Глава двадцать первая

Глава двадцать первая

В Эдеме рассвело, утро было сырым и холодным. С моря на мыс обрушивались большие серые волны и, с рокотом отступая, вновь набрасывались на берег. Деревья и цветы были окутаны дымкой утреннего тумана, возвещавшего о конце лета и о надвигавшихся днях промозглого холода. Высоко над домом раздался печальный отрывистый крик попугая лори, эхом разнесшийся в воздухе.

В гостиной Сара, вздрогнув, пробудилась от тяжелого сна. Шея и спина болели, нога затекла от неудобного полусидячего положения в просторном кресле. Ее взгляд упал на поднос с пивными стаканами и остатками сандвичей с прошлого вечера. Ей страшно хотелось потянуться и размять затекшие места, но она побоялась потревожить Денниса.

– Сэсс?

– А?

– Ты проснулась?

Сара с трудом села, еле сдержавшись, чтобы не застонать.

– Теперь да, – ответила она.

Деннис лежал в неудобной позе в кресле напротив, его худые руки и ноги были неестественно согнуты, как у выброшенной куклы. Лениво подняв руку, он с отвращением дотронулся до отросшей щетины.

– Никто не звонил?

Сара покачала головой:

– Я бы разбудила тебя.

Мучительно потянувшись, Деннис сел в кресле.

– Могли бы спокойно лечь спать, – сказал он.

– Я бы не смогла.

– Какого черта я не лег. – Он зевнул.

– Я предлагала тебе. Я же говорила, что нам не обязательно сидеть вдвоем. Но ты же такой упрямый.

– Ну что, сестричка, раз ты старшая, скажи, что нам теперь делать.

За этой внешней небрежностью в тоне Денниса угадывалось отчаяние. «Ему страшно, – подумала Сара, – и мне тоже. Не знаю, что и делать. Мама, где же ты?»

Когда вчерашний телефонный разговор Денниса со Стефани неожиданно оборвался, никаких причин для беспокойства не было. Телефонные линии в тропических широтах славились своей ненадежностью. «Что ж это за проклятие, именно в тот момент, когда у нас такое важное совещание, на Орфее приключилась магнитная буря!» – негодовал Деннис. Весь день они прождали звонка Стефани, не сомневаясь, что она позвонит сразу же, как только доберется до телефона.

«Она же понимала, насколько это важно, черт побери, – недоумевал Билл. – Я уже не говорю о том, что она нас здесь бросила, но ведь должна же она поинтересоваться, чем закончилось это совещание».

Шло время, Стефани по-прежнему не звонила, это все больше озадачивало их. В ответ на все их попытки дозвониться до Орфея, телефонист вежливо отвечал им, что связи с Орфеем все еще не было и восстановительные работы продолжаются. «Но это же не значит, что и на других островах телефоны тоже не работают! – восклицал Билл. – Стеф и вплавь добралась бы до какого-нибудь из них!» Проверки телефонных линий других островов Большого Барьерного рифа подтвердили, что Билл прав. Связи не было только с Орфеем, на всех остальных островах телефоны работали.

Неожиданно ими овладело чувство страха, однако никто не хотел признаваться в этом первым. Прошло двенадцать часов с тех пор, как Деннис в последний раз слышал голос Стефани, и с наступлением темноты уже невозможно было скрыть тревогу и уныние. Впервые никто не осудил Денниса за его несдержанность, когда он прервал напряженное молчание: «Боюсь, что-то случилось. Если мы сегодня не дозвонимся до Орфея, завтра утром я лечу туда».

Деннису и Саре было не до сна. И Билл в своем доме в Сиднее тоже не сомкнул глаз. После очередного телефонного разговора они решили больше не звонить друг другу, чтобы не занимать телефон в ожидании желанного звонка. Час проходил за часом. Телефон молчал. И они тоже сидели возле него в молчании, так как все, что они могли сказать друг другу, было уже сказано. Неслышно входил и выходил Мейти, принося им разные напитки и бутерброды, к большинству из которых они так и не притронулись. В конце концов они заснули, но спали плохо. Сара то просыпалась, то вновь погружалась в сон, один тревожнее другого, и ей казалось, что утро никогда не наступит.

– Так что будем делать?

Сара раздраженно посмотрела на брата:

– То же, что и вчера. По крайней мере, для начала. Проверим, есть ли связь с Орфеем, и, исходя из этого, решим.

– А если мы так и не сможем связаться?

– Тогда мы сделаем то, что ты предлагал вчера, – полетим туда.

– И сами узнаем, что происходит, – согласился Деннис и взглянул на часы. – Уже можно позвонить в аэропорт, узнать расписание. Как ты думаешь, туда долго добираться?

– Господи, откуда я знаю? Это зависит от того, есть ли прямой рейс до Таунсвилла. – У нее заныло сердце. Ей вдруг стало не по себе от мысли о предстоящем путешествии.

– Потом нам придется добираться до острова на гидроплане, – говорил Деннис.

– Да не смакуй ты это. Может, нам еще не нужно будет лететь, – резко перебила она его. – Ах, Деннис, и зачем тебе только понадобилось вдохновлять ее на эту поездку? Если бы не ты, то ничего бы не случилось.

– Я вдохновил ее на эту поездку, как ты изволила выразиться, потому что она хотела спасти свой союз с Дэном, – возмутился Деннис. – Ты можешь меня осуждать за мой совет, но где была ты, когда маме было тяжело? Ты была слишком увлечена своим голубоглазым мальчиком.

– Послушай, в тот вечер меня не было дома. Но это не значит, что я в чем-то виновата перед мамой. И что ты имеешь против Тома? Он не сделал ничего плохого.

– Ошибаешься, – парировал Деннис, – и если бы он не вскружил тебе голову, ты бы поняла, куда он метит.

– И куда же?

– Начнем с того, что он втирается в доверие к маме своей американской трепотней и своим замечательным дипломом. Скажите, пожалуйста, ему понадобилось обучаться бизнесу в колледже! А мама иногда клюет на такие штучки. Затем он с завидным упорством начинает обхаживать дочь своего босса, которая к тому же и одна из самых богатых наследниц Австралии. И тоже очень доверчива. Я единственный из вас, кто видит его насквозь.

– Ты все сказал? – Сара побледнела, на ее шее начали проступать красные пятна гнева. – Я всегда знала, что ты глуп, Деннис, но не подозревала, что ты к тому же еще и злой. В отличие от тебя, предпочитавшего болтаться с мальчишками, изображая из себя мужчину, вместо того чтобы прочесть хоть одну книгу, Том работал и учился. И благодаря этому он чего-то добился, а ты – нет. Ты завидуешь ему! – Она разрыдалась.

Вскочив с места, Деннис подбежал к ней.

– Не надо так плакать, Сэсс! – воскликнул он. – Я не хотел тебя расстраивать. – Обняв, он утешал ее до тех пор, пока ее рыдания не стихли. Затем он неуверенно произнес:

– Я правда не думал, что он так много значит для тебя.

– Значит, значит! – проговорила она, и слезы вновь потекли по ее щекам. – Понимаешь, Деннис, я люблю его! Не знаю, любит ли он меня… и захочет ли он меня снова видеть… Вчера мы с ним поссорились, это было ужасно. Поссорились из-за тебя. А теперь мы ссоримся с тобой из-за него. Это невыносимо!

– Тише, Сэсси, ну, перестань.

Постепенно Деннису удалось ее успокоить. И когда он пытался найти подходящие слова, то вдруг с удивлением понял, что они поменялись ролями. Всю жизнь со всеми своими неприятностями он бежал к Саре, и она выручала его. Она была для него второй матерью, особенно когда Стефани куда-то уезжала по делам. Теперь ему приходилось утешать ее. Что же ему сказать?

– Все будет хорошо, не волнуйся, – начал он. – Том не дурак, он не разлюбит тебя из-за такой ерунды.

Сара подняла голову.

– Ты так считаешь? – с сомнением в голосе спросила она.

В это время зазвонил телефон. Этот внезапно раздавшийся резкий звук словно парализовал их, и на какое-то мгновение они застыли, глядя друг на друга. Затем Сара бросилась к телефону.

– Да? Сара Харпер, я слушаю. Да.

Она долго стояла молча и слушала, бледнея на глазах. Наконец, положив трубку, она повернулась к Деннису:

– Вчера утром мама уехала с Орфея на соседний остров, чтобы позвонить оттуда. Они с Дэном поехали на катере и пропали.

Лучи утреннего солнца осветили маленькую кухню роскошной квартиры на Элизабет-Бей. «Однако в воздухе уже чувствуется прохлада, – подумал Филип. – Приближается осень». Он торопливо занялся приготовлением завтрака для Джилли: свежевыжатый апельсиновый сок, крепкий черный кофе и сдобные рогалики, за которыми он специально ездил в лучшую французскую булочную Сиднея. Все должно быть именно так, или он рисковал попасть в немилость к Джилли с самого раннего утра.

Почти готово. Филип достал из ящика чистую салфетку и положил ее рядом с тарелкой Джилли. Она как раз появилась в дверях, только что встав с постели и томно, по-кошачьи потягиваясь. Такой она и нравилась Филипу больше всего – непричесанная и без косметики. Как и многие другие мужчины, он чувствовал себя немного неуютно с холеной и тщательно накрашенной женщиной. А утренняя Джилли была его настоящей Джилли, принадлежавшей только ему. Это все, что он хотел от нее и на что считал себя вправе рассчитывать.

– Кофе, дорогая?

Кивнув, она плюхнулась на стул и взяла апельсиновый сок. Он смотрел, как она с жадностью накинулась на рогалики: сначала разламывала каждый пополам и потом, отщипывая по кусочку, отправляла в рот.

– Какие у тебя планы на сегодня? Она пожала плечами:

– Парикмахерская, магазины, может быть, схожу в кино. А у тебя?

– Боюсь, ничего особо интересного. Мы занимаемся сейчас контрактом одного из наших основных клиентов, и сегодня целый день будет совещание по этому вопросу…

Но она уже не слушала его.

– Давай сегодня вечером вместе пообедаем, – неожиданно предложила она, – в этом новом ресторане, о котором я прочла в газете.

– В индонезийском?

– Ага.

– Тебе же не нравится индонезийская кухня, Джилли.

– С каких это пор? – оторвавшись от завтрака, она сердито посмотрела на него.

– С тех пор, как мы в последний раз пробовали ее около месяца назад, – мягко ответил Филип.

– Ах, Филип, порой ты бываешь просто глуп. Речь шла о том, где мы ели, а не что мы ели. Мне не понравился сам ресторан в коричневых и лиловых тонах, а с едой все было в порядке.

Филип четко помнил, что на самом деле все было наоборот, но благоразумно промолчал.

– Ты ведь не дуешься на меня, Фил?

– Конечно же нет, дорогая.

– Я просто подумала, может, ты обиделся на меня… из-за того… прошлой ночью.

«Прошлой ночью». Филип грустно улыбнулся. «Может, этого и следовало ожидать. Мужчина, семь лет проживший без женщины, неизбежно становится… как бы это покультурнее выразить… неспособным. Утратившим силу». Он допускал, что это может случиться, особенно в его возрасте. Но он никак не думал, что положение не исправится. В конце концов, он же еще не старый. Он любил свою жену, и даже очень. Она любила его. Ему казалось унизительным, что он так часто не оправдывает надежд жены в их новой совместной жизни. Похоже, она прощала его. Значит, она любит его.

Изящным движением Джилли отправила в свой алый ротик последний кусок сдобы и вытерла салфеткой руки. «Господи, как я его ненавижу, – со злостью подумала она. – Как же я смогу все это вынести? После Джейка теребить противный мягкий старый член Филипа, отчаянно пытаясь заставить его встать, – это все равно что попробовать возбудить фаллос из зефира. Может, я и купаюсь здесь в роскоши, но вся это роскошь честно заработана мною! Знает ли хоть один мужчина, насколько отвратительно женщине видеть, что у него не встает? Вероятно, нет, – цинично думала она, – потому что ни одна женщина не признается им в этом. Наш долг – дать им почувствовать себя увереннее и сильнее после всего этого, успокоить их, лежа при этом и умирая от разочарования. Если бы вся моя сексуальная жизнь ограничивалась Филипом, я с таким же успехом могла бы жить в монастыре!»

– Прошлой ночью! – Филип слегка покраснел. – Кажется, я опять должен извиниться перед тобой, дорогая.

– Забудем об этом, – небрежно ответила она. «Я именно так и сделаю, как только доберусь до Джейка».

В прихожей зазвонил телефон. Филип, извинившись, поспешил взять трубку. Потягивая кофе, Джилли начала планировать свой день: «Сначала прическа, потом к косметологу, затем ленч…»

Филип появился на кухне с бледным, натянутым лицом.

– Дорогая моя, – нервно начал он. – Приготовься выслушать плохие новости. Это касается Стефани. Она, кажется, пропала… Ах, Джилли, мне страшно подумать, как ты переживешь это…

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