Проблемы Иова.

3. Проблемы Иова.

1. Обвинения друзей он отождествлял с обвинениями самого Бога (10:17). Почему?

Некоторые свидетельства его друзей (см. 8:8-10; 15:9,10,17-19; 5:27), а также отдельные признания самого Иова («и кто не знает того же?» – 12:3; «вот, все [это] видело око мое, слышало ухо мое и заметило для себя» – 13:1; «слышал я много такого» – 16:2; «я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя» – 42:5) говорят о том, что там и тогда, в земле Уц во дни Иова, Елифаза, Вилдада и Софара в религиозном воспитании в роли посредника между Богом и человеком выступал авторитет старших поколений. К этому выводу подталкивают и другие утверждения друзей, из которых видно, какие представления о Боге были воспитаны в них (4:17-19; 11:7,8; 15:14-16; 22:2-4; 25:4-6). Ведь между представлением о характере Бога и типом отношений с Ним существует прямая связь: разве возможно иметь личные отношения с таким далеким, неприступным и строгим Богом? Без посредников тут никак не обойтись (5:1)! При подобных религиозных взглядах неизбежно опосредованное познание Божества с утверждением сословия посредников с непререкаемым статусом святости.

Впрочем, не личное, а через посредников познание Бога – проблема не только земли Уц, но каждого поколения человечества. Особенно когда посредником выступает опыт почтенных предков.

Таким образом, как и в случае с фарисеем Савлом (Гал.1:14), подчеркнуто благоговейное отношение к «отеческим преданиям» имело сильное влияние на боговоззрения Иова. Это привело к следующему.

2. Иову пришлось тратить немало сил на перечисление друзьям своих добродетелей (29:12-17; 31 гл.) и защищать свою репутацию перед их лицом. Но оказалось, что спор о его непорочности «по правде законной» тесно связан с мотивами его поклонения пред лицом Божьим. И тут уж, когда спор о человеке вылился в спор о Боге в человеке, апеллировать к земным авторитетам бесполезно – Бога надо запрашивать! Можно согласиться с тем, что люди могут судить о человеке по внешнему поведению (хотя на практике и это не всегда просто), но когда речь заходит о чистоте мотивации, то поставить точку здесь – удел Всевышнего Судии. Разве под силу человеку словами доказать кому-то чистоту своей совести?

И Иов, видимо, почувствовав, что вся загвоздка их спора заключается именно в этом, так и заявляет своим оппонентам, что он больше сетует не на них, а на Бога: «Разве к человеку речь моя? как же мне и не малодушествовать?» (21:4; см. также 13:3,12-15; 16:1-7,20; 19:1-6,21,22). Но, увы, эти признания не трогают сердца его "утешителей". Этим ведущим мотивом, который звучит пред друзьями как мольба, Иов пытается стать окончательно понятным им, используя его как последний довод, но это не имеет нравственного эффекта в их глазах. Напротив, именно за это искреннее признание друга они набрасываются на него с сугубым осуждением (15:4-6,12,13; 18:2-4; 20:2,3).

Примечательно и неслучайно, что в течение всего этого спора Иов неоднократно как бы плавно переключается с друзей на Бога, говоря при этом о Боге то в 3-м лице (Он), то во 2-м (Ты) (см. 16:7; ср. 13:1-19 с 13:20-28; ср. 30:11,19,24 с 30:20-23). Видимо, Иов интуитивно начинает понимать бесполезность своих попыток убедить друзей в своей невиновности и невольно переадресовывает свои оправдания напрямую Богу. Какое выразительное описание поиска пути подлинного оправдания перед Богом! А какие выразительные наблюдения и дерзновенные чаяния порождает этот интуитивный поиск (9:32,33; 16:21; 23:3-5; 31:35-37)! Такие черты в земле Уц, по-видимому, не воспитывали.

Таким образом, слабые стороны в религиозном воспитании Иова послужили толчком к его поиску в недрах духа более сильного источника для восполнения упомянутых пробелов.

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