Благодарности 3 страница

Она протянула ему планшет с бумагой и ручку.

— Прежде чем мы начнем, мне просто нужно, чтобы вы заполнили несколько форм...

— Нет, спасибо.

Она удивленно заморгала под стёклами очков.

— Извините?

— Я сохраню нам обоим время и пропущу всю эту чушь. В апреле я попал в центр реабилитации из-за передозировки героином. Доктора поставили диагноз — циклотимия[31]. Вы можете просто выписать мне рецепт, и я отправлюсь своей дорогой.

— Извините, — улыбнулась она, не моргая. — Не думаю, что на табличке двери моего кабинета написано: «Ваш дружелюбный наркоторговец по соседству». Я психиатр.

— Вы тот, за кого вам платят.

— Технически, вы еще мне не заплатили.

— Слушайте, — рассердился он. — Мне не нужен доктор. Мне нужно лекарство.

— А я бы осмелилась не согласиться. — Она сняла очки. — Мистер Бенуа, я понимаю ваши сомнения, но могу уверить вас, что нет средства для быстрого излечения от психического заболевания. Если вы решите нанять меня в качестве вашего психиатра, я назначу вам схему лечения, которую вы будете соблюдать с такой же ответственностью, как и посещение сеансов терапии раз в неделю.

— Я учусь в другом штате, — ощетинился он.

— Тогда мы что-нибудь придумаем. Я не ограничиваю свою практику до психофармакологии. Главный компонент моего лечения — терапевтические беседы.

Его спина покрылась холодным потом. Он провел много часов в ловушке палаты, пока доктора атаковали его снисходительными вопросами. Все, что было у него в голове, имело скрытый смысл. Каждое действие проводило параллель с какой-то подсознательной нуждой, которая пыталась высвободиться из его искореженной души.

Ближе к концу его пребывания там все стало похожим на ролевую игру. Он научился говорить то, что они хотели услышать, и притворяться, отвечая на их профессиональные вопросы, будто он и правда хотел улучшений.

Адонис быстро посмотрел на выход. Он действительно хотел снова добровольно пройти через все это?

— Конечно, вы не должны говорить мне о том, что является для вас дискомфортным, — ласковым голосом продолжила доктор Бреннан. — Мы поработаем фазами. Первый шаг в излечении — признаться в том, что тебе нужна помощь. Второй шаг — научиться кому-то довериться, чтобы разделить эту ношу. И так получается, что я нахожусь здесь для этого.

Она казалась искренней. И медицинский факультет не превратил ее в такого чрезвычайно скучного психиатра, которые обрабатывали его в реабилитации.

— Хорошо, — произнес он снисходительно. — Где я должен подписать?

_________________

В отличие от остальных студентов, приближающиеся зимние каникулы Тесс ждала со страхом.

Все должно было устроиться. Она сдала все экзамены. И с Кэмом они дошли до золотой середины. Она строила планы, чтобы навестить Джейд в Вашингтоне во время каникул. Она практически все купила к Рождеству.

Все это должно было быть поводом для празднования.

Но что было причиной ее паники?

Иногда Тесс хотелось, чтобы у нее и ее мамы были нормальные отношения мамы-дочки. По-умному, ей следовало извиниться за катастрофический День благодарения. Но гордость, как всегда, удерживала ее от признания в глупости.

И поэтому они продолжали ходить кругами напротив друг друга, как настороженные животные, боящиеся предстоящей схватки, но решившие, что игра не стоит свеч.

Ужинали они отдельно. Обычно Тесс совершала налет на холодильник после того, как все уходили спать. В течение дня в расписание Майи входили занятия и благотворительная деятельность. Ночью Тесс работала барменом в традиционном баре «Village». К счастью, она была в достаточно хороших отношениях с менеджером, чтобы временами, после окончания семестра, ей предлагали работу.

