Часть вторая 4 страница

И эльф отстал.

Подхватив коней под узды, путники по одному перешли подвесной мост. Больно хлипким он казался на вид, угрожающе скрипел и раскачивался при каждом шаге. Жарке пришлось бегать два раза, Гайтан отказывался идти один, встав черной тенью перед дощатым настилом. Водица шумела под ногами. Берега у речки были высокие и крутые. К полудню снег прекратился, и выглянуло колючее осеннее солнце. Солен звучно хлюпал носом. Майорин с досадой подумал, что проспал обещанное парню селение и не избавился от дворянской обузы. Шапка криво сидела на светлых волосах, сползая на глаза, курточка здорово поистрепалась и испачкалась, приобретя вместо красного грязно-коричневый оттенок. Городские ботинки, дорогие штаны — все потеряло вид. Парень скорее походил на огородное пугало с торчащей из-под куртки серой рубашкой. Колдун догнал дворянина.

— Простыл все-таки?

— Это от холода.

— Насморк или простуда?

— Насморк. — Солен осторожно поднял глаза на Майорина, но вместо ехидной усмешки увидел лишь умеренное беспокойство. — Не переживай, не заболею!

— Я-то переживу. Держи. — Майорин протянул парню темную бутылочку.

— Что это?

— Стимулятор иммунной системы. В просторечье снадобье. Пей маленькими глотками перед едой. И не злоупотребляй. — Ругнулся на кобылу: — Что встала, сдам на живодерню! — и резко ушел вперед.

Солен повертел лекарство в руках и убрал в седельную сумку, смотря вслед колдуну. Мужчина сказал что-то скабрезное эльфу, и оба теперь хохотали, покрасневшая Жарка послала кобылу в галоп.

Со скрипом поднялась решетка ворот, во двор замка въехал отряд конников, за ними медленно втянулись груженые фуры. Что внутри было — не разглядеть: обозы затянули кожаными чехлами.

Встречать приехавших вышел хозяин замка.

— Отец! — Молодой мужчина спешился, не глядя бросил поводья подоспевшему слуге.

— Как добрались? — Фарт придирчиво оглядел фуры. Запряженные в них тяжеловозы терпеливо стояли, пока сноровистые руки конюхов высвобождали их из оглоблей.

— Ничего, как видишь, стрел в нас не торчит. Как исток? В сознании?

— В сознании. Вон на стенке околачивается, как всегда.

Молодой Фарт поднял глаза, я с трудом подавила желание пригнуться и спрятаться за зубцами.

— Много же ей позволено. Она нас слышит?

— Пожалуй. Я еще не разобрался, насколько ее возможности превышают человеческие. Поэтому пойдем-ка туда, где ничьи уши не доберутся до нашего разговора, сын.

— Еще бы неплохо горячего вина, воды и девку! Замерз, как собака!

— Вино получишь сейчас, с остальным изволь обождать, — засмеялся Агний Фарт. — Поговорим, и будет тебе бадья с горячей водой и с горячей девкой. Эй! Эленар! Слышал? — Прислужник в сером камзоле, такой же серый и лицом, кивнул. — Распорядись!

Разгружать обозы во дворе не стали, по одному затащив их в просторный амбар близ конюшни.

— Айрин! — Дарту ничего не оставалось, как последовать за мной по стене. Ноги быстро пересчитывали высокие ступеньки.

Но двери амбара захлопнулись у меня перед самым носом, а щелей в стенах, как назло, не было. А может, не было именно назло.

— Будь я на месте милсдаря Агния, я заключил бы тебя в клетку, чтобы не совалась куда не просят, — зло сказал запыхавшийся Щегол, нагнавший нас уже у амбаров.

— Будь ты на месте Фарта, ты сидел бы в инесском застенке, потому что ума у тебя не хватит так прятаться, — ответила я.

— Ты… поганая инесская шлюха! Дочь ведьмы, продавшейся хордримским псам! Подстилка ее прихлебателя, мнящая себя чем-то особенным, хотя не годишься в девки и конюху… — Звонкая оплеуха заставила мага замолчать. Он попятился, стремясь сохранить равновесие.

