Оглавление 14 страница

— Саша, оставь лук, — сказал Исам. — И стрелы.

— В Святилище нельзя входить с оружием, — добавил Кеншин.

Я губу закусила, но кивнула, и быстро лук сняв, сунула его Исаму. Кеншин до того обиженную физиономию состряпал, что ему стрелы на хранение отдала.

— Вы вещички, — кивнула на сваленные в кучу рюкзаки и чемодан, — стерегите.

Тут уже хранители мне закивали.

— Ах вы, умницы, — умилилась я, почесала напоследок каждого и решительно шагнула за алый занавес.

В тот же момент голова слегка закружилась, а пространство заискрило, что вызвало резь в глазах. Пришлось зажмуриться. Когда открыла глаза, стояла уже в самом настоящем Святилище!

Я никогда не была в Святилище, понятия не имела до этого дня, что это вообще такое, но по моему пониманию, выглядеть Святилище должно именно так!

Огромные колонны по коридору. Расписные, все в диковинных узорах, очень на любимую мною японскую живопись похоже.

Две шеренги кицунэ в длинных свободных одеждах у входа. Хоть и в человеческом облике, но я уже по глазам научилась их отличать — как есть кицунэ.

Впереди виднеется гигантских размеров помещение, вроде как с каким-то бассейном в нем… С фонтанами, колоннами и столпом посередине. Но отсюда видно плохо.

Свет — какой-то глубокий, чуть зеленоватый, исходит ровным сиянием от поверхности нефритового потолка, и, чуть тусклее, от пола (тоже нефритового), отчего возникает ощущение, что пол и потолок растворяются в этом свете, а ты ступаешь по воздуху.

— Принцесса драконов, — раздалось совсем рядом и в одной из кицунэ в ритуальных одеждах я узнала Хоккайду. — Приветствуем тебя в Святилище Инари.

Немудрено, что я не сразу узнала девушку. Ведь впервые ее в сереньком грязном платьице увидела, только сейчас стало понятно, что это были обрывки такой вот точно тоги, а потом она вообще голышом щеголяла. Невольно подумалось: а когда я стану драконом, тоже буду после оборота голой разгуливать? Потом отчего-то представились Исам и Кеншин, как я их увидела в родительском доме, перед тем, как сюда лететь. Тогда стоило глаза прикрыть, они перед внутренним взором в каких-то немыслимых одеждах предстали, красивых до умопомрачения. Как сами.

«Какая же ты глупая, Ташенька, — отругала я себя мысленно. — С тобой между прочим, поздоровались».

Я глупо улыбнулась Хоккайде:

— Привет. И всем. Эм. Здрасте.

Лисы — здесь были и юноши, и девушки, почтительно склонили головы, пряча в уголках рта усмешки.

Хоккайда улыбнулась открыто и как-то по-дружески.

— Прежде, чем ты пройдёшь в ритуальный зал и тобой завладеет верховная жрица Хонсю, мы хотели бы поблагодарить тебя за то, что спасла кицунэ этих земель от ужасной участи.

— Да чего там, — махнула я рукой, — не за что. Уверена, что для меня каждый из вас поступил бы так.

И хоть ответила я, как полагается, что называется, только из вежливости, по серьезным глазам кицунэ поняла — они бы сделали для меня тоже самое. Для меня и любого из драконов.

— Драконы и лисы всегда шли бок о бок, — подтвердила мои слова Хоккайда. — А теперь иди, принцесса Таши. И закончи ритуал.

Тепло попрощавшись с кицунэ, я обняла Хоккайду (ну вот слов нет, как скучаю по Ариэльке!), и та прошептала на ухо:

— Мы еще встретимся! В Альма-матер.

Часто моргая, я последовала по коридору.

Вскоре вошла в помещение невероятных размеров, что даже потолка не видно, только приглушенный свет, с круглым бассейном, с колоннами и фонтанами, с несколькими столпами в центре.