Находясь не в настроении для компании, она сократила общение до сообщений по телефону и социальных сетей. Поэтому, когда через несколько дней Тесс увидела на сотовом высветившееся имя Лидии, она почувствовала себя более чем нерасположенной к ответу. И не ответила.

Очевидно, Лидия не являлась тем, от кого можно отвязаться мимоходом. После семнадцатого звонка Тесс уступила, устав от размышлений, выключить телефон или вышвырнуть его в окно.

— Думаю, это называется сталкерством.

— Мне нравится относиться к этому как к агрессивному преследованию, — весело произнесла Лидия. — Как жизнь?

— Неплохо, несмотря на сумасшедшую, которая каждые две секунды разносила мой сотовый.

— В следующий раз, отвечай. Так или иначе, просто дружеское напоминание: сегодня у меня Рождественская вечеринка-новоселье, и ты просто обязана присутствовать. Я хочу познакомить тебя с несколькими потрясающими людьми.

Последнее, чего бы ей хотелось, так это нацепить маску счастливого человека и тусоваться с незнакомцами.

— Не думаю, что сделаю это.

— Что? Почему нет?

— Я не очень хорошо себя чувствую. Думаю, я чем-то заболела.

Она фальшиво прокашлялась.

— Все в порядке. Я приготовлю тебе суп и смешаю апельсиновый сок с водкой. Поверь мне, ты, черт побери, почувствуешь себя намного лучше.

— Пока не наступит утро.

— Поэтому и важно жить настоящим. — Лидия замолчала. — Это как-то связано с моим братом?

Она не назвала его имени, но шок все равно сотряс тело Тесс.

— Нет, — спокойно ответила она, но любопытство побудило ее спросить: — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что он в последнее время более унылый, чем обычно. У вас двоих разлад?

— Мы не любовники. И нет, у нас не разлад, — сказала она, стараясь быть спокойной.

— Ну, в качестве утешения могу сказать, что Адониса там не будет. Так что нет никаких причин не появляться у меня дома. Оно того стоит. Напиши мне свой адрес, и через час я отправлю к тебе машину, — сказала Лидия, не дождавшись подтверждения.

— Ты же знаешь, что я могу доехать на поезде.

— Не надо быть такой заурядной. Я твоя поддержка. Спасибо, дорогая.

Лидия сбросила вызов прежде, чем Тесс могла передумать.

Лидия похлопала телефоном по щеке. Что-то было не так. И она готова поспорить, что за этим стоял ее придурок братец.

— Против кого устраиваешь заговор на этот раз?

Стерев с лица злорадство, Лидия ослепительно улыбнулась своему жениху.

— О чем ты говоришь?

Стэн, выработавший иммунитет после трех лет пребывания в качестве жертвы и свидетеля ее притягательных уловок, весело приподняв бровь, посмотрел на нее поверх газеты и вернулся к разделу о науке.

— Не бери в голову, Лидия.

Она присела на подлокотник двухместного дивана.

— Откуда ты знаешь, что я что-то замышляю? — Лидия нежно погладила его по волосам.

— Потому что ты говорила так, будто замышляешь что-то нехорошее.

Невозмутимый к ее интригам, он с шуршащим звуком перелистнул страницу на следующий раздел.

— А вот ты и ошибаешься. Это не похоже на все остальные разы. От моего вмешательства зависит благополучие моего брата. Поверь мне. Я знаю, что делаю.

Стэн вздохнул. Как бы сильно ни любил он говорить, что его устойчивая восприимчивость повлияла на нее и сформировала ее дикие привычки, время преподало ему полезный урок.

Когда Лидия Руссо чем-то увлечена, лучше не стоять у нее на пути.

Глава 16

Как раз в то время, когда черный лимузин припарковался возле центра «Тайм Уорнер», до Тесс дошло, что она серьезно недооценивала глубины карманов Бенуа.

Чем именно занималась их семья, что они могли позволить себе жить в одном из самых дорогих особняков в стране?

Чувствуя себе более чем не в своей тарелке, Тесс вошла внутрь. Она назвала свое имя швейцару в белых перчатках, наполовину побаиваясь, что охрана почувствует отсутствие у нее денег и выкинет на улицу. Проверив ее удостоверение личности, охранник просканировал ее большой палец в систему и объяснил, что это даст временный пропуск на этаж Лидии.

Тесс пыталась выглядеть бесстрастной, пока он работал, словно отпечатки ее пальцев каждый день биометрически регистрировали и опознавали. Стараясь не выглядеть так, будто не была неуместной, она вызвала лифт. Тесс прижала большой палец к холодному стеклянному дисплею и без нажатия какой-либо кнопки платформа начала двигаться сама по себе.

Нервозность свернулась у нее в желудке, как испорченное молоко, пока цифры уверенно подкрадывались к семидесятому этажу.

Была не была.

Дверь отворилась без единого скрипа. Тесс вышла из лифта и отыскала квартиру Лидии, сделала вдох и позвонила в звонок. Прежде чем она смогла передумать, дверь распахнулась.

— Тесс! Входи. Ты не рада, что решила вырваться?

Тесс решила, что вопрос был главным образом риторическим.

За считанные минуты с нее сняли пальто и передали бокал «Дом Периньон».

Казалось неправильным называть дом Лидии квартирой. Даже пентхаус ее отчима поблек в сравнении с этой жилплощадью. В каждой детали прописывалась просторная экстравагантность, начиная от белых мраморных стен и покрытых ониксом дверей, и заканчивая панорамными окнами от потолка до пола. Мебель была всех геометрических форм и состояла из впечатляющих отдельных предметов, которые, возможно, стоили больше, чем некоторые люди зарабатывали за год, если не за всю свою жизнь.

Тесс, не привыкшая к такому великолепию, топила свое смущение в шампанском, в то время как Лидия разглагольствовала о предыдущем владельце.

— Впечатляюще, — произнесла Тесс за отсутствием слова получше.

— Знаю, ты права. Мы вообще-то недолго простояли в списке ожидания. Можешь поверить, что большинство жильцов не прожили здесь даже и года? — Лидия поцокала языком. — Жалко. Давай пройдемся.

Лица и имена кружились у нее в голове, пока Лидия тащила ее за собой по кругу, как какую-то новую игрушку. Единственный, кто выделялся на фоне остальных, — жених Лидии, Стэн. Несмотря на физическую неприметность, его уравновешенность служила уместным контрастом для воодушевления и оптимистичности его будущей жены.

К сожалению, он недолго оставался рядом. Сочувственно посмотрев на Тесс, он осторожно скрылся из виду.

Умный мужчина.

Как бы ей хотелось сделать то же самое.

Где-то между вихрем вопросов, ответов и обычных комментариев, у нее начала болеть голова.

Всего слишком много. Обычные люди не могли себе такого позволить. Почему она здесь? Кто эти люди? Кто такие Бенуа, и почему кажется, что денег у них больше, чем у бога?

Тесс допила шампанское и воспользовалась этим как оправданием, чтобы отделиться от опрятно одетых завсегдатаев вечеринок.

— Я покажу тебе, где можно наполнить бокал.

Не имея другой альтернативы, Тесс потащилась за Лидией на кухню. Их старая квартира в Бруклине по величине была раза в три меньше этой. Заманчивое смешение ценных пород дерева и темного камня уравновешивали блестящие, суперсовременные бытовые условия и сверкающую нержавеющую сталь.

— Что с твоим лицом?

— Что?

— Все это слишком?

Через мгновение Тесс поняла, что Лидия подразумевала торжественный декор.

— Стэн говорит, что иногда у меня появляется тенденция перебарщивать.

Сама по себе квартира переходила все границы. Фактически, она настолько перешла все границы, что Тесс выбросило на берег абсурдности.

— Все хорошо, честно. Ты проделала огромную работу.

— Хорошо. Я тебе доверяю. — Лидия забрала у нее пустой бокал и указала на впечатляющий подбор алкоголя, который стоял на стойке из черного мрамора. — Что будешь пить дальше?

— Я продолжу с шампанским, спасибо.

— Ох, шампанское, тебе ничуть не весело.

Тесс ожидала удара.

— Зачем именно ты пригласила меня сюда?

Лидия хлопнула пробкой.

— Потому что я хочу, чтобы мы дружили.

Тесс почуяла ерунду.

— Правда? И это не связано с тем, что ты хочешь свести меня с Адонисом?

Лидия, хихикая, махнула рукой, будто физически отражая предположение:

— Пожалуйста, воздай мне должное. Ты мне нравишься не за то, что можешь сделать для моего брата.

Шампанское разлеталось брызгами, пенилось и журчало по пути к краю бокала.

— Но так как мы говорим об этом, можешь сделать мне одолжение?

Тесс сразу же насторожилась.

— И какое же? — спросила она со значительной осторожностью.

— Он свалился от гриппа. Я приготовила суп и сироп от кашля. Мне просто нужно, чтобы ты отнесла это на его этаж.

За ее заманиванием скрывался мотив.

— Вы живете в одном здании?

— Мой отец купил мне эту квартиру, чтобы я могла следить за ним, — сказала Лидия, и ее признание было пропитано горьким сарказмом. — Это его способ управлять Адонисом.

Мрачное выражение лица Лидии сменилось широкой, залихватской улыбкой.

— Но не то чтобы я собиралась отказываться от этого места.

Тесс не удивилась.

— У вас нет швейцаров или обслуживания квартир, которые исполнили бы твое требование?

— Просто я о нем беспокоюсь, — сухо произнесла Лидия. — Пожалуйста, можешь проверить его для меня? Его экономка сказала мне, что он выглядит на грани смерти, и уже несколько дней ничего не ест и не выходит из комнаты.

— Почему не можешь сделать это сама?

— Я бы сделала, но мне приходится нянчиться со своими пьяными в стельку гостями и удерживать их от блевания и петтинга с моей мебелью.

Тесс очень сильно сомневалась, что что-то такое могло бы произойти. Это точно не было вечеринкой братства. Но в глазах Лидии явно читалось сестринское беспокойство. Тесс бесшумно выдохнула, разозлившись оттого, что ее снова втянули сделать что-то, в чем она не была замешана.

— Я последняя, с кем он хотел бы поговорить.

— Пожалуйста, Тесс.

Лидия схватила ее за руку, в ее глазах стояли слезы.

— После того как я сделаю это, пожалуйста, охлади свое вмешательство. Мне не нравится, когда мной манипулируют, особенно кто-то, кто утверждает, что хочет быть моим другом. В моей жизни и так хватает неискренних людей.

Элегантная бровь Лидии приподнялась, когда исчезли умоляющие, запланированные слезы.

— Я тебя не обманываю, ведь так? Я это уважаю. Я могу быть немного агрессивной, и прошу за это прощения. Ты классная, Тесс. И я очень хочу, чтобы мы были друзьями, даже если ты не будешь с моим братом.

Господи, да она как собака с косточкой.

— В какой он квартире?

Лидия лучезарно улыбнулась и сунула в руку Тесс ключ-карту и пакет с едой, а затем разъяснила, как пройти.

— Позвони на стойку администрации, чтобы тебе предоставили доступ. Когда вернешься, твое пальто и сумочка будут в моей комнате.

Тесс допила шампанское, сердито посмотрела на Лидию и ушла не попрощавшись.

Лидия усмехнулась за бокалом мартини.

Это было слишком просто.

___________________

Тесс расхаживала за его дверью. Кто завладел ей, что она с этим согласилась? Адонис явно дал понять, что она для него ничего не значит.

