Глава 7. Твой обед закончился?»

Глава 7

Он слабел.

Он мог почувствовать сильное желание содрать кожу от костей и суставов, мечась в поисках свободы.

Это началось задолго до заката, вытащив его из беспокойного сна. Поэтому он продолжал двигаться, занимая возбужденные, нервные пальцы. Он носился по своей комнате. Застелил свою кровать. Загрузил одежду в стиральную машинку. Прибрался в комоде. Закинул вещи в сушку. Пробежался по домашней работе. Сложил вещи и рассортировал их по ящикам. Приступил к выполнению других своих проектов.

Помогло. Косвенно.

Он отправился в зал. Пробежал пять миль. Проплыл десять кругов. Отжался двести раз.

Но его дыхание до сих пор было слишком быстрым, а пульс стучал, как молоток, за барабанными перепонками.

Чувствуя себя слишком нервным, чтобы скрутить косячок, он выкурил бонг[6].

Он выкурил два.

К третьему бонгу он почувствовал себя более стойким, более сдержанным. Но это не стерло то зерно сомнения. Зерно паники, посеянной в самых дальних углах его разума.

Что вызвало влечение?

Злость?

Вина?

Или это было начало чего-то еще...

Перспектива последнего заставила его забить еще один «бонг», но целлофановый пакетик был пуст. Он быстро набрал своего дилера.

— Еще, брат?

— А что ты думаешь? — рявкнул Адонис.

Вместо того, чтобы обидеться, он просто засмеялся, зная о капризности клиента.

— Приходи к притону.

Чувствуя себя расчлененным, он положил телефон в карман и схватил свои ключи. Он вышел из задней двери, не захотев привлекать внимание. Но кто-то все равно позвал его по имени, когда за ним захлопнулась москитная дверь.

Его машина ожила. Пристегнувшись, он понесся вниз по узкому переулку, его «Феррари» вела себя как ненасытный волк среди провинциальных овечек. Солнце превратилось в расплющенный диск, скрывающийся за горизонтом. Уже наступила ночь? Дерьмо, еще два урока пропущены. При таких условиях, он будет счастливчиком, если доучится до середины семестра.

Несколько минут спустя, грязные беловолосые пугала приветствовали его у двери полуразрушенного особняка. Мужчина сопроводил его внутрь. Они обменялись.

Адонис повернулся, чтобы уйти, когда перед ним выросла самая сладкая из искусительниц.

— Ты в деле? Так скучно делать это одной.

Гребаное дерьмо.

Он все время делал это один.

Шар №8[7] был легкой задачей.

Он не взглянул на девушку. Его взгляд прилип к пакетику, свисающему между ее указательным и большим пальцами, который приветствовал его как давно потерянного любовника. Белый порошок блестел, как свежевыпавший снег, под завуалированным освещением коридоров. Он рефлексивно сглотнул и облизал губы. Его пазухи горели, а десны зудели.

— Я чист, — сказал он без всякого выражения.

— Одна дорожка не повредит.

Он закрыл глаза. Вспомнил вознесение к самым высоким вершинам экстаза. Вспомнил последовавшие за этим провалы. Последний провал закончился аварией и ожогом, который пылал и пылал. Он практически не вернулся. Не после сломанных костей и крови, окрасившей его руки, не после наручников и запихивания его на заднее сидение машины, сверкающей красными и синими мигалками.

Он не мог снова пойти по этой дорожке. Не мог так поступить с собой. Не мог так поступить с Кэмероном.

Он не мог так поступить с мамой и братом.

— Может, в другой раз, — проскрежетал он сквозь боль и обошел ее.

Порошок шептал позади него, просил засунуть в него свой палец, манил к себе.

Он пристально смотрел вперед, пока не сел на водительское сидение машины.

Адонис сжал руль и тяжело выдохнул через нос. Станет лучше, так они ему говорили. Время лечит все раны.

Нет. Время — дрянь. Слабая заплатка на протекающей трубе. Достаточно давления и она лопнет. Как и все остальное.

Он вжал педаль газа в пол, словно кабриолет мог каким-то образом обогнать его демонов.

Но от дьявола не может быть спасения.

Он всегда получает то, что ему причитается.

_________________

Кэмерон вздрогнул, когда за Адонисом захлопнулась входная дверь. Будучи более чем знакомым с моделью поведения своего друга, он опознал знаки: чрезмерная энергия, ОКР[8] и эксцентричная раздражительность. Через несколько дней их место займет меланхолия, и затем он придет в равновесие.

Итак, непреодолимое желание вернулось с новой силой. Тем временем, ему нужно не спускать глаз с Адониса. Он не любит следить за своим лучшим другом, но после той кучи дерьма, которая произошла в апреле, другого выбора не было.

Ответив на звонок, Кэмерон забронировал билет на ночной рейс в Беркли, Калифорния. Если бы офицеры в униформе не сопроводили его в тюремную камеру, он бы никогда в это не поверил. Истощенный мужчина с отталкивающий лицом, чьи ввалившиеся глаза умоляли его сквозь стальные прутья, практически заставил Кэмерона извергнуть съеденный во время полета завтрак. Ничто в нем не напоминало парня, с которым он вырос. Да, Адонис любил выходить за рамки дозволенного, когда дело касалось наркотиков. Что только непослушный, энергичный подросток ни делал, даже среди высших слоев праздного общества.

Хотя его друг просил не делать этого, Кэмерон выследил отца Адониса, который руководил бизнесом в Бэйцзин. Менее чем за день, Лайонел Бенуа добился снятия обвинений, и его сына освободили в заботливые руки реабилитации.

Детоксикации[9] было недостаточно. Кэмерон слонялся поблизости в течение пары дней, но этого было мало, чтобы навсегда отбить охоту к наркотикам. Вступив в схватку со сдержанностью, Адонис был наполовину рассвирепевшим, наполовину рыдающим жалким человеком. Он угрожал самоубийством, матерился на медсестер, предпринимал попытки сломать докторам пальцы и пытался подкупить санитаров баснословной суммой денег.

В этом была причина того, почему после лечения Кэмерон согласился поехать с ним за границу. Адонису нужно было провести время вдали от подхалимов, которые выдавали себя за его друзей и только обостряли его безрассудное поведение. Они видели в нем источник для развлечений. Он был душой общества, энергетическим источником, к которому необъяснимо тянулись люди. Это и тусовки, которые располагали от бесплатной выпивки и кокаина до доступа в эксклюзивные клубы, которые он арендовал для всяких развлечений.

Частью оздоровительного режима Адониса являлся подсчет денег, которые он потратил на развлечения. Только за последний год Адонис выкинул на ветер сотни тысяч долларов.

Вместо того, чтобы понять безмолвный крик о помощи своего сына, Лайонел просто улыбнулся и сказал:

— Мальчишки есть мальчишки.

После того, как Лайонел удостоверился, что все участники — истцы, прокуроры, судьи — были соответствующим образом вознаграждены, а претензии оставлены в прошлом, он полностью удалился со сцены.

Кэмерону было интересно, было бы финансовое положение его родителей настолько стабильным, если бы ему разрешалось погрязнуть в чистых, потворствующих произволах и заниматься такими забавами без последствий. В отличие от Кэмерона, запасы Адониса не были привязаны к трастовым фондам и соглашениям. Колледж не служил основой для профессиональной подстраховки. Он был только времяпрепровождением.

Возможно, поэтому он нуждался в руководстве и амбициях.

По прихоти Кэмерон предложил Адонису перевести того в свою школу, когда стало понятно, что обратного пути в Беркли нет. Он надеялся, что будет жить, не сожалея об этом.

До настоящего времени Адонис держался.

Кэмерон потер свое лицо и попытался вспомнить, как он оказался нянькой для взрослого мужчины.

Адонис всегда был угрюмым, дерзким ребенком. Чем старше он становился, тем больше это проявлялось. Темпераментный и без железной диктатуры, которая руководила жизнью Кэмерона, Адонис по голову погрузился в свою необузданную свободу. Но после аварии, которая коснулась его мамы и брата, его поведение резко ухудшилось.

В одиннадцать он начал приносить водку в бутылках из-под воды и курить травку. К тринадцати он перешел на вдыхание дорожки в ванной и принятию ЛСД. К старшей школе Кэмерон адаптировался к достоинствам и недостаткам употребления наркотиков Адонисом.

Был только один конечный путь, и он завершался продолговатым ящиком.

Полтора часа спустя Адонис ввалился в дом. Кэмерон приподнял бровь.

— Где ты был?

— Ты что, мой гребаный инспектор? — резко произнес Адонис, пока ходил вперед и назад, находясь, по-видимому, не в состоянии сидеть спокойно. Подозрения Кэмерона подтвердились, когда Адонис побрел на кухню и вернулся с бутылкой водки. Он сел, встал, вернулся на кухню, пришел обратно с пластмассовым стаканом и снова плюхнулся на стул.

— Что ты принял?

— Я не принимал дерьма! Ты хочешь, чтобы я пописал в бутылку и протестировал для тебя мочу? — набросился на него Адонис, а затем, когда услышал себя, покачал головой. — Извини, — произнес он угрюмо. — Я весь день в дерьмовом настроении.

— Серьезно? Не могу сказать.

Либо он не услышал сарказма, либо решил его проигнорировать.

— Я не могу отделаться от этого. — Адонис вскочил и продолжил мерить шагами комнату отдыха. — Я зол и не знаю почему. Я хочу что-нибудь сломать. Я, черт побери, не могу сидеть спокойно.

