РУССКИЕ КРУГОСВЕТНЫЕ МОРЕПЛАВАТЕЛИ 8 страница

Устроив много поселений промышленников во вновь присоединенных местах и защитив их укреплениями или редутами, он начал строить на острове Ситха порт с доком и мастерскими, предварительно соорудив там в 1799 г. сильный редут, названный Архангельской крепостью.

Индейцы племени колошей (колюжей), у которых русские отняли землю под постройку редута, ждали удобного случая, чтобы избавиться от неприятных соседей, которые воровали у них женщин, обижали и притесняли их.

Весной 1804 г., пользуясь беспечностью коменданта Архангельской крепости, они напали врасплох на ее укрепления и уничтожили их. Почти все находившиеся в крепости люди от мала до велика были перерезаны или преданы жестоким мучениям, постройки сожжены. Только 36 человекам удалось спастись бегством в лес. Из взятых пленников (в большинстве женщин) колоши оставили в живых и обратили в рабов только сорок пять человек, всех же остальных перебили, предварительно оскальпировав. Скальпы служили знаком победы и трофеем. Затем трупы жгли на малом огне или постепенно отрезали у них руки, ноги и другие части тела.

Вскоре сюда пришло три американских судна. Некоторым из спасшихся защитников Архангельской крепости удалось добраться до них. Они рассказали американцам об уничтожении колошами крепости, о мучениях пленных и о бегстве нескольких счастливцев из плена в лес. Когда колоши приехали на американские суда для торговли, тойон их, по просьбе русских, был задержан для обмена на него пленных русских.

Колоши доставили для выкупа тойона только женщин. Ввиду невыполнения требования, американцы пригрозили колошам убийством тойона, если они не возвратят мужчин, взятых в крепости. Колоши не испугались угрозы и решили отнять тойона силою. В количестве нескольких сот человек они подошли на байдарах к американским судам и хотели взять их на абордаж. Они были отражены картечью сбольшими потерями и принуждены были возвратить не только всех русских мужчин, но и дать за освобождение тойона большое количество морских бобров и лисиц.

Через некоторое время известие о падении Архангельской крепости дошло до Баранова, который находился на Кадьяке. Он поспешил прибыть в Ситху и увидел, что на месте, где им были построены крепость и портовые строения, белел лишь пепел и валялись обезображенные дикарями тела русских. Баранов похоронил убитых и на могиле их поставил памятник, на котором написал имена погибших. Место это он назвал «Старая артель».

Вернувшись на остров Кадьяк, Баранов принялся за организацию большой экспедиции военных сил для борьбы с колошами и возвращения острова Ситха. Мобилизовав более девятисот человек русских промышленников и туземцев с острова Кадьяк и Аляски, он отправился весною 1805 г. в Ситхинские воды. Здесь, в ожидании прибытия «Невы», экспедиция занималась морскими промыслами.

Между тем, «Нева» вышла 15 августа из Павловской гавани острова Кадьяк и через четыре с половиной дня благополучно прибыла в Ситхинский залив. 20 августа в 9 часов утра «Нева» - подошла к входу в Крестовую гавань острова Ситха. К ней подошла байдара с четырьмя индейцами. Лисянский подарил им четыре медных пуговицы и пригласил на корабль.

Вскоре к «Неве» подошли две байдары Российско-американской компании и сообщили, что парусные суда компании «Александр» и «Екатерина» стоят здесь, за островами, в самой гавани. Они дожидаются главного правителя Баранова с его партией промышленников, занимающейся промыслами на морских зверей под прикрытием судов «Ермак» и «Ростислав».

От штурмана Петрова, находившегося на одной из байдар, Лисянский узнал, что ситхинские индейцы-колоши собрались в большом количестве в трех километрах от «Старой артели», соорудили там сильную крепость и решили воспрепятствовать русским возобновить свои поселения. Сообщив эти сведения, лодки компании отошли от «Невы», скрылись за островами и вошли в самую гавань.

Перед заходом солнца к «Неве» вторично подошла туземная байдара, но с другими людьми. Гости были вооружены огнестрельным оружием и просили Лисянского променять им несколько ружей. За каждое ружье они предлагали по две прекрасных шкуры морского бобра. Они нарочно показывали их, желая соблазнить красотою меха. Лисянский отказал им в этой мене, и они удалились. Желая быть в полной боевой готовности для отражения нападения индейцев, Лисянский приказал зарядить половину корабельных пушек ядрами и половину картечью.¹

22 августа «Нева» вошла в Крестовую гавань. Лисянский посетил суда «Александр» и «Екатерина» и увидел, что они слабо вооружены артиллерией, имеют только по две небольших пушки и незначительное количество пороха и снарядов. Приняв на себя командование над этими судами, он приказал им принять с «Невы» еще по две легких пушки с достаточным количеством снарядов и пороха.

Почти месяц «Нева» стояла в гавани в ожидании прибытия главного правителя колоний Баранова. На берег сходить можно было только возле места стоянки судов, не заходя в окружающий лес. Несколько раз моряки и промышленники пытались погулять по лесу, набрать там ягод и грибов и поохотиться за тетерками и куропатками, но всегда подвергались обстрелу колош и принуждены были возвращаться на свои корабли.

Лисянский и офицеры «Невы» занимались астрономическими наблюдениями, определением широты и долготы близлежащих пунктов, наблюдениями за приливами и отливами, достигавшими здесь значительных размеров. 19 сентября на судне «Ермак» прибыл Баранов. Несмотря на неблагоприятные условия погоды и неоднократные нападения индейцев, ему удалось со своей партией набить тысячу шестьсот морских бобров.

После одной из схваток с индейцами, в которой промышленники оказались победителями, индейцы принуждены были бежать из своего ____________

¹ Ядро - сплошной чугунный снаряд, служащий для пробития препятствий, например, стен, крепостей, бортов кораблей и т. п.

Картечь - пустотелый снаряд, внутренняя пустота которого наполнена круглыми пулями или чугунными кусками. Служил для стрельбы по войскам противника на близком расстоянии.

селения. Баранов захватил трофеи, оставленные индейцами в бараборах. Между многими вещами, составлявшими предметы обихода индейцев, были весьма оригинальные маски, которые надевались ими во время празднества. Интересным трофеем оказалась медная доска, вроде щита, цельнотянутая из самородной меди, добытой на реке Медная. Доска эта весила 1,5 кг, и на наружной поверхности ее были разные изображения.

Такие доски ценились от двадцати до тридцати бобров, и их имели самые богатые индейские старшины. Во время празднества доски носили перед хозяином и иногда били в них кулаком, что должно было заменять музыку. Ценность доски заключалась в том, что она была сделана из самородной меди; за такую же доску, сделанную из нашей меди, давали не более одного бобра.

К вечеру того же дня прибыл отставший вследствие плохой погоды авангард барановской партии - 60 байдар с алеутами и русскими промышленниками. Затем подошли и парусные суда партии Баранова.

25 сентября почти вся партия, состоящая из 900 человек, была в сборе и высадилась на берег в Крестовой гавани. Лисянский приказал свободно пропускать всех желающих осмотреть корабль, чем промышленники были чрезвычайно довольны. Все, что они видели на корабле, приводило их в восхищение, особенно пушки и ядра.

После обеда туземцы забавлялись на берегу пляской. Нарядившись в лучшие свои уборы, украсив головы перьями и пухом, чугачи пели и плясали, держа весла в руке. Тойон их, надев на себя красный суконный плащ и круглую шляпу, выступал важно несколько в стороне от своего войска. Вся партия чугачей, став в кружок, запела. Протяжная песня становилась все веселее. Пение сопровождалось пляской и кувырканием. Каждый плясал, как хотел и что ему вздумается. Танцоры были одновременно и музыкантами. Музыка состояла из пения и звуков старого жестяного котла.

По окончании увеселений чугачей Лисянский роздал им по несколько листов табаку.

Немедленно по прибытии на Ситху Баранов решил потребовать от колошей согласия на восстановление русских поселений и крепости и на производство промысла. В противном случае он угрожал добиться этого силою. На другой день с раннего утра все парусные суда и байдары были выведены из Крестовой гавани в залив, а вечером поставлены на якоря Недалеко от селения колошей. В ночной тишине из селения и крепости раздавались уханье и крики, означавшие, что там происходят шаманные действия по случаю прибытия врага.

