Карен Линч 9 страница

Моя демоническая сторона. Дрожь прокатилась по мне. Я не хотела этого.

– Ты в порядке?

– Нет, – я честно ему в этом призналась. – Просто это чересчур много для постижения.

Он кивнул в согласии.

– На это потребуется время.

В горле у меня было сухо, когда я попыталась сглотнуть.

– Так что ещё вы можете делать, кроме того, как очень быстро передвигаться и ловить людей, падающих со зданий? Какими другими дарованиями вы обладаете?

– Дарованиями?

– Ну, знаешь: вы можете принуждать людей, как это делают вампиры, или читать мысли, или исцелять существ. Всякое такое.

Он усмехнулся.

– Никаких особенных дарований, ни внушения, ни чего‑то ещё. Мы обладаем скоростью и силой для борьбы с вампирами. Это всё, что нам требуется.

– Ох.

Ни такой ответ я ожидала услышать. Если моя способность исцелять исходит не от Мори, откуда же тогда она взялась?

– Ты кажешься разочарованной.

– Нет, я просто пытаюсь всё это понять.

К этому времени солнце уже было довольно низко и неожиданно оно окрасило его прекрасное лицо в золотистый цвет.

– Сколько тебе лет? И под этим я подразумеваю не тот возраст, на который ты выглядишь.

Я думала, что он не собирался отвечать на этот вопрос, пока он не произнёс:

– Я родился в тысяча восемьсот двадцатом году.

От удивления я приоткрыла рот, но мне было наплевать. Подсчитать было не сложно: ему было почти двести лет. А выглядел он на двадцать, максимум на двадцать один. Затем эффект его ответа поразил меня.

– Я...?

– Да. Как только ты достигнешь зрелости, старение остановиться и для тебя.

– Ох, – слабо выговорила я.

Люди всё время находятся в поисках источника молодости. Даже я задумывалась над тем, каково это прожить множество жизней и наблюдать за тем, как меняется мир. Но внезапно столкновение с вероятностью того, что ты никогда не будешь стареть, тогда как Нейт и все остальные, кого я люблю, постареют и умрут, наполнила меня чувством огромнейшей потери, которое чуть ли не поставило меня на колени.

– Тебя это расстроило? – его голос нёс в себе нотку удивления, и я предположила, что большинство из сирот были счастливы узнать, что они будут жить вечно.

Я безмолвно кивнула. Подул прохладный ветерок, и я потёрла руки, задумавшись о том, что осень вот‑вот войдёт в свои права. Я едва не рассмеялась истерично от своих мыслей. Я только что обнаружила, что была бессмертна, а думаю о погоде.

– Ты замёрзла.

Он начал снимать свою куртку, но я отмахнулась от этого жеста, не зная как смогу справиться с исходившей от него добротой.

– Я в порядке, спасибо, – я опустила взгляд на обветшалые подмостки причала, а потом вновь посмотрела на него. – Что если я не хочу присоединяться к Мохири?

Он нахмурил брови.

– Ты не примыкаешь. Ты и есть Мохири.

– Что если я не захочу жить с ними, а просто захочу оставаться здесь? Ты сам сказал, что я могу контролировать эту демоническую штуку лучше любого, кого ты когда‑либо встречал, так что мне нет смысла тренироваться.

До сегодняшнего дня я была в порядке. И я не хотела покидать ни Нейта, ни Реми, ни Роланда с Питером. Я была благодарна Николасу за своё спасение и не могла отрицать, что не чувствовала некого странного влечения к нему, но этого было недостаточно для меня, чтобы отвернуться от единственно знакомой мне жизни.

– Ты больше не принадлежишь этой жизни. Что ты скажешь людям, когда перестанешь стареть? Что ты будешь делать, когда каждый кого ты знаешь станет стариком и умрёт? Ты должна быть со своими людьми.

Слова Николаса причинили боль, даже, несмотря на то, что я сама думала об этом всего несколько минут назад.

– Они мои люди.

– Это потому что они единственные кого ты когда‑либо знала. Как только ты познакомишься с Мохири –

– Нет! Я знаю Мохири, помнишь, и всё что она сделала для меня, так это бросила меня и моего отца, – он открыл рот, чтобы заговорить, но я неистовствовала. – Моя горячо любимая мама‑Мохири сбежала от нас, а мой отец был убит вампирами. Где в тот момент были мои люди?

На его лице отразился шок.

