Пепел и лед 11 страница

- Целиком и полностью. Но нашими совместными усилиями с Домиником мы живо привели тебя в порядок. - Нана вручает мне стакан воды.- Теперь я знаю, что этот мальчик заглянул повидаться с тобой, так что я пойду и не стану вам мешать. И не забудь сказать ему спасибо, Джейд. Господь видит, я бы не смогла затянуть тебя на этот диван одна, со своими старыми костями.

Нана собирается уходить, и я хочу схватиться за нее, чтобы она осталась.

Я чувствую взгляд Дома, и диван прогибается, когда он придвигается ко мне ближе. Я вытягиваю руку, чтобы удержать его на расстоянии.- Спасибо что помог Нане. - говорю я, чувствуя, как поднимается и опускается его грудь под моей ладонью. - Но, я думаю, тебе лучше уйти.

- Ты знаешь, я уже несколько раз выручал тебя из беды, а ты меня так и не поблагодарила по настоящему. - Он наклоняет голову в бок. - Тебе не кажется, что я заслужил благодарность?

- Я... - Я мне нечего ему сказать, когда он нежно берет мою ладонь в свои руки и водит линии, затем круговыми движениями пальца рисует водовороты и скользит вниз по моему запястью. Прикосновение такое слабое, такое легкое, как порхание крыльев по коже, но оно пробуждает внутри нечто чуждое и примитивное, нужду, жажду, которые я не совсем понимаю.

- Ты не негодная, Джейд.

Я резко вдыхаю. - Что-что?

Он смотрит на меня черными глазами. Мне кажется в них можно потеряться.

- Ты не негодная. Ты постоянно повторяла это, пока была без сознания. - Его пальцы скользят по моей ладони, запястью, по мягкой части предплечья. Крошечная часть внутри меня приказывает выдернуть руку. Но я не делаю этого. Я просто продолжаю слушать его голос и смотреть в его глубокие, черные, бездонные глаза.- Ты красивая. - Говоря это, он смотрит мне в глаза, не на мою грудь или ноги.- Ты сильная. - Он подносит мою ладонь к губам.- И ты могущественная. - Он целует ее.- Вот почему я тебя хочу.

Я вздрагиваю от его прикосновений, от прохладных мягких прикосновений его губ . Его слова ласкают мой разум подобно бархату и шелку.

- Одевайся.

- Что?

- Пора тебе меня по-настоящему поблагодарить.

Потребовалась монтировка и весь мой вес, чтобы сундук открылся. В нем оказалась старая книга в кожаном переплете.

На ее обложке написаны символы. Я развязываю узел, который удерживает ее закрытой.

Внутри сотни страниц ... каждая страница заполнена непонятным почерком. Я провожу по надписям и чувствую легкий гул под кончиками пальцев. Живые. Страницы кажутся живыми. Я отдергиваю свою руку.

Мне в голову взбрела мысль.

Я беру телефон, школьный справочник и набираю.

- Привет, я либо замышляю мировое господство, либо доделываю мое домашнее задание. Оставьте мне сообщение после звукового сигнала.

Хрипение не так очевидно по его голосовой почте.- Эй, приятель. Я нуждаюсь в твоей помощи …

***

Мэтт сидит за столом моего отца и вдыхает шумными, мокрыми хрипами. - Эй, Мэтт, тебе нужно лекарство от аллергии, или еще что-нибудь?

Ха! Не-а. Я аллергик. Просто тебе придется слушать мою симфонию глухо шумящей слизи.

Круто! Да это отвратительно. Как этот парень снова заполучил девушку для свидания и танцев? Явно, не из-за своего сексуального шарма.- Ладно. - Я указываю на страницы. - Так, ты знаешь, о чем здесь говорится?

- Да, это то над чем работал твой отец. - Он косится на страницу.- Удивительно, не так ли?

Я смотрю на почти прозрачные, кремовые страницы, такие тонкие и похожие на пергамент. - Да, да... - Говорю я с еще большим нетерпением. - Так, что это означает, Мэтт?

- Ну, я не могу прочитать все сразу. Я просто знаю кучку слов. - Он показывает на разные скопления странных символов. - Ну, ты знаешь, такие как, огонь, ад, ключ, серафим, демоны, человек...

- Что ж, так ты не сможешь сказать, о чем здесь говорится? То есть, о чем написано?

- Ну, нет, ведь выяснить, что эти странные символы вообще означают, было бы большим подвигом.

- О, я понимаю... - Я тяжело опускаюсь в кресло на другой стороне стола, чувствуя опустошение.

- Хотя, твой отец умел их читать.

Я закатываю глаза, но доволен, что Мэтт застыл над страницами, вместо того, чтобы смотреть на меня. - Это никак мне не поможет сейчас, Мэтт. - Я не могу скрыть горечь в своем голосе.

Мэтт не замечает, - Это невероятно. Похоже, к тому же, твой отец наткнулся на письма или заметки ... кучу страниц, которых вообще не было среди этих текстов. Но они на том же языке.

- Откуда ты знаешь, что это не часть того же текста?

- Смотри, - его руки поднимают несколько страниц и показывает мне. Я ахаю, и тут он продолжает, - Там были отдельные страницы, не переплетенные в книгу, и эти бумаги ... они другие. Рукописные.

Я смотрю на книгу и на страницы и понимаю, он прав. Но разве это поможет мне.

Мэтт встает и проходит к папиному книжному шкафу. - Я так понимаю ты не видел перевод твоего отца, да?

- Что?

- Твой отец писал перевод. Он хранил его в сундуке, похожем на этот. - Он указывает на книжный шкаф. - Знаешь, в этом шкафу есть тайник.

- Что? Я вскакиваю на ноги.

Мэтт вытаскивает стопку книг из книжного шкафа и нажимает место на задней стенке. Тайник распахивается и появляется прямоугольная выемка.

А в ней сундук.

Затаив дыхание, я медленно вытаскиваю его и ставлю на стол. Между двумя сундуками есть одно большое различие. Мне требуется секунда, чтобы ее заметить. На этом сундуке нет замка. Я откидываю крышку и выдыхаю.

Он пустой.

- Мои родители в отъезде. - Доминик приглашает меня в безупречный, облицованный кирпичом дом в тщательно ухоженной округе. Жилища стоят далеко друг от друга, их соединяет улица, позади петляет река. Дыхание Доминика, холодное и сладкое, касается моей щеки. - Никто не помешает. - Я слышу улыбку в его голосе и краснею.

Я отхожу от него. - Здесь мы никому не помешаем. - Комнаты открыты, потолки, украшенные узорной бордюрной лентой, возвышаются над головой. Здание огромное, но Доминик так близко ко мне, что оно кажется маленьким чуланом. Этот дом не подходит нашей паре.

Почему я все еще здесь?

- Итак, я знаю, что это не обычное свидание, но я хотел бы покатать тебя в своей лодке.

-Что? - У меня замутило в желудке. Лодка? Вода? Без Коннора, что бы защищать меня? - Мне не нравятся лодки.

Доминик смеется. - Почему нет?

- Я не люблю воду. -Сболтнула я и сразу пожалела об этом. Не хочу, чтобы он знал о моих слабостях. Не могу быть уязвимой. Не с ним.

- Что же, это интересно.

- Это не важно. Я больше не боюсь воды, но она все еще вызывает во мне беспокойство.

- Похоже на слабость. - Говорит он сухо. - Предрасположенность.

И что это должно было значить? - Это не слабость.

- Тогда нет никаких причин, чтобы не пойти.

Я фыркаю. - Возможно я просто не хочу находиться в лодке с тобой.

-Что? Думаешь, большой серый волк сожрет тебя?

- Не думай, что я беззащитная. Возможно, я и маленькая, но перегрызу тебя пополам, если понадобится. - говорю я, и тон моего голоса меняется с игривого на злобный. Я с трудом сдерживаю себя.

Он поднимает брови: - О, спорю, ты бы могла. Он подмигивает и одним быстрым движением, моя рука оказывается в его, и он тянет меня к маленькой белой лодке, которая находится на берегу за домом.

