Примечания 1 страница

Глава 1

Это произошло в Патагонии. Говорят, такое название своей земле дало когда-то жившее на ней племя туземцев-великанов. У них и ноги (по-испански «patas») тоже были громадными. Я ехал по пустынному шоссе, как вдруг заметил на обочине странного вида сверток. Я тут же сбросил скорость и, к немалому своему удивлению, разглядел белокурый локон, выбивавшийся из-под голубого одеяла. Похоже, какой-то человек спал возле дороги, накрывшись голубым одеялом. Я остановил машину, вылез – да так и застыл в изумлении. Здесь, в сотнях километров от ближайшего селения, на каменистой земле, где не увидишь ни дома, ни ограды, ни даже чахлого деревца, безмятежно спал подросток, и на его невинном лице не было и тени тревоги.

Оказалось, я ошибочно принял за одеяло... длинный голубой плащ с эполетами. Подкладка у плаща была пурпурного цвета. Под плащом я заметил белые облегающие брюки, чем-то похожие на бриджи для верховой езды. На ногах спящего блестели черные кожаные сапоги.

Такой наряд подобало бы носить какому-нибудь юному принцу. Но откуда взяться принцу в здешней глуши? Забыл добавить: на шее спящего подростка красовался шарф пшеничного цвета. Шарф беспечно развевался на весеннем ветру, временами сливаясь с копной волос и придавая облику юноши меланхолично-мечтательный оттенок.

Несколько минут я ошеломленно стоял над спящим. Обстоятельства его появления в здешних местах представлялись мне необъяснимой загадкой. Не менее загадочным было и то, что его щадили резкие порывы ветра, дувшего с гор, и несомые им клубы пыли.

Конечно же, я не мог позволить себе уехать, оставив без пищи и воды невесть откуда взявшегося здесь подростка. В его облике не было ничего пугающего, однако меня с детства научили недоверчиво относиться к незнакомцам. Испытывая смешанные чувства, я поднял спящего на руки, перенес в машину и усадил на переднее сиденье рядом с собой.

Машина тронулась. Подросток в странном одеянии так и не просыпался. На мгновение я испугался: а вдруг он мертв? Я пощупал пульс. Пульс был слабым, но устойчивым. Я осторожно опустил его ватную руку на сиденье и вдруг подумал: не привыкни я с детства к тому, что ангелов изображают непременно с крыльями, я бы поверил в ангела, сошедшего на землю. Только потом я понял, что найденный мною подросток невероятно устал и находился на пределе своих сил.

Я ехал и думал об уроках, полученных в детстве. Желая уберечь нас от опасностей, взрослые гасили детскую доверчивость и постепенно добивались успеха. Повзрослев, мы уже не решаемся коснуться незнакомца или просто заглянуть ему в глаза. Мы опасаемся, ждем подвоха, предчувствуем беду.

– Пить хочется, – вдруг произнес юноша.

Я даже подскочил на сиденье, ибо почти забыл, что еду не один. Голос моего спутника был совсем тихим, но в нем ощущалась прозрачность воды.

Мне предстояло трехдневное путешествие. Отправляясь в дальние поездки, я всегда запасаюсь достаточным количеством воды, безалкогольных напитков и сэндвичей. Это экономит время в пути, сводя остановки до необходимого минимума: заправка машины и ночлег. Я достал бутылку минеральной воды, пластиковый стаканчик, а также завернутый в фольгу сэндвич с говядиной и помидорами. Мой спутник ел и пил молча. Тем временем в моей голове жужжал рой вопросов.

«Откуда ты? – мысленно спрашивал я странного юношу. – Как тебя занесло в эдакую глухомань? Почему ты улегся спать на обочине шоссе? А семья у тебя есть? Где она и почему ты вдруг оставил своих близких?»

И так далее. У меня беспокойная натура. Я любопытен, а тогда я испытывал не только громадное любопытство, но и желание помочь. И сегодня я благодарен проявленному терпению. Я стойко выдержал десять бесконечно длинных минут, пока мой спутник ел, пил и восстанавливал силы. Он же отнесся в пище и воде как к чему-то обыденному, будто знал, что в патагонской пустыне непременно появится кто-то, кто даст ему воду и угостит сэндвичем с говядиной.

– Спасибо тебе, – сказал он, закончив трапезу и откинувшись на спинку сиденья, будто два этих слова проясняли все мои сомнения.

