Комната Майкла 5 страница

Лайла явно заинтриговала эта информация.

— И еще, конечно, можно включить пожертвования отдельной строкой в завещание, — добавил я.

Никакой реакции. Ровным счетом ничего. Продолжать разговор я не стал.

И вот мы вернулись в «Тихую гавань». Я проводил Лайла в комнату. Стаскивая свитер и ботинки, он поблагодарил меня за «великий день». Я похлопал его по спине и сказал, что и сам получил огромное удовольствие. И уже собрался уходить, как он вдруг сказал:

— А знаешь, Гил, у меня нет никакого завещания.

Я изобразил удивление. На самом деле ничего удивительного в этом не было. Великое множество людей, особенно тех, кто проживает в домах престарелых, вообще не заморачиваются завещаниями. Мало того, я даже изобразил ужас, потом — глубочайшее разочарование, а затем сказал:

— Давайте обсудим это позже, хорошо? Я знаю, что надо сделать.

— Конечно, — ответил он, и на лице его читалось облегчение.

Утром, в 5.30, холлы и коридоры еще пустовали, свет был выключен, кругом царила тишина. Все спали, ну, по крайней мере должны были спать. Я сидел за столом в приемной и читал книгу о роли генерала Гранта в военной кампании, как вдруг меня напугало неожиданное появление мисс Дафны Гроут. Эта восьмидесятишестилетняя старуха страдала слабоумием, и место ей определили в заднем крыле. Как она умудрилась пробраться сюда, миновав запертую дверь, оставалось только гадать.

— Пошли скорее! — прошипела она. Половина зубов во рту отсутствовала, голос был слабый, шелестящий.

Я так и подпрыгнул со своего места.

— Что случилось?

— Это Гарриет. Она… на полу лежит.

Я бросился в заднее крыло, набрал на панели код, отворил тяжелую дверь и побежал по коридору к комнате 158, где обитала мисс Гарриет Маркл, обитала давно, еще до того, как я достиг половой зрелости. Щелкнул выключателем — и передо мной предстала ужасающая картина. Старуха лежала на полу, судя по всему, без сознания, обнаженная, если не считать черных носков. Лежала в луже рвоты, мочи, крови и собственных экскрементов. От чудовищной вони колени у меня подогнулись, хотя к неприятным запахам я вроде бы притерпелся. Мне приходилось попадать в подобные ситуации и прежде, а потому среагировал я чисто инстинктивно. Быстро достал свой маленький фотоаппарат, сделал четыре снимка, сунул его обратно в карман и побежал за помощью. Мисс Дафны Гроут нигде не было видно, все пациенты в этом крыле продолжали мирно спать.

Дежурного санитара на месте не оказалось. Наша смена началась восемь с половиной часов назад, женщина по имени Рита, ночная сменщица, отметилась на входе, я сам видел это, затем отправилась в заднее крыло. На дежурстве она находилась одна, и это было против правил, поскольку с учетом особенностей контингента там требовалось двое. Рита уже ушла. Тогда я бросился в северное крыло, поймал там санитара Гэри и вместе с ним приступил к решительным действиям. Мы надели резиновые перчатки, натянули хирургические маски и бахилы, быстренько подняли с пола мисс Гарриет и уложили на постель. Она еще дышала, но едва-едва, над левым ухом зияла рваная рана. Гэри принялся приводить в порядок старуху, а я занялся полом. И вот, подчистив все, что можно, я вызвал «скорую», а затем позвонил сестре Энджел и Пчелиной Матке Уилме. К этому времени другие пациенты начали просыпаться, и вскоре у двери в комнату 158 собралась толпа. Риты нигде не было видно. Лишь два санитара, Гэри и я на пятьдесят два пациента.

