Заключительная глава 13 страница

Вскоре они нашли дорогу на Рубинхейген. Хоро без колебаний свернула направо и еще прибавила ходу.

Лежа у Хоро на спине, Лоуренс время от времени слышал какой-то другой звук, помимо ее дыхания; возможно, то было ее утробное рычание.

Она сказала, что, возможно, кого-то убьет.

Тогда Лоуренс подумал, что она собирается остановиться в последний момент, все же не убивать.

Если нет, то ни о каком «возможно» и речи не шло. В целом мире не было человека, который выжил бы после встречи с когтями и клыками Хоро.

– Эй, – внезапно раздался ее голос. Для простой беседы он звучал слишком напряженно. – Мы нагоним их совсем скоро. Я совершенно не против, чтобы ты оставался у меня на спине, но тебе это может не понравиться. Я собираюсь перепрыгнуть через них. Сразу после этого я лягу, и тогда спрыгивай.

– Понял.

– Если завозишься, я тебя просто стряхну.

Ответить Лоуренсу было нечего, и Хоро бросилась вперед с поистине невероятной быстротой.

Он подумал, не такие ли ощущения должны быть у человека, летящего верхом на выпущенной из лука стреле, когда Хоро вдруг сделала глубокий вдох.

Раздался оглушительный вой.

И внезапно звук лап Хоро, мерно бьющих по земле, прекратился.

Они летели.

Единственное, что можно было сравнить с этим ощущением, – прыжок на лошади со скалы; но, к ужасу Лоуренса, ощущение все длилось и длилось. Он вцепился в Хоро, пока они падали, и падали, и падали. Сейчас? сейчас? сейчас? Разум Лоуренса метался, пытаясь понять, когда же приземление.

Когда Лоуренс наконец ощутил удар лап Хоро о землю, он был не вполне уверен, что до сих пор жив.

Он начал опасаться, что внезапная остановка сбросит его, но тут Хоро резко развернулась и прильнула к земле.

– Слезай, – тихо проговорила она.

Лоуренс вспомнил, что она ему говорила раньше. Ужас от полета еще не прошел, но Лоуренсу удалось спуститься со спины Хоро на землю, не упав при этом. На краткий миг он испытал облегчение; затем Хоро поднялась на ноги.

– Остальное предоставь мне, – сказала она и понеслась вперед; Лоуренс побежал следом.

В мгновение ока Хоро оказалась в своих охотничьих угодьях, и, несмотря на сгущающиеся сумерки, Лоуренс отлично видел, какую панику посеяла гигантская волчица, внезапно появившись среди своей добычи.

Там было человек двадцать. Люди Гильдии Ремарио подняли крик, и Лоуренсу удалось разглядеть среди них Нору. Они с Хоро успели.

Вокруг Хоро бушевал ураган. Некоторые из людей размахивали длинными копьями, но с таким же успехом они могли махать белыми флагами. Подняв копья, они беспомощно тыкали ими вверх-вниз; воцарился полный хаос.

Время от времени в этом хаосе можно было разглядеть что-то вроде летящего комка грязи. В темноте трудно было распознать с уверенностью, но, похоже, это были люди – Лоуренс видел, как они отчаянно машут руками и ногами в поисках внезапно исчезнувшей земной тверди.

Если бы Хоро била лапами в полную силу, они все были бы уже мертвы; скорее всего, она нарочно лишь раскидывала их по сторонам.

Вот еще один человек взмыл в воздух – теперь уже двое – и мечи, которые люди с отчаяния метали в Хоро, отскакивали с каким-то жалобным звоном.

В сгущающейся темноте Лоуренс не мог уследить глазами за отлетающими от Хоро мечами – так быстро и высоко они летели. Он подбежал настолько близко, что мог уже слышать дыхание Хоро, когда мечи начали втыкаться в землю рядом с ним.

Насколько высоко отлетали от Хоро мечи, можно было судить по тому, что сейчас, падая на землю, они втыкались по рукоять.