Вскоре я сообразил, что даже не спросил, куда он держит путь. Обнаружив его справа от шоссе, я почему-то решил, что он путешествует на юг. Сейчас мне подумалось другое: скорее всего, подросток в голубом плаще пытался попасть в столицу, лежавшую к северу от этих мест.

Удивительно, с какой легкостью мы решаем, что другие направляются туда же, куда и мы.

Когда я вновь повернулся к своему спутнику, он опять погрузился в сон, который унес его в неведомые дали.

Глава 2

Может, разбудить его? Нет, пусть спит. Но и останавливаться, дожидаясь, пока он проснется и скажет, куда ему нужно, я не мог. Не такие здесь места, чтобы задерживаться. Куда бы ты ни ехал – на север или на юг, – эти места лучше миновать, и побыстрее.

Я увеличил скорость. Нынешняя поездка отличалась от прежних, когда я понапрасну тратил время и жизнь, раздумывая, по какой дороге поехать.

Я погрузился в свои мысли и ехал так довольно долго, когда вдруг почувствовал на себе взгляд лучистых синих глаз. Мой проснувшийся спутник с любопытством меня разглядывал.

– Привет, – сказал я, повернувшись к таинственному юноше.

– Как называется механизм, в котором мы путешествуем? – спросил он, обводя взглядом салон. – Где здесь крылья?

– Ты спрашиваешь об автомобиле?

– Автомобиле? – переспросил он. – Автомобиль может летать по воздуху?

– Нет, – ответил я, и гордость за свою машину начала меркнуть.

– И он не способен покинуть эту серую полосу? – спросил юноша.

Он ткнул пальцем в застывшие стеклоочистители, за которыми навстречу нам бежала серая полоса асфальта. Мне снова напомнили о существующих ограничениях.

– Эта серая полоса называется «шоссе», – объяснил я и подумал: «Откуда же ты явился, парень, если никогда не видел шоссе?» Посчитав объяснение недостаточным, я добавил: – Видишь, какая местность вокруг? Сплошные камни. Если мы свернем с шоссе, то быстро пропорем шины. А если попытаемся ехать с такой скоростью, как сейчас, наверняка куда-нибудь врежемся и погибнем.

– А шоссе всегда тиранят людей? Кто их придумал?

– Люди.

Когда сталкиваешься со столь простыми вопросами, отвечать на них неимоверно трудно. Кто же этот юноша с младенчески невинным взглядом, сумевший до основания поколебать укоренившуюся систему моих представлений о мире?

– Откуда ты? – спросил я. – Как ты здесь оказался?

Его взгляд показался мне до боли знакомым.

– А на Земле много шоссе? – спросил он, игнорируя мои вопросы.

– Их так много, что все и не сочтешь.

– Я был в таком месте, где нет шоссе, – сообщил мне этот загадочный юноша.

– Но без шоссе люди заблудятся, – заметил я.

С каждой минутой меня все сильнее одолевало любопытство. Мне не терпелось узнать, кто он такой и откуда.

– Но там, где на Земле нет шоссе, разве люди не ищут путь по небесам? – спросил мой спутник, поднимая голову вверх.

Чувствовалось, мои доводы его не убедили.

– Ночью еще можно находить путь по звездам, – стал рассуждать я. – Но когда ярко светит солнце, на него не посмотришь. Так и ослепнуть недолго.

– Да. Слепые видят то, что никто не отважится увидеть, – вздохнул юноша. – Должно быть, они самые смелые из всех.

Я не нашелся, что ему ответить. Мы замолчали, а машина по-прежнему неслась по полосе «серого тирана».

Глава 3

А может, этот юноша просто застенчив и потому не отвечает на мои вопросы? Выждав некоторое время, я попытался снова:

– Что у тебя произошло? Расскажи, не стесняйся. Если нужна помощь, я охотно тебе помогу.

Но юноша молчал.

– Можешь мне доверять, – продолжал я, не желая сдаваться. – Как тебя зовут? Попробуем вместе разобраться в твоей проблеме.

– В моей проблеме? – наконец повторил он.

– Да, в твоей.

Я улыбался, чтобы ему легче было разговориться.

– Если ты лежишь на обочине дороги, да еще в таком месте, куда и на машине непросто добраться, у тебя наверняка есть какая-то проблема.

