

— Так точно! — крикнул снизу наводчик.

Наводчик нажал кнопку, и система управления автоматом заряжания выбрала из боеукладки нужный снаряд. Манипулятор зарядил его в орудие. Наводчик воспользовался видеоэкраном, чтобы найти нужное здание, а затем прижался лицом к обрамленным резиной окулярам прицела и навел орудие на цель. Он нажал на кнопку на панели управления, и 125-мм гладкоствольное орудие мощно выпустило снаряд в голубое небо. Он пронесся над паровым полем и ударил прямо в цель.

— Попадание, — сказал наводчик.

Они занимались этим все утро. До сих пор они прошли мимо четырех деревень, обстреливая большие цели из 125-мм орудий и подавляя малые огнем спаренных пулеметов.

Лапранов ожидал большего сопротивления, но начал признавать, что президент России Валерий Володин был прав. Володин объявил своему народу, что у НАТО кишка тонка сражаться за Эстонию.

В шлемофоне Лапранова раздался вызов от командира одного из его танков.

— «Шторм ноль-один», это «Шторм ноль-четыре».

— Говори, «ноль-четыре».

— Капитан, вижу движение в канаве перед последней целью. Дальность тысяча. Похоже, спешенная пехота.

Лапранов поднял бинокль и начал рассматривать канаву.

Вот. Чьи-то головы поднялись из грязи, потом снова исчезли.

— Вижу их. Оружие стрелковое. Не тратить стодвадцатипятимиллиметровые. Зачистим их из спаренных пулеметов, когда подойдем ближе.

— Вас понял.

Еще один залп ударил по зданию на небольшом холме за перекрестком. Лапранов посмотрел в бинокль. Город словно вымер. Не было никаких признаков сопротивления.

— Продолжать огонь, — скомандовал он, опустился на место командира и взял пачку сигарет и зажигалку. — Сотрите это место с лица земли.

Несколькими секундами спустя в шлемофоне раздался вызов:

— «Шторм ноль-один», это «шторм ноль-два».

— Говори, — сказал Лапранов и закурил.

— Движение к югу от больницы. Я… я думаю, это какая-то машина.

Лапранов бросил зажигалку внутрь и посмотрел в бинокль. Потребовалось время, чтобы найти нужное место: больница была в нескольких километрах за школой, на небольшом холме. Но, взглянув на юг от нее, он, наконец, увидел движение на дороге в тени.

Сначала он подумал, что это какой-то джип, возможно, внедорожник.

Командир другого Т-90 вызвал его:

— «Шторм один», это «Шторм три». Я думаю, это вертолет.

— Nyet, — сказал Лапранов, но затем пригляделся. Темная машина словно бы остановилась на перекрестке, а затем сместилась в сторону, вроде бы паркуясь.

— Какого хрена? — сказал Лапранов. — Похоже, это вертолет. Наводчик, можешь опознать его через «Катрин»?

«Катрин» было названием тепловой камеры дальнего радиуса действия, входящей в систему управления огнем каждого танка и позволявшей наводчику видеть удаленные цели на видеоэкране.^[6] У Лапранова тоже был экран «Катрин», но ему пришлось бы забраться внутрь башни, а он не хотел терять удовольствие пребывания снаружи.

Наводчик «Шторма ноль-один» ответил по ВПУ:

— Подтверждаю. Легкий вертолет. Один винт. Не могу опознать его — он в тени грузовика. Черт, он так низко… Полозья всего в метре над землей.

— Вооружен? — спросил Лапранов. Он прижал бинокль к глазам, пытаясь сам лучше разглядеть цель.

— Хм… Подождите. У него две подвески с пулеметами. Ракет нет. — Наводчик хмыкнул. — Он что, собирается поиграть с нами с этими пукалками?

Лапранов услышал, как рассмеялся командир одного из танков.

Однако капитану было не до смеха. Он сделал глубокую затяжку.

— Пометить как цель.

— Понял. Помечаю как цель.

— Дальность?

— Четыре тысячи двести пятьдесят метров.

— Черт! — сказал Лапранов.

Дальность ракетного комплекса 9К119 «Рефлекс», используемого как против танков, так и против медленных низколетящих целей, таких как вертолеты, составляла четыре тысячи метров. Маленький вертолет был вне зоны досягаемости.^[7]

— Где поддержка с воздуха? Они должны видеть ушлепка на радарах.

— Они не могут его увидеть. Он перемещается между зданиями и слишком низко к земле. Наверное, он пролетел через весь город, чтобы остаться незамеченным. Кто бы это, черт побери, не был, он хороший пилот.