Незаметно рядом оказалась кицунэ с черными прямыми волосами, тоже в ритуальных одеждах. Но у этой струящееся кимоно было золотом отделано, и на щеках золотые иероглифы, и я поняла, что вижу ту самую верховную жрицу Хонсю, о которой предупредила Хоккайда.

— Приветствую, дитя, — сказал Хонсю, сдержанно улыбаясь. — Ты готова к ритуалу?

Я зябко поежилась и настороженно проговорила:

— Да вроде готова… А что для этого нужно?

Жрица снова улыбнулась, на этот раз широко.

— В твоем случае, только присутствие. Освободив кицунэ и уничтожив инсекта, ты прошла испытание, ниспосланное Инари. Хоккайда предупреждала тебя, что кицунэ не будут чинить препятствий.

Что на такое скажешь?

— Спасибочки, — говорю. И вот понимаю, что веду себя глупо, что нужно поблагодарить эту самую Хонсю, как следует, заверить там, в своей вечной преданности и благодарности, или как у них тут принято… Умом понимаю, а не могу. Просто обстановка такая величественная, в которой себя не то, что муравьем, пылинкой чувствуешь, и вся эта ситуация с инициацией… на нерве я, да.

— Для того, чтобы завершить ритуал в Святилище Инари, — как ни в чем не бывало продолжала Хонсю, словно не заметив, как я мямлю, — Тебе следует собрать огонь восьми свечей и вознести его к столпу Матери Инари. После этого магия драконов перенесет тебя в храм ветра, на самую вершину горы.

Что ж, звучит не так и страшно. Надо собрать, значит, надо.

Хонсю протянула мне какой-то странный горшочек, круглый, прозрачно-зеленоватый, словно выполненный из странной разновидности нефрита, практически прозрачного.

Я заглянула в горшочек — на дне небольшое черное углубление. И все. И как сюда огонь восьми свечей собрать?

— Приступай, дитя, — сказала жрица и на первую свечу мне указала.

— Эм, — вырвалось у меня.

Потому что свеча, на которую жрица указала, в бассейне находилась, что удивительно, прямо под фонтаном, чьи струи освещала мягким зеленоватым светом, а бассейн кругом центральный столп огибал.

Я не успела спросить, как огонь из-под фонтана доставать, и тем более дальше нести, кстати, вплавь, до следующего фонтана, розового, и так далее, как жрица, посчитав, видимо, свой долг выполненным, успела от меня отойти и занять место на возвышении. Причем замерла, ни дать, ни взять, статуя, с таким гордым видом, что подойти я постеснялась. Если все до меня знали, как этот самый огонь собирать, небось и я соображу.

— А не соображу, так оплыву центральный столп, вернусь с пустым горшком, небось, и они сообразят, что инструкции не полные дали, — пробормотала я под нос.

С этими словами я приблизилась к бортику бассейна. И вот как сюда лезть? Раздеваться? Разуваться? Наверно, одежду все же снимать не стоит, решила я. Святилище, как-никак. Еще скажут, что такой распутной драконицы эти стены еще не видывали… Судя по тому, что Исам с Кеншином сделали выводы о моей невинности судя по дресс-коду в клубе, встречают здесь по одежке.

— Ты бы лучше волновалась, как тебя провожать будут, Ташенька, — пробормотала я под нос, и, вздохнув, принялась расшнуровывать кроссы. Одежду решила оставить, а вот обувь все же лучше, наверное, снять.

Скромненько оставив кроссы у бортика, я залезла в бассейн. Вода оказалась прохладной, но это на контрасте. Подхватив нефритовый горшочек с бортика, я поплыла в указанном направлении. Скользнув под фонтан, недоуменно уставилась на свечу. Она была большая, плавающая и находилась в прозрачной чаше. Пламя было зеленоватым.

— Как же тебя собирать-то, — пробормотала я, обращаясь к пламени, и в тот же миг от него отскочила крохотная зеленоватая искра, и, описав дугу в воздухе, перенеслась в мой горшочек.

