Карен Линч 8 страница

Я улыбнулась ему.

– Я попробую.

– Ох!

Я в изумлении смотрела на их друга. Лежавшее на земле существо было около двух футов роста с красновато‑коричневого цвета кожей и с буйно растущими жёлтыми волосами, которые достигали плеч. Лицо было вытянутым с округлыми и шарообразными, как у совы, глазами, с длинным носом и ртом, уголки которого были опущены то ли от злого взгляда, то ли от боли, я не могла понять наверняка. На одной стороне головы существа торчком стояло остроконечное ухо. На нём были надеты неказистая жилетка и короткие штаны, выполненные из шкуры какого‑то животного.

И он совсем не был рад меня видеть. Как только я приблизилась к нему, он начал метаться и издавать визгливый звук, который причинял боль моим ушам. Я отступила назад на несколько футов, натолкнувшись спиной на Реми.

– Реми, это то, что я думаю? – я повернулась к нему. – Это что гоблин?

Реми кивнул, и я едва сдержала вздох потрясения. Ходили слухи, что гоблины вымерли уже давным‑давно. Ужасные создания; они воровали, любили истязать детей и славились тем, что ели всех подряд маленьких животных, каких только могли поймать, особенно кошек.

– Я думала, что ни одного не осталось, – сказала я, постаравшись перекричать визжание.

Реми пожал плечами.

– Не все вымерли. Ног живет здесь много лет. Он держится подальше от большинства других Существ. Он им не нравится.

Я потерла уши.

– Ну, надо же, интересно почему. Его действительно зовут Ног?

Такое имя больше походило диснеевскому персонажу, нежели настоящему живому гоблину.

– Его настоящее имя чересчур длинное для человеческого языка.

– Ох. Ну, тогда Ног.

Реми прошёл мимо меня и заговорил с гоблином, как я полагала, на языке Нога. Он жестом показал на ногу гоблина и потом указал на меня, что вновь вывело из себя данное создание. Затем Реми повысил голос, нечасто мне приходилось слышать, чтобы он так поступал, и заговорил очень настойчиво. Наблюдение за тем, как внезапно гоблин утихомирился и обращённый ко мне сердитый взгляд стал угрюмым, послужило мне напоминанием, о том, как Реми говорил с Френ в тот день в старом доме. Лишь немногие могли противостоять решительно‑настроенному троллю.

– Пошли, – сказал Реми.

Я осторожно последовала за ним, не желая опять расстроить Нога. Реми пальцем указал на ногу гоблина, и я увидела кровавое пятно на его икре.

– Он попал в капкан. Малыши освободили его, но он повредил ногу.

Я послала Ногу, как надеялась, успокаивающую улыбку и встала рядом с ним на колени.

– Мне надо прикоснуться к его ноге.

Реми снова заговорил с гоблином и затем произнёс:

– Исправляй, сейчас.

Я нерешительно протянула руку и приподняла штанину вверх по израненной ноге. Порез был не таким плохим, как я ожидала, но имелась большая отёчность, и я предположила, что была сломана кость. Когда я нежно положила руку на отёк, из Нога вырвался рычащий звук, и он обнажил зубы, посмотрев в мою сторону. Конечно же, у него был полон рот острых, как иглы, зубов.

– Он собирается укусить меня?

– Нет, – таков был ответ Реми.

Я доверяла ему, поэтому взялась за исцеление ноги гоблина. Жар наполнил мои руки, и перелом ноги быстро обнаружился. Я слышала, как создание ахнуло, когда моя сила начала свою работу, сливая кость воедино до тех пор, пока она вновь не стала цельной. Вскоре после этого, отёк усох, и остатки жара просочились сквозь мои ладони.

Я села на пятки.

– Всё исправлено, – сказала я, и молодые тролли стали ликовать.

– Я знала, что ты исправишь его, – произнесла Минка, подбежав ко мне и заключив меня в дробящее грудную клетку объятие.

Реми заговорил с Ногом, и гоблин медленно встал на ноги, проверяя свою ногу. Он долгое время всматривался в меня, затем что‑то мне сказал, чего понять я не смогла. Я посмотрела на Реми, прося о помощи.

– Он сказал, что ты плохо пахнешь, и теперь несколько дней он будет также дурно пахнуть, как и ты.

