года спустя 19 страница

— Змея нападает только в том случае, если чувствует опасность.

— Видимо, не всегда. Она возникла из неоткуда, — всхлипываю я.

— Возможно, везде есть исключения, — выдыхает девушка, — мне жаль, что теперь Вы боитесь их, попробуйте подержать живую. Маленькую, которая не опасна. Боритесь со своими страхами, вы должны уметь защитить себя.

— Как защитить себя в темноте? Я даже не вижу, где она, — с дрожью в голосе, спрашиваю я.

— С помощью того, что Вы делаете сейчас — слушайте. Она передвигается, издаёт различные звуки. Просто сосредоточитесь на собственных ощущениях. На всех, кроме страха. Чувство самозащиты должно преобладать над ним.

Киваю, но не совсем уверена, что в подобной ситуации смогу что-то сделать. Скорей, я просто свернусь калачиком и не смогу дышать.

На дальнейшие вопросы — я ответить не могу, в ушах всё ещё стоит тот мерзкий звук шипения, возвращая к тому дню, когда родители с ужасом в глазах, смотрели на меня в больнице. Если бы не Адама, мне могли ампутировать руку или я вовсе сейчас не ходила по земле. Я всю жизнь буду благодарна брату за его собранность. Несмотря на страх, он сориентировался и спас меня. Змея была небольшой, но её яда хватило бы для того, чтобы помочь мне разделиться на физическую оболочку и абстрактную, покинув землю.

Когда мы покидаем темноту, я, наконец-то, могу увидеть собственное тело и облегчённо выдохнуть. Это было страшно и странно, но ещё было интересно и загадочно. Выдыхаю и обнимаю себя руками, отпустив ладонь Тома, которую ни разу не отпустила, пока мы были там. Без него, вряд ли бы я прошлась там одна, даже при наличии гида. Хотя, всё ещё не могу избавиться от дрожи внутри, вспоминая шипение змеи.

— Закрой глаза, — просит Том, смотря на меня.

— Зачем?

— Закрой.

Вздыхаю и закрываю глаза, вновь погружаясь во тьму. Чувствую и слышу, как он делает шаг ближе, уменьшая дистанцию между нами. Я буквально ощущаю тепло, которое исходит от его тела. В какой-то момент мне кажется, что его губы сейчас на ровне с моими, но это может быть лишь плод моей фантазии, ведь я не пытаюсь подсмотреть.

— Что ты делаешь? — шепчу я.

— Пытаюсь поцеловать тебя, — тихо говорит он, посылая разряды тока по телу.

Делаю вздох, но продолжаю держать глаза закрытыми. Не знаю, почему. Но я вру, потому что знаю. Я хочу поцеловать его. Всё время хотела.

Губы Тома касаются моих, оставляя едва уловимый поцелуй, и я почти хмыкаю, получая так мало. Хочется схватить его футболку и прижаться губами, но любопытство сильнее, поэтому я продолжаю стоять. И он вновь целует меня, но с большим напором. Приоткрываю губы, но он вновь отстраняется, создавая дистанцию. Моё терпение практически на исходе. Я буквально молю, чтобы был ещё один. Любой, даже самый быстрый. Тёплая ладонь ложится на мой затылок, а его губы вновь прижимаются к моим. Поцелуй разрывается, так и не успев начаться.

— Ты торопишься, Алекс, — улыбка в его голосе, заставляет мои глаза распахнуться.

— Что? — щурюсь я.

— Чувствуй, я же не просто так тебя туда привёл.

— Я и так чувствую.

— И что?

— Как хочу тебе вмазать, Дуглас, — хмурюсь я, на что Том смеётся, и теперь я могу видеть его, чему радуюсь, но не подаю виду, с силой сведя брови, чтобы не улыбнуться в ответ.

— Пошли, — хохочет он.

— Куда?

— На обед, ты забыла?

— Да, на твоём месте я бы переживала, что в салате может оказаться твоё довольное лицо.

Том передразнивает меня, с лучезарной улыбкой вышагивая вперёд. И я следую за ним.