С черного углубления мне весело подмигнул зеленоватый огонек.

— Ф-фух, — выдохнула я и пробормотала: — Смотри, не затухни.

Огонек снова подмигнул, на этот раз воодушевляюще.

Таким же образом были собраны остальные огоньки. Желтый, голубой, розовый, красный, синий, фиолетовый и белый.

К концу моего увлекательного заплыва в горшочке полыхало красивое семицветное пламя (белый огонек терялся на фоне остальных).

Оплывая центральный столп, я видела, что из бассейна к его подножию ведут ступеньки, чем и воспользовалась.

— Ну, теперь поднести семицветное пламя Инари, и меня перенесет на макушку горы, — пробормотала я. — Главное, чтобы там в мокрых шмотках не продуло…

Но стоило почти выйти из воды (по колено примерно), как я застыла с открытым ртом.

Потому что из-за столпа вышел… мастер Горо.

— Здраствуй, Таса-сан, — поприветствовал меня японец.

— Здравствуйте, сэнсэй…

Поспешно поставила горшочек рядом на бортик и сложила руки перед грудью в приветствии, намастэ.

— А что вы здесь делаете? — вырвалось у меня.

Японец (или все же правильно говорить — кицунэ?) хитро улыбнулся.

— Как сьто? — переспросил он. — Зьду свою утенитсу дря рисаюсиго поедзинка!

Я поежилась.

— Какого еще поединка, сэнсэй? — осторожно возмутилась я.

— У тсибя сьто-то со срухом, Таса-сан? — деланно изумился мастер Горо. — Говорю дзе, рисаюсиго!

— Решающего, — на автомате повторила за ним. — А как же обещание Хоккайды, что Кицунэ не будут чинить препятствий?

Мастер пожал плечами.

— Тибе никуто и не тинит пурепятствий, Таса-сан, — проговорил он. — Пуросто ты задолдзала мне посьреднее занятие, там, в том мире. Не хоросо натинать новую дзизнь, будути кому-то долдзной. Поэтому…

И мастер занял боевую позу.

Внутри все привычно сжалось. А потом, так же привычно адреналин выделился.

«Я же в мокрых джинсах», — успело промелькнуть в голове и я на сухое кимоно мастера Горо с тоской посмотрела.

— Давай, Таса-сан, — сказал сэнсэй и рукой меня поманил. — Замердзнес!

Второй раз атаковать японец обычно не предлагает. Атакует сам.

И поэтому я подпрыгнула, разворачиваясь в воздухе.

Сэнсэй ожидаемо ушел от удара, но и меня на достал. Ногу я успела поджать раньше, чем он дотянулся.

Я снова атаковала, и мастер Горо прокатился по полу, так что задеть его не удалось.

В следующий миг кататься по полу была моя очередь. Из-под руки сэнсэя ушла в последнюю мили-секунду.

Отрывисто перевела дыхание и прыгнула снова.

Японец намеренно остался на месте, хотя я понимала — запросто мог уйти.

Вместо этого он поставил блок и я взвыла, расшибив голень.

Сэнсэй поймал за руку, но выкрутить не успел. Ударила ногой, и, прокатившись по полу, чуть не соскользнула в бассейн.

Чудом осталась на ногах, на самом краю бортика, и, когда мастер Горо ринулся вперед, подпрыгнув, пролетела над ним.

Попалась на ту же ошибку, что совершила в прошлый раз.

Меня схватили за ногу и крутанули в воздухе.

Чудом оказалась на свободе и приземлилась сразу на обе ноги.

Маневр вышел красивым, но, увы, занял время.

Поэтому в следующий миг получила удар под ребра, а затем в плечо.

Ушла от череды коротких, но действенных ударов, и, пока мастер прицеливался, куда ударить еще, нанесла удар сама.

И попала! Я впервые достала мастера Горо!