Перевесив пакет на другую руку, она постучала в дверь.

Ее приход выявил автоматический прибор над головой. Мягкий, пикантный желтый свет омывал интерьер, постепенно становясь ярче. В отличие от определенно шикарной патины сестры Адониса, его квартира хвасталась чистотой и элегантностью. Под ногами энергично сиял дорогой красновато-коричневый пол из твердой древесины. Просторный диван из черной кожи огибал темный столик с матовой поверхностью. Самую дальнюю стену занимала элегантная стенка. По всей длине стенки внутри размещался невероятный по дюймам телевизор с плоским экраном.

Слабый дым от «Мальборо» царапал заднюю часть ее горла и призывал ее сосредоточиться.

Запах привел ее к открытой балконной двери. Сквозь оконное стекло она увидела стул и хрустальную пепельницу, забитую фильтрами. Плотные, светомаскировочные занавески загораживали оставшуюся часть террасы.

Что ж, к черту все. У Тесс была средняя терпимость к высоте. Она остановилась перед платформой из бетона, висевшей в семидесяти этажах над землей.

Ее сердце вырвалось из груди, когда грубая рука потащила ее назад.

— Какого черта ты здесь делаешь? — прорычал Адонис, его лицо пылало, а глаза неестественно сияли.

Она пришла сюда по доброй воле, и именно так он к этому отнесся?

Пора положить этому конец.

— Хороший вопрос, учитывая то, как ты трахал меня, чтобы доказать свою точку зрения. Что я смогла бы захотеть от тебя?

Ее нескрываемая откровенность сбила спесь с его импульсивности.

— Может быть, факт в том, что мне тебя мало, — делая вид, будто сказала что-то постыдное, она прикрыла рот. — Потому что я шлюха, которую заботило только то, как причинить боль Кэму. Или это твои деньги? Нет, подожди, должно быть, это твой член, как у Гудини. Какая разумная девушка откажется от него?

Он быстро пришел в себя.

— Посмотри-ка. Наконец показываешь свое истинное лицо, — усмехнулся Адонис. — Давно пора.

Ярость ударила по ее груди, словно заостренный кнут. Она умерила ее и подошла с другой стороны.

— Ты прав. Пора мне начать принимать свою истинную природу.

Тесс позволила пакету соскользнуть на пол и прижалась к нему.

Адонис напрягся, когда ее пальцы скользнули по его бокам. Тесс заметила пульс, безумно бьющийся на его шее, и мстительно улыбнулась.

— Так как насчет этого? Давай сделаем еще одну попытку, просто без особой причины.

Тесс провела кончиком носа по линии его подбородка и практически отпрянула. Его кожа была чрезвычайно горячей. Она нахмурилась от легкого шума и хрипа в его дыхании.

— Что заставляет тебя думать, что предложение еще в силе? — Его голос сорвался от смеси постепенно уменьшающейся злости, прибывающего разочарования и чего-то более сильного.

Возбуждения.

— Думаю, до сих пор в силе. Ты не можешь отрицать того, что у нас есть, — пробормотала она, снова поглаживая его, и не разочаровалась, когда почувствовала полный энтузиазма ответ его тела. — И я сомневаюсь, что у Кэмерона есть хотя бы десятая часть твоей выносливости. Мы должны скрывать то, что происходит на стороне. Ты можешь быть моим грязным маленьким секретом. В конце концов, в этом ты полезен.

Пренебрежение вывело его из ступора. Он дернулся назад, сталкиваясь с невинным краем стола.

— Как, черт побери, ты сюда попала?

— Лидия, — она кивнула на отброшенную еду, вывалившуюся из забытого пакета. — Кажется, она единственная, кто все еще заботится о твоем благополучии.

Что-то в этом утверждении разожгло в нем огонь.

