Благодарности 4 страница

Он расслабился.

— В это вовлек меня дедушка. У него, как у любого хорошего грека, была судоходная компания. Империя, построенная с нуля.

— Неплохое наследство.

— Она еще не моя. — Он сорвался в еще один приступ сильного, судорожного кашля. — Все ее.

Она нахмурилась:

— Но так как она передана по наследству...

Адонис приоткрыл глаз.

— Кто сказал, что она умерла?

Время резко остановилось. Тесс вскинула голову, ее глаза расширились.

Он не разъяснил.

Тесс посмотрела на свой сотовый. Время приближалось к часу ночи. Ей нужно было торопиться к Лидии за вещами. Нет сомнений, что девушка, возможно, провела большую часть вечеринки, катаясь по полу и радостно хихикая из-за долгого отсутствия Тесс.

— Я должна выдвигаться. — Тесс оттолкнулась от прикроватной тумбочки. — Не забудь, что Лидия приготовила суп, и съешь его, когда будешь готов. Я поставлю его в холодильник.

Адонис вскинул руку, поймал ее за запястье и что-то неразборчиво пробормотал.

— Что?

Его грудь поднялась, будто следующие слова спровоцировали столько боли, сколько доставляла лихорадка.

— Я сказал, останься.

Сострадание и отчаяние свели на нет то, что осталось от ее сил.

— Как бы мне ни хотелось, чтобы тебе стало лучше, правда, но я не могу это продолжать, Адонис. В один день быть твоим доверенным лицом, а на следующий оказаться в черном списке.

— Это было не моим решением, — произнес он сквозь скрежет зубов, удерживая свой здравый рассудок.

— Что значит, это было не твоим решением? — спросила она, несмотря на то, что все кусочки в ее мозгу начали собираться. — Кэмерон. Он подговорил тебя на это, не так ли?

Адонис ни подтвердил, ни опроверг обвинение.

В ней закипела злость. Она не могла верить Кэмерону! Почему он должен быть таким ненадежным?

Она потянулась за телефоном, намереваясь все высказать своему парню. Тесс начинала думать, что после четырех лет дружбы она действительно не знает Кэмерона.

— Не надо.

— Не надо что? Говорить ему, как это мелко и мстительно угрожать кому-то, чтобы тот не общался с одним из его друзей?

— Просто не надо.

Он снова закашлял.

Отложив в долгий ящик обиду на своего будущего мертвого парня, она постучала по спине Адониса. Тесс нахмурилась от пронзительного тепла, скрываемого рубашкой. Его жар усиливался.

Она оставила его, чтобы пойти в примыкающую ванную. Тесс смочила холодной водой полотенце, очень кстати свисавшее со смесителя.

Пока ее не было, Адонис свернулся калачиком. Она перевернула его на спину и положила на лоб полотенце.

Когда он начал дрожать, на ее лице отразилось беспокойство.

С Кэмероном она все обсудит потом.

А прямо сейчас Тесс нужно было сосредоточиться на том, чтобы Адонису стало лучше. С нее более чем достаточно путешествий в отделение экстренной медицинской помощи.

Глава 17

Очнувшись, Адонис пожелал не приходить в сознание еще дольше.

Его грудь еле поднималась и опускалась. Слизь забила носовые пазухи. Кожа так сильно натянулась из-за высохшего пота, что он чувствовал себя змеей в процессе линьки, пойманной в ловушку старым слоем кожи.

Каждое сухожилие и сустав его тела болели.

И в этот список недомоганий не были включены побочные эффекты от лекарств, которые он начал принимать три недели назад.

В итоге он чувствовал себя подогретым дерьмом.

Адонис перекатился на бок в поисках позиции, которая обеспечит ему облегчение от заложенного носа.

В заблокированные пазухи носа прокрался дразнящий запах — сладкий, с намеком на цитрус, который напомнил ему о землянике и розовом грейпфруте.

Он в замешательстве открыл глаза.

Его пронзили страх, холод и режущая боль, когда он увидел ее, лежащую в его кровати так близко, что он мог протянуть руку и дотронуться до нее. Он же не переспал с ней снова, не так ли?

Адонис резко поднялся, практически в состоянии паники. Со лба соскользнула влажная ткань и с мокрым шлепком приземлилась к нему на колени. Именно она дала начало воспоминаниям о прошлой ночи.

С тихим стоном Адонис откинулся на подушки.

Тесс снова оказала ему поддержку.

С тех пор, как Кэмерон поставил ему ультиматум, Адонис размышлял над тем, что он должен ей сказать. Это было не трудно, учитывая то, что она частично имела отношение к причине их натянутой дружбы. Но когда он увидел, как она стояла перед ванной, а мешковатая одежда Кэмерона висела на ее тонкой фигуре, ему хотелось причинить ей боль самым наихудшим возможным способом: за то, что настроила его лучшего друга против него; за то, что влезла в его жизнь; за то, что заставляла его беспокоиться.

Ее уязвленное выражение лица, как у щенка, которому дали под зад, показало ему, как мало она спала эти несколько недель.

Грипп стал его возмездием. Он заслуживал страдать и одному преодолевать мучение от того, что натворил.

Адонис искоса посмотрел на нее.

Он был в безопасности.

Она лежала неподвижно, звук ее дыхания был глубоким и спокойным. Ее брови и верхняя губа покрылись испариной.

Адонис отыскал под подушкой пульт и выключил камин.

Было странно видеть ее беззащитной. Ее лицо было выразительным, даже когда она спала. Он обвел взглядом черты ее лица: изящный свод бровей, элегантный изгиб скул, утонченный нос и чувственную пропорциональность рта.

Он почувствовал прежний, настойчивый порыв. На этот раз совершенно не сексуального характера. Настойчивость гудела в его крови и пробиралась под подушечки пальцев, пока он, без преувеличений, не возжелал схватить карандаш и блокнот, чтобы запечатлеть эстетические детали ее лица.

Солнечный утренний свет осветил едва уловимые тона ее груди и кремовый цвет лица. Каким-то образом ее волосы за ночь выбились из прически и рассеялись вокруг. На свету они приобрели медный оттенок, пестрые локоны переливались разными цветами, как и ее зеленовато-карие глаза и большинство сменяющихся и противоречивых черт ее характера.

В одну секунду она могла извергать огонь, а в другую — предлагать руку помощи, всегда ставя на первое место других, но не себя. Она была уверенной в себе и ранимой, целеустремленной и сообразительной, приземленной женщиной, которая могла стоять на своем, и летающей в облаках, глуповатой девушкой, которая требовала одобрения.

В ее индивидуальности было столько граней и величин.

С этого момента он не знал, как ее понять.

Адонис, чувствуя неудобство, поерзал на кровати, чтобы выбраться из нее, когда что-то теплое обволокло его запястье.

В нем закипели эмоции.

Он аккуратно разжал ее пальцы. Ее мягкая, бархатистая кожа предоставила ему минутную паузу.

Ему становилось с ней слишком комфортно. Он недостаточно сильно старался предотвратить единение становления и созревания. Так что сейчас? Кэмерон более чем ясно дал понять, какое место он занимает в их «отношениях».

Будто почувствовав его смятение, она проснулась, трепетно взмахнув своими темными ресницами в форме полумесяца. Невинная уязвимость выражения ее лица пропала, сменяясь знакомой защитной реакцией.

По какой-то причине, его это обеспокоило. Он же не отгрызет ей голову.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, в ее взгляде читалось изрядное количество подозрения.

— Просто превосходно, — произнес Адонис с гораздо большим сарказмом, чем намеревался.

Вместо того, чтобы противостоять атаке, Тесс приподнялась. Его легкие содрогнулись, когда она подползла к нему. Он замер, опасаясь того, что она схватит его или, хуже всего, поцелует.

От этой мысли его рот предательски задрожал.

Но Тесс не сделала ничего, просто проверила ладошкой температуру его лба.

— Хорошо. Жар пропал. Просто продолжай принимать лекарство от кашля, пей много жидкости и отдыхай.

— Спасибо, — сказал он, несвойственное ему слово прозвучало неловко и громоздко. Что-то, не поддающееся объяснению, образовалось в его груди, когда он увидел, как она свесила ноги с кровати.

— Вот и все? — выпалил он.

На ее лице отразилась расслабленность.

— Да, вот и все. А чего ты ожидал? Обмывания губкой?

Адонис нахмурился.

— Почему ты такая сука?

— Я практически полночи обхаживала тебя, и я сука?

— Я поблагодарил.

— Конечно, потому что это заглаживает все твои изъяны в характере, не так ли? — Тесс подняла свой кардиган.

— Что еще ты хочешь от меня? — сердито произнес он.