Само осознание этого чуть не заставило вопить от радости!

И завопила. В следующий миг. От боли.

А затем мир смазался.

Удары, блоки, падения, прыжки, все стало таким быстрым, словно утратило границы и вышло из-под контроля времени.

А потом пришла в себя. Лежа на животе, прямо на светящемся нефритовом полу, с заломленной за спину рукой.

— Dejavu, — выплюнули губы.

А перед носом закачался старинный секундомер.

— Сьто ты говорис, Таса-сан? — раздался сверху голос мастера Горо. — Ты лутьсе посмотри: двадцать три секунды. Кажется, ты по тють-тють утисся сдердживать свою ярость. Позалуй, я могу гордзиться тобой.

— Ну сэнсэй, ну к чему этот акцент, — проныла я. — Ведь я уже давно знаю, что вы никакой не японец, а кицунэ.

В следующий момент взвизгнула, потому что заломанную руку безжалостно сдвинули на сантиметр.

— Спасибо за науку, сэнсэй! — тут же исправилась я.

Меня отпустили. И даже подали нефритовый горшочек с семицветным пламенем. А потом церемонно поклонились, пожелали успехов и поменьше «сувать свой нос не в сувае дело».

Стоило мне поставить сияющий изнутри горшочек в выемку у подножия столпа, как вокруг поднялся такой вихрь, что пришлось зажмуриться, а меня оторвало от пола и потащило вверх.

Когда вновь оказалась стоящей на твердом, пожалела, что сняла кроссы, прежде чем залезть в бассейн. Потому что мрамор пола был холодным. Одежда на мне, что майка, что джинсы, были сухими, надо думать, спасибо мастеру Гору и вихрю, который поднял сюда.

Я огляделась.

Храм, что издалека и в моих грезах выглядел манящим и притягательным, изнутри оказался просто ослепительным.

Нет, дело не в богатстве убранства, не в золоченых иероглифах и узорах… Тут, скорее, архитектуру постройки можно было назвать аскетичной. Четкие прямые линии. Аккуратно скругленные углы. Колонны. Оттенки красного и золотого. Просто все это было каким-то до боли родным, и вот это чувство очаровывало и манило. Захотелось совершить какое-то действие, которое показало бы мое почтение к этому месту, как-то выразить свое уважение и трепет… Я оглянулась.

Ни одной статуи, ни одного изваяния или фрески.

— Ведь это храм самого ветра, — пробормотала я. — Как можно изобразить ветер?

Словно в подтверждение моей догадки порывы ветра засвистели в ушах. И вопреки всему в этом не было дискомфорта.

Я вспомнила, что издалека храм выглядел ступенчатым. И поскольку надо мной не было крыши, поняла, что нахожусь на самом последнем этаже. Или, скорее, на крыше.

А еще здесь местами не было стен, только колонны, и потому возникало ощущение, что храм парит в воздухе.

— Настоящий храм ветра, — вырвалось у меня.

Вспомнилось, что служители этого храма — драконы. Очень захотелось взглянуть на них, на кого-то еще, кроме Исама и Кеншина, ведь кроме них драконов я не видела.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что одна, я пошла искать хоть кого-то, кто устроит, мне, наконец, последнее испытание перед инициацией.

Через какое-то время, судя по встречающимся на пути колоннам и узким стенам, поняла, что хожу по кругу. Тогда развернулась на девяноста градусов и пошла, по моему разумению, вглубь храма.

Через какое-то время подошла к невысоким, до середины бедра, перилам.

Оперевшись руками, посмотрела вниз.

Мамочки! Голова кругом! В прямом смысле голова кругом, потому что…

Передо мной была пропасть.

То есть это был огромный круглый колодец, в него запросто проскочит здание детского сада, к примеру.

Круглый, огороженный перилами, скрывающий в глубине что-то знакомое, даже родное, колодец!

