|
|||
СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ 5 страницаТак они поговорили в первый и последний раз. Потом окончательно взбесившийся свет поглотил ее. Он был таким сухим и густым, что Малдеру показалось, будто воздуха уже нет — и никогда больше не будет. Он потерял сознание. Он пришел в себя от прикосновения Скалли. – Фокс... Господи, Фокс, — бормотала она в полном отчаянии, светя ему в лицо фонариком и растерянно одаривая его благостно легкими человеческими пощечинами. Наверное, так она надеялась привести его в себя. И, собственно, преуспела в этом. Малдер застонал. – Извини! — она отдернула руку. Малдер смутно видел Скалли, заслоненную бьющим ему в глаза лучом фонаря, — но ему показалось, что на лице ее написалось счастье. — Флэш, скорую немедленно! Малдер услышал, как кто-то коротко протопотал к выходу. – Где Софи? – Не знаю...— растерянно ответила Скалли. — Мы тоже рассчитывали ее здесь найти, но, кроме тебя, тут никого... – Они забрали Софи. – Кто? Он помолчал, собираясь с мыслями. – Где мисс Эмброуз? – На улице, в машине. Она сдала Митчема. – Я должен с ней немедленно поговорить. Малдеру удалось встать лишь со второй попытки. Казалось бы, зрелище полицейских машин, воющих сиренами и переливающихся мигалками на крышах, давно должно было бы приесться Малдеру. Временами у него возникало чувство, что оно действительно приелось. Но на дрожащих ногах выйти к этому суматошному табуну, выйти после того, как уже, в сущности, простился с жизнью, и даже дважды простился — было чертовски приятно. Сейчас Малдер любил и обожал каждую мигалку, каждую полоску на бортах четырехколесных бесполых особей своей родной стаи. Мисс Эмброуз была возбуждена и почти весела. Она оживленно и с неподдельным интересом озиралась, бурно жестикулировала, живо рассказывала что-то водителю одной из машин, даже смеялась. Может быть, это было что-то вроде истерики. А может, и нет. Увидев ковыляющего к ней, залитого кровью от уха до подмышки Малдера, она прервала свой рассказ на полуслове и спросила: – Где Софи? Ее не интересовало, где Митчем. Ее не волновал Ланг. На Малдера ей было вообще плевать. Ей хотелось немедленно знать, где Софи. Малдер молча подошел к ней вплотную. Скалли шла за ним след в след, — не прикасаясь, но ежесекундно готовая поддержать его за локоть, если у него, например, закружится голова. – Мисс Эмброуз,— сказал он, стараясь унять дрожь в голосе и в коленках. — Софи сказала мне одну фразу. По-моему, что-то очень важное. Наверняка очень важное. Это было последнее... Я сейчас вам покажу. Переведите мне, пожалуйста. Он очень аккуратно, не торопясь, повторил движения сияющей и сгорающей в своем сиянии Софи. – Но это какая-то бессмыслица! — засмеялась мисс Эмброуз.,— Софи не могла сказать подобной глупости. В конце, я думаю, должно быть вот так... Она быстро сделала несколько движений, очень похожих на те, что так врезались в память Малдеру, Только последнее движение отличалось. Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. – Вот так будет правильно, — сказала мисс Эмброуз. — Человек — надо — спасать — Софи. Она хотела, чтобы вы ей помогли. Значит, вы ей понравились, — она оглядела Малдера каким-то новым, более заинтересованным, но слишком уж оценивающим взглядом. Малдер был уверен, что не ошибся. – А как переводится то, что показал я? — спросил он. Мисс Эмброуз, поджав губы, недоуменно шевельнула плечами. – Человек — надо — спасать — человек. Малдер помолчал. – По-вашему, это бессмыслица? — спросил он. – Полный бред. Так где она? Где Софи? – Ее нет. У мисс Эмброуз вытянулось лицо. Она хотела что-то сказать, но в этот миг в кармане пальто у Скалли запищал мобильный телефон. Скалли сделала всем знак молчать. – Да? – Агент Скалли? – Да. – Опять та же фишка. Здоровенная обезьяна, как из-под земли у возникла на шоссе, прямо перед экскурсионным автобусом с детьми. Водитель ничего не успел сделать... Ее так ударило, что... – Софи!!! — словно получив смертельную рану, отчаянно закричала мисс Эмброуз.— О, нет! Девочка моя! Софи! Нет!! – Дети пострадали? — напряженно спросила Скалли. – Уточняем. Наверняка сломала руку девочка, и у парнишки одного вроде как легкое сотрясение мозга... остальные, похоже, отделались царапинами. – Едем к вам, — сказала Скалли. О, Софи... Мисс Эмброуз рыдала всю дорогу до места катастрофы.
