глава. Скайлар. Себастьян

10 глава

Скайлар

Святое дерьмо. Что я натворила?

Я поцеловала его. Поцеловала его.

Я поцеловала Себастьяна Прайса.

Я пыталась прочитать выражение его лица, но не могла. Лучшее, что могла углядеть, это было между: «Боже, какого хрена она сделала это?» и «Давай перевернем этот стол и продолжим».

Прошла целая вечность. Вымерли несколько видов птиц. Континенты дрейфовали.

— Скажи что-нибудь, — умоляла я. — Прямо сейчас я чувствую себя ужасно. Я не должна была этого делать. Могу я винить вино? — Да. Так и было. Поцелуй на совести «Пино».

Но разве это вино? Может, что-то другое. Я не была экспертом в математике, но это было опьяняющее уравнение: Горячий Парень С Загадочным Прошлым + Милая Беседа x Рыцарство На Пляже / Его Отчуждение В Кофейне (Иммунитет К Моему Лицу И Флирту) + Намек В Хозяйственном Магазине x Честное Признание О Борьбе С ОКР —> Любопытство + Возбуждение (Бабочки В Животе + Ускорение Пульса) = АТАКУЮЩИЙ ПОЦЕЛУЙ.

Верно?

Или я слишком много надумываю? Может, простая сумасшедшая правда заключалась в том, что я по-настоящему увлеклась Себастьяном Прайсом? Но он был одним из тех тихих, измученных гениев, которые не велись на таких девушек, как я. Он ходил в юридическую школу, ради всего святого! Писал поэмы!

Его уголки губ слегка приподнялись — теплые губы, которые так хорошо ощущались на моих.

— Ах. Конечно. Все в порядке. Не чувствуй себя плохо, правда. Ты просто удивила меня. — Он поерзал на стуле.

— Уверена, так и есть. — Я потянулась за бокалом вина, но он был пустой. Остервенело, я оглядывала помещение в поисках нашего официанта. Официант! Чрезвычайная ситуация!

— Эй. — Он обхватил мое запястье. — Все хорошо.

— Ты уверен?

Его глаза цвета морской волны были ясными, а голос нежным.

— Уверен. Я не хочу, чтобы тебе было некомфортно.

— Хорошо. — Поскольку Себастьян был очень общительным сегодня, то я надеялась, что он расскажет о своих чувствах, но это все, что он сказал.

За весь остаток вечера.

Он полностью закрылся.

Не было никакой злости, но он просто перестал разговаривать. Больше никаких шуток, улыбок, историй. Он нервничал? Злился? Был в замешательстве? Напуган? В любом случае я была очень смущена и взволновано говорила обо всем что угодно, лишь бы заполнить тишину.

Мы закончили есть — я передумала насчет второго бокала вина, тем более, что у него было только одно пиво, — и он отвез меня назад к моей машине. Я щебетала как птичка о всякой ерунде всю поездку назад, и когда мы подъехали к парковке хозяйственного магазина, посмотрела на него и увидела, что он тихо смеется.

— Что? — спросила я.

— Ты. Ты когда-нибудь перестаешь болтать?

Я накрыла лицо рукой.

— Нет. Я имею в виду, да, но нет. Нет, когда я нервничаю. — Лицо горело под моей ладонью.

— Почему ты нервничаешь?

— Потому что! Я облажалась, поцеловав тебя в ресторане! И ты весь такой умный и тихий, и загадочный, а я просто... — я подбросила руки в воздухе. — Банальная и глупая.

— Вот, что ты думаешь? — Он вырулил грузовик на парковку и повернулся ко мне лицом.

— Да, — я повернулась к нему. — Потому что перед тем как я это сделала, все было хорошо. А после ты, вроде как... закрылся.

Медленно кивнув, он потер заднюю часть шеи.

— Да, наверное.

— Почему? Ты зол?

Он странно посмотрел на меня.

— Почему я должен быть зол?

