глава. Скайлар. Себастьян

14 глава

Скайлар

Я проснулась неторопливо, совершенно спокойно. Медленное и ровное дыхание Себастьяна слышалось возле меня, поэтому я решила, что он тоже заснул. Было что-то такое хорошее в засыпании рядом с кем-то, кто тебе нравился — это было интимным, но не сексуальным. Как раз то, что нам было нужно.

Ну, это было нужно ему. Я бы позволила чему-то сексуальному случиться прямо здесь, в этом гамаке. Мои внутренности вскипали, когда я думала о том, как он сказал, что хочет открыться мне. И они плавились, когда я вспомнила, что он думал о сексе со мной всю ночь напролёт. Он мог так быстро перейти от крайности к крайности. Каким бы он был любовником? Сладким и нежным? Грубым и требовательным?

И это тело. Господи.

Мой живот перевернулся, когда я позволила глазам пройтись по его прессу, промежности и ногам, и тепло разлилось между моими бёдрами. Я могла бы потянуться и провести рукой прямо там…

«Остановись. Ты согласилась дать ему время, и, вероятно, прошло всего около двадцати минут».

Верно. Вероятно, он рассчитывал на больший промежуток времени.

В тот самый момент его рука дёрнулась на моей ноге, и его дыхание изменилось.

— М-м-м. Я заснул?

— Да. Но я не виню тебя. Здесь так тихо и спокойно, что я тоже заснула. Вообще-то, я могу опять заснуть. — Я закрыла глаза, не желая, чтобы он двигался. Он провёл пальцем вверх по моему бедру, посылая мурашки по моей коже. Боже, я так сильно хотела, чтобы его руки были на мне. Как долго мне ещё ждать?

Он погладил меня по коленке и встал.

— Мне нужно собрать эти стулья.

Вздыхая, я смотрела, как он подошел к двум большим ящикам на патио. Затем я растянулась на своей стороне гамака, засунув руки под голову. Думаю, мне придётся подождать немного дольше, хотя я могла провести день намного хуже, чем смотреть, как Себастьян занимается физической работой на улице в жару, как сгибаются мышцы его рук. Я мечтательно смотрела, как он справлялся с первым стулом, когда он спросил, не спала ли я.

— Нет, просто наслаждаюсь видом.

Он слегка ухмыльнулся мне, когда отложил сверло в сторону.

— Вчера вечером ты кое-что сказала, и теперь мне любопытно.

— Что именно?

— Ты упомянула, что голос в твоей голове говорит, что ты — неудачница.

— А, это. — Я нахмурилась. — Да, так и есть. Всё время.

Он начал работать над вторым стулом.

— Почему?

Между короткими очередями шума от дрели, я поведала о том, какой потерянной я чувствовала себя в этот момент своей жизни, о том, как мне стыдно, что я не смогла стать актрисой, и о том, как успех моих сестёр заставляет меня чувствовать себя ещё хуже.

— Я чувствую себя ужасно от того, что говорю всё это, — призналась я. — Я так горжусь ими, и я счастлива, что они так хороши в том, что делают. Я не завидую их успеху. Мне просто плохо из-за отсутствия своего.

— А если бы бизнес Натали не был успешен, ты бы назвала её неудачницей?

— Нет, конечно же, нет.

— Ну тогда?

Я нахмурилась.

— Это совсем другое. Там дело было бы в бизнесе. Мой же провал более личный. И, к тому же, он был полностью публичным. Добавь к этому то, что меня уволили с единственной работы, которую я когда-либо действительно любила, и то, что этим утром моя мать сказала мне разобраться со своей грёбаной жизнью!

Чувство разочарования сжало моё горло, и я старалась не заплакать и не испортить этот хороший день.

— Твоя мать так сказала? — Себастьян встал и с беспокойством посмотрел на меня.

Я крепко зажмурилась, чтобы не дать волю слезам.

— Она не так сказала. Она просто надавила на меня по поводу поисков настоящей работы. Она знает, что работа с Натали — это нечто краткосрочное. Но у меня нет никаких особых навыков, которые помогли бы найти новую работу. И у меня нет высшего образования и ничего интересного или уникального, что можно было бы написать в резюме.