– Твоего отца убили вампиры?

Я горько рассмеялась.

– Как драматично, не так ли? Можно подумать у кого‑то вроде меня будет значительно меньше шансов попасть в руки вампира, учитывая моё прошлое и мои гены. Тот ещё воин.

Я протиснулась мимо него, и на этот раз он не попытался меня остановить. Вместо этого, он пошёл нога в ногу рядом со мной.

– Тот вампир, Эли, знает кто ты. Он будет искать тебя. Вампиры ничто так не любят, как иссушать сирот Мохири. Мы лишили его такого удовольствия, и он не забудет этого.

Моя поступь стала нерешительной, но я продолжила идти.

– Я думала, ты сказал, что он не ускользнёт.

– Он оказался более изворотливым, чем большинство.

– Ну, если он вернётся назад, он будет считать, что я в Портленде, верно? Он ни за что не будет искать меня здесь. Кроме того, это территория оборотней, и оборотни проводят зачистку Портленда, дабы отыскать вампиров.

– Возможно, оборотни то же не поймают его.

Я послала ему гневный взгляд.

– Ты пытаешься меня напугать?

– Нет, но и врать я тебе не буду, – Николас прозвучал искренним, и по какой‑то причине это рассердило меня ещё больше.

Мне хотелось уйти домой, оставить и его, и Мохири в прошлом, и вернуться к жизни, которую я знала и понимала.

Мы подошли к его мотоциклу, я остановилась и повернулась к нему лицом.

– Я не хочу, чтобы ты посчитал меня неблагодарной за спасение моей жизни, поскольку я не могу передать словами всю свою признательность тебе. Но твой образ жизни, твои люди – мне не место с вами.

Вид у него был не очень‑то счастливый. Видимо, большинство сирот охотно ставили крест на всём, что они знали, ради жизни с Мохири. Я не была одно из них.

Он запустил руку внутрь своей куртки и вытащил белую визитную карточку, на которой указан был лишь номер телефона.

– Это мой номер. Позвони мне, если я тебе буду нужен или когда ты пересмотришь свои решения.

Я взяла карточку и запихнула её в задний карман, понимая, что всё дело закончится тем, что она окажется в одном из ящиков письменного стола, и я никогда не воспользуюсь этим номером.

– Я не передумаю.

– Ещё кое‑что, – Николас вновь потянулся к внутренним карманам куртки и извлёк вложенный в ножны кинжал. Он перевернул кинжал в своей ладони и резко протянул его мне рукояткой вперед: – Может сейчас ты и чувствуешь себя здесь в безопасности, но как ты могла понять в пятницу вечером, опасность может подстерегать тебя там, где ты меньше всего ожидаешь.

Я попыталась отказаться от оружия, но он вжал его в мою ладонь, и мои пальцы сомкнулись вокруг рукоятки по своему собственному усмотрению. Когда я высвободила кинжал из ножен, серебряное лезвие излучало почти что призрачный отблеск в наступавших сумерках. Кинжал был похож на тот, что я вонзила в Эли, только немного меньше, и замысловатая резная рукоятка была выполнена из тёмного полированного дерева. Она лежала в моей руке так, словно кинжал был изготовлен специально для меня.

Он надел шлем и перекинул ногу через мотоцикл.

– Мы ещё увидимся, Сара, – произнёс он с подчёркнутой медлительностью, прежде чем "Дукати" ожил.

– Нет, – ответила я, но мой ответ был заглушен рёвом двигателя, когда он поспешил прочь.

Я двигалась как лунатик, пока готовила ужин. Хорошо, что Нейт был слишком занят, работая над серьёзным эпизодом книги, чтобы поужинать вместе со мной, поскольку я была неспособна вести нормальную беседу. После того как я покончила со своим пресным блюдом, я сбежала в свою комнату, где посмотрела телевизор, почитала книгу, и даже позанималась домашним заданием: делала всё что угодно лишь бы избавиться от мыслей об оружии, спрятанном в глубине моего шкафа, и сплошном кошмаре, каковым теперь была моя жизнь. Неважно, что я делала, истина довлела надо мной, подобно волне невзгод, готовой вот‑вот обрушиться и подавить меня, и негде было укрыться, и не было возможности убежать от этого.