Мы перевязали рану на голове Гарриет, переодели старуху в чистое белье, натянули на нее халат, и пока Гэри охранял этот полутруп, я побежал на пост в отделении, посмотреть документы. Выяснилось, что мисс Гарриет не кормили с полудня вчерашнего дня — почти восемнадцать часов, — и дать лекарства ей тоже забыли. Я быстро скопировал все эти записи — спешка была продиктована тем, что их наверняка уничтожат через пару часов. Затем аккуратно сложил копии и сунул в карман.

Прибыла машина «скорой», мисс Гарриет погрузили в нее и увезли. Медсестра Нэнси и мисс Дрел о чем-то тревожно перешептывались и перебирали бумаги. Я вернулся в южное крыло, сложил все улики в ящик стола и запер с намерением через несколько часов забрать домой.

На следующий день из регионального управления в приют прибыл мужчина в строгом костюме и выразил желание поговорить со мной о произошедшем. Он не был адвокатом, тот появился позже, причем особым умом и проницательностью не блистал. Мужчина начал с того, что объяснил мне и Гэри: именно мы, по его мнению, должны были оценить серьезность ситуации и сообразить, как действовать. Мы отнеслись к нему благосклонно и позволили болтать сколько душе угодно. Затем он принялся уверять нас, что мисс Гарриет кормили нормально, что все лекарства давали вовремя — да вот же, это и в записях отражено — и что Рита просто вышла покурить. А потом ей вдруг стало плохо, ну и пришлось забежать домой на минутку. После чего она сразу же вернулась и стала свидетелем «прискорбной» сцены с мисс Гарриет.

Я разыгрывал полного идиота — это моя специализация. Гэри тоже: для него полный идиотизм — естественное состояние, однако он был озабочен тем, как бы не потерять работу. А вот я — ничуточки. Идиот уходит, чем сильно облегчает существование всех остальных идиотов, населяющих маленький городок, и позволяет затушить очередной пожар, способный навредить старой доброй «ГВТГ груп».

Мисс Гарриет с проломленным черепом проведет в больнице неделю. Она потеряла много крови, к тому же у нее развилось еще более обширное повреждение мозга, но как, черт возьми, это можно определить точно? Впрочем, если дело попадет в руки правильного человека, получится не судебный иск, а просто конфетка.

Последнее время судебные иски стали неимоверно популярны, вокруг домов престарелых постоянно вьются стервятники, а потому я понимал, что действовать следовало быстро. Адвокатом моим был старый друг из Тьюпело по имени Декстер Ридли — именно к нему я обращался в подобных случаях. Дексу под пятьдесят, в прошлом остались две жены, а несколько лет назад он пришел к выводу, что бизнес его прогорит, если он и дальше будет нотариально заверять сделки и оформлять разводы по обоюдному согласию. И вот Декс поднялся на одну ступень вверх и стал участвовать в судебных процессах, хотя сам появлялся в залах заседаний не слишком часто. Он обладал редкостным талантом — особым умением составлять крупные судебные иски. Выдвигал их, а потом надменно и насмешливо наблюдал за тем, как пытается уладить дело противная сторона. У него даже своя реклама появилась — ухмыляющаяся физиономия Декса красовалась на многочисленных щитах, разбросанных по всему северному Миссисипи.

И вот в свой выходной я поехал в Тьюпело, показал ему цветные снимки голой мисс Гарриет, валяющейся на полу в луже крови и мочи, показал копии записей с поста в отделении, до их подделки и после, и мы с ним заключили сделку: Декс сразу берет быка за рога, связывается с семьей Гарриет Маркл, а через неделю в головной офис «ГВТГ груп» поступает уведомление о том, что у них большие проблемы в связи с этим инцидентом. Впрочем, Декс не стал упоминать обо мне, фотографиях и копиях документов — решил пока приберечь их. Имея в наличии такую «бомбу», дело можно быстро утрясти. И мне светило стать безработным.