Как я сделала вывод насчет знакомого и родного? Все очень просто: мне захотелось туда прыгнуть. Сигануть. И это учитывая, что я ни разу не была замечена в эмо-движении, я имею ввиду ни разу не знаю, что такое депрессия и суицидальные мысли. А тут прямо сигануть захотелось.

Сглотнула, отпрянула.

Потому что, как говорится, чудные желания чудными желаниями, а ведь и с головой дружить надо.

Рывком развернулась… И замерла.

Передо мной стояли, отвратительно ухмыляясь… Гадаев, Ушлов и Попов.

И вот нехорошо-нехорошо так они на меня смотрят, и, не спеша, приближаются.

Я сглотнула. Оглянулась назад — пропасть.

И дурь всякая вроде той, что сама секунду назад спрыгнуть хотела, тотчас же голову покинула. Потому что передо мной — Гадаев, Попов и Ушлов!

А позади меня — пропасть!

И страшно! Страшно до боли, до паники, до остановки сердца!

А потом еле-еле слышный звон над ухом… И перед мысленным взором фея встала. Голубенькая… и, как всегда, сердитая очень.

И как-то сразу вспомнилось, что драконы предупреждали, что на вершине горы, в храме ветра предстоит встреча со своими демонами…

Сглотнула.

Посмотрела на троицу эту. На каждого. Глаза в глаза.

Что ж.

Если кого на роль демонов выбирать — то никого лучше этих придумать невозможно, — мелькнуло в мыслях.

И я сделала шаг навстречу.

А потом прошла сквозь них.

А пространство полыхнуло, заискрилось радугой!

И в следующий миг, как глаза открыла, увидела драконов.

Это точно драконы были.

Огромные, сильные, величественные, с хищными лицами, в длинных переливающихся одеждах.

Всего семь или восемь… а может, десять, точно сосчитать не получилось.

Потому что со мной заговорили.

— Встретившись со своими страхами лицом к лицу, ты не отступила, принцесса Таши Кинриу, — сказал беловолосый дракон. Чем-то на Исама похож, но сходство такое отдаленное. Скорее общие для расы черты…

Я ответить не успела, когда заговорил другой. С ярко-красными, почти огненными волосами.

— Ты даже не оглянулась, принцесса Таши Кинриу. А ведь они могли ударить в спину.

Сглотнула. А потом послушно оглянулась. За спиной — все те же низкие перила. А троица утырков отсутствует. Пожала плечами.

— Мне нет до них никакого дела, — вырвалось у меня, когда обернулась к драконам.

— Это правильный ответ, — сказал третий дракон, темноволосый, той же расы, что Кеншин. — Демонов нельзя не замечать, они есть у каждого. Но вот реагировать ли на них повторно — каждый раз твой выбор.

Кивнула, не зная, как реагировать на этих самых драконов. Руки, что ли в намастэ сложить? Или это только с мастером Горо работает, а у драконов какое-то другое приветствие, то есть знак почтения? Но, по счастью, отвечать от меня и не требовалось. Потому что заговорил четвертый дракон. Самый высокий, с голубоватыми волосами, острыми скулами и пронзительными зелеными глазами.

— Демоны — не то, что вредит тебе. Они не способны причинить вред, потому что являются проекциями твоего ума.

Опять кивнула. Ума, да, проекции. Но все ж таки реальными выглядели. И страшно было по-настоящему. Если бы не вспомнила о том, что предстоит встреча с демонами, ни в жизнь бы не решилась вперед шагнуть… Полетела бы в пропасть, как миленькая…

И тут заговорил пятый дракон. Скуластый, с квадратной челюстью, резкими чертами лица и желтыми глазами.

— Но то, что тебя пугает — и есть твой самый главный враг, Таши, — важно произнес он.

— Ты доказала, что умеешь встречать врага лицом к лицу, и в то же время не идешь у него на поводу, — сказал тот, что говорил первым. — Ты достойна.

Прежде, чем я успела что-то сказать, поблагодарить хотя бы, как снова заговорил голубоволосый.