— Я не знаю! Обычно я довольно хорошо читаю людей, но твое лицо абсолютно бесстрастно. Гребаная статуя. И ты не разговаривал, поэтому мне безумно неловко, и я пыталась говорить за нас обоих.

Он улыбнулся.

— Ты хорошо справилась.

Я беспомощно уставилась на него, наконец, растеряв все слова.

— Ладно, послушай. — Он уперся локтем в спинку сиденья и прижал пальцы к затылку. Его выражение лица было более расслабленным, даже довольным. — Мне жаль, что я закрылся. Я пытался кое-что обдумать.

— Например?

— Например, почему ты сделала это.

— Я сделала это, потому что захотела. Что ты чувствуешь по этому поводу? Будь честен.

Он лениво улыбнулся, и во мне проснулось безумное желание провести языком по его губам.

— Мне хорошо.

Я разинула рот.

— Все? Хорошо? Ты молчал полтора часа и все, что я получаю? Хорошо?

— Эм. — Его глаза засверкали в темноте, и я надеялась, что он раздевает меня ими.

— Ох, это так смущает.

— Извини. Я немногословный человек.

— Как юрист может быть немногословным?

Прошла секунда.

— Разве я говорил тебе, что я юрист?

Ох, бл*дь. Бл*дь, бл*дь, бл*дь.

— Эм, должно быть, да?

— Я так не думаю.

Он не казался злым, но в тоне появилось что-то новое, осторожность, может быть. Я решила быть честной. Если мы собираемся быть друзьями, то я задолжала ему правду о том, что слышала. В конце концов, он был более чем честен со мной сегодня.

К тому же тишина убивала меня.

— Хорошо, не сердись. Натали упомянула, что слышала, как какая-то женщина говорила о тебе в кофейне. Она подслушала, что ты был адвокатом в Нью-Йорке.

— Что-нибудь еще? — его голос был натянутым.

Я сделала глубокий вдох.

— Да. Еще кое-что о том, что у тебя... был нервный срыв в прошлом году. — Я решила пропустить часть о невесте.

Он медленно кивнул — реакция, которую я стала понимать, — в этот момент не стоило ничего спрашивать. Но это была я, поэтому спросила.

— Хочешь поговорить об этом?

— Нет.

— Ох, ладно. — В недоумении, что сказать, и волнуясь, что зашла слишком далеко, я закинула лямку сумки на плечо и потянулась к дверной ручке. — Я должна идти. Спасибо за ужин. Было весело. — Я открывала дверь, и он схватил меня за руку.

— Эй.

Я снова посмотрела на него.

— Иди сюда. — Он потянул меня к себе, и я закрыла дверь. — Извини. Просто не хочу сейчас обсуждать это.

— Все в порядке, — сказала я, пожав плечом. — Твое прошлое — не мое дело. Не стоило спрашивать.

— Скайлар. — Беря мою руку в свою, он нежно потер большим пальцем верхушки моих. — Сегодня я рассказал тебе больше, чем сказал кому-то, кроме своего терапевта, за последний год. И не помню последний раз, когда кто-то заставал меня врасплох поцелуем.

Мое сердце заколотилось быстрее от удовольствия — не от желания или похоти или сочувствия, а от радости. Для меня что-то значило, что он немного открылся мне сегодня, особенно учитывая, что он выстроил вокруг себя такие защитные стены. Чем больше я думала о том, какой для него была школа, тем хуже мне становилось. Как ужасно жить так, быть настолько одиноким.

— Я рада, что ты сделал это, — сказала я тихо. — Мне нравится слушать тебя и разговаривать с тобой. И целовать тебя. — Я подняла плечи. — Ты нравишься мне, Себастьян. Я хочу узнать тебя получше.

Его взгляд опустился на наши руки.

— Меня не очень легко узнать.

Я приподняла его подбородок, вынуждая его посмотреть мне в глаза.

— Я охотно постараюсь.