– Не очень‑то признателен, не так ли? – парировала я, и Реми усмехнулся. Я развернулась к гоблину, который уже собрался уходить: – В следующий раз, как попадёшь в капкан, надеюсь, медведь тебя съест, – выкрикнула я ему вслед.

– Гоблины не знают, как сказать "спасибо", – объяснил Реми. – Таковы уж их манеры.

Я позволила ему помочь мне подняться.

– Неудивительно, что они почти вымерли.

Реми фыркнул. Он наказал своим маленьким родственникам идти домой, а мы тем временем продолжили свою прогулку к моему велосипеду. Мы не торопились, так что я смогла восстановить свои силы. Странно, но я не чувствовала себя истощённой, как это обычно бывало после исправления сломанной кости.

– Так какая история у Нога? У него здесь есть семья?

– Нет семьи. Он любит жить в одиночестве. Гоблины очень сильно отличаются от других Существ.

– Похоже, он очень дружелюбно относится к твоим младшим родственникам, – сказала я, когда мы добрались до велосипеда, запрятанного в кустах.

Реми издал пыхтящий звук.

– Малыши считают его забавным. Когда они повзрослеют, он перестанет им так сильно нравиться.

– Да, всё кажется иначе, когда взрослеешь, – я надела шлем и ухватилась за руль велосипеда, подняв его. – Кстати, я была настороже, никто не упоминал о желчи. Думаю, мы в безопасности. Но, наверное, на некоторое время нам надо залечь на дно.

– Хорошо. Мы подождем немного, прежде чем еще продадим.

– Нам придётся подождать несколько месяцев, может быть и дольше, – напомнила я ему.

Для кого‑то мудрого во многих отношениях, Реми мало знал о технологиях или изобретательности людей. Он не понимал, что кто‑то, решительно‑настроённый, может отследить торговую структуру в этой области. Я дважды использовала желчь в качестве денежной единицы, и всегда пыталась быть предельно‑бдительной, торгуя исключительно с Мэллойем. Трудно сказать наверняка, что никто не обратил на это особое внимание.

– У тебя достаточно сил, чтобы ехать?

Я покатила велосипед к дороге.

– Я в порядке. Тут всего несколько миль.

Дорога представляла собой нечто немного большее, чем засыпанную гравием тропинку с травой, пробивавшейся посередине. Давным‑давно где‑то дальше в этом направлении находилась старая шахта по добыче серебра, которую закрыли в конце сороковых годов. Теперь же единственными транспортными средствами, которые случайно здесь появлялись, были вездеходные машины или велосипеды для езды по бездорожью. Тут были самые лучшие тропы, ведущие мимо "Холмов" и прямо до старого маяка.

Это была ухабистая поездка, пока я не добралась до главной дороги. В сотый раз я подумала, что мне всерьёз надо заняться получением водительских прав. У Нейта была "Хонда Элемент", которая отлично подходила к его инвалидному креслу, и он, возможно, иногда разрешал бы мне её брать, если бы я умела водить. Роланд постоянно предлагает научить меня, может быть, настало время принять его предложение.

Как только я выехала на главную дорогу, я примкнула к обочине, чтобы держаться в стороне от вечернего движения транспорта. На полпути к дому, мимо меня с рёвом промчался обтекаемый чёрный "Дукати", и воздушный поток едва не выбил меня из колеи.

– Осторожней! – заорала я ему вслед, как если бы он мог услышать меня.

На мгновение он стал замедлять ход, и всё о чём я могла подумать, было: "Ох, дерьмо!" Но он, по‑видимому, изменил своё решение и продолжил путь. Слоняясь неподалеку от "Джеда", я видела множество байкеров, и большинство из них были хорошими ребятами, но всегда встречалось несколько смутьянов. Судя по тому, какая удача сопутствует мне последнее время, испытывать её я не хотела.

Не говоря уже о том, что я была полностью застигнута врасплох, когда доехала до прибрежной части города и увидела чёрный "Дукати", стоявший перед кофейней, расположившейся по соседству с нашим зданием. Это могло быть просто совпадением – было множество чёрных мотоциклов – но что‑то говорило мне, что это был не тот случай. Я вознамерилась было срезать путь между зданиями и выскочить на Маркет Стрит, и проделать более длинный окружной путь к нашему зданию, но отказалась от этой мысли. Из‑за Эли я стала подозрительной к незнакомцам, но я не была трусихой, да и сейчас не собиралась начинать вести себя, как таковая.

Я изменила своё решение, когда заметила высокую фигуру, небрежно прислонившуюся к стене кофейни. В джинсах и чёрной кожаной куртке, накинутой поверх серой футболки, Николас, по всей видимости, кого‑то ожидал, и мне не требовалось "угадай с трёх раз", чтобы понять кого именно.

Приблизившись к нему, я почувствовала шевеление на задворках своего разума, такое же слабое щекочущее ощущение узнавания, какое я испытала в тот самый миг, когда мы встретились. В животе у меня затрепетало, как только я вспомнила наше первое столкновение в клубе, и как впоследствии он противостоял двум вампирам, с целью спасти меня. Но затем я вспомнила его странное поведение. В одну минуту он смотрит на меня с чем‑то похожим на враждебность, а в следующую – стремительно бросается на спасение моей жизни. А потом он опять становится равнодушным и сдержанным. Какой Николас ждал меня сейчас? И что ещё важнее, чего он хотел?

Меня искушала мысль проехать мимо него, но любопытство взяло своё.

– Как ты нашёл меня? – бесцеремонно поинтересовалась я.

После того, как мы расстались тем вечером, я не видела никакого смысла в утончённости манер.

Уголки его губ приподнялись, и в его серых глазах вспыхнуло веселье.

– Что, никаких "привет" после всего того, через что мы вместе прошли?

Он мог включать своё обаяние для кого‑нибудь другого, поскольку на меня оно не действовало.

– Привет. Как ты нашёл меня?

Если он и был раздражен моим не особо тёплым приветствием, он этого не показал.

– Я пробил номер автомобиля твоего друга.

Я не знала то ли мне быть тронутой, то ли возмутиться; а может быть и то и другое.

– Зачем?

Мы расстались с ним совершенно не на дружеской ноте, и я не могла придумать ни единой причины его появления в поисках меня. У меня не сложилось впечатление о нём, как о парне, который названивал тебе домой.

Казалось, мой вопрос заставил его на несколько мгновений запнуться, прежде чем он оттолкнулся от стены здания.

– Нам надо поговорить.

Тон его голоса частично утратил поддразнивание, и я тотчас ощутила беспокойство. Я усилила свою хватку на руле.

– Поговорить о чём?

Николас приподнял бровь.

– Ты выглядишь так, будто готова сбежать. Я не кусаюсь, знаешь ли.

– Да, это именно то, что я думала о другом парне, – сухо ответила я, и он рассмеялся, тем самым удивив меня.

Его лицо лишилось свойственной ему жестокости, и его чувственная улыбка заставила мой желудок затрепетать ещё до того, как я дала себе мысленный подзатыльник.

– Во всяком случае, говоришь ты так, словно хорошо оправилась, – его глаза непоколебимо встретились с моим взглядом. – Я здесь не для того, чтобы навредить тебе, и нам действительно надо поговорить.

– О чём, вообще, мы должны поговорить? Я даже твою фамилию не знаю.

– Даньшов, а твоя фамилия Грей. Теперь, когда мы познакомились, мы можем поговорить?

Он прозвучал искренне, да и находились мы на улице, поэтому я посчитала, что никакая настоящая опасность мне не грозила. К тому же, он спас мою жизнь. Мне надо выслушать всё, что он был вынужден мне сказать; как минимум, я слишком многим была ему обязана.

– Ладно.

– Здесь есть место, где мы могли бы поговорить с глазу на глаз?

На несколько минут я задумалась.

– Мы можем пойти вглубь верфи. Обычно там достаточно пусто в это время дня.

– Это пойдёт.

Я сказала ему, что вернусь через минуту, затем закатила свой велосипед за угол нашего здания и спрятала его за машиной Нейта. Когда я вернулась, он стоял перед своим мотоциклом, дожидаясь меня. Никто из нас не заговорил, пока мы шли в сторону верфи. Мне было интересно чувствует ли он себя так же неловко, как и я. Нет, парни, ему подобные, вероятно, никогда не испытывают чувство стеснённости. Каждое его движение излучало уверенность, да и дополнительное превосходство ему придавали его размеры. Я была ростом пять с половиной футов (~ 165 см), и, когда мы шли рядом, я производила впечатление ничтожно маленькой на его фоне.

Он хранил молчание, пока мы не прошли мимо сваленных в кучу ловушек на лобстеров и не начали идти прогулочным шагом вдоль по одному из безлюдных причалов.

– Как долго ты дружишь с оборотнями? – поинтересовался он.

Вопрос привёл меня в замешательство, пока я не вспомнила слова Максвелла о том, что оборотни и Мохири недолюбливают друг друга. Если у Николаса были сложности касаемо моей дружбы с Роландом и Питером, ему придётся как‑то с этим справиться.

– Долго.

– А твои родители не возражают?

– У меня есть только дядя, и ему мои друзья нравятся, но он не знает кто они по своей природе. Он вообще ничего об этом не знает, – ответила я многозначительно.

Он кивнул.

– Не возражаешь, если я поинтересуюсь насчёт твоих родителей? Как получилось, что ты живёшь с дядей?

– У меня нет родителей. Моя мать оставила меня, когда мне было два года, так что я не помню её. Папа умер, когда мне было восемь, – я с трудом сглотнула уже хорошо привычный для меня ком в горле, и стала, не отрывая глаз, смотреть прямо перед собой. – Дядя Нейт его брат.

– Ты знаешь девичью фамилию своей матери?

Я перестала идти и перевела свой взгляд на него.

– Почему тебя интересуют мои родители? Какое отношение они имеют ко всему этому?

Его лицо ничего не выражало.

– Ответь на мой вопрос, и я отвечу на твои.

Я рассерженно отвернулась и продолжила идти.

– Её звали Мадлен. Думаю, её девичья фамилия была Кросс или что‑то в этом роде. Она бросила нас. Меня на самом деле не особо волнует кем она была.

Мне потребовалось несколько секунд на осознание, что Николаса рядом со мной не было. Я обернулась, чтобы посмотреть назад, и увидела странное выражение его лица.

– Что не так?

– Мадлен Круа? Так её звали?

– Возможно. Я не уверена. Почему ты на меня так смотришь?

Он перевёл свой пристальный взгляд на воду.

– Просто я не слышал это имя уже очень долгое время. Если это та Мадлен, которую я знаю, то это многое мне объясняет.

– Ну, мне это ни о чём не говорит, так что, почему бы тебе не посвятить меня в это? Ты сказал, что ответишь на мои вопросы, если я отвечу на твой.

Он одарил меня кроткой улыбкой, пока шёл ко мне.

– Я расскажу.

Мы находились почти в самом конце пристани, где было пришвартовано два больших омароловных судна. Николас указал на несколько опрокинутых ящиков.

– Давай присядем. Это хорошее место для разговора.

Я села на один из ящиков. Николас присел на другой ящик и повернулся ко мне так, что теперь был лицом обращён ко мне. С такого близкого расстояния его глаза были похожи на жидкую ртуть, и я попыталась игнорировать странное скручивающее чувство, растущее в моём животе.

– До прошлой ночи ты и понятия не имела о том, кем были Мохири. Как много теперь ты о нас знаешь?

Я пожала плечом.

– Я знаю, что вы, ребята, являетесь охотниками на вампиров, и вы с оборотнями не любите друг друга. Вот собственно и всё.

– Предполагаю, что твои друзья не распространяются особо о нас, так же как и мы о них. Хочешь ли ты узнать больше о Мохири?

– Да.

Я и понятия не имела, зачем он мне всё это рассказывал, но мне было интересно узнать о нём и всей его расе.

Похоже, мой ответ удовлетворил его, так как он улыбнулся.

– Ты, кажется, очень хорошо знакома с нашим миром, но как много ты знаешь о демонах?

– Ничего, за исключением того, что надо держаться от них как можно дальше.

– А что если я скажу тебе, что существует множество типов демонов, и что вампиры одни из них?

Я прищурила глаза, посмотрев на него.

– Я бы сказала, что ты преднамеренно пытаешься до смерти меня напугать.

Он наклонился вперёд, разместив локти на своих бёдрах. Его глаза удерживали мой взгляд с той же проницательностью, какую я почувствовала, когда первые встретила его.

– Я здесь не для того, чтобы запугать тебя.

Я оторвала от него свой взгляд и посмотрела на свои руки. Слишком поздно.

– Ты всё ещё хочешь услышать о Мохири? – спросил он.

Я вновь посмотрела на него, обрадовавшись тому, что чтобы я ни увидела в его глазах минуту назад, это исчезло.