Юноша призадумался и вдруг удивил меня вопросом:

– А что такое проблема?

Я улыбнулся, предполагая в его вопросе иронию.

– Что такое проблема? – уже настойчивее повторил он.

Выходит, он действительно не знал значения этого слова и ждал от меня разъяснений. Кое-как притушив свое удивление, я подумал, что юноша, скорее всего, не понял вопроса.

Я произнес слово «проблема» на нескольких знакомых мне языках, хотя оно везде звучало более или менее одинаково.

– Само слово я слышал, – перебил меня мой спутник. – Но не будешь ли ты любезен объяснить его значение?

Я безуспешно пытался выгрести из памяти словарное определение, попутно удивляясь, что в мире, доверху нагруженном проблемами, есть подросток, не понимающий значения столь распространенного слова.

Наконец, видя, как этот подросток буравит меня своими синими глазами, я попробовал соорудить собственное объяснение:

– Проблема – это нечто вроде двери, к которой у тебя нет ключа.

– И что же ты делаешь, когда сталкиваешься с проблемой? – спросил юноша.

Чувствовалось, ему становилось все интереснее разговаривать со мною.

– Видишь ли, первым делом нужно понять, твоя ли это проблема. Иными словами, действительно ли она преграждает тебе путь. Это необычайно важно.

– Почему это необычайно важно?

– Я знаю множество людей, вмешивающихся в чужие дела, когда никто не просил их о помощи. Они тратят время и силы. А главное – они мешают тем, у кого возникли проблемы, находить собственные решения.

Юноша утвердительно кивнул, соглашаясь с очевидной истиной. Знал бы он, какой массе взрослых трудно принять эту истину!

– А если проблема действительно твоя? – продолжил мой спутник, поворачиваясь ко мне.

– Тогда тебе прежде всего нужно найти подходящий ключ и правильно вставить его в замочную скважину.

– Так это же просто, – сказал он и снова кивнул.

– Совсем не просто, – возразил я. – Кому-то не найти ключа, и не потому, что этим людям не хватает воображения. Им не хватает терпения несколько раз проверить ключи, которые у них есть. Ведь бывает, что мы вставляем ключ в перевернутом положении и он, естественно, не проходит в замочную скважину. Но такие люди не желают проверять свои ключи даже один раз. Они хотят, чтобы кто-то вложил им нужный ключ прямо в руки или, того хуже, чтобы кто-то взял и вместо них открыл дверь.

– А им всем по силам открыть дверь?

– Если ты уверен, что сможешь, скорее всего, так оно и будет. Но если ты убедишь себя, что дверь тебе не открыть, то почти наверняка у тебя ничего не получится.

– А что бывает с теми, кому не удается открыть дверь?

– Им нужно пробовать снова и снова, пока не придет успех, иначе они так никогда и не узнают о заложенных в них возможностях.

Затем, словно размышляя вслух, я продолжил:

– Хуже всего, когда люди теряют спокойствие и начинают остервенело дергать дверь или лупить по ней ногами. Это бесполезно: только пальцы обдерешь и ноги отобьешь. Часто у таких людей виноватыми оказываются не они сами, а кто-то другой, кого они винят во всех своих бедах. Но ничуть не лучше и те, кто смиряется с судьбой, кто оставляет все попытки открыть дверь. Они тешат себя фантазиями о том, что может скрываться за закрытой дверью.

– А вдруг у этих людей есть серьезные причины, чтобы не открывать дверь? – настаивал юноша, словно внутренне чему-то противясь.

– Такая причина бывает только одна: когда люди пытаются открыть чужую дверь. То есть решить не свою проблему. Во всех остальных случаях дверь нужно открывать. Однако люди развили в себе поразительную способность оправдывать собственное бездействие. Кто-то утверждает, что уже не чувствует прежнего желания открыть дверь. Другому для этого не хватает образования, третий ослаб после перенесенных страданий. Иные убеждают себя, что не переступают порог, опасаясь подстерегающих их опасностей. Есть и те, кто цинично заявляет, будто их больше не интересует то, что находится за дверью. Но все это лишь способы скрыть душевную боль, вызванную неудачей. Пока ты медлишь с решением проблемы, она разрастается, а сам ты уменьшаешься. Можно сказать и по-другому: чем дольше ты таскаешь за собой проблему, тем тяжелее она становится.