11 глава

Себастьян

Она вышла из грузовика и закрыла дверь, больше не сказав ни слова. Я наблюдал, как она открывает машину, залазит в нее и отъезжает, желая, чтобы у меня хватило смелости ее поцеловать.

Из нас двоих смелой была она. Смелой достаточно, чтобы предложить мне сходить выпить, довериться мне, находясь рядом со мной в одиночестве, смелой, чтобы поцеловать меня, потому что ей этого хотелось. От этого я улыбнулся. «Я сделала это, потому что захотела». Я все еще мог слышать ее голос — бесхитростный и милый. И я все еще мог видеть взгляд в ее глазах, когда она наклонилась ко мне, — смелый и сексуальный. Эти губы на моих... Я громко застонал и завел мотор.

Она понятия не имела, что сделала со мной. Конечно, я не мог говорить после этого. Я был слишком занят, пытаясь поправить боксеры, и не думать о своем члене. Но, конечно, когда я не пытался думать о нем, это все, о чем я мог думать. Разве она не видела этого?

Видимо, нет, раз решила, что я могу разозлиться из-за поцелуя. Разозлиться, ради всего святого. Единственное о чем я злился, что не поцеловал ее в ответ. Что не сказал, насколько мне понравился поцелуй, как сильно я хотел повторить его, прежде чем она вылезла из грузовика, как много раз я воображал, что целую ее, когда она даже не догадывалась о моем существовании, и насколько лучше поцелуй в реальной жизни.

Потребовалась вся сила воли, чтобы не закричать: «СЧЕТ, ПОЖАЛУЙСТА», схватить ее за руку и уехать, чтобы отвезти ее в коттедж и поцеловать как следует.

Страстно. Идеально.

Сколько прошло времени с тех пор, как подо мной была растянута женщина, которая стонала от удовольствия, пока я поклонялся каждому сантиметру ее кожи? А кожа Скайлар выглядела восхитительно. Бьюсь об заклад, она будет ощущаться как атлас под моим языком. На вкус как вишнево-ванильное мороженое.

Бл*дь, я снова стал твердым.

И она знала мою историю. Знала о Нью-Йорке, по крайней мере, голые факты, и, тем не менее, все равно пригласила меня на свидание.

Когда я ехал по длинному темному шоссе в центре полуострова, ее внедорожник оказался впереди меня, и я понял, что хочу, чтобы все было по-другому. Нет, чтобы я был другим. Чтобы мне было, что ей предложить. Конечно, бывают хорошие дни, как этот. И какое-то время, возможно, хорошие будут преобладать над плохими, или она поймет, что хорошие стоят плохих. Но это не навсегда.

Поэтому, когда Скайлар свернула, направляясь к ферме родителей, я не последовал за ней, как хотел. Я не притормозил за ней в темноте, не вышел из грузовика, чтобы подождать, когда она спросит меня, что я здесь делаю. Я не схватил ее и не обрушил свой рот на ее без слов. Я не прижал ее тело к своему и яростно не зашептал, как много значит для меня, что она охотно постарается.

Но я хотел этого.

Так сильно, что это причиняло боль.

***

Когда вернулся домой, коттедж казался почти темным и пустым. Мне не хотелось деградировать у телевизора, а Интернет угнетал меня, поэтому я взял книгу, которую недавно дал мне отец, сел на диван и попытался читать. Я не мог сфокусироваться на истории — тишина душила меня сегодня. Сбросив куртку, вышел наружу и выгрузил стулья из багажника грузовика. Но как только принес коробки во внутренний дворик, мне больше не хотелось их собирать. Вместо этого оставил их там и отправился к причалу, благодарный за ночные шумы сверчков и сов, всплеск воды о скалистый берег.

Что Скайлар делала прямо сейчас? Спала? Смотрела телевизор? Или она, как и я, любит читать по ночам? Может, она почувствовала тягу к действиям, когда вернулась домой, и прикрутила болты к кухонным шкафам. Я бы хотел быть там, чтобы ей помочь.