— Потому что тебе требуется доза? — сделал вывод Кэмерон.

Адонис провел трясущейся рукой по своим лохматым черным волосам.

— Нет. Да. Блядь, я не знаю.

Адонис сел и опустошил карманы.

Несколько пакетиков «Ziploc»[10] с марихуаной высыпались на стол. Кэмерон смотрел, как Адонис трясущимися руками вытащил стеблевую почку из неподатливых стеблей и достал бонг из кармана куртки.

— Так не может продолжаться всегда.

Пламя зажгло зелень, и легкие Адониса растянулись, чтобы приспособиться к разворачивающемуся дыму. Его смешок исказился чувством обиды.

— А какой у меня есть выбор?

— Не говори так! Посмотри, как далеко ты зашел.

— Попасть сюда не было проблемой. — Изнеможение ограничило его зрение, когда сила тяжести наполнила его конечности. Адонис откинулся назад, когда приятный слой тумана сдавил его мозг, перенаправляя его бурный поток сознания в более спокойное русло. — Остаться здесь — вот проблема. — Полуулыбка коснулась его губ. — Мне приходится курить пол-унции в день, чтобы оставаться в здравом уме.

— Со временем тяга уменьшится.

Или, по крайней мере, так думал Кэмерон.

— Это продолжается пять месяцев.

— Ты сидишь на этом дерьме с тринадцати лет. Не жди, что внезапно это исчезнет. — Кэмерон позволил тишине опуститься на минуту или две, прежде чем тихо задать вопрос: — Может, тебе стоит обратиться к доктору? На всякий случай.

На секунду душу Адониса парализовал сильный ужас.

— Нет. Я не как они. На какое-то время я прекращу принимать наркотики.

— Тем не менее, ты не должен исключать возможности.

Адонис проигнорировал его последний комментарий. Он отказывался принимать, что то же самое дерьмо, что опустошило его семью, нанесет ему удар в спину. Он не был похож на них. Он сильнее.

Во всяком случае, что, черт побери, знает Кэмерон Рэйнольдс?

Давление терзало его гортань. Чертов бойскаут Кэмерон с его идеальной семьей, идеальной жизнью и девушкой, которая поклонялась земле, по которой он ходил.

Почему он должен быть таким благородным?

Почему он не может быть мерзким куском дерьма, как все остальные куски дерьма в его жизни? Почему он должен волноваться?

Кэмерон — настоящий друг. Больше, чем заслуживал Адонис. Оправдывает ли взросление вместе такую верную преданность и доверие?

И что он сделал, чтобы вернуть проявление добросовестности?

Трахнул его девушку, и без проблем сделал бы это снова.

Наполовину оформившееся извинение запузырилось, разорвалось и покрылось коркой на его языке.

Он не должен был сюда приходить. Он был потребителем, нарушителем и разрушителем всех хороших и красивых вещей. Сколько угодно детоксикации или сеансов групповой терапии не смогут изменить его или его методы.

Он был ни на что не годным сукиным сыном, которому предназначалась ранняя могила.

С таким же успехом он должен был насладиться дорогой в ад.

_______________

Через два часа и три клубничных коктейля с ликером «Everclear»[11], их первая гулянка в честь Хэллоуина шла полным ходом. В доме тусовалось больше людей, чем он рассчитывал. Но все они были снабжены выпивкой до отвала. Адонис не возражал против такого. Называйте это заносчивостью, но ему нравилось смотреть, как люди хорошо проводят время и знают, что это он для них организовал.

В отличие от Адониса, Кэмерон мог различить тех, кто хотел сесть ему на шею, от тех, кого он мог назвать друзьями.

Он взглянул на часы и нахмурил брови.

— Если ты еще раз проверишь время, я выкину твои часы за окно.

— Почему? Потому что я хочу знать, не нарушаем ли мы сухой закон?

Райли протянул ему выпивку.

— Нет, потому что ты высматриваешь ее.

Кэмерон не стал спорить. Было уже четверть десятого. Вечеринка началась два часа назад.

— Где... где они?

Другой парень ухмыльнулся над его бестактностью, но не препятствовал ей.

— Это девушки, Кэм. Обычно они собираются дольше нас.

— Говорит парень в платье.

— Это не платье, — отрезал ирландец. — Это тога[12].

— Неважно, что держит твои яйца невредимыми.

— Успокойся, агент 007, она будет здесь достаточно скоро.

Несмотря на их недавние откровения, он не знал, как подойти к этой ситуации. Она все еще не назвала имя ее тайного возлюбленного. Это его не заботило, не должно было заботить.

Кроме того, зачем ему нужно было знать? Он же не сообщал ей обо всех своих похождениях.

— Тесс не говорила тебе, что она с кем-то встречается?

Стакан Райли застыл на полпути ко рту.

— Это то, как она это называет?

— Значит, ты знаешь, — уныло сказал Кэмерон.

