Ангелический гуманизм

3. Ангелический гуманизм

В целом экологизм довольно сильное мифологическое построение, которое само по себе состоялось и лишь недосчитывает некоторые отдельные элементы. Соединяясь с тенденцией к мифологичности, оно образует хорошую базу для развития человечества и прорастанию в возвышенные сады. Однако, один из компонентов природности, предмета нашего рассуждения в данной работе, явно представлен в экологической парадигме хуже остальных и является до сих пор угнетенным и не прорвавшимся в освобожденность. Подобным компонентом выступает гуманизм, поскольку экологисты в своем пределе в настоящий момент антигуманистичны и не смогли обрести новой веры в человека, приходящей на смену старому антропоцентризму.

Следовательно, необходимо воссоздать пост-современный гуманизм и соединить оный с экологизмом, получив полноценные мифические просторы, в которые заселятся все остальные идеи и образы; речь идет не о вещах средней значимости, а о завершении фундаментального преобразования – перехода из модерна в пост-модерн. Чтобы закончить сей переход и завершить формирование новой парадигмы, необходимо сформулировать новую концепцию гуманизма.

Общая формула нового гуманизма: развитие природности в человеке ради человека и природы, а не ради природы. Однако, мы находимся не в пространстве математики и поэтому общих формул не будет достаточно: необходимо не высказать пожелание, а именно сформулировать концепцию.

Предварительной оговоркой будет необходимость гуманизма без редукции к естественному порядку – поскольку подобная редукция мгновенно ставит под сомнения все завоевания, и она не должна находиться в опасной близости, а должна быть максимально удалена. Второе требование, естественно, заключается в отсутствии противоречий с диалогичностью: образ человека должен легко сочетаться с природой и не являться ни рабом ее, ни властелином.

Гуманизм без редукции к естественному порядку и без присвоения излишней власти человеку возможен – для этого необходимо мифологически посмотреть на саму природность. Ибо если мы будем рассуждать о человеке реалистически, мы не сможем закончить мифологическую картину, и каким образом мы бы не использовали науку, мы всегда будем оставлять рядом с человеком и природой сомнение в их союзе, тень рационализации и возможность отрицания.

Чем человек отличается от природы? Почему будучи в-природе, он не сводится к ней и не может быть объяснен через нее – и в равной степени она не может быть объяснена исходя из человека, и не может найтись никакой цельности, которая бы объяла и объяснила их обоих? Может быть потому что они, собственно говоря, из разных миров?

Человек как воспитанник природы, вскормленный ей и выведенный в рожденность – создание изначально с ней связанное и не способное разорвать до конца пуповину, какими бы силами оно не стремилось. Поэтому в нашем мифологическом сценарии мы не можем согласиться с теорией эволюции: она-то и является не-мифологической клеткой человека и природы и должна быть отвергнута. Если же человек не произрос на земле, подобно цветку или всякому животному, откуда он взялся посреди лесов и равнин? Если он не родился здесь и не имеет в земле свой первоисток, значит он пришел извне, и заселил землю свысока, будучи родом из неба.

Здесь нужна не просто констатация потустороннего происхождения, которая может привести к теологической концепции и наличию абстрактного начала создавшего того же самого человека нам известного; нужно изначально высветить природу человека иными лучами и ни словом не упоминать о без-образном первоистоке. Чтобы усилить различия между природой и человеком, отделить человека от всего естественного мира и сделать демаркационную линию яркой, мы предлагаем фигуру ангела.

Человек не является высшим видом животного и венцом природы – он населяет природу извне, являясь ангелом. Ангел вне контекста животных популяций и естественного порядка – он существо, которое не может быть сведено ни к какому другому.

В то же время, ангел не сохраняется в своей чистой форме: чтобы существовать в данном мире ему приходится обрести человеческое тело, относительно которого справедливы законы естественного порядка. Зачем же мы акцентировали различие ангела, если в итоге снова загнали ангела в человеческое тело? Именно поэтому, чтобы создать напряженность в условно скрепленной цельности человека: чтобы восстановить напряженность человеческой натуры. Мы различаем две крайности и два противоположных полюса в человеке: одним из них является ангеличность, а другим животность. Человек существует меж двух состояний, отвращаясь от одного и склоняясь к другому: он всегда между ангелом и зверем – хотя лишь одна компонента представляет его подлинную природу, а вторая навязана миром и скорее является проклятием.

Принципиально важно провести различие именно подобным образом: нет никакой оппозиции между человечностью и животностью, она представляет собой совершенно неудачную не вдохновляющую конструкцию; человечность и животность ничем не отличаются кроме места в единой пирамиде цинического порядка – нужно радикально иначе создавать различение, чтобы вписать человека в мифологический фон. Все общественное, все прежде считавшееся человеческим, исключая моральные вершины, должны быть отнесено к животному порядку: подлинная человеческая природа находится гораздо выше, чем предполагалась; линия демаркации должна быть перенесена вверх. Человек общественный является особой версией человека животного, располагающегося ниже – оба они должны быть подвергнуты единому отрицанию. Отрицающей же фигурой, светло возвышающейся над ними, является ангел.

Помыслив человека как ангела, мы возвращаем ему первозданную чистоту: теперь он не может считаться низменным существом и является повсюду сокрытым благородством. Любой человек содержит в себе подавленную ангеличность, задача же в том, чтобы развернуть ее и обрести свободу. Ангел – фигура, пропитанная светом, поэтому сам образ делает невозможным отнесение к ней ложных идеалов: ангелического человека нельзя устремить к креативности; нельзя привить ему ценность землянистой морали; нельзя уничтожить в нем индивидуальность ради коллективного действия и т.д. Он изначально является индивидуальным сияющим силуэтом, погруженным в собственный воздушный полет и способным устанавливать сугубо личностные взаимоотношения со всеми окружающими. Ангел не может быть общественным; сложно представить себе общество ангелов; поэтому сама конструкция общества во всей ее неуклюжести падает вниз, рассыпаясь об научные скалы.

Не последнюю очередь в жизни ангела играет личное взаимоотношение к природе: он изначально способен к ритмам открытия и откровения. Он благодарен, что природа приютила огнекрылого странника, и уж ни в коем случае не может считать себя полноценным хозяином окружающего, вольным распоряжаться вещами без всякой ответственности и благочестия. Нет, ангелический человек никогда не мог бы дойти до ужасов модерна, поскольку он вообще не заинтересован в общественном строительстве, интересуется собственным развитием, и никогда не позволил бы себе грубость по отношению к природе.

Ангел и природа имеют между собой отношения взаимных дарителей; они помогают друг другу и символически общаются. Ангел, истинный ценитель чистоты, заботится в том числе и об экологической чистоте, противодействуя негативным эффектом животной экономики. Забота вполне относится к сути оного существа – равно как и ютящая странников природа является вполне заботливой. В результаты мы имеем диалог двух равных, возвышенных существ, стремящихся в первую очередь раздать свой свет и красоту окружающим. Ангел склонен скорее к дару, чем к потреблению: он воспевает окружающее своими творениями и разбрасывает частички света вокруг, помогая другим живым существам. Они с природой вполне хорошо соотносятся, и никогда еще человек и природа не ладили друг с другом столь хорошо.

Подобную концепцию, изложенную нами в виде мифа, мы именуем ангелическим гуманизмом – и считаем, что именно она должна дополнить экологизм и стать новым пониманием человека. Без нее человек является не до конца вернувшимся, замершим на середине пути, стоящим на развилке, выбирая дорогу домой. Он заплутал в серых болотах модерна и ищет возвращения в течение гармонической реки, чередующей поколения словно восходящих и нисходящих ангелов. Дом недалеко – однако нужна духовная решительность, чтобы человечество шагнуло к нему.

А напоследок следует задаться вопросом, в чем отличие первобытного человека от ангела, и есть ли оно вообще – если мы применяем риторику возвращения? На наш взгляд, способы коммуникации между человеком и природой претерпели существенные изменения: исчезли священные рощи, оргиастические обряды, больше не производится ни воскурений богам, ни разного рода жертв – современный человек уже не может верить в богов всерьез. Для пост-современности свойственна ангелическая ирония и мягкость: в средним ангел не должен опускаться до подобных первобытных культов и способов поддерживания взаимоотношений с природой.

Мы думаем, важную роль в процессе подобного духовного общения ныне играет творчество. Очень многие люди в современном обществе являются творцами: рисуют, пишут стихи, поют песни и проч. и проч. Творчество может выступать формой дара, которую человек выдвигает навстречу природе: одухотворение ее, восхищение ей, рисование образов, которые бы показали ее подлинную, сокрытую внутри красоту. Творчество помогает высвечивать световой мир, проходя от вещи-в-природе к самой природе и помещая человека в Lichtung– просвет бытия. Полная вера в мифологические сценарии была бы в современности неуместно, но более мимолетное, сознательное и авторское творчества вполне подходит и является хорошим способом коммуникации природы и человека, меняя вдохновения на стихи, а сладостные образы на пейзажи.

Последним штрихом формирующегося мифологического простора мы видим тезис об ангеличности – и нам совершенно неизвестно каким образом утвердить его, однако мы выражаем благое желание о будущем расцветании.

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