— Мне насрать на нее! И на тебя! На всех! — Ярость Адониса извергалась быстро и остервенело, но след отчаяния окрасил его эмоции. — Вали из моей ква...! — Приступ влажного, отрывистого кашля прервал его выплеск эмоций.

Тридцать секунд назад Тесс ответила бы чопорным «С радостью». Но как бы то ни было, Лидия была права. Он болел. Лицо пылало нездоровым красным цветом, и Тесса наблюдала, как он борется с кашлем.

Тесс растеряла энтузиазм. Он выглядел так, будто был готов скопытиться.

— Может, тебе стоит сесть.

— Я в порядке, — произнес он сипло, используя костяшки пальцев, чтобы размять грудину.

Брехня, ни в каком он не в порядке.

Очевидно, оценив Тессу недостойной дальнейшего разговора, Адонис оставил ее и ушел на балкон.

Она должна была принять это за намек и уйти. Он не хотел, чтобы она находилась здесь, и ей не хотелось быть здесь.

Отругав свою никудышную совесть, она подняла пакет.

Первый шаг на террасу был самым сложным. Приступ головокружения вызвал одышку. Дыша равномерно, Тесс посмотрела вверх и вышла за дверь. К тому времени, как она медленно дошла до Адониса, стоящего у перил, он практически уже докурил сигарету.

В какой-то момент ее пребывания там небо заволокло темными облаками, которые низко припали к земле недовольным образованием. Холодные капли дождя начали робко постукивать по стеклу и стали.

Собрав всю смелость, она посмотрела вниз. Страх нисколько не умерил цветение внушительного городского пейзажа. С этой высоты Манхэттен был ничем иным, как позолоченным туристическим центром, а река Гудзон — случайным осколком обсидиана.

Они стояли на краю рая, недосягаемые, так близко к небу, что она могла протянуть руку и намотать на палец клочок облака.

Каким бы красивым ни был вид, она чувствовала себя опустошенной. Расстояние сглаживало симфонию города, заглушало шум шагов в быстром темпе, ударяющих по тротуару, и каскад голосов, сирен и автомобильных гудков.

Она не могла почувствовать ритм города, его сердце.

Было что-то безгранично унылое в этой высоте, наслоении. Тесс предложила ему пакет.

— Твоя сестра приготовила тебе суп. И купила лекарство.

Он выдохнул кольцо дыма.

— Ты никогда не сдаешься, не так ли? — Его голос был хриплым и уставшим.

Ничего не сказав, она ловко выхватила из его руки сигарету. Он не попытался ответить ей, когда она погасила ее о пепельницу.

— Вот, — она решительно всунула ему в руки пакет. — Съешь суп. Прими лекарство. Заботься о себе.

— Ты все еще не ответила мне. Почему ты это делаешь?

От этого комментария она разозлилась.

— Потому что я пытаюсь быть хорошим человеком. Я пытаюсь делать то, что правильно, даже когда люди, которым я доверяю или доверяла ведут себя со мной как с дерьмом по непонятной причине вроде той, что сегодня вторник. Или любой другой день.

Он потер лицо.

— Это не то, что ты думаешь.

— Знаешь что, мне плевать. С меня хватит заботы. Я здесь из любезности к твоей сестре. Вот и все.

Адонис закашлял.

— Хорошо. Но забери ее дерьмо обратно. Она ведет себя так, будто если что-то из ее вещей останется в моей квартире, то она сможет ворваться сюда в любое время.

Звучало более или менее правильно. Он повел ее на кухню, обстановка которой походила на обстановку кухни сестры, за исключением нескольких несоответствий. Как и во всей остальной квартире, придирчивая чистота помещения намекала, что либо ею редко пользовались, либо их вечерняя подготовка квартиры ко сну была непревзойденной.

Она была склонна поверить в оба варианта.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — пробормотал он, роясь в шкафчиках.