По приказу из головного офиса мисс Уилма Дрел вдруг начала проявлять удивительную любезность ко мне. Вызывала в свой кабинет и сообщала, что работой моей очень довольна, так что мне назначена прибавка. Вместо шести долларов в час — аж целых семь, но только я должен молчать об этом, чтобы сослуживцы не узнали. Я рассыпался в благодарностях, и теперь она была убеждена, что мы с ней накрепко повязаны.

Позже, тем же вечером, я прочел мистеру Сперлоку журнальную статью о некоем застройщике из Теннесси, который собирался разровнять бульдозером заброшенное поле битвы, чтобы построить там очередной супермаркет или дешевое жилье. Местные жители и защитники исторического наследия, конечно, сопротивлялись, но у застройщика имелись деньги, и власти приняли его сторону. Лайла очень огорчило это известие, и мы с ним побеседовали о том, как бы помочь хорошим людям. Впрочем, о завещании он не упоминал, а мне еще было рановато делать очередной ход.

Дни рождения в домах престарелых — события знаменательные по вполне очевидной причине. Лучше уж отпраздновать, пока ты еще в состоянии. В столовой всегда устраивается вечеринка с непременными тортом и свечами, мороженым, фотографированием на память, песнями и всем таким прочим. Мы, сотрудники, очень старались создать праздничное настроение, веселую и непринужденную обстановку — ну хотя бы на полчаса, пока все не разойдутся. Примерно в половине случаев на праздник приезжают родственники, и настроение именинников заметно улучшается. Если же члены семьи не появляются, нам приходится просто из кожи вон лезть.

Второго декабря Лайлу Спёрлоку стукнуло восемьдесят пять, и на празднование прибыла из Джексона его громогласная дочь с двумя своими детьми и тремя внуками, а также с непременным набором жалоб, требований и предложений. Все эти шумные и бесплодные попытки имели целью убедить любимого отца в том, что она трепетно о нем заботится, а нас вконец загонять. Родные Спёрлока привезли с собой воздушные шарики, какие-то идиотские шляпы, купленный в магазине кокосовый торт (его любимый), а также несколько дешевых подарков в ярких коробочках и упаковках. Там были носки, носовые платки и просроченные шоколадки. Внучка включила музыкальный автомат с записью Хэнка Уильямса (его любимый исполнитель), создала, так сказать, фон. Затем последовала неизбежная демонстрация увеличенных черно-белых снимков молодого Лайла в армии, молодого Лайла, идущего к алтарю (в первый раз), молодого Лайла, позирующего и так, и эдак на протяжении десятилетий. Присутствовали почти все обитатели заведения и большая часть персонала, в том числе и повариха Розель, хотя я точно знал, что пришла она ради торта, а вовсе не из-за любви к виновнику торжества.

В какой-то момент Уилма Дрел неосторожно приблизилась к Лайлу, и тот, несмотря на свои седины, не преминул ущипнуть ее за пышную задницу. Она в ужасе взвыла, все остальные так и покатились со смеху, восприняв происшествие как часть увеселения. Впрочем, судя по выражению лица Пчелиной Матки, ей было вовсе не до смеха. Реакция дочери последовала незамедлительно — она наорала на папашу, шлепнула по руке, отчитала перед всеми, и в зале на несколько секунд повисла напряженная пауза. Уилма ушла и не вернулась. Сомневаюсь, что на ее долю часто выпадали такие приключения.

Примерно через час вечеринка выдохлась, кое-кто из приглашенных начал откланиваться. Дочь вместе с потомством быстро собралась и уехала. Торопливые объятия, поцелуи, но понять ее было можно: путь до Джексона неблизкий, папуля. И вот празднование восьмидесятипятилетнего юбилея Лайла закончилось. Я нес его подарки, провожал в комнату и говорил о Геттисберге.[15]