— Ага, только мне это не нравится. Я хочу, чтобы он умер. Запросить поддержку. Передай им координаты.

— Da, kapitan!

— Всем «Штормам», зарядить ОФС и продолжать огонь.

— Da!

Через несколько секунд, шесть танков выпустили шесть 125-мм снарядов по зданию в центре Пыльвы, одним залпом убив четверых, и ранив девятнадцать человек.

Глава 3

Эдгар Нылвак услышал, как у него над головой пронеслись новые снаряды, и обернулся как раз в тот момент, когда те ударили по зданию ратуши и автобусной станции. Когда улегся дым, он заметил какую-то машину дальше по дороге на холме. Сначала он подумал, что это был то ли черный, то ли зеленый внедорожник, он даже вроде бы пытался припарковаться. Было трудно рассмотреть его, так как он скрывался в тени большого здания больницы. Но, наконец, Эдгар понял.

Это был черный вертолет. Полозья шасси висели всего в метре-двух над землей.

Человек, лежавший в грязи за его спиной схватил Эдгара за руку. Он указал на вертолет и истерично закричал:

— Они у нас за спиной! Они атакуют с запада!

Эдгар неуверенно посмотрел на вертолет. Наконец, он ответил:

— Это не русские. Я думаю, это журналисты.

— Они что, будут снимать нас? Просто будут смотреть, как мы умрем?

Эдгар обернулся обратно к танкам как раз в тот момент, когда еще один снаряд ударил всего в шестидесяти метрах от канавы, в которой они лежали. Его и остальных засыпало землей.

— Они сами умрут, если не уберутся отсюда к черту.

* * *

Лапранов наслаждался сигаретой. Он сделал глубокую затяжку, когда в гарнитуре раздался вызов:

— «Шторм ноль-один», это «Шторм ноль-четыре».

— Говори, четвертый.

— Сэр, я снова взглянул на этот вертолет через «Катрин»… У него какой-то нарост над основным винтом.

— Что у него?

— Нарост, сэр.

Услышав последнее сообщение, Лапранов рухнул на место командира и посмотрел на монитор «Катрин». Теперь он мог видеть вертолет четче. Да. На валу несущего винта маленького вертолета было какое-то круглое устройство.

— Какого черта…

Сигарета выпала у него из рта.

Твою мать.

Лапранов изучал силуэты всей воздушной техники всех стран НАТО. Он неуверенно сказал:

— Это… Это ОН-58.

Механик «Шторма ноль-один» ответил по ВПУ:

— Никак нет, сэр. У эстонцев таких нет…

Лапранов рванулся вверх, отчаянно хватаясь за ручку люка, чтобы закрыть его. Он закричал:

— Это долбаные американцы!

* * *

Старший уорент-офицер второго класса Эрик Конвэй, звено «Браво» 2-й эскадрильи 17-го кавалерийского полка 101-й воздушно-десантной дивизии взглянул на многофункциональный дисплей и увидел тепловое изображение русских танков в деревьях в чуть более чем двух милях. Затем он поднял глаза и взглянул на несущий винт. Концы четырех лопастей несущего винта ОН-58Д «Кайова Уорриор» проносились в опасной близости от зданий по обе стороны улицы. Если он допустит ошибку и не удержит машину в зависании, лопасти заденут здания, и его собственный несчастный вертолет убьет его раньше, чем русским танкам представится шанс сделать это.

Убедившись, что висит устойчиво, он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, а затем сказал в гарнитуру:

— Готов, чувак?

Второй пилот, СУО2 Андре Пейдж, спокойно ответил:

— Если ты готов, то я и подавно.

Конвэй кивнул и сказал:

— Подсвечивай.

— Понял. Есть цель.

Конвэй быстро переключил частоту рации:

— «Синий макс шесть-шесть», я «Черный волк два-шесть». Есть цель.

* * *

В семи километрах за ОН-58Д «Кайова Уорриор», два крупных ударных вертолета «Апач Лонгбоу» зависли на малой высоте к северу от деревни Аарна, укрываясь за лесистой высотой. Ведущий, «Синий макс шесть-шесть» принял сообщение от разведывательного вертолета в тот же момент, как его второй пилот/бортстрелок, сидевший вперед и ниже от него, увидел на своем многофункциональном дисплее отметку лазерного целеуказателя, наложенную на первую цель в нескольких милях от них.

— Вас понял, «Черный волк два-шесть». Есть цель. К пуску «Хеллфайров» по вашей наводке готов.