Дарт потер ладонь о штаны и тихо прошептал:

— Даже прикасаться к этой погани противно.

— Зря. Он расскажет.

— Пусть. — Стражник обернулся. — Как вы, госпожа?

— Ко мне плохо липнет дерьмо, Дарт. Я же паршивый исток, к нам вообще мало что липнет.

— Идемте в замок. Лучше, чтобы нас здесь не видели.

Щегол плелся следом, потирая ушибленную щеку. Дарт бил наотмашь — раскрытой ладонью, но силищи парню было не занимать, и щека горела алым. В коридоре с выцветшими гобеленами глухо отдавались шаги и голоса.

— Дарт, перестань называть меня госпожой. Я тебе не госпожа, а объект, который ты охраняешь. Представь, что я сундук.

— Как скажете, госпожа, — согласился стражник, улыбаясь в светлые усы.

— Значит, не перестанешь?

— Нет.

— И, Дарт…

— Да, госпожа?

— Спасибо.

— Сука! — буркнул Щегол. — Я расскажу Фарту, что ты околдовала этого идиота. И он…

— Беги сейчас. Жалуйся папочке, что тебе, магу, рыцарь надавал по шапке за твою поганую брань. А потом подробно опиши ему, что ты не смог остановить меня, когда я последовала к амбару, чтобы мерзостно подсмотреть и подслушать, что там происходит. Давай, не теряй времени, может, пустит тебя его сынулька к себе в бадью с горячей девкой.

Щегол сплюнул на пол, слюна оставила белесый след на засаленной ковровой дорожке, которой были выстланы жилые помещения. Некоторое время маг таращился на плевок, потом затер его сапогом и поплелся дальше.

— Знаешь, что меня удивляет, Дарт?

— Нет.

— Это я должна ненавидеть магов, а не они меня. Но вот уже второй, с которым происходит наоборот.

— Это потому, что вы их совсем не боитесь, госпожа.

Я посмотрела сперва на стражника, потом на мага. Он зло обжег меня глазами.

Дарт угадал.

Майорин сказал, что инессцы встретят их на том берегу, и Солен начал вертеть головой в поисках инесской гвардии, только они сошли с моста. Ему представлялась дружина суровых колдунов, всех как на подбор черноволосых и белоглазых, с полуторниками за спиной.

Эдакое воинство Майоринов. К удивлению паренька, ни воинства, ни намеков на то, что их вообще кто-то ждет, не было. Только осенний лес да ветер, беззастенчиво срывающий последнюю одежку с деревьев. Даже вечнозеленые сосны и елки печально клонились, будто прикрываясь от разбушевавшейся стихии. Майорин о чем-то говорил с Велором, Жарка, насупившись, ехала рядом, все еще дуясь на старших товарищей за грубую шутку. Что конкретно ей сказал колдун, девушка умалчивала.

Колдун тем временем внимательно слушал главу карателей, ясно ловя в его голосе нотки тревоги.

— …третий день, — закончил Велор. — Надо выяснить, Майорин, мало ли кто.

— Надо. Только незаметно. Вот только не понимаю смысла.

— Может, хотят тебя убить?

— Или Жарку украсть? — серьезно предположил Майорин.

— Зачем?

— Она красивая, можно сделать любимой женой хордримского вельможи.

— Издеваешься! Не веришь?!

— Тебе верю, вот только убивать меня нет никакого смысла. Айрин уже у них.

— А может, Редрин решил от тебя избавиться?

— Ради чего? Я не имею никаких прав на престол, если помнишь. Отрекся я добровольно, без всякого давления.

— А может, за нами следят.

— Кто?

— Оппозиция, — уверенно выдал дворянин, который незаметно подъехал к разговаривающим и слышал большую часть диалога.

— Оппозиция? — не понял эльф.

— Хватит тут демагогию разводить. Сделаем ночью вылазку, узнаем наверняка, — отрезал колдун.

Солен дремал в седле, Велор грыз сухую травинку, лениво перебрасываясь с Жаркой шпильками. И когда колдун резко свернул с дороги в непроходимые на первый взгляд кусты, остальные по инерции некоторое время двигались дальше. А когда опомнились, обнаружили неприметную тропку, уходящую в лес. По ней пришлось ехать поочередно.

— Их только двое? — удивилась Жарка, которая тоже представляла компанию повнушительней.

— А ты скольких хотела?

— На тебя и меня одного хватит, красавица, — улыбнулся один из них.

На колдуна он мало походил, скорее на воина. Немолодого, но матерого и опытного, от этого еще более опасного. Они ждали их на полянке у разведенного костра. Сейчас воин сидел, накинув одеяло, но рядом лежала перевязь с саблями, одну из которых мужчина сосредоточенно правил, когда путники приблизились к костру. Сабля легко вернулась в ножны. Он выпрямился, отбросил назад длинные волосы, седые, как и длинные вислые усы, и густые, сросшиеся на переносице брови. А вот морщин было мало, и стариком он не выглядел.

— Не переживай, этот кобель женат, — успокоил девушку второй. И тут же добавил: — А я нет!

Жарка, удивленная таким пристальным мужским вниманием, начала рассматривать следующего претендента. Тот оказался высоченным, худым и очень красивым, даже слишком красивым для мужчины. Каштановые волосы связаны в шелковый хвостик. Солен, коротко остриженный по последней человеческой моде, невольно провел рукой по волосам.

— Парни, вы давно в Инессу не заезжали? — Колдун подошел к седому и протянул руку. Тот пожал ее, а потом сгреб Майорина в охапку и крепко обнял.

— Я недели три, а Филипп так вообще два месяца в Илнесе безвылазно сидел, пока от Верховной сообщение не пришло.

— У тебя целибат? — фыркнул Майорин, обращаясь к Филиппу.

— О чем они? — шепотом спросил Солен у эльфа.

— В Илнесе почти нет женщин, там обучают мальчиков.

— Иди ты. Нашел кого слушать, это Хорхе от юбки дальше полета стрелы не отходит. Да и ты тоже, — ответил Филипп, он протянул колдуну руку, но обниматься не рвался.

— Знакомьтесь. — Майорин обвел рукой собравшихся, поочередно представляя спутников.

Путники представились. Филипп долго жал руку полукровке и очень неохотно ее отпустил, хорошее воспитание не позволяло зайти дальше. Жарка вырвала руку, гневно сверля молодого колдуна взглядом. Он лишь усмехнулся, мол, все сначала недотрог строят. Хорхе только скалился, вспоминая жену. Со скалкой в одной руке и сковородкой в другой, в случае колдуньи это было не только опасное сочетание, но и смертельное.

— Разделимся? — предложил Филипп, разворачивая карту.

— Смысла нет. — Воин оглаживал вздыбившийся на ветру пергамент, так и норовивший хлестнуть по лицу углом с красиво вырисованными Черными горами. — Только запутаемся.

— Что в Милрадицах? — Город был на пути от Инессы к месту встречи.

— Да ничего.

— Покажи места, где пропало наибольшее число детей, — попросил колдун.

Филипп послушно обвел пальцем всю долину.

— Шутить изволишь?

— С чего бы! — Воин обнажил зубы, трети из которых не хватало. — Все верно, Майорин. Дети пропадали по всей Долине. В том-то и смех, что, зная где, мы не знаем ничего.

— А если по источникам? — с надеждой протянул колдун.

— А теперь ты шутишь, — хмыкнул Филипп. — Это в Долине Источников-то, где через каждую версту выходит сила?

— Поэтому он и выбрал это место. — Колдун задумчиво водил по карте пальцем. Жарке так и хотелось метнуть в движущуюся мишень ножичек или звездочку, девушка плюнула и метнула. Зарубленная ни за что полевка, по недоразумению еще не залегшая в спячку, истошно заверещала. Девушка подобрала кинжал и брезгливо вытерла носовым платком. Майорин на все манипуляции внимания не обратил и продолжил размышлять вслух: — Или они, или она.