Серые тучи продолжаются сгущаться над Нью-Йорком. Погода даёт понять, что меняться в лучшую сторону она не намерена ни сейчас, ни позже. Но, как ни странно, мне нравится эта духота перед дождем, который норовит полить собой город. Я жду этого момента, чтобы вдохнуть ароматы свежести и лицезреть радугу.

Первое попавшееся кафе становится нашим пристанищем для обеда. Не привычно видеть его рядом и не пребывать в состоянии настороженности. Кажется, что сегодня неловкость отступила, позволив легкости и непринуждённости воцариться между нами. Я не ощущаю себя не в той тарелке, наоборот, я словно в компании друга или человека, перед которым не нужно пытаться рисовать свои лучшие стороны. Я могу быть собой. Утренние неурядицы развеялись со временем, отступив перед будущим.

Разговоры между нами не частые, но я не считаю их важными и необходимыми. Мы просто стали собой. Том рассказывает смешные моменты в команде, как у него обстоят дела и как он рад, что ушёл с предыдущей работы, посвятив себя любимому занятию. Я просто радуюсь его счастью, и даю ответы на поставленные вопросы от него. Вижу, как горят его глаза, когда он говорит о бейсболе, и с грустью понимаю, что сборы будут частым явлением. Хоть мы и не вместе, я знаю, что тогда, когда мы можем собираться с друзьями — он может отсутствовать. Ещё недавно я не хотела встречаться с ним, но сейчас чувствую печаль, опустившуюся на плечи. Лизи свыклась с отлетами Джареда, и я знаю, что человек привыкает ко всему. Если раньше она могла улететь с ним, то сейчас Мэйс и Мэди удерживают её тут. Лишь однажды они летали вместе, но это не то место, где они должны присутствовать в таком возрасте, хоть и не скрывают своего восторга от увлечения и работы отца.

После позднего обеда, мы прогуливаемся по городу. И пока я забегаю в отдел с чаями, чтобы найти что-нибудь вкусное, Том увиливает куда-то в соседний магазин. Мужчина расстилает передо мной самые ароматные наполнения, из-за которых кружится голова. И зайдя за одним, я беру пять разных баночек. Лизи оценит мои запасы, потому что моя лучшая подруга — чайный алкоголик в вечном запое. Да и Фрэнк может оценить, либо же я на это надеюсь, ведь со мной поделились редким завозом. Даю обещание мужчине, что попробовав все, обязательно зайду и расскажу о своих эмоциях, после чего покидаю лавку.

Том ожидает меня с бумажным пакетом в руках. И я подумываю, что он купил что-то себе, но когда мы доходим до набережной и занимаем местечко на траве, он протягивает его мне.

— Что это?

— Открой и узнаешь.

Вытягиваю из пакета альбом на креплениях, похожий на тот, что когда-то был у меня на первом курсе университета. На нежно зелёном цвете, белый квадрат, по центру зарисовка силуэта балерины чёрными цветами, пачка которой приятного розового оттенка. Серебристые крепления на боку могут разъединиться и позволить убрать лишнее или добавить что-то новое. Альбом пуст, внутри лишь белые листы, ожидающие своего времени. В пакете остается набор цветных карандашей и точилка. Поднимаю глаза на Тома.

— Не хочу, чтобы ты забывала, с чего начинала.

— Спасибо, — тихо говорю я, смущаясь подарку.

Перевожу взгляд на обложку и обвожу указательным пальцем девушку.

— Когда последний раз ты рисовала?

Жму плечами и немного грустно улыбаюсь.

— Не помню.

— Нет идей?

Достаю пачку карандашей и открываю их.

— Не знаю, наверно, просто не было времени.

— Попробуй, — предлагает он.

Беру зелёный карандаш и делаю небольшие зарисовки возможно будущей одежды, которую при свободном времени смогу воплотить в жизнь. Том откидывается на локти, а я, убрав ноги на одну сторону, кладу альбом на колени и пытаюсь что-нибудь представить. Юбка, похожего цвета пачки на обложке, достигает колен и напоминает колокольчик. А мягко зелёного цвета топ дополняет её. Оставляю пространство между двумя вещами, зная, что на теле это место будет открыто.

Я всегда начинаю с первого листа, хотя многие начинают с середины, оставляя первую страницу для чего-то самого красивого. Я придерживаюсь другой позиции: открывая альбом, я вижу, с чего начинала и, доходя до конца, сразу заметна разница между началом и концом. Можно понять, в какую сторону ты двигаешься: в лучшую или худшую.

Том убирает мои волосы за ухо со своей стороны, из-за чего бросаю на него быстрый боковой взгляд и ловлю улыбку на его лице. Стараюсь сохранить спокойное выражение лица, что достаточно тяжело, когда он так делает.

— Мне нравится, когда ты так увлечена.

Немного улыбаюсь, продолжая рисовать. Завершив набросок, убираю карандаши и, склонив голову, смотрю на него. Желание коснуться его — появляется моментально.

— Погода хорошая, — улыбается Том.

— Поговорим о погоде?

— Почему нет? — пожимает он плечами.

С ответной улыбкой, качаю головой и устремляю взгляд на воду, где чайки ловят добычу, издавая громкие крики. Как же быстро между нами меняется эмоциональное состояние. За сегодня, я успела удивиться, увидев его на пороге; испытать неловкость, грусть и даже ревность, порадоваться, посмеяться, насладиться близостью и разозлиться, но скорей напугаться, находясь в полной темноте. Получила поддержку, подарок и просто его приятное присутствие рядом. Спектр всех приятных и неприятных эмоций. Никогда и ничего я не испытывала и не испытываю при присутствии другого человека рядом. Моё сердце, душа, тело — поют рядом с ним, забывая о том, что было.

Какое-то время мы наслаждаемся бешеным городским ритмом за спиной и спокойствием впереди, где шумит река. Но это нарушают капли дождя, ударяющиеся о плечи, а следом раздаются раскаты грома. Быстро убираю всё в пакет и надеваю туфли. С тем же ритмом усиливается дождь и ветер. Благо, что моя квартира не так далеко, можно добежать, если постараться. Но я не хочу. Желание насладиться такой погодой — сильнее. Том удивляется моей не торопливости, на что я лишь жму плечами, радуясь каплям дождя, спокойно вышагивая вперёд. И когда мы почти достигаем нужной точки, я не понимаю, прощаться с ним или нет. Душа не хочет отпускать, а разум пребывает в дисбалансе с самим собой, гадая, как поступить правильно. Том не говорит ничего, следуя рядом с парочкой моих пакетов в руках. Решаюсь пойти на уловку, и заворачиваю в китайский ресторанчик, чтобы взять еду на внос.

— Добрый вечер, Алекс, — улыбается мужчина азиатской наружности, с именем Сюин, — с собой?

— Здравствуйте, — немного улыбаюсь я, — наверно... да.

— Хорошо, что выбираете?

Поворачиваюсь к Тому, который смотрит на меня с каким-то замешательством. Мужчина выжидающе смотрит на нас, но понимает, что для выбора нужно время и поэтому отходит в сторону, занявшись помешиванием мяса в сковороде.

— Не хочу в таком виде сидеть тут, — тихо сообщаю я, указывая на сосульки в виде собственных волос, с которых стекают капли воды.

— Хорошо, — кивает Том, подняв уголки губ.

Футболка на нём полностью промокла и теперь прилипает к телу, из-за чего я периодически не могу собраться с мыслями, смотря на тело под ней и вспоминая его. Хотя, мне и вспоминать не нужно, я легко могу представить, что скрывается под его одеждой.

— Выбирай на свой вкус.

Согласно киваю, и медленно перевожу взгляд с его груди на вывески сверху.

Сделав выбор и получив его спустя десять минут, я всё ещё чувствую неловкость из-за того, как смотрела на него. Наверно, мой голод по его телу читался на ура, стоило только посмотреть на выражение лица и глаза. Взглянуть в глаза Тома, я так и не решалась, даже когда мы вошли в квартиру. Под предлогом переодеться, я улизнула в спальню и, закрыв дверь, прислонилась спиной к стене рядом, проглотив ком нервозности.