Райли отвернулся.

— Она не говорила мне, если тебя это злит. Я видел это, так сказать.

Кэмерон знал, когда заметить, что кто-то что-то умалчивает. И его раздражало, что его сосед по комнате, его друг, решил держать его в неведении. Во что, черт побери, ввязалась Тесс?

— Что это за парень? Кто-то, кого я знаю?

На лице Райли шла ожесточенная борьба эмоций, пока безразличие не упаковало их в коробку и не отставило в сторону.

— Не я должен это говорить. Тебе ее нужно расспросить в подробностях.

Лэнс коленом открыл раздвижную стеклянную дверь, держа в руках коробку с ликерами разных сортов.

— Эй, кто-нибудь, сходите в мою машину и принесите с заднего сиденья бочонки.

— Принято, — вызвался Райли и сразу ушел.

Кэмерон на время оставил свою раздражительность. Ему не на кого было злиться. Но почему он должен был узнать последним?

— Ты знаешь что-нибудь о том, что Тесс с кем-то встречается?

Слегка расширившиеся глаза Лэнса подтвердили подозрения Кэмерона.

— Извини, чувак. Джейд заставила меня пообещать не упоминать об этом.

Его улыбка была нервной.

— Не переживай. Из того, что я слышал, это даже не серьезно. — Лэнс поставил коробку на стойку и достал бутылку кокосового «Ciroc»[13]. — Вот. Давай выпьем по шоту хорошего напитка, пока до него не добрались эти ничтожества.

Через пять шотов, мир казался таким же мрачным, как когда он был трезв. Он пытался не показывать это и болтал с друзьями, как если бы в его груди не поселилась черная дыра.

Нуждаясь в чем-то, чтобы занять руки, он оставил остальных играть во флип кап[14] и стал возиться со стерео. Вчера приходили девушки все украсить. Вначале он был скептичен, но они проделали отличную работу.

Красные, фиолетовые и черные огни погружали гостиную и комнату для отдыха в знойный, чувственный свет. Пауки, вампиры и тыквы свисали с оплетенного паутиной потолка. Белые простыни с брызгами крови украшали стены.

Многочисленный свист отвлек его внимание от плейлиста по теме Хэллоуина. Перед ним было слишком много людей, чтобы увидеть причину суматохи. Затем до него донесся смех Тесс, будто предназначенный только для его ушей.

Сердце Кэмерона подскочило до горла, когда он мельком увидел ее между телами.

Ее щеки раскраснелись от быстрой ходьбы. Волосы лежали свободными буйными волнами. Тонкий слой теней делал ее зеленые глаза более глубокими, а оттенок губного блеска увеличивал пропорциональные сочные губы.

Он сдержал стон, когда она показалась полностью.

Замысловатый черный корсет с вплетенным красным атласом подчеркивал ее пышный бюст. Атласный пояс с подвязками крепился к прозрачным чулкам, которые скрывались в ее зашнурованных мальчишечьих шортах. Ленты ее красных туфлей на шпильке опоясывали изящные лодыжки и икры, удлиняя уже и без того длинные ноги. Черные, покрытые пухом, крылья завершали костюм, их структура напоминала больше крылья бабочки, чем крылья падшего ангела.

Его падший ангел.

Их глаза встретились, и он смотрел, как черты ее лица осветились. Походка Тесс была медленной, и он не знал, была ли она преднамеренной или ее шпильки не позволяли ходить быстрее.

— Ты хорошо выглядишь.

— Что? — Он резко поднял глаза, чтобы встретиться с ее взглядом.

— Определенно стоит сотню долларов, — позлорадствовала над ней Джейд.

Каре-зеленые глаза Тесс сияли мягким блеском, который лишил его слов.

— Я тоже так думаю. — Она схватила его за руку и повела на кухню. — Время шотов.

Тесс не знала, было ли дело в алкоголе или ощущении новых возможностей, которые дарил костюм, но следующие несколько часов она не могла перестать улыбаться. Как какой-то самостоятельно назначенный охранник, Кэмерон никогда не бродил слишком далеко от нее и выступал в качестве защитного буфера против заигрываний других парней.

Джейд была права.

Ее внешний вид был гарантированной победой.

Его костюм на вид был неплох. Костюм Джеймса Бонда обтягивал его как перчатка. В какой-то момент он потерял куртку, но это было неважно. Черный тонкий галстук был развязан и криво висел на его накрахмаленной белой рубашке, верхние пуговицы которой были расстегнуты, открывая взгляду его крепкую, золотистую кожу. Благодаря закатанным до локтей рукавов, поясу с кобурой для пистолета, перекрещивающейся на его спине, и растрепанным пальцами волос, он мог составить хорошую конкуренцию настоящему агенту 007.

Этого было достаточно, чтобы назвать эту ночь самой хорошей.

И казалось, фортуна была сегодня на ее стороне.