— Кто-то, — подсказал эльф.

— Кто-то, — согласился колдун, не оценивший эльфийского сарказма. — Думаю, все же надо искать по источникам.

— Да тут их как грязи, до самой Инессы штук тридцать.

— Значит, мы обойдем их все.

— Времени уйдет уйма.

— Правда? — Майорин издевательски вскинул голову. Он прекрасно знал, что времени не осталось вовсе. — Даже тех детей, которых удалось сосчитать, хватит на создание небольшой армии химер.

— Мобильной, — добавил Велор.

— Что? — Филипп нахмурил красивые брови.

— А зачем им, по-твоему, исток?

Осенний день короток, и сумерки быстро прекратили попытки выверить что-либо по карте, зато приблизили долгожданный ужин. Жарка, полагавшая, что она хочет есть больше всех, по-детски ныла:

— Нельзя попозже пойти? Когда птичка испечется? — Птичка, насаженная на толстый прут, сделала еще один оборот, соблазнительно показывая поджаренный бок.

— Нам оставят. — Велор стащил плащ, негодный для запланированного дела, и поежился — к ночи морозец кусался совсем по-зимнему.

— Сначала гоняйся им по лесу за дичью, а потом поесть не дадут по-человечески.

— Ты полукровка, — срезал убийца.

— По-полуэльфьи!

— Ты ее с первого раза сняла. Что ты ноешь!

— А где плата за профессионализм? — Несмотря на нытье, девушка уже застегивала пояс с метательными ножами и натянула темную шапочку, скрывшую золотистый стог волос. — Мог бы и один сходить!

— А если меня убьют, кто похоронит мой хладный труп по всем канонам?

— По каким? Есть народы, у которых честь быть сожранным лесным зверьем. — Колдун усмехнулся и сладострастно впился зубами в прожаренное крылышко. — Шпашибо, Жафка! Птишко прелефь!

Полукровка подтянула голенища сапог и отвернулась от костра, всей спиной выражая свое мнение.

— Пошли, Жафка! — Велор легонько пристукнул ее по затылку, толкая в недружелюбный ночной лес.

Майорин проводил убийц взглядом, за их спинами даже ветки не колыхались, они тенями растворились среди деревьев.

— Куда это они? — Хорхе присел напротив, плотнее укутываясь в одеяло.

— За нами «хвост» идет уже три дня, решили посмотреть какой.

— Наверняка лисий с темным кончиком. Как думаешь, готова?

— Горячее сырое не бывает. — Майорин снял закоптившийся прут с обескрыленной птичкой с двух рогатин и ловко разобрал по частям в подставленные миски с перловкой. Птичка, конечно, хорошо, но насытить четверых здоровых мужиков и пару прожорливых эльфов не в состоянии. На счастье остальных, пара прожорливых эльфов растаяла в лесу.

По обочине дороги росли вполне приличные сосны, не очень старые, но статные, внушающие немое уважение ко всему лесу за их зеленые гривы. Но подлые сосенки обманули, а шутник леший завел в низину, заботливо подставляя под ноги незамерзающие ручейки и чавкающую землю. Велору то и дело казалось, что из-за деревьев вынырнет зеленобородый старец и погрозит узловатым пальцем, так похожим на корень, о который эльф чуть не споткнулся. Работать в лесу эльфу нравилось, он легко приноравливался и к неровной земле, и к ветвям, и к дикому зверью, которое эльфов не боялось.

Но здешний лес Велор невзлюбил с первого взгляда, а точнее шага, после которого сапог стал мокрым и холодным. Жарка тихонько сопела позади, недовольно и очень тихо. С точки зрения профессионализма, вели они себя крайне неосторожно и расслабленно, но сидящие у костра все равно ничего не заметили. Двое, чьи лица освещались неровным вздрагивающим пламенем, и не думали таиться, спокойно разговаривая. Велор настороженно замер, рассматривая преследователей, и даже не сразу заметил, как его подчиненная своевольно вышла к свету и сварливо спросила:

— И что вы тут делаете? — Посыпать голову пеплом сгоревшей в огне конспирации было поздно, и у убийцы оставались лишь два варианта: первый — прикончить обоих на месте и спокойно пойти ужинать, по дороге отчитывая Жарку, и второй, который он, собственно, и выбрал.