Бензоколонка в окрестностях Бойсе
Сумерки подкрались по-осеннему быстро. Светло-серое клочковатое небо сделалось просто серым, потом свинцово-серым, и у бесчисленных машин, летящих по шоссе, рубиново запылали габариты. – Ты не устал? — спросила Скалли. — Хочешь, я поведу? Малдер отрицательно качнул головой. – Нет. Я так быстрее выздоравливаю. Они были в дороге уже два часа. – Надо заправиться, — сказал Малдер, увидев впереди бензоколонку, и сбросил скорость. – Я выйду, разомнусь немного, — сказала Скалли. – Конечно. Когда машина, мягко клюнув носом, остановилась, и служитель торопливо побежал со шлангом в руке, Скалли, уже взявшись было за ручку своей дверцы, снова выпустила ее и полезла в сумочку. – Посмотри, что я нашла в тамошней библиотеке,— нехотя сказала она,— Рылась в подшивках старых газет, хотела посмотреть, когда начались эти похищения и как на них реагировали в городке поначалу... Вот. Надеюсь, слово «пропавшие» указывает не на похищение пришельцами, а просто на то, что этих видов у нас на материке не осталось. Она протянула Малдеру ксерокопию газетной статьи. Статья называлась «Натуралисты Уилла Эмброуз и Каэл Ланг будут возвращать в США пропавших животных». Над гордым заголовком красовалась большая фотографиям Каэл и Уилла, молодые, веселые и, очевидно, совершенно счастливые, стояли, обнявшись, а на плече у Каэла уютно устроилась маленькая смешная горилла. Шевелюру Каэл по тогдашней моде отрастил чуть ли не до лопаток, и похоже было, что юная Софи собирается по-хозяйски вить из них гнездо. Малдер долго смотрел на фотографию, потом вернул ксерокопию Скалли. – Не буду читать, — сказал он. Помолчал.— Как все-таки тесен мир! – Я с самого начала чувствовала, что между ними когда-то что-то... – Все, — прервал ее на миг опять ставший стальным Малдер. — Забыли. Скалли вышла из машины. После теплого салона на вечернем октябрьском ветру было особенно промозгло и зябко. Подняв воротник, поглубже засунув руки в карманы, Скалли медленно пошла вдоль заправочных автоматов. С надсадным пролетающим шуршанием неслись машины по шоссе. Гуманист Малдер, думала она, убежден, что они просто пытаются спасти вымирающие виды. Зачем? Зачем это им? Но даже если и так — на поверку получается настолько отвратительно, что... Что — что? Что лучше смерть? Нет, не лучше. Но если они вдруг решат; что и мы вымираем тоже? Если они... кто-то... начнут проделывать все это с людьми? Например, со мной? Но мы же проделываем с животными... Чего только мы с ними не проделываем. Значит, нам можно? Почему? Потому что они, эти животные — наши? Но вдруг они тоже убеждены, что мы — их? И будут стараться ради нашего блага, как мы подчас ради блага животных стараемся —так, что, если посмотреть непредвзято, волосы дыбом встают, будто от вида печей Бухенвальда... А как нам правильно жить с братьями меньшими, как? Чтобы не провоцировать тех, кто выше нас, на скопированные с наших жестокие ошибки? Как? Что можно предложить помимо обывательского умильного равнодушия? Шизоидное стремление к свободе — к своей и заодно, якобы, ко всеобщей? Не заботиться ни о ком, выкинуть всех из души и из жизни под предлогом того, будто подарил им самое, дескать, ценное — свободу? Или истерическая любовь к животным, порожденная одной только проевшей душу насквозь черной ненавистью к людям? Не греет. Лучше не думать. Лучше забыть. Из-за угла осторожно, ежесекундно готовая прянуть обратно, выступила на цыпочках маленькая, худая, облезлая кошка. Замерла, увидев Скалли. Передняя лапа вкрадчиво и воровато зависла в воздухе. – Кс-кс, — машинально сказала Скалли. Обтянутый полосато-серой шерстью скелетик будто того и ждал. Скалли ахнуть не успела — киска уже, едва слышно мурлыча горлом, терлась об ее ногу. – Да у меня же ничего нет, киса...— растерянно и виновато пробормотала Скалли. Надо бы присесть и погладить, — но не хочется пачкать руки, вон она какая шелудивая... Кошке было все равно, есть у Скалли что-то или нет. Лишь бы потереться о ноги. Лишь бы создать хоть на короткий миг иллюзию выхода из одиночества, иллюзию взаимной любви. Обязательно — взаимной. Пока нога, об которую трешься, не ушла по своим важным человеческим делам. – Скалли! — крикнул от машины Малдер. — Ты не замерзла? Панически квакнув, кошка серой тощей молнией улетела за угол. Ощущение теплого вкрадчивого касания еще несколько мгновений жило на коже ноги, потом растворилось и оно. Нет, и это не истина, думала Скалли, медленно и устало идя к машине. Истина ускользала. Истина была не здесь. Возможно, где-то совсем рядом. Но — снова не здесь. Как всегда.
|
|||
|