– Продолжай.

– Уверена?

Я одарила его одобрительной улыбкой.

– Да. Я хочу услышать.

Он настороженно осмотрел бухту.

– Всё началось два тысячелетия назад, когда демоны выяснили, как покинуть своё измерение и гулять по земле в телесной форме. Большинство из них были демонами низшего порядка, и они были опасными, но не являлись основной угрозой для человечества. Но затем появился демон среднего порядка, которого звали Вамхир. Он сделал человека своим носителем и дал человеку бессмертие... и томительную жажду к человеческой крови.

– Первый вампир, – прошептала я, испытав смесь отвращения и восхищения.

Николас кивнул.

– Демон быстро узнал, как создать больше себе подобных, и в скором времени появились тысячи вампиров. Население земли тогда было очень немногочисленным, и древние цивилизации были фактически беззащитны перед силой и жаждой крови вампиров. И если бы эту ситуацию оставили без контроля, в конечном счете, вампиры захватили бы землю и истребили бы всё человечество. Так что архангел Михаил сошёл на землю, с целью создать расу воинов для уничтожения вампиров. Он взял демона среднего порядка, именуемого Мори, и поместил его внутрь человеческого мужчины и этот мужчина оплодотворил пятьдесят человеческих женщин. Их потомство было полулюдьми‑полудемонами, и они обладали скоростью, силой и проворством, необходимыми для преследования и убийства вампиров. Они были первыми Мохири.

Он прекратил свой рассказ и посмотрел на меня, ожидая мою реакцию. Но я всё ещё пыталась впитать ту часть информации о демоне, оплодотворившем женщин, так чтобы не сползти вниз со своего места. Наконец до меня дошло, что он хотел донести до меня, и я не смогла не послать ему скептический взгляд.

– Мохири – демоны?

– Полудемоны, – поправил он меня. – Каждый из нас рождён с демоном Мори внутри нас.

Я почувствовала, как румянец на моём лице иссяк.

– Ты хочешь сказать, что живёшь с демоном внутри, как... как с паразитом?

– Именно так, – сказал он, как будто ничего особенного в этом не было. – Мы даём Мори жизнь, а взамен этого он даёт нам способность заниматься тем, для чего мы и были созданы. Это симбиотический союз, приносящий выгоду обеим сторонам.

Это было слишком. Я встала и подошла к краю пристани, стараясь изо всех сил понять то, что он мне рассказал. Демонические паразиты? Я опустила взгляд, всмотревшись в воду, и под толщей воды смогла различить лишь несколько морских окуней и керчака. Вода здесь казалась обманчиво неглубокой, но я знала, что на данном участке пристани было более пятнадцати метров глубины. Ничто в этом мире не было тем, чем представлялось.

– Ты же не собираешься прыгнуть, правда? – в его голосе слышалось веселье, но так же нечто, что прозвучало как беспокойство.

Я резко втянула придающий сил вдох и повернулась к нему лицом. Он всё также сидел на ящике, выжидательно за мной наблюдая. Что я должна была ему сказать? Всё, что я слышала или читала, учило меня остерегаться демонов и держаться на расстоянии от них. А теперь Николас говорит, что он полудемон‑воин, который кружит по свету, защищая человечество от участи быть уничтоженным другим демонами. Я не знала, как много ещё странностей смогу выдержать.

– Зачем ты мне всё это рассказываешь?

Что‑то подсказывало мне, что разыскал он меня не для того, чтобы просто просветить меня в вопросе демонов.

Он поднялся и пошёл ко мне, остановившись всего лишь в нескольких футах от меня.

– Потому что тебе надо было услышать это.

– Зачем? Как это связано со мной? Или с моими родителями?

Выражение лица Николаса стало более серьёзным.

– Я вернусь к твоим вопросам через минуту. Для начала скажи мне, разве ты не задумывалась, почему ты не такая, как все остальные знакомые тебе люди?

– Н‑не такая? – как он смог узнать об этом? – Я не понимаю о чём ты.

– Думаю, что понимаешь.

– Послушай, я...