Вероятно, простояла я достаточное количество времени, потому что тихий стук привлёк моё внимание.

— Алекс?

Встряхнув головой, я быстро собралась и сконцентрировалась.

— Да, я сейчас.

Отбрасываю мокрую одежду в сторону и натягиваю атласные штаны в бело-розовую широкую полоску и таким же покроем рубашку. Захватив толстовку Тома, которую он дал мне у Картеров, я вышла за дверь.

На журнальном столике разместились упаковки с заказом, а Том занял место на диване, перебирая пальцами по экрану. Опустившись на другую сторону, я протянула ему толстовку. Переведя взгляд, парень посмотрел на вещь, а потом на меня, вероятно вспоминая, откуда она у меня.

— Ты дал мне её на выходных.

— Помню, — улыбнулся он.

Скинув футболку через голову, он подхватил толстовку и натянул на себя. Я же всё это время, кажется, даже не дышала, а мои глаза и не думали подниматься к его лицу. И только тогда, когда рельефное тело, успевшее окрепнуть за эти месяцы, скрывается с виду, я отвожу взгляд в сторону. Том поднимается и, проследовав к раковине на кухне, выжимает футболку. Глаза вновь следуют по его рукам, сжимающим ткань и напрягающимся, когда он выжимает воду. Веду взглядом по его плечам, спине и упираюсь в задницу. Пусть мне кто-нибудь даст хорошую пощёчину, потому что я открыто глазею на его зад. Том поворачивается, и теперь я упираюсь в ширинку.

— Чёрт, — шепчу я.

Можно мне провалиться сквозь землю, чёрт возьми.

— Прости, — мои губы говорят за меня, потому что сознание даже не думало извиняться.

— За что? — я наконец-то поднимаю глаза к его лицу, где выгнулась бровь.

— Кажется, у меня сдвиг по фазе.

Беру в руки стаканчик с лапшой и включаю телевизор, устремляя взгляд туда, лишь бы не встречаться с ним глазами. Неловкость — не то слово, которым можно описать эту ситуацию. Посмеиваясь, Том занимает место за диване и берет в руки в второй стаканчик. Не знаю, с каких пор меня начали интересовать новости, но тому интересу, с которым я смотрю их сейчас — можно позавидовать. Убираю в сторону пустую упаковку и, подобрав пакет, расставляю баночки, оставляя одну. Сегодня я решительно настроена попробовать первый, чтобы согреться. Наполняю чайник и жду, когда вода возьмёт своё. Приятные ароматы цитруса доносятся до носа. Закрываю глаза, втягиваю пары и наслаждаюсь вкусами, наполняющими воздух.

Время летит со скоростью света, когда ловлю часовую стрелку на восьми часах вечера, когда ставлю парочку кружек на столик.

— Спасибо, — улыбнувшись, говорит Том.

Киваю и делаю глоток. Горячий чай согревает изнутри, но уверена, это не только его заслуга, но и человека рядом. Меня бросает в жар благодаря увиденному. Искоса поглядываю на Тома, кружка которого пустеет слишком быстро, как и моя.

Собрав пустые упаковки в кучу, он убирает их в пакет, пока я обматываюсь мягким пледом и кладу голову на подушки. Положив ладонь на мою щёку, Том смотрит в мои глаза и большим пальцем поглаживает область скулы. Под его касаниями, я превращаюсь в желе. Уверена, ещё немного, и просто расплывусь по дивану.

Место быстро остывает, когда он поднимается с дивана и его ладонь покидает моё лицо.

— Ты не останешься?

— Я ухожу не потому что хочу, а потому что должен, Алекс. Сейчас больше всего на свете, я хочу остаться, но не могу.

— Это слишком просто, — говорю я, смотря на то, как он натянул кроссовки и выпрямился в пороге.

— Слишком просто было бы остаться.