Гильдия Ремарио поставила на этот план все; и сейчас она отрядила слишком много людей, чтобы убить Лоуренса и Нору.

Однако почти все они уже лежали без чувств, распростершись на земле подобно лягушкам, и по их телам время от времени пробегали овцы, в панике носящиеся кругами.

– Защищать овец и пастушку!

При звуках этого голоса Лоуренс резко вдохнул.

Это был Либерт.

Присмотревшись, Лоуренс обнаружил, что юный работник Гильдии был одним из немногих, кто не потерял головы.

Удерживая своего напуганного коня, он размахивал копьем и отдавал приказы с некоторого отдаления.

Его робкий характер во время путешествия с Лоуренсом и остальными был, похоже, лишь игрой – Либерт лицедействовал, чтобы притупить их бдительность.

Если он был настолько хитер и осторожен, чтобы осуществить свое предательство, на такую малость, уж конечно, он был способен.

– Защищать пастушку! Бегом! Бегом! – снова выкрикнул Либерт. Даже если он намеревался убить Нору позже, сейчас она все еще была необходима для прохождения первого досмотра.

Несмотря на решительные команды и бравые попытки нескольких людей Ремарио их исполнить, нападение Хоро, явно рассчитанное на то, чтобы посеять ужас и панику, удалось: большинство еще оставшихся в сознании людей с воплями обратились в бегство. Хоро, не обращая внимания на тех немногих, кто все еще размахивал мечами и копьями, бросилась за бегущими.

То была дьявольская тактика.

Набросившись на очередного беглеца сзади, Хоро опрокидывала его, а затем одним движением морды отправляла корчащегося бедолагу в полет.

Все это происходило настолько быстро, что становилось ясно – погоня продлится недолго.

Людей, до сих пор не обратившихся в бегство, было все меньше.

И вот остались только Либерт, пригвожденная к земле ужасом Нора да Энек, отважно пытающийся ее защитить.

Хоро помотала своей гигантской головой.

Во все стороны полетели брызги – то ли дождевая вода, то ли кровь.

– Па-па-пастушка! Защити меня! Защити! – проорал Либерт, вцепившись в собственную грудь – то ли из-за того, что его сердце готово было вот-вот разорваться, то ли пытаясь удержать золото под плащом.

Либерт вопил, изрядно напоминая скульптуру грешника в аду – подобные статуи украшали многие церкви, – но при этом каким-то чудом он по-прежнему удерживал своего коня и все время оставался позади Норы и ее овец.

Нора, конечно, была пастушкой, но в то же время она оставалась хрупкой девушкой.

От этого зрелища Лоуренса охватила тошнота – а Либерт намеревался убить и его, и девушку.

Но когда Нора была уже близка к тому, чтобы рухнуть наземь под тяжестью собственного ужаса, она вспомнила о своем долге.

Дрожащей рукой пастушка подняла посох. Звякнул колокольчик, и Энек припал к земле, готовый принимать команды.

Хоро смотрела прямо на Нору, напружинив тело подобно взведенной катапульте.

У Лоуренса перехватило дыхание. Хоро была настроена серьезно. Если так пойдет дальше, Норе конец.

Благодаря темноте и всеобщему смятению, вызванному внезапным появлением Хоро, никто пока что не заметил находящегося на небольшом удалении Лоуренса.

Он подумал, что если покажет себя, то хотя бы Нора догадается, что гигантская волчица – не кто иная, как Хоро.

Была опасность, что этим он предупредит Либерта, но Лоуренс пытался мыслить разумно. Чтобы Хоро отпустила Либерта невредимым – такое было немыслимо.

Лоуренс должен был дать знать, что он здесь.

Он уже собирался крикнуть, когда –

– Пастушка! Триста румионов, если ты меня защитишь!

Перепуганная Нора, поднявшая посох скорее неосознанно, переменилась в лице.

Триста румионов вполне могут сделать такое с человеком.