Уже после отбоя я заглянул к нему и преподнес подарок. Несколько часов исследований, несколько звонков нужным людям, и я узнал, что да, действительно, был такой капитан Джошуа Спёрлок и что в составе Десятого пехотного полка он принимал участие в битве при Шило. Родом он был из Рипли, штат Миссисипи; городок находился неподалеку от тех мест, где, согласно предварительной моей проверке, родился отец Лайла. Я нашел одного человечка в Нашвилле, который специализировался по героям Гражданской войны, настоящим и вымышленным, заплатил ему восемьдесят долларов за проделанную работу. А подарком моим было вставленное в рамочку наградное удостоверение на имя капитана Джошуа Спёрлока, украшенное справа боевым знаменем конфедератов, а слева — официальной эмблемой Десятого пехотного полка. Никому бы и в голову не пришло, что это искусная и весьма впечатляющая подделка. Но для Лайла, человека, жившего былой славой предков, это был величайший и драгоценнейший из подарков. Он держал документ в рамочке, и его глаза наполнились слезами. Старик был готов отправиться прямиком на небеса. Рановато, сказал себе я.

— Красота какая, — пробормотал он. — Даже не знаю, что и сказать. Вот спасибо!

— Не за что, мистер Спёрлок. Как видите, он был храбрым солдатом.

— Да, верно, таким он и был.

Ровно в полночь я преподнес второй подарок.

Соседом Лайла по комнате был мистер Хичкок, хрупкий увядающий джентльмен всего годом старше Лайла, но пребывавший в куда худшей форме. Мне говорили, жизнь он прожил чистую, непорочную, не пил, не курил, на другие соблазны тоже не поддавался, однако жизни этой приходил конец. Лайл же, напротив, не пропускал ни одной юбки, долгое время был заядлым курильщиком, частенько прикладывался к бутылке. За годы работы в этом бизнесе я убедился: ДНК объясняет многое, если не все.

Как бы там ни было, но во время вечерней раздачи лекарств я дал мистеру Хичкоку сильнодействующее снотворное, и он уже находился в другом мире. Иными словами, ничего не видел и не слышал.

Мисс Руби, которая, уверен, уже не раз успела приложиться к бутылке «Джимми», в точности выполнила все мои инструкции и припарковала свой огромный «кадиллак» у баков для мусора, возле заднего входа в кухню. Я наблюдал, как она, хихикая, выползла из салона со стаканом в руке. И только тут я впервые увидел на пассажирском сиденье Мэнди, одну из «лучших» девушек мисс Руби. Времени для представлений не было.

— Тсс, — прошептал я, и они последовали за мной в темноту, на кухню, а затем — в слабоосвешенную столовую, где мы на секунду остановились.

И мисс Руби с гордостью произнесла:

— Знакомься, Гил, это Мэнди.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Очень приятно, — пробормотал я.

Мэнди выдавила улыбку. Выражение ее лица говорило: «Давайте покончим со всем этим, и побыстрее». Было ей около сорока, полная, крепко сбитая женщина, однако недостаточно крепкая, чтобы скрыть следы бурной и трудной молодости. Следующие тридцать минут должны были обойтись мне в двести долларов.

Освещение в «Тихой гавани» было приглушенное, я покосился в сторону южного коридора, убедиться, что там тихо. Затем мы с Мэнди быстро прошли в комнату, где мистер Хичкок уже впал в коматозное состояние, а мистер Спёрлок не спал, ждал и расхаживал взад-вперед. Он взглянул на нее, она — на него. Я выпалил:

— С днем рождения! — И быстро ретировался, затворив за собой дверь.

Мы с мисс Руби сидели и ждали в кафетерии, потихоньку выпивая. Она не преминула захватить с собой заветную фляжку, и я был вынужден признать, что после трех месяцев употребления виски уже не казалось мне столь уж противным.

— Она милашка, — заметила мисс Руби. Судя по всему, она была счастлива оттого, что снова может доставить двум людям радость.

— Да, славная девушка, — опрометчиво заметил я.