Кэмерон не сводил с нее своих глаз. Или своих рук. Он использовал любое оправдание, чтобы случайно к ней прикоснуться. Его пальцы дрожали, когда он передавал ей шоты. Рот слегка касался ее уха всякий раз, когда он говорил с ней. А большой палец вырисовывал сводящие с ума круги на ее пояснице.

И это действительно сводило ее с ума.

— Я гений, не так ли? — ухмыльнулась ей Джейд.

— Злой гений, — Тесс неохотно признала ее способности. Костюм был полностью идеей Джейд, начиная от туфель и заканчивая макияжем. Тесс хотела одеть что-то более сдержанное, учитывая прямое указание активно не добиваться Кэмерона. К счастью для нее, Джейд не принимала «нет» в качестве ответа.

В конце концов, она сдалась. Адонис никогда ничего не говорил о том, что его нельзя немного помучить.

И это было погашением долга. В лучшем виде.

Даже костюм ее соседки по комнате вызвал ажиотаж. Волосы Джейд были уложены как у сексуальной, кудрявой красотки, и по ним было разбросано несколько декоративных листиков. Одетая в темно-зеленое, цельное, бронированное трико, которое позволило ей отказаться от выбора длинных оперных перчаток с толстым, инкрустированным плющем ремнем и темными сапогами со сборками, Джейд была идеальной заменой для вымышленного персонажа Ядовитого Плюща[15]. Бог знал, что Лэнс тяжело дышал при виде нее, как собака в жару.

— Я не знаю, почему ты не специализируешься на дизайне одежды.

Джейд фыркнула сквозь соломинку.

— Потому что мои родители обосрали бы здание школы. Они не раскошелятся на пятьдесят с чем-то тысяч долларов в год, чтобы я стала портнихой, — сказала она, и ее голос звучал возмущенно.

— Джей, если ты действительно хочешь...

— Что сделано, то сделано, Тесс, — прервала она. — Сегодня вечером все для тебя. Не смотри сейчас, но ты в поле зрения агента 007.

Намекая взглядом, что разговор будет продолжен позже, она посмотрела через двор. Хотя Кэмерон с кем-то разговаривал, его глаза были прикованы к ней, и он слегка улыбался.

— Разве я тебе не сказала не смотреть?

— Ты не можешь мне говорить не смотреть и не ожидать, что я не посмотрю.

— Ух, просто иди к своему мужику!

— Не могла сказать это немного громче? Я не думаю, что остальные это услышали. И говоря об этом, — Тесс вытянула шею, — где твой? Не так сложно пропустить черного капитана Джека Воробья.

— Лэнс не мой мужчина. Просто мужчина, которым я иногда довольствуюсь, — беззаботно сказала Джейд.

Тесс заглушила порыв схватить ее за плечи и встряхнуть. Лэнс ни на кого не обращал внимания, кроме нее. И Джейд была сумасшедшей, если не видела этого. Он мог притворяться, что имел беспорядочные половые связи, но Тесс знала лучше. Его ложь отражала ее ложь, и она раздражалась каждый раз, когда Джейд было насрать на его чувства.

— И пока мы все еще говорим про мужчин, где твой другой?

Будучи все еще достаточно трезвой, чтобы избежать пытливых глаз и ушей, Тесс схватила Джейд за руку и потащила к менее людному концу двора.

— Нельзя немного потактичнее?

— Тактичнее? Но я пью, — сказала угрюмо Джейд и поправила бюстгальтер.

Глаза Тесс параноидально окинули взглядом толпу, осматривая все и всех за один раз. Когда ее взгляд вернулся к Джейд, лицом той овладело странное выражение, прежде чем оно растаяло в хитром понимании.

— Понимаю. Кто-то ищет еще одну дозу наркотика.

Лицо Тесс вспыхнуло.

— Нет, я не ищу. Я просто хочу удостовериться, что он не здесь, чтобы не возникло неловкости.

— Ммм, конечно, — самодовольно сказала Джейд. — Если ты мне скажешь, кто он, я могу поискать для тебя.

— Я недостаточно пьяна, чтобы попасться на удочку. — Тесс залпом выпила остаток своей отвертки. — Пойду внутрь, возьму еще.

— И для меня тоже? — Джей показала ей свой пустой стакан и похлопала своими фальшивыми ресницами.

Тесс выхватила стакан.

— Мы будем сражаться.

— Нет, не будем. — Джейд прогнала ее.

Тесс пересекла двор и воздержалась от улыбки, когда почувствовала тепло от взгляда Кэмерона.

Миссия выполнена. Теперь он мог только последовать за ней в безлюдную ванную и затрахать ее до бесчувствия.

Внутри дом превратился в живую, душащую сущность. Люди заполняли узкие коридоры, как сардины банку. Упавшие со стен простыни слиплись от жары в мятые комки. Ее глаза заслезились от едкой выпивки. Тесс была удивлена, что не появились ни копы, ни общественная безопасность, чтобы прикрыть их вечеринку.

Неудивительно, что запасы алкоголя почти исчерпались. Она направилась наверх, чтобы достать еще выпивку из запасов. Конечно, под кроватью Райли простаивали две пластиковые бутылки виски низкого качества. Охраняя свой подарок, Тесс закрыла дверь и направилась обратно вниз. Она остановилась, услышав знакомый голос.

Она обошла первый этаж, пока не выследила его.

Ее желудок резко опустился.

Он выглядел как беспутный венгерский военачальник. Его пальто было длинным и черным, ворот был отделан бежевой шкурой животного. Кожаные брюки, не узкие и не широкие, облегали твердые мышцы его бедер. Ожерелье с клыками висело под впадиной ключицы. Ниже его грудь была голой. Тесс сглотнула и попыталась не пялиться ни на твердые кубики его рифленого пресса, ни на эротичные сдвоенные V-образные очертания мышц таза, перетекающие в пояс его брюк. Он обрезал свои длинные волосы до нарочно взъерошенной стрижки и кончики волос завивались у затылка и лба.

Наряду с физическим изменением его личность полностью трансформировалась.

Его смех был очень громким и очень диким. Жесты были энергичными, а лицо живым. Вокруг него находились люди, его люди, они орали, и их смех то затихал, то становился слишком восторженным.

Значит, он вернулся на порошок. Она не была удивлена. Адонис и сдержанность никогда не уживались вместе. Но это убьет Кэма, вложившего столько веры в его полное изменение.

Скрипя зубами, Тесс сжала горлышко бутылки виски и отправилась на кухню.

Но она была неосторожна в своем подсматривании. Тесс почувствовала обжигающее присутствие его внимания, будто лазерный луч пронзил свою назначенную цель. Она пригнулась, но это было бесполезно, учитывая ее рост и гигантские крылья на спине.

Было слишком поздно.

Двигаясь быстрее, насколько мог позволить плотно набитый дом, она почувствовала руки Адониса на своей талии прежде, чем смогла убежать на кухню.

— И куда это ты надумала убежать? — резко прорычал он ей в ухо.

До нее дошло понимание: его запах, тепло его дыхания, жар от его прикосновений.

— Конечно, подальше от тебя,

— Я вот думал о том, что произошло между нами.

Носом он уткнулся в изгиб ее шеи.

— Отвали от меня.

—Ау, малышка, почему ты такая?

Тесс напряглась, когда его свободная рука властно провела по выступу ложбинки между ее грудей.

— Адонис! — прошипела она и ударила его по блуждающей руке. Вместо того, чтобы рассвирепеть из-за этого действия, он разразился истерическим смехом.

— Кто этот лакомый кусочек? — Ей одурманено ухмыльнулся парень с длинными, неряшливо коричневыми волосами, засунутыми под красную тюбетейку.

Замечательно. Еще наркоманы.

Рука Адониса крепко обняла ее за плечи.

— Дек, ты знаком с Тессой?

Сонные серые глаза светились интересом.

— Нет, представь нас.

— Что, черт побери, с тобой происходит? Отпусти! — Она боролась, чтобы вырваться.

— Отпустить? Я скажу тебе, как это отпускает...

Тесс ударила его локтем в грудную клетку. Он освободил ее с мягким ворчанием.

— Извини нас.

Его друг присвистнул, когда она потащила Адониса в ванную.

Тесс попыталась захлопнуть дверь, но в ней застряли ее крылья. Сдернув их с себя, она закрыла ее с новой силой и отставила бутылку с виски.

— Какого черта ты делаешь?

— А ты что думаешь? — ответил он, и его взгляд переместился к ее груди.

— Я не нарушила свою часть соглашения. Что дает тебе право?

— Успокойся, дикая кошка. — Его пальцы блуждали по ее бокам, жадно пытаясь найти кусочек плоти. — Тебе никогда не приходило в голову, что мне нравится видеть, когда ты так возбуждена? — Он покусал мочку ее уха. — Вся такая злая, горячая и мокрая.

Ее тело начинало реагировать. Нет, он, возможно, повторял эту фразу тысячам девушек до нее.

— Не поступай так. Это не шутка.

С таким же успехом, она могла разговаривать сама с собой. Зрачки Адониса были как эбонитовые блюдца, плавающие среди омутов яркого янтаря. Дикие и возбужденные, казалось, они не могли сфокусироваться ни на чем более чем на секунду. Его аура полыхала возбужденным жаром. Тем не менее, от неестественного волнения и усталости кожа у него под глазами приобрела серый оттенок.

— Адонис. — Она взяла его за руки и заставила посмотреть на себя. — Под чем ты?