Мне стоило предложить. У меня даже не было ее номера, чтобы перезвонить. Почему я не спросил его?

Через несколько минут я вернулся внутрь и плюхнулся на диван, чувствуя себя таким одиноким и грустным, что сделал кое-что, чего не делал месяцами. Я поднял телефон и набрал Диану.

Как всегда переадресация на голосовую почту.

— Это Диана. Оставьте сообщение, и я перезвоню при первой возможности.

— Привет... это я, — я закрыл глаза. — Знаю, прошло много времени. Но я думал о тебе и решил снова попытаться связаться. Полагаю, ты все еще не готова поговорить со мной, и ничего страшного. Просто хотел дать тебе знать, что думал о тебе, и надеюсь, у тебя все хорошо. И... извини. Знаю, что говорил это миллион раз, но так и есть. Я бы хотел вернуться и сделать все по-другому. Иначе. Спокойной ночи.

Я завершил вызов, чувствуя себя как и всегда после звонков Диане: смесь чувства вины и отвращения к себе. Я должен удалить ее номер и перестать беспокоить.

Я как раз собирался это сделать, когда телефон в моей руке завибрировал.

Номер Дианы.

Чёрт. Она никогда не перезванивала. Почему сейчас? Поморщившись, я нажал «принять вызов». По крайней мере, я задолжал ей разговор.

— Диана?

Долгая пауза.

— Привет.

— Как дела?

— Все хорошо. Только что прослушала... твое сообщение.

Я закрыл глаза.

— Да. Извини за это. Я не должен был звонить.

— Нет, не должен был. — Она вздохнула. — Но полагаю, если бы я действительно хотела, чтобы звонки прекратились, я бы уже сменила номер.

— Часто задаюсь вопросом, почему ты этого не сделала.

— Не знаю. Мне нравится напоминание, что с тобой все хорошо. — Она затихла. — Ведь так?

Я ответил полуправдой.

— В основном. Что насчет тебя?

— Я в порядке.

— Все еще в Нью-Йорке?

— Да. — Она снова затихла, и я переживал, что она плачет. Черт побери, разве я уже не причинил этой женщине достаточно боли? — Почему ты позвонил сегодня? — наконец спросила она, и я услышал напряжение в ее голосе.

Чтобы наказать себя.

— Полагаю, ради извинений.

— Ты должен перестать это делать. Я получала все твои сообщения.

— Это значит, что ты простила меня?

Она не ответила сразу.

— За что, Себастьян?

Мои внутренности скрутило. За то, что сделал предложение, когда был не уверен.

Закрывался в себе. Отказывался от секса. Не находил время для психотерапии. Не принимал лекарства. Пил. Задерживался по вечерам. Лгал. Отменил свадьбу. Разбил твое сердце.

Список был бесконечным, я даже не мог начать.

— Мое прощение еще имеет значение?

Я сглотнул.

— Да.

— Почему?

— Почему? — переспросил я, хотя это был справедливый вопрос. У нас с Дианой все кончено, в конце концов. Но мне была ненавистна мысль, что она будет обижаться на меня остаток жизни. Я заслуживал этого, но глубоко внутри, мне казалось, если она скажет, что в состоянии все отпустить и двигаться дальше, что снова счастлива, несмотря на всю нанесенную ей боль, то, может, это будет означать, что я тоже заслуживаю счастья. Что мне не нужно будет вечно себя наказывать. — Я не знаю. Просто мне кажется правильным это сказать.

— Боже, Себастьян. Это отстойное извинение.

Я поморщился, но также немного улыбнулся. Это напомнило мне о словах Скайлар.

— Да, ты меня знаешь. Я немногословный.

— Это неправда. Ты просто не доверяешь себе, чтобы открыть, что у тебя на уме.

Снова я подумал о Скайлар.

— Полагаю, ты права. Может, мне стоит поработать над этим.

— Ты ходишь к психотерапевту?

— Да.