— Как бы ни было сложно в это поверить, но ничего, — теперь она кричала. — Ты думаешь, что мне нравится ходить вокруг тебя на цыпочках, не зная, что следующее вырвется из твоего рта? Ты как коробка с проклятым сюрпризом. Никогда не знаешь, что попадется следующее. Как, черт побери, я должна вести себя рядом с тобой? И не пытайся свалить все на биполярность. Я достаточно изучила все, чтобы знать, что ты придурок по собственному желанию, а не из-за генетики.

— Я не имел в виду... черт. — Он помассировал виски, стараясь успокоить давление в голове, и монотонная пульсация стала в два раза сильнее с тех пор, как она открыла рот. — Зачем превращать все в спор?

— Ох, так теперь это моя вина, что ты не знаешь, как разговаривать с людьми?

Они оба сердито уставились друг на друга. Адонису хотелось расплаты. Он устал бороться: с ней, с собой, с этими чувствами.

Как только он решил признать поражение, его тело приняло решение за него.

Из левой ноздри тонкой струйкой вытекла слизь.

На одну унизительную секунду они погрузились в тишину.

Адонис быстро вытер сопли тыльной стороной руки и почувствовал, что его щеки начали краснеть.

Губы Тесс сжались так сильно, что окрасились в белый цвет. Но она не смогла скрыть веселье.

Смех вышел таким звонким, что волосы на его шее резко дернулись.

Очевидно, его унижению не будет конца.

— Извини, что болею.

— Прости, — потрясенно выговорила она и постаралась сдержать смех. — Давай принесу тебе бумагу.

Адонис не смотрел на нее, когда она предложила ему туалетную бумагу, и небрежно вытер нос.

— Спасибо. Еще раз, — пробормотал он сердито.

— Не за что.

Следы ее прежнего веселья смягчили ее тон.

— Не нужно злорадствовать.

— Кто сказал, что я злорадствую?

— Это говорит твоя чертова улыбка на лице.

Какая-то часть тепла пропала.

— Знаешь, Адонис, я начинаю думать, что ты не знаешь, как общаться с прекрасным полом.

— В тебе нет ничего прекрасного.

— Верно. — Ее улыбка совсем пропала. — Насчет прошлой ночи. — Она задумалась. — Кэмерон правда сказал тебе держаться от меня подальше?

Он рассказал ей об этом, да? Не было смысла сейчас врать насчет этого. И все же, несмотря на то, что его друг еще как заслуживал пинка по яйцам, парень все еще был его братом по крови.

— Я бредил, — произнес он небрежно. — Откуда я должен знать, что говорил?

Выражение ее лица показало ему, что он ее не убедил.

— Точно. Должно быть, так и есть. Можешь позвонить Лидии? Я оставила вещи в ее квартире.

— Да. Конечно, — он достал из-под подушки телефон, набрал номер сестры и нахмурился, когда включилась переадресация на голосовую почту. Адонис набрал ее стационарный номер. После семнадцатого гудка сбросил. — Она не берет трубку.

— Конечно, не берет, — проворчала Тесс. — Кстати, твоя сестра — дьявол.

Он воздержался от соблазна ухмыльнуться.

— Своего рода, — он почесал затылок. — Хочешь, отвезу обратно?

— Не-а. Думаю, что справлюсь. Здесь всего восемнадцать или около того кварталов, — состроила гримасу Тесс.

Он изогнул бровь.

— Всего?

Ее терзало сомнение.

— Ты не должен.

— Хорошо. Тогда иди пешком.

Она сердито на него посмотрела.

— Я так и думал. — Он подошел к плоской консоли, вмонтированной в стену, и нажал несколько клавиш. После одного гудка ему ответил мужчина с резким голосом. — Джефф. Это Адонис. Подготовь мою машину через пять минут.

— Будет готово, сэр.

К тому времени, как они добрались до гаража, возле входа работал вхолостую «Рейндж Ровер», нагревая для них салон.

— Что случилось с «Феррари»? — спросила она, когда они забрались внутрь.

Адонис смерил ее скептическим взглядом.

— Какого черта мне ездить на спортивной машине в середине зимы?

— Точно подмечено, — проворчала она и пристегнула ремень. — Вижу, ты принимаешь лекарства.

Очевидно, она какое-то время раздумывала над этим вопросом.

— Да.

— И?

— Кто ты, мой социальный работник?

