Э. Г. ЭЙДЕМИЛЛЕР В. В. ЮСТИЦКИЙ 18 страница

Неблагоприятно и воздействие семьи на больного шизофренией. Взаимоотношения в семье нередко еще до заболевания значительно нарушены. В связи с этим необходима работа с членами семьи. Направления этой работы в основных чертах были рассмотрены ранее. Это обеспечение более глубокого понимания членами семьи психологических особенностей пациента, усиления семьей своего влияния на него (нахождение «подхода»), моти1-вационной перестройки, обеспечение помощи социального окружения и организация сотрудничества с медицинскими работниками. Именно от того, в какой мере семье удастся решить эти проблемы, в конечном счете зависит и то, какое влияние оказывает на данную семью заболевание одного из ее членов. В одном случае (конструктивное развитие) оно приведет к сплочению семьи, концентрации ее активности; в другом (деструктивное) — к ослаблению ее сплоченности, нарастанию конфликтности взаимоотношений.

Деструктивное развитие семейных взаимоотношений проявляется в искажении картины болезни у больных и членов их семьи, нарастании конфликтности, игнорировании признаков болезни [Костерева В. Я., 1978]; о двойственности реакции

семьи на появление в ней больного (т.е. возникновение либо конструктивного, либо деструктивного развития) свидетельствуют исследования A. Szalita (1968). Он показал, что, реагируя на болезнь, семья либо консолидируется и создает условия, благоприятствующие ремиссии, либо внутри нее происходит раскол, который приводит к изоляции больного.

Одна из наиболее распространенных форм работы — это группа, включающая членов семьи больного, в частности родительская группа. Многие авторы указывают на значительный эффект, который дает психотерапевтическая работа с членами семьи пациента. Интересен опыт исследователей, работавших под руководством В. М. Воловика (1983): они создавали смешанные родительские группы, в которые могли включаться также здоровые супруги. Такие группы, условно называвшиеся «родительскими собраниями», включали 8—10 человек, занятия -проводились в среднем 2 раза в месяц. Основные вопросы, обсуждавшиеся в такой группе,— это понимание в семье состояния больного, оценка его возможностей, динамика .отношений в семье и семьи с внесе-мейным окружением в связи с психическим заболеванием ее члена. Значительный опыт работы с такими группами имеется и за рубежом [Battegay R., Rohrbach P., 1966; Battegay R., Marshall R., 1986]. Известный швейцарский психиатр и психотерапевт R. Battegay так характеризует динамику подобных групп: «Группа родственников, которая вначале имела трудности, обнаруживает развитие, сходное с группой пациентов. Вначале родственники были склонны видеть множество недостатков у больных членов семьи. Однако постепенно они оказывались в состоянии увидеть у самих себя недоверчивость по отношению к больным, склонность к гиперопеке, затрудняющую развитие пациента, «двойную связь> в коммуникации

С ними и т, п'. Родственники переставали скрывать свои проблемы, постепенно формировалась атмосфера сплоченности, взаимного доверия и поддержки. Родственники оказывались в состоянии говорить о трудностях в контакте с пациентами, а также о собственных психологических трудностях, которые возникли в связи с болезнью члена их семьи» [Battegay R., Marshall R., 1986].

При проведении семейной психотерапии в системе реабилитации 31 больного шизофренией и членов их семей [Эйдемиллер Э. Г., 1976] применялась последовательность форм психотерапии (индивидуальная,

групповая, семейная — в конфликтных семьях, и индивидуальная, семейная — в семьях, развивающихся в конструктивном направлении). Параллельно велась работа с группой родственников, главным образом родителями пациентов.

Рассмотрим случай семейной психотерапии, которая проводилась с отдельно взятой семьей и без участия самого пациента.

Алексей Р., 18 лет. Диагноз; вялотекущая шизофрения, психопатоподобный вариант, синдром нарастающей шизоидиэации.