— Сидим, — ответил пепельноволосый мужчина в дорожной одежде, с удивлением таращась на второго ночного гостя. — А ты? Вы?

— А мы идем избавляться от «хвоста», который за нами через всю страну тащится! — Жарка уперла руки в бока и прищурилась, уставившись в глаза незнакомца.

Женщина, устроившаяся на лежаке, отвела взгляд. Мужчина встал и неожиданно крепко обнял полукровку, потом отстранил, рассмотрел и жадно поцеловал в бледные губы.

— Что тут происходит? — не выдержал Велор.

— Жарка, а этот хвостатый кто? — За «хвостатого» эльф мог и убить. Подобные шутки прощались гномам, потому что их было много, и они находились посреди многолюдного зала трактира, и колдуну, потому что… просто потому что.

— Это мой наставник. Милсдарь Велор. Глава ордена Белого Меча.

— Простите, — тут же пошел на попятную наглец. — Простите. Позвольте представиться: Валья Шельц, менестрель. А это моя боевая подруга и напарница: Киата, она из Кордера. Воительница.

— Свободная воительница. — Женщина встала и неожиданно оказалась заметно выше эльфа. Да, подобные дамы несвободными быть не могут.

Велор сел на ее место, без спроса взял кружку, пристроенную рядом с костром, и отхлебнул. Подогретое вино оказалось очень хорошим и скорее всего довольно дорогим.

— Так, — холодно произнес он. — А теперь меня введут в курс дела с деталями и прибаутками, иначе вас, — он указал кружкой на Валью и Киату, — я убью. А тебя, — кружка чуть не плеснула содержимым на полукровку, — дисквалифицирую и с позором выгоню из ордена. Ясно?

— Ясно. А мне вина нальют? — Жарка, совершенно не испугавшись, присела на лежак рядом с грозным начальством.

— Держи. — Валья протянул девушке вино.

Велор внимательно выслушал подноготную знакомства и его развития. Повосхищался лютней менестреля, решительно отказался от сиюминутного концерта и перевел разговор на интересующую его тему.

— А за нами вы зачем тащитесь? — Более крепкое выражение застряло в горле, но так и рвалось на свободу, подпихиваемое уже выпитым вином. Для верности и молчания эльф сделал еще один долгий глоток.

— Ну… это… — замялся музыкант, растерянно смотря то на Жарку, то на спутницу, и отводя глаза от Велора.

— Дурак! — Голос у Киаты был звучный и низкий, с волнующей хрипотцой. В темных миндалевидных глазах отражался костер. — Менестрель он и в Хордриме менестрель, и в Луаре. Очень его ваш поход заинтересовал, да и к девчонке вашей он неровно дышит.

— А вы тут зачем? — Велор сделал еще глоток. И без того красивая воительница стала казаться ему самой очаровательной из знакомых женщин. Пока сидела, по крайней мере.

— А меня он нанял от убивцев всяких его оборонять, он у нас мальчик нежный, какую страхолюдину увидит — сразу наутек. Далеко так не уйдешь и много не увидишь.

— Как нанял? — удивилась Жарка. — Вы же вроде друзья?

— Друзья это, конечно, хорошо, — кивнула Киата. — Но у меня дите дома, а его и кормить надо, и обуть.

— Дите? Одно?

— Отчего одно. С мужем. Вот заплатит мне этот охламон, поеду в Сауринию, гостинцев вирицких сыну привезу. А то прошлый мой работодатель так и не расплатился.

— Слава богам, к градоначальнику не пошел, — фыркнул Валья. — Так что, мы к вам присоединяемся?

— Только через мой труп! — в сердцах бросил эльф.

— Ну, это не так уж и сложно устроить! — хмыкнула Киата, кладя широкую ладонь на рукоять меча.

Дверь отворилась с легким скрипом. Дремавший у косяка караульный подобрался и схватился за алебарду.

— Это я, — тихо сказал Дарт. — Открой.

— Она спит, поди. — Караульный неохотно потянулся к связке ключей на поясе.

— Вот и проверим, — осклабился молодой воин.

— Дарт, ты того. Господин не велел ее трогать.

— Думаешь, она расскажет?

— Не знаю.

— Зато знаешь, что я расскажу, если ты не дашь мне ключи сию минуту! — выругался Дарт.

Караульный сдался и протянул стражнику связку.

Ключ встал в скважину, и я откатилась от двери в угол. Темную комнату, освещаемую лишь пламенем в камине, прорезала полоса яркого белого света. В караулке стояли магические светляки. Дарт захлопнул дверь.

— Вот, — прошептал он. — И пискните, что ли…

Пришлось пискнуть. Я развернула пергамент.

— Почему ты мне помогаешь?

— Знаю, что в сундуке.

— Не понимаю.

— Это не страшно, госпожа. Страшно будет позже.

— Спасибо тебе, Дарт. Большое спасибо. Ты помогаешь не только мне, но и…

В свете камина буквы казались живыми, написанные неровным быстрым почерком. Писавший явно торопился.

Дарт, ожидая, сел на стул и замер, не двигаясь. Внезапно он разомкнул узкие губы:

— Не за что, Айрин.

Он их ждал. Все давно спали. Майорин водил ладонями над костром, пытаясь отогреть хоть одну часть тела. Все остальное надежно замерзло. Можно было и под одеяло залезть, но колдун боялся, что как только ляжет — уснет. Он походил вокруг костра, выпил отвара. Эльфов все не было.

— Эй, все, похоже, спят, — тихо произнесла полукровка.

— Я не сплю, вы что там полночи выясняли? — Майорин резко встал, сбрасывая навязчивую дрему.

— Ты бы лег, вторую ночь караулишь. А завтра расскажем, — попытался отодвинуть Велор неприятный разговор.

— А что нам ничего не оставили? — Жарка заглянула в чисто вымытый котелок.

— Дольше шастать надо было, мы бы вообще ушли. Все в порядке?

— Даже лучше, чем ты думаешь. Так что спи спокойно.

— С вами я вообще скоро сна лишусь. — Майорин свернулся под суконным покрывалом, пытаясь собрать хоть немного тепла. Рядом устроилась полукровка.

«Толку то от нее, — подумал колдун, — как от белки. Та тоже мелкая».

Филипп умылся ледяной водой, расчесал волосы, потянулся своим долговязым телом и застегнул куртку. Утро выдалось морозное. Солнышко еще только показалось из-за горизонта, но полностью вылезать не торопилось, как ленивый стражник, пришедший на службу, но застрявший за разговором или завтраком в служебной комнате. Он как бы и есть, но на стене никого нет. Так что путникам приходилось довольствоваться светом костра да колючих звезд. Хорхе варил кашу, по старой учительской привычке в деталях объясняя Солену, что и зачем делает.

В отдалении, будто бы занимаясь лошадьми, стояли колдун и эльфы.

— Идиоты. — Колдун в сердцах хлопнул Потеху по крупу. Обиженная лошадь шарахнулась в сторону. Пришлось ловить под узды. — И вы их отпустили?

— А что ты предлагаешь, убить?

— А если они потащатся за нами?

— Они обещали! — попыталась выгородить друга Жарка.

— А ты вообще молчи, нашла себе хахаля в собутыльниках!

— Ты, между прочим, тоже с ним пил!

— И что, думаешь, я помню всех, с кем пил?

— Да ты и с кем спал не помнишь!

— Жарка! — одернул ее Велор. — Замолчи, а? Хотя она права…

— Вот только не надо… Пил и спал это одна история, а здесь совсем другая. И мне совсем не хочется, чтобы за нами… — Умоляющий взгляд полукровки. — …и с НАМИ шел кто-то, кому я не доверяю.

— Я им доверяю!

— А что ты про них знаешь?

— Про Солена ты же тоже ничего не знаешь, — попыталась подкопаться девушка.