— Начала работать на меня, когда ее выгнали из школы. Жуткая семейка. Ну а потом пара неудачных браков. Пахала без перерыва, что твоя лошадь. Теперь даже жалею, что не могу загрузить ее полностью. Жизнь в наши дни трудная. А женщина… она всегда распускается, если чувствует себя никому не нужной.

Мисс Руби, содержательница притона, не учитывала, на мой взгляд, того факта, что современные женщины в массе своей слишком распущенны. Секунду-другую я раздумывал над этим, затем отпил глоток и решил, что тему развивать не стоит.

— А сколько у тебя сейчас девушек?

— Всего три. Занятость неполная. Прежде была дюжина, и отдыха они не знали.

— Добрые старые времена…

— Да уж. Лучшие годы моей жизни. Как думаешь, можно найти еще клиентов здесь, в «Тихой гавани»? Точно знаю: даже в тюрьме сегодня выделяют один день в неделю для таких визитов. Может, и здесь устроить то же самое? Раз в неделю могу привозить сюда пару девочек. Уверена, не надорвутся.

— Думаю, это худшая идея из всех, что я слышал за последние пять лет.

Даже в полутьме я видел, как гневно сверкнули ее глаза.

— Прошу прошения? — прошипела она.

— Ты лучше выпей еще. Здесь постоянно проживают пятнадцать мужчин, мисс Руби. Средний возраст… ну, скажем, около восьмидесяти. Из них пятеро прикованы к постели, трое в полном маразме, еще трое передвигаются только в инвалидных колясках. Так что остаются всего четверо способных хоть как-то шевелиться и что-то соображать. А из этих четверых, могу поспорить на любые деньги, только Лайл Спёрлок годится для секса, да и то, думаю, с натяжкой. Так что в доме престарелых секс — товар не ходовой.

— Но я и раньше этим занималась. Не первый мой выезд. — Тут она захихикала прокуренным своим голосом, а потом раскашлялась. Когда кашель немного унялся, прибегла к испытанному средству — глотку виски. — Секс в доме престарелых, — хихикнула она. — Может, именно для этого я и предназначена.

Тут я прикусил язык.

Вскоре Мэнди закончила работу, и мы торопливо распрощались. Я наблюдал, как «кадиллак» благополучно отъехал — вот мелькнули вдали задние огни, он скрылся из вида, и я с облегчением выдохнул. Вообще-то мне и прежде доводилось устраивать такие сеансы. Так что в этом деле я тоже не новичок.

Потом я зашел проведать Лайла — он спал крепко, как дитя. Вставная челюсть в стаканчике, щеки впалые, зато на губах довольная такая улыбка. Непохоже, чтобы за последние часа три мистер Хичкок шевелился или открывал глаза. Так никогда и не узнает, что пропустил. Я проверил другие комнаты, исполняя прямые свои обязанности, — все тихо. И, довольный собой, уселся за стол и принялся листать журналы.

Декс сообщил мне, что компания несколько раз предлагала уладить вопрос с иском родственников Гарриет Маркл в досудебном порядке. Декс сумел намекнуть им, что у него имеется информация о подлоге и попытке прикрыть дело и что доказательная база, документы и прочие свидетельства тоже у него на руках. Декс, как никто другой, умел намекать на подобные обстоятельства, разговаривая по телефону с адвокатами ответчиков. В «ГВТГ груп» заявили, что хотели бы избежать огласки такого неприятного инцидента. В ответ на это Декс заверил их, что дело куда как неприятнее, чем они думают. Короче, состоялись вполне рутинные переговоры между юридическими сторонами. Можно сказать, дни моего пребывания в «Тихой гавани» были сочтены. Если мои письменные показания, снимки и копии подделанных документов приведут к быстрому и удовлетворяющему меня досудебному соглашению, так тому и быть. Я с радостью представлю все эти свидетельства, а потом уволюсь.