Я почувствовал: сопротивление юноши моим словам ослабевало, но с его лица не сходило выражение грусти и покорности судьбе. Это заставило меня продолжить объяснения:

– Нежелание открывать двери своих проблем делает человека несчастным. А путь духовного роста требует мужества, поскольку на этом пути мы растем и изменяемся. Порою нам бывает очень уютно возле закрытой двери. Но мы должны забывать об уюте и вставать лицом к лицу с проблемой столько раз, сколько понадобится, пока не решим ее надлежащим образом. Тогда мы откроем дверь, переступим порог и двинемся дальше.

– А как мне найти подходящий ключ? – спросил мой спутник.

Он даже не дал мне насладиться такой удачной аналогией между проблемой и дверью. Возможно, он был еще мал и не смог это оценить.

В этот момент наша машина почти вплотную приблизилась к грузовику, перевозившему крупный рогатый скот. Чтобы объехать грузовик, мне понадобилось существенно сбросить скорость. Взглянув на измеритель уровня топлива, я невольно испугался. Бензин почти на исходе, а до ближайшей заправочной станции еще немало километров. К моему великому сожалению, это означало, что и после объезда грузовика нам придется ехать гораздо медленнее, чтобы уменьшить расход топлива. Я тут же я пожалел, что моя машина не оборудована электронной системой учета топлива. Зная, сколько бензина осталось в баке, она бы точно рассчитала, с какой скоростью нужно ехать, чтобы его хватило до заправочной станции. Утешало лишь то, что позади будет двигаться грузовик. Широко улыбаясь водителю, я обогнал его и за это был вознагражден радостным бибиканьем. На просторах Патагонии и по сей день есть места, где редко встретишь другого человека, а потому такого рода приветствия – неписаное правило вежливости.

– Так как мне найти подходящий ключ? – не унимался юноша.

Мои заботы его не волновали. Очевидно, он был из тех, кто, задав вопрос, упорно добивается ответа.

– Да точно таким же образом! – воскликнул я, пытаясь скрыть легкое отчаяние и усталость от проведенных за рулем часов. – Пойми: если ты будешь постоянно задавать свой вопрос, то обязательно найдешь ответ. Так и с дверью. Пробуй открывать ее всеми ключами, какие у тебя есть, и в конце концов ты ее откроешь.

А про себя я подумал: «Если ты будешь долбить меня этим вопросом еще два или три дня, я полностью сойду с ума».

Однако тонкий голосок внутри меня переиначил это по-своему, сказав: «Полностью прочищу себе мозги».

Глава 4

А ведь это я сам поощрил своего спутника задавать вопросы, и теперь он час за часом будет терзать меня бесконечными «почему». Но с другой стороны, на ситуацию можно взглянуть иначе. Дорога утомительно длинна и однообразна. Так почему бы не превратить поток его вопросов в развлечение? И всего-то нужно: воспринимать их не как докучливое приставание, а как некую интеллектуальную игру для тренировки умственных способностей. Удивительно: стоило мне об этом подумать, как моя усталость тут же исчезла, словно кто-то махнул невидимой волшебной палочкой. Я почувствовал себя бодрым и сосредоточенным. Мое воображение было готово отправиться в свободный полет.

Юноша немного поерзал на сиденье, затем привалился к спинке и продолжил:

– Вот ты говоришь, что ключа недостаточно, что нужно еще правильно вставить его в замочную скважину. То есть нужен правильный способ. А как мне найти этот способ?

– Конечно! – воскликнул я и, полный новых сил, заговорил, сопровождая каждое слово взмахом руки: – Лучший способ решения проблемы – не воспринимать ее как трудность или вызов, брошенный тебе жизнью. Разумеется, сама проблема никуда не исчезнет, но изменится твое отношение. Оно станет позитивным. Нужно благодарить Провидение за то, что оно время от времени воздвигает трудности на твоем жизненном пути.

– Благодарить за... трудности? – с явным недоумением спросил юноша.

– Да. Трудности помогают расти и двигаться по пути к совершенству. А этот путь ведет вверх. Если ты улыбаешься трудностям, если благодаришь жизнь за возникшие препятствия, это избавляет тебя от нытья и жалоб на превратности судьбы. Твоя жизнь становится насыщеннее.