— Это неправда, — твёрдо сказал он. — Ты можешь преуспеть во всём. Тебе просто нужно решить, чего ты хочешь.

— Как мне это сделать? — выпалила я, поспешно сев в гамаке так, что чуть не перевернула его. — Такое чувство, что я воплощала некую версию себя так долго, что я больше не знаю, кто я! — К своему ужасу, я расплакалась, и была так смущена, что вскочила с гамака и побежала к пирсу, где закрыла своё лицо ладонями и зарыдала.

Я услышала позади шаги, а затем почувствовала руку Себастьяна на плече, когда он притянул меня в свои объятья.

— Эй, иди сюда.

Его грудь была тёплой и твёрдой, и я навалилась на него, рыдая. Он погладил мою спину и дрожащие плечи, нежно успокаивая меня.

— Я вот думал, что сегодня буду бороться со своим беспокойством, — сказал он спустя несколько минут. — Но ты выглядишь хуже.

Я наполовину смеялась, наполовину всхлипывала.

— Спасибо.

— И это всё из-за той тупой встречи выпускников в субботу?

— Не знаю. В какой-то степени. — Я сделала несколько прерывистых вдохов, пытаясь успокоиться.

— Ты должна забить на встречу. Я думаю, она заставляет тебя чувствовать себя хуже.

— Я знаю, это так. Но мне нужно пойти. Я сказала, что помогу с украшениями. — Я посмотрела на него слезливыми глазами. — Пойдёшь со мной? Пожалуйста? Просто как друзья, — выпалила я. — Я не буду пытаться ничего сделать.

Он улыбнулся, но покачал головой.

— Я не могу, Скайлар. В этом нет никакого смысла, и это просто пробудит болезненные воспоминания. У меня не было ничего хорошего в школе.

Уныло кивнув, я вытерла слёзы и шмыгнула носом.

— Понимаю.

— Нужен платок?

— Да.

— Пошли. Давай найдём что-нибудь в доме, а потом, когда я закончу со стульями, мы займёмся чем-нибудь весёлым. Как тебе такое?

— Хорошо. — Я снова шмыгнула носом, размышляя о том, что именно он подразумевает под весельем. Алгебра? Судоку? — Что будем делать?

— Не знаю. Хочешь купить каноэ?

Я не могла не улыбнуться, это было так неожиданно.

— Каноэ?

— Да, я давно хотел. Или гребную лодку. Ты можешь помочь мне выбрать.

— Ладно.

— Тогда мы доставим его сюда и опустим на воду, если та будет достаточно спокойной. Как тебе такое?

— Хорошо.

— Ты можешь грести на каноэ?

Я кивнула.

— Вообще-то, я хороша в этом.

Он толкнул меня локтем, когда мы шли в сторону хижины.

— А ты говорила, что у тебя нет ничего интересного для резюме.

Я засмеялась, моё настроение улучшилось.

***

Мы сравнивали цены на каноэ и гребные лодки в магазине спортивных товаров, но Себастьяна, казалось, цена беспокоила меньше, чем сама идея покупки идеальной лодки.

В итоге он купил красивую деревянную гребную лодку плюс несколько вёсел и якорь. Итоговая стоимость была настолько высокой, что я удивилась, откуда у него взялись такие деньги. Он сказал, что работает на отца неполный рабочий день, но разве этого было достаточно, чтобы жить, строить и обставлять мебелью хижину, и позволять себе такую роскошь, как лодка? После того, как всё было загружено в грузовик, и мы были на обратном пути в хижину, мне пришлось спросить.

— Итак, это не моё дело, и ты можешь сказать мне отвалить, но как ты живёшь без работы на полный рабочий день? — спросила я, посасывая медовый леденец на палочке, который он мне купил. Я никогда не могла устоять перед этими штуками.

— У меня есть инвестиционный доход. — Он прошёлся рукой по задней части шеи перед тем, как продолжить. — У семьи моей матери были деньги. Старый капитал. Мой отец не интересовался этим, поэтому после её смерти, он и её родители оставили наследство для каждого из её детей. Я потратил часть денег на юридическую школу, и часть — на восстановления хижины, но остальное я инвестировал. Мне не нравится это, но я потратил какую-то долю от прибыли на повседневные нужды в течение последнего года.