Искренняя забота, скрытая в тоне ее голоса, казалось, застала его врасплох. Он быстро пришел в себя.

— Под чем? Почему я должен быть под чем-то? Почему я просто не могу наслаждаться жизнью? В это так трудно поверить? Что я могу быть счастлив из-за того, что живу и дышу? — Он засмеялся, но звук его смеха был жестким и резким, будто окруженным презрением к самому себе.

— Ты знаешь это, не так ли?

— С чего ты взяла? Тесс, ты меня не знаешь. Думаешь, что знаешь, но это не так, — сказал он так быстро, что получилось одно слитное предложение.

— Нам нужно вернуться на вечеринку, — сказала она беспокойно.

— Зачем?

Адонис толкнул ее к краю раковины. Ее тело вздрогнуло от ощущения его возбуждения. Это было за пределами боли; за пределами всего, что могло уложиться в ее голове. Могли ли три года без секса привести ее к таким развращенным глубинам?

— Я разве не ясно дала понять, что второго раза не будет? — произнесла Тесс сквозь сжатые зубы.

В его глазах клубилась смесь из ненависти, ярости и желания.

— Здесь ты ошиблась. Второй раз уже был. И третий. Теперь я хочу четвертого.

— Адонис, пожалуйста. — Она тяжело вздохнула, полностью не осознавая, чего просила.

— Что поднимет тебе настроение, малышка? Ты хочешь, чтобы я сказал, как ты мучаешь меня? — громко крикнул он, будто она и не говорила. — Твоя мягкость. — Он провел пальцем по ее дрожащим бедрам. — Твой запах. — Его нос прошел вдоль возвышения ее груди. — Твой вкус. — Сквозь нее прошла дрожь, когда он лизнул ее горло.

Она попробовала другой путь.

— Если Кэмерон узнает, что тебе это нравится...

Тесс дернулась и испугалась, когда он укусил ее.

— Он что? — Его дикое веселье стремительно сменилось чем-то более мрачным. — Кэмерон это, Кэмерон то. Почему его имя всегда является для тебя мантрой? К черту его и все, чего он хочет.

— Ты не это имел в виду.

В его глазах появилось озорство.

— Ох, именно это.

Сердце Тесс заколотилось, когда он слегка коснулся задней части ее шеи, доводя ее нервы до сумасшедшей войны.

— Я закричу.

— Тогда кричи. — Его рот жестко набросился на ее.

Огонь устремился к ее конечностям. Каким-то образом то, что она делала это с ним в закрытом, освещенном пространстве, заставило её ощущать все это более реальным, чем в последний раз. Пытаясь противостоять наступлению Адониса, Тесс плотно закрыла губы, запрещая ему доступ.

Чтобы его не отговорили, он облегчал разрушенную беззаботность нежными облизываниями и мягкими укусами. Он покусывал уголки ее рта, и провел языком по ее нижней губе, прежде чем нежно пососать. Его частые, неистовые движения постепенно ослабевали, поглощая концентрацию. Потом он провел пальцами сквозь ее волосы, чтобы почти нежно прижаться к затылку.

С неандертальцем она могла справиться. Один стремительный удар коленом в пах уложил бы его. Мужчина, который обманывал, был более опасным. Это омрачило ее суждение и исказило хорошее ощущение. Ее мозг попытался перегруппироваться, но сигналы пересеклись, опрокидывая друг друга, и потерялись под повторяющимся потоком жара.

Он прошелся поцелуями по ее подбородку и затем вниз по шее, возвращая в памяти ее текстуру и вкус. Удовольствие прострелило позвоночник Тесс, когда он случайно наткнулся на определенный нерв. Ее конечности тряслись от попытки сдержать непроизвольную дрожь, но он почувствовал её ярко выраженную реакцию. Он потянул ее за волосы, опрокидывая ее голову назад, и нежно сжал кожу между зубами.

Тесс ткнула его в грудь, когда он слегка потер чувствительный участок кожи.

— Адонис, — прохрипела она.

Он не терял времени и набросился на ее рот. Она не оказала сопротивления и сомкнула руки у него за шеей. Соединяясь и разъединяясь, они бурно двигались друг по другу, борясь за доминирование.

Энергия снова разорвалась под ее кожей. Его руки были везде одновременно. То же самое делала и она. Она схватила его за волосы, притягивая ближе к себе, несмотря на то, что хотела оттолкнуть.

Прижавшись своим ртом к ее, Адонис грубо толкнул ее на поверхность стойки. Ее ноги раздвинулись. Он вклинился между ее бедер и проглотил ее приглушенный вздох, когда в нее сильно вонзилась его эрекция.

Ее сопротивление упало до нуля. Его пикантный аромат, его пряный вкус — всего этого было столько, сколько она могла взять.

Свободной рукой он сдвинул с нее остатки ткани, прикрывающей ее киску.

— О-остановись, — прошептала она, когда он дернул вниз верх ее костюма, подвязки и все остальное и грубыми пальцами начал терзать ее чувствительный центр.

— Остановиться? Скажи это снова. — Глаза Адониса, пылающие яростью тысячи солнц, угрожали погубить ее. — Скажи еще один раз, и я уйду, Тесс. Только одно слово.

Он наклонился вниз, и она встретилась с его безумным взглядом.

Прежде, чем Тесс смогла выдавить из себя хоть слово, в нее вонзилось острое лезвие его языка. Широко открыв рот, она откинулась на стойку в шоке и унижении. Его хватка на ее бедрах усилилась, когда она попыталась отодвинуться. Тесс не хотела пасть жертвой умелого напора чувств, который грозил уничтожить ее своими потоками.

В отличие от заботливого обращения, которое он подарил ее рту, Адонис опустошал ее киску как мужчина, приговоренный к камере смертников, которому подали его последнюю еду. Его бархатный язык прошелся по ней грубыми, круговыми поглаживаниями, прежде чем он сильно всосал ее клитор.

Тесс подавила стон, отказываясь предоставить ему удовольствие. Она знала, что он жаждал не ее, а ее капитуляции. Ее подчинения.

Тесс дернулась, когда кто-то заколотил по двери.

— Хэй, да ладно! Мне нужно пописать.

— А-адонис. П-пожалуйста, — задыхалась она.

Он не обратил на нее внимания, очевидно, безразличный к пятидесяти или около этого людям прямо за дверью. Паника и стыд боролись в Тесс с расплавленным жаром, когда он вставил в нее палец. Добавленное ощущение разбилось об ее вялые протесты.

Она корчилась и извивалась, наполовину боясь, что кто-то вломится внутрь, наполовину боясь порочной игры его языка.

Другой палец присоединился к первому. Против ее желания, ее тело начало трястись напротив его лица, без какого-либо раскаяния беря все, что он предлагал. Подгоняемый ее желанием, он двигал пальцами сильнее и быстрее.

Всего стало слишком много. Возбуждения от вероятного обнаружения, вида его темной головы, двигающейся между ее ног, двойной работы его рта и пальцев.

Судороги полностью разрушили тело Тесс, растапливая кости. Как будто чувствуя ее грядущее освобождение, он ускорил свои движения, пронзая, посасывая, подталкивая ее к хаосу, который обнажал ее нервы. Ее голова ударилась о зеркало, когда она сильно кончила, вскрикивая.

Адонис вылизал ее до последней, мучительной капли, продлевая оргазм, пока ее кости не превратились в желе, а дыхание не стало неровным и частым. Ослабляя хватку, Адонис встал, и его рот был красным и блестящим.

Тесс едва могла двигаться, не говоря уже о том, чтобы собрать все силы и взглянуть.

— Что за черт.

— Всегда пожалуйста.

Ее желудок опустился, когда большим пальцем он стер влагу со своих губ и насухо облизал.

— Хочешь знать, какая ты на вкус? Как персики, сладкие и спелые.

Он придвинулся ближе, и она смогла почувствовать свой запах в его дыхании.

— Жаль, что Кэмерон никогда не познает удовольствия.

Ее кайф после секса тут же сошел на нет.

— Или, может, познает, — сказала она грубо, устав от нависающей над ее головой угрозы. Тесс натянула нижнюю часть костюма и заново закрепила подвязки. — Потому что ты потеряешь больше, чем я, разве не так? Что это, девятнадцать лет дружбы против наших скудных трех. — Она подошла к нему, игнорируя вспышку его удивления. — Действуй на свое усмотрение.

Его рука опустилась на дверь прежде, чем она смогла ее открыть.

— Ты не скажешь. — Он прижал другую руку к ее животу. — Тебе это слишком нравится.

— Грубое обращение в любое время? Едва ли, — сказала она, несмотря на то, что в этом была доля правды.

— Если бы я хотел, я мог бы снова тебя взять, прямо сейчас, и ты бы мне позволила.

Она задрожала, зная, что он прав, и еще больше его за это ненавидя.

— Только потому, что тебе удалось меня получить, не значит, что я снова с тобой пересплю. Ты сумасшедший, если думаешь, что я хотела бы иметь с тобой что-то общее.

Тесс подпрыгнула, когда он ударил кулаками по двери над ее головой.

— Не называй меня так!

Зазвонили предупреждающие колокольчики. Тесс не отвечала, пока не смогла ответить спокойно:

— Тогда не давай мне причины.

Она напряглась, когда он медленно и скромно поцеловал ее в изгиб плеча.

— Отрицай все, что хочешь. Это только начало, — бросил он ей в ухо, и его дыхание было тяжелым и пропитанным желанием. — В следующий раз я заставлю тебя умолять.

И ушел так же быстро, как и появился.

Тесс понадобилась секунда, чтобы вернут

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