— У тебя редкий дар, принцесса Таши Кинриу. Ты юна, но в то же время твое сердце полно сострадания. Не теряй этот дар. Он — истинная драгоценность.

Я пожала плечами. Я вообще мало соображала, что происходит. На адреналине оно всегда так… А у меня в последнее время жизнь — сплошные американские горки. И что-то подсказывает, что все только начинается.

А драконы продолжали.

— Если когда-то захочешь стать хранителем в храме ветра, знай, наши двери всегда открыты для тебя, — произнес красноволосый.

Хранителем? Они серьезно? Я в шаге от того, чтобы стать драконом. Драконом! И они думают, что я променяю это вот все на возможность стоять тут, обдуваемая всеми ветрами (пусть и в очень красивых одеждах) и вот… экзаменовать молодых драконов?

Губы красноволосого дракона тронула усмешка.

— Подожди, принцесса, не спеши… С выводами и с решением. Поживи хотя бы тысячу лет…

Сколько?! Теперь я смотрела на них, выпучив глаза. Это что, и я спустя тысячу лет такая же молодая-красивая-модная буду? Или только хранители так умеют? Надо бы спросить, сколько живут драконы…

Поток моих недостойных мыслей прервал беловолосый дракон.

— Ты прошла последнее испытание, принцесса Таши Кинриу.

С этими словами дракон столкнул меня в пропасть.

И я понеслась вниз!

С самым, надо думать, позорным визгом за всю свою недолгую жизнь!

Потому что одно — стоять и философствовать с хранителями на тему демонов и страхов, а совсем другое — падать!

Когда под тобой — пропасть, зацепиться — не за что, летишь, летишь, ускоряясь и думаешь только об одном — чтобы там внизу не было, хоть водная гладь, хоть перина, разобьюсь, разлечусь брызгами!

Я переворачивалась, пыталась сгруппироваться, поджать онемевшие конечности. Конечности не слушались, словно более не принадлежали мне. Да я сама себе не принадлежала. Больше. И это было просто жуть как страшно!

А потом, с размаху, я погрузилась под воду!

Сначала не поняла, почему падение так замедлилось, и воздух перестал свистеть в ушах, а я, вроде как, оглохла, а потом, барахтаясь, поняла, что я под водой!

Час от часу не легче!

Только что чуть с ума не сошла от страха, думая, что разобьюсь, теперь, что захлебнусь!

И тут я вспомнила, что драконы говорили, что последнее испытание, собственно, сама инициация меня ждет в озере Риу, священном озере Драконов!

И в тот же миг расслабилась.

И барахтаться перестала.

Потому что, во-первых, поняла, что все идет своим чередом, а значит, паниковать бессмысленно, а во-вторых, как-то уже бояться надоело.

— Здравствуй, Таши Кинриу, — раздался голос.

Спокойный, величественный, он звучал одновременно снаружи и в голове. И я поняла, что со мной говорит озеро.

— Здравствуй, озеро, — ответила я, удивляясь про себя, что до сих пор не требуется воздух.

Послышался тихий, журчащий смех. А потом озеро сказало:

— Ты забавная. Я радо, что ты пришла. Надоело инициировать мужчин. Они все воспринимают слишком серьезно и ответственно.

— Серьезно и ответственно? — переспросила я. — Это ты явно не про моих спутников. Вот у кого чувства юмора, обхохотаться. Всю дорогу меня веселили.

Озеро снова засмеялось.

— Значит, не злишься на Кеншина за то, что хотел оставить тебя без дракона? — как-то с подвохом спросило озеро.

Я беспечно махнула рукой.

— Не оставил же.

— Ты забавная, — повторило озеро.

— Спасибо, — решила счесть это за комплимент я.

— Значит, хочешь обрести дракона? — спросило озеро.