Его взгляд вновь пленил меня, его глаза стали насыщённого тёмно‑серого цвета. Прежде чем я смогла поразмыслить о том, как глаза человека могут иметь так много различных оттенков, я почувствовала нежнейшее касание к моему разуму. Некая невидимая мощь мягко протолкнулась сквозь мои стены, проверяя их, и в уединённом месте моего сознания в ответ на это взволнованно зашевелился зверь. Паника ярко вспыхнула во мне, и я обратилась к своей силе, внезапно ощутив себя так, будто была втянута в битву интересов. Успокаивающая сила моего дара растеклась по мне и обрушилась на инородное присутствие, изгнав его из меня. Ахнув, я вихрем помчалась прочь от него. Что это было? Никогда в своей жизни я раньше не чувствовала себя настолько незащищённой и уязвимой, и это вселило в меня ужас.

– Сара?

Я не смогу вынести это. Я не знала, что это было, но неожиданно поняла, что больше не хочу что‑либо ещё услышать из всего того, что он должен был мне сказать.

– Мне надо идти, – вымолвила я, обойдя его.

– Бегство ничего не изменит, Сара.

Я не ответила, просто продолжала идти.

– Не думал, что ты трусиха.

Его горький упрёк заставил меня резко остановиться, но я не повернулась к нему.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– Полагаю, мы оба знаем, что это не так.

Я крутанулась, развернувшись к нему лицом, поскольку кое‑что мне всё же хотелось выяснить.

– Что насчёт моих родителей? – настойчиво я задала вопрос. – Ты их знал?

– Твоего отца нет. Но я знал Мадлен Круа на протяжении многих лет.

Я покачала головой.

– Ты всего лишь на несколько лет старше меня.

Выражение его лица было нечитаемым.

– Я старше, чем выгляжу.

– Так что ты пытаешься мне сказать? – спросила я обессилено. – Откуда ты знаешь Мадлен?

В его голосе не было и намека на деликатность, только правда.

– Она выросла на моих глазах.

Безмолвно, в изумлении я посмотрела на него, и его слова повисли в воздухе между нами. Нет, это невозможно. Мадлен Круа была ужасной женой и матерью, но она не была... одной из них. Потому как если бы она была таковой, тогда это делало бы меня...

Глава 7

– Нет!

Я быстро развернулась и рванула прочь от него, на этот раз, когда он выкрикнул моё имя, я не остановилась. Я побежала в сторону набережной, в страхе услышать ещё хоть что‑нибудь из того, что он собирался мне рассказать. Это не правда – не могло быть правдой. Должно быть, на свете было больше женщин, нежели только одна, которых звали Мадлен Круа, и сформировать подобное суждение после нашей первой встречи было безрассудным для Николаса.

Внезапно он возник передо мной, на расстоянии фута, заблокировав мой единственный путь к бегству, и я резко остановилась всего в нескольких дюймах от него. Я выставила вперёд руки, с целью удержать себя от столкновения с его твёрдой грудью.

– Как – ? – выпалила я.

– Скорость демона, помнишь.

Я вздрогнула и попятилась назад.

– Кто‑то мог увидеть тебя.

Он непроизвольно пожал плечом.

– Мы оба знаем, что люди видят только то, что хотят видеть, и верят исключительно в то, во что хотят верить, – он сделал шаг навстречу ко мне, заставив меня отступить ещё на один шаг. – Но только лишь потому, что кто‑то решает во что‑то не верить, не означает, что этого не существует.

Я плотно прижала руки к груди.

– Как ты можешь быть таким уверенным? – спросила я, услышав отчаяние в своём голосе. – Должно быть в мире больше, чем лишь одна Мадлен Круа.

Вздох Николаса прозвучал едва ли не полным сожаления.

– Я был уверен в том кто ты ещё до того, как услышал её имя. Как только я увидел тебя в тот вечер, я сразу понял, – он отвёл взгляд, будто знал, что следующие слова мне не понравятся. – Мой Мори признал твоего.

Воздух покинул моё тело.

– Что?

– Мори могут чувствовать друг друга, когда находятся поблизости. Именно так один Мори распознаёт другого, – он мельком взглянул на меня и, должно быть, увидел формировавшееся на моих губах отрицание, поэтому добавил: – Они никогда не ошибаются.

– Я... – я и не знала, что на это ответить.

Тёмные глаза Николаса блуждали по моему лицу, словно он что‑то искал.

– Ты почувствовала это, не так ли?