Я исходила весь пол в комнате, как лев в клетке, за исключением того, что я не могла оглушительно зарычать, чтобы выплеснуть свою острую тоску, поскольку на нижнем этаже находился Нейт. Как я могла рассказать ему, что происходит, или кем, или чем я на самом деле была? Я представила отвращение на его лице, если он узнает, что я была полудемоном. Мою кожу стянуло, а мой желудок протестовал всякий раз, когда я останавливалась на том факте, что глубоко внутри меня жил демон‑паразит. Мне хотелось закричать и уничтожить сидевшее во мне уродство, так чтобы я снова смогла почувствовать себя человеком.

Но я никогда не была человеком, так ведь? Вся моя жизнь была ложью. Знал ли мой отец кем была Мадлен? Унёс ли он с собой в могилу знание, что внутри его дочери жил монстр?

Я всматривалась в отражение своего лица в зеркале, в ванной комнате, выискивая знаки, хоть что‑нибудь, что выдаст мой ужасный секрет всему миру. Но всё что я видела, было нормальным; на меня смотрела семнадцатилетняя девушка. Я всегда осмеивала детей в школе за то, что они не были самими собой, за попытки быть кем‑то ещё, чтобы вписаться в общество. Спортсмен, чирлидерша, задира: всё это были маски, которые скрывали истинные личности людей. Но теперь я поняла, что самую большую из всех масок носила я. Я была демоном, носившим человеческое обличье.

Как я смогу жить вот так, пронести это знание через всю свою оставшуюся жизнь – мою бессмертную жизнь? Я положила ладонь поверх своего рта, чтобы задушить рыдание, вырывавшееся из моего горла. Нейт, Роланд, Питер, даже Реми; все кого я люблю однажды умрут, но моя жизнь будет продолжаться. Я никогда не смогу иметь нормальных отношений, поскольку каждый, кто будет находиться рядом со мной, в конечно счете, постареет и умрет. Мысль о таком унылом существовании вызвала усиление чувства одиночества настолько яростно, что я практически согнулась пополам от боли в груди.

О сне не могло быть и речи, и на следующее утро взгляд у меня был сонным и пустым, пока я собиралась в школу. Я умудрилась избегать разговоров с кем‑либо всё утро и вместо того, чтобы пойти в кафетерий на обед, я отсиделась в библиотеке. У меня не было аппетита, да и встречу с Роландом и Питером я не смогла бы вынести. Оборотни ясно дали понять, что они не любят Мохири. Что сделают мои друзья, когда выяснят что я Мохири? Я не могла утаивать нечто подобное от них, но мне требовалось чуть больше времени, чтобы подготовить себя к этому. Я нуждалась ещё в нескольких днях, чтобы сделать вид, что моя жизнь не разнесена в пух и прах и не вывернута наизнанку.

Неделя прошла в тумане занятий, пропущенных обедов и терзающих ночей. В четверг, после школы, Роланд поймал меня до того, как я смогла ускользнуть, и поинтересовался не заболела ли я, потому что я была бледной и ещё более замкнутой, чем обычно. Я промямлила оправдания, сославшись на простуду, и убежала, прежде чем он смог бы разглядеть мою ложь.

Дома было проще утаить своё смятение. Нейт работал долгими часами над своей книгой, пытаясь успеть к сроку сдачи. Когда он не писал, то разговаривал по телефону или ходил на встречи с группой местных защитников окружающей среды, которые заинтересовались слухами о некой нефтяной компании, неожиданно проявившей интерес к этой территории. Рыбалка и туризм были основными промыслами в Нью‑Гастингсе, и любой вид изыскания источников энергии может нанести ущерб обеим отраслям. Я любила свой город таким каким он был, и надеялась, что нефтяные компании оставят его в покое. Было просто забыть о своих собственных невзгодах ненамного, пока размышляла о животных и других созданиях, которые могут пострадать или будут вынуждены покинуть свою среду обитания, если такое произойдёт.

Я оставалась взаперти дома в субботу и в воскресенье, за исключением прогулки по верфи. Во второй половине субботнего дня я провела несколько часов на крыше дома с Харпером, который ходил вокруг с гордым видом, расстроившись от того, что в последнее время я перестала заботиться о нём. Обычно проводимое с ним время успокаивало меня, но теперь ничто не могло освободить мой разум.

Роланд написал мне сообщение в пятницу вечером и ещё одно в субботу, поинтересовавшись не хотела ли я заняться чем‑нибудь с ним и Питером. Оба раза я ответила, что пока ещё чувствовала себя не очень хорошо. Я понимала, что была трусихой, и это было несправедливо по отношению к моим друзьям, но я всё равно не знала как рассказать им и наблюдать за концом нашей дружбы.