— Если честно, раньше как-то не задумывалась об этом, — доверительно сообщила я, снова рассмешив озеро. — Но раз уж я здесь и меня уронили в… в тебя, то, да, хотелось бы. Пожалуйста. Будь любезно.

На этот раз озеро смеялось дольше. А потом резко сделалось серьезным. Я почувствовала это каждой клеточкой кожи, по которой пробежал холодок.

— Так тому и быть, принцесса Таши Кинриу, — сказало озеро. — Приготовься.

«К чему?» — хотела спросить я, но не успела.

Потому что мир взорвался болью!

Боль была дикая, неистовая, всепоглощающая!

Она лишала разума, заставляла молить о смерти, о чем угодно, лишь бы она закончилась!

Я сгорала заживо, меня выворачивало наизнанку, разрывало на части, пересыпало рваные раны, что сплошь покрывали тело, солью!

Я билась в агонии, хрипела, не видя и не слыша ничего.

В какой-то момент поняла, что боль не прекращается и никогда не прекратится. И вместе с тем она не становилась сильнее.

И я поняла, что дошла до предела боли.

Стоило этому пониманию проникнуть в сознание, укорениться в нем, как боль стала отступать. Дюйм за дюймом, шаг за шагом, секунда, которая казалась вечностью, за секундой…

А через какое-то время над святилищем ветра, над священной горой драконов, над храмом Такэхая Сусаноо-но Микото, в небеса взмыла золотая драконица!

Солнце отражалось от моей чешуи и играло мириадами бликов! Ветер приветствовал меня, кружил, переворачивал и качал в гигантских воздушных качелях! Мой рев пронзал небеса насквозь, и небо осыпалось вниз тысячами прозрачных осколков! Выше и выше, я ввинчивалась в хрустальную синеву неба, приветствуя его, приветствуя этот мир, приветствуя свое рождение.

Я парила высоко-высоко, в пронзительной синеве, я полностью доверилась ветру, переворачиваясь в воздухе, делая редкие взмахи сверкающими золотыми крыльями, съезжая с гигантских воздушных горок…

Я победно ревела от счастья, от восторга, от невероятного блаженства чувствовать небо, быть им, быть самим ветром, самой стихией!

Осознание собственной победы, собственного рождения пьянило, кружило мысли бешеным хороводом и пронзало тело тысячей огненных стрел.

И в этот миг, откуда-то снизу, с далекой зеленой земли, ко мне навстречу, в небеса взмыли два дракона!

Темный, почти черный, сверкающий багровыми чешуйками и… ледяной! Серебристый, легкий, как воздух, как ветер… и такой же манящий…

Мы кружились в небесах в каком-то диком, неистовом и невероятно красивом танце, а я смотрела в пронзительно синие глаза и понимала одно: я нашла свою истинную пару.

Где-то там, на далекой земле, где мысли, чувства, эмоции, все было так запутано, замешано с условностями, какими-то странными интригами и предписаниями… Там все было сложно. А здесь… В хрустальной синеве небес все было явно и светло, все было просто и ясно.

Я, золотая драконица Таши Кинриу, выбрала ледяного дракона Ичиро Исами, а он… А он выбрал меня. Ни одно решение, ни одно осознание не давалось мне так просто.

Мы сделали круг над горой и устремились прочь.

Я летела посередине, а мои могучие защитники по сторонам.

Они знали дорогу, и, когда я прислушалась к себе, поняла, что и я ее знаю. Дорогу домой.

В Огненный дракарат, в земли клана Золотых драконов.

Я не знала, что меня ждет там, я вообще мало, что знала сейчас. Кроме одного.

Я летела домой.

Оглавление

· Глава 1

· Глава 2

· Глава 3

· Глава 4

· Глава 5

· Глава 6

· Глава 7

· Глава 8

· Глава 9

· Глава 10

· Глава 11

· Глава 12

· Глава 13

· Глава 14

· Глава 15

· Глава 16

· Глава 17

· Глава 18

· Глава 19

· Глава 20

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg