Table of Contents 5 страница

Поверните еще, и вдруг незнакомые люди поймут и полюбят друг друга, и на ваших глазах начнет создаваться сплоченный общей идеей коллектив.

А теперь поверните штурвал еще и еще. Все в вашей власти. Вы драматург, конструктор, архитектор. Вы больше, чем режиссер, гораздо больше!

Вот так, пристально вскрывая внутреннюю структуру игры, чуть-чуть меняя правила, мы создаем, творим этот вид драмы. Этому можно научиться со временем, но тут нужна и интуиция, предвидение, воображение. И «алгебра», и «гармония».

Примеры структурного анализа можно было бы продолжить, но, может быть, вы сами, заинтересованный читатель, попробуете «разъять» и сотворить в измененном виде уже известные вам игры. Что может быть полезнее этого занятия? Главное — результаты этого «практикума» легко будет проверить.

Вы решили немного изменить правила игры в домино. Объясните свое нововведение участникам и сыграйте партию. Вот у них загорелись глаза, все оживились, тут и смех и огорчения, словом, игра пошла. Ну что ж, поздравьте себя — вы способный человек. Ну, а если участники все время переспрашивают вас — что вы имели в виду при такой ситуации, а при такой? Если процесс игры идет скучно, все время прерывается возгласами — "Хватит!", "Давайте по-старому!" Что тогда? Не отчаивайтесь и начните фантазировать снова. Снова и снова.

Пока не заработает «мотор» игры, пока игра не покатится сама, без помощи подсказчика, ведущего, без жюри и рефери, покатится и превратится в подлинную человеческую драму, в кусок жизни, где каждый вдруг явится своей новой яркой стороной, где каждый следующий момент будет непредвиден, непредсказуем и потому интересен и захватывающ. И тогда мы еще раз с вами убедимся, что нет и не может быть плохих, вялых, неинтересных игроков — есть плохие, вялые, неинтересные правила игры! В игре все начинается с правил и все кончается ими. Все от них.

Тема воспитательницы детского сада Антонины Флеровой, г. Симферополь.

Вопрос.

Знаете ли вы, что великий математик Гаусс в шестилетнем возрасте всего за несколько секунд сложил в уме все числа от единицы до ста?

Вам, знатоки, не по шесть лет, и все-таки вы вшестером, так что, пожалуйста, сделайте то же самое за одну минуту. Только не пользуйтесь авторучками при этом.

Минута обсуждения.

Наиболее решительные и, может быть, самые наивные знатоки с первых же секунд ринутся складывать в уме эти цифры. Но опытные игроки тут же поймут, что если бы это было возможно за одну минуту, то не было бы самого вопроса. Да, очевидно, надо искать ключ к проблеме. Не будем здесь пересказывать все чисто цифровые варианты. Их много, и все они не приводят к успеху. Все, кроме одного. Если задуматься, почему взят именно этот отрезок натурального ряда чисел, от единицы до ста, и попытаться с этими двумя цифрами сделать простейшие арифметические действия…

Ответ на вопрос.

1 + 100 = 101

2 + 99 = 101

3 + 98 = 101

и так далее. Таких сумм парных чисел будет ровно пятьдесят, следовательно, 101 х 50 = 5000 + 50 = 5050

Как это делается?

В предыдущей главе я приводил несколько примеров того, как, манипулируя правилами, можно менять характер, манеру, и даже смысл, содержание игры. Иметь эти навыки очень полезно для режиссера, устроителя игр. Поэтому мне кажется целесообразным продолжить этот практикум. Давайте будем ставить перед собой те или иные задачи и постараемся тут же находить способы их разрешения. Итак, как это делается?

Вам не нравится, когда знатоки, не зная правильного решения, пытаются увильнуть от ответа, тянут время, отвечают явную чушь, лишь бы сказать что-нибудь, по принципу "авось попаду". И тут виноваты "рычаги действия", то есть правила игры. Благороднее было бы отказаться от ответа, если его не знаешь, игроки это понимают, но что они выигрывают при этом? Ничего. А если попробуют дать нелепый ответ? Один шанс есть, а вдруг он правильный? Да и пока отвечаешь, может в голову прийти дельная мысль. Что делать? Как изменить правила, как повернуть этот рычаг? Для начала можно просто узаконить отказ от ответа. В некоторых играх это называется «пас». Человек или команда, сказавшая «пас», ничего не теряют. Тут нужно проявить тактическую зрелость. Как для знатоков лучше — дать проблематичный ответ и тем самым, возможно, отдать очко сопернику или сказать «пас» и окончить раунд безрезультатно для обеих команд? Можно ввести приз "за уверенность в своих знаниях". Противник или даже сидящий в зале автор вопроса может предложить знатокам подтвердить правильность ответа за дополнительный приз.

Если знатоки подтвердят, что они уверены в своих знаниях, и ответ действительно окажется правильным, то они получат оба приза — и очередной, и дополнительный. Но если ответ окажется неверным, то знатоки теряют все призы, выигранные сегодня данной шестеркой. В этом случае риск при ответе увеличивается. Может быть, тогда лучше вообще отказаться от ответа и дать очко вместе с призами сопернику? Жалко, ведь ответ мог быть все-таки правильным.

Предположим, вас не устраивает постоянное количество игроков за столом — шесть человек. Вы видите, что из шести игроков работают лишь двое, трое, а остальные не приносят никакой пользы. И вообще естественно складывающиеся группы в клубе состоят из разного количества игроков. Есть дружные пары. Есть тройки, симпатизирующие друг другу, есть четверки и т. д. Как дать им возможность обходится без балласта за игровым столом?

Задумаемся: если шесть человек, обсуждая за столом вопрос, могут заработать одно очко, сколько очков могут заработать трое? Вдвое больше, то есть два очка. А сколько могут выиграть два человека за столом? Три очка за тот же вопрос. Тогда давайте введем в правила поправку. Знатоки сами могут решать, в каком составе они будут садиться за игровой стол. Они могут сесть вшестером, втроем, вдвоем и даже в одиночку. В этом случае этот один человек, ответив правильно на вопрос, может выиграть шесть очков. Количество знатоков за столом теперь диктуется не желанием самих игроков, а необходимостью, ситуацией игры. В другом варианте неправильный ответ, проигрыш, грозит знатокам потерей не очка, а одного игрока за столом. Соперничающая команда как бы «выбивает» знатоков из игры одного за другим. Они играют сначала шестеркой, потом пятеркой, четверкой, тройкой, двойкой, если, конечно, проигрывают. Наконец, когда «выбиты» все шесть знатоков, они проигрывают партию.

Предположим, вам кажется однообразной, монотонной минута на размышление. Почему всегда только одна минута? Ведь если вопрос оказался для данной шестерки очень легким, ей она не нужна, а если вопрос никак не решается, то и целой минуты оказывается мало. Как же варьировать время на обдумывание вопроса?

Пусть знатоки сами решают, сколько времени они затратят на тот или иной вопрос. Как у шахматистов, у которых стоят на столе специальные часы, фиксирующие общее время. Так давайте и на наш игровой стол поставим шахматные часы. И дадим на обдумывание, скажем, всех восьми раундов восемь минут. А уж сколько знатоки будут тратить на обдумывание каждого вопроса — пусть это будет их делом, делом их тактики.

Как вы думаете, если на подготовку правильного ответа знатоки затратили одну минуту и получили 1 очко, сколько очков они должны получить за тот же ответ, если они готовили его две минуты? Конечно, вдвое меньше, то есть всего пол-очка. Для удобства подсчета давайте введем в правила такую поправку: если команда знатоков затратила на обсуждение правильного ответа 6 минут, ей присуждается 1 очко. Если она обдумывала ответ 5 минут, то она может выиграть 2 очка, за 4 минуты — 3 очка, за 3 минуты — 4 очка, за 2 минуты — 5 очков и за минуту размышления — 6 очков! Конечно, если ответ правильный. Если он неверен, то такое же количество очков получает соперничающая команда знатоков. Здесь возникает интересное противоречие: чем меньше думаешь, тем больше можешь выиграть! Но и больше можно проиграть — при неверном решении.