* * *

Зависший над Пыльвой разведывательный вертолет «Кайова Уорриор» не был хорошо вооружен. Но его сила была не в собственном вооружении; его реальная сила была в способности найти и указать цели для больших ударных вертолетов «Апач». Это называлось предельно непосредственная воздушная поддержка, и СУО2 Эрик Конвэй, как и его штурман, были вынуждены приложить все свои навыки, чтобы провести свой вертолет едва ли не по улицам городка, чтобы избежать обнаружения вражескими радарами и занять позицию для поддержки «Апачей».

— Понял вас, «Синий макс шесть-шесть». Нужно ускориться, противник нас обнаружил.

* * *

А в лесу, командир танка на правом фланге эскадрона^[8] Лапранова закричал по рации:

— «Шторм ноль-один», это «Шторм ноль-шесть». Лазерное облучение!

— Твою мать! — пробормотал Лапранов. Маленький вертолет вдали, возможно, не нес ракет сам, но, видимо, указывал цели для каких-то невидимых самолетов или вертолетов.

— Включить «Арены», — скомандовал он.^[9]

Комплекс активной защиты «Арена» танка Т-90 использовал доплеровский радар для обнаружения приближающихся угроз танку. Как только вражеский снаряд оказывался в радиусе поражения, «Арена» выпускала снаряд, предназначенный для поражения угрозы на расстоянии двух метров от танка.

Лапранов продолжил:

— Эта вертушка наводит «Апачи» или самолеты. Где воздушное прикрытие?

Командир «шторма ноль-пять» ответил:

— Будет через десять минут.

Лапранов ударил кулаком по боку командирского пульта.

— Всем, зарядить «Рефлексы».

Управляемая ракета 9М119 «Рефлекс» была предназначена для стрельбы из танкового орудия. После выстрела ракета раскрывала стабилизаторы и летела к цели. Наводчикам потребуется более тридцати секунд, чтобы разрядить уже заряженные фугасные снаряды, а затем зарядить «Рефлексы» при помощи автоматов заряжания.

«Шторм ноль-два» ответил:

— Цель вне зоны досягаемости, сэр.

Лапранов закричал:

— Просто делай, что сказано, черт тебя побери! — Он надеялся, что залп шестью ракетами заставит маленький «Кайова Уорриор» на холме сбросить лазерное наведение на достаточное время, чтобы танки «Шторм» могли вернуться под прикрытие леса.

* * *

В четырех милях к западу, два ударных вертолета «Апач Лонгбоу», несущие по восемь ракет «Хеллфайр» каждый, зависли к северу от деревни Аарна. По команде ведущего бортстрелки обоих произвели пуски. Когда «Хеллфайры» понеслись по голубому небу к невидимой цели на востоке, пилот ведущего сообщил разведывательному вертолету в Пыльве:

— «Черный волк два-шесть», готовность. Ракеты сошли и пошли, цель «Альфа».

* * *

А в «Шторм ноль-один», капитан Аркадий Лапранов увидел яркие полосы на экране «Катрин». Он понял, что ракеты направлены на «ноль-шестой», поскольку экипаж этого танка сообщил о лазерном облучении.

Первая ракета показалась над склоном холма крошечной мерцающей искрой. На фоне голубого неба ее нельзя было видеть несколько секунд, но затем она пошла вниз, к деревьям.

Автоматический комплекс активной защиты «Арена» «Шторма ноль-шесть» обнаружила приближающуюся ракету «Хеллфайр» и выпустила снаряд. «Хеллфайр» взорвался в пятидесяти метрах от танка,^[10] металлические осколки пронеслись через лес.

«Арена» сработала один раз, но вторая ракета «Хеллфайр» появилась слишком быстро за первой, прежде, чем «Арена» сбросила первую цель и захватила вторую. Ракета ударила в башню «Шторма ноль-шесть» прежде, чем система смогла выстрелить снова.

Лапранов находился на командирском месте своего танка, его люк был закрыт, а «ноль-шестой» находился в ста двадцати метрах к северу, однако металлические осколки от взрыва ударили по корпусу его машины.

Второй танк, «Шторм ноль-два», выпустил два заряда «Арены» секундой позже, и это позволило ему избежать двух идущих на него «Хеллфайров». Но в тот же момент, как вторая ракета взорвалась перед «ноль-вторым», «Шторм ноль-пять» доложил об облучении лазером.

Мгновение спустя «ноль-пятый» взорвался.