Я подумала о том вечере и странном ощущении дежавю, которое сразило меня, как только я впервые посмотрела в его глаза. На какое‑то мгновение там, я почувствовала себя так, словно так или иначе знала его, вопреки уверенности, что мы никогда раньше не встречались. Такое же чувство я испытала, когда увидела его, ожидавшим меня у кофейни.

Мой кивок был еле уловим.

– Этого не может быть.

Один уголок его рта приподнялся.

– Есть участи гораздо хуже, знаешь ли.

– Ты объявил мне, что внутри меня живет демон‑паразит, и я должна к этому спокойно отнестись?

– Всё не так плохо, как ты это преподносишь.

– Нет, это хуже.

Все эти годы я боролась со зверем в своей голове, а теперь обнаружила, что это было нечто гораздо худшее, чем я когда‑либо могла себе представить. Тошнота извивалась в моём желудке.

Он не сделал ни единого движения в мою сторону, но я расслышала нежность в его голосе.

– Я понимаю, что это странно и пугающе, но ты не первая сирота, найденная нами. Ты приспособишься, как это сделали и они.

– Сирота?

– Это просто термин, который мы применяем к молодым Мохири, которые не были рождены в условиях нашего образа жизни. Они понятия не имеют, кто они на самом деле, пока мы не находим их.

– Значит, есть такие же, как и я? – мысль о том, что кто‑то ещё столкнулся с этим, придала мне небольшое чувство утешения.

– Не совсем, как ты, – он нахмурил брови. – Другие были гораздо младше.

– Какое это имеет значение?

Он ненадолго отвёл взгляд в сторону, и выражение его лица стало серьёзным, когда его взгляд вновь вернулся ко мне.

– Наши Мори нуждаются в нас, чтобы выжить, в равной степени, как и мы нуждаемся в них, но они всё равно остаются демонами, и оказывают определённые побуждения и подчиняют своей воли. Начиная с самого раннего возраста, мы учимся контролировать эти позывы и приводить к балансу наши человеческую и демоническую природы. В противном случае, Мори попытается стать доминантом. Сироты, которые не были найдены в достаточно юном возрасте для начала подготовки, вырастают с серьёзными психическими и эмоциональными проблемами, терзаемыми демонической сущностью. В худших случаях они страдают суровой степенью шизофрении и оказываются в психиатрических клиниках... или кончают жизнь самоубийством.

Я резко втянула воздух, подумав о вещах, происходивших в моей голове и тёмной эйфории, которую испытала, когда ударила Скотта. Для меня всегда это ощущалось, будто ещё одно сознание жило в моей голове, то самое, которое завладело бы моим разумом, если бы я ему позволила это. По мне пронеслась дрожь, когда я осознала, где могла бы оказаться, если бы не научилась контролировать это. Я бы закончила точно так же, как и те дети, о которых говорил Николас. Может быть ещё и окажусь.

– Сколько лет было самому старшему сироте, которого вы когда‑либо вовлекали в свой образ жизни?

– Самой старшей из исправленных было десять, и она была исключением. Другие были не старше семи лет.

– Десять, – пискнула я.

Если то, что он говорил, было правдой, я должна была быть безумна или мертва к этому моменту. Может быть, он ошибался насчёт меня. Может быть, всё‑таки, я не была одной из сирот.

– Я знаю, о чём ты думаешь, у тебя всё на лице написано. Ты – Мохири. Я уверен в достоверности этого на все сто процентов, – он сделал шаг ко мне навстречу, его глаза изучали меня. – Вот чего я действительно не понимаю, так это как ты научилась подчинять своего демона без тренировки. Я никогда не видел такого контроля, как у тебя. Твой Мори практически в спячке.

Жар распространился по моему животу от его близости, и нечто воспламенилось в моём разуме. Я отступила на шаг назад в попытке сохранить дистанцию в несколько футов между нами. Я знала, что это была реакция моего внутреннего демона на другого демона из его же рода, но легче от понимания этого мне не стало.

– Именно поэтому я не такая быстрая и сильная, как ты? – спросила я, дабы скрыть своё беспокойство.

– Именно, и мы достигаем зрелости в возрасте около восемнадцати‑девятнадцати лет, к этому возрасту наш Мори достигает своей полной силы. Ты должна была уже заметить, как некоторые из твоих способностей начали проявляться к этому моменту, но ты должна научиться использовать свою демоническую сторону, чтобы улучшить свои физические способности.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