Заметка военного корреспондента из газеты «Военный вестник» 02.05.1945 5 страница

– Виктор, вы такой зажатый! Посмотрите, как вокруг расслабляются ваши друзья. Почему бы не уделить бедной несчастной девушке хоть капельку внимания, скрасив её военные будни?

– Потому что это мой мужчина, – отчётливо, по словам произнесла Лена то, что ещё несколько месяцев назад и сама себе-то не смогла бы сказать.

Через секунду она видела только ЕГО глаза: счастливые бездонные океаны. Влюблённые не замечали никого. Виктор сжал Ленину ладонь и повёл за собой в коридор. Оставшись наедине с ней, он крепко обнял девушку, и она в ответ окутала его кольцом своих рук. В этой тишине они слышали только стук своих сердец, бьющихся в одном быстром темпе. Лена подняла взгляд на мужчину и тут же, окунувшись в нежный поцелуй, почувствовала, как земля уходит из-под ног. Позади них раздавался звон бокалов, оповестивший всех о наступлении сорок пятого года.

– Я люблю тебя, – шёпот двух счастливых людей в унисон друг другу, и ничего нет сильнее их чувств.

Глава 16

По возвращении из госпиталя Лена познакомилась с новыми солдатами. Роты объединили ещё до её ранения, но тогда не было возможности пообщаться с вновь прибывшими. Теперь же, когда армия находилась в вынужденном затишье, времени на разговоры было достаточно, да вот только не все личности, с которыми Кулёминой теперь предстояло служить, оказались располагающими к себе. Особую неприязнь вызвали двое солдат: Иван и Андрей. Уж очень их заинтересовала девушка в роте, однако целью знакомства были явно не интеллигентные беседы, а откровенное приставание к радистке.

Лена и Виктор никогда не афишировали своих отношений на публике. Это не было тайной, но влюблённым до невозможности хотелось, чтобы никто не дотрагивался до их счастья. Оно было только для двоих. Нет, они не боялись пересудов и обсуждений, просто не могли надышаться друг другом, старались нагнать упущенное время и потому не терпели «лишних» людей в своём маленьком мирке.

Их поцелуи, объятия, прикосновения – всё это было скрыто от десятков глаз. Только наедине Лена и Виктор открывались полностью, погружаясь в волны чувств: трепетно ловя каждое слово, каждый вздох, каждый невесомый поцелуй.

Из-за этого поначалу и сложилась неприятная ситуация с новыми солдатами, ведь они даже не догадывались о том, что рядовая Кулёмина близка с кем-то в роте. Вдобавок ко всему сами по себе парни являлись неприятными личностями. Приставания их были совсем не невинны, и Лена с ужасом вспоминала, во что похожая ситуация переросла несколько лет назад, когда она партизанила в захваченной немцами деревне. Перед глазами всё время всплывали лицо ненавистного полицая и тот кошмар, который ей пришлось пережить.

Кулёмина была девушкой порой даже излишне гордой и все проблемы предпочитала решать сама. Потому старалась избегать встреч с Андреем и Иваном, а если они и случались, делала всё, чтобы ситуация не накалялась. Ни дядя Пете, ни Виктору жаловаться не стала, предпочитая самой разобраться в создавшемся положении.

Однако месяца через полтора один из её ненавистных ухажеров увидел случайно Виктора и Лену целующимися в лесу. С тех пор отношение к ней стало несколько другим. Нет, они не закончили свои попытки домогательств. Наоборот, теперь у них сложилось мнение, что девушка доступна и раз пошла на вольности с командиром роты, то и им что-нибудь сможет перепасть. Лена стала бояться оставаться наедине, ограждая себя от мужчин. Для неё вообще такое отношение было странным и непонятным. Не считая той почти забытой истории с полицаем, всю войну солдаты в основном заботились о ней как о дочери, подруге, сестре.

Лена замкнулась в себе и на все расспросы Виктора об её грусти и почти пропавшей улыбке уходила от ответа. А он был слишком занят, чтобы прочувствовать эту ситуацию и разобраться в ней…

***

В начале марта Красная Армия перешла к Венской наступательной операции. Уже сейчас в сердцах русских солдат грелось счастье от того, что каждый был уверен в близкой победе. Наконец, враг был прижат. Оккупированные им территории медленно, но верно освобождались в ожесточённых боях. Не за горами был и Берлин – последняя мишень в ненавистной войне.

Каждому хочется верить в то, что русские воины гордо несли красное знамя на пути к победе. Однако в любом стаде есть «паршивая овца». Не обошлись дороги на немецкой земле без поступков, которые болью отзовутся в сердце настоящего человека.

В то утро рота Степнова проходила через австрийскую деревушку. Солдаты устали, и командир принял решение остановиться в ней на кратковременный отдых.

Лена зашла в дом, в котором Виктор обсуждал со своими подчиненными планы по захвату территорий. Девушка прислонилась к стене и, не привлекая взглядов, наблюдала за любимым мужчиной. Рассматривала мелкие морщинки на его лице, которые она с нежностью пыталась разгладить редкими вечерами, проведёнными наедине. Кулёмина обожала эти прикосновения к нему. Дрожь её тонких пальцев, ощущавших чуть грубоватую кожу, распространялась по всему телу девушки и заполняла каждую клеточку счастьем от того, что Виктор рядом.

Лена, понимая, что Степнов ещё долго будет занят, решила прогуляться по деревне. Компанию себе она не нашла: Пётр Степанович занимался разбором и подготовкой оружия, а Рассказов и Южин были отправлены на разведку местности. Других солдат, с которыми Кулёмина в какой-то степени дружила, она побеспокоить не решилась: отдых нужен был всем.

Проходя между домиками, уютно манившими внутрь своими черепичными крышами и яркими фасадами, Лена наслаждалась красотой. Местное население попряталось, опасаясь военных и их действий по отношению к ним. У радистки же ни единой мысли не возникло о том, что русские солдаты могут допустить издевательства над людьми, которые были на стороне гитлеровской армии, после того, как сами пережили этот кошмар. Ведь такого не пожелаешь и врагу. Однако мнение её было ошибочным… Через несколько минут приятной прогулки Лена услышала неожиданно ворвавшийся в тишину тёплого весеннего вечера женский крик. Мгновенно сориентировавшись, Кулёмина поняла, что он доносится из сарая, мимо которого она проходила. Не раздумывая, девушка ворвалась, предварительно достав пистолет.

Ей всё стало понятно в ту же секунду. Лена даже не успела удивиться той картине, которая предстала перед её глазами. На сене лежала совсем молоденькая девушка, которая пыталась вырваться из захвата Ивана, зажимающего ей одной рукой рот, а второй держащего руки жертвы, в то время как Андрей пытался задрать на ней юбку и приступить к насилию. Лена выстрелила в воздух.

– О, кто к нам пожаловал! Кулёмина порезвиться пришла? Что кровать командира тебя уже не устраивает? Мы с Иваном быстренько тебе поможем, – с ухмылкой, без тени реакции на оружие отреагировал на появление девушки Андрей.

– Руки от девочки убери, – агрессивно ответила ему Лена.

Тот встал и вразвалочку начал приближаться к радистке. Девушка почувствовала, как в сердце зарождается страх и ужас, ноги стали ватными, руки сковало, и пальцы леденели, с дрожью сжимая оружие.

– Не подходи! Я выстрелю! – прокричала Кулёмина.

Реакция на её возглас последовала незамедлительно: солдат кинулся на неё, прижав к стене. От неожиданности его действий Лена выронила пистолет и тут же почувствовала себя загнанным зверьком. Горячее дыхание мужчины касалось её шеи, вселяя ужас и напоминая о прошлом.

– Ненавижу, – сквозь зубы процедила Кулёмина, почувствовав, как рука мужчина начала свой путь, проникая под одежду, а другая сразу же после этих слов зажала ей рот.

Она попыталась вырваться: в этот момент больше беспокоило даже не то, что могут сделать с ней, а то, что второй солдат остался с местной девушкой. Лена слышала её плач и продолжала верить, что сможет прервать этот кошмар.

– Ты будешь послушной? Я уберу ладонь от твоих соблазнительных губ, и мы продолжим. Я жду! – крикнул Андрей, добиваясь от Лены смирения.

Она кивнула в знак согласия и почувствовала, как тиски рук мужчины ослабли.

– Вас же под трибунал отправят или на месте расстреляют за такое. Опомнись! – попыталась достучаться до солдата Кулёмина.

– Да кто ради вас, баб, руки марать будет? А ты всё недотрогу из себя корчила. Вот теперь и наша очередь с Иваном подошла.

Лена видела в глазах мужчины лихорадочный ненормальный блеск. Такое уже было в её жизни, и возвращающийся ужас сковывал тело и голос. Но она знала, что больше никогда не даст сломать себя. Годы войны закалили девушку, и Лена готова была бороться до конца.

Допустив мужчину ближе к своему телу, позволяя касаться своей шеи губами, она заставила его расслабиться и неожиданно с силой оттолкнула от себя, бросившись к упавшему оружию. В тот момент, когда солдат уже опомнился и схватил девушку за ноги, Лена дотянулась до пистолета и, повернувшись, выстрелила, специально целясь в плечо. Мгновенно нажала курок ещё раз, заставив мужчину схватиться за ногу. Тут же услышала, как сотоварищ раненого перезаряжает своё оружие, и, повернувшись, прицелилась в его сторону.

– Брось! Иначе убью! – крикнула Кулёмина.

Дверь в сарай распахнулась, и в него влетели Пётр Степанович и два солдата. Они услышали выстрелы и в тот момент подумали только о том, что случилась какая-то диверсия со стороны местного населения. Но то, что предстало перед их взглядом, не укладывалось в голове. Старшине сразу стало понятно, что его подчинённые чуть было не совершили насилие, и он ужаснулся от того, что СВОИ могли сотворить такое с девушками.

Как только солдаты взяли под прицел преступников и были готовы отконвоировать их к командиру, Лена подошла к Андрею и со всего размаха залепила тому пощёчину, ловя себя на мысли, что он заслуживает гораздо более сильных мук. Когда их увели, она обняла юную подрагивающую девушку – подругу по несчастью – и отвела в родительский дом, на выходе из которого столкнулась с дядей Петей. Выдержка оставила её тут же, и она, уткнувшись в широкую грудь мужчины, начала тихо плакать, согреваясь под теплом его рук, по-отечески гладящих макушку. Когда душевное равновесие пришло в норму, Лена еле слышно попросила старшину:

– Не рассказывайте ему, что я там была.

Мужчина нахмурился и уже был готов в гневе высказать всё, что он думает по поводу введения в заблуждение Виктора, но через секунду и сам понял правильность принятого Леной решения. Ведь Степнов за неё убил бы и мог пострадать сам.

***

– Ленок, заждалась? Я там солдатами занимался. Они на девушку местную напали. У меня почти никаких сил не осталось после такого тяжёлого дня. Только ты моё счастье.

– Люблю тебя, – грустно улыбнувшись, прошептала Кулёмина. Девушка присела рядом с ним на скамью, поджав под себя колени, прижалась к нему и, чувствуя тепло его рук, нежно обнявших её, думала о том, что ради НЕГО она будет бороться за свою жизнь всегда.

Глава 17

16 апреля 1945, Германия

– Берлин? Вить, чуть-чуть совсем осталось, да? – в голосе, хоть и полном надежды, всё равно проскакивали нотки отчаяния.

Лена хотя и верила в победу, но в то же время со страхом ждала этого момента. За годы войны, находясь в постоянном напряжении, она настолько уже привыкла ко всему, что теперь не представляла себе нормальной жизни. Боялась, что, оказавшись в новой реальности, осознает весь ужас трагедии: как жить без близких людей, которых она потеряла в этой мясорубке. Сейчас чувства притупились и будто бы заморозились. Даже проявление любви к Виктору всё ещё было очень осторожным со стороны Лены. Девушка никогда не снимала душевный барьер. Степнов чувствовал это, но понимал любимую, как никто другой. Ему с одной стороны во время войны было проще принимать удары судьбы. Может быть, в силу возраста, но и он осознавал, что в мирной жизни им с Леной придётся «рисовать» отношения с чистого листа. А пока они были целиком поглощены военными действиями.

Люди чувствовали, что победа близка, но при этом бои стали более затяжными, человеческие поступки – более отчаянными, подвиги – более самоотверженными. Душевное равновесие каждого воина разрывалось между злостью и уже накатывающими и такими близкими счастьем и свободой.

Рота Степнова уже два дня вела наступательные бои на окраинах Берлина. Сейчас у них, помимо всего остального, возникла проблема с налаживанием связи. Немцы, отступая, обрывали и резали провода. Переговоры между всеми частями войск Красной Армии на территории Берлина вести было практически невозможно из-за постоянных перебоев со связью. Единственная возможность, которая могла бы облегчить радистам их работу и помочь решить создавшуюся проблему, появилась весьма неожиданно.

Помог восьмилетний немецкий мальчишка-беспризорник, которого Лена приютила, наткнувшись на голодного ребёнка на разгромленной улице. Он и, прознав о проблемах со связью у русских, направил девушку в подвал одного из покинутых немцами полуразрушенных служебных зданий, где располагалась стационарная радиоточка, к которой можно было бы подключиться. К сожалению, вход в помещение разрушило ударом бомбы, и пробраться туда через маленькое окно первого этажа смогли бы только ребёнок или исхудавшая Ленка.

В данный момент Кулёмина с Виктором как раз и решали этот вопрос. И если девушка говорила спокойно и уверенно, доказывая и отстаивая свою позицию: только ей под силу разобраться с проводами, и это её прямая воинская обязанность, то Степнов, не сдерживаясь, порывисто возмущался, не разрешая Лене одной без сопровождения отправляться в неизвестный подвал на территории врага.

Лена понимала, что разговор не клеится и уже готов перерасти в принципиальное несогласие друг с другом, да и субординацию никто не отменял: приказ командира исполнять придётся беспрекословно. Тогда Кулёмина решила пообщаться с Виктором наедине, отбросив звания и уставные отношения, уведя его от посторонних глаз.

– Вить, ты неправ. Без нормальной связи ты можешь подвести людей, отправив их в неизвестность, а значит, с большой вероятностью, на верную смерть, – Лена говорила тихо, нежно держа мужчину за руку, поглаживая её пальчиками и успокаивая Степнова.

Понимала, что лишь она одна испытывает его стойкость, только из-за неё он волнуется и нервничает. Будь на месте Кулёминой кто-то другой – связь была бы уже налажена, и мужчина без промедления отправил подчинённого на радиоточку. Виктор нервно перехватил ладонь девушки и крепко сжал. Они смотрели друг другу в глаза, борясь сами с собой и с эмоциями.

– Всё будет хорошо. Не сомневайся во мне, – Лена сделала паузу и, приподнявшись на цыпочки, коснулась губ мужчины лёгким поцелуем. – Ну, В-и-и-ть, – ласково, как котёнок, промурлыкала она.

– Ломаешь меня, Кулёмина? – усмехнулся он. – Я с тобой так расслаблюсь, что все подчинённые разбегутся и слушаться перестанут. Ладно уж, иди. Не могу я тебе противиться, знаешь ведь.

Лена нежно улыбнулась любимому, промолчав, развернулась в противоположную сторону и сделала шаг к оборонительным сооружениям, где расположились солдаты их роты, но тут же почувствовала, как сильные руки притянули её обратно. Виктор повернул девушку лицом к себе и, крепко сжав в объятиях, накрыл её губы своими. Двое в разрушенном городе на несколько минут забылись, потерявшись в пространстве и времени. Мягкие горячие губы обжигали, унося сознание. Руки Лены беспорядочно «бегали» по спине любимого, цепляясь пальцами за шинель, как будто пытались найти себе опору. Резко ставшие ватными ноги заставляли сильнее прижиматься к телу мужчины, от чего поцелуй становился ещё более глубоким и страстным. Виктор, стянув с головы Лены пилотку, нежно пропускал пальцы через шёлковые волосы девушки. Какие-то невозможные по ощущениям волны накатывали на влюблённых. Всё как в первый раз! Они терзали губы, не слыша выстрелов, не реагируя ни на какие звуки вокруг, окунаясь в водопад чувств. И только разум Виктора помог им вернуться в реальность. Почувствовав в своих руках обмякшее от блаженной неги тело Лены, осознавая, что они теряют грань, растворяясь друг в друге, он резко отстранился от любимой, а затем нежно прижал девушку к груди и прошептал:

– Прости, не сдержался.

Несколько минут молчания. Лена успокаивала дыхание, прислушиваясь к стуку «пламенного мотора» мужчины, который постепенно замедлял ритм, отзываясь в унисон с её сердцем.

– Я пойду, Вить, – она отпрянула от Степнова и, сжав на прощание его ладонь, ушла… И сразу в их мир снова ворвались все звуки ненавистной войны. Им оставалось пройти последний рубеж. Они верили в победу!

Заметка военного корреспондента из газеты «Военный вестник» 02.05.1945

«Мгновения счастья»

В день, когда русские солдаты взяли Берлин и радовались долгожданной победе, я оказался в расположении одной из рот. Мой фотоаппарат вылавливал мгновения счастья на лицах людей.

Взгляд остановился на совсем ещё юной девушке, которая стояла на груде кирпичей и грустно смотрела вдаль. Она воевала вместе с мужчинами плечом к плечу: нежная, хрупкая и сильная одновременно. У войны разные лица, в том числе и такие: с отпечатком грусти, уставшими глазами, но, несмотря ни на что, нежной улыбкой, в которой читается счастье. Моя дочь по возрасту очень близка к девушке, и я с ужасом представляю её на этом месте. И будучи непосредственным свидетелем войны, я удивляюсь и восхищаюсь тем, что юная радистка роты, в которой мне довелось встретить день Победы, находит силы так искренне улыбаться.

Я подхожу к одному из солдат. Старшина вытирает рукавом пот со лба и радостно кидается меня обнимать. Не могу сдержать любопытства и спрашиваю его о девушке: бывшая партизанка, прошедшая всю войну от Смоленска до Берлина через лишения, гибель близких, пытки и тяжёлые ранения. В одном предложении – целая судьба человека.

Девушка явно ищет в толпе обнимающихся счастливых людей чьё-то лицо. И тут её взгляд как будто наполняется солнечным светом. На импровизированную гору из кирпичей практически взлетает капитан лет тридцати и крепко сжимает девушку в объятиях. А дальше… Моя камера меняет ракурс, скромно оставляя двух счастливых людей наедине.

У войны разные лица. У победы тоже.

Мгновения счастья – сохранившаяся через все лишения любовь, которая помогла им ВЫЖИТЬ!

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