Юноша внимательно слушал, и потому я продолжал:

– Если ты столкнулся с какой-то трудностью, разумнее всего признать ее существование, оценить ее с нескольких точек зрения либо разделить ее на несколько частей. На несколько трудностей поменьше.

Мой спутник задумчиво кивнул, потом сказал:

– Была у меня одна такая трудность. Серьезная. Пришлось с ней справляться по частям.

– И что же это была за трудность? – с нескрываемым любопытством спросил я.

– Я бы не добрался до Земли за один переход...

«Что он такое говорит?» – подумал я, едва удерживаясь от возражений.

– Потому-то мне и пришлось разделить все путешествие на семь частей и сделать остановки на семи астероидах.

Что ж, даже если у этого парня нелады с психикой, в живом воображении ему не откажешь.

Мой странный спутник помолчал, видимо нырнув в воспоминания. Я ждал.

– На пути мне встретился... словом, у него была неразрешимая проблема.

– Да? – рассеянно спросил я.

– Я повстречал человека, который пил, чтобы забыть.

– О чем? – машинально спросил я.

– О том, что ему очень стыдно и что он кругом виноват.

– Почему стыдно? И в чем он виноват? – поинтересовался я.

– В том, что он пьет. И от этого ему стыдно, – ответил юноша и своим ответом замкнул круг чужой беды.

– Чувство вины – коварное чувство, – сказал я. – Оно парализует нас. Знал бы ты, какую гору проблем оно мешает решить! Но с ним можно совладать. Нужно взять на себя ответственность за свою жизнь. Тогда чувство вины исчезнет и наши действия станут более позитивными. Мы сумеем частично восполнить нанесенный себе ущерб, а в иных случаях и полностью устранить его последствия. Есть и другой способ: жить дальше и уже не повторять прежних поступков, из-за которых мы чувствовали себя виноватыми.

– Но если ты уже сделал что-то нехорошее? Как тут избежать чувства вины? – атаковал меня вопросами юноша.

– Смотри: чувство вины ничем не помогло этому пьянице. Он наказывает себя, а что толку? Только силы свои подтачивает. Он попал в замкнутый круг, который не может разорвать, поскольку давно себя не любит. Ты не спрашивал у него, почему вообще он начал пить? Наверняка была какая-то причина.

– Не догадался спросить, – нехотя признался мой спутник.

Я позволил себе улыбнуться. Наверное, легче было бы найти гробницу древнего фараона, чем вопрос, который еще не успел задать этот диковинный юноша.

– Обычно люди пьют от одиночества, оттого, что их никто не любит. От свалившихся неприятностей. Не буду гадать о причинах, но безостановочное пьянство этого человека всего лишь следствие. Вот тебе наглядный пример. Теперь понимаешь, до чего разрушительными бывают трудности, если с ними вовремя не справились?

– А я-то составил о нем совсем другое суждение. До чего же я был наивен! – с искренним сожалением воскликнул юноша. – Моя любовь могла бы стать ключом. Она бы открыла дверь, куда он безуспешно стучался.

– Представляешь, насколько плодотворнее была бы наша жизнь, если бы мы перестали судить себя и других? Насколько проще было бы жить, если бы мы не жаловались на всевозможные неудобства и не терзались вопросами о том, заслужили ли мы эти трудности и как их можно было избежать. Куда разумнее приложить все свои способности и сделать то, что нам по силам, а остальное просто принять как неизбежность.

Юноша слушал меня с таким пристальным вниманием, что я решил продолжить свои мысли вслух:

– Знаешь, как иногда бывает? Стоит тебе изменить точку зрения, и трудность вдруг исчезает.

– Как это... исчезает? – недоверчиво спросил он.

– Зачастую единственная трудность скрыта внутри нас и вызвана нашей ограниченностью и негибкостью восприятия тех или иных явлений.

– Трудность скрыта внутри нас? – не мог успокоиться юноша.

Эту фразу он повторил несколько раз, а его глаза опускались все ниже, пока он взглядом не уперся себе в живот.

– Да, представь себе. Очень часто так оно и бывает, – продолжал я. – Но внутри нас скрыта не только трудность. Там же находится и ее решение. Мир мыслей – он всегда движется впереди и тащит за собой видимый, предметный мир. Например, какими ты представишь события, такими, скорее всего, они для тебя и станут. Более того, ты, словно маленький бог, творишь реальность вокруг себя. Бог окружающего пространства.