— Неважно. Забудь, что я спрашивала. — Тесс повернулась к окну.

Внутри него сосредоточился порыв внести ясность. Что эта девушка с ним делает?

— Я не знаю. Думаю, что чувствую себя спокойнее.

Это все, что он желал признать. Не дожидаясь следующего раунда допроса, Адонис воткнул запасной провод в разъем сотового.

Она улыбнулась сразу же, как только из стерео донеслась тяжелая импровизация.

— Ты не такой, как остальные.

Он усмехнулся.

— Почему? Потому что я слушаю «Chimaira»[33]?

— Нет, не только поэтому. — Она вздохнула. — Не могу поверить, что говорю это, но ты кажешься более непредвзятым, независимым. Меньше скован правилами приличия, если быть разумным. — Тесс рассматривала проносящийся мимо пейзаж. — Это больше, чем я могу сказать о Кэмероне.

Даже свирепое биение музыки не смогло посадить в клетку слона, стоящего у них за душой.

Что такого, если девушка Кэмерона осталась у него с ночевкой после того, как тот сказал держаться от него подальше? Ничего не произошло. Ничего и не произойдет.

— Не вини его, — услышал свои слова Адонис. — Он с рождения на коротком поводке. Можно сказать, он никогда многого себе не позволял.

Тесс пожала плечами, явно давая понять, что ей неудобно это обсуждать.

— Ты когда-нибудь был на слэме?

— Не сказал бы, что меня это прельщает.

— Нельзя называть себя настоящим фанатом металла, если никогда не был на шоу. — Ее глаза дьявольски загорелись. — Хочешь пойти?

— Не знаю. Мне нужно придумать последнее желание и распоряжение на случай смерти?

— Будет не больно. Секундочку. — Он ждал, пока она наводила справки в телефоне. Через несколько минут прогулки по интернету, она улыбнулась. — Если найдешь в себе силы, то завтра вечером будет шоу. Тебе понравятся эти парни. Они симпатичные грубияны.

— Здорово, верну тебе должок, — произнес он с наименьшим энтузиазмом.

— Ты не должен, — прощебетала она весело. — Считай, что это мой подарок тебе на Рождество.

Вот. Это. Да.

____________________

Адонис расхаживал по тротуару. Дальше по улице в ничем не примечательное здание входили люди, выстроившиеся в очередь.

Хипстеры, панки, фрики и небольшое количество одетых нормально — казалось, будто все выползли сегодня из своих соответствующих нор.

Такой вот Нижний Ист Сайд.

Он не мог поверить, что делает это. Он чувствовал себя чересчур одетым в кожаной куртке, белой футболке и джинсах. Может, ему стоило разукраситься, как дурень, стоящий напротив.

На него накатило облегчение, когда в кармане завибрировало. Он достал телефон и увидел ее сообщение: «Я здесь».

— Где здесь, черт побери? — пробормотал он.

— Здесь.

Адонис обернулся, готовый покалечить ее за то, что заставила стоять как туриста-идиота.

И забыл, как дышать.

Ее волосы были убраны в высокий хвостик, локоны опускались ниже плеч. На ней была одета порванная футболка с «Cannibal Corpse». Диагональные надрезы, поддразнивая, намекали на ложбинку, скрытую под черным топиком. Узкие черные джинсы придавали нужную форму контуру ее ног, добавляя им сокрушительную длину. Фиолетово-черные тени делали акцент на светло-коричневом и зеленом оттенках ее глаз, и золотистых крапинках в них.

Она выглядела таинственно, убийственно и готовой съесть его заживо.

Черт его дери, если он остановит ее.

— Адонис? Ты в порядке?

— Что? Да, — пробормотал он. — Твоя сумочка и все остальное дерьмо в моей машине.

— Ага, оправдание, чтобы провести со мной время, — поддразнила она его, засовывая сотовый в задний карман.

Он взглядом последовал за его перемещением, завидуя неодушевленному предмету, который оказался вплотную к ее попке.

— Как бы не так.

Тесс оценила его одежду.

— По крайней мере, ты не надел рубашку на пуговицах. Но я ожидала порванную футболку.

Для этого еще будет время.

Тесс подтолкнула его к уменьшающейся очереди.

Адонису никогда прежде не приходилось стоять в очередях, что должно было разозлить его. Но ее присутствие отвлекало. Не осознавая его оцепенения, Тесс болтала об истории продвижения группы.

Она не должна была напрягать его. Он бывал с женщинами и посексуальнее. Поумнее. Более интеллигентными. Более опытными.

Так что так отличало ее от них?

Адонис пришел в себя достаточно, чтобы заплатить за билеты до того, как она смогла достать наличные. К счастью, ему не пришлось долгое время выслушивать ее протесты.

В ту секунду, когда открылась стальная дверь, оглушительная музыка уничтожила половину клеток его мозга. Разноцветные стробоскопы, вперемешку со сверкающим белым светом, зигзагом двигались по толпе людей. Чем ближе к сцене, тем более жаждущими становились фанаты: толкались, пихались и врезались в соседей.

Так вот какой мир металла. Он окунулся в этот жанр сразу после того, как познакомился с коксом. Неистовство звуков этой музыки проникало в его вены и возносило его ввысь, где он оставался и дальше.

Он провел языком по деснам, непреодолимо желая дорожку. Только одну.

Тесс потянула его за запястье, рассеивая порыв, и показала на лестницу, ведущую на балкон. Не дождавшись от него согласия, девушка потащила его за собой. Она уверенно пробралась сквозь толпу и выбила местечко у перил.

— Так это твое излюбленное местечко, — сказал он, когда музыка утихла.

Она сверкнула улыбкой, которая заставила что-то прорасти в его груди.

— Прежде чем мама вышла замуж за отчима, я все время сюда приходила. Это было моим единственным спасением. Ничего не имело смысла, кроме музыки.

— Почему ты забросила это, если оно так много значит для тебя?

В выражении ее лица что-то дрогнуло.

— Было достаточно сложно соответствовать людям, как ты. Думаешь, если бы я показалась в классе с синяком под глазом и ссадинами, стало бы легче? Или если бы пригласила кого-нибудь на шоу?

Она была права.

Свист и возгласы набрали громкость, когда администраторы следующей группы закончили проверку звука. Воздух наэлектризовался от ожидания.

Она приподнялась на носочках и прокричала ему в ухо:

— Не видела этих парней с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Но они чертовски выдающиеся.

Свет погас, погружая их в темноту. Через секунду грохот барабанов и визг гитар расщепили атомы вокруг него. Вариация меняла направление от оглушительных пауэр-аккордов до сладких, заунывных звуков. Когда голос певца стал напряженным, зеркально отражая инструментальное развертывание, шум и гам приобрели силу.

На сцене певец потребовал «бег по кругу»[34]. Толпа внизу медленно закружилась в водовороте. Они набирали скорость, как дикари.

Тесс подтолкнула его.

— Хочешь спуститься?

Она выжила из своего проклятого ума?

Ему хотелось грубо отказаться. Но она практически порхала от возбуждения. Адонис застонал, уже жалея, что согласился на это дерьмо.

— Конечно.

Ликующе взвизгнув, она потащила его вниз по ступеням к пышущему жаром полчищу тел.

Все двигались. Люди в нескольких футах от него танцевали, пытаясь сбить всех с ног, мотали головой, подпрыгивали и врезались в рядом стоящих людей, которые откидывали их обратно в центр хаоса.

Тесс, находящаяся возле него, уже разошлась. Она стянула повязку для волос, начала мотать головой, вырисовывая волосами круги в воздухе, и прыгала. Выбрасывала вверх руку с поднятыми указательным пальцем и мизинцем. Она сошла с ума.

А он не мог отвести от нее взгляда.

Он никогда не видел, чтобы она выглядела такой энергичной и свободной. Она не была честолюбивым ребенком трастового фонда и не пыталась смешаться с окружением. Она не была скучной карикатурой, способной только извергать идеи и мысли.

Это была настоящая Тесс.

Ее кожа покрылась потом. Макияж потек. Но ей было все равно. Всем, казалось, было все равно.

Может, в этом и есть смысл.

Подстроившись под музыку, Адонис понял, что она была права. Звук музыки был смелым, грубым, волнующим. В режиме реального времени впечатлений было больше, чем при прослушивании через наушники или колонки в его машине.

Как только он начал теряться в сумасшествии, его отвлекли разгневанные движения на периферии. Он увидел все в замедленном действии: два парня резко начали спорить, затем толкаться. И вдруг один парень занес руку назад, чтобы нанести удар.

Адонис не смог двигаться достаточно быстро, чтобы преградить путь.

Тесс отбросило назад, когда локоть парня попал ей в голову.

В его теле, словно пламя, разрослась ярость, когда девушка врезалась в кого-то и упала на пол. Он напряг мускулы, разрываясь между желанием оказать ей помощь и схватиться за шею этого придурка.

Адонис, ругнувшись, поставил ее на ноги и сквозь толпу потащил к выходу.

Он выбрал верное время. Позади него сквозь музыку раздались раздраженные голоса. Мимо них ринулись амбалы, чтобы предотвратить приближающуюся драку.

Адонис обернулся, как только они вышли за дверь.

— Ты в порядке?

— В порядке. — Она дотронулась до места удара и поморщилась. — Такое всегда происходит.

— И ты думаешь, что я тут сумасшедший. — Он отпустил ее, и она качнулась в сторону. — Ты не в порядке, — сердито произнес он, снова удерживая ее за руку.

— Просто немного двоится в глазах. Пройдет. — Она попыталась скинуть с плеча его руку.

Адонис проигнорировал ее и махнул такси.

— Пора расходиться по домам.

Тесс не стала спорить.

Через десять минут они подъехали к ее зданию. Адонис воспользовался ее ключом доступа, чтобы активировать лифт.

— Какой этаж?

Она ударила по кнопке.

— Ты живешь в пентхаусе?

— Завидуешь?

— Ты видела мою квартиру?

— Неважно. — Тесс отвернулась от него.

Ее лаконизм доконал его. Высокомерия ему хватило через край. Он такой, какой есть, и ей нужно смириться с этим.

Лифт издал звуковой сигнал.

Она провела их внутрь.

— Кто-нибудь есть дома?

Нет ответа.

Он автоматически рассмотрел обстановку. Достаточно прилично. Скудновато, но ничего особенного.

— Никогда не думал, что увижу, где ты живешь.

— Это квартира моего отчима. — Она достала из кладовой пластиковую упаковку с сэндвичем.

Он прислонился к столешнице и продолжил осмотр.

— Это то же самое.

— Нет, не то же самое. Ничего из этого — не мое. Единственный человек, который связан с этим местом или ним, это моя мама.

Очень восприимчива?

— Что случилось с твоим настоящим отцом?

— Не знаю, — строго ответила она и собрала в мешочек лед из морозилки.

— Ты лжешь.

— Да это неважно. Он неважен. Почему мы говорим об этом?

— Потому что мне любопытно. Это вроде как взаимная выгода, так как ты многое знаешь обо мне.

— Правдивая версия. — Тесс прижала лед к виску и поморщилась.

— Идиотка. Сначала прикрой чем-нибудь. — Он осмотрелся и стянул с ручки духовки полотенце. — Дай посмотрю. — Адонис осмотрел рану. Кожа возле ее правого глаза уже начала наливаться розовым. Без сомнений, завтра у нее будет замечательный фонарь. — Не так уж и плохо.

Она слегка улыбнулась.

— Почему мы всегда приводим себя в порядок после наших неприятностей?

— Потому что кто-то должен это делать. — Завершив предварительный осмотр, он перевел взгляд на ее лицо.

Признательность и изумление согрели ее зеленые глаза.

Никто и никогда не смотрел на него вот так.

От эмоций у него перехватило дыхание.

Адонис намеревался отодвинуться, выставить границы до того, как постоянный огонь между ними разгорится в полную силу. Но обнаружил, что его ноги не могут сдвинуться.

Это не могло произойти.

Не сейчас.

Больше никогда.

— Адонис. — Ее голос задрожал.

Он не осознавал, насколько близко они стояли друг к другу, пока она не прижалась к нему грудью. Он насладился мимолетным прикосновением и страстно возжелал следующего.

Вся кровь отлила от его головы, чтобы только оказаться под поясом его брюк.

Даже с наполовину разбитой головой, он все еще хотел ее. Если это не было знаком того, как глубоко он заинтересован в ней, то он не знал, что это такое. Усилие, которое ушло у него на то, чтобы убрать от нее руки, причинило ему боль. Он сделал все, что мог, и положил руки по бокам от нее, сжимая кухонную стойку, тем самым заземляя электрический ток, циркулирующий по его телу.

— Тесс, — произнес Адонис напряженным голосом.

— Мы не можем, — прошептала она.

— Я знаю, — выдал он сквозь сжатые зубы.

— Мы не должны.

Его пальцы коснулись ее.

— Я знаю.

Он едва услышал удар пакета со льдом об пол.

Стараясь сохранить контроль, он нагнулся, чтобы поднять его, и замер. Ее лодыжки были в нескольких сантиметрах от него. Тепло, исходящее от Тесс, поддразнивало. Ее кожа коварно умоляла коснуться ее, молила о свободе. И чтоб ему пусто было, если он не хотел того же.

Настолько легко, насколько возможно, его пальцы скользнули по ее лодыжке. Парень почувствовал, как от прикосновения напряглись мышцы.

В ушах грохотал пульс. Адонис знал, что играл с огнем. Хотя он так и не пообещал, что будет держаться от нее подальше, она не принадлежала ему.

Он заменил пальцы ртом. Она задрожала, когда его губы обожгли ее икры.

Она опустила вниз руки, либо чтобы оттолкнуть его, либо чтобы прижать ближе.

— Без прикосновений, — ласково отругал он ее. Хотя они оба вели себя неправильно, он возьмет на себя роль зачинщика. Он не возражал против того, чтобы побыть плохим парнем.

В любом случае, ему никогда не подходило амплуа белого рыцаря.

Он провел льдом по задней части ее икр, в то время как ртом прокладывал дорожку чуть выше. Адонис остановился, когда достиг верхней части ее бедер. Воспоминание о том, как он доставлял ей здесь удовольствие, в этом самом месте, подвергло испытанию его выдержку. Словно собака-ищейка, он сильно втянул в себя ее запах, откладывая в памяти, и так долго, насколько могли выдержать его легкие.

Он напрягся. Она хотела этого, возможно, так же сильно, как и он. Он практически мог почувствовать ее влажность сквозь джинсы.

Тяжело дыша, он прикоснулся поддразнивающим поцелуем к ее центру и заставил себя подняться. Скользнул по сережке в пупке и прижался к мягкой впадине ее живота. Ее дыхание превратилось в поверхностное похныкивание.

Он провел ртом по ее грудям, зубами задевая соски. Даже одетая в лифчик и блузку, Тесс ответила конвульсивной дрожью, предавая свою чувствительность. Ту, которую он до боли желал развить.

К тому времени, как Адонис полностью выпрямился, ее глаза стали похожими на чайные блюдца. Ее тело затряслось. Она была настолько близка к тому, чтобы сорваться, что он мог это почувствовать. Он стал твердым, боль от неудовлетворения выпотрошила его.

Он не мог объяснить эту нужду. Да его это и не волновало.

Он страстно желал ее.

И будет желать.

Он хотел похоронить себя в ее сладком, влажном жаре, и трахать, пока она не забудет свое имя. Пока она не забудет каждого придурка, с которым когда-либо спала.

Пока не останется только он один.

— Тесс?

Они отпрыгнули друг от друга, когда на кухню прошли гости.

В проеме стояли ее мама и Кэмерон.

В одной руке он держал стильный, с перламутровым отблеском подарочный пакет. В другой — букет синих роз.

Глава 18

Майя внимательно наблюдала за участниками устроенной ими же самими мыльной оперы и удушающего напряжения.

— Мне пора... идти.

Уход ее мамы разрушил заклятье.

— Кэм. Привет. — Тесс попыталась справиться с шоком оттого, что увидела его здесь. — Что случилось?

— Я собирался завести тебе подарок. И встретил твою маму в вестибюле, — произнес неясно Кэмерон. Он перевел взгляд на Адониса. — Что ты здесь делаешь?

— А на что это похоже? Помогаю твоей девушке, — сказал он, и его голос был пропитан раздражением. — Делай, что я тебе сказал делать со льдом, и прими Ибупрофен. Надеюсь, твое лицо утром не будет слишком непривлекательным.

— Бог ты мой, спасибо за вотум доверия, — поблагодарила его за грубость Тесс.

— Неважно. Я ушел. — Бросив на нее не поддающийся расшифровке взгляд, Адонис раскланялся и, не говоря ни слова, прошел мимо Кэмерона.

Она не шелохнулась, когда Кэмерон положил подарочный пакет и цветы на свободное место. Выражение его лица было безжизненным, бесчувственным.

— Так... Ты и Адонис.

— Это не то, что ты думаешь, — поторопилась объяснить Тесс. — Я приглашала его на концерт металла, на котором мне зарядили локтем в лицо. Он просто убедился, что я добралась до дома.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