Заметка военного корреспондента из газеты «Военный вестник» 02.05.1945 2 страница

Такие тяжёлые мысли мучили капитана, сидевшего в окопе. Тут взгляд его выловил в вечернем полумраке какое-то движение рядом. Навстречу ему, согнувшись, пробиралась Лена с котелком. Виктор улыбнулся, на душе становилось очень тепло от того, что рядом есть человек, заботившийся о нём. Мужчина, забыв о безопасности, привстал было, чтобы помочь ей, и тут же почувствовал сильную боль в районе плеча. Рухнул, как подкошенный, на землю, ни столько от полученного ранения, сколько от шока. Лена быстро, как могла, подползла к Степнову и испуганно посмотрела на него. Он вдруг схватил её ладошку и крепко сжал.

– Всё нормально, Ленок. Больно, но не смертельно. Поможешь мне выбраться отсюда?

– Конечно, Виктор Михайлович, – попыталась как можно увереннее ответить девушка, но голос предательски дрожал.

Помощь от Лены особо и не требовалась мужчине. Просто само ощущение того, что она рядом в этот момент, придавало сил и перекрывало боль.

Они выбрались из окопа в безопасное место, спрятавшись за блиндажом, и Виктор присел у берёзы, растущей рядом, опираясь спиной об неё. Лена достала из сумки бинты и начала расстегивать форму на мужчине. Он молчал, позволяя ей сейчас делать с собой всё, что угодно. Им было всегда хорошо рядом друг с другом. Неожиданно болезненные ощущения улетучились, уводя мужчину в воспоминания. Виктор улыбался, представляя картинки из прошлого, как они с Ленкой вдвоём играли в баскетбол вечерами в опустевшей школе.

– Виктор Михайлович, миленький, вернитесь, – пыталась «достучаться» до мужчины Кулёмина, видя, что он проваливается в забытьё.

Степнов, услышав родной голос, открыл глаза.

– Пуля застряла, здесь доктор нужен будет. Я перевязала пока, чтобы кровь остановилась, но вам в любом случае понадобится специалист в ближайшее время, иначе начнётся нагноение, – возбуждённо говорила с Виктором Лена.

– Малыш, послушай меня внимательно. Ты сейчас найдёшь Петра Степановича и попросишь его собрать всех наших. Затем ты выведешь нас отсюда тем же путём, которым пришла сама. Я не уверен, что получится, но попытаться стоит. Лен, только будь аккуратнее, прошу тебя. Не высовывайся, – произнося каждое слово сквозь зубы, борясь с болью, отдавал поручения девушке Степнов.

– Хорошо, Виктор Михайлович. Я пойду, – Лена почувствовала, как в горле встал ком, нервно сглотнула и, сжав напоследок руку мужчины, удалилась разыскивать старшину.

Через полчаса на поляне собралась маленькая группа измученных, грязных, большей частью с ранениями солдат, и Кулёмина повела их за собой в лес. На удивление всё прошло для них легко. Просто ребята ещё не знали тогда, что именно в эту ночь в том месте, где они прорывались, был, наконец, открыт русскими солдатами одной из дивизий коридор. Из окружения вырвались восемьдесят пять тысяч человек, против более миллиона погибших на Богородицком поле.

По истечении почти суток пути рана Виктора доставляла ему уже нестерпимую боль. Лена успокаивала себя тем, что в лагере есть доктор, который постарается помочь её другу.

И вот на рассвете несколько человек, измученных тяжёлой дорогой, ранениями и отсутствием пищи, дошли, наконец, до партизанского лагеря.

Лена, не раздумывая, побежала к землянке, в которой жил врач. Она тащила за собой наверх ещё не очнувшегося от сна молодого человека, что-то быстро объясняя на ходу.

– Мирослав Николаевич, я солдат привела. Там Ваша помощь некоторым сильно нужна. Я даже помогать могу – ассистировать. Всё, что попросите, буду делать, только помогите ему…

– Леночка, постой. Тебе, похоже, самой доктор нужен. Мне кажется, что у тебя шок. Кто ранен? – мужчина оборвал сумбурную речь девушки. Он остановил её, пытаясь успокоить и хоть как-то привести в чувства.

– Друг хороший. Нет, самый лучший. Он мой бывший учитель физкультуры. Ему плечо прострелили, но пуля застряла. Там и другим помощь нужна, но ему больше.

– Всё понял. Пойдём, показывай своего бойца.

Они вышли на поляну, где солдат уже окружили партизаны, которые принесли одеяла, воду и еду. Врач по фамилии Милославский, примкнувший когда-то к отряду в тот момент, когда выбирался из разрушенного неподалёку военного госпиталя, приступил к своей работе, отправив суетившуюся Кулёмину за медицинскими инструментами. Внутренне, несмотря на всю тяжесть ситуации, он посмеивался над Леной. Ранее никогда он не видел её такой. Девушка всегда отличалась сдержанностью, редко кто видел на лице партизанки эмоции, как отрицательные, так и положительные. Почти с самого начала войны Лена как будто надела маску – она никому не открывала свою душу. И тут вдруг такая перемена. За последние несколько минут Мирослав Николаевич увидел в глазах девушки и радость, и волнение, и нервозность, и расстройство. С любопытством разглядывая своего подопечного, он пытался понять, что же заставило так расслабиться Кулёмину. Он попросил Виктора подняться и отвёл его в импровизированную медицинскую палатку, куда через секунду влетела и Лена с котелком, в котором лежали простерилизованные инструменты.

Доктор уже было приготовился извлекать пулю, как Степнов движением руки остановил его и повернулся к Лене, которая уселась на скамейку напротив и, открыв рот, наблюдала за происходящим, уже не волнуясь, а больше просто радуясь, что они добрались до места живыми и почти здоровыми.

– Ленка, а ну пошла вон отсюда, – вдруг почти прорычал Виктор.

Кулёмина вскочила и обиженно взглянула на мужчину. В глазах девушки застыли слёзы. Она, не отвечая ему, просто молча пошла на выход, как вдруг почувствовала, что Степнов перехватил её руку. Посмотрела на него и расслабилась: взгляд, в котором отражается мольба.

– Ну не могу я терпеть боль, когда ты рядом. Понимаешь же?

– Понимаю, Виктор Михайлович, – улыбнулась ему одними глазами и вышла наружу, где сразу же была окружена друзьями.

Глава 5

С того момента, как Виктор со своими людьми добрался до лагеря партизан, прошло около пяти дней. За это время бойцы пришли в себя и окрепли. Конечно, многим из них ещё требовалась медицинская помощь, но, в целом, они были в состоянии самостоятельно передвигаться. Степнов принял решение заканчивать пользоваться гостеприимством своих спасителей и направиться в сторону Москвы, куда сейчас сдвигались регулярные части армий. Всё это время капитан хотел, наконец, как следует пообщаться с Леной, пользуясь минутами относительно мирного времени, но она, то ли специально избегала его, то ли просто отсутствовала в лагере, находясь на задании, и встретиться у них никак не получалось. Виктор, пытаясь выяснить хоть что-то о том, куда подевалась его бывшая ученица, приставал с расспросами и к Кулёмину, и к Рассказову, но они либо отмалчивались, либо выдавали что-то нечленораздельное о том, что девушка занята и времени на беседы у неё нет. Мужчина пребывал в полном недоумении. Он никак не мог понять, чем заслужил такое поведение друзей по отношению к нему. Однажды, когда до отхода роты из лагеря оставались сутки, не выдержав, схватил за грудки историка и уже более жёстко допросил его о местонахождении Кулёминой. На что получил ответ, что девушка намеренно избегает его. Слова Рассказова отозвались сильной болью в сердце Степнова. В душе он догадывался, что поведение Лены имеет под собой веские основания: их встреча перевернула всё, на чём строилось их отношение к войне, с ног на голову. Если раньше каждый выполнял просто свою работу, то теперь появился страх за дорогого человека. У Виктора родственников не было, и потому забота о Кулёминой была для него привычной: он волновался за неё, когда та ещё была ученицей. Для Лены чувства, вызванные появлением в её жизни Степнова, были непривычны. Установка, на которую девушка настроилась – отсутствие эмоций и методичное выполнение заданий – вдруг посыпалась, как карточный домик. Она поняла, что, находясь рядом со своим бывшем учителем, не может контролировать себя и начинает волноваться, переживать и бояться за него. Поэтому специально избегала встреч с ним, пытаясь найти в своей душе ответ на вопрос: почему этот мужчина вызывает в ней столько чувств, ведь раньше она так не реагировала? И тут же сама себе отвечала: тогда не было войны…

Ранним утром, в день отхода солдат из лагеря, Виктор вылез из землянки и направился к роднику, находящемуся неподалёку. Захотелось перед долгой дорогой напиться ключевой воды, бьющей из родной земли. Оказавшись на месте, он выглянул из-за деревьев и увидел Лену, которая стояла к нему спиной. Степнов медленно подошёл к ней, но она, почувствовав чужое движение, испуганно обернулась.

– Это я, не бойся, – успокоил девушку Виктор.

Лена отвернулась от мужчины и застыла, пока не решаясь произнести в ответ ни слова.

– Лен, мы уходим. Ничего не хочешь сказать на прощание?

Выдержав паузу, она, не оборачиваясь, всё-таки начала говорить:

– А что я могу ответить? Я буду надеяться на то, что мы обязательно с вами встретимся ещё, Виктор Михайлович.

В голосе чувствовалась грусть и невыносимая тоска. В этот момент, как тогда в блиндаже, Степнову вдруг захотелось крепко прижать к себе Лену, но он не решился. Понимал, что расстаться будет ещё тяжелее.

– Я буду скучать по вам, – прошептала Кулёмина. – А теперь идите. Так будет легче нам обоим.

Виктор хотел было что-то произнести в ответ, но не смог. Только сейчас пришло осознание того, что ему невыносимо больно уйти от этой девочки: такой ещё совсем юной, но очень рано повзрослевшей. С ужасом представил себе, как опять исчезнет из её жизни, а вокруг война, и Лена практически в одиночку борется за то, чтобы снова стать счастливой. А он не может быть рядом…

Лена почувствовала, как мужчина сильно сжал её руку. Через секунду Виктор почти отпустил маленькую ладошку девушки, но, задержавшись, нежно коснулся каждого пальчика, как будто оставлял своё тепло на них. И вот уже Лена чувствует только воздух, а ЕГО рядом больше нет. А в сердце эхом отозвались последние слова Степнова: «Я найду тебя». Обернулась, а вокруг слышно пение птиц, да шелест опавшей листвы. Лена прижала ко рту ладошку, а другой как будто насильно удержала её, пытаясь так сохранить последние воспоминания о Викторе. По щеке покатилась одинокая слеза…

***

Пару дней спустя

– Ребята, мы сегодня сворачиваем наш лагерь и углубляемся в лес. Немцы со дня на день дойдут сюда. К сожалению, пока что Красная Армия не может остановить врага, и он уже максимально близко подошёл к столице нашей Родины. Перед уходом, предлагаю взорвать мост через реку. Это хотя бы временно отодвинет продвижение некоторых частей немцев на Москву. Перейти на другой берег с техникой будет невозможно, и они займутся поисками другого пути. Поддерживаете мое решение? – задал вопрос своим подопечным Рассказов.

Молчаливое согласие взлетевшими вверх руками партизан. Игорь продолжил говорить:

– Со мной пойдут Кулёмина и Пётр Никанорович, который ещё в первую мировую войну был подрывником. Остальные быстро собирают вещи. Через пару часов будем выдвигаться.

Лена, стоящая рядом с дедушкой, вцепилась в его руку и посмотрела на старика. В ответ увидела только добрый и успокаивающий взгляд.

– Дед, не ходи, прошу тебя, – серьёзным голосом, пытаясь сдерживать в себе эмоции, обратилась она к Петру Никаноровичу.

– Ленок, солнце моё, ты же понимаешь, что приказы командира не обсуждаются. Да и кто лучше меня с этим справится? Вы же совсем юные. Тротиловую шашку и в руках-то никогда не держали.

– Не могу я так больше. Когда уже всё закончится? Лучше бы убили меня, – вдруг сорвалась Ленка. Нет, она не кричала и не устроила истерику, просто слова вырвались сами собой от мучавшей её безысходности.

Дедушка прижал внучку к себе и погладил по волосам, успокаивая, как ребёнка:

– Скоро, Леночка. Ты, главное, верь. А о смерти даже не думай больше. Ты ещё стольким людям нужна на этом свете.

Она отпрянула от него и агрессивно спросила:

– Кому я нужна, дед? Только тебе. Нет у нас больше никого.

Пётр Никанорович махнул рукой, понимая, что разговор сейчас не получится, да и времени на него не осталось. Лишь понадеялся, что внучка всё-таки не забудет его слова, а при случае он обязательно вернётся к этой теме.

Спустя несколько минут, группа из трёх человек отправилась к мосту. Лена всю дорогу ёжилась. Ледяной осенний воздух пробирался под не очень тёплую одежду. Она подумала о том, что скоро уже придёт зима, а у партизан даже надеть нечего в холод, да и с провизией перебои. Стало совсем тоскливо. За этими мыслями Лена и не заметила, как они дошли до нужного места, почувствовала только, что мешок с её плеча кто-то снял. Дедушка занимался раскладыванием тротиловых шашек под опорами моста, а Игорь разведывал обстановку вокруг. Кулёмина спряталась за кустом и выжидала, через минуту туда же пришёл и Рассказов. Лена нервничала как никогда, не отпускало предчувствие чего-то нехорошего. Состояние девушки выдавали руки, которые дрожали. Заметив это, историк спросил:

– Лен, ты чего?

– Волнуюсь. Вот здесь как будто камень положили, – приложила она руку к сердцу.

Рассказов увидел, как Пётр Никанорович подал знак, что закончил работу, и поспешил ему на помощь. Мужчины, согнувшись, протащили сапёрный провод метров на пятьдесят до того места, где как раз сидела Лена. Устроившись, они выждали несколько секунд.

– Ну, с Богом, – прошептал себе под нос Кулёмин и, махнув рукой, нажал кнопку на подрывной машинке.

Лена зажала уши, но взрыва так и не услышала. Испуганно посмотрела на дедушку и по его напряжённому взгляду поняла – что-то пошло не так.

– Пойду, проверю, – как можно спокойнее попытался сказать эти слова Пётр Никанорович и сжал ладошку внучки перед тем, как встать.

«Как будто попрощался», – вдруг подумалось Лене. И тут стало как никогда страшно. Она видела, как дед уже сидит рядом с опорой моста и пытается разобраться с проводами. Предчувствие того, что случится плохое, накатило на неё в этот момент с новой силой. Кулёмина неожиданно вскочила и бросилась к старику.

– Дед, уходи оттуда!

Рассказов схватил девушку, пытаясь удержать, но она вырвалась и успела сделать пару шагов, как вдруг прогремел взрыв.

«Не осталось никого…» – была последней мысль Лены перед тем, как она провалилась в беспамятство.

Глава 6

Лена чувствовала, как к ней возвращается сознание. Откуда-то издалека доносились голоса, а лицо обдувал лёгкий прохладный ветерок. По-видимому, рядом было открыто окно. То, что она находится в каком-то помещении, ей стало понятно сразу, ещё до того, как открыла глаза – Лена лежала на кровати. В руках и ногах ощущалась ноющая боль, и вместе с ней возвращались воспоминания о том, что произошло в тот момент, когда девушка потеряла сознание. Тоска и одиночество будто бы манили её не покидать темный мир забвения, в котором было спокойно и казалось, что ничего трагического не произошло.

Последним усилием воли Лена всё-таки заставила себя открыть глаза. Осмотрелась и увидела, что находится в палате, скорее всего, госпиталя. Кулёмина присела и выглянула в распахнутое окно.

«Странно, уже ведь совсем осень. Помню, что было холодно, а сейчас даже тепло. «Бабье лето» решило вернуться», – подумалось ей.

Взгляд Лены остановился на руках и ногах, боль в которых доставляла дискомфорт. Девушка увидела, что они были целиком перевязаны бинтами. Сама же она была одета в серую застиранную больничную рубаху.

«Я похожа на мумию», – грустно усмехнулась Лена.

В этот момент в палату вошла медсестра. Кулёмина взглянула на неё и улыбнулась. Перед ней стояла бывшая одноклассница – Морозова Нюта.

– Нютка! Откуда ты здесь? – радостно воскликнула Лена.

– Привет, Ленок. Я с июля в этом госпитали помогаю. Теперь уже считаюсь медсестрой – война выдала мне диплом раньше времени, – с горечью в голосе отозвалась девушка. – Давай я тебя осмотрю. Хотя ты вполне здорова. Раны скоро заживут, а в себя не приходила долго из-за шока. Мои соболезнования, Лен. Пусть земля будет пухом Петру Никаноровичу.

– Пусть…– почти шёпотом ответила юная партизанка, а затем, встрепенувшись, начала быстро-быстро задавать вопросы, – Нют, как я здесь вообще оказалась? Где Рассказов? Кто меня сюда привёз? Как давно я без сознания? Какое сегодня число?

– Остановись, Кулёмина. Совсем меня запутаешь. Давай по порядку. Ты находишься в госпитале под Наро-фоминском. Доставили на нашем грузовике, который вёз раненных из Смоленской области. Насколько я знаю, по дороге тебя передал нашему водителю какой-то мужчина в очках и попросил позаботиться. Сказал, что погиб твой дедушка. Я так понимаю, что это был Рассказов, раз о нём теперь спрашиваешь. У тебя было множество рваных ран на руках и ногах. Сегодня десятые сутки пошли после того, как ты оказалась на нашем попечении.

– Значит, скоро октябрь уже закончится, – тихо сказала Лена и, замолчав, посмотрела в окно.

Разговаривать больше ни о чём не хотелось. Сейчас как никогда чувствовалось одиночество. Разрушали изнутри и будто вымывали твёрдую почву из-под ног мысли о том, что невозможно ничего изменить.

– Лен, а ты партизанка? – нарушила её раздумья Нюта.

– Да, – девушка помолчала ещё немного, поблагодарив про себя одноклассницу за то, что та не торопит её, и продолжила говорить. – Так получилось… Рассказов – командир нашего отряда. Дедушка тоже с нами… был. И Лерка с Гуцулом там же. Вот только они стоянку поменяли. Уходили от немцев в день, когда я была ранена. Теперь нужно будет их искать.

– Много наших. А знаешь, у меня есть новость, которая, я уверена тебя обрадует.

– Какая? – Лена широко улыбнулась, как ребёнок, забыв на несколько секунд обо всех проблемах. Слова подруги напомнили о Новом Годе, подарках и мирном времени.

– Ты представляешь, Степнов здесь.

Кулёмина почувствовала лёгкое головокружение и дрожь в руках.

– А что он тут делает? Болен? – взволнованно начала уточнять девушка.

– У него рана воспалилась. Сейчас всё нормально. Завтра уже выписывают. Должны были сегодня, но машина не пришла.

– Виктор Михайлович знает, что я здесь? – тихо спросила Лена.

– Нет, не стала его беспокоить. Я была не права? – участливо и слегка расстроено ответила Нюта, увидев в глазах девушки боль, которую, судя по всему, вызвал рассказ о Степнове.

– Всё нормально. Не переживай. Где он? Я хочу его увидеть. Найдёшь мне одежду какую-нибудь? – не дожидаясь ответа, Лена резко встала с кровати и попыталась сделать несколько шагов. Тут же чуть было не упала. Ноги не слушались после долгого бездействия. Нюта успела подхватить подругу.

– Ты пока за тумбочку подержись, а я за одеждой схожу. Провожу тебя.

Через несколько минут Морозова вернулась с огромным халатом, в который обернула исхудавшую Кулёмину чуть ли не два раза. Поддерживаемая бывшей одноклассницей Лена медленно вышла на улицу – в больничный сквер, где за низеньким столиком увлечённо играли в шахматы двое мужчин. В этот момент парень, сидящий напротив них, отвлёкся и увидел медсестру и незнакомую ему пациентку. Молча коснулся своего товарища, давая понять тому, чтобы он обернулся.

Мужчина посмотрел через своё плечо и тут же вскочил на ноги. Лена вцепилась в руку Нюты, боясь сделать шаг навстречу Виктору. Ноги всё ещё не слушались. Только ЕЁ секундное замешательство, потому что ОН уже рядом. И как-то не заметно для них медсестра и партнёр по игре куда-то исчезли. Остались только ДВОЕ. Степнов пробежался взглядом по девушке и, подхватив её на руки, поднёс к скамейке, на которую сразу же усадил, а сам устроился рядом на корточках.

– Ленка, что это? – показал он на бинты. – Как ты здесь оказалась?

Кулёмина молчала, просто смотрела на Виктора. Её губы дрожали. Она постоянно их кусала, специально причиняя себе боль, чтобы не чувствовать другую – душевную. Слёзы застилали глаза. Лена потянулась рукой к мужчине и погладила по волосам. Он, перехватив, захватил ладонь девушки в свою и прошептал:

– Не молчи, прошу тебя.

– Дедушка погиб, – почти прохрипела, еле слышно произнесла она то, о чём боялась до этого говорить вслух.

Во взгляде Степнова Лена увидела ту муку, которую держала в себе. Даже у него затряслись руки. Она почувствовала, как он сжал её ладонь ещё сильнее: так, что стало больно. Но вырвать побоялась, давая мужчине пропустить своё горе через неё. Девушка прикрыла глаза и, закусив нижнюю губу, ждала, когда Виктор смирится. Через мгновение почувствовала, что уже стоит, плотно прижавшись к нему, к его широкой груди.

– Тебе сильно больно? – Степнов коснулся бинтов на руке Лены.

– Нет, – тихо ответила она. – Мне уже давно нигде не больно. Я не живу…

Виктор отпрянул от девушки и, зажав ладонями её лицо, начал кричать:

– Не смей так говорить! Никогда, слышишь? Поклянись мне, что где бы ни оказалась, что бы с тобой не случилось, ты до последнего будешь бороться за свою жизнь! Поклянись, Лена!

– Зачем? Для меня уже всё закончилось, не успев начаться, – спокойным голосом отозвалась она.

– Леночка, да что же это такое? Не говори так, пожалуйста, девочка моя.

Он прижал её снова к себе и коснулся губами светловолосой макушки, ощущая, как девушка начинает вздрагивать и выпускать наружу стресс, давая волю слезам. Через несколько минут рