Ф. К. Каст, Кристин Каст Предназначенный 17 страница

– Правда?

– Да. Ты должна знать, что это – всеобщий опыт для тех из нас, кто завершает Превращение. Мы не бессмертны, но мы переживем наших человеческих родителей. Многие из нас выбирают разрыв связей со смертными из своего детства еще в начале вампирской жизни. Кажется, что от этого будущая потеря будет менее болезненной. Некоторые из нас поддерживают отношения с людьми из своего прошлого – поэтому для некоторых из нас эта потеря становится менее болезненной.

– Но это совсем не то, что происходит в моей жизни. Я не вампир, и моя мама была убита – она уже мертва, но не из-за старости.

– Ты была очень близка со своей матерью?

Я моргнула, чтобы не заплакать.

– Нет. Не последние три года.

– Значит, для тебя труднее всего то, как она умерла?

Я всерьез задумалась над ее вопросом, прежде чем ответить Танатос.

– Думаю, лишь отчасти. Полагаю, знание того, что именно с ней случилось, помогло бы мне обрести покой. Но также остается обстоятельство, что она ушла, и теперь ни для нее, ни для меня не будет шанса снова сблизиться.

– Но у вас нет шанса лишь в этой жизни. Если она ждет в Потустороннем мире, вы могли бы воссоединиться там, – сказала Танатос. – Она знала Богиню?

Я улыбнулась, на этот раз сквозь слезы.

– Мама не знала, но Никс знала маму. Богиня послала мне сон в ночь ее смерти. Я видела, как маму приветствовали в Потустороннем мире.

– Ну, тогда, ты должна облегчить эту печаль при помощи Духа. Все, что остается, это неопределенность её смерти.

– Ее убийства, – поправила ее я, – Мою маму убили.

Повисло долгое молчание, и затем она спросила.

– Как именно была убита твоя мать?

– Полиция сказала, что это были наркоманы, которые грабили дом моей бабушки. Мама находилась там и встала у них на пути, – в моем голосе была такая же пустота, что и внутри меня.

– Нет, я спросила, как она была убита? Какие были раны?

Я вспомнила бабушку, говорящую, что убийство было жестоким, но мама не страдала. Я также вспомнила грусть, что появилась на лица бабушки, когда она сказала мне об этом. Я снова с трудом сглотнула.

– Она была насильственной. Это всё, что бабушка сказала мне.

– Твоя бабушка видела ее тело?

– Бабушка ее и обнаружила.

– Зои, есть ли у меня какая-нибудь возможность поговорить с твоей бабушкой об убийстве матери?

– Уверена, она бы поговорила с вами. Но зачем? Что это даст?

– Я не хочу переполнять тебя надеждами, но если смерть очень жестока, то иногда остается отпечаток на самой материи земли, и я могу обнаружить эти образы смерти.

– Вы сможете увидеть, как была убита моя мама?

– Возможно. Только, возможно. Но сначала я должна расспросить твою бабушку, чтобы точно узнать возможно ли это.

– Я не могу поручиться, как много сможет рассказать бабушка. В это время она проводит семидневный ритуала очищения после смерти. – В ответ на вопросительный взгляд Танатос, я сказала. – Бабушка – знахарка чероки. Она придерживается древней религии и следует ее путем.

– Тогда важно, чтобы я немедленно поговорила с нею, если есть хоть какая-нибудь надежда на воскрешение образов смерти твоей матери. Сколько дней прошло с ее убийства?

– Она была убита ночью в прошлый четверг.

Танатос кивнула.

– Завтра будет пятая ночь после ее смерти. Я сегодня же должна поговорить с твоей бабушкой.

– Ладно, ну-уу, я бы взяла вас на лавандовую ферму, но я знаю, что она не хочет, чтобы кто-то появлялся там, пока не закончится ритуал очищения.

– Зои, у твоей бабушки нет сотового телефона?

– Эээ, да-а. Вы хотите позвонить ей?

На губах Танатос заиграла улыбка.

– На дворе XXI век, даже я пользуюсь его достижениями.

Чувствуя себя идиоткой, я назвала номер телефона бабушки, в то время, как Танатос внесла его в свой iPhone.

– Я позвоню ей, но я бы предпочла сделать это в одиночестве.

Взгляд Танатос красноречиво говорил, что она не хотела, чтобы я слышала вопросы, которые она собиралась задать бабушке, и я быстро кивнула.

– Да, я понимаю. Со мной всё нормально. В любом случае мне нужно идти на шестой урок.

– Могу я сначала попросить у тебя прощения?

– Да, конечно. Но за что?

– Раньше я говорила неправду. Я бы хотела попросить у тебя прощения за это, а также запомни и держи при себе то, что я собираюсь сказать. Не делись этим даже со своим Воином или лучшей подругой.

– Хорошо, я буду держать это в секрете.

– Когда Старк спросил, могу ли я видеть Тьму, откужающую Неферет и красных недолеток Далласа, я солгала.

Я моргнула.

– Вы хотите сказать, что можете видеть Тьму?

– Могу.

Я затрясла головой.

– Вам надо просить прощения у Старка, Рефаима и Стиви Рей. Они вместе с вами могут видеть Тьму… ложь обидела бы их больше, чем меня.

– Им нельзя знать. Ты дала мне слово, что сохранишь этот секрет.

– Почему? Почему мне следует знать, а им нет?

Вместо ясного ответа, она пустилась в размышления.

– Я прожила почти пять веков. Большую часть этого времени я каждодневно встречалась со смертью. Я видела Тьму. Я видела эти побоища, эти потери, расплаты перед ней. Я легко узнаю её нити и тени. Возможно потому, что я наблюдала за этим слишком долго, поэтому могу видеть и то, что является ее противоположностью – то, что заставляет силы Тьмы слабеть, колебаться.

– О чем вы тут говорите! – мне хотелось кричать.

– О тебе, Зои Редберд. Есть в тебе что-то такое, что не может быть затронуто Тьмой; поэтому, это твоя судьба – стоять на стороне Света и вести битву со злом.

– Нет. Я не хочу вести никаких битв. Вы делаете это. Или попросите Дария. Или даже Старка. Черт, возьмите Ских и Хранителей! Они – все лидеры. Они все Воины, которые знают, как бороться. Я ничего не знаю. Я даже не знаю как обойтись без моей мамы. – Закончила я, сбив дыхание, и прижала руку к своей груди. Когда Танатос ничего не сказала, лишь посмотрела на меня своими темными глазами, я наконец совладала с возбуждением и более спокойным голосом произнесла, – Я не хочу этого. Я всего-лишь хочу быть обычным ребенком.

– Быть может, отчасти поэтому это и упало на твои плечи, молодая Верховная жрица, потому что ты этого не хочешь. Возможно сила, которая нацелилась на тебя, не сможет тебя развратить.

– Как Фродо, – прошептала я больше себе, чем Танатос. – Он никогда не хотел это проклятое кольцо.

– Дж. Р. Р. Толкиен. Хорошие книги – отличные фильмы.

Я посмотрела на нее и сказала:

– Да, я знаю. На дворе XXI век. Вероятно, у вас есть кабельное.

– Конечно у меня есть кабельное.

– Вам повезло, но давайте вернемся к Кольцу и его носителю. Хм, если я правильно помню, а я помню, потому что я видела полные расширенные версии фильмов бесчисленное количество раз, Фродо потерял себя из-за этого кольца, которое он не хотел нести.

– И тем самым он спас свой мир от Тьмы, – сказала Танатос.

Я почувствовала леденящую дрожь на своей спине.

– Я не хочу умирать. Даже для того, чтобы спасти мир.

– Смерть приходит ко всем нам, – ответила Танатос.

Я покачала головой.

– Я не Носитель Кольца. Я всего лишь ребенок.

– Ребенок, который уже не раз отвоевывал свою жизнь у Тьмы.

– Хорошо, если вам известно это и то, что Неферет на стороне Тьмы, потому что вы можете это видеть, так почему же вы притворяетесь, что не знаете?

– Я здесь, чтобы решить все споры о Неферет и ее истинной приверженности раз и навсегда.

– Тогда расскажите Высшему совету о Тьме, которая окружает ее!

– И всего лишь предостеречь ее, чтобы она вернулась, возможно сильнее, и творила еще большее зло? Что, если она и вправду Супруга Тьмы? Если это правда, то вся мощь Высшего совета должна обрушиться на нее, и для того, чтобы это произошло, у нас должны быть веские доказательства того, что она навсегда потеряна для Богини.

– Вот почему вы здесь. Чтобы получить эти доказательства.

– Да.

– Я ничего не скажу о том, что вы видите Тьму. И я скажу вам совершенно честно – будьте готовы увидеть целую группу ее приспешников. Готовитесь получить свои доказательства, потому что все внутри меня говорит, что Неферет перешла к ней. – Я почти добавила, что она уже даже не смертная. Но, нет. Это было то, что Танатос должна была обнаружить сама. – О, и я прощаю вас. Только обещайте мне, что вы не спустите с нее глаз и, когда настанет время, удостоверитесь, что Высший совет всё сделает правильно.

– Прими мою клятву.

– Хорошо, – сказала я. И затем, пока Танатос звонила бабушке, я наконец пошла на шестой урок.

Шони

Она даже представить себе не могла, как будет паршиво не быть больше близняшкой Эрин. Казалось, будто всего одна вещь – не видеть рядом Эрин в роли ЛПН – изменила весь образ её жизни.

Все так чертовски запуталось.

Когда же она перестала быть Шони и стала Близняшкой? Она действительно не знала. Они получили Метку в один и тот же день, и прибыли в Дом Ночи города Талса в один и тот же час. И они сразу же подружились. Шони когда-то думала, что это было лишь потому, что они были сестрами по духу, и было совсем не важно, что она была темнокожей, а Эрин белой. Что она была из Коннектикута, а Эрин из Талсы. Они подружились, и вдруг Шони перестала чувствовать себя одинокой. Тем более она больше никогда не была одна. В буквальном смысле. Она и Эрин были соседками, у них было одно и то же расписание занятий, они ходили на одни и те же вечеринки, даже встречались только с парнями, которые были друзьями.

Забравшись на свободное место в автобусе Шони покачала головой. Она слышала Эрин, хохочущую с Крамишей где-то позади автобуса. На долю секунды гнусная мысль пронеслась в ее голове: она взяла другую темнокожую девочку на роль ЛПН вместо меня. Но Шони сразу же выкинула из головы это дерьмо. Дело было не в цвете кожи. И никогда не было. Дело было в неспособности быть одной. Что было невероятно иронично, потому как выяснилось, что каким-то образом она поставила себя в такое положение, когда осталась одна.

– Эй, я могу здесь присесть?

Взгляд Шони скользнул от окна, в котором светлело предрассветное небо, к Дэмьену, стоящему в проходе автобуса.

– Ага, садись.

– Спасибо. – Он сел рядом с ней и положил свой тяжелый рюкзак с книгами между ног. – У меня тааак много домашних заданий. А у тебя?

– Ага, – сказала она. – Наверно. Хм-мм, ты не видел Зои на шестом уроке?

– Не во время шестого урока. У нее были Конные занятия, а у меня был урок экономики, но я видел ее прямо после занятий. А что? Что-то случилось?

– Она выглядела нормально?

– Нормально? Нормально физически или нормально, то есть не напряжена?

– Она всегда напряжена. Я имею в виду физически.

– Да, все в порядке. А что происходит?

– Ничего, – сказала Шони. – Просто я, м-мм, видела ее в начале шестого урока. Мы разговаривала здесь на стоянке. Потом разошлись по классам. – Она изучала Дэмьена, задаваясь вопросом, должна ли она рассказать ему правду. – Ты почувствовал что-нибудь сегодня вечером, Воздух вел себя странно?

Дэмьен склонил голову на бок.

– Нет, ничего странного. Ну, было ветрено, но это совсем не странно для Оклахомы. Ты знаешь, что мы в штате, "где ветер срывается на ровном месте", – пропел он.

– Да знаю я, Мистер Бродвейский Мюзикл. Я лишь пытаюсь сказать, что ветер дул очень сильно, когда Зет и я разошлись, и мне показалось, что я слышала треск упавших веток.

– С дерева действительно упала ветка, – в разговор влез Старк, поскольку он и Зои заняли сиденья перед Дэмьеном и Шони.

– Да, было безумно ветрено, – сказала Стиви Рей, садясь рядом с Рефаимом на сиденье у прохода напротив Дэмьена. – Но говорить тебе об этом, будто сказать, что рис белый.

– Что за дерьмо, ради всего святого о чем вы тут говорите? – Афродита подвинула Зет, и устроилась рядом с ней, в то время как Дарий сделал быструю перекличку, затем сел в кресло водителя и завел автобус.

– Я лишь сказала, Злючка, что Дэмьен уже знает, что сегодня было ветрено, ведь его стихия ветер. Точно так же, как рис белого цвета. Я даже не представляю, что сложного было в этой аналогии, – сказала Стиви Рей.

– Просто. Зат. Кнись, – сказала Афродита Стиви Рей.

– Рис бывает и коричневым, – поддела Шони.

Афродита подняла бровь.

– Ты только что сделала придирчивый комментарий без своей Близняшки?

– Да, – сказала Шони, твердо встретив ее взгляд.

Афродита фыркнул и отвернулась, сказав перед этим:

– Самое время.

– Кстати о ветре, – сказала Зои. – Да, он был какой-то сумасшедший вечером, и даже сломал ветку у одного из тех старых дубов. – Она передернула плечами. – Как сказал Дэмьен… в Оклахоме ветрено. Эй, раз уж зашел разговор, Дэмьен, ты знал, что у Танатос есть близость с Воздухом?

– О-Боже-Мой! Я не удивлен! Вы видели, как она напугала сегодня Далласа, когда он выкобенивался в классе? Я не мог поверить…

Шони позволяла общим словам течь вокруг нее, но она продолжала наблюдать за Зои, ожидая когда та скажет что-либо – хоть что-нибудь – о том, что действительно произошло, когда у дерева сломалась ветка. Она знала. Она все видела.

Пока они подпрыгивали и покачивались по дороге на вокзал, Шони поняла, что Зои не собиралась ничего рассказывать.

"Ладно, хорошо, может быть она уже рассказала Старку о том, что произошло… что она была бы уже раздавлена той веткой дерева, если бы Аурокс не спас её."

Во время следующего затишья в беседе, которое произошло, когда они приостановились, пересекая железнодорожные пути, как "Невероятные Придурки в Микроавтобусе", Шони выпалила:

– Кто-нибудь еще считает странным то, что Аурокс идет на один урок, а затем ничего не делает кроме патрулирования школы, как робот, всю остальную часть времени?

– В этом парне много чего супер-странного, – сказала Афродита. – Но это не удивительно. Он мальчик-игрушка Неферет.

– Я не думаю, что они занимаются сексом, – заявила Зои.

Шони изучала Зет.

– Почему нет?

– Я не знаю, – Зет сказала это слишком беспечно. – Наверное потому, что Неферет не так с ним общается. Скорее она обращается с ним, как со своим рабом.

Старк усмехнулся.

– Неферет ведет себя так, будто весь мир в ее подчинении.

– Держу пари, "Леди Глаза Дохлой Рыбы" реально бесится, что нас всех забрали с ее урока, – сказала Афродита.

– Будьте уверены, так оно и есть, тем более Танатос реально очень хороший учитель, – сказала Стиви Рей. – И между прочим, я не понимаю почему сегодня в классе ты так злобствовала по поводу нашего очень короткого, совсем не сексуального Запечатления. Со мной происходило тоже самое, и я могу тебе сказать, что для меня это было не таким уж забавным временем, словно дружба питбуля и кошки.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не использовала еще одну деревенскую аналогию, – ответила Афродита.

Шони не участвовала в дискуссии, которая длилась на протяжении всего пути до момента когда они остановились напротив вокзала. Вместо того, чтобы присоединиться к ней, она наблюдала за Зои. Она также наблюдала и за Старком. Когда она выходила из автобуса, она уже пришла к двум выводам. Во-первых, Старк не имел понятия о том, что этой ночью Аурокс спас Зои жизнь. Во-вторых, она никогда бы не узнала о Ауроксе, или Зои, или Старке, если бы все еще была Близняшкой. Близняшка была бы слишком занята, будучи второй половиной кого-то другого, чтобы по настоящему обратить внимание на что-либо или кого-либо еще.

Она не знала, что за чертовщина происходит между Зои и Ауроксом, но она знала что будет держать глаза и разум открытыми, и если она может все выяснить, она сделает это. Самостоятельно. Все сама. И неожиданно это показалось не таким уж и страшным. И впервые после того, как она перестала заканчивать мысли Эрин, Шони улыбнулась.

Зои

Итак, я не рассказала Старку об Ауроксе и происшествии с веткой. Ну правда, есть ли в этом смысл? Как будто в жизни Старка мало своих напрягов? К нему даже не вернулся нормальный сон – его до сих пор мучают кошмары, о которых он отказывается мне рассказывать, но о которых я догадываюсь, потому что сплю рядом с ним и вовсе не глупа. Прибавим то, что вся эта штука с деревом произошла слишком быстро. Никто не пострадал. Вот и забыли. Точка, конец.

Ну, за исключением одной маленькой детали. Какая-то часть меня решилась посмотреть на Аурокса сквозь камень провидца. Ладно, я не собиралась делать это в ту же секунду. Тем более Аурокса здесь даже не было. Но я уже решила. В ту же секунду, когда он коснулся меня, я решилась.

Когда он еще раз меня коснулся, я его больше не боялась.

Хотя все еще чувствовала дискомфорт.

Я вела безмолвный спор сама с собой – должна ли я рассказать Старку о том, что решила взглянуть на Аурокса через камень, и как бы в пол уха слушала спор Афродиты и Стиви Рей о деталях реконструкции туннелей (Афродите хотелось, чтобы было много рабочих и много шика, а Стиви Рей не хотела, чтобы кто-нибудь, кроме наших ребят, даже приблизился к туннелям. Печально.), когда автобус подъехал к вокзалу и Дарий открыл дверь.

– Я собираюсь позвонить в Андолини и сделать крупный заказ с доставкой, – сказала Стиви Рей, выходя вместе с Рефаимом из автобуса.

– На этот раз мы хоть в чем-то сходимся во мнениях, – сказала Афродита, направляясь к Дарию, чтобы сесть ему на колени, пока остальные стали выбираться из автобуса. – Закажи мне одну из их пицц Сантино. Она безусловно стоит тех калорий. Плюс отлично пойдет с той бутылкой Кьянти, которую я взяла из кафетерия, когда прогуливала пятый…

Это случилось именно так. В середине разговора о чем-то столь же совершенно обычном, как прогуливание уроков, Афродита вдруг выгнулась всем телом. Она одеревенела. Ее глаза закатились, и она начала плакать кровавыми слезами. Она резко превратилась из великолепной, идеальной девушки в кого-то, кто едва был похож на человека. Едва живую.

Дарий не колебался. Он поднял ее одеревеневшее тело с незрячими, кровоточащими глазами и понес от автобуса. Я подавила свой внутренний крик "О боже мой" и встала, повернувшись к остальным ребятам, которые или таращились с открытым от удивления ртом, или прикрыли глаза, выглядя так, будто собирались разрыдаться.

– У Афродиты видение, – казалось мой голос принадлежал кому-то другому. Тому, кто был спокоен. Старк взял меня за руку, придавая сил. – С ней все будет в порядке, – продолжила я, цепляясь за Старка.

– На самом деле, она будет очень недовольна, ну, когда очнется, потому что чертовски ненавидит, когда это происходит с нею на людях, – сказала Стиви Рей. Она наполовину поднялась по автобусной лестнице. Я заметила, что ее глаза были немного расширены, но голос был совершенно спокойным и невозмутимым.

– Да, Стиви Рей права, – сказала я. – Поэтому нет необходимости делать из этого большое событие – ни сейчас, ни после того, как она придет в себя, – я сделала паузу и, чувствуя себя идиоткой, добавила, – Вернее я не говорю, что ее видения незначительны. Просто она не захочет выслушивать от каждого "эй, ты в порядке".

– Я пойду вперед и сделаю заказ пицц. Думаете позже Афродита проголодается? – спросила Стиви Рей.

Я подумала о последнем разе, когда у нее было видение, и как ужасно она себя после этого чувствовала. Я хотела сказать, что Афродите на самом деле захотелось бы Ксанакса и бутылку вина, но подумала, что это, вероятно, станет плохим примером. Итак, я решилась.

– М-мм, почему бы тебе не взять ей одну и не положить в холодильник. Позже мы сможем разогреть ее в микроволновке, когда она проголодается. А сейчас я просто пойду и проверю как она. Скоро ей понадобятся вода и покой.

– Клево-плево, – улыбнулась Стиви Рей и, ведя себя совершенно обычно, сказала оставшимся в автобусе: – Я сделаю заказ пиццы отсюда. Сигнал сотового в туннелях дерьмовый. Итак прежде, чем вы все разбежитесь и спуститесь вниз, сообщите мне, что бы вы хотели, и я лучше поброжу здесь, чтобы разобраться кому что. Короче говоря, Крамиша, пожалуйста, запиши для меня, чего они хотят? Это бы помогло. – Она поглядела на Шони, которая казалось особенно потерянной, и добавила: – Эй, как думаешь, мы могли бы использовать твою карточку для заказа в этот раз? Будь уверена, Зет и я вернем тебе деньги.

Шони нахмурилась.

– Клянетесь? В прошлый раз я так и осталась со счетом из Queenies. Те превосходные сэндвичи с салатом и яйцом потрясны, но отвалить пару сотен за все совсем не потрясно.

– Клянусь. – Стиви Рей сощурила глаза, пронзая оставшихся в автобусе хмурым взглядом. – Вы все вернете ей деньги.

"Ага, ладно, отлично," донесся хор голосов из задней части автобуса

Я хотела расцеловать свою ЛПН. Она полностью отвлекла всех от ужасающего и непривлекательного вида Афродиты, и удостоверилась, что они будут заняты здесь выбором пиццы и ее оплатой, вместо того, чтобы спуститься в туннели и таращиться по сторонам, разговаривая об Афродите.

Между тем я выталкивала Старка из автобуса.

– Мы возьмем большую комбинированную, – сказал он, когда мы проходили мимо Стиви Рей.

– Пицца? Ты не шутишь? – прошептала ему я, чувствуя себя так, будто он только что сказал "Пусть поедят пирожных!" или подобную совершенно неразумную вещь, которую женщины обычно всем говорят, когда действительно важные вещи еще произойдут чуть позже в этот день.

– Я думал, ты хотела вести себя как ни в чем не бывало, – прошептала он в ответ.

Я вздохнула. Ладно, он был прав. Затем сказала Стиви Рей:

– Мне с двойным сыром и оливками. – Затем шепотом добавила: – И спасибо.

– Когда будете готовы поговорить, найдете меня на кухне, – сказала она так же тихо, а потом очень громко и буднично стала расспрашивать остальных, – Итак, сколько пепперони?

– Давай пойдем через вокзал, так мы сможем захватить несколько бутылок с водой из кухни по дороге в комнату Афродиты, – сказала я Старку, когда он как всегда двинулся к подвальному входу в туннели. Он изменил направление, но я все же объяснила (скорее всего просто для того, чтобы услышать свой голос, который казался таким спокойным): – Она захочет пить. Надо будет также захватить несколько полотенец. Я намочу их водой и приложу к ее глазам.

– Они всегда так истекают кровью?

– Ага, с тех пор, как она потеряла свою Метку. В прошлый раз, когда у нее было видение, она сказала мне, что боль и кровь становятся все сильнее и сильнее. – Я взглянула на Старка. – Выглядит ужасно, правда?

– Она поправится. С ней Дарий. Он не позволит, чтобы с ней что-то случилось. – Он сжал мою руку, прежде чем позволить мне спуститься вниз перед ним через старый вход в туннели возле билетной кассы.

– Не думаю, пусть он ее Воин, но даже он не способен уберечь ее от вещей такого рода.

Он улыбнулся мне.

– Я нашел способ защитить тебя в Потустороннем мире. Я думаю, что Дарий сможет справиться с несколькими видениями и небольшим количеством крови.

Я больше ничего не сказала, когда мы поспешили через кухню, захватив с собой воду и полотенца.

Я хотела, чтобы Старк был прав. Я правда-правда очень хотела, чтобы Старк оказался прав, но у меня было плохое предчувствие, и я ненавидела, когда это происходило. Это всегда означало, что произойдет что-то страшно, отвратительно, ужасно неправильное.

– Ну же, – Старк взял мою руку и мягко потащил меня, задержав у блестящего золотого занавеса, который был дверью в комнату Афродиты. – Она нуждается в тебе.

– Я знаю, ты прав. Просто эти видения причиняют ей боль, и поэтому я волнуюсь.

– Но это дар Никс, и нам нужна эта информация, так ведь?

– И снова верно, – сказала я.

Его усмешка стала дерзкой.

– Я люблю, когда ты говоришь, что я прав.

– Не стоит слишком привыкать к этому. Ты парень. У вас есть ограниченное количество этого "Я прав", – я показала кавычки в воздухе, – выделенных для вас.

– Эй, я возьму все, что смогу получить, – сказал он. Затем его лицо снова стало серьезным. – Просто помни, сейчас ты должна быть ее Верховная жрицей, а не другом.

Я кивнула, глубоко вздохнула и нырнула под золотой занавес.

Ого! комната Афродиты опять изменилась и с каждым моим новым приходом все больше появлялось ощущение, будто Ким Кардашян встречается с Конаном-Варваром. На сей раз она добавила золотую кушетку. У меня не было ни одной мысли, где она достала это или как доставила сюда. На грубой цементной туннельной стене позади кушетки она повесила часть метательных ножей Дария, как украшение. Она также навесила золотые кисточки, украшенные бисером, на каждую рукоятку ножей. Правда. Ее кровать была огромна. Невероятно огромна. Сегодня вечером пуховое одеяло было из фиолетового бархата, расшитого золотыми цветами. И миллионы пушистых подушек. А для ее ужасной персидской кошки, Малифисент, была специальная кошачья подстилка, которая лежала возле нее. Только в этот момент Малифисент была не там. Она покровительственно свернулась в клубок на коленях Афродиты. Афродита лежала среди своих бесчисленных подушек, выглядя страшно бледной. Дарий положил свернутую влажную бумажную салфетку на ее глаза, и она была уже розовой. Я почувствовала себя немного лучше, когда увидела, что она ласкала Малифисент, что означало, что она была в сознании. Но вся моя радость ушла, когда я приблизилась к кровати, и ужасная кошка начала на меня выть.

– Кто это? – голос Афродиты был необычайно слаб и испуган.

Дарий коснулся ее лица.

– Это Зои и Старк, моя красавица. Ты знаешь, никого другого я бы не допустил внутрь.

Старк сжал мою руку, затем отпустил. Я послала быструю, безмолвную молитву Никс.

"Пожалуйста, помоги мне быть Верховной жрицей, в которой так нуждается Афродита."

И тогда я начала играть роль, которая все еще была слишком трудна для меня.

– Я принесла несколько полотенец и прохладную воду, – сказал я оживленно, двигаясь в сторону кровати и смачивая одну из тряпочек. – Не открывай глаза. Я хочу сменить эту бумажную салфетку.

– Хорошо, – сказала она.

Ее глаза и вправду остались закрытыми. Но они все еще источали кровь. Ее аромат достиг меня, и на мгновение я подумала, что у меня появится чувство вроде "Ой, божечки, какая вкусняшка, я хочу съесть это". Но оно не появилось.

Афродита не пахла как человек. Я попыталась вспомнить, как пахла ее кровь в прошлый раз, когда у нее было видение, и потерпела неудачу – что означало, что скорее всего тогда запах также не был нормальным.

Я отбросила эти мысли в сторону и села на кровать рядом с ней.

– Также я принесла с собой бутылку воды. Ты уже хочешь пить?

– Да. Вино. Красное. У Дария оно есть.

– Моя красавица, пожалуйста, в первую очередь выпей воду.

– Дарий, вино помогает от боли. И принеси мне Ксанакс из моей сумочки. Это тоже поможет.

Дарий не двигался. Он лишь посмотрел на меня.

– М-мм, Афродита, может выберешь что-нибудь одно между Ксанаксом и вином? Все вместе совсем не кажется полезным, – сказала я.

– Моя мама все время употребляет их вместе, – отрезала она. Потом ее губы сложились в линию. Афродита глубоко вздохнула и сказала. – Выбор сделан. Остановлюсь на вине. Я. Не. Моя. Мама.

– Ты определенно не твоя мама, – согласилась я. Дарий посмотрел с облегчением и начал открывать вино. – Вот и отличненько, итак, пока твой мужчина даст вину подышать, я хочу, чтобы ты выпила немного воды.

Ее губы скривились в то, что было почти ее знакомой усмешкой.

– Что вы можете знаете о необходимости дать вину подышать? Вы ведь даже не пьёте.

– Я смотрю телик. Черт, да любой полудурок знает, что вино должно подышать, – сказала я, направляя ее руки к открытой бутылке воды и помогая ей пить. – Как это было на этот раз? Так же плохо, как в последний?

Когда стало очевидно, что она не собирается отвечать, Дарий ответил за нее.

– Хуже, – сказал он. – Может быть вам следует вернуться после того как она отдохнет.

Зои, которая была другом Афродиты, полностью с ним согласилась. Но Зои, которая была Верховной жрицей, хоть она еще училась этому, знала лучше.

– Она будет пьяна и обессилена до конца сегодняшней ночи, а возможно и весь завтрашний день. Мне нужно услышать об этом видении прежде, чем она будет не в состоянии говорить.

– Зет права, – сказала Афродита прежде, чем Дарий смог запротестовать. – И, как бы то ни было, оно было коротким, – я была рада увидеть, что она выпила бутылку воды, но она слепо протянула руку и сказала. – Вода закончилась. Где мое вино?

Дарий принес ей бокал, который выглядел очень просто, всего лишь хрустальный и красивой формы, но внизу была небольшая маркировка Ридель, так что я знала, что это хороший бокал от Вильяма Сонома. Я знала это потому, что Афродита прочитала мне лекцию, когда я почти разбила один из них пару дней назад. (Как-будто меня это волновало!). В любом случае, Дарий помог Афродите отпить большой глоток из хрустального бокала. Затем она медленно выдохнула. – Подготовь другую бутылку. Мне нужно больше. – Он даже не взглянул на меня для подтверждения; он уже проиграл. – И скажи Старку, чтобы он прекратил мечтать о твоих ножах. Он Лучник, а не Метатель Ножей.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