— Не стоит. — Упоминание о напитках напомнило ей, как долго она удерживала в своем мочевом пузыре шампанское Лидии. — Где ванная?

— По коридору, вторая дверь справа.

Тесс не знала, благодарить ли его за обходительность, но решила этого не делать. С небольшими сложностями она нашла ванную. Сделав все дела, она выключила свет и закрыла за собой дверь. Тесс была готова вернуться, но ее внимание привлекла комната прямо на другой стороне коридора.

Сквозь приоткрытую дверь была видна мебель, прикрытая белыми простынями. Совершенно необдуманно. Что он скрывает?

Любопытство ослабило ее моральные устои, и Тесс внимательно осмотрела коридор. Стук и грохот мисок означали, что он все еще доверял «Таппервэа»[32].

От одного взгляда ничего не будет. Она просунула голову внутрь.

Ночной свет города проникал сквозь широкие оконные стекла и придавал белым простыням, накинутым не на мебель, а на декоративные мольберты жуткое, похожее на привидение, свечение. За исключением мольбертов, комната была пуста. И несмотря на заметное отсутствие пыли и следы скипидара, она выглядела редко используемой.

По Тесс прошла дрожь.

Что это все такое?

Она откинула простынь с ближайшего холста.

И обнаружила портрет семьи Бенуа.

Адонис был самым узнаваемым. Даже в раннем возрасте четырех или пяти лет по его шкодливому выражению лица она могла сказать, что он был маленьким озорником.

Она перевела взгляд на потрясающую женщину, на чьих коленях он сидел. Адонис был ее копией. В то время, как он излучал дьявольскую надменность и обычные проказы, его мама, в сравнении с ним, олицетворяла тепло. Ее лицо, окруженное волнами темных блестящих волос, было открытой книгой, а ее глаза цвета виски смеялись.

В голове Тессы пронеслось смутное воспоминание. Что-то в ней было знакомым.

Девушка продолжила осмотр. Этот мужчина, должно быть, отец. Если не принимать во внимание его нос, Адонис напоминал его только чуть-чуть. Его каштановые волосы с серебристым отливом были подстрижены до солидной длины. А интеллигентные синие глаза компенсировали строгость черт его лица.

Мальчик постарше на портрете — должно быть, его брат Николай. В отличие от Адониса, черты его лица сильно походили на лицо отца. Для того, кому не могло было быть больше одиннадцати лет, он выглядел так, будто весь вес мира лежит на его плечах.

Тесс прочитала позолоченную надпись на нижней части рамы: «Лайонел, Николай, Адонис и Селена»… Селена. Она наклонилась, всматриваясь в женщину.

— Ты и десяти чертовых секунд не можешь прожить, не засунув свой нос туда, куда не стоит!

Тесс дернулась, когда Адонис схватил с пола простынь.

— Извини. Думала, что увидела, будто здесь что-то двигалось, — запинаясь, произнесла она.

Неубедительное извинение не было принято. Адонис перевел взгляд на картину. На мгновение на его лице отразились боль и тоска, но исчезли так же быстро, как и появились.

— Забирай свое дерьмо. Ты уходишь. Сейчас же.

Он повернулся и вместо того, чтобы умчаться с угрюмой напыщенностью, качнулся вправо. Тесс поймала его до того, как он упал на мольберт. Проигнорировав его протест, девушка прижала руку к его лбу. Как она и ожидала, его кожа пылала.

— Ты весь горишь. Тебе нужно прилечь.

— Я в по...

— Брехня. Покажи мне, где твоя комната.

Мышцы на его челюсти напряглись, будто он преодолевал физический порыв прогнать ее. В конце концов, он сдался и направил ее в хозяйскую спальню. В камине рядом с огромной двуспальной кроватью пылал огонь.

Он свалился лицом вниз, как поддон с кирпичами. Просто великолепно.

— Ты хочешь, чтобы я вызвала доктора?

Адонис перевернулся и закашлялся.