— Вот про него-то я как раз все знаю. Выяснить оказалось несложно. И что они вам пообещали?

— Что вернутся в Вирицу.

— И вы им верите?

— А мы Киате пригрозили. Чтобы она Валью проводила. — Велор зевнул, большую часть ночи караулил он, лишь под утро растолкав Хорхе. — Даже если они нас обманут, то на глаза лезть не будут. Побоятся.

— Леший с вами и с ними, — проворчал колдун. — Поехали уже.

Деревня встретила холодно. Более чем холодно.

Исподлобья косилась девка с узорчатым коромыслом на плечах, шедшая от колодца с полными ведрами. Брезгливо сплюнул беззубый нищий, разворачивая подложные культи на ногах. Шедший мимо прохожий, одетый в добротную кожаную куртку, многозначительно положил ладонь на рукоять меча. Только трактирный кот, сидящий на заборном столбе, остался равнодушным и продолжил увлеченно вылизывать подхвостье.

Хорхе поправил перевязь с саблями, подтянул ремни. Теперь рукояти хищно щерились над плечами змеиными мордами, любовно отлитыми хордримским оружейником.

Филипп подвесил несколько готовых заклинаний, которые оставалось лишь «довязать» и пустить в ход.

— Не надо. Прекратите. Все. — Эльф, пристегивающий к поясу связку непонятных закорючек, замер. Майорин помотал головой. — Хотите, чтобы они думали, что мы собираемся нападать?

— Хочешь, чтобы напали на нас? — Филипп втянул носом холодный вечерний воздух.

— Убери хотя бы «подвеску», она даже меня раздражает. А ты свои пыточные орудия, неужели мало меча?

— Примитивизм. — Велор досадливо сморщился, пряча крючки в сумку, а на смену им приладив пояс с двумя чуть изогнутыми мечами с круглой гардой и обмотанными шелком рукоятями.

— Это еще что? — недовольно рыкнул колдун.

— Мечи, — как ни в чем не бывало сообщил каратель.

— Посмотреть дашь? — Майорин даже перестал настороженно озираться, но после опомнился. — Потом…

— Дам, — величественно разрешил каратель. — И тебе дам, глаза не потеряй.

Солен смутился и отвернулся. С другой стороны от него Жарка, ерзая в седле, упихивала под курточку нечто стальное и острое, но совершенно неизвестное дворянину. Парень уставился на нее, не шибко понимая, что больше удерживает взгляд. Необычное оружие или округлая грудь полукровки, соблазнительно белеющая в распустившемся вороте рубашки.

— Хватит глазеть. — Девушка пнула спутника ногой и одним резким рывком стянула завязки ворота куртки, спрятав грудь.

— И как ты намерена его оттуда вынимать? — с усмешкой спросил парень. — Разденешься?

— Увидишь! — пообещала Жарка.

В трактире прием был не более теплым.

Хорхе и Велор остались во дворе с лошадьми, не доверяя конюхам, которые даже не потрудились выйти встречать дорогих гостей.

Колдун резко распахнул дверь и медленно, нехотя вошел в зал. За ним Солен, лицо у парня было несколько растерянное. Он не понимал причину такой напряженности, а спросить постеснялся. Филипп и Жарка встали по обе стороны двери, одинаково скрестив на груди руки, затянутые в перчатки.

Трактир смолк.

Замолчал хозяин, бранивший безрукого подавальщика, вдребезги разбившего несколько новеньких доставленных накануне от гончара кружек. Замолчал подвыпивший мельник, костерящий проклятущих мышей, кота, некстати обрюхатившего местную мышкодавку. Замолчала некрасивая женщина с короткой стрижкой в мужской одежде, спорившая сразу с тремя мужиками. Она замолчала, пыхтя трубкой и презрительно смотря на шедшего к стойке колдуна. Ее собеседники оглянулись и одновременно сощурили глаза.

На стойку вспрыгнул давешний кот, коротко мяукнул и нахохлившись уставился на вошедших зелеными глазами.