Мать обратилась в психоневрологический диспансер с жалобами на то, что резко ухудшились ее отношения с сыном; он отдалился от родителей; появились странности в поведении — стал запираться в комнате, подолгу не спал ночью, начал исповедовать вегетарианство, особенно возражал против контактов с матерью, не пускал ее убирать в своей комнате, грубил ей, угрожал побоями. Одевался не по сезону — легкий плащ в холодное время года. Отказался от своих прежних друзей.

Поступил на математико-механический факультет ЛГУ.

Родители ориентировали сына на геологический факультет университета (или Горный институт), хотели, чтобы он «продолжил династию». С их мнением сын не посчитался. До поступления в вуз пережил «сильное потрясение» — родители девушки, которая очень нравилась Алексею Р., в присутствии дочери и ее друзей в высокомерной форме дали понять, что он — «невыгодная партия». Об этом инциденте никому не сказал, мать узнала обо всем окольными путями. В состоянии сильного аффекта Алексей Р. взломал двери гаража, в котором хранилась машина отца, и угнал ее. На пригородном шоссе развил огромную скорость, не справился с управлением и «вылетел» в кювет. Автомобиль получил сильные

повреждения, а Алексей Р. остался невредимым.

Одним из инициаторов обращения родителей к врачу-психиатру был инспектор ГАИ, который так оценил ситуацию: «Я в милиции работаю не первый год, многое повидал, но чтобы так мчаться мимо поста ГАИ, как Ваш сын, надо быть действительно ненормальным». Родителям удалось предотвратить уголовное дело по факту угона автомобиля,

Родители юноши — ученые. Матери 42 года. По характеру активная, инициативная, веселая, «все схватывает на лету*. В общении стремится доминировать, навязывать свою волю. В семье играет роль эмоционального и действенно-практического лидера.

Отец, 44 лет, доктор наук, руководитель лаборатории одного из НИИ. По характеру спокойный, сдержанный, малообщительный, время любит проводить в семье, довольно пассивен. Теряется в бытовых ситуациях, там, где надо установить контакты. По мнению жены, является интеллектуальным лидером семьи.

Алексей Р. родился от первой, нормально протекавшей беременности. Единственный ребенок в семье. Роды в срок, без особенностей. Психомоторное развитие с явлениями асин-хронии — очень быстрое развитие речи, увеличение словарного запаса, формирование фразовой речи и понятий. Самостоятельно выучился читать, писать и считать в раннем детстве. В плане общения и проявления эмоций всегда был обособленным, сдержанным, холодным — не стремился к установлению близких контактов со сверстниками. По выражению его лица было всегда трудно угадать переживаемые им эмоции. Любил настоять па своем, если с чем-то не соглашался, ничто не могло заставить его изменить точку зрения. Был несколько неловок, но отличался силой. В классе пользовался уважением за свою самостоятельность, принципиальность, умение достигать цели.

Перенес детские инфекции без осложнений, ничем серьезным не болел.

Мать, оценивая его жизненный путь, сказала: «Он был очень сложным в общении. Я всегда чувствовала, что его можно только сломать, но нельзя заставить изменить принятое им решение, Но с лета этого года он стал совсем невозможным — очень напряженный, агрессивный по отношению ко мне».

Попытки вызвать Алексея Р. на прием к врачу-психиатру окончились безрезультатно. Разработанный совместно с матерью аплаи» вовлечения его в психотерапевтический процесс предполагал следующее: мать обратилась за психотерапевтической помощью по поводу эмоциональных проблем (что и было на самом деле), у нее «невроз». Необходимо выяснить домашние обстоятельства и ситуации, которые могли сыграть роль в развитии у нее заболевания. Поэтому будут проведены психологические исследования взаимоотношений в семье и личностных особенностей ее членов. Отец охотно присоединился к «плану»,

принял участие в исследованиях. Алексей Р. категорически от них отказался, проигнорировал возможность принять участие как математик в обработке экспериментальных данных. Во время беседы был сдержан, немногословен. В свою комнату не впустил. В ответ на объяснения врача, почему необходимо провести обследование, сказал: «Мать болеет, вот ее и обследуйте». Отказался обсуждать философские вопросы, суть вегетарианства, проблему биополя, т. е. те вопросы, которые интересовали его и отнимали все свободное время. Обнаруживал сильное сопротивление при попытках раскрыть его переживания, сократить дистанцию общения. Во время беседы несколько раз улыбнулся, хотя контекст обсуждаемого не давал оснований для такого эмоционального реагирования. Отрицал какие-либо ассоциации, воспоминания во время беседы, признал, что он спокоен, сосредоточенно слушает врача и не думает улыбаться. Указанное явление было расценено как пара-мимия. Эмоциональные реакции представлялись уплощенными, а ответы — не всегда в плане вопросов. Ассоциативная деятельность представлялась несколько разрыхленной.