Лапранов решил забыть о ракетах «Рефлекс»; автоматы заряжания четырех оставшихся танков все еще находились в процессе выбора нужного снаряда из боеукладки.

Лапранов прокричал приказ «поставить дым и выйти из боя» всем «Штормам», а затем крикнул по ВПУ:

— Механик, вытаскивай нас! Назад, назад, назад!

— Da, Kapitan!

* * *

В своем зависшем на высоте в полтора метра над Пыльвой «Кайова Уорриор», Эрик Конвэй и Андре Пейдж увидели, как четыре оставшихся танка начали отходить от города, пытаясь укрыться в деревьях. Десяток столбов белого дыма начал окутывать их пухлым облаком.

Пейдж сказал:

— Они ставят дым и отходят.

Конвэй спокойно ответил:

— Переключить режим.

— Принял, — ответил Пейдж и переключил тепловой прицел с режима показа источников тепла белым в режим показа источников тепла черным.

Четыре танка, укрывшиеся в широком облаке дыма, неожиданно появились на экране, словно и не было никакой помехи.

В гарнитуре Конвэя раздалось:

— «Черный волк два-шесть», готовность, две ракеты пошли.

— Продолжать пуски, — ответил Конвэй.

Пока Пейдж наводил лазер на четвертый танк слева, Конвэй переключил свое внимание на несущий винт. Машина сместилась вправо, концы лопастей оказались всего в двух метрах от второго этажа здания больницы. Он быстро бросил взгляд вправо, увидел, что там зазор несколько больше и плавно качнул машину вправо, после чего зафиксировал ее.

Один из Т-90 в деревьях выпустил снаряды комплекса активной защиты. На экране теплового прицела вспыхнули небольшие взрывы. Однако они померкли рядом со взрывом пятидесятитонного танка, случившимся через секунду, когда ведомая ракета врезалась ему в крышу башни.

— Хорошее попадание, «Синий макс». Цель уничтожена. Даю следующую.

— Понял тебя, «Черный волк два-шесть». Пуск… Ракеты сошли и пошли.

* * *

Лапрановский «Шторм ноль-один» углубился в лес уже на двадцать пять метров, когда раздался сигнал предупреждения о лазерном облучении. Он крикнул механику двигаться глубже в лес. Т-90, ломая сосны, пытался отойти.

Секундой позже, сработал комплекс активной защиты. Капитан не мог ничего сделать, кроме как схватиться за поручень и закрыть глаза.

Волна ужаса и паники объяла Аркадия Лапранова, который не испытывал никакого сострадания к мужчинам и женщинам в домах, которые расстреливал все утро. Он съежился на командирском сидении и чертовски надеялся, что «Арена» спасет его.

Комплекс спас его дважды, однако третья ракета прорвалась и ударила в динамическую броню «Контакт-5», вызвав взрыв, который должен был ослабить попавший в танк снаряд, однако «Хеллфайр» прошел через стальную броню как пуля сквозь плоть. Трое танкистов погибли через микросекунду после взрыва ракеты. Башня Т-90 взлетела в воздух на пятьдесят метров, а остов танка разлетелся, как пластмассовая игрушка, которую швырнули о бетон. Куски брони разлетелись по лесу, клубы пламени и дыма устремились в холодное небо.

* * *

Минутой спустя, СУО2 Эрик Конвэй передал оценку ситуации по рации:

— «Синий макс шесть-шесть», я «Черный волк два-шесть». Хорошая стрельба. Целей не наблюдаю.

Пилот ведущего «Апач Лонгбоу» ответил:

— Вас понял. Идем домой.

Конвэй поднял кулак, а Пейдж ударил в него своим. Затем «Черный волк два-шесть» развернулся на север, одновременно набирая высоту. Затем он перешел в горизонтальный полет и пронесся над больницей, направляясь на базу.

* * *

А в канаве в километре или около того на востоке, Эдгар Нылвак сел, чтобы получить наилучший обзор на шесть танков, догорающих в деревьях.

Не было никакого радости или ликования. Они все едва поняли, что случилось, да и не было никакой возможности узнать, не катилась ли новая волна российской военной техники через лес прямо сейчас. Тем не менее, они были рады, что атака закончилась. Некоторые бросились к своим машинам, чтобы подвести их сюда, другие вытаскивали раненых из канавы и несли их к стоянке, чтобы доставить в больницу.

Кто-то грубо и неуверенно схватил Эдгара Нылвака и потащил его. Он скользил по грязи, морщась от боли в ногах, которую заметил только сейчас, и молча молился за свою деревню, за свою страну и за весь мир, потому что его охватило чувство, что он стал свидетелем начала чего-то очень нехорошего.