— Доброго вечера, хозяин, — хрипло сказал колдун.

Трактирщик отпустил ухо мальчишки, зажатое мертвой хваткой, перекинул на плечо мокрый рушник.

— Вечер был добрым, — согласился он. — До того, как ты переступил мой порог, колдун. Ты еще можешь все исправить и выйти вон. А мы, так уж и быть, забудем о твоем присутствии.

— Разве не велит вам традиция встречать хлебом и солью каждого гостя, переступившего порог с добрыми намерениями и не замышляющего зла?

— Велит. Да только не здесь. И в намерениях твоих я сомневаюсь. В их доброте уж точно!

— Милсдарь… — Майорин вопросительно изогнул бровь.

— Зубок.

— Милсдарь Зубок, ночь застала нас в пути, лошади устали, а мои спутники голодны и жаждут очажного тепла.

— Пусть останутся! — звонко крикнула короткостриженая женщина, вздевая трубку вверх. — Кони могут остаться, девка, мальчишка и тот симпатяга эльф с косицей тоже. Но вы втроем выметайтесь. А мы уж обеспечим им теплую ночку! Не сомневайся!

В одном из ее собеседников колдун узнал прохожего с мечом. Успели, значит, нашептать… Трактир одобрительно загомонил. Майорин поморщился — из тридцати четырех посетителей тринадцать были магами. Магами Цитадели. Слишком много для спора.

— Дай хотя бы корма коням. Я заплачу, — процедил Майорин, он спиной чувствовал немое бешенство Филиппа. Трактирщик засомневался. — Дам две цены. И за ночевку тоже.

— Заехал я как-то в Кедровники. — Один из магов встал, лениво подошел к стойке и правой рукой погладил кота. Левая висела на перевязи в лубках. — Мороз стоял не чета нынешнему, дай, думаю, в трактире заночую, ну стребуют втридорога инесские крысы, зато зад морозить не придется.

Майорин молчал. Солен схватился за фальчин.

Маг продолжал:

— Я не успел доехать до трактира, как мою лошадь развернули к селу задом и к воротам передом. Впрочем, тут я согласен. Поворачиваться к вам передом противно, но спиной небезопасно. Как быть, колдун? Может, посоветуешь, как с вами быть? С той ночи у меня недостает пальцев на ногах, а они были мне дороги. Что скажешь?

— Ты не умеешь разводить зимние костры и рассчитывать время. А насчет зада… — На висках колдуна выступили голубые венки. Майорин злился. — Ходи боком.

— Вот как? — Маг приблизился почти вплотную к колдуну. — Тогда выматывайся боком, чародей. Ночь теплая, не околеешь. Тем более что я рекомендую тебе выматываться быстро, выжимая из твоих лошадок все силы. Потому что каждый из присутствующих расскажет тебе, как нелегко нынче найти работу на тракте и в велманских городах. Как нас выпроваживают храмовники и старосты, подкупленные вами. Как часто мы берем половину цены, чтобы сделать хоть что-то. И какие мерзкие и крупные кровососы в Сауринии, докуда не добрались еще длинные руки инесской ведьмы! Выматывайся вон и забирай своих посвистов!

— Эльфа можешь оставить! — встряла магичка.

— Замолкни, Игнеса! — рявкнул тот на нее.

— Тридцать лет назад, — тихо сказал колдун, — когда Верховным архимагом был Айст Аарский, при Вигдисе де Морре, то же самое происходило с инесскими чародеями.

— Значит, ты не отрицаешь, что это происходит. — Игнеса подошла ближе, взбивая темные волосы рукой. Она хромала — ее нога была в лубках.

— Я лишь говорю, что это закономерные процессы.

— Так, значит, мылить тебе шею также закономерный процесс, милсдарь колдун. А мы благородно даем тебе уйти. Ты должен проникнуться! — Женщина затянулась, оставляя на трубке цветной след. Майорин заметил, что цвет губ был слишком ярок для настоящего. — Может, не будем их отпускать, Грид?

⇐ Предыдущая 41 42 43 44 454647 48 49 50 Следующая ⇒