В понедельник Роланд с Питером подкараулили меня на парковке после школы.

– Ладно, Сара, что с тобой происходит? – требовательно спросил Роланд, после того как они оттащили меня в сторону, за пределы слышимости всех остальных учеников. – И только не надо всей этой чуши о том, что ты больна, потому что ты едва ли болела хоть день в своей жизни.

– Я –

– Всё дело в нас? – поинтересовался Питер немного нерешительно. – Ты пришла в ужас из‑за того... ты понимаешь... кто мы? Мы всё ещё друзья, правда?

– Конечно, мы всё ещё друзья.

Я увидела сомнение на их лицах и осознала, что была настолько поглощена своей собственной напастью, что даже не заметила, как моя внезапная замкнутость отразилась на моих друзьях. Пока я пыталась набраться смелости, чтобы рассказать им правду, они волновались, что я не хотела с ними больше дружить, поскольку они были оборотнями.

– Это не беспокоит меня. Это...

Я тут же прикусила губу и опустила взгляд, чтобы скрыть стоявший в моих глазах страх. Как я могу рассказать им?

Питер подошёл ближе.

– Ты в порядке?

Я начала кивать, но вместо этого в отрицании покачала головой. Я не могла сосчитать, как много раз у меня спрашивали всё ли со мной в порядке начиная с прошлой пятницы, и я всегда отвечала "да", но правда была такова, что я была далеко от "в порядке". За последнюю неделю весь мой мир настолько сильно изменился, что мне стало казаться, будто я вошла в чью‑то чужую жизнь, не имея сценария. Я уже не знала, как надо мыслить, или как поступать.

– Пошли, – Роланд коснулся моей руки и указал на свой старый красный пикап. – Поехали отсюда.

Никто из нас не заговорил, пока мы забирались в кабину его маленького грузовичка "Шеви". Роланд выехал со стоянки и направился на север. Я не обращала никакого внимания на то куда мы направлялись. Большую часть дороги я смотрела на свои руки и пыталась найти слова, чтобы поведать им о своем ужасном секрете, как только мы доберёмся до места нашего назначения.

Грузовик замедлил свой ход, я подняла голову и обнаружила, что мы находились у старого маяка Сигнал‑Пойнт. Маяк уже давно был выведен из эксплуатации и несколько лет тому назад считался излюбленным местом для тусовок. Время от времени здесь до сих пор устраивались вечеринки, потому что полицию по большей части это не волновало. Вид облезлой белой башни, окружённой линялым белым частоколом, принёс множество воспоминаний, но практически ничуть не облегчил бремя, давившее мне на грудь.

Роланд открыл дверь со своей стороны.

– Ты хочешь зайти внутрь?

Ветер, как ни удивительно, сегодня оказался здесь очень спокойным, так что я предложила:

– Давайте посидим на обрыве.

Мы брели сквозь траву, пока не приблизились к краю обрыва. Втроём мы сели в виде кольца, отгородившись от всего остального мира высокой стеной травы. Высокое синее небо над нашими головами, словно точками, было усыпано маленькими белыми облачками, а внизу прибой разбивался об скалы в хорошо знакомом ритме. В этой мирной обстановке крайне сложно было поверить, что плохие события могут случаться.

– В прошлый понедельник ко мне приезжал Николас.

– Какого хрена ему надо?

Нельзя было не услышать неприязнь в тоне Питера, и внутри меня всё съёжилось. Будет ли он в скором времени испытывать такое же чувство в отношении меня?

– Он поведал мне некую информацию, которая немного выбила меня из колеи. Я не знаю, как рассказать вам об этом, – я перевела взгляд с Питера на Роланда и увидела на их лицах смесь любопытства и беспокойства. – Это очень тяжело, так что позвольте мне сначала закончить рассказ, прежде чем что‑нибудь скажите. Ладно?

Они оба в согласии кивнули. Я собралась с духом и начала с момента как возвращалась домой и обнаружила его, ожидавшим меня перед книжным магазином. Я рассказала им, что он отследил номер машины Роланда и интересовался у меня о моих родителях, и сообщил мне, что знал мою мать. Когда я поведала им, что Мохири могут чувствовать друг друга и Николас признал меня в тот же миг, как только мы встретились, из Роланда вырвался тихий звук, но он не промолвил ни слова. Он и словом не обмолвился до тех пор, пока я не сказала о том, что Николас объявил мне, что я должна быть с Мохири.