От дальнейших встреч с врачом отказался.

Психологическое обследование и построение семейного диагноза. С помощью методики аутоидентифика-ции по словесным характерологическим портретам (СХП) родители определили у себя следующие типы акцентуаций характера: отец — черты интровертированности; мать — гипертимности. При оценке характерологических особенностей сына каждый их них в отдельности выбрал карточку с описанием интро-всртированного типа акцентуации характера,

При заполнении опросника «Анализ семейных взаимоотношений» (АСВ) мать выявила у себя тип неправильного семейного воспитания — «доминирующая гиперпротекция» (шкалы Г-f; Т+; 3+; С—) — и личностную психологическую установку «Расширение сферы родительских чувств» (РРЧ). Отец придерживался более демократических правил воспитания (шкалы 3—; С—).

Согласно нашей методике графического обобщения данных семейных обследований [Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В., 1987], взаимоотношения в этой семье выглядели следующим образом:

Задачи семейной психотерапии и тактика ее проведения. Взаимоотношения в родительской подсистеме характеризовались выраженной зависимостью мужа от жены и, в свою очередь, отчуждением ее от него. Жена испытывала неудовлетворенность в сексуальных отношениях с мужем, в женской роли чувствовала себя ущемленной. Неосознанно стремилась удовлетворить свои эротические потребности хоть в какой-то степени за счет симбиоза с сыном, создавая с ним коалиции.

Эмансипационные стремления сына грозили разрушить коалицию «мать—сын» и тем самым лишить мать возможности квази-удовлетво-рения ее эротических потребностей. В этой ситуации она решила усилить гиперпротекцию в адрес сына — стала мелочно контролировать его, подглядывать за ним на улице, проникать в его комнату, собирать о нем сведения у знакомых, расспрашивать о времяпрепровождении, несмотря на полный отказ сына от

контактов.. Обстановка в семье в результате этого накалилась.

Были поставлены следующие задачи, которые должна была разрешить семейная психотерапия:

1. Помочь матери осознать психологические причины ее доминантного отношения к сыну.

2. Поставить временный блок на коммуникациях «мать — сын», тем самым удовлетворив часть его требований.

3. Активизировать роль отца в семье по двум линиям: вначале взять на себя обязанности по общению с сыном и тем самым освободить от этого жену; принять участие в разрабатываемой совместно с психотерапевтом программе по повышению значимости функционирования подсистемы супругов.

4. Ослабить доминирующую гиперпротекцию родителей и помочь в принятии ими новой роли сына — «взрослого».

Семейная психотерапия проводилась на протяжении 3 лет с частотой встреч с родителями 1 занятие в 1 — 2 мес. Как правило, на сеансы приходила одна мать, значительно реже — оба родителя.

На сеансах с матерью анализировался биографический материал, а также возникающие эмоциональные отношения матери и врача. Матери было указано на то, что сын был и остается наиболее значимым явлением в ее жизни. С помощью приемов вербализации и техники «зеркало» мать осознала эмоции, которые она испытывала к сыну: тревогу, любовь, восхищение.

Далее анализу подверглись отношения матери и врача-психотерапевта: мать держалась активно, постоянно извинялась, но предлагала свои способы решения возникающих ситуаций. При этом высказывала восхищение в адрес психотерапевта, подчеркивая при этом не только его профессиональные качества, но вскользь и мужские. В определенные моменты ее поведение становилось «рискованным», а в эмоциональ-

ной коммуникации с психотерапевтом усиливались ее сексуальные мотивы. Доброжелательная позиция психотерапевта, соблюдение им профессиональных границ общения помогли и врачу и пациенту придерживаться заключенного первоначально договора о сотрудничестве и кларифици-ровать возникший эмоциональный контекст.

Через анализ эмоциональных переживаний матери в ситуации «здесь и теперь» на сеансах психотерапии удалось подвести ее к пониманию того, что супружеские отношения нарушены: она очень эмоционально привязана к сыну, охотно привязывается к психотерапевту и высказывает ему симпатию, а о муже говорит лишь как о некоем «интеллектуале», отнесенном на периферию семьи. Такова подоплека «доминирующей гиперпротекции», которая нацелена на удержание подростка в социально-психологической роли «хорошего сына», «послушного маленького ребенка».

Наш опыт показывает, что ситуации неправильного семейного воспитания — «эмоциональное отвержение», «доминирующая гиперпротекция»,— заставляющие пациентов регрессировать на инфантильные ролевые позиции, являются довольно типичными для малопрогредиент-ной шизофрении [Эйдемиллер Э. Г., 1978].

Во время занятий мать проявляла сопротивление — то в виде аффектов отчаяния, сопровождавших вытеснение полученной информации, то в виде попыток «управлять» психотерапевтом с помощью комплиментов. Эти обстоятельства также анализировались.

Блокирование контактов матери и сына, передача информации от него через отца привели к тому, что на первых порах мать переживала сильную тревогу, искала встреч с психотерапевтом, просила о помощи уже в роли «больной». Постепенно стали урежаться конфликты между матерью и сыном.

На совместных занятиях с матерью и отцом выявлялись все точки их соприкосновения, которые в прошлом или сейчас доставляют им удовольствие. Был заключен договор, что они приглашают не реже 2 раз в месяц к себе домой близких друзей, не реже 1 раза в неделю посещают кино, возобновляют вечерние прогулки. Кроме того, на сеансах родители «вспоминали прошлое» — разыгрывали ситуации «встреча», «признание в любви» и т. д.

Цель таких заданий — восстановить супружеские отношения. В качестве «сближающей» техники использовались приемы тренировки прогностической эмпатии.

Однажды, через 2 года после начала семейной психотерапии, мать пришла на прием встревоженная и в то же время на что-то внутренне решившаяся. Она сообщила, что Алексей Р. потребовал размена площади,— он хочет переехать в однокомнатную квартиру бабушки, а ей предложить жить с родителями в их 3-комнатной квартире.

Принятое уже матерью решение уступить сыну было подкреплено психотерапевтом. После переезда Алексей Р. иногда звонил отцу. Потом стал заходить в гости примерно 1 раз а неделю. Иногда ел вегетарианскую пищу, иногда пищу родителей. Начал проявлять интерес и высказывать сочувствие по поводу здоровья бабушки, а потом матери. Приходил в гости все чаще и чаще, держался более открыто и дружелюбно, но в свои переживания их не посвящал.

Катамнез через 5 лет. Окончил Ленинградский университет, работает по специальности. Живет один, продолжает оставаться малообщительным, аутичным. Поддерживает близкие отношения с семьей.

Ситуация в семье приобрела следующий вид:

< i MhHSI'UI ПСИХ01ТРЛПИЯ ПРИ И(,И\ОПЛТИЯХ И ЛК1И.,|ГУЛЦИЯХ ХАРАКТЕРА У ПОДРОСТКОВ

«Семейная психотерапия является одним из главных методов в подростковой психиатрии, так как основным источником психогений у подростков является семья» [Личко А. Е. , 1979].

Семейные отношения подростка охватывают его взаимоотношения с родителями, сиблингами, нередко родителями родителей. Семья может выступить источником психогений у подростка по многим причинам.

Во-первых, весьма велика зависимость подростка от семьи. В семье удовлетворяется значительная часть его потребностей, в том числе материально-бытовые и, что особенно важно в этом возрасте быстрых перемен и связанных с ними интенсивных фрустраций,— потребности в эмоциональной поддержке, любви, симпатии. Неудовлетворение их в семье, естественно, порождает скрытую или явную семейную неудовлетворенность, нервно-психическое напряжение, тревогу.

Во-вторых, велика роль семьи в осуществлении социального контроля за поведением подростка. В подростковом возрасте ряд психологических механизмов, необходимых для самостоятельного поведения в качестве взрослого члена общества, находится в стадии формирования. Неспособность семьи выполнить эту функцию по отношению к подростку ведет как к нарушению его поведения, так и нарушениям в развитии личности.

В-третьих, подросток в данный период своей жизни вступает в этап интенсивного овладения социальными ролями взрослого человека, быстро расширяется его круг общения, нарастает связь с неформальными группами, школой. Все это происходит в условиях бурных физиологических, психологических и социальных перемен организма и личности подростка. Поэтому в этот период

подросток остро нуждается в «направляющей и консультирующей» помощи семьи: объяснении, информировании, содействии в формировании оценки самых разных сторон жизни. Неспособность семьи справиться с этой задачей ставит подростка в весьма трудное и уязвимое положение, обусловливая дезориентацию в социальной действительности, обезоруживая его перед лицом различных трудностей и противоречий.

Подростковый возраст ставит перед взрослыми членами семьи, в первую очередь родителями, новые сложные требования. В силу этого нарушения во взаимоотношениях родителей с детьми, ранее не игравшие заметной роли, выходят на первый план, становятся источником психической травматизации для подростка.

Есть целый ряд причин, по которым, организуя психотерапевтическую работу с подростками, в том числе и семейную психотерапию, необходимо особое внимание обращать на характерологические нарушения: акцентуации характера и психопатии. Это связано, в первую очередь, с той значительной ролью, которую характерологические нарушения играют в подростковой клинике. Они участвуют в этиологии значительного числа нервно-психических расстройств, являются предрасполагающими факторами для развития психогенных расстройств (острых аффективных реакций, неврозов, ситуативно обусловленных патологических нарушений поведения, психопатических развитии, реактивных и эндо-реактивных психозов). От них зависит клиническая картина этих расстройств [Личко А. Е., 1979]. Они же, видимо, могут играть роль предрасполагающего или повышающего риск заболевания фактора (шизоидная и сенситивная акцентуация в отношении вялотекущей шизофрении, циклоидная в отношении маниакально-депрессивного и шизоаффек-тивного психозов) [Личко А. Е., 1979].

Значение отклонений характера в подростковой клинике связано и с тем, что именно в этом возрасте они нередко обостряются. «В периоде становления характера его типологические особенности, не будучи еще сглажены и затушеваны жизненным опытом, выявляются настолько ярко, что иногда напоминают психопатии, т. е. патологические аномалии характера. С повзрослением черты акцентуаций обычно сглаживаются» [Лич-ко А. Е., 1979]. Это усиление выраженности отклонений характера влечет за собой нарастание и их вышеописанного этиологического, предрасполагающего эффекта в возникновении и протекании широкого круга заболеваний у подростков. В силу этого установление, выявление и психотерапевтическая коррекция отклонений характера — важная задача подросткового психиатра при лечении нервно-психических расстройств.

Неблагоприятная этиологическая роль отклонений характера у подростков выступает в тесной взаимосвязи с нарушениями семьи. При этом наблюдается не просто «сложение» неблагоприятного влияния двух факторов. В подростковом возрасте семья выступает как один из важнейших факгоров декомпенсации характерологического нарушения — может вести к значительному усилению связанных с этим нарушением расстройств.

А. Е. Личко (1976), К. Leonhard (1981) выявили наиболее неблагоприятные сочетания отклонений характера с нарушениями взаимоотношений подростка с родителями. Так, было показано, что гипопротекция (безнадзорность, недостаток опеки, контроля и истинного интереса родителей к подростку) особенно неблагоприятна при акцентуациях по гипертимному, неустойчивому и конформному типу. Доминирующая гиперпротекция (чрезмерная опека, мелочный контроль) наиболее травматична для гипертимных подростков и лиц с психастенической, сен-

ситивной и астеноневротическон акцентуациями. Воспитание по типу «потворствующая гиперпротекция» (некритическое удовлетворение всех потребностей подростка, стремление освободить его от трудностей) наиболее травматично при истероид-ной акцентуации, оказывает неблагоприятное действие на лабильную, гипертимную, реже шизоидную и эпилептоидную, акцентуации. Эмоциональное отвержение (родители тяготятся подростком) создает пси-хотравматизацию при лабильной, сенситивной и астеноневротической акцентуациях. Условия повышенной моральной ответственности (на подростка возлагаются надежды или обязанности, которые он не в силах оправдать) наносят травму при психастенической акцентуации [Личко А. Е., 1979].

Нарушения взаимоотношений родителей и подростка могут быть самой различной этиологии. Значительную роль могут сыграть недостаток педагогической культуры родителей, особенности их личности, ценностные ориентации семьи [Юстицкий В. В., 1977, 1982; Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В., 1987].

В семейной психотерапии в первую очередь уделяется внимание нарушениям, связанным с неблагоприятными особенностями семьи. Это, в частности, нарушения семейных представлений, межличностной коммуникации в семье, механизмов семейной интеграции, ролевой структуры и др. Задача семейной психотерапии — установить, как проявляются все эти семейные нарушения по линии взаимоотношений подростка со взрослыми членами семьи.

Основываясь на собственном опыте семейной психотерапии подростков (всего 82 подростка и 132 члена их семей), опишем наиболее часто наблюдавшиеся семейные нарушения.

Нарушения семейных представлений и их проявления во взаимоотношениях родителей и подростков. В соответствующем разделе была рассмотрена роль семейных пред-

давлений в формировании различных сторон жизнедеятельности семьи. В ходе проведения семейной психотерапии подростков нами выявлялись семейные представления родителей. Они сопоставлялись с реализуемым ими стилем воспитания Особое внимание обращалось на связь между семейными представлениями («стимульной», «концепции злых сил», «накопления качеств») с нарушениями воспитания.

Наиболее частым источником пси-хотравматизации оказалась модель взаимоотношений с подростками, которую можно было бы назвать «близорукой». Она представляет собой педагогическую разновидность «сти-мульного» семейного представления. Характерная черта этого представления родителей (их мыслительной модели характера подростка и своих взаимоотношений с ним, из которой они исходят, строя эти взаимоотношения) — склонность учитывать только особенности сиюминутной ситуации при построении своих взаимоотношений с подростком. При взаимоотношении, строящемся на «близоруком» представлении, родитель учитывает только непосредственные, сиюминутные последствия своих поступков по отношению к подростку и не задумывается над более отдаленными. Наши наблюдения показывают, что описанное «близорукое» представление встречается при различных нарушениях взаимоотношений родителей с подростком. Однако особенно часто оно отмечается при гипопротекции, потворствующей гиперпротекции, эмоциональном отвержении.

Необходимо со всей категоричностью подчеркнуть, что под «близоруким» представлением родителей о подростке, своих взаимоотношениях с ним, понимаются те моменты, психологические особенности, «самоочевидные» психологические истины, которыми родитель реально руководствуется, строя свои взаимоотношения с подростком, а не те, которые он провозглашает всрбально, напри-

мер, в групповой дискуссии. Мы наблюдали в групповой родительской дискуссии родителя с солидным педагогическим званием и обширными знаниями, который, однако, в своих повседневных взаимоотношениях с собственным сыном руководствовался именно «близорукой моделью».

С «близорукой мысленной моделью» связан целый ряд отрицательных феноменов в развитии и проявлении характерологических нарушений подростков. Рассмотрим один из них — условно названный нами «эффект самоусиления нарушения». Этот эффект возникает, если на сопротивление родителей неблагоприятным проявлениям характера подростка последний отвечает усилением этих проявлений. Эпилептоидный подросток, сталкиваясь с сопротивлением своим притязаниям или проявлениям дисфории, отвечает на них в этом случае усилением агрессивных проявлений, например агрессивным «взрывом», и побуждает членов семьи отступить. Истероид-ный подросток, столкнувшись с недоверием к демонстрации им роли «больного», идет на усиление демонстрации и добивается своего. Неустойчивый подросток на попытки контроля со стороны родителей отвечает полным уходом из-под контроля. Во всех случаях отмечается парадоксальное соотношение: нарушение характера порождает попытки корректирующего воздействия семьи, однако эти попытки приводят к обратному результату — дальнейшему усилению отклонения.