* * *

Бой за Пыльву стал первым столкновением между Россией и НАТО, однако во второй половине дня десяток подобных случаев случился по всей восточной Эстонии.

Российские планы зависели от того, решатся ли оставшиеся страны НАТО поддержать одно из государств-членов Альянса. Российская ставка проиграла, и войска из Эстонии были выведены на следующий день, после заявления, что операция достигла успеха: единственная ее цель заключалась в искоренении террористов, засевших в нескольких деревнях вдоль границы, и эта цель была достигнута.

Но все на Западе знали, что целью России было дойти до Таллинна, и неспособность сделать это оказалась ничем иным, как полным поражением Валерия Володина. Всем, наверное, даже самому Володину, было очевидно, что он недооценил решимость НАТО вообще и США в частности.

Но пока Запад ликовал по поводу отвода российских войск, чиновники в Кремле уже отбросили эту неудачу и начали работу над новым планом расширения своей власти на Запад.

И этот план должен был учитывать опасность, исходящую от Соединенных Штатов.

Глава 4

Две привлекательные женщины, лет двадцать с небольшим, сидели за столом в центре паба. Как и в большинство вечеров в среду, Эмили и Ялда пили пиво и обсуждали то, как им тяжело работается в Банке Англии. Было почти 11 вечера и большинство сотрудников уже разошлись по домам, но эти две женщины всегда работали допоздна по средам, заканчивая отчеты, которые находили утомительными и напряженными. Чтобы вознаградить себя за свои усилия, они развили привычку приходить сюда, чтобы выпить и посплетничать, прежде чем отправиться на метро по своим квартирам в Ист-Энде.

Они следовали этому ритуалу уже больше года, и их знали как завсегдатаев «Коунтинг Хаус», если не по именам, то в лицо.

Это был Сити, деловой центр Лондона. Практически все посетители этого заведения были постоянными. Это были сотрудники торговых домов, банков, инвестиционных компаний и финансовых бирж, расположенных в этой части города. Конечно, встречались здесь и новые лица, но они редко вызывали у кого-то интерес.

Однако сегодня здесь появилось новое лицо. Эмили и Ялда оторвались от разговора, увидев, как оно вошло в дверь.

Это был высокий мужчина под тридцать или немного за тридцать, в стильном сером костюме, говорившем о наличии денег и уровня. Даже консервативный покрой пиджака не мог скрыть спортивность фигуры.

Он был один. Пройдя к столику в углу бара, он выключил небольшую лампу и сел в полумраке. Через минуту подошла официантка, он сделал заказ, и вскоре она принесла пинту пива. Он посмотрел на бокал, пару раз проверил телефон, но, казалось, он пребывал в глубокой задумчивости.

Задумчивость и отрешенность только усилили интерес со стороны Эмили и Ялды, наблюдавших за ним.

К тому моменту, как он начал пить вторую пинту, две сотрудницы Банка Англии решились где-то наполовину. Они не были нежными фиалками, как правило, не задумываясь могли подойти к любому интересному мужчине, не обремененному обручальным кольцом, но ни Эмили, рыжая уроженка Фулхэма, ни Ялда, брюнетка пакистанского происхождения, родившаяся и выросшая в Ипсвиче, пока не решились подойти. Хотя он не смотрелся ни жестким, ни просто раздраженным, ничто в нем не намекало на доступность.

Вечер начинал бросать им нечто вроде вызова. Они хихикали, пытаясь подбодрить друг друга. Наконец, Эмили заказала «Егермейстер»,^[11] так сказать, для храбрости, и выпила его одним глотком. Переведя дух после ликера, она встала и двинулась через зал.

* * *

Джек Райан-младший, увидел приближающуюся рыжую девушку шагов за двадцать. Черт, пробормотал он себе под нос. Я не в том настроении.

Он уставился на бокал с золотистым лагером, надеясь, что она растеряется прежде, чем подойдет.

— Привет.

Джека сильно разочаровали его способности к невербальному убеждению.

Она сказала:

— Я подумала, стоит подойти и проверить, как вы тут. Чего-нибудь освежающего? Или, может быть, сделать свет поярче?

Джек посмотрел на нее, стараясь не смотреть в глаза. Он немного улыбнулся, стараясь быть вежливым, но не выглядеть дружелюбно.

— Хороший вечер, да?

Глаза Эмили расширились.

— А, вы американец… Я знала, хотя раньше вас не видела. Мы с подруг

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