Мы с мистером Спёрлоком вечерами после ужина играли в кафетерии в шашки, начинали с 20:00 и засиживались почти до самого отбоя. Обычно мы находились там одни. Хотя по понедельникам там же собирался клуб любителей вязания в одном углу; по вторникам — клуб по углубленному изучению Библии — в другом. Время от времени там же происходили встречи Исторического общества округа Форд, в усеченном составе, человека три-четыре, не больше. Даже по выходным я обычно заезжал в «Тихую гавань» сыграть с мистером Спёрлоком партию-другую. Выбор развлечений у меня был невелик: или шашки, или распитие виски с мисс Руби одновременно с вдыханием дыма ее бесконечных сигарет.

Обычно Лайл выигрывал девять партий из десяти — я ничего не имел против. После свидания с Мэнди его стала беспокоить левая рука. Временами в ней ощущалось онемение, да и говорить он стал медленнее. Давление слегка повышалось, и еще Лайл жаловался на головные боли. Поскольку у меня имелся ключ к аптечке, я стал давать ему нафред, против свертывания крови, а также сайлерол — им лечат перенесших инсульт. Я наблюдал с дюжину инсультов и ничуть не сомневался в своем диагнозе. Всего лишь легкий удар, незаметный никому другому, даже тому, кто обращает внимание на состояние пациента. Лайл — крепкий старикан, не привык жаловаться, терпеть не мог докторов, такой скорее пустит себе пулю в лоб, но не вызовет дочь и не станет ныть, как ему плохо.

— Вы говорили, что так и не составили завещание, — небрежно заметил я, глядя на шахматную доску. Футах в сорока от нас четыре пожилые дамы играли в карты, и, поверьте, они никак не могли нас слышать. Да они и друг друга едва слышали.

— Я думал об этом, — ответил Лайл. Глаза у него были усталые. Он постарел прямо на глазах после своего дня рождения, после Мэнди. После того, как с ним случился удар.

— И ваше состояние, насколько я понял, вложено в недвижимость? — задал я вопрос с таким видом, точно меня это нисколько не интересует.

— Да, есть земля. Но это почти все.

— И много земли?

— Шестьсот сорок акров, в округе Полк. — Он улыбнулся и съел у меня две фигуры.

— А примерная стоимость?..

— Понятия не имею. Но земли свободные, не заложены.

Я ни цента не заплатил за официальную оценку, но, согласно утверждениям двух агентов, специализирующихся как раз в этой области, земля стоила около пятисот долларов за акр.

— Вы вроде бы собирались отложить кое-какие деньги на охрану памятных мест Гражданской войны.

Именно это и хотел услышать от меня Лайл. Он так и расцвел, заулыбался, а потом сказал:

— Прекрасная идея. Именно это я и хотел сделать. — На минуту он даже забыл об игре.

— Лучшая в этом смысле организация находится в Виргинии и называется «Фонд конфедератов обороны». Но только следует соблюдать осторожность. Такого рода конторы, неприбыльные, если так можно выразиться, зачастую тратят лишь половину пожертвованных им денег на постройку или сохранение монументов. Не думаю, что вам хотелось бы, чтобы вашими деньгами распорядились таким образом.

— Черт, конечно, нет. — Глаза его на секунду оживились, блеснули былым огнем. Лайл снова был готов к битве. — Только не с моими деньгами, — добавил он.

— Буду счастлив стать вашим доверенным лицом, — сказал я и передвинул шашку.

— И что это означает?

— Фонд конфедератов обороны зарегистрирует вас как потенциального жертвователя. И после вашей смерти деньги передадут в трастовое управление, с тем чтобы я или любой другой человек по вашему выбору мог проследить, как они расходуются и на что.

Теперь он улыбался уже во весь рот.

— Именно этого я и хотел бы, Гил. Да.

— Просто это лучший способ…

— Вы ведь не станете возражать, нет? Чтобы стать доверенным лицом после моей смерти, проследить за расходованием средств?

Я крепко пожал ему правую руку, заглянул прямо в глаза и сказал:

— Это честь для меня, Лайл.