– Что ты ему ответила? – спросил он натянутым голосом.

Я сцепила руки вместе.

– Я сказала ему, что моё место здесь, с вами и Нейтом.

– Хорошо.

– Я подумала... что поскольку вы ненавидите Мохири, то не захотите иметь ничего общего со мной, когда обнаружите, что я одна из них.

– Из‑за этого ты была расстроена всю неделю? – от обиды во взгляде Роланда на мои глаза навернулись слёзы. – Ты всерьёз думала, что мы вот так поступим.

– Нет... я не знаю. После того, как Брендан с Максвеллом высказались о них и вы оба не скрывали своё отношение к Николасу, что я должна была подумать?

Роланд испустил продолжительный вздох.

– Мохири не нравятся нам, но мы не рассматриваем их как нашего врага. И то, что ты одна из них, не меняет того кто ты.

– Полагаю, я просто была очень сильно расстроена, что не подумала об этом в таком ключе.

– Так значит твоя мама одна из них? – Питер покачал головой. – Всё это время мы дружили с Мохири и совершенно об этом не знали.

Роланд не смог сдержать своей ухмылки.

– Спорю, что он не был обрадован, когда ты сказала ему, что предпочитаешь остаться с кучкой оборотней.

Я вспомнила выражение лица Николаса, когда сообщила ему, что не хочу уезжать.

– Не был.

– Что будет теперь? Они оставят тебя в покое? – спросил Питер.

– Я не знаю. Несомненно, обнаружение сирот очень важно для них, и я гораздо старше, чем другие сироты, которых они привлекли в свой образ жизни. Они хотят, чтобы я присоединилась к ним, но я не позволю им заставлять меня делать то, чего я не желаю.

Роланд прогнал насекомого, жужжавшего у моего уха.

– Почему ты старше других сирот?

Я прикусила губу. Я умышленно опустила несколько определённых деталей о Мохири, поскольку хотела увидеть, как мои друзья отреагируют на такую новость, прежде чем выложу им всю информацию.

– Что вы, парни, знаете о Мохири, кроме того, что они охотники на вампиров?

Питер приподнял плечи.

– Немного. Как папа сказал прошлой ночью, они представляют собой своего рода тайное общество. Они обладают супер‑скоростью и силой, и –, – он схватил мою руку. – Эй, это же означает, что ты можешь двигаться, как и они.

Я покачала головой.

– Николас сказал, что я подавляю эту сторону себя. Чтобы быть быстрой, как он, я должна перестать сдерживать это.

– Тогда высвободи это. Что тебя останавливает? – поинтересовался Роланд.

Я дёрнула жесткий стебель травы, не в состоянии посмотреть на них.

– Я не могу сделать этого.

– Почему не можешь?

Лёгкого способа рассказать об этом никогда не будет, поэтому я быстро выпалила:

– Это демон.

У Роланда вырвался сдавленный смех.

– Что?

– Мохири – полудемоны.

Я подняла взгляд в ожидании, когда понимание дойдёт до сознания, предчувствуя увидеть такое же отвращение, с которым я прожила целую неделю. Единственным звуком был шум бившихся об скалы волн. Я отвела взгляд от потрясения и неверия, которые были на их лицах, и ждала неминуемые перемены.

– Полудемоны? Как такое возможно? – голос Роланда прозвучал подозрительно, нежели отталкивающе, но я все равно не могла посмотреть на него.

– Демон носит имя Мори. Мохири были созданы именно для убийства вампиров, и каждый из них рождён с Мори внутри. Они учатся жить с демонической стороной и контролировать её, и это дарует им способность бороться так, как они умеют. Сироты должны быть обнаружены в довольно раннем возрасте, чтобы они смогли научиться контролировать своего Мори. Если этого не происходит, Мори сводит их с ума. Николас сказал, что мой Мори практически "в спячке" и он не знает, как я это делаю. В противном случае, вероятней всего, я была бы заперта в психиатрической клинике к этому времени.

Питер произвёл низкий продолжительный свист.

– Это самое безумное из всего, что я когда‑либо слышал, – он тотчас резко опустил голову. – Прости. Я ничего плохого под этим не подразумевал. Просто я никогда раньше не слышал, чтобы демон жил внутри человека подобным образом.