— Хорошо. И ты вернулся в Мичиган?

— Да. Построил коттедж на своей земле. Там, где я пытался уговорить тебя отдохнуть в палатках, помнишь?

— О боже. Этот опыт до сих пор преследует меня.

Я представил, как она содрогается, дрожь сотрясает ее узкие плечи.

— Да, городская девчонка. Ты возненавидела бы это.

— Ну, это ничего не значит. Теперь ты можешь отдыхать в палатках в лесу, если хочешь. А я буду в своей квартире со швейцаром.

Вот оно... насмешка в мою сторону за страх летать. Она никогда не упускала возможности.

— Звучит идеально для тебя.

— Да. — Она затихла на мгновение. — Ты с кем-нибудь встречаешься?

Я сделал паузу.

— Нет.

— Почему так нерешительно?

— Не знаю. Кажется странным говорить с тобой об этом. Я не совсем ни с кем не встречаюсь. Я встретил девушку недавно...

— Кто она? — просила Диана быстро.

— Ты ее не знаешь. Я учился с ней в школе.

— Ох. Она оттуда?

— Да. — На всякий случай, если Диана вдруг знала Скайлар по реалити-шоу, я решил сменить тему. — В любом случае, это ничего не значит. Я едва ее знаю. — Разговор становился немного странным, поэтому я решил его закончить. — Ну, спасибо, что перезвонила. Я ценю это. И... было здорово с тобой поговорить. — Это была правда. Ее низкий, прокуренный голос не имел надо мной прежней силы, но я чувствовал облегчение, что у нас наконец-то произошел цивилизованный разговор. И я был рад, что у нее все было хорошо. Может, я не нанес непоправимый вред.

Но она не повесила трубку.

— Могу я задать тебе вопрос, Себастьян?

Ох, черт.

— Да.

— Почему ты сделал предложение? Мы могли просто расстаться, если ты не любил меня достаточно.

Я закрыл глаза и пощипал переносицу. Бл*дь. Я не должен был говорить ей этого.

— Я говорил тебе. Я пытался быть человеком, которым ты хотела меня видеть.

— Так это была моя вина. — В ее тоне появилась резкость.

— Нет, не твоя. Я говорил тебе это. Я возьму всю вину.

— Я любила тебя. Я охотно была готова справляться с твоими проблемами. И ты отказался от меня. От нас. Унизил меня.

— Знаю. — Это мысль преследовала меня. Диана любила меня, даже со всеми причудами. Что если у меня не будет подобного снова? Даже если я не был безумно влюбленным в нее, может, мне стоило пытаться лучше.

— Ты заслуживаешь лучшего.

— Черт, да, — сказала она горько. — Мы планировали идеальную свадьбу, Себастьян. Идеальную жизнь.

Нет, не так. Не для меня. Жизнь в Нью-Йорке... Восемьдесят рабочих часов в неделю, подготовка на протяжении ночи, утомительная работа, безумные сроки, постоянное давление законов, конкурирующая социальная сфера, давление, чтобы работать больше, больше, еще больше. Ты любила все это. Но это разрывало меня на части.

— Я должен идти. — Я закончил вызов, не говоря ни слова больше, и лег в кровать, поначалу расстроенный, что позвонил. Какого черта я ожидал? Я отменил свадьбу шесть месяцев назад, сказал, что она не была единственной — почему она должна была меня прощать?

Иногда я думал, не совершил ли ошибку... может, я любил ее достаточно, и не знал этого. Может, мне следовало попытаться жить с сомнениями. Стоило жениться на ней.

Но той ночью я скучал не по Диане, когда ворочался в кровати. Не ее тело жаждал рядом со своим, когда обхватил свой твердый, набухший член в кулак. Не о ее улыбке или голосе, или смехе я думал в момент мучительного, возвышающего облегчения.

Это была Скайлар.

И хоть я и знал, что не был достаточно хорош для нее, я также понимал, что хочу ее слишком сильно, чтобы держаться подальше.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