В полном молчании мы сделали еще несколько ходов, затем я решил окончательно прояснить ситуацию:

— Ну а ваша семья?

— Что моя семья?

— Дочь, сын, что они получат от вас в наследство?

Ответом был глубокий вздох, невнятное ворчание, затем насмешливое фырканье; сопровождалось все это выразительным закатыванием глаз. Мне тут же стало ясно: дорогим его деточкам не достанется ни шиша. Что ж, в Миссисипи и большинстве других штатов это вполне легально. Составляя завещание, человек имеет право исключить из него любого, кроме оставшейся на данный момент в живых супруги или супруга. Некоторые пытаются вычеркнуть даже их.

— От сына вот уже лет пять никаких вестей. У дочери денег больше, чем у меня. Так что ничего. Они не получат ничего.

— А они знают об этих землях в округе Полк? — спросил я.

— Не думаю.

Именно на такой ответ я и рассчитывал.

Через два дня по «Тихой гавани» распространился слух: «К нам едут адвокаты!» Отчасти благодаря мне муссировался также слух о том, что вскоре в суде будет представлен иск от семьи мисс Гарриет Маркл, будут предъявлены доказательства преступной халатности и истец получит миллионы. Отчасти это было правдой, вот только самой мисс Гарриет ничего о том не было известно. Она вернулась в свою постель, очень чистую постель, ее прекрасно кормили, вовремя давали необходимые лекарства, держали под постоянным наблюдением, но окружающий мир уже перестал для нее существовать.

И вот к концу дня в «Тихую гавань» прибывал ее адвокат, достопочтенный Декстер Ридли из Тьюпело, штат Миссисипи, причем не один, а в сопровождении целой свиты: преданной секретарши и двух ассистентов; последние в таких же, как у Декстера, темных костюмах, все смотрят хмуро, как и подобает серьезным юристам. Словом, вполне впечатляющая команда, вызвавшая в «Тихой гавани» настоящий переполох — такого прежде я никогда не видел. Не видел я также такой сверкающей чистоты, какую навели здесь. Даже пластмассовые цветы на столике в приемной заменили на настоящие по приказу из головного офиса.

Декса с его командой встречал с широкой улыбкой младший исполнительный директор компании. Официальная причина визита — дать возможность Декстеру проинспектировать заведение, осмотреть, обследовать, сфотографировать, измерить… короче, заглянуть в каждую щель в «Тихой гавани». И вот примерно час он весьма умело этим и занимался. В таких делах Декс настоящий спец. Ему нужно «проникнуться атмосферой заведения», прежде чем подать на него в суд. Хотя все это лишь представление. Декс уверен, что дело можно порешить тихо, мирно и с максимальной выгодой для себя, не доводя до суда.

Хотя моя смена начиналась только в 21.00, я, как обычно, ошивался поблизости. К этому времени и сотрудники, и пациенты уже свыклись с моим почти постоянным присутствием. Точно я вообще никогда не покидаю заведение. Но я его покидаю, можете мне поверить.

Розель была занята приготовлением обеда — именно приготовлением, а не стряпаньем, напомнила она мне. Я торчал на кухне, путался под ногами, сплетничал, время от времени помогал ей. Ей страшно хотелось знать, зачем прибыли адвокаты, и, как обычно, я высказывал лишь предположения, самые разнообразные. Ровно в 18.00 в столовую потянулись старики, и я принялся разносить подносы с безвкусной овсянкой, которая была сегодня в меню. Желе на этот раз было желтое.

Ровно в 18.30 я занялся делом. Ушел из кафетерия и направился в комнату к мистеру Спёрлоку. Тот сидел на постели и читал завещание, последнее свое волеизъявление. Мистер Хичкок обедал внизу, так что никто нам не мешал.