Предположим, вы считаете, что деление "Клуба знатоков" на отдельные шестерки раскалывает коллектив на соперничающие между собой группы. Если вам кажется, что это деление подрывает единство клуба, создает питательную среду для интриг, зависти, отчуждения и даже вражды, тогда давайте попробуем изменить правила, ликвидировать эти отрицательные явления. Отменим само деление клуба на шестерки. Состав команды за игровым столом будет формироваться одним, облеченным доверием клуба человеком. Назовем его тренером, если этот человек приглашен со стороны. Это может быть ученый-психолог. Это может быть и авторитетный игрок. Тогда мы назовем его "играющий тренер", или "капитан клуба", или его «президент». Президент клуба выбирается тайным голосованием перед самой игрой и по ходу игры принимает тактические решения. Этот способ напоминает поведение за барьером хоккейного тренера. Как в хоккее, так и в игре знатоков тренер-президент "выпускает на поле" тех или иных игроков, в зависимости от ситуации. Конечно, такой тренер-президент должен быть вне подозрений, объективен, проницателен, тактически грамотен, не подвержен влиянию личных симпатий и антипатий. Может быть, от него будет зависеть победа или поражение всего клуба. Ну что ж, если он не справится со своей задачей, на следующую игру изберут другого.

Если вы хотите обострить финальную часть игры, сделать ее более крупной, острой, ошеломляющей, в этом случае вы можете ввести в правила положение, согласно которому призы, полученные в отдельных раундах, остаются у своих владельцев лишь в случае общей победы их команды. Если же в результате игры команда потерпела поражение, то все скопившиеся у проигравшей команды призы уходят к соперникам. Например, при схеме "знатоки против зрителей" игра идет до 6 очков. И знатоки проигрывают партию со счетом 5:6. Значит, пять призов, полученных ими по ходу игры, переходят в руки зрителей. Кому именно? Ну, конечно, тому счастливчику, который задаст последний вопрос и заработает для своей команды решающее, 6-е очко. Насколько такой финальный раунд будет крупнее, ажиотажнее обычного финала!

Для того, чтобы программировать качество поступающих вопросов, вам полезно ввести в игру еще один приз — приз за самый интересный вопрос. Но главное — не в самом призе, а в публичном обсуждении вопросов, в открытом голосовании, определяющем, кто задал самый лучший вопрос. В этом обсуждении, которое проходит, конечно, после игры, выявляются достоинства и недостатки каждого вопроса. В обсуждении могут участвовать все знатоки, то есть люди, изучившие все его игровые качества. Кроме того, конечно, само присуждение ценного приза за качество, независимо от того, ответили или нет на этот вопрос знатоки, само по себе является достаточным стимулом.

Уважаемый читатель! Мы взяли несколько режиссерских, драматургических задач и попытались наметить пути их решения. В процессе подготовки к игре таких задач может быть десятки, а путей их решения — сотни. Самое важное — это верно, точно поставить саму задачу. Не ошибиться в самой постановке проблемы. Всегда полезно помнить, что режиссер документального спектакля, как и минер, ошибается только один раз.

Тема техника-конструктора Лидии Степановны Анисимовой, г. Москва.

Вопрос.

Что бы произошло на испанской корриде, если бы тореадор выбросил свой красный плащ и стал манипулировать белым?

Минута обсуждения.

В решении этого вопроса можно идти путем фантазирования, наигрывания ситуаций на самой арене. Вот мы видим, как бык стал искать новый красный объект. В каких костюмах выступают помощники тореадора? А какого цвета барьер у трибуны? Может быть, с точки зрения Лидии Анисимовой, мы должны помнить все это по известным картинам Пикассо или Гойи? Значит, это вопрос на зрительную память? А может быть, здесь простой подвох. Куда, собственно, выбросил свой красный плащ тореадор?

Если плащ остался лежать на арене, то что с ним может сделать бык? А в каких вообще случаях тореадор может бросить плащ? Может, этот жест входит в ритуал корриды? Не означает ли он, что тореадор просит пощады? Или что бык, с его точки зрения, негоден и его нужно заменить? А может быть, тореадор бросает свой плащ после того, как бой окончен и бык мертв? Ну что ж, в таком случае с арены нужно уволакивать быка. Это, значит, и ответ на вопрос? Нас просто проверяли на детальное знание ритуала корриды? Или на логику мышления? Нужно признать, что все-таки версия наша не слишком эффектна.

Ответ на вопрос.