— О. — Мне было интересно, было ли ему слишком больно говорить о смерти матери. — Вы были близки с мамой?

Он кивнул, прежде чем сделать глубокий вдох.

— Мне было всего восемь лет, когда она умерла. Как бы больно мне ни было за последний год моей жизни, это не идёт ни в какое сравнение с той потерей. Нет ничего хуже. — Его голос слегка дрогнул, и моё сердце тоже.

— Хорошо, что мы в пути, потому что я действительно хочу обнять тебя прямо сейчас и не могу.

Он бросил на меня угрожающий взгляд.

— Ты не будешь отстёгивать этот ремень безопасности.

Я подмигнула ему.

— Пока что.

Мы ехали молча в течение нескольких минут, и, когда проезжали шато «Ривард», я не смогла не показать Миранде Ривард средний палец, хотя она и не могла его видеть. Себастьян засмеялся.

— Извини, — сказала я, хотя, на самом деле, не чувствовала себя виноватой.

— Всё нормально. Я вёл себя гораздо хуже после того, как меня увольняли.

— Хуже всего — это то, что мне действительно нравилась эта работа. Дегустировать, проводить экскурсии по шато и виноградникам, разговаривать с посетителями о вине и этом регионе. У меня даже было несколько идей для этого места.

Он посмотрел на меня.

— Какие идеи?

— Дизайнерские решения. Я хотела немного модернизировать это место, но мне отказывали, и я не была там достаточно долго, чтобы переубедить их.

— Может, тебе понравится заниматься чем-то в сфере маркетинга или пиара.

— Возможно. — Маленькая надежда клокотала внутри меня, хотя, очевидно, для маркетинга и пиара мне нужен был диплом. — Но у меня нет реального опыта или навыков. Я просто знаю, что выглядит красиво. Или, по крайней мере, что, по моему мнению, выглядит красиво.

— Скайлар, любой, кто встречался с тобой, знает, что у тебя хороший вкус. Я думаю, ты бы преуспела в такой работе. Ты просто должна уверенно преподнести себя и найти то, что тебе подойдёт.

Удовольствие нарастало внутри меня от его комплиментов и уверенности во мне. Жаль, что я не верила в себя так, как он.

— Спасибо. Я подумаю об этом.

Добравшись до хижины, мы затащили лодку на причал и опустили её на воду. Уже вечерело, но солнце было ещё высоко в небе, и воздух был горячим, только лёгкий ветерок дул с залива. Я вытерла рукою пот со лба, в то время как Себастьян привязывал лодку к причалу.

— Жаль, я не захватила свой купальник. Вода должна быть хорошей.

Он посмотрел на меня с улыбкой полной сомнений.

— Ты бы искупалась? Сегодня было тепло, но вода всё ещё очень холодная.

Я приподняла подбородок.

— Я — маленькая, храбрая зажигалка. Эй, у тебя есть солнцезащитный крем?

Он выпрямился.

— Да. В ванной комнате, в ящике справа внизу.

— Спасибо. — Внутри я боролась с желанием обшарить весь шкаф ванной комнаты Себастьяна, чтобы побольше узнать о нём. Я открыла только нижний правый ящик, который был очень аккуратным. В нём находились: солнцезащитный крем, крем для бритья, бритвы и мыло. Используя зеркало над раковиной, я нанесла крем с spf 30 на лицо, руки и ноги, а также взяла его с собой, чтобы предложить Себастьяну.

О чёрт. Он снял рубашку.

Мой живот сделал несколько сальто, когда я подошла к пирсу, где он загружал вёсла в лодку. Натали не преувеличивала, Себастьян был мускулистым. Он был высоким и стройным, так что он не был чересчур мускулистым, а изгибы и линии на его теле заставляли меня дышать чаще. Кожа у него была такая же красивая, как и телосложение — золотистая и гладкая.

— Хочешь немного? — спросила я, держа солнцезащитный крем.