***

Водные брызги холодят щеки. Я сижу очень прямо и неподвижно посредине лодки. Узкий канал впадает в болото и я чувствую себя уязвимой в широко открытом пространстве. Доминик перемещается с кормы в центр и садится, оседлав скамейку, и лицом ко мне. - Ну, теперь ты вся моя.

Он касается моего голого плеча и наклоняется, чтобы поцеловать меня там. Я пожимаю плечом, отталкивая его.

- Ты знаешь, Джейд. Мы не такие уж и разные. Нас обоих недопонимают.

- Я понятия не имею, о чем ты говоришь...

- Да ладно. В тот первый день, когда ты размазала Кортни по столу, я видел выражение твоего лица. Тебе понравилось.

- Она вела себя невыносимо. Она заслужила ... - Я прерываю себя.

Доминик улыбается. - Она это заслужила?

- Ну я...

- Смотри. Доминик указывает на что-то в воде. - Аллигаторы. Он делает паузу. - Я мог бы сбросить тебя в воду, стоит ли?

Мои глаза расширяются.

Он громко смеется. - Нет, нет. Я бы никогда не сделал этого. Даже если бы ты оскорбляла меня, ненавидела, и оттолкнула . - Я буду защищать тебя.

Он водит носом по моей шее, а я потрясена. Вот уж не думала, что Доминик скажет нечто подобное.

Он действует быстро, но мое тело тоже откликается сразу. Я в головокружительном дурмане. Кончики его пальцев рисуют круги от запястий до внутренней части моих локтей, и такое чувство, будто кожа живая и ждет, ждет чего-то большего, чего-то более глубокого, чего-то, что взорвет меня как из пушки, но я не уверена чего именно. Он наклоняется ближе, и я чувствую гладкость его щеки, которая прикасается к моей. Я не вырываюсь, хотя знаю, что должна. Его пальцы путешествуют по моей спине, и он притягивает меня к себе так близко, что с таким же успехом мы могли бы разделять нашу кожу, наши кости. Я чувствую его, слишком много его, напротив себя, когда он шепчет мне на ухо. - Я хочу попробовать тебя на вкус.

- Я ... - Упрек умирает у меня на губах, ведь я пытаюсь выговаривать слова, но ничего не получается. Маленькая, незнакомая часть меня хочет, чтобы ее попробовали на вкус. Я с трудом сдерживаюсь, одновременно напуганная и легкомысленная, моя решимость не давать ему касаться меня, так легко разлетается. Меня словно щекочут крылья многочисленных бабочек, которые кружатся вокруг меня, заполняя все пространство между нами. Я чувствую себя слабой и сильной, живой и звенящей.

Доминик улыбается мне в ухо и я слышу как он тихо и равномерно хихикает. Когда он отодвигается, создавая между нами пространство, я вздыхаю ... к моему удивлению и ужасу ... громко. Я отчаянно нуждаюсь в отрицательном пространстве между нашими телами, хочу, чтобы он нагнулся обратно, обеспокоена и дрожу от возбуждения, а он отодвигается еще дальше.

Когда он отпускает меня, я чувствую себя холоднее, голоднее, чем прежде, жажда глубоко у меня внутри хочет большего, много большего.

***

Когда мы выходим, чтобы пообедать, мне тревожно и беспокойно. Я пристально смотрю на меню, но слова сливаются. Страхи трубят в мои уши, но я не знаю, что они означают. Я поеживаюсь, словно у меня под кожей что-то ползает и мне отчаянно хочется это выпустить.

Мой взгляд опускается на ногу официантки. Такая хрупкая вещица: кости окруженные плотью. Я пялюсь на ее ногу, мои пальцы начинают подергиваться. Мне интересно, смогла бы я сломать ее кости в своей руке, треснули бы они также как щепки. Каково бы было держать в руке осколки? Могла бы я заставить сломаться то, что было когда-то целым? Совсем как та, другая официантка ...

Я делаю глубокий вдох и резко отворачиваю голову, чтобы уставиться на бумажные салфетки. Я с трудом подавляю желание убивать. Эти мысли, мерзкие, ужасные мысли теперь приходят чаще. Я закрываю глаза и мысленно создаю железную крепость, чтобы преградить доступ черноте и удержать свет внутри.

- Эй, Джейд? Что ты заказываешь?

Когда я начинаю открывать глаза, образ становится живым, и я понимаю, что крепость, построенная в моем разуме не держит тьму снаружи и свет внутри, а лишь мешает моей темноте зачернить день за пределами железных ворот. Меня охватывает дрожь. Я дрожу впервые за долгое время.

Но как только дрожь стихает, я сажусь повыше. Мои пальцы прекращают подергиваться и мысли об ужасных приятных вещах скачут у меня в голове и щекочут мой разум возможностями.

***

Дни сливаются вместе. Я даже не знаю сколько прошло с той прогулки в лодке. Прикосновения, ласки, сладость, холод, приятные мысли, чтобы заполнить мои дни. Иногда, но редко, другое чувство испуганно поднимается к поверхности, надоедливый, ноющий голос шепчет мне в ухо. Но я отказываюсь его слушать. Он разрушает восхитительность грез.

Я хожу в школу потому, что иначе Нана задавала бы слишком много вопросов. Мне предстоит еще один экзамен. Вместо того, чтобы отвечать на вопросы, я рисую картинки в уголках, картинки с лицами, которые я даже не узнаю. В коридорах я вижу ребят и они заставляют меня испытывать неловкость. Я могу преподать им урок, научить их всех сжиматься от страха. Я ухмыляюсь всякий раз, когда кто-то слишком долго смотрит на меня и от меня сразу отводят взгляды.

А еще есть Доминик. Он успокаивает мое растущее беспокойство своими прикосновениями и поцелуями.

Джейд. Джейд ... Джейд!

Вернись ко мне, дитя ... Вернись.

Два разных голоса взывают ко мне. Когда я слышу их, то чувствую себя неловкой, слабой. Как-будто существует какой-то нелепый чужеродный элемент, пытающийся управлять мной и я не хочу, чтобы мной управляли.

Но в то же время ... есть что-то знакомое в этих голосах. Что-то такое необходимое, срочное и утешительное ... Я зажмуриваю глаза. Страх овладевает мной. Что я забыла? Туман в голове поднимается на миг, но потом ...

Сзади меня обняли две большие, мускулистые руки.

Удовольствие выбивает меня из колеи, извивается во мне как змея, вылизывает себе путь по моей коже, моим венам, моему сердцу. Я отвожу глаза, не зная, что он видит, не зная, что я хочу, чтобы он увидел. Его пальцы дразнят меня как перо ... легкие и сладкие как дыхание. Поток ощущений - это вовсе не дыхание, это вихрь потребности, желания, чего-то нового и не свойственного мне, и я одновременно хочу сопротивляться и сдаться и пропасть в его неистовстве.

Мои прикрытые веки подрагивают. Я хочу, чтобы это ощущение прошло. Кожа к коже. Губы к губам. Язык с языком. Образы мелькают у меня в голове, так что я распахиваю глаза, ведь этот парень, смотрящий на меня, кажется куда менее опасным зрелищем. Хотя я не права и знаю об этом. Он пододвигается поближе. Я отодвигаюсь от него ... со значительным усилием. Он улыбается уголком рта. Чертов рот. Это простое, легчайшее движение заставляет мой взор остановиться на нем и я не могу не думать о том, на что же похожи эти губы.

- Тебе и впрямь не следует так сопротивляться. - Его рот двигается. Мне требуется минута для того, чтобы его слова дошли до меня, и я смотрю на него вверх. Его изумленные глаза - проницательны.

- Почему нет? - Говорю я, слова столь же неубедительные, как и моя решимость сопротивляться.

- Я думаю, ты знаешь почему. - Он держит мое запястье и медленно ласкает его пальцами, которые описывают маленькие круги вверх по моей руке.

Желание. Я его желаю.

И мне от этого стыдно.

Я отхожу от него. - Разве ты никогда не слышал, что нельзя прикасаться к леди без ее разрешения?

- О, да. - Говорит он, наклоняя свое тело поближе ко мне, я чувствую его прохладное дыхание на своем лице. - Разрешение написано повсюду на лице девушки, когда я прикасаюсь к ней. И ты, Джейд, вовсе не исключение.

Я краснею и отворачиваюсь.

Он тянет меня обратно и прижимает к шкафчику. - Будет все хуже и хуже, я беру, то что хочу. - Его голос - рычание у моей кожи.

Его рот грубо опускается на мои губы, я задыхаюсь от него и отодвигаюсь назад. Его губы следуют вниз по челюсти и шее. Тело желает ответить, желает сдаться. Но я не хочу. Мои глаза открываются, и через пару шкафчиков, я вижу пару янтарных глаз, наблюдающих за мной. Его лицо искреннее, честное и обиженное. Какой-то миг я пытаюсь оттолкнуть Доминика. Коннор. Мне надо пойти к Коннору. Но когда лицо Коннора становится замкнутым, вспышка внутри меня затухает и я чувствую себя вредной и жестокой. Я не свожу глаз с Коннора и покусываю ухо Доминика перед тем, как снова притянуть к себе его лицо и энергично возвратить поцелуй.

Когда я бросаю взгляд на Коннора и вижу, как его сияние выцветает до серой туманной дымки, я улыбаюсь.

Внутри меня тихий голос шепчет: - Время почти наступило.

Ее поведение не должно так ранить; не должно терзать мою грудь и натягивать кожу от гнева и ревности. Мне не следует желать быть единственным, кто ее целует. Но все именно так, даже если я пытаюсь себе лгать. Когда я вижу, как Джейд и Доминик целуются, мне кажется что нож отрезает от меня свежий кусочек. Вот что движет меня вперед по этой дорожке. Я даже не должен быть на этой чертовой дорожке. Джейд засунула приглашение на отборочные соревнования в мою курьерскую сумку недели назад.

Но бег - это единственное, что кажется правильным. Я не обращаю внимания на отстающих, тычки от спортсменов, на всех остальных. Я обгоняю их и бегу, бегу очень быстро до тех пор, пока поблизости совсем никого не остается. Они все позади меня, далеко позади меня. Когда я пересекаю финишную линию, я продолжаю бежать, я обегаю школьную территорию, я бегу и бегу до тех пор, пока не начинаю пыхтеть, поднимаясь по ступенькам к себе в комнату, и не захлопываю за собой дверь.

Я иду в комнату и ору что-то непонятное ... даже не знаю, должно ли это было быть словами или рычанием. Я бьюсь головой о стену два, три раза, а затем сползаю, плюхнувшись на пол.

Почему ее глаза должны быть такими зелеными и знакомыми? Почему мама тоже ощущает потерю? Почему кошмары приходят каждую ночь? Я схожу с ума?

Я потираю виски. Да, должно быть я схожу с ума.

- Гм.

Я поворачиваю голову на звук незнакомого голоса. Старик с белыми волосами тихо сидит в моем кресле. Ноги крест-накрест, причудливая трость балансирует на коленях.

С трудом я поднимаюсь на ноги. - Кто вы такой, черт возьми? - Говорю я: -Убирайтесь из моей комнаты.

- Детка? Все хорошо там? - Интересуется мама.

Человек подносит свой указательный палец к губам. Я щурюсь и смотрю на него.

«У вас есть вопросы, молодой человек. У меня есть ответы.»

Я слышу низкий голос в моей голове и отшатываюсь к стене. Пялюсь на него. Его рот совершенно не двигался. С трудом я беру себя в руки. Открываю рот, чтобы закричать, но мужчина изменяется, превращаясь в огромного кота с заостренными ушами, прыгает и преграждает доступ к двери. Кот медленно качает своей серой головой. Я подавляю крик.

- Милый? -Я слышу, как моя мама поднимается по лестнице.

- Ага, ага, мам. Все в порядке. Я просто...ушиб палец на ноге.

Кошачья голова наклоняется в сторону.

Я закатываю глаза и пожимаю плечами, руки подняты вверх, словно говоря, "И что я должен был сказать?"

Он кивает.

- Хорошо милый. Просто дай мне знать, если что-нибудь понадобится.

- Само собой, мам.

Вдруг кот опять становится стариком и сидит в кресле. Я не свожу с него глаз и делаю несколько шагов назад. Что произошло с моей нормальной, унылой жизнью?

- Твоя мама тебя очень любит.

- Не говорите о моей матери.- Я говорю сердитым шепотом. - Расскажите лучше какого черта вы делаете у меня в комнате? И, и ... - Я стою и не знаю что сказать. А что бы вы сказали старику, который превращается в животное у вас в комнате?

- Твое беспокойство понятно. Видишь ли, у нас общий интерес, и я здесь, чтобы предложить ответы и, в свою очередь, попросить тебя об одолжении.

- Я понятия не имею кто вы. И никаких сделок с вами заключать не буду.

- Я Рысь. - Говорит он.

Я закатываю глаза и шлепаю ладонью по лбу. - Конечно же вы Рысь. Весьма оригинально. - Старик, который превращается в большую кошку под названием рысь.

- И я знал твоего отца. - Говорит Рысь.

Хорошо, теперь вы заинтересовали меня. - Вы знали моего отца?

- Да. И я знаю, он оставил тебе сообщение. Очень важное сообщение.

- Откуда вы это знаете?

- Потому что я именно тот, кто велел ему его написать.

- Она идет за тобой? Вы велели ему написать это? Вы знали о Джейд?

-Он говорил не о Джейд. - Отвечает он. - Джейд - это та, о ком мы оба заботимся, ты и я. Отец предупреждал тебя о зле.

Я фыркаю. Это сумасшествие. - Что? Джейд - зло, или одержима злом, или же с ней еще какая-нибудь херня. Разве вы не видели ее полностью черные глаза, то как она пытается убивать людей? Как вы можете заботится о той, кто совершает такие ужасные поступки? Злые поступки?

- Это - очень хороший вопрос, Коннор. -Он кладет свои локти на колени. - А как ты можешь любить кого-то подобного?

- Понятия не имею. - Я пожимаю плечами, пытаясь изобразить безразличие.

Старик сжимает губы. - Ты и я, мы оба знаем, что это не так. Она оставила след в твоей душе и, неважно, как сильно ты стараешься, тебе не стереть его. Часть тебя все еще любит Джейд, точно также, как некая часть, глубоко внутри ее, любит тебя.

- Это нелепо. Во-первых, я никогда не смогу любить потенциальную убийцу. А во-вторых, она сейчас с Домиником. Он может справиться с ее безумием.

- Значит, когда ты увидел, как Доминик целует ее, ты ничего не почувствовал?

- Нет. - огрызаюсь я.

- Нет? - Он поднимает брови и ждет. Тишина напрягает.

- Я ... я ... это не имеет значения.

- Правда? - Он постукивает тремя пальцами по губам.

- Угу. А теперь вы скажете мне что-нибудь важное? Или вам пора идти?

- Я могу сказать тебе много важного. - Он откидывается на спинку стула.

Я нетерпеливо жду. - Ну и?

- Какие у тебя вопросы?

- Я не знаю ... Что папа пытается мне сказать? Что, черт возьми, происходит? Почему, черт возьми .. .я останавливаю себя, не в силах произнести эти слова вслух. Почему я влюбился в монстра?

- Все вопросы очень важные. Твой отец хотел сказать тебе о том, что что-то приближается.. Деджинира приближается.

- Ха? Подождите, кто такая Деджинира, черт возьми?

Деджинира - это Разрушительница Человечества. Во время седьмого жертвоприношения, под светом затмения кровавой луны будет сделан выбор. Деджинира обретет силу и вырвется на свободу. Легионы демонов восстанут по ее команде. И от ее го ....

Я поднимаю руку. Я совершенно не понимаю о чем вы только-что говорили. - Погодите, Человек-кот. Помните, я всего-лишь ребенок из Байю. Я ни хрена не понимаю о чем вы говорите. Кто такая Деджинира, черт возьми? И, ну, - мои глаза моргают, расширяются, для большего эффекта, руки жестикулируют в диком замешательстве. - Легионы демонов? Как бы демоны, настоящие демоны будут просто скакать повсюду, весело проводя время.

- Демоны не скачут. - Невозмутимо говорит Рысь. - Они уничтожают.

- Хорошо, ладно, я говорил в переносном смысле ...

- А Деджинира - имя, которое Лилит, Королева всех Демонов, дала дочери перед тем, как заморозила ее в адском озере.

Я закатываю глаза. - Похоже на серьезные семейные проблемы.

Рысь кивает. - Деджиниру освободили из адского озера годы назад, когда Лилит впервые стремилась использовать ее как оружие против человечества. Вот тогда я ее и встретил. То есть, тогда я ее и спрятал.

Рысь пристально смотрит на меня и ждет. Я отворачиваюсь. - Итак, какое это имеет отношение ко мне?

- Деджинира - это Джейд, Коннор. Она просто не помнит.

Его слова словно пощечина по лицу. Джейд? Джейд? Я вспоминаю чулки в сеточку и сексуальные ухмылки, черные глаза и адский огонь в них. Джейд - дочка Лилит? Дочка Королевы Демонов?

- Чтооо? - Я вскакиваю на ноги, ударяюсь головой о доску и падаю обратно в кресло. - Джейд - это Деджинира? Дочь Королевы Демонов? Хреново оружие в адском арсенале? "Разрушительница Человечества"? Моя голова раскалывается.

- Нет. - Он говорит решительно. - Есть Джейд, и затем есть самостоятельное существо у нее внутри, которое и есть зло. Джейд - это Химера ... две сущности, два скованных вместе существа разрываемые пополам, сражающиеся друг с другом. Джейд почти победила однажды, давным-давно, но теперь сражение началось снова. Теперь Деджинира побеждает. И если Деджинира победит, то и Джейд, и мир будут в опасности.

- Подождите,что вы имеете в виду под словом мир?

Рысь качает головой. - У нас сейчас нет на это времени. Я дал тебе некоторые ответы, и теперь у меня есть к тебе просьба.

Я поднимаю брови.

- Скажи Джейд, пусть придет ко мне. У нас так мало времени и я боюсь,что Изменение уже началось. Она не обращает внимания на мой голос. Она не слушает.

Я думаю о Джейд и Доминике, целующихся рядом с шкафчиками. - Ее отвлекли.

Рысь кивает головой

- Она ... она встретила кое-кого.

- Человека?

- Нет, гнома. - Я невозмутим.

- Она любит его?

- Черт возьми, я не знаю. Но я уверен, им нравится сосаться друг с другом.

- Хм-м, ладно. Любовь вернула бы ей ее сердце. Но, похоть...

- Подожди, причем тут ее сердце?

Рысь выглядит удивленным. - Ее сердце. У нее его нет. По крайней мере ее сердце не живое и оно не бьется.

- О чем вы говорите? - говорю я. - Конечно же, у нее есть сердце. - Но затем, когда я пытаюсь вспомнить, слышал ли когда-либо его биение, я не могу.

Сочувствующий взгляд Рыси расстраивает меня. - Ладно, забудьте, что там насчет похоти?

- Похоть, не связанная с любовью, это грех и накормит силу Деджиниры. Если она предастся ей полностью, она может запросто превратиться.

И тут Рысь резко поворачивает голову в сторону, прислушиваясь к чему-то, что я не могу слышать. - Я должен идти. - Он говорит, вставая. - Твой отец нашел священные тексты, которые не только рассказывают о Последнем Пророчестве, но также содержат жизненно важные тайны. Он не знал о своем Зрении, своем небесном подарке, пока не заболел. - Рысь вытаскивает книгу в кожаном переплете из которой выскакивают страницы. - Переводы принадлежат тебе.Ты - его кровь. У тебя могут быть и собственные дары. Даже если это не так, книга ответит на большинство твоих вопросов и поможет тебе подготовиться к тому, что приближается.

- Я ... я действительно не знаю, что это значит ... Я ... Я никогда не хотел ничего из этого.

- Так же как и я, Коннор. Так же как и я. Но судьба есть судьба. Он смотрит на меня. - Джейд хочет быть хорошей, Коннор. Она хочет сердце, в котором ей отказали. Девочка, которую ты любишь, внутри тела, которое гниет и изменяется. Мы должны вытащить ее обратно, потому что мы теряем ее, и скоро она будет потеряна навсегда.

- Я ... я не могу любить ее больше.

- Ты не хочешь любить ее, но любишь. Только твой свет может спасти ее сейчас. Пожалуйста, пожалуйста, не дай ей уйти. Не сейчас. Потому, что я люблю ее тоже, но она забыла меня. Но она не забыла тебя. Пока еще нет.

На этом его образ колеблется и разлетается на тысячу кусочков, перезванивающихся как колокольчики.

Дюжины золотых шариков рассыпаются по полу. Когда я поднимаю один, ошеломляющая теплота обертывается вокруг меня, я сижу на кушетке и смотрю кино рядом со смеющейся Джейд. Я роняю шарик и воспоминание ускользает. Я выбираю еще один и вижу нас в карьере, ее тело спряталось у меня в руках. Каждый шарик - воспоминание. Я падаю в в середину их всех, провожу по ним пальцами, видя вспышки смеха, улыбок, ее сморщенный нос, все то, что делало ее настоящей и моей.

Так много шариков. Так много воспоминаний.

Я зажмуриваюсь. Почему любовь к кому-то должна приносить столько боли?

Однажды она сказала мне, что никогда меня не отпустит. Если Джейд, которую я люблю все еще жива, тогда я не отпущу ее тоже. По крайней мере, не сейчас.

Его пальцы следуют по моим ребрам, легкими прикосновениями рисуют водовороты на моей коже, заставляя мое тело переполняться от желания. Я тяну его вниз на себя. Я покусываю его губу и выгибаю спину, отрываясь от сиденья в машине. Желание - это наркотик, а я - наркоманка. Хочу, чтобы оно разбухло во мне и вылилось, хочу, чтобы оно впитывалось в каждую пору до тех пор, пока не приму слишком большую дозу удовольствия. Мы - спутанный клубок конечностей, и я хочу лишь того, чтобы здесь не было места, чтобы мы разделили нашу кожу, пот и желание. Чувствую как страсть Доминика прижимается ко мне. Я вытягиваю из-под него ноги, так, чтобы мои колени были согнуты по обе стороны от него, и открылась для него, готова и хочу принять его. Чтобы он наполнил меня и чтобы удовольствие раскрылось и взорвалось во мне.

Я хочу потеряться в нем.

Бум. Бум. Бум.

Кто-то барабанит в окно машины. Я выглядываю, Доминик все еще обвит моими руками и ногами. Мое дыхание затрудненно. Доминик не обращает внимания на стук, вжимается своими бедрами между моих ног и раскачивается взад-вперед. Мои веки трепещут и опускаются. Мне тоже плевать на грохот.

Я знаю чего хочу. Я покусываю ухо Доминика и смакую звук его стона. Я могу помучить его, возбуждая желание, но не думаю, что стану. Думаю, разрешу ему взять всю себя ... и возможно, потом, я найду кого-то нового. Эта мысль вызывает у меня на губах улыбку.

С громким скрипом дверь машины распахнули, и чувствую как Доминика стаскивают с меня. Мои глаза раскрываются, я отчаянно нуждаюсь в его прикосновении.

- И впрямь классно, Доминик. - Говорит голос снаружи. - Неужто ты не можешь позволить номер в гостинице?

- Некоторые вещи веселее на публике.

Я передвигаюсь на сиденье, опускаю ноги за дверь и вижу Коннора, размахивающего руками перед Домиником. - Все равно, Дом. Мне нужно поговорить с Джейд.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