— Да, действительно, — не скрывая иронии, отвечаю я.

— Когда-нибудь, я останусь, но это будет наша квартира, а не раздельные.

Ничего не отвечаю, укрываюсь пледом и сворачиваюсь вокруг подушек, смотря в экран телевизора, но, не видя, что там происходит. Слышу, как Том устало выдыхает и делает несколько шагов. Убрав мои волосы в сторону, его губы прижимаются к моему виску и задерживаются.

— Я люблю тебя, может, нам лучше не торопиться в этот раз?

Вновь ничего не отвечаю, и Том снова выдыхает. Тёплый воздух опаляет моё лицо, и краем глаза я смотрю на него. Улыбка трогает уголки его губ, когда мы встречаемся глазами. Оперевшись руками на подлокотник, он смотрит на меня сверху вниз.

— Скажешь, что любишь меня?

— Нет, — бурчу я.

— Упрямая, но я всё равно сам знаю.

Послав ещё одну улыбку, он шагает к двери и покидает квартиру, а мои губы расплываются в улыбке.

— Дурак, — хмыкаю я, оставаясь одна.

Глава 22

Покидаю клинику с мрачным выражением лица, точней, с зелёным. Слова врача эхом разносятся в голове.

Беременность подтверждена.

Всего лишь два слова понадобилось для того, чтобы выбить из нутра весь дух. Страх мгновенно распространился по телу, заполняя собой каждую клеточку. Сердце желает верить в будущую радость Тома, но именно сейчас мой реализм решил оставить оптимизм позади. Да, это были эмоции, и теперь я понимаю Лизи как никто другой, только в отличии от неё — я не в отношениях. Том хотел всё вернуть, исправить, но теперь я отчаянно боюсь сказать ему об этом.

Автоматически тыкаю по экрану номер лучшей подруги, но не получаю ответа. Занимаю одинокую лавочку в самом дальнем уголке и сотрясаюсь в рыданиях. Я в заднице. И успешные попытки добить себя самобичеванием дают свои плоды, потому что я буквально на грани истерики, если уже не перешла эту черту. Не могу ничего сделать и первая причина: я больше не могу иметь детей. Вторые слова, которые я услышала от врача, получив анализы:

— Мне очень жаль, но эта беременность будет единственной.

Изначально я не совсем поняла смысл данного выражения, пока мне не объяснили. Но я даже не помню ничего дальнейшего. Всё как в тумане. Пока женщина пыталась мне объяснить причину, в голове царил вакуум и хаос, мешаясь друг с другом. Либо один, либо никогда. Что я выбираю? Одного, даже если буду растить самостоятельно. Хочется сказать, что я буду одна, но язык не поворачивается, ведь я никогда не буду одна. Со мной рядом будет он или она, пока это неизвестно, ведь срок всего лишь три недели. Проходящие мимо люди совершенно не смущают мою драму и зарёванное состояние в целом. Телефон начинает звонить и в спешке, я чуть ли не роняю его на пол экраном вниз, но успеваю подхватить в воздухе, словно жонглёр.

— Мне нужен адрес Тома, — бубню и всхлипываю в трубку так, что сама не могу разобрать слов.

— Алекс, что случилось? — спешно тараторит Лизи.

— Том... мне срочно нужно...

— Что с ним? — голос подруги меняется, и теперь к обеспокоенности добавляется сиплость, пока я успеваю всхлипывать, Лизи продолжает верещать в трубку: — что с Томом, Алекс!?

Пытаюсь перевести дух и тяжело выдыхаю, дрожь в голосе остается, но сейчас я могу хотя бы выдавить более-менее понятные слова:

— Где живёт Том?

— Что с ним случилось?

— Мне нужно срочно с ним поговорить, напиши мне... я прошу тебя, мне срочно нужен адрес...

— Господи, Алекс, ты меня пугаешь, что происходит? С тобой всё в порядке? Где ты?

— Скажи мне его адрес, Лизи! — настаиваю я.

— Сейчас отправлю, что произошло?

— Не сейчас, пожалуйста... — хриплю я и скидываю вызов.