– На самом деле должны были. Вы знаете, что внутри вампира живёт демон‑паразит?

Они пристально посмотрели на меня со схожими выражениями потрясения на лицах. Первым дар речи обрёл Роланд.

– Тебе об этом рассказал Николас?

– Да.

– Должно быть, это был ещё тот разговор.

– Можно и так сказать.

Он пробежался рукой по волосам, заставив их торчать во все стороны.

– Не могу поверить, что ты носила всё это в себе с прошлой недели. Неудивительно, что ты была сама не своя.

– Я боялась, что вы посчитаете меня своего рода чокнутой. Согласитесь, всё это довольно‑таки странно.

Роланд зашёлся смехом.

– Мы превращаемся в огромных волков‑мутантов. Не считаешь, что в этом есть нечто странное?

– Ты не можешь сравнивать себя с демонами, – мой голос стал выше. – Демоны – зло. Они родом из адского измерения.

Его глаза широко распахнулись, а улыбка постепенно исчезла.

– Ты считаешь себя злом?

– Я не знаю, – честно ответила я.

В глубине души я не верила, что была плохой личностью, но ранее я уже мельком видела свою тёмную сторону. Я не знала на что была способна. Что если я потеряю контроль над своим демоном? Что если я кому‑то причиню вред куда больше, чем я нанесла его Скотту?

– Не может быть, чтобы ты была злом, – непоколебимо заявил Питер.

Мне так сильно хотелось поверить ему.

– Как ты можешь быть настолько уверен в этом?

– Уверен, потому как знаю тебя. Ты хороший человек, и ты никогда не обижала людей, ну за исключением Скотта, но некоторые исключения это нормально. Ты ненавидишь хулиганов, и ты всегда присматриваешь за Джеффри в школе. Я очень сомневаюсь, что злой человек заботился бы о нём. Я знаю, что ты любишь Нейта, и всякий может заметить, как сильно ты любила своего отца. Не думаю, что злой человек способен на такую любовь. И ты так хорошо относишься к животным. Дядя Брендан говорит, что животные могут чувствовать плохих людей, так что никоим образом они не позволили бы тебе приблизиться к ним, если бы ты была злом.

Роланд потянулся и взял мою руку.

– Ты не можешь быть злом, независимо от того, кто ты. Я считаю, что зло это выбор, и ты выбрала быть хорошей. К тому же, твой демон может находиться "в спячке" именно из‑за того, что ты слишком хорошая для него.

Я шмыгнула носом.

– Ты серьёзно так считаешь?

– Да, – ответил Роланд с уверенностью. – Ты считаешь, что Николас злой?

– Нет.

Злой было последнее слово, которое я бы использовала, чтобы описать Николаса. Суровый и прямолинейный, может быть слегка властный. Но также сильный и бесстрашный. Он подверг свою собственную жизнь риску ради моего спасения, и он выказал доброту, когда мы были на причале.

– Я тоже, – произнёс он к моему удивлению. – Мохири – высокомерные ублюдки, и мне они не нравятся, но они убивают вампиров. Этот Мори демон, может быть, и плохой сам по себе, но они держат его под контролем и используют его лишь для того, чтобы стать лучшими охотниками, – он указал на себя и затем на Питера. – Мы вынуждены учиться контролировать свою волчью сторону, иначе она возьмёт верх. В существовании ужасных историй об оборотнях есть причина. Не все были хорошими и иногда даже хорошие теряют контроль.

Казалось, будто с души упал огромный камень, и впервые за неделю я нашла в себе силы сделать глубокий вдох. Я неуверенно рассмеялась.

– Когда ты успел стать таким премудрым с философским отношением к жизни?

Роланд одарил меня кривобокой улыбкой.

– Эй, я обладаю не только привлекательной внешностью, знаешь ли.

Я откинулась навзничь в траву, испытав головокружение от облегчения.

– Не могу поверить, как сильно я позволила этому заморочить себе голову.

– Может в следующий раз ты придешь к нам, прежде чем доведешь себя до нервного срыва, – упрекнул Роланд. – Не смей никогда больше бояться довериться нам. Никаких больше секретов, ладно?

Я не ответила ему. Моё происхождение из рода Мохири было одним из моих многочисленных секретов. Что подумают обо мне мои друзья, если узнают, что я в розницу торгую желчью тролля на чёрном рынке? Как они отреагируют на мой целительный дар или на мою дружбу с Реми? И что они скажут, если узнают истинную причину моего согласия пойти в тот вечер в "Аттик"?