— Вопросы имеются? — спросил я. Документ на три страницы, местами написан ясно, однако имелись параграфы, перегруженные мудреными терминами, способными поставить в тупик даже профессора юрисдикции. Декс просто гений в составлении подобных документов. Специально добавляет понятные каждому фразы, чтобы убедить человека, подписывающего бумагу, будто тот точно знает, что именно подписывает. А в целом к смыслу документа не придерешься.

— Думаю, да, — неуверенно произнес Лайл.

— Тут много всяких чисто юридических оборотов, — поспешил пояснить я. — Но ничего не поделаешь — таковы требования. Вот тут, в самом низу, сказано, что вы оставляете все Фонду конфедератов обороны, что доверенным лицом назначаюсь я, и я же прослежу за расходованием денег. Именно этого вы и хотели?

— Да. И спасибо тебе, Гил.

— Сочту за честь. Идемте.

Идти пришлось довольно долго — после удара Лайл стал передвигаться значительно медленнее. И вот наконец мы оказались в приемной на первом этаже, возле главного входа. Пчелиная Матка Уилма, сестра Нэнси и дежурившая за стойкой Труди ушли час назад. Старики обедали. Декс с секретаршей ждали нас здесь. Два ассистента Декса и представитель компании тоже удалились. Я познакомил Лайла с юристами. Затем Лайл уселся, а я остался стоять рядом с ним, и тут Декс методично и нудно прошелся по содержанию документа и обобщил главную его идею. Говорил он долго, Лайл почти сразу же потерял интерес, и Декс это заметил.

— Именно этого вы и хотели, мистер Спёрлок? — осведомился он.

— Да, — закивал Лайл. Он уже изрядно устал от всей этой юридической болтовни.

Декс достал авторучку, показал Лайлу, где надо поставить подпись, потом расписался сам в качестве свидетеля и велел своей секретарше сделать то же самое. Оба они тем самым подтвердили, что Лайл в этот ответственный момент находился «в здравом уме и твердой памяти». Затем Декс подписал специальное письменное заявление, секретарша шлепнула на него нотариальную печать, как бы давая тем самым официальное благословение документу. Я побывал в подобных ситуациях несколько раз, и, поверьте мне, эта женщина могла нотариально заверить все, что угодно. Суньте ей под нос отксеренную копию Великой хартии вольностей, поклянитесь, что это оригинал, и она не моргнув глазом заверит ее.

Через десять минут после подписания своего последнего волеизъявления Лайл уже был в столовой и поедал свой обед.

Неделю спустя Декс позвонил и сообщил, что готов встретиться с крупными адвокатами, защищающими интересы головной организации, чтобы выработать взаимоприемлемое соглашение. Он решил продемонстрировать им мои увеличенные снимки мисс Гарриет Маркл, лежащей на полу голой, в луже собственных выделений. И еще он хотел рассказать о подделанных записях, но копии пока намеревался придержать. Все это, как он считал, должно привести к соглашению, устраивающему обе стороны, но не только. Раскроется моя роль в этом разоблачении. Я грязный шпион, лазутчик и предатель, и хотя компания сразу же меня не уволит — Декс им пригрозит, — из прошлого опыта я уже знал: мои дни в «Тихой гавани» сочтены.

Компания наверняка уволит Пчелиную Матку Уилму, ну и еще, возможно, сестру Энджел. Так тому и быть. Я редко выхожу из проекта без того, чтобы кого-то не уволили.

На следующий день Декс позвонил и сообщил, что соглашения удалось достичь конфиденциально и что цена вопроса — четыреста тысяч долларов. Вам может показаться, что мало, учитывая вопиющие нарушения и наличие неоспоримых доказательств, но в целом не так уж это и плохо. Доказать подобного рода нарушения в суде очень трудно. Самой мисс Гарриет деньги уже ни к чему, а потому большая финансовая потеря ей не грозила. Ей не достанется ни цента, но готов побиться об заклад: родные и близкие уже начали грызться между собой. Моя доля составляла десять процентов от суммы, выбитой Дексом в качестве возмещения за ущерб.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