Во всех выявленных нами случаях «эффекта самоусиления нарушения» у подростка его родители в своих взаимоотношениях с ним руководствовались «близоруким» представлением Объяснение этому нужно искать, видимо, в том, что при данном типе представления весьма трудно учесть, что уступка в ответ на усиление проявлений негативных качеств в будущем поведет к дальнейшему закреплению и усилению их. Есть основания предполагать, что

«эффект самоусиления» играет немалую роль в возникновении психопатических развитии. Выявление описанного эффекта ставит перед подростковым семейным психиатром задачу — установить семейное представление родителей, связанное с эффектом обнаружения причин его устойчивости и принятия мер коррекции представления.

Нарушения структурно-ролевого аспекта жизнедеятельности семьи в подростковой клинике. Мы уже рассматривали явление «патологизи-рующих ролей» — это система ролей, возникающая под влиянием члена семьи, имеющего нервно-психическое расстройство, и обусловленная стремлением (чаще всего неосознаваемым) к компенсации его ценой нарушений психического здоровья других членов семьи. Как правило, «патологизирующие роли» возникают при наличии у члена семьи, имеющего нервно-психическое расстройство, потребностей, удовлетворение которых несовместимо с их нравственными представлениями.

В подростковой клинике нами описан ряд «патологизирующих ролей».

Расширение сферы родительских чувств (РРЧ). Обусловливаемое нарушение воспитания — гиперпротекция подростка (потворствующая или доминирующая). Этот тип нарушения взаимоотношений с подростком возникает чаще всего, когда супружеские отношения между родителями в силу каких-либо причин оказываются нарушенными — это может быть развод, смерть одного из родителей, отношения с ним не удовлетворяют родителя, играющего основную роль в воспитании (несоответствие характеров, эмоциональная холодность и др.). Нередко при этом мать, реже — отец, сами того четко не осознавая, хотят, чтобы ребенок, а позже подросток, стал для них чем-то большим, нежели просто ребенком. Родители хотят, чтобы подросток удовлетворил хотя бы часть потребностей, которые в обычной семье должны быть удовлетворены

в психологических отношениях супругов,— потребность во взаимной исключительной привязанности, частично — эротические потребности. Мать нередко отказывается от вполне реальных возможностей повторного замужества. Появляется стремление отдать подростку — чаще противоположного пола — «все чувства», «всю любовь». В детстве стимулируется эротическое отношение к родителям — ревность, детская влюбленность. Когда ребенок достигает подросткового возраста, у родителя возникает страх (нередко весьма интенсивный) перед самостоятельностью подростка. Появляется стремление удержать его с помощью потворствующей или до-минирующей гиперпротекции. Стремление к расширению сферы родительских чувств и соответственному видоизменению роли подростка, как правило, самими родителями не осознается и проявляется лишь косвенно, в. частности в высказываниях матери о том, что ей никто не нужен, кроме сына, и в характерном про- ^ тивопоставлении идеализированных ею собственных отношений с сыном и не удовлетворяющих ее отношений с мужем. Иногда такие матери осознают свою ревность к подругам, сына, хотя чаще проявляют ее в виде многочисленных придирок к ним. Предпочтение в подростке детских качеств (ПДК) — создание роли «маленького ребенка». Обусловливаемое нарушение воспитания — потворствующая гиперпротекция. В этом случае наблюдается стремление игнорировать повзросление детей, стимулировать сохранение у них таких детских качеств, как непосредственность, наивность, игривость. Для таких родителей подросток все еще «маленький». Нередко они открыто признают, что маленькие дети им вообще нравятся больше, что с большими уже не так интересно. Страх или нежелание повзросления детей могут быть связаны с особенностями биографии самого родителя (он имел младшего брата или се-

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