– Да как такое возможно? Разве реальность на Земле не одна и та же для всех? – с заметным удивлением спросил юноша.

– В целом реальность – это нечто уникальное, – рассуждал я вслух. – Но каждый из нас способен воспринять только частичку этой цельной реальности. Ровно столько, сколько воспринимает наше сознание через органы чувств и наше мировоззрение. Смотри, что происходит дальше. Мы похожи на живые фильтры. Мы пропускаем через себя громадный поток информации, выделяя из него лишь немногие идеи, немногих людей и немногие ситуации, которые не противоречат нашим представлениям. Таким образом, возникает наше собственное отражение крошечной частички цельной реальности, и его-то мы и принимаем за реальность.

– Ты хочешь сказать, что людям никогда не познать реальность? Что с ее помощью они познаю′т только самих себя?

– Как ни печально, но приходится это признать. Наши чувства ограниченны. Наши уши слышат лишь в небольшом промежутке звуковых частот, а то, что лежит выше и ниже этого промежутка, воспринимается лишь специальными устройствами. Наши глаза не могут видеть на больших расстояниях, а мелкие предметы для них неразличимы. И тут на помощь нашим глазам приходят телескоп и микроскоп. Однако мы не всегда четко понимаем, что наблюдение за окружающим миром и событиями, с которыми мы сталкиваемся, – один из лучших способов самопознания. И знаешь почему? Оказывается, все, что задевает, раздражает и злит нас во внешнем мире, лишь отражает аналогичные качества, свойства и стороны внутри нас, с существованием которых мы не можем или не хотим согласиться.

– Почему ты объясняешь все это такими сложными словами? – посетовал юноша.

– Хорошо, попробую объяснить проще. Возьмем, к примеру, чужую жадность. Она задевает лишь того, кто жаден сам. А человек щедрый отнесется к чужой жадности как к факту и не будет ни сердиться на жадину, ни раздумывать о причинах его жадности.

Кажется, мой спутник начинал улавливать основную идею этих рассуждений.

– В мире более чем достаточно людей, которые постоянно с кем-то воюют. Я не имею в виду солдат, воюющих с противником. Я говорю о тех, кто воюет с родными, соседями, вредным начальником, несправедливостью в обществе... да мало ли оснований для подобных войн? И безотносительно того, правы эти люди или нет, они фактически всегда воюют против самих себя, – подытожил я.

– Но если они воюют против зеркала, кто же тогда победит? – спросил изумленный юноша.

– У всех таких людей есть одна общая проблема, и им она невдомек. Они не знают, что всякий, кто сражается с окружающим миром, неизменно терпит поражение.

Поставив точку в общем рассуждении, я решил сопроводить его чем-то вроде резюме:

– Большинство человеческих несчастий и страданий вызваны сопротивлением окружающим обстоятельствам, а те являются следствием противоречий между людьми и законами нашего мира. Человек мудрый находится в гармонии со всем, что существует. Он смотрит на окружающую реальность, принимает все ее стороны, не давая им оценок. Для него все они хороши. Он уже не видит противоречий и знает: в окружающем мире нечего менять и исправлять, зато в нем самом немало такого, что нужно изменить и исправить.

– По твоим рассуждениям получается: все существующее является хорошим просто потому, что оно существует. Да как это может быть? И почему твои объяснения под конец всегда настолько усложняются, что я перестаю понимать? Пожалуйста, приведи какой-нибудь понятный пример.

– Вот тебе пример. Когда ты со всей силой упираешься в стену и пытаешься сдвинуть ее с места, стена с такой же силой тебе сопротивляется. Ты упираешься еще сильнее, и стена тоже увеличивает силу сопротивления. Какое решение будет разумным? Убрать руки со стены, и тогда ее сопротивление мгновенно прекратится. У стены есть такое же право находиться в этом мире, как и у тебя. Мудрый человек согласится с ее правом на существование и не будет сражаться с нею. Если ему нужно оказаться по другую сторону стены, он найдет способ это сделать. А если нет – пройдет мимо, не задаваясь бесполезными вопросами.

– Теперь вроде понятно, – сказал юноша. – Пока ты говорил, я подумал о другом. Если принять твои слова о том, что мы знаем лишь маленькую часть реальности, получается, каждый человек живет в своем собственном мире. И таких миров столько, сколько людей.