По последним научным данным, быки не способны различать цвета. Следовательно, если тореадор выбросит свой красный плащ и возьмет белый, на арене ровным счетом ничего не изменится. Быка можно дразнить плащом любого цвета!

Система отсчета, система судейства

Наглядность, объективность, простота, гласность — вот принципы, на которых должна строиться система отсчета любой игры.

Прекрасно, когда зрители не ждут решения судейской коллегии для того, чтобы понять, оценить тот или иной игровой момент. Прекрасно, когда болельщики, да и сами игроки, могут самостоятельно разобраться в любой игровой ситуации.

Скажем, идет очередная конкурсная программа по ТВ. Проходит то или иное испытание, условия давно объявлены, например, кто лучше сделает салат из заранее приготовленных продуктов. Как оценить результат такого соревнования? Какова будет система отсчета, каковы критерии оценок? Ведь и внешний вид блюда и его вкус — дело сугубо субъективное. Тут и начинается. Дегустаторы, заслуженные повара, директора столовых и, естественно, всем надоевшие, кочующие из конкурса в конкурс дежурные фразы: "Все участники великолепно справились со своим заданием, но мы все же отдаем предпочтение тому-то или той-то…" Откуда такие странные формулировки в состязаниях? Представляете, если в беге на сто метров вместо секунд судьи будут объявлять: "Все участники проявили мужество и волю в выполнении своего задания, но мы все же отдаем предпочтение…" Почему же тогда устроители прибегают к таким стертым формулировкам? Из-за несовершенной системы отсчета. Где точные критерии в определении качества приготовления салата? Их нет. И вот, чтобы не сбрасывать "эффектный конкурс", стараются чуть-чуть подправить принцип отсчета.

То же самое происходит и с конкурсом на самую остроумную эпиграмму, на самый оригинальный карнавальный костюм, на самое выразительное чтение стихов. Короче говоря, целый ряд интереснейших состязаний, оказывается, нельзя освоить. Мешает необъективность системы отсчета.

Можно ли преодолеть этот барьер? Да, можно усовершенствовать, улучшить «экспертную» оценку. Если уж результат конкурса зависит от комиссии экспертов, то нужно ввести хотя бы один из принципов оценки — гласность. В этом случае — гласность обсуждения судей. Получается, хотя и косвенно, опосредованно, но тот же эффект объективности. Мы слышим и видим обсуждение в судейской коллегии результатов конкурса. Мы можем вполне объективно, с нашей точки зрения, составить свое мнение о каждом судье, о его позиции, его критериях, в конце концов обо всем обсуждении в целом. И хотя наше согласие — несогласие не имеет реального значения, все же мы участвовали в оценке, а это очень важно.

Как еще можно преодолеть барьер необъективности системы отсчета?

Самый результативный путь — апелляция к публике, к зрительному залу. Возьмем несколько примеров. Тот же наш «пресловутый» салат может быть опробован не только членами комиссии, но и самими зрителями. Вы скажете, что и зрители могут ошибиться. Да, но сумма зрительских субъективных оценок, мне кажется, дает вполне объективную комплексную картину. Такой «допуск» возможен. Ну хорошо, зрители попробовали салат, послушали остроумные эпиграммы, оценили оригинальные карнавальные костюмы, но как они могут «сложить», усреднить, превратить свои отдельные субъективные оценки в одну общую, объективную? На то есть много способов и приемов. От самого обычного, простого поднятия рук, употребляемого на каждом собрании, и до электронно-вычислительного. Для этого зрительское место оборудуется специальной панелью с переключателями, поворот которых суммируется на большом электронном табло. Этот «технический» способ может быть в достаточной степени упрощен созданием замкнутой электрической цепи. Если каждый зритель может включить или выключить всего одну электрическую лампочку у своего кресла, то на сцене специальный электроприбор может фиксировать падение или увеличение сопротивления в этой замкнутой сети. И шкала этого прибора может быть видна всем. Примерно таким же способом пользовалась десять лет назад программа ТВ "Алло, мы ищем таланты!". Зрители, сидя у себя дома, у своих телевизоров, в момент голосования включали или выключали свет в своих квартирах. По городу разница была столь очевидна, что обеспечивала некоторую наглядность и объективность.