Мы были прерваны звонком сотового телефона.

– Ох, дерьмо! – пробормотал Роланд, – Я совсем забыл, что должен был забрать маму. Она отогнала свою машину в сервис на замену тормозов.

Мы заторопились обратно к его грузовику и направились назад в город. Настроение на обратном пути было более приподнятым. Роланд с Питером сравнивали оборотней и Мохири и гадали не стану ли я сильнее и быстрее, чем они, если использую свою демоническую сторону. Я сказала им продолжать гадать, поскольку не собиралась ни в коем случае спускать с привязи эту сущность.

Нейт готовил на ужин тушёную говядину, и я смогла почувствовать запах приготавливаемого блюда, кипевшего на медленном огне, как только вошла в апартаменты. Я накрыла стол, а затем провела час, занимаясь домашней работой до того, как он вышел из своего рабочего кабинета.

– Пахнет отлично, – сказала я, когда он запихнул несколько недопечённых полуфабрикатов хлебных рулетов в духовку.

Он послал мне взгляд искоса.

– Похоже ты сегодня в гораздо лучшем настроении.

Я ухмыльнулась.

– Да, а ещё я умираю с голода.

После ужина, я убрала кухню и закончила домашнюю работу. Я чувствовала себя такой беспечной и счастливой, что впервые за последние две недели села за рисование. Я почти закончила, когда увидела, что создала эскиз с образом Николаса, появляющимся из полумрака, с извлечённым из ножен мечом, его лицо было безжалостным и разгневанным, подобно ангелу‑мстителю. Некоторое время я в изумлении смотрела на лицо, изображенное на бумаге, не понимая, почему я его нарисовала. Он спас мою жизнь, но он также служил мне напоминанием всего того, что в последнее время всё в моей жизни пошло не так. Я закрыла альбом и бросила его на рабочий стол. Сегодня вечером я не хотела портить своё хорошее настроение мыслями о Николасе или чем‑либо ещё из пережитого негатива.

Я открыла ноутбук, пожелав проверить почту до того, как пойду спать. В почтовом ящике было одно письмо от Роланда со смешной карикатурой оборотня в кабинете стоматолога, которая заставила меня рассмеяться. Я всё ещё улыбалась, когда зашла на форум, постоянным пользователем которого я была.

Пять минут спустя моя улыбка испарилась вместе с моим хорошим настроением. Чуть ранее сегодня днём на форуме была создана новая дискуссия. В ПОИСКАХ "ИВМ"? Леденящий узел начал формироваться в моём желудке, когда я прочитала десятки ответов в созданной ветке. Большинство ответов было шуточными, и колкие комментарии утверждали создателю темы, что они имеют больше шансов выиграть в лотерею, чем найти "ИВМ". Некоторые пользователи пренебрежительно отозвались об этом, как о легенде, не имевшей под собой никаких оснований. Казалось, никто не воспринял это серьёзно.

За исключением меня.

"ИВМ" было малоизвестной аббревиатурой, используемой для желчи тролля. Это означало "источник вечной молодости". Никто не упоминал Нью‑Гастингс, меня или Мэллойя, но подобная реклама на форуме заставила меня покрыться мурашками. Кто‑то наводил справки.

Не паниковать. Даже если в этом что‑то и было, ничто не выведет на меня. В любом случае, сегодня вечером я ничего не могла с этим поделать. Я создала новое сообщение и отправила лаконичное письмо Мэллойю. Если кто‑то начал выискивать зацепки, то у него так же, как и у меня, было слишком многое поставлено на карту. У него было гораздо больше контактов, чем у меня. Он должен был разобраться что к чему. Я надеялась на это.

Я закрыла ноутбук и потёрла лицо. Как моя жизнь стала такой чертовски сложной так быстро?

– Ни одно, так другое, – простонала я, выключив свет.

Глава 8

Заведение "У Джино" представляло собой небольшую семейную пиццерию, расположенную в двух кварталах от школы, которая когда‑то была очень популярна среди детей до того, как в торговом центре перестроили фуд‑корт, и появился кинотеатр. Теперь же большинство их посетителей были молодые пары и маленькие семьи. Папа Джино, как все его звали, самостоятельно готовил соусы и основы для пиццы, и это место было практически прославленным в городе. Я не смогла бы отречься от кафе "У Джино" ради любой другой большой сети пиццерий.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