– Попробую тебе помочь. Представь себе, что реальность – ту, цельную реальность, о которой я говорил, – вдруг разрезали на великое множество кусочков. Каждый кусочек – часть реальности, доступная восприятию одного человека. Думаю, тебе понятно, что реальность всегда будет больше каждого отдельного ее кусочка, каким бы крупным он ни был. Теперь подумай: каждый человек способен изменять мир согласно своему восприятию, без борьбы и без помощи внешней силы. Разве это не чудо?

– Кажется, я понимаю, о чем ты говорить, – перебил меня юноша. – Если в зеркале я вдруг увижу хмурое лицо, то мне нужно всего лишь улыбнуться.

– Совершенно верно, – согласился я. – И точно так же, если у тебя ворчливый, вечно недовольный сосед, попытайся сам стать хорошим соседом. Если хочешь хорошего отца, постарайся сделаться хорошим сыном, а тот, кому нужен хороший сын, пусть вначале сам потрудится стать хорошим отцом. Это правило справедливо и в отношениях между мужем и женой, между начальником и подчиненным. Иными словами, существует лишь один способ изменить мир – измениться самому.

Глава 5

В нашем разговоре возникла невольная пауза. Мы оба ушли в созерцание патагонских просторов. Ветер дул с прежним напором. Он несся к усеченным вершинам гор и лишь ненадолго затихал в зеленых рощах. Далеко от дороги, на склоне, поросшем соснами, светились ярко-красные огоньки цветков невысокого вечнозеленого дерева нотро. Казалось, они движутся вместе с нами. И тут мне в голову пришла странная мысль, которой я не преминул поделиться со своим спутником:

– Я сейчас вдруг подумал: что, если всю Вселенную создал некий высший дух по своему образу? И сделал он это, чтобы познать и прочувствовать себя.

Мне показалось, что моего юного спутника это предположение совсем не удивило. Он спросил:

– А чем занимаются люди на твоей планете? Ты много говорил о жизненном пути. Так люди у вас свободны или они прикованы к этому пути?

– Насколько я понимаю, жить – значит учиться. Все, что происходит с человеком, имеет для него определенный смысл. Чем сознательнее мы становимся, тем лучше понимаем смысл, скрытый в происходящем с нами. Никому не нравится терпеть боль. Никому не нравится болеть. Но иногда и боль, и болезнь дают нам ценнейшие сведения. Судьба всегда находит способ заставить нас познать то, чему мы сильнее всего противимся и что меньше всего хотим принимать.

– А судьба – это путь каждого человека? Могут ли люди изменить свою судьбу? – с нарастающим замешательством спросил юноша.

– Да, – коротко ответил я.

Я знал: в библиотеках Земли собраны тысячи и тысячи книг, тщетно пытающихся дать однозначный ответ на вопрос этого подростка.

Поскольку он продолжал озадаченно глядеть на меня, я прибегнул к наглядному примеру.

– Вообрази, что ты – река и тебе непременно нужно течь и течь вперед. Ты пытаешься найти путь наименьшего сопротивления и потому огибаешь горы. Трудности подобны встречающимся тебе валунам. Если течение потащит их за собой, валуны будут накапливаться, и однажды их наберется столько, что они создадут запруду и не пустят дальше твои воды. Но если ты будешь просто перекатываться через валуны, а это значит – справляться с трудностями по мере их возникновения, твое течение не остановится и твои воды сохранят прозрачность. Более того, воды твоей реки отполируют эти валуны до блеска. Конечно, ты можешь испытывать чувство вины, считать, что ты недостоин такого блеска. Что ж, тогда твои воды наполнятся глиной и илом и станут мутными. А еще тебя может обуять лень. Препятствия позади, ты плавно катишь свои воды по равнине. Ты никуда не торопишься... пока не обнаружишь, что твое русло затерялось среди болот. Либо ты можешь почувствовать себя смелым и напористым. Никаких обходных путей; ты течешь среди скал и стремительно низвергаешься вниз. А там – глубокий каньон. Твое русло неумолимо сужается, пока река не исчезнет совсем. Либо ты можешь настолько ожесточить душу, что твои воды превратятся в лед. А иссушив сердце, ты рискуешь сгинуть в песках пустыни.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 Следующая ⇒