Баранов послал в крепость парламентера объявить свои требования. После полудня на ближайший к русской флотилии мыс явился тойон колошей и объявил, что жители желают мира и возникшие несогласия надеются прекратить без враждебных действий. Так как русские не желали ничего, кроме миролюбивого окончания распри, они пригласили тойона прибыть на «Неву» для дальнейших переговоров, но он на это не согласился. Отказ убедил русских в том, что колоши в действительности не желают мира, а хотят только выиграть время.

Баранов с вооруженными людьми высадился на берег и на высокой горе, посреди оставленного колошами селения, поднял русский флаг. Тотчас же после этого все байдары его партии подошли к берегу, и люди высадились. Они вытащили свои суда, покрыли ими весь скат горы, а затем разошлись, по покинутым бараборам.

На горе, около флага, быстро соорудили укрепление, вооружили его четырьмя медными и двумя чугунными пушками. Когда укрепление было закончено, прибыл Лисянский с несколькими моряками с «Невы». В их присутствии Баранов построил в колонну свои войска и объявил, что воздвигнутая крепость будет называться Новоархангельской. ¹

К вечеру в крепость явился новый посланец колош, сообщивший, что они желают заключить мирный договор с россиянами и ожидают их согласия. Через переводчика ему сказали, что русские охотно соглашаются и просят немедленно прислать в крепость уполномоченных тойонов для заключения мирного договора.

На другой день, 30 сентября, около полудня показалось тридцать вооруженных колош. Они приблизились к крепости на ружейный выстрел и повели переговоры, крича во все горло. Переговоры продолжались более часа, но не дали желаемого результата, несмотря на предупреждение Баранова, что, в случае отказа исполнить его мирные требования, русское войско не замедлит явиться к укреплению колош.

1 октября «Нева» и флотилия парусных судов с байдарами приблизились

к туземному укреплению, высадили десант и свезли на берег четыре легких пушки, сто пятьдесят алеутов и кадьяковцев, вооруженных ружьями. Кроме того, десантный отряд был пополнен пятнадцатью матросами и двумя офицерами с «Невы».

Во время высадки десанта колоши из крепости открыли ружейный огонь. Несмотря на это, десантные части подошли к речке, протекавшей под самыми крепостными стенами. С наступлением темноты Баранов решил взять крепость приступом и принял на себя командование над всеми вооруженными силами.

Лейтенанту Арбузову было поручено с двумя пушками и частью десантного отряда действовать против одних крепостных ворот, а лейтенанту Повалишину с такими же силами - против других. Сам Баранов с небольшим отрядом из матросов, кенайцев и чугачей взял на себя атаку части палисада крепости между двух ворот. Как только стемнело, артиллерия была перевезена через речку, и атакующие немедленно с криками «ура» бросились на штурм укреплений. Неприятель, приготовившийся уже давно к стойкой обороне, отчаянно защищался непрерывным артиллерийским и ружейным огнем.

_______________

¹ Новоархангельск на острове Ситха (Баранова) называется в настоящее время Ситха. До 1906 г. он был административным центром и главным портом Аляски.

Десантные пушки действовали сначала успешно, но под влиянием больших потерь кадьяковцы и некоторые русские промышленники разбежались. Пользуясь этим, туземцы усилили стрельбу по матросам «Невы» и в короткое время всех переранили и одного убили. Одновременно они отбросили и штурмовавшие колонны, причинив им большие потери.

Арбузов и Повалишин, видя, что атака крепости неудачна, решили отступить, чтобы спасти артиллерию. Как только стали увозить пушки, был убит второй матрос, которого колоши подняли на копья.

Заметив, что неприятель сделал вылазку и преследует отступающих, Лисянский приказал судам открыть артиллерийский огонь по крепости и по преследователям, чтобы прикрыть отступающие части. Арбузов посадил всех своих людей на гребные суда, погрузили артиллерию и возвратились на «Неву». Баранов, Повалишин и все матросы, участники штурма, были ранены. Отбив приступ, неприятель, ободренный успехом, открыл с утра следующего дня пушечную стрельбу по русским судам, ядра давали недолет.