Глаза поднимаются на детскую площадку, где бегают дети, а родители их догоняют. Несмотря на то, что в парке есть не только полные семьи, но и по отдельности, я смотрю на тех, где есть оба родителя. Сердце сжимается настолько сильно, словно кто-то вырвал его и сжимает в тисках с такой силой, что оно едва может продолжать биться. Вздрагиваю из-за уведомления, в сообщении которого написан не только адрес, но и следующие слова: «Срочно позвони мне, как сможешь!».

Сама не понимаю, как быстро ловлю такси, запрыгиваю в салон, отдаю несколько долларов и киваю на каждый вопрос мужчины за рулём, даже не слушая его слов. Совершенно неважно, может, он предлагает мне уехать за город или подписать контракт на то, что я буду его вечной рабой, я всё равно ничего не могу услышать за шумом в голове, поэтому соглашаюсь со всем.

Страшней стало тогда, когда двери лифта остались за спиной, ещё несколько шагов к повороту, где коридор с дверьми расстелется перед глазами. На ватных ногах, с помутневшим сознанием и заплывающими от слёз глазами, нахожу квартиру B324, но не могу поднять руки. Тело будто залили бетоном, я не могу и шевельнуться, не говоря уже о стуке в дверь. Мерзкий привкус тошноты сушит горло, из-за чего жутко хочется воды. Несколько минут, я продолжаю тупо стоять лицом к лицу с собственным страхом, но слышу раскрывающиеся двери лифта и слишком знакомый голос, который обычно парализует, но тут я бегу. Бегу от двери к первому ближайшему повороту или выступу, который спрячет меня от Тома. Через пару соседних дверей забегаю за угол и прижимаюсь спиной к стене, кусая губы так, чтобы не издать и звука. До сознания доходят обрывки фраз Тома, который говорит по телефону.

— Не знаю, я только что оттуда... Нет, у меня нет её, она у Кэндис, я вчера отдал ей... — дверь открывается и последнее, что я слышу: — посмотрю в машине.

Как только слышу щелчок, внутренности обрываются, потому что он не увидел меня. Что-то внутри смеётся и говорит, какая я слабачка. И я согласна с этим внутренним голосом. Телефон вибрирует в кармане, и на экране мелькает имя парня, слишком похожего на Тома. Отклоняю вызов, но он тут же звонит снова. Отключаю на телефоне не только громкость, но и вибрацию, решаясь идти до конца. Я не могу поступить с ним так, у меня уже есть опыт недосказанности, который хоть и завершится на мирной ноте, но со своими неприятными сторонами.

Смахиваю слёзы с лица, несколько раз следую мантре «вдох-выдох» и стучу в дверь. Спустя полминуты, дверь открывается и, прижимая телефон к уху, Том с шоком смотрит на меня. Его удивление вполне понятно.

— Я перезвоню, — говорит он и убирает мобильник в сторону, пропуская меня вперёд.

Не знаю, проходить ли дальше, поэтому застываю в пороге. Ещё не понятно, длинный ли разговор или короткий.

— Не ожидал тебя тут увидеть, — с тем же удивлённым тоном, говорит Том, в один голос с ним, я вторю своё.

— Я беременна.

Моментально его брови ползут вверх.

— Алекс, надеюсь, ты не решила...

— Я не буду перекладывать всю ответственность на тебя, — перебиваю я, — если ты не хочешь, то это твоё право...

— Замолчи! — рявкает Том, — дай мне нормально договорить хоть раз, чёрт возьми.

Ледяное ведро воды выливается на голову в виде его резкого тона, который слышится крайне редко, но не без нужной причины. Пальцы на руках скрепляются в замок и вжимаются друг в друга так, что будущий след от впивающихся ногтей, чувствуется уже сейчас. Прикусываю язык и смотрю на Тома, который, вероятно, пытается совладать с собой из-за нахлынувшей ярости. Но она моментально испаряется, на смену ей, в его глазах появляется спокойствие.

— Дослушай меня, — выдыхает он.

Медленно киваю и прикусываю язык.

— Мы так и будем стоять в пороге? — спрашивает Том, рассматривая меня с ног до головы.

— Н-нет, — заикаюсь я, — если ты хочешь...

— Я хочу, — кивает он, — пошли.

Быстро сбрасываю туфли и спешу за ним, окинув взглядом небольшую прихожую, где умещается лишь шкаф и несколько дверей, расположившихся по правой стороне и большая арка напротив входной двери. На эмоциях я не успела разглядеть и этого.

Том пропускает меня вперёд, занимаю место на краюшке дивана, расположившегося посередине гостиной, за спинкой которого раскинулась небольшая кухня дубовым цветом. В отличие от меня, Том не так скромен. Он практически упирается в спинку поясницей, но корпусом склонился вперёд, расставив локти по коленям. Если бы не несколько дюймов, мы могли упираться коленями друг в друга.

— Как ты узнала?

— Я не знаю... — тихо говорю я, — не знаю, зачем взяла его. Я просто стояла в магазине, коробочка с тестом лежала на прилавке и я, не задумываясь, взяла. На уровне подсознания.

— Ты говорила, что не беременна.

— Я ещё не знала... позавчера сделала тест и даже не думала увидеть там... в клинике подтвердили...

Спешно роюсь по сумочке, ища заключение врача, и когда среди хаоса находится необходимый лист — протягиваю Тому.

— Алекс, мне не нужны доказательства, я знаю, что сделал это.

— Сделал?..

— Ты была с кем-то ещё? — моментально напрягается он.

— Нет, — быстро отвечаю я.

— Значит, выбор не велик.

— Я не хочу, чтобы ты думал, что я принуждаю тебя. Это не так.

Делаю протянутый выход и убираю волосы за уши.

— Я хотела, чтобы ты знал. Я не могу держать тебя в неведении. Мы не будем вместе только из-за этого.

— Ты не хочешь или это принцип?

— Я... — опускаю глаза и вновь поднимаю их, найдя взгляд Тома. — Хочу.

— Тогда в чём проблема?

— Не знаю... я не понимала, какая будет у тебя реакция... это же... это просто невообразимо, мы же столько лет и...

— И наконец-то, Алекс, — выдыхает Том.

За долю секунды, он оказывается у моих ног, его улыбка заставляет нервничать и радоваться одновременно. Том смотрит на мой самопроизвольный замок. Взяв мои руки в свои, он целует кисть и смотрит мне в глаза. Его ладонь тянется к моему животу и ложится на поверхность, согревая изнутри. Из-за этого я готова выть на Луну, и всё же не сдерживаюсь. Откинув голову назад, у меня не получается собрать слёзы назад, поэтому я просто позволяю им побежать по щекам.

— Это я виновата, прости...

— О чём ты говоришь? — хмурится Том.

— Этого не должно было случиться.

— Это должно было случиться, Алекс. Ты боишься беременности?

— Нет...

— Что тогда?

Встречаюсь с ним глазами и отвожу взгляд в сторону.

— Ты не должен быть со мной из-за ребёнка.

— Иногда мне кажется, что твой мозг имеет способность засыхать.

— Я идиотка...

— Нет, ты просто боишься. Этот момент должен был стать счастливым для нас, а не со слезами.

— Ты злишься на меня? — тихо спрашиваю я.

Губы Тома дёргаются, а после расплываются в широкой улыбке.

— Ты рехнулась? Я люблю тебя, я всегда хотел детей с тобой. Да, это получилось вот так, но давай попробуем это принять за знак судьбы? Мы будем выстраивать всё с нуля. Новое, Алекс. Я люблю тебя по-прежнему, а сейчас, чёрт возьми, я люблю тебя ещё сильнее, но наши отношения будут другими. Это как дом, который мы будет строить на чистой земле с самых первых азов, только сейчас он будет выстроен в сознательном состоянии.

Издаю глухой всхлип и обнимаю его шею, уткнувшись в неё носом. Том прижимает меня в ответ, и я практически расплываюсь в его родных объятиях.

— У меня есть ещё кое-что...

— Что? — спрашивает Том, утирая слёзы с моего лица.

— Я больше не могу...

— Не можешь? — выгнув бровь, он смотрит на меня глазами, наполненными нежностью и любовью.

— Эта беременность... она будет единственной... — новый всхлип отчаянья вырывается из меня, и из-за стыда я закрываю ладонями лицо. Мне стыдно признавать, что я не могу дать ему большего.

Том отводит одну мою ладонь в сторону, его глаза всё те же: с мягкостью и трепетностью.

— Давай не будем об этом думать? — предлагает он с нежностью в голосе и взгляде. — Давай жить настоящим? У нас уже растёт один, о втором мы подумаем потом. Алекс, есть разные способы получить желаемое. Но сейчас главное то, что у нас уже получилось.

— Прости...

— Тебе не за что извиняться. Это все сюрпризы на сегодня? — улыбается Том, и я благодарю всё на свете, что жизнь подарила мне именно его.

— Я не знаю, не думаю, что это сюрприз, но...

Начинаю рыться в сумочке, чтобы найти снимок. И в моём хаосе он находится спустя минуту.

— Тебе срочно нужно прибраться там, — улыбается он.

— Да, — выдыхаю я, соглашаясь с его словами.

Протягиваю ему квадратик.

— Что это? — Том, сведя брови, крутит карточку в руках и рассматривает её со всех сторон.

— Это он... или она. Я подумала, что лучше его сделать, чем не делать, даже если там ничего толком не понятно.

— Теперь я понимаю Лизи, — улыбается он, подняв на меня глаза.

— Что именно?

— Почему она называла их горошинами, это правда похоже на зерно.

Отложив в сторону снимок, Том смотрит на мой живот и кладёт на него ладонь.

— Как будто ничего нет, — говорит он, изучая моё лицо.

— Это только сейчас, скоро я начну поедать всё, что будет попадаться на глаза.

— Это вряд ли, ты никогда не будешь есть маслины, — смеётся Том, — даже если Земля сойдет с орбиты.

— Ты прав, — улыбаюсь я, смахивая слёзы и всю тяжесть, повисшую на плечах за такой короткий срок.

Кладу ладонь на его щёку, пока Том поглаживает мой живот.

— Спасибо, — шепчу я.

— За что?

— За то, что ты есть, — жму плечами и облечено выдыхаю, — я боялась тебе рассказать...

— Хорошо, что ты это сделала, я не хочу узнавать от других или оставаться в неведении. Думаешь там девочка или мальчик?

— Не знаю.

— Не чувствуешь?

— Пока нет. Ты можешь ответить мне честно?

— Могу.

— Не спросишь, на что?

— Зачем? Я на любой вопрос отвечу честно.

— Хорошо... я хочу знать, что ты не злишься и не будешь со мной из-за ребёнка...

— Я хотел быть с тобой, и буду хотеть всегда, Алекс. Может быть, я не хотел торопиться в этот раз, но судьба распорядилась иначе. Мы будем дальше продолжать строить свои отношения, только теперь не одни. Я люблю тебя, ты меня слышала?

— Слышала, — выдыхаю, поглаживая его щёку, на которой самая умопомрачительная щетина. — Мартин звонил, нужно перезвонить.

Вытягиваю телефон из сумочки, на что Том хмурится.

— Ты серьёзно собираешься разговаривать с ним сейчас?

— Он звонил несколько раз, даже когда я сбрасывала. Мартин никогда так не сделает, он дождётся, когда я освобожусь и перезвоню.

— Какой он галантный, — с открытой насмешливостью, говорит Том, на что я смягчаюсь, смотря на него. Сердце трепещет из-за того, что он ревнует, поэтому улыбка трогает мои губы.

— Тебе не о чём беспокоиться. Он хороший парень, — бровь Тома выгибается, смеша меня. Очень умно с моей стороны говорить, какой Мартин хороший парень, но я не могу удержаться и не получить от Тома желаемую искорку в глазах.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