«Или немного меня?» — подумала я, и едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по заднице.

— Нет. Я не против солнца.

— Себастьян! У тебя отличная кожа. Ты должен лучше относиться к ней. Вот, позволь мне. — Ха-ха-ха, я чёртов гений! Скрывая улыбку, я перевернула крышку и выплеснула немного крема на руку. — Повернись.

Он вздохнул, но сделал так, как я просила, и я положила руки на верхнюю часть спины. Кусая губу, я медленно втирала солнцезащитный крем в кожу, скользя ладонями по широким плечам и по шее. Я держалась подальше от пояса его выцветших красных шорт, но заметила синие клетчатые боксеры, торчащие из-под них. Мой желудок сжался.

— Ладно. Теперь спереди.

Медленно, он повернулся ко мне лицом, и я клянусь, что собиралась предложить ему намазать себя самому, но это лицо в очках и небритый подбородок, и скульптурная грудь, и пресс — ПРЕСС — одолели меня. Я чуть не застонала вслух, представляя, как эти мышцы будут изгибаться, когда он будет двигаться надо мной.

«Охххххх, не трогай его, Скайлар. Он не хочет этого».

Но... но пресс.

Верно. Если он сказал нет, значит — нет.

— Хочешь, чтобы я сделала это? — спросила я живо.

Он колебался.

— Давай.

ЧЁРТ.

Пытаясь контролировать свой пульс, я выдавила немного солнцезащитного крема на ладони и растёрла их. Затем я положила их на его грудь.

Там они и оставались.

Пораженная, я уставилась на свои руки на его нагретой солнцем груди. Все частички меня затвердели и покалывали.

— Думаю, что ты должна втирать крем. — Его тон был забавным.

«Милый, я буду втирать всё, что ты захочешь».

Медленно, я начала выводить руками ленивые круги на его потрясающей груди. Когда всё впиталось, я скользнула руками ниже, позабыв нанести больше солнцезащитного крема на руки. Жёсткие гребни мышц его живота струились под моими пальцами, и я скользила туда-сюда вдоль этих борозд.

Да. Я трогала его бороздки.

— Вау. — Мой голос надломился, и я сглотнула. — Ты, наверное, частенько качаешь пресс.

Он усмехнулся, и мышцы задёргались под моими ладонями, вбрасывая чистую похоть в мои вены.

Боже. Будь это любой другой парень, я бы сунула руку между его ног, прямо здесь и сейчас. Но Себастьян был другим, и я не хотела всё испортить, поторопив события. В прошлый раз, когда я открыто проявила свои чувства, он запаниковал.

Но сейчас он был спокойным. Возможно, даже слишком.

Я посмотрела на него.

— Всё в порядке?

15 глава

Себастьян

Было ли всё в порядке?

«Твои руки в нескольких сантиметрах от моего растущего члена. Твои соски жёсткие — я вижу их сквозь твою рубашку. Ты смотришь на меня с такой милой заботой, но ещё я вижу, как ты меня хочешь, и чёрт возьми, я хочу тебя так же. Но что-то внутри меня не позволяет мне прикоснуться к тебе».

Я прочистил горло и сделал шаг назад.

— Всё прекрасно. Пойдём?

Её лицо поникло, но она кивнула.

Запрыгнув в лодку, я взял Скайлар за руку и помог ей, но заметил, что она отпустила меня, как только обе её ноги коснулись дна лодки. Она устроилась спереди, обернула руки вокруг ног, и скрыла глаза за солнцезащитными очками.

Размотав верёвку, я оттолкнулся от причала и взялся за вёсла. Я снова злился сам на себя. Я знал, она надеялась, что я буду чертовски нормальным в течение нескольких минут и, по крайней мере, поцелую её или что-то в этом роде, но я не мог. Не то чтобы я не хотел — Боже мой, мне повезло, что я не кончил в штаны, как только она положила на меня руки. Каждый мужской инстинкт в моём теле кричал мне, чтобы я уложил её прямо там, в лодке, и терзал это горячее маленькое тело, пока она не попросит о пощаде.

Был ли я безумцем, потому что не сделал этого?

Она же хотела этого, не так ли?

Прошло уже так много времени... и я хотел её так чертовски сильно.

Когда я наблюдал, как она запрокидывает голову назад, поднимая лицо к солнцу и обнажая бледно-белую кожу шеи, я ждал, когда появится голос.

Но этого не произошло. Удивлённый, я позволил своему взору пройтись от её шеи вниз к рукам и ладоням, которые были скрещены на голенях. Она сняла кроссовки. Ногти на её ногах были окрашены в ярко-голубой цвет. Её ноги были сомкнуты перед грудью, и я вспомнил, какими твёрдыми были её соски несколько минут назад и задумался, какими они были сейчас. Какого цвета они были? Бледно-розовые? Или насыщеннее, как роза? Какими бы они были под подушечками моих пальцев, между моими губами, на моём языке?

Чёрт, я был таким твёрдым, и я так сильно хотел прикоснуться к ней. Я мог бы быть нежным, не так ли?

Мне бы следовало попытаться. Она достойна всего самого лучшего.

— Твои ногти подходят под цвет твоих глаз, — сказал я в надежде заставить её улыбнуться.

Уголки её губ поднялись, но она ничего не сказала.

— Скайлар, ты молчишь уже целых пять минут. Думаю, это рекорд.

— Ха-ха.

Я перестал грести и позволил нам дрейфовать. Сегодня в заливе не было слишком много лодок, и ни одна из них не направлялась в нашу сторону. Я бросил якорь в воду и убедился, что мы привязаны. Скайлар до сих пор не сказала ни слова, но, по крайней мере, она открыла глаза и смотрела на меня.

— Все в порядке? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Мне просто стыдно. Я прикасалась к тебе, и это было неправильно.

— Нет. Это не так.

— Ты весь на нервах.

— Я знаю, но это не потому, что мне не нравится. Мне нравится. Меня пугает то, насколько сильно мне это нравится.

Она ничего не сказала и снова запрокинула голову назад, а потом поёрзала и легла на спину на дно лодки.

Осторожно, я переместился на её сторону и растянулся рядом, подперев голову рукой.

— Эй. — Я легонько постучал по её носу

Она проигнорировала меня, что заставило меня улыбнуться.

— Всё ещё хочешь поплавать?

— Возможно. Если мне будет слишком жарко. — Она сложила руки на животе.

— Это приглашение?

Она показала мне язык.

Улыбаясь, я снял с неё солнцезащитные очки и ещё с минуту изучал её, принимая во внимание безупречную симметрию её лица.

Я чертовски любил симметрию.

Её губы, словно бутон розы, немного надулись, и я отложил очки, прежде чем провести кончиком пальца по её губам. Она вздрогнула от моего прикосновения, её рот слегка открылся, дыхание было тёплым и быстрым возле моей руки.

Вскоре я не смог удержаться — я наклонился и прижался к ней губами.

Она позволила мне поцеловать себя, но, на самом деле, не ответила на поцелуй, и её руки оставались на животе. Я поднял голову и снова посмотрел на неё. «Маленькая, упрямая бабочка. Дай мне это». Я поцеловал каждое веко и кончик носа. Затем я опустил губы на её лоб и застыл на секунду. Затем вернулся голос.

«Ты правда думаешь, что тебе следует сделать это?»

«Да. Заткнись и уходи. Или оставайся. Но я хочу знать, каково это — целовать эту женщину, прикасаться к ней и чувствовать её прикосновения. Так что ты либо остаёшься и наблюдаешь, либо валишь нахрен».

Почувствовав гордость за себя, я ещё раз поцеловал её в губы, и она открыла глаза.

— Себастьян, — прошептала она. — Что ты делаешь?

— Игнорирую голос в голове, который говорит мне не трогать тебя.

Она приподнялась и взяла моё лицо в ладони.

— Хорошо.

Мои губы сомкнулись на её губах, и она повернулась на бок, прижимая свою нижнюю часть тела к моей.

«Тише, тише», — я сказал себе, когда её губы открылись шире, и я проскользнул языком между ними. На вкус она была сладкой, как мята и мёд, и я лениво поглаживал её язык своим. Мои руки жаждали исследовать её тело, скользить под её одеждой, чувствовать её голую кожу, но я пока ещё не позволял себе этого. Прошло так много времени, и мой член стремился попасть внутрь неё, но я не хотел спешить, я хотел сделать всё правильно.

Она ничуть не облегчала мне задачу. Ни тем, как она целовалась, то игриво и легко, то жадно засасывая мой язык в рот; ни тем, как она проводила ногтями по моим волосам и держала моё лицо в своих ладонях; ни тем, как она прижимала изгибы своего тела к моему, забрасывая ногу на моё бедро. Моя эрекция выступала из-под шорт, и я положил руку на её задницу, чтобы притянуть ближе и потереться своим членом о сладкое местечко между её ног.

Она застонала, когда я поцеловал её шею, кружа языком по коже.

— Ммм. Мне сейчас так хорошо, — сказала она тихо, скользя рукой вниз по моей руке. — Ты меня удивил.

Я уткнулся в шею, вдыхая её запах.

— Да?

— Да. В хорошем смысле. — Она взяла меня за подбородок, приблизив мои губы к своим. Когда поцелуй углубился, она проскользнула между нами рукой и потёрла мой член сквозь шорты … сладкие, мягкие, медленные поглаживания заставили меня вцепиться пальцами в её спину и тяжело дышать у её губ. Я покачал бёдрами, толкаясь в ладонь, и скользнул рукой под её рубашку.

«Ты, чёрт возьми, спятил? Ты не можешь вот так её трогать. Ты не сможешь остановиться. Ты уже и так до боли твёрд. Ещё минута, и ты будешь полностью вне себя, а она будет беспомощной по сравнению с тобой. И вы совершенно одни здесь, на воде. Никто не услышит её криков».

— Скайлар, — сказал я, прижав свой лоб к её. — Может, нам следует остановиться.

— Ты хочешь остановиться прямо сейчас? — Она крепче прижалась к моей эрекции. — Мы бы могли ещё немного повеселиться.

Я зарычал.

— Знаю, но просто подожди. — Я сел, тяжело дыша.

— Лааадно, — сказала она, явно в замешательстве.

Я надел свои солнцезащитные очки и двинулся к противоположному от неё концу лодки, чтобы сесть на скамейку. Но сначала мне пришлось привести себя в порядок.

Она засмеялась.

— Я бы сказала, что мне жаль, но ты же знаешь, что это не так.

— Я знаю. И мне тоже. Просто ... — Я провёл рукой по волосам и решил быть честным. Я всё испортил с Дианой, пытаясь скрыть это дерьмо. — Голос говорит мне, что я причиню тебе боль.

Она выглядела удивлённой, её брови поднялись.

— Это так? Прямо сейчас? Скажи ему отвалить. — Она подалась вперёд и заговорщицки прошептала: — В любом случае, мне нравится, когда всё немного грубо.

— Ради Бога, Скайлар. Не говори мне это, — отрезал я. — Ты меня совсем не знаешь.

— Я пытаюсь, Себастьян! Что за чёрт? — Она крикнула, взмахнув вверх рукой. — Слушай, если мы собираемся быть друзьями, и я буду стараться помочь тебе справиться с любой проблемой, когда ты рядом со мной, то ты должен привыкнуть к тому, как я говорю. Я же говорила, я очень открытый человек. Я говорю то, что у меня на уме. Так какого чёрта сейчас твориться у тебя в голове?

— Я же говорил. Я, чёрт возьми, причиню тебе боль.

— Как?

Слова застряли у меня в горле, но, наконец, я выпалил чёртову правду.

— Я тебя задушу.

Её челюсть упала, и кончики пальцев коснулись горла.

— Задушишь меня?

Я сердито кивнул.

— Да. Знаю, что это иррационально и глупо, и я знаю, что ты не сможешь понять, но это всё реально для меня.

Вместо того, чтобы заверить меня в том, что я был смешон, она подползла и встала на колени между моих ног.

— Себастьян, — сказала она твёрдо. — Обхвати меня руками.

— Что?

— Вокруг моей шеи. Сделай это.

— Нет! — Я вцепился в край скамейки, и она схватилась за мои запястья.

— Давай, хватай меня за горло, — сказала она, её голос становился громче, когда она вцепилась в меня. — Души меня, если хочешь!

— Ты, чёрт возьми, прекратишь? — крикнул я, взмахнув руками. — Отстань от меня!

— Нет! — Она стояла и продолжала держаться за меня, лодка угрожающе качалась, и, наконец, я сделал, как она попросила, и обернул свои руки вокруг шеи, иначе она бы перевернула нас. Она снова опустилась на колени у моих ног, пальцы сжались вокруг моих запястий, притягивая их к себе.

Глубоко внутри, я чувствовал себя больным.

— Это то, чего ты хочешь? Чтобы я причинил тебе боль?

— Ты не причинишь мне вреда. — В отличие от моего панического крика, она говорила тихо, немного запыхавшись, и в её глазах я не видел страха. — Ты не причинишь мне вреда.

Мы остановились на мгновение, оба тяжело дыша. Моё сердце колотилось, моё тело струилось адреналином, и мои руки дрожали. Отчаянно я боролся с желанием считать, медленно вдыхая и выдыхая в попытке успокоить свою перегруженную нервную систему. Но проходили секунды, а я не делал ничего жестокого. Я осознал, что она была права — я не собирался причинить ей вред. Моё тело расслабилось, дыхание замедлилось.

— Вот, — тихо сказала она. — Видишь? — Она стащила руки с шеи, и я сразу же вцепился пальцами в край скамейки. Она подошла ещё ближе ко мне, положив руки на мои бёдра. — Теперь скажи мне, что я ещё должна сделать, чтобы мы могли вернуться к тому, на чём остановились.

— Ты ничего не можешь поделать, — сказал я кисло. — Просто я такой, какой есть. — Я смотрел на воду, не в состоянии справиться с выражением боли на её лице. «Ты — грёбаный трус».

— Я тебе не верю.

— Что ж, это правда. — Я чертовски ненавидел себя, поэтому, естественно, я сорвался на ней. — Ты думаешь, это случилось со мной впервые? Я знаю, как это происходит, Скайлар. — Я заставил себя посмотреть на неё. Я хотел, чтобы мудак в моей голове увидел, от чего именно он отказывается. — Мы займёмся сексом, потому что мы нравимся друг другу и нас влечёт друг к другу, и мы будем думать, что этого достаточно. Но затем окажется, что мы не такие, какими кажемся, поэтому ничего из этого не выйдет. А через полгода мы, в конечном итоге, не оправдаем своих надежд и будем винить себя за то, что не признали это с самого начала, и тогда всего бы этого не случилось.

Она села на дно лодки.

— Чёрт возьми, Себастьян.

— Что?

— Ты убиваешь меня. Я даже не знаю, где буду жить на следующей неделе, а ты уже представляешь, что именно произойдёт через полгода, если я поработаю руками с твоим дружком в этой лодке.

Она собиралась поработать руками. Чёрт.

— Это именно то, что случилось с твоей бывшей?

Я выдохнул.

— Вроде того. — Поднялся ветер, и на мгновение я услышал, как волны плещутся о борт лодки. Этот звук успокоил меня. — Мне жаль. Я легко поддаюсь панике.

Она кивнула.

— Я вижу.

— Ну, вот и всё. — Она понимала, насколько трудным я был, как мучительно было сближаться со мной, и поэтому она бросит меня. Ничего удивительного ... это случалось много раз раньше с девушками, гораздо менее красивыми, чем Скайлар. Затем, её слова потрясли меня.

— Знаешь, что нам нужно? Немного жареной курицы. Ты приглашён на ужин в доме моих родителей.

Тошнота подступила ко мне. Незнакомцы. Обеденный стол. Новая обстановка.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Что ж, а я так не считаю. Ты придёшь и сделаешь это для меня за то, что ведёшь себя как придурок, в то время как всё, что я пытаюсь сделать — это повеселиться. — Она снова обняла колени, подняв лицо к солнцу. Свет играл с её волосами, окрашивая их серебром и золотом. Они выглядели такими мягкими и тёплыми, что я задумался, смогу ли я ещё раз провести руками по её локонам.

— Сколько сейчас времени? — внезапно спросила она.

Я вытащил телефон из кармана.

— Около шести.

— Ужин в шесть тридцать, поэтому нам стоит вернуться.

Я нахмурился.

— Скайлар, в связи с этим, мне не совсем комфортно. Не имею ничего против твоей семьи, мне просто не нравятся места, где я никого не знаю.

— Ты знаешь меня. И Натали будет там со своим парнем Дэном. Ты можешь познакомиться с ним, и с нашей старшей сестрой Джиллиан, и также с моими родителями.

— Все они — прекрасные люди с чистой посудой. И мы не используем острые ножи для жареной курицы, так что у тебя не будет соблазна заколоть кого-то. Но если ты всё же захочешь, то заколи Дэна. Натали думает, что он изменяет ей.

— Это не смешно.

Она опустила подбородок и посмотрела на меня.

— Да, это так. Ты не навредишь никому. Тебе нужно немного развеяться, Себастьян. Я помогу тебе. — Она откинулась назад на руках и вытянула ноги к моим, толкая мою лодыжку пальцами ног. — Подумай, насколько гордым будет твой терапевт, когда ты в следующий раз посетишь его.

— Он будет горд, — признался я. — Он сказал, что мне следует поговорить с тобой.

— О? Почему?

Я медленно выдохнул. Я нервничал оттого, что должен рассказать ей, но чувствовал, что задолжал ей что-то хорошее.

— Потому что в тот день, когда я увидел тебя на пляже, проснулись … чувства, которые вызвали рецидив.

— Какие чувства?

Чёрт, мне было стыдно.

— Старые чувства. Я был … влюблён в тебя. В старшей школе.

Она засияла.

— В самом деле?

— Да. Как и любой другой парень в школе, — сказал я шёпотом. — У меня не было шансов.

— Остановись. — Она легонько ударила меня. — Ты ничего об этом не говорил.

— Как я мог? Ты всегда была в центре внимания. А я был таким чертовски неловким и застенчивым.

— Ты был застенчивым. Ты всё ещё стеснительный. Вроде того.

Мое лицо горело от стыда.

— Да. Возможно.

С минуту или две она молчала, просто смотрела сквозь воду. Я собирался начать грести к берегу, когда она удивила меня своим вопросом.

— Почему в меня?

— А?

— Почему ты был влюблён в меня? Потому, что считал меня красивой?

Мне нужно было подумать об этом. Конечно, я считал её красивой, как и все. Но причина была не только в этом.

— Это случилась не только из-за твоей внешности, — сказал я. — В то время я больше наблюдал, чем действовал, так что я видел всё, что происходило, не будучи вовлечённым. Я видел, что ты была добра ко всем, что ты не задирала и не унижала учеников, что ты делала всё возможное, чтобы улыбаться и говорить людям приятные слова. Мне нравилось, что ты не стеснялась поднимать руку в классе, когда не понимала чего-то. Мне нравилось, что ты иногда просила меня о помощи. — Я сделал паузу, чтобы перевести дух.

— Вау. Это твоя самая длинная речь, которую я когда-либо слышала. — Её улыбка озарила лицо. — И я полностью польщена.

Эта улыбка. Она была как наркотик — я хотел сказать и сделать всё, что угодно, лишь бы сохранить её.
— Так что да, Кен, мой терапевт, сказал, что если общение с тобой было моим страхом, то я должен был побороть его.

Она встретилась со мной взглядом.

— И ты это сделал.

— Верно.

— Так что теперь, — сказала она, — ты собираешься побороть жареную курицу, картофельный салат и вишнёвый пирог с семьей Никсон.

Взяв вёсла в руки, я покачал головой.

— А ты теперь любишь покомандовать.

— Я не люблю командовать, — возмущённо сказала она. — Я просто хорошо вижу то, что нужно сделать. — Она скривилась. — За исключением того, когда дело касается меня самой. Тогда я ужасна.

Я начал грести назад к пирсу.

— Я помогу тебе. Может, мы сможем помочь друг другу.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