Раненый Баранов прислал к Лисянскому своего ординарца и передал, что по болезни он не может прибыть на корабль и просит его принять нужные меры для окончания начатого дела. Лисянский решил бомбардировать артиллерией колошскую крепость. Приказав горнисту и барабанщику пробить «боевую тревогу», он скомандовал прислуге пушек:

- Орудия зарядить ядрами! Прицел пять кабельтовых¹. Наводить в крепостные стены! Открыть беглый артиллерийский огонь!

Стрельба «Невы» была очень метка и успешна. Крепость вскоре была сильно повреждена, и неприятель, видя, что его ответный артиллерийский огонь не наносит никакого вреда «Неве», вынужден был просить мира. Лисянский принял предложение и, по совету Баранова, потребовал сдачи крепости. После бесконечных проволочек и переговоров, длившихся шесть дней, ситхинские колоши бежали в лес, предав огню крепость и свои жилища. Они захватили с собой все оружие и часть имущества.

Лисянский велел собрать выпущенные по крепости пушечные ядра и отправить обратно на корабль.

В качестве трофеев, доставшихся в крепости, были две небольшие пушки и сто ядер; в бараборах нашли много вяленой рыбы и соленой икры, а также пустых сундуков и посуды. Закончив эту операцию, «Нева» возвратилась в Новоархангельск и простояла там еще месяц.

За время стоянки Лисянский определил географическое положение многих пунктов на островах Ситхинского архипелага и в соседних заливах, дал им названия и составил карты. Команда. «Невы» занималась рыбной ловлей и охотой на морских животных. 10 ноября «Нева» вышла из ______________

¹ Пять кабельтовых - половина морской мили (926 метров).

Новоархангельска и 15 ноября прибыла на остров Кадьяк. В Павловской гавани корабль расснастили и приготовили для зимовки. Лисянский, офицеры и вся команда перешли на берег.

С наступлением тепла 9 марта 1805 г. Лисянский приказал готовить «Неву» к новому плаванию, а сам вместе с штурманом Калининым занялся астрономическими наблюдениями, морской съемкой и описью восточной части острова Кадьяк. Во время работ он заходил в жилища русских промышленников и туземцев и знакомился с их бытом.

Русские промышленники жили довольно зажиточно, сохраняя обычаи и уклад тех мест, откуда они приехали. В туземных селениях Лисянский всюду видел одну бедность. В селении на берегу Кенайского залива он нашел много ребят и старух, полумертвых от голода, потому что все мужчины ушли с Барановым почти год тому назад. Оставшиеся женщины и старики не могли заниматься промыслами и питались старыми запасами продуктов, которые были уже на исходе. Лисянский отдал им имевшуюся у него рыбу. Бедные жители были так растроганы его поступком, что выбежали из своих хижин, кланялись до земли, благодарили. Такой бедности и голода Лисянский нигде еще не встречал.

В Пьяновской губе Лисянский накупил множество редкостей туземного быта и, между прочим, очень изящно сделанных кукол, вырезанных из моржовой кости. В гавани «Три святителя» в зажиточном селении жена тойона в благодарность, за бусы и бисер,подаренные ей Лисянским, принесла большую чашу ягод, смешанных с китовым жиром. Это считалось там большим лакомством.

Научно-исследовательским работам Лисянского много помогал Баранов. Он предоставил в распоряжение его несколько байдар с искусными гребцами и всячески старался быть ему полезным.

Сам Баранов был занят организационной и административной работой, он много раз выдерживал нападения индейцев, которые никак не хотели примириться с потерею крепости и вместе с нею своей независимости. В конце концов они должны были покориться и признать власть русских. Постепенно расширяя область своих владений, русские заняли всю территорию Аляски и, кроме того, береговую полосу тихоокеанского побережья Америки до 55° северной широты с прилегающими к ней островами.

Закончив производство съемки и описание острова Кадьяк, Лисянский принял на «Неву» грузы Российско-американской компании для доставки в Новоархангельск и в Кантон.

14 июня 1805 г. «Нева» покинула остров и через неделю благополучного плавания пришла в Ситху и стала на якорь у Новоархангельской крепости.

14. НА ПУТИ В КИТАЙ. СТОЯНКА В ВАМПУ

27 августа, закончив все дела и приняв грузы, «Нева» вышла из Новоархангельска в Кантон.

До середины октября плавание было вполне спокойно. 15 октября «Нева» попала в полосу океана, где была окружена бонитами, касатками и разными тропическими птицами. Предполагая, что поблизости должна находиться земля, Лисянский приказал как можно внимательнее наблюдать за горизонтом, и люди были рассажены для этого по верхним частям мачт. Целый день искали землю, но ничего похожего на берег не увидели. В десять часов вечера корабль вдруг вздрогнул, руль тотчас же был положен под ветер на борт, чтобы поворотить оверштаг,¹ но это не помогло, и судно село на мель. Команда уже спала, исключая вахтенных. Оставив койки, моряки бросились на верхнюю палубу убрать и крепить паруса; штурман, между тем, обмерил глубину вокруг судна, которое, как выяснилось, остановилось посреди коралловой мели. Лисянский скомандовал: «Сбросить за борт все тяжести, лежащие посредине корабля!» Команда исполнила приказание и немедленно выбросила в воду запасные реи, стеньги² и доски. Этого оказалось мало: корабль не трогался и продолжал попрежнему стоять на мели. Лисянский приказал выбросить за борт пушки.

Пушки были сняты со станков и с привязанными к ним поплавками, чтобы при удобном случае вытащить их из воды, выброшены за борт. Корабль облегчился настолько, что с помощью завоза якоря³ был стянут на глубокое место. Работать пришлось не покладая рук до самого рассвета. Когда наступило утро, то в расстоянии одной мили к западу от направления курса показался небольшой низменный островок, а по самому курсу, которым шли, гряда камней, покрытая страшными бурунами.

Как ни плохо было положение моряков, но это открытие всех очень обрадовало. Как только корабль был снят с мели, налетел жестокий вихрь и нанес его снова на ту же мель. Пришлось сбросить в воду все оставшиеся тяжелые вещи и возможно скорее стягиваться с мели, так как вихрь продолжал свежать и бил корабль о кораллы.

- Якорные канаты, запасные якоря и балласт выбросить за борт! - скомандовал Лисянский.

Все тяжести были сброшены в воду.. При неустанной работе с величайшим

трудом «Неву» удалось к вечеру стащить с мели и перевести на более глубокое

_________________

¹ Поворотить оверштаг значит сделать поворот кораблем против ветра

на другую сторону.

² Стеньга-дерево, служащее продолжением мачты.

³ Чтобы протянуть судно вперед, назад или в сторону, на шлюпку подают якорь, к которому прикрепляется толстый трос или канат. Шлюпка, отойдя в желаемом направлении, бросает якорь. Говорится, что она сделала завоз.

место на километр от рифа. К ночи ветер стих.

На другой день рано утром выловили сброшенные пушки и другие тяжести и водворили их на места. Ни одна из них не была потеряна и не пострадала при подъеме.

Днем палила нестерпимая жара; несмотря на это, приходилось работать изо всех сил.

18 октября Лисянский с несколькими офицерами и матросами поехали на берег открытого острова. Они высадились в небольшом заливчике, на берегу которого было множество птиц и тюленей. Птицы, больше походившие на домашних, чем на диких, окружили невиданных гостей. Тюлени лежали на спине и не обращали ни на кого внимания. Некоторые из них были длиною до 2 метров. Они только едва открывали глаза, когда кто-нибудь к ним приближался, но не двигались с места. Как ни были интересны птицы и тюлени, моряки тотчас же занялись астрономическими определениями места, морскою съемкою и описанием острова.

Жара всех истомила, но исследователи внимательно выполнили работы. К вечеру все научные работы были окончены. Посреди острова Лисянский воткнул в землю шест с русским флагом, а рядом с ним зарыл в землю бутылку. В нее было положено письмо об открытии этого места. Как выяснилось, остров был невелик по размерам, находился посреди опасной мели, едва возвышался над поверхностью воды; образовался он из кораллового песка и только сверху был покрыт лежачею травою, где чайки, утки, кулики и другие птицы выводили в норах своих детенышей. На острове не было ни пресной воды, ни леса. Попутно моряки собрали много красивых кораллов и окаменелой губки. Юго-восточную мель, на которую приткнулась «Нева», Лисянский назвал Невскою, а остров рядом с нею, по настоянию и просьбе всех моряков, - островом Лисянского.

Остров покинули 20 октября и направились к Кантону. 23 октября по направлению курса увидели мель, шириною в три с лишним километра и с большим камнем посередине, ни на каких картах не обозначенную. Лисянский определил ее местоположение и назвал именем Крузенштерна.

31 октября из опасения, что не хватит до Кантона сухарей, имевшихся на корабле (идти оставалось не менее месяца), Лисянский приказал убавить суточную порцию на сто граммов в день.

2 ноября в полдень прибыли в широту 16½° северную и долготу 180½° западную. Таким образом, «Нева» обошла благополучно полсвета от гринвичского¹ меридиана.

23 ноября с утра задул шторм. На «Неве» убрали все паруса и пошли только под штормовыми косыми парусами - стакселями. Ветер все более и __________________

¹ Моряки обыкновенно пользуются картами, на которых счисление ведется от Гринвича, небольшого города близ Лондона. Он известен своими астрономической и метеорологической обсерваториями.

более усиливался. Буря превратилась в ураган. Ветер рвал снасти и клал корабль на бок. Около полудня разбило ял, висевший за кормою, а несколько времени спустя унесло в море много вещей с верхней палубы. Всего опаснее было то, что появилась сильная течь в корабле и вода быстро прибывала в трюм. Пришлось работать всеми помпами до самого вечера. К счастью, к ночи погода несколько утихла. Это спасло корабль от гибели.

Утром начали приводить корабль в порядок. Лисянский решил раньше всего осушить корабль: принялись выносить подмоченные вещи из внутренних помещений на верхнюю палубу, отскабливать грязь и прокуривать все помещения купоросной кислотой. Чистка и окуривание продолжались до вечера.

Эту трудную работу продолжали в течение пяти дней, причем много подмоченных и гниющих ценных шкурок пришлось выбросить за борт. Всего выбросили 30 тысяч шкурок морских котиков и 2 тысячи шкурок чернобурых лисиц и морских бобров. После того как трюм был окурен, вымыт, высушен и приведен в порядок, уцелевшие меха были погружены обратно.

Тяжелый запах, выходивший из трюма, разносясь по кораблю, чувствовался, хотя и не так сильно, в каюте командира. В носовой части корабля, где жили матросы, он был настолько силен и противен, что Лисянский перевел всех матросов в кают-компанию, где жили офицеры, чтобы удалить команду от «малейшей причины, могущей повредить ее здоровью».

1 декабря к «Неве» подошла китайская джонка, шедшая из Кантона. Купцы, сидевшие в ней, сообщили, что «Надежда» пришла больше недели назад в Типу, в 2 км от Макао, и стоит там. 3 декабря «Нева» вошла на рейд Макао и стала на якорь около самой крепости. Португальская крепость и город Макао построены на буграх и оврагах побережья Кантонского залива.

Город очень чистенький, небольшой, застроенный красивыми домиками. Лисянский посетил коменданта крепости, который предупредил его о китайских пиратах, сказав, что бывали случаи, когда на суда, стоявшие на рейде даже под стенами самой крепости, нападали эти разбойники. Поблагодарив коменданта, Лисянский вернулся на корабль и приказал зарядить пушки и ружья, чтобы быть в постоянной готовности на случай атаки пиратов на «Неву».

Затем он поехал к Крузенштерну доложить о своем пребывании в Русской Америке и о грузе мехов, который он привез в Китай для продажи. После полуторагодовой разлуки состоялось сердечное и трогательное свидание моряков.

Для продажи мехов Крузенштерн и Лисянский решили перейти к острову Вампу, находящемуся перед устьем Си-Кианга, или Жемчужной реки, куда оба корабля и отправились 5 декабря.

В Си-Кианге корабли стали на якорь. Жемчужная река делилась на несколько рукавов, и трудно было определить ее главное ложе. Правый отлогий берег составлял довольно большой остров; широкое водное пространство отделяло его от идущих вдоль лугов лесистых холмов и озер. У подножия отдаленной возвышенности расположился Кантон.

Отлогий берег начинался длинными рядами серых домиков, построенных на сваях, под которые Си-Кианг заплескивал свои волны во время прилива. Домики стояли друг подле друга. В тени навесов между сваями были сотни лодок, привязанных к бамбуковым шестам. Внутри лодок, как в доме, жили целые семьи со своим хозяйством.

По берегам реки Жемчужной виднелись рисовые плантации. Земледелие у китайцев пользовалось с незапамятных времен особым уважением. Ежегодно император посвящал три дня принесению жертв и молитвам, потом шел на поле, проводил первую борозду и собственною рукою бросал несколько семян рису, чтобы показать значение для государства труда землепашца.

Улица в Вампу, как и в других китайских городах, не похожа на европейскую. Вся она была шириною самое большое 2 л и тянулась длинным коридором под тенью навесов, шедших с обеих сторон домов. Часто из окна одного дома протягивали жердь до противоположного окна, на которой висели рубашки и прочее белье. Улицы мостили каменными плитами. В каждом доме внизу была лавочка или мастерская. Из окон второго этажа изредка выглядывала голова черноглазой китаянки с колесообразной прическою... Несколько китайцев важно распивали чай в чайных лавках и, увидя русских моряков, дружески кивали головою, приговаривая «чин-чин». В стороне стояла кумирня с божками, а дальше - лавка, где можно было купить лаковую мебель, идолы и другие принадлежности культа.

Улица прерывалась площадью. Ее всю застроили павильонами с грибообразными крышами, под тенью которых ютились уличная торговля, бедность и праздность. Всевозможные кушанья, заранее приготовленные, но не слишком аппетитные, лежали на лотках и фарфоровых чашках. Около вареного риса, насущного хлеба китайцев, лежали рыба, жареная курица, свинина, бобы, водоросли, студень, пироги с зеленью, которые тут же бросали на сковороду и подпекали на жаровне. Здесь же продавались раки, трепанги, морская капуста, ласточкины гнезда, тухлые яйца, всевозможная зелень, плоды, живность, готовое платье, дождевые костюмы и другие вещи. Сюда же, на рынок, выходил фронтон буддийского храма пестрым и разноцветным портиком с исполинскими фонарями. В таинственном полумраке храма почтенные толстенькие божки комфортабельно сидели в своих нишах, на алтарях красовались всевозможные приношения - вода в чашечках, тоненькие свечи и блеск сусального золота.

Дома, выходившие на улицу каменными фасадами, упирались в канал деревянными клетушками и надстройками на высоких сваях. За каналом блестела изумрудная зелень рисового поля, за полем стояли группами деревья. Дальше виднелись разливы и изгибы широкой реки, блестевшей, как сталь, на солнце; еще дальше высились громады гор с их легкими контурами, с переливами и игрой красок и теней.

Съехав на берег, русские моряки зашли в трактирчик посидеть на балконе. Отсюда были видны суда, стоявшие на реке, противоположный берег с доками и холмами, леса и горы. Несколько китайских джонок шли по течению одна за другой, нагруженные до отказа.

* *.*

Поставив суда на якоря на рейде в Вампу, Крузенштерн и Лисянский поехали в Кантон найти покупателя на привезенный товар. Сначала они обратились к богатому английскому купцу Билю. Крузенштерн знал его по своему прежнему пребыванию в Кантоне. Биль вел крупные торговые дела и прекрасно знал всех гонгов-купцов, имевших монопольное право вести торговлю с иностранцами. Он представил русским морякам одного из гонгов, богатейшего китайского купца Луку. Последний, со своей стороны, обещал оказать содействие в продаже русского товара.

Для более удобного хранения товаров он предложил свои амбары.

По китайским законам, ни один товар с иностранного судна не мог быть свезен на берег для продажи до тех пор, пока кто-либо из гонгов не поручался перед китайскими властями за исправный платеж таможенных пошлин и за добропорядочное поведение продавца. Лука взял ответственность за Крузенштерна и Лисянского на себя... Гонгам приходилось иногда отвечать за неисправных иностранных продавцов и платить китайской таможне чрезвычайно большую пеню.

Русские корабли пришли в Кантон впервые, и китайское правительство потребовало от командиров судов объяснения, без которого не хотело давать разрешения торговать. Китайцы спрашивали, какой нации корабли, что побудило русских привезти товары морем и предпринять столь дальний путь, когда лучше было бы торговать через сухопутные границы, не военные ли корабли «Надежда» и «Нева»? На все вопросы требовались письменные ответы, китайцы уверяли, что ответы должны быть представлены богдыхану в Пекин.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