ГЛАВА 49: РУБИ

ГЛАВА 49: РУБИ

Уходить легче, чем приходить.

Наверное, такова жизнь. Потребовалось шестнадцать часов труда, чтобы привести Сейди в этот мир, брыкающуюся, кричащую и красную, и шесть минут, чтобы вытащить ее, бледную и сломленную, но полную покоя.

- Мне кажется несправедливым, что мы так легко отделались, - голос Чарли низкий и хриплый.

Мы смотрим на грохочущий океан. Он несется в пещеру внизу, и даже отсюда, стоя в поющей пещере, я слышу его песню. Мелодия - вот что утешало меня, когда мы взбирались по влажным, похожим на ступеньки скалам вверх по склону острова. Это снова успокаивает меня, когда слезы текут по моим щекам, и я думаю о мальчике, которого мы оставляем позади.

Мы скажем им, где его найти. Через весь остров, в пещеры и под цветущую могилу. Мы скажем им, что он умер, спасая жизнь Чарли. Кто-то может нам поверить. Это сделает его мама. Но Уайлдвелл любит сочинять свои собственные легенды. Когда-нибудь в будущем они будут рассказывать истории о сокровищах пиратов и мальчике, который заставил остров плакать. Некоторые скажут, что они с самого начала знали, что он был нечестив. И некоторые скажут, что с таким рождением, как у него, он не мог быть ничем иным, как божественным.

Анна берет Чарли за руку и говорит:

- Бишоп Роллинс однажды сказал, что никто не может печь так, как пек Гейб, и быть человеком. Моя прабабушка всегда верила, что он был кем-то... другим. Может быть, частью острова. Может быть, ангелом.

Чарли приподнимает бровь.

- Это просто смешно.

- Я не знаю, - говорит она. - Так ли это?

Западное побережье представляет собой линию утесов и нагроможденных скал. Мы следуем за ним так долго, как только можем, прежде чем Эллиот поведет нас вглубь острова. Мимо водопада, через густой березовый лес. Лес темнеет, потом редеет, и вот мы уже здесь: шатаясь, спотыкаясь, бежим через подлесок и теплый песок, сбрасываем обувь и плещемся по колено в прохладном океане.

- Это все равно что проснуться ото сна, - говорит Анна. - Это те первые мгновения, когда ты не уверен, попал ли в настоящую жизнь или нет.

- Ночной кошмар. - В лучах заходящего солнца лицо Чарли становится ярко-оранжевым. - Это просто кошмар, когда твой друг умирает.

Он срывает с себя рубашку и ныряет под волны. Анна прыгает ему на спину и не отпускает. Не позволяя ему чувствовать вину и боль. Она цокает языком, и губы Чарли кривятся в скорбной версии его улыбки чеширского кота, прежде чем он ныряет в следующую волну.

- С ним все будет в порядке? - спрашиваю я.

Эллиот кивает.

- С тобой все будет в порядке?

- Часть меня думает, что я никогда не буду в порядке. Другая думает, что все хорошо.

Анна сидит на корточках, а Чарли пробирается к берегу вброд. Они пыхтящий, мокрый клубок конечностей.

Мы с Эллиотом позволили воде плескаться у наших ног, а песку засасывать наши ступни под воду. Я слышу, как Чарли и Анна разбивают лагерь. Чарли хотел уехать сегодня же вечером, но плыть с ним или Анной за штурвалом днем достаточно страшно. Так что мы съедим еду, которая заставит нас скучать по Гейбу, и поспим под звездами, а потом вернемся домой.

Но без сокровищ. Мы засунули его обратно в расщелину. Спасатели Гейба его не найдут. Это не для них. Это для исследователя, который открывает Остров Сокровищ. Для истинно верующего человека.

- А какое сокровище ты взял? - спрашиваю я.

Эллиот роется в кармане. Вытаскивает маленькую парусную лодку.

- Это я украл.

- А теперь мы называем это воровством? Это звучит так... незаконно.

- Джад Эрлих сказал бы, что это незаконно.

Я ухмыляюсь.

- А разве идея охоты за сокровищами не является чем-то вроде поиска хранителей?

- Да. Но это не часть сокровищ. Это я украл. - Эллиот бросает лодку мне в руки. Она совсем не выглядит особенным, скорее как детская игрушка. Такие можно купить за десять билетов в галерее игровых автоматов.

- Ты знал о них? Будда, ожерелье, вот это, - говорю я, протягивая ему лодку. - Откуда ты мог знать, что это за сокровище?

- Я провел лето, работая на Бишопа Роллинса.

Он произносит эти слова так, словно берет их с собой на тест-драйв.

- Я помню.

На мгновение он застывает.

- Правильно. Так и было. И я... — Эллиот делает такой глубокий вдох, что я почти ожидаю головокружения от слишком малого количества воздуха. А потом он говорит: - Это я спрятал сокровище.

Мой рот распахивается, но я не могу вымолвить ни слова.

- Это была ужасная вещь, и моя мама пыталась заставить меня забыть ее. Но она каким-то образом стерла все лето из моей памяти.

Я в этом не сомневаюсь. Иногда ум предпочитает забыть правду, даже если это означает помнить вымысел.

- Я не знал, что это моя карта. Я не знал... очень многого. А потом остров дал мне историю, закрученную вокруг правды. - Он проводит рукой по волосам. - Но все эти новые воспоминания все еще путаются у меня в голове.

- Может быть, когда-нибудь ты мне об этом расскажешь.

- Ты мне не поверишь.

Я кладу голову ему на плечо.

- Ты даже не представляешь себе, во что я готова поверить. Как и сейчас, я считаю, что у нас есть нечто большее, чем на острове.

Он смотрит на меня так, как будто нашел сокровище, как будто я была похоронена в течение многих лет, прежде чем он выкопал меня.

- А разве это вообще был вопрос?

А потом он наклоняется и целует меня так крепко, что солнце погружается в океан, а луна поднимается в небо.

Я сижу на валуне под полной луной, подтянув колени к груди. Сейчас середина ночи, и мальчики спят. Анна говорит, что читает книгу, но на самом деле она наблюдает за мной. Иногда я замечаю это краем глаза. Она улыбается, как будто знает, о чем я думаю, и, возможно, так оно и есть.

Я думаю, что люблю их всех, этих людей, которые ворвались в мою жизнь и перевернули ее вверх дном. Мне кажется, что в этом должно быть что-то сверхъестественное. Но в любви нет никакой магии, только постепенная отдача себя и вера в то, что тот, кто держит кусочек, превратит его в нечто волшебное.

- Ты был права, - говорю я. - Ты была права с самого начала.

Ветер шепчет, и это голос Сейди, ищущей другую правду. Поэтому я смотрю на небо и рассказываю ей все это. Ее смех ерошит мои волосы, и я говорю:

- Тебе бы это понравилось, Сейди. Тебе бы понравилось все до последнего кусочка.

Когда я заканчиваю рассказывать свою историю, ветер целует меня в щеки и говорит:

- Это год, когда ты заживешь, Рубс.

Этот голос такой яркий, такой полный любви, радости и покоя. Я храню его в своем сердце, в том пространстве, которое всегда оставляла для Сейди.

Я держусь.

И держусь.

Когда ветер стихает, я поднимаюсь с валуна и говорю самую большую правду из всех.

ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!

⇐ Предыдущая 42 43 44 45 46 47 48 49 5051