В программе ТВ «Аукцион» в свое время был употреблен другой способ. Не зрительного, а звукового подсчета. В большом спортивном зале, в центре его арены, устанавливался специальный шумометр. Поскольку этот прибор был равно удален он любого сектора амфитеатра зрительного зала, он довольно объективно оценивал любые зрительские шумы. Оставалось только в момент голосования предложить публике выразить аплодисментами свое отношение к каждой из оценок конкурса. Чем больше аплодисментов, тем выше поднималась стрелка на шкале шумометра.

Эта форма вполне оправдывала себя. Ведь можно обижаться на того или иного судью. Но зрительный зал всегда прав!

Лучше, конечно, не прибегать к таким чрезвычайным мерам оценки соревнований. Система подсчета очков должна быть изначально конкретна, объективна и понятна каждому. Критериями этой оценки должен обладать любой участник соревнования. И тогда не нужны будут ни шумометры, ни всеобщие опросы, анкеты и другие виды зрительского голосования. Оставим апелляцию к публике для исключительных случаев. Только в крайних ситуациях, когда страсти в зале наналены до предела и когда все остальные способы решения конфликта себя не оправдали, апелляция к авторитету зрительного зала оправдана.

А можно ли обойтись вообще без судей? Можно вполне. Скажем, правила игры в «Аукционе» или в "Что? Где? Когда?" не предусматривают наличия арбитров-специалистов. Это преимущество, на которое пока еще мало кто обращает внимание. Но это бесценное преимущество. Оно свидетельствует о жизнеспособности игровой формы и о ее демократичности. Организаторам телевизионной игры "Что? Где? Когда?" присылают массу интереснейших вопросов. Единственным их недостатком является отсутствие точных критериев оценки, отсутствие единственно правильного ответа.

И хотя в этом случае проблема приобретает дискуссионный характер, а, следовательно, обсуждать ее интереснее, все же от подобных вопросов приходится избавляться.

Другое дело, когда вопрос имеет только один правильный ответ. И ответ этот проверен задолго до игры.

Тогда и сама судейская коллегия становится ненужной. Что ей обсуждать во время игры? Ведь сравнить ответ знатоков с уже существующим правильным ответом может любой более или менее грамотный человек, в том числе и сам ведущий. Тем более что в противном случае пришлось бы на каждый вопрос приглашать своего судью. Ведь вопросы в нашем клубе касаются самых разных сторон человеческих знаний. Пожалуй, число членов судейской коллегии тогда намного превысило бы численность самого "Клуба знатоков"…

А насколько это отсутствие арбитров упрощает игру, делает ее более динамичной, азартной.

Дан правильный ответ — мяч в воротах — очко. Дан неправильный ответ — гол забил противник — очко ему.

Конечно, приятно, когда ответ, кроме того, что он правилен, еще и красив по форме, остроумен. Но ведь и гол хорош, когда забит красивым ударом из трудного положения. И тем не менее он приравнен по результату к простому «глупому» голу. Гол есть гол. И тот и другой стоит одного очка.

В одном из клубов для оценки ответов в игре "Что? Где? Когда?" ввели коэффициент за остроумие и полемичность, задор. Организаторов можно было понять. Остроумие и задор, что может быть лучше? В результате они не получили ни того, ни другого. Множественность критериев смазала, дезориентировала игру.

О! Если было бы все так просто! Хочешь остроумие — оценивай остроумие. Хочешь задор — оценивай задор.

Мы в этой главе все время говорили об очках, баллах, голах, секундах… А можно ли вообще обойтись без них?

Как мы уже говорили, есть игры на выбывание, на вылет. Представим себе игру "Что? Где? Когда?", но без очков. Правило такое — неверно ответивший игрок встает из-за стола и выходит из игры. Вот уже вместо шестерки знатоков сидит пятерка. Следующий раунд — опять поражение. Понятно, что, когда останется за столом один игрок, атмосфера игры накалится до предела. Ведь обсуждать ответ будет уже не с кем. А если он тоже проиграет? Тогда стол знатоков окажется пустым, играть больше будет не с кем. Команда зрителей, «уничтожившая» всех своих противников, вправе будет праздновать победу. И победа эта будет до очевидности наглядна и понятна каждому зрителю. Более того, становится нагляден и понятен не только результат игры, но и любой ее момент. Вот вы заглянули в зал, где идет игра. Хорошо, если табло на видном месте. Хорошо, если вы сразу разберетесь, у какой команды сколько очков. А при системе "на выбывание" и разбираться не приходится. Вы видите, за столом остались трое — значит, дела знатоков плохи. Анализ игры нагляден и прост.

Есть еще один недостаток в судейском способе оценки игры. Зритель оценивает ситуацию мгновенно, а для того, чтобы судьи пришли к какому-нибудь выводу, нужно время. Иногда немалое время. Но игра не может остановиться. Игроки и зрители не могут ждать, пока судьи посовещаются. Вот и получается, что, например, в конкурсной программе ТВ "А ну-ка, девушки!" участники проходят уже третий конкурс, не зная, какие оценки им присудили за первый. Отсюда вопиющая неадекватность их поведения. Это мешает не только самим участникам, но и зрителям: в такой ситуации «болеть», переживать ход соревнований довольно трудно.

Итак, мы убедились, что судьи, арбитры должны по возможности не решать кардинальные вопросы, не оценивать результаты игры, не устанавливать правила и порядок, а следить за исполнением этих правил, за соблюдением установленного порядка. Да, слово судьи — закон. Но пусть это слово звучит в игре как можно реже, только в особых, исключительных, спорных случаях. Чем менее заметен судья, тем лучше, «взрослее», серьезнее сама игра. Тем более налажен ее внутренний механизм.

Тема сотрудника ленинградской библиотеки Юрия Павловича Вартанова.

Вопрос.

Перед вами прижизненное издание "Войны и мира". Почему в заглавии романа Л. Н. Толстого союз «и» пишется обычной буквой «и», а в слове «мiр» стоит «и» с точкой?

Минута обсуждения.

Сразу же приходит на ум множество решений этого вопроса. Во-первых, всем известно, что в старинных, дореволюционных книгах употреблялась эта буква именно в двух написаниях. Помнится, существовали определенные грамматические правила на этот счет. Но вот каковы они были, эти правила? Очень точно поставленный капкан для знатоков. На то, чтобы вспомнить, когда, в каких случаях, писалась обычная «и», а в каких случаях «i», вполне может уйти вся минута обсуждения. Если кто-нибудь из игроков не прервет этот ход рассуждений. "Почему мы должны знать это сейчас, когда правила давно отменены вместе с буквой "i"?" Тогда в ход идет другая версия. Может быть, это вообще не русское издание, а, скажем, украинское или белорусское. И на одном из этих языков, может быть, слово «мир» пишется через «i»? Может быть, может быть… А ведь ответ должен быть точен. Сколько бы мы не намечали новых путей решения этого вопроса, каждый из этих путей рано или поздно заведет нас в тупик, пока мы не задумаемся над истинным смыслом этого великого романа, над смыслом каждого слова в его названии. Да, слово «война» имеет, пожалуй, одно всем нам понятное значение. А слово «мир»? Сколько значений у этого такого знакомого и близкого нам слова?

Ответ на вопрос.

Да, слово «мир» имело два основных значения: «мир» в смысле "мирное время" и «мир» в значении «народ», "вселенная", «земля». Раньше это были два совершенно разных слова. И писались они по-разному.

Лев Николаевич Толстой написал роман не под названием "Война и мирное время". Он имел в виду философски более глубокое название "Война и народ", "Война и Вселенная".

К сожалению, с отменой «i» мы теряем понимание смысла названия этого великого романа.

Оружие борьбы — вопросы

Мы уже говорили о том, что отличительной особенностью всякой игры, и в том числе игры "Что? Где? Когда?", является то обстоятельство, что она, эта игра, испытывает не специальные знания и навыки человека, а качества, присущие всем людям без исключения.