— Нет. Не надо докторов.

— Я сейчас вернусь. — Тесс прошла обратно по квартире и взяла лекарство Лидии. Вернувшись, открутила крышку и налила густой сироп в пластиковый мерный стаканчик. — Вот. Выпей немного.

Он апатично поднес сироп к губам. Выпив до дна, Адонис сунул ей стаканчик и снова упал на гору декоративных подушек.

Тесс внимательно осмотрела его. Дыхание стало напряженным. Слегка задыхаясь, он вел провальную борьбу с болезнью, предъявляя претензии ее устойчивому положению. Отблески огня танцевали по нему, придавая затененным углам его лица резкое облегчение.

Внезапно она вспомнила.

— Селена Аргирос, она твоя мама, не так ли?

Напряжение в его плечах подтвердило ее подозрения.

— От тебя ничего не скрыть, да? — ответил он, и его губы изогнулись в какой-то слабой, язвительной улыбке.

— Уверена, ты согласишься, что иногда это кстати.

Не было нужды вдаваться в подробности.

Адонис посмотрел на нее.

— Да, она моя мама. — Его лицо стало ожесточенным. — И я ненавижу ее.

Тесс хотелось приписать его презрение какой-нибудь мелкой юношеской обиде. Но спокойная, рассудительная уверенность в его тоне сковала ее позвоночник кусочками льда. Она прислонилась к его прикроватной тумбочке, потряхивая таблетками в нескольких оранжевых бутылочках.

— Ты просто говоришь так, потому что она оставила тебя, — сказала она, переводя взгляд с лекарства.

Его взгляд был пронзительным, неизбежным. Не держись Тесс мёртвой хваткой за дверную ручку, стала бы беспокойно ёрзать.

— Не говори, как мне себя чувствовать, — произнес он тем же обескураживающим тоном.

Тесс могла задать лишь один вопрос.

— Почему?

Он закрыл глаза.

— Мама не знала, как быть в равновесии с обстоятельствами или людьми, которых любила.

— Что ты имеешь в виду?

— Она провела большую часть моего детства в состоянии непрерывного изменения, — произнес он холодно, без каких-либо интонаций в голосе. — Если она не запиралась в своей студии, то устраивала вечеринки или летала по всему миру. Мы с братом росли в отходах ее внимания. В конце концов, папа отправил ее к психиатру. Ей диагностировали биполярное расстройство.

— Что случилось после? — спросила она спокойно.

— Некоторое время она находила баланс. А затем, в один день, перестала принимать лекарства. Говорила, что они мешают ее творческому процессу. — Приступ кашля прервал рассказ. — В ту ночь, когда это произошло, — снова хрипло заговорил он, — мой отец уехал по делам. Она потеряла самообладание. Заявляла, что у него любовная интрижка, и хотела его на этом поймать. Она выбежала из дома и села в машину.

Он сглотнул.

— Мой брат, Николай, побежал за ней, чтобы убедиться, что сможет призвать ее к голосу разума. Я попытался последовать за ним, но одна из горничных меня удержала, — прохрипел он, его голос ослаб. — Она слишком резко вошла в поворот, потеряла управление, и они слетели в овраг. Брат вылетел через лобовое стекло. Он умер мгновенно. Она получила серьезную травму головы. Каким-то образом в бредовом состоянии она умудрилась вспомнить о ремне безопасности. — Он закрыл глаза. — А мой брат — нет.

Тесс вспомнила его упорство в споре о ремне несколько дней назад и почувствовала себя идиоткой.

— Ох, Адонис, — прошептала она, желая утешить его. — Мне так жаль.

Он покашлял в руку.

— Неважно. Я справился с этим.

Было до боли очевидно, что он далеко не справился. Тесс не смогла возразить ему.

— Кстати, говоря об искусстве, мне понравились твои модели кораблей, — произнесла она тактично, явно переводя тему разговора.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