Нора приглушила колокольчик. Лицо ее приобрело решительное выражение.

Либерт, хитрый, как змей, сразу это почуял.

Он тут же развернул лошадь и понесся прочь так быстро, как только мог.

Изо рта Лоуренса вырвался придушенный крик.

Нора, верная своему ремеслу, взмахнула посохом.

Слишком поздно.

Осознание этого вспыхнуло у Лоуренса в голове; время словно замедлилось.

Энек и Хоро, два существа, размеры которых были несопоставимы, стояли в одной и той же позе, точно две стрелы, готовые вот-вот сорваться с тетивы лука.

Посох Норы был неподвижен, он указывал прямо на Хоро.

Лоуренсу показалось, что он услышал тихое «динь!» колокольчика.

– !

Лоуренс что-то выкрикивал, но было ли это имя Хоро или Норы, он сам не знал – он даже не знал, было ли это вообще чье-то имя.

Глаза напряженно всматривались в Энека и Хоро, пытаясь уловить малейшее движение.

И затем отважный пастуший пес и гигантская, богоподобная волчица одновременно прыгнули.

Лоуренс не сомневался, что сейчас увидит, как мощные клыки Хоро рвут тельце Энека, а в следующий миг эти же клыки обратятся и против его хозяйки.

Затем гигантские лапы потянутся дальше и вынесут приговор еще одной ничтожной жизни, обратив ее в кровавое месиво, которое не оставит работы даже мяснику.

Раскаяние.

Лоуренс не знал, в чем и почему он раскаивается – лишь чувствовал, как раскаяние заполняет его душу.

И тут –

– Энек, стой!

Эти слова стали точно волшебным сигналом, вернув нормальное течение времени.

Гигантское тело Хоро взвилось в воздух подобно выпущенному из катапульты камню; одним прыжком волчица перемахнула и через пса, и через его хозяйку и приземлилась посреди овечьего стада, заставив овец хаотично рассыпаться.

Приземлившись, Хоро бросилась вдогонку за удирающим Либертом, столь низко падшим из-за любви к деньгам.

Обернувшись, он увидел преследующую его волчицу; Лоуренс успел мельком разглядеть его жалкое лицо.

Короткий вопль разорвал воздух, потом все стихло.

Хоро пробежала еще несколько шагов и остановилась.

Нора по-прежнему удерживала Энека.

Однако Лоуренс видел, что она цеплялась за пса вовсе не от страха.

Каким-то образом Нора знала. Быть может, она знала, что гигантская волчица – это Хоро, быть может – что волчица ей не угрожает; как бы там ни было, она знала, что не нужно приказывать Энеку нападать.

Отбросив свой посох – чего никогда не делал ни один пастух, – она изо всех сил цеплялась за Энека, не давая ему вырваться.

Это был вовсе не страх.

– Нора! – прокричал Лоуренс и ринулся к ней; он опасался, что она может быть ранена.

По-прежнему удерживая Энека, Нора потрясенно подняла глаза; и еще бОльшим ее потрясение стало, когда она увидела Лоуренса. А потом она повернулась к Хоро, уже без удивления.

Похоже, она и понимала, и в то же время не понимала.

Кипящие в груди Лоуренса чувства буквально вырвались у него изо рта:

– Я так рад, что ты цела!

Нора видела, что гигантская волчица, устроившая весь этот разгром, цела и невредима, и она явно не знала, как реагировать на слова Лоуренса. Она вновь повернулась к Лоуренсу; все-таки она была полностью сбита с толку.

– Эта волчица – Хоро. Моя спутница.

Нора неуклюже улыбнулась; похоже, она подумала, что это какая-то шутка.

Она ахнула, увидев, что Хоро скачками приближается к ним. Из пасти Хоро торчали две ноги.

– Ты его не убила?

Самого Лоуренса охватила жажда убийства, когда он увидел, что Либерт использовал Нору в качестве щита. Если бы он оказался на месте Хоро, он бы точно его убил.

Судя по тому, как эти ноги свисали из пасти Хоро, дело было улажено; однако Хоро вместо ответа покачала головой и позволила человеку выпасть на землю. Весь обслюнявленный, Либерт плюхнулся с неприятным «шмяк!».

– Я подумывала проглотить его, должна признать, – и Хоро, похоже, улыбнулась. – Но мой живот плохо переваривает золото.

Негромко фыркнув, она наклонила морду к телу Либерта.

«Забери золото», – похоже, это она имела в виду.

– Кажется, оно было под плащом… уээ, он весь в слюнях, – пожаловался Лоуренс; тут же в него ткнулся огромный нос. Лоуренс с отвращением распахнул теплый, мокрый плащ Либерта и без труда нашел мешочек с золотом.

– Вот оно. Сколько должно быть, – произнес он, раскрыв мешочек и увидев в нем кусочки золота. – Нора, – и он протянул мешочек пастушке.

Хоро кинула на Лоуренса сердитый взгляд, который он предпочел не заметить.

– Работа еще не окончена. Нужно пронести это золото в город, и сделать это должна ты.

Огромная волчица испустила огромный вздох. Нора кинула на нее изумленный взгляд и тут же повернулась вновь к Лоуренсу.

– Н-но… как вы до сих пор живы?

Лоуренс скривился. После того как Либерт встретился со своими людьми, он послал их обратно в лес, чтобы «спасти» Лоуренса.

Но вернулись эти люди без Лоуренса, что означало, несомненно, что и он, и Хоро мертвы.

Лоуренс попытался придумать, с чего начать объяснять произошедшее, когда ощутил вдруг некое движение воздуха. Оглянувшись через плечо, он обнаружил, что Хоро подняла переднюю лапу, а затем с силой опустила обратно.

– Уаааааа!!!

Раздался громкий треск, словно от дерева отломили толстый сук, а затем в ночи разнесся душераздирающий вопль.

На взгляд Лоуренса, это было немного слишком, но, в общем, вполне заслуженно.

Когда вопль стих, Либерт, чью левую ногу только что переломила передняя лапа Хоро, продолжил хлопать губами, но уже беззвучно; глаза его едва не вылезли из орбит.

– Добрый вечер, господин Либерт! Как ты поживаешь, а?

– Ч-что?.. А? К-как тыыыааааа!

– Хоро. Персики в меду.

Вновь разгоревшийся было гнев Хоро потух моментально, словно произнесенные Лоуренсом слова были волшебными, и она с неохотой убрала лапу со сломанной ноги торговца.

– Господин Либерт. Господин Либерт! Будь так добр, объясни Норе, пожалуйста, как ты, ну, назовем это так, перепутал завязки, когда одевался?

Либерт утер пот со лба, и на какое-то мгновение через боль и ужас проступило лицо торговца – хитрое лицо торговца, который понимал, в каком положении оказался, и лихорадочно пытался придумать, как ему спасти свою жизнь.

– Господин Либерт!

– Это – это не я! Мне приказал Ремарио. Я говорил ему не делать этого. Я говорил ему, что предательство принесет возмездие Господне. Я клянусь, я был против –

– Как ты прекрасно видишь, это не простая волчица. Считай ее посланцем всемогущего Господа. Иными словами, ложь тебе не поможет, – заверил Лоуренс.

Либерт захлопнул рот и безнадежно посмотрел на Хоро.

Медленно, очень медленно между зубов Хоро просачивались облачка белого дыхания.

– Я-я-я, я по-подумал, я подумал, что мы платим слишком много. И Ремарио тоже. Так мы по-потратим всю прибыль на выплату долгов, и нам ничего не останется. Ремарио сказал мне сделать что-нибудь. Мне п-пришлось. У меня не было выбора. Т-ты же понимаешь, да? Ведь мы же оба тор-…

Либерт замолчал, когда Лоуренс ударил его кулаком в нос.

– Ты меня с собой не равняй.

– Ха-ха-ха-ха! – весело рассмеялась Хоро, убирая лапу с вновь потерявшего сознание Либерта.

– Вот такие дела. Гильдия Ремарио хотела убить тебя, Нора. Клянусь тебе – они предали нас.

Лицо Норы было сейчас пустым и бессмысленным, но, судя по всему, правда все же проникала постепенно к ней в голову.

Она медленно подняла глаза на Лоуренса.

– Но, но что тогда за волки в лесу?..

– Это было другое, – вмешалась Хоро, заставив Нору вскрикнуть от неожиданности. В конце концов, у Хоро был довольно звучный голос.

– Я Хоро, мудрая волчица из Йойтсу. А там, в лесу, был не более чем юнец, знающий лишь одно – свою территорию. Я достаточно благоразумна, чтобы не ввязываться в бесполезную драку ради такого.

Нора слышала волчицу, словно верила и не верила одновременно, затем беспомощно улыбнулась и отпустила Энека.

– Не знаю почему, госпожа Хоро, но когда ты так говоришь, я, кажется, тебе верю.

– Кстати, твой пес вовсе не влюблен в меня. Он просто разглядел мое истинное обличье. Я подумала, что тебе стоит это знать.

– Э?.. – удивленно переспросила Нора. Энек сердито гавкнул.

– Так, Нора, давай вернемся к делу, – сказал Лоуренс. Ему было жаль менять тему разговора, но дело по-прежнему оставалось незавершенным.

Золото было все еще в пути, долг Лоуренса не выплачен. Кроме того, предстояло решить, что делать с Гильдией Ремарио.

– Сейчас мы в центре бури, можно сказать. Однако милостью Господа нам удалось все же вернуть себе золото. Если верить Либерту, оно стоит шестьсот румионов. Однако если мы пронесем его в Рубинхейген и продадим посреднику, мы выручим раз в десять больше – шесть тысяч румионов.

Нора задрожала, услышав столь огромную цифру. Даже у Лоуренса эта сумма не укладывалась в голове.

– Шесть тысяч – это намного больше, чем мы сможем принять; и даже не подвергая себя опасности, мы уже имеем шестьсот. Однако…

– Од… нако?

– Однако. Это правда, конечно, что именно по вине Гильдии Ремарио сегодняшний день оказался более богат на события, чем нам всем бы хотелось; но правда и то, что без их денег нам вообще не удалось бы купить золото. И если мы возьмем золото и сбежим, они пропадут, разорятся мгновенно. Поэтому…

Хоро ткнула носом Лоуренса в скулу, и отнюдь не игриво.

– Поэтому я предлагаю вот что.

– Нет, погоди-ка... – в голосе Хоро сквозило недовольство, но Лоуренс не пошел на попятный.

– Хоро. Мы живем не в сказке. Мы не можем просто отомстить тем, кто нас предал, и сказать: «Тут и сказочке конец». Нам еще жить потом. А месть за предательство лишь повлечет за собой новую месть.

– Ну, значит...

–Не хочешь ли ты сказать, что перебьешь всю эту несчастную обреченную гильдию?

– Эм...

– Я не хочу, чтобы хлеб, который я куплю завтра, был оплачен кровью. Закончить все это можно многими путями, но если мы хотим завтра нормально жить, мы должны сделать правильный выбор.

Янтарные глаза Хоро закрылись.

Она отвернулась.

– Если бы не ты, я сейчас замерзал бы в лесу, пока не умер. Я отлично знаю, что если бы ты не пришла, все было бы потеряно, и я благодарен тебе за то, что ты вняла моей мольбе. Но…

– Хватит. Хватит, я сказала! А, какой же докучливый спутник мне достался, это просто неописуемо! – перебила Хоро и слегка ткнула Лоуренса в голову своей мордой. Ощущение было довольно болезненное, но если это помогло удовлетворить Хоро, цена была приемлемой.

– Значит, я попрошу тебя сделать вот что.

– Давай, проси! Скажу тебе так: я выполню любую задачу, какую только потребует от меня твой, несомненно, крайне утомительный план, так что можешь просить смело.

Лоуренс улыбнулся – охватившее его чувство признательности невозможно было выразить словами – и, сделав глубокий вдох, повернулся снова к Норе.

– Прости, что заставил ждать. Вот что я предлагаю сделать.

Нора, с завороженным видом слушавшая пикировку между Лоуренсом и Хоро, выпрямилась и подняла глаза на Лоуренса.

– Я хочу, чтобы ты решила, нести ли золото в Рубинхейген.

– Э?..

Недоумение Норы было вполне понятно. Без всякого риска у нее на руках уже были шестьсот румионов. Конечно, шесть тысяч были бы просто невообразимой прибылью, но ведь это значило снова рисковать жизнью.

– Однако если ты пронесешь золото в Рубинхейген, доход от его продажи спасет и нас, и Гильдию Ремарио.

Нора негромко ойкнула.

– С другой стороны, если ты решишь забрать его, все эти люди, что лежат здесь, и их семьи в Рубинхейгене, и все остальные из Гильдии увидят настоящий ад. И кого-то из них этот ад не пощадит. Но в сердцах их поселится ненависть к трем демонам – то есть ко мне, к Хоро и к тебе, Нора.

Даже для человека, который живет дорогой, ненависть со стороны столь многих людей может стать очень опасной. Торговля строится на общении людей. Рано или поздно Лоуренса, Хоро и Нору найдут и приставят мечи к горлу.

Следовало учесть и еще кое-что важное.

– Конечно, если мы сбежим в какую-нибудь далекую страну с чужим языком, то сможем там жить, словно ничего и не произошло. Но даже живя без страха перед местью, вдруг ты когда-нибудь наткнешься на раба со знакомым лицом, которого хлещут кнутом, как вьючную лошадь? Сможешь ли ты спать после этого?

Лоуренс помолчал, давая своим словам проникнуть глубже в разум Норы.

– Однако я заставлю Гильдию Ремарио как следует заплатить.

Хоро неприятно ухмыльнулась.

– Мы сейчас отправимся туда. Что касается тебя, Нора – пожалуйста, прими решение к завтрашнему утру. Если ты решишь протащить золото в Рубинхейген, мы встретимся на той же площади, где тогда все обсуждали. Я пойду в город первым, найду надежного мясника и буду ждать у восточных ворот один день. Если ты решишь не проносить золото… хм. Давай тогда встретимся в Поросоне.

Разумеется, этот план оставлял возможность еще одного предательства.

Нора могла забрать себе все золото и направиться в какой-нибудь другой город.

Однако чтобы все они могли жить, ни о чем не сожалея, лучше всего было бы, если бы она пронесла золото в Рубинхейген; тогда Гильдия Ремарио была бы спасена, а деньги поделены по справедливости.

Конечно, Лоуренсу предстояло обдумать, что делать, если Нору поймают при досмотре. Контрабандистов золота казнили на площади, исключений не было; значит, ему надо будет попросить Хоро выручить ее, если потребуется. В конце концов, Хоро ведь пообещала сделать все, о чем он ее попросит, каким бы утомительным ни было задание.

Не то чтобы Лоуренс решил дать Норе больше времени на раздумья, но, пока ждал ее ответа, на всякий случай обошел лежащих без сознания людей Ремарио и связал их. Веревок у него не было, так что пришлось воспользоваться рукавами их собственных одежд. Даже если совместными усилиями им удастся развязать узлы, едва ли в их нынешнем состоянии они будут способны на какие-то активные действия.

– Ну что ж, Нора. До встречи, – произнес Лоуренс, когда закончил связывать людей Ремарио и попросил Хоро вновь отправить в беспамятство нескольких из них, начавших приходить в себя.

Этими словами он вовсе не пытался Нору в чем-то убедить.

Он просто хотел лишний раз убедиться, что она ему доверяет и что исход, выгодный для всех, возможен.

Луна неясно проглядывала сквозь густые облака.

– Г-господин Лоуренс!

Услышав, как Нора позвала его по имени, Лоуренс остановился.

– Д-до встречи!

Оглянувшись, он увидел, что Нора подняла посох.

– Мы встретимся, – сказал он. – И мы будем богаты.

Нора улыбнулась и кивнула.

Энек гавкнул и принялся собирать овец.

***

– Итак.

Пройдя немного пешком, Лоуренс начал подумывать, не проехаться ли ему еще на спине Хоро, но она, явно угадав его мысли, заговорила ровно тогда, когда сам он собрался раскрыть рот.

– Что? – спросил он, лишь чуть-чуть раздраженный таким поведением Хоро. Он не сомневался, что Хоро выбрала именно этот момент нарочно.

– Могу ли я теперь услышать правду?

Большие глаза Хоро невозмутимо смотрели на Лоуренса. Ложь ему не поможет – он сам говорил это Либерту.

Лоуренс чувствовал, что лицо его скривилось.

– Позволь мне удержать покров тайны еще немного.

– Хех-хех. Ни за что.

Глядя на радостно виляющий хвост Хоро, Лоуренс понял, что она будет спрашивать до тех пор, пока он не сдастся.

Он отказался от всяких измышлений.

– Там недостаточно золота.

– Ох-хо.

– Там никакие не шестьсот румионов. Сотня, не больше.

– И твоя доля вся уйдет на уплату долга. Если девочка не пронесет золото в город, прибыли не будет вообще.

Кончик гигантского хвоста пощекотал Лоуренсу шею. Лоуренс отмахнулся; волчица игриво заурчала.

– Гильдия Ремарио прижата к стенке. Они наверняка с трудом наскребли сотню румионов, надеясь на то, что это их всего лишь вытянет, не больше. Конечно, они с самого начала знали, что им придется заплатить нам достаточно много, чтобы заткнуть нам рот, но именно поэтому они и придумали тот план насчет нас.

И тем не менее положение Лоуренса было таково, что он был вынужден довериться этой самой гильдии.

– Пфф. Однако искусно ты сплел объяснение для девочки. Ты выглядел совсем как святой.

– Почти все я говорил искренне.

– …

Хоро хмыкнула себе под нос, затем остановилась и припала к земле.

– Залезай.

– Что, допрос окончен?

– Я устала от твоей глупости.

Прищурив свои янтарные глаза, она подпихнула Лоуренса кончиком носа.

Прикосновение было совсем легким, но Лоуренс едва не потерял равновесие, хотя от прежнего страха перед волчьим обличьем Хоро не осталось и следа.

– Однако Гильдию Ремарио мы спасаем отнюдь не только из милосердия.

– О?

Лоуренс вцепился в мех Хоро и подтянулся.

– Да. Мы делаем это, чтобы получить еще больше денег.

Одним резким движением он закинул ноги на спину Хоро.

– Больше денег, э? Не могу сказать, что улавливаю твою мысль.

– Торговцы могут превращать в деньги все. Должна же быть от меня какая-то польза время от времени.

Хоро рассмеялась. Сперва Лоуренс подумал, что она поддразнивает его, но нет – смех был искренним.

– Буду ждать, когда ты покажешь свое мастерство, мой повелитель.

Хоро поднялась на ноги и двинулась вперед, затем перешла на бег.

Золотая луна то и дело проглядывала через облака в ночном небе.

***

Рубинхейгенская ночь была на удивление тиха – видимо, из-за идущего с полудня дождя.

– По-по-моему, это какая-то ошибка. Правда? Ну, вроде того, как будто забыли посолить суп.

Лоуренс слишком хорошо знал, что торговцы всегда, в любых условиях выживали благодаря лжи.

В то же время даже среди лжецов доверять друг другу было очень важно. Да, торговцы – очень странные создания, думал Лоуренс.

– Я, я не знаю, что вам наговорил Либерт. Не сомневаюсь, это выглядело, как истина с небес, как исповедь перед алтарем. Но это все была ложь! Он всегда лжет! Я сам подумывал уже его выгнать – клянусь!

Голос звучал хрипло и неразборчиво, в нем клокотали чувства; но то, что здесь происходило, вовсе не было деликатными деловыми переговорами. Пока Лоуренс понимал суть, его все устраивало.

– Господин Ремарио.

– Чтоааа!

Ремарио вскрикнул, поскольку голова его была плотно стиснута челюстями Хоро, и волчица совсем чуть-чуть усилила нажим.

Лоуренсу и Хоро повезло, что он сидел у себя в комнате один, ожидая возвращения своих работников.

Незадолго до этой встречи Хоро с невероятной легкостью перемахнула через городскую стену. Лоуренс собирался войти в город с Хоро в человеческом обличье и просто заявить, что их ограбили разбойники, но Хоро, способная чувствовать присутствие людей по ту сторону стены, заявила просто, что никакой опасности нет, и одним могучим прыжком оставила стену позади. Лоуренс подивился, нельзя ли было избежать всех этих проблем с самого начала и пронести золото без посторонней помощи.

Они вошли в город, никем не замеченные; затем Хоро временно вернулась в человеческое обличье, и они прокрались в Гильдию Ремарио.

Ремарио ожидал возвращения своих людей; надо было видеть его лицо, когда взамен его взору предстали Хоро и Лоуренс.

Сейчас он лежал на полу связанный, голова его была зажата между устрашающих зубов Хоро. Казалось, он вот-вот умрет от ужаса.

На первый взгляд, позволить Ремарио увидеть истинное обличье Хоро было неблагоразумно, но он и Лоуренс уже делили общую тайну – тайну контрабанды золота. Если Ремарио захочет пойти в церковь и рассказать о Хоро – пусть его; косвенных свидетельств и так было море.

Ни один торговец не будет распространяться о слабостях своего соперника, если соперник может с легкостью сделать то же самое.

Кроме того, если позволить Хоро попугать Ремарио, это улучшит ее настроение, а невероятный ужас, который он сейчас испытывал, заставит его в будущем сильно подумать, если он захочет мстить.

Неудивительно, что результаты не заставили себя ждать.

– Челюсти, что сжимают сейчас вашу голову, – это челюсти истины, друг мой. Если вы солжете, они узнают. Кроме того, я слышал, что эта волчица очень голодна, ей ведь пришлось всю ночь бежать. Если вы солжете – вполне возможно, ваша голова отправится к ней в желудок.

Клыки Хоро еще чуть-чуть сильнее надавили на висок Ремарио.

Он уже даже кричать не мог.

– Ладно, господин Ремарио. Знайте, что я пришел не мстить вам за предательство. Я пришел говорить о делах.

При слове «дела» в глазах Ремарио появился проблеск надежды; похоже, он осознал, что дела означают заключение какой-нибудь сделки, а сделка означает, что его могут и не убить на месте.

– Итак, начнем переговоры. Можете лгать сколько захотите. Однако эта волчица куда проницательнее, чем я, и видит, что кроется за каждым вашим словом. Если вы ляпнете что-нибудь не то, вы рискуете укоротиться на голову. Я говорю понятно?

Кивнуть, когда твоя голова зажата в зубах гигантской волчицы, довольно трудно, но Ремарио попытался, и у него почти получилось.

– Что ж, начнем, – коротко произнес Лоуренс. – В случае если нам удастся пронести золото, могу ли я попросить вас купить его у нас за пятьсот румионов?

Глаза Ремарио обратились в точки.

– Мы по-прежнему сообщники в контрабанде. Надеюсь, вы не думаете, что мы пришли мстить, после того как решили сбежать с золотом?

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 12 131415 16 Следующая ⇒