Ведь кроме того, что вы столяр, а я токарь, кроме того, что вы увлекаетесь самбо, а я собираю марки, мы еще и прежде всего люди, живущие в данное время и в данной стране. И именно это обстоятельство уравнивает нас. Поэтому испытывать надо безусловно общечеловеческие качества и способности, присущие каждому. Только в этом ключ к успеху игры. Скажем: сообразительность, наблюдательность, зрительная и слуховая память, логическое мышление, контактность, ловкость, возбудимость, чувство локтя, смелость, терпение, выносливость, юмор и десятки других необходимейших в жизни качеств в равной степени могут быть присущи любому человеку независимо от пола, профессиональной подготовки, уровня образования и социального положения. А чтобы совсем «сравнять» участников игры, чтобы всех, абсолютно всех поставить на "линию старта", лучше, если в игре будут участвовать и испытываться все эти качества в комплексе или хотя бы большинство из них. Тогда игра станет по-настоящему демократичной, доступной для всех. Итак, самый широкий, самый свободный критерий отбора участников игры. В нашей игре может участвовать буквально каждый — таков лозунг, вернее, его первая половина. Вторая, не менее важная, часть этого лозунга гласит, что победить в игре может только лучший из лучших, человек исключитальных способностей, истинный герой. Более того, чем шире спектр участников, чем доступнее участие в игре, тем острее, ожесточеннее должна быть борьба, тем сложнее достанется победа, тем уникальнее должен быть образ победителя. Это главное противоречие игры. В нем диалектика игры, ее основа. И чем больше расстояние между этими двумя критериями, критерием отбора и критерием победы, чем больше эта вилка, тем выше, серьезнее сама игра.

Что же овеществляет основное противоречие игры, какой игровой элемент делает, с одной стороны, возможным широкий спектр участия, а с другой стороны, трудность, почти недосягаемость победы? Ну, конечно же, это прежде всего сами вопросы. Именно в них, в вопросах, сконцентрированы все качества зрителя как игрока, его тактика, его характер, его оценка противника, если хотите, его смелость и решительность, ну и, конечно, его знания.

Именно с вопросом и ведут борьбу знатоки. Так что на вопросе оттачивается и характер знатока, его тактика, его манера борьбы, его бойцовские качества. Именно вопрос, его кажущаяся легкость, доступность, должны привлекать к его решению самую широкую аудиторию, и именно вопрос своей подлинной неординарностью, уникальным решением, закодированностью должен обеспечить победу только достойнейшим из достойных, лучшим из лучших. Так что значение вопросов для игры трудно переоценить. Мне кажется, что сделать, придумать, спроектировать вопрос — это все равно что создать новую маленькую игру со своей уникальной формой — со своей собственной аранжировкой.

Вопрос — это короткая документальная драма с неизвестным концом. Драма идей, характеров. Вопрос имеет экспозицию, завязку, кульминацию и развязку, он имеет главную линию и побочные темы. Он может прикинуться опереткой или веселым скетчем, а потом обернуться серьезной своей стороной, и наоборот, на первый взгляд вопрос может выглядеть серьезным и значительным, а потом в процессе борьбы оказаться шуткой, розыгрышем. И еще. Вопрос должен быть годным для обсуждения. И не только годным, но и провоцирующим это обсуждение. Образ вопроса мне представляется вкусным, желанным орехом, ядро которого скрыто в твердой скорлупе. Мы пробуем орех на зуб, он не поддается. Пробуем разбить его кулаком — без результата. Ищем поблизости предмет потяжелее, которым бы можно было расколоть орех, и не находим такого предмета. Мы переворачиваем его, рассматриваем на свет, пока не обнаруживаем в скорлупе маленькую трещину, и, положив скорлупу определенным образом, так, чтобы трещина была наверху, с силой бьем по нему и либо раскалываем орех без особого труда, либо убеждаемся, что трещина эта оказалась ложной, сделанной специально, дабы отвлечь внимание, затруднить решение этого вопроса.

Еще одна важная особенность игровых вопросов. Они должны касаться обычных, окружающих нас вещей, проблем и явлений. Еще раз повторяю: неизвестное об известном, необычное в обычном, невероятное в очевидном — таков принцип составления вопросов. Вопросы не должны касаться специальных знаний, они рассчитаны на кругозор нормального человека "из толпы". Вопросы, их решение должны помочь такому человеку поверить в свои силы, убедить его в том, что, обладая минимумом фундаментальных знаний, он может при помощи логического мышления, сообразительности, наблюдательности и других благоприобретенных качеств решить любую проблему, которую ставит перед ним жизнь.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 Следующая ⇒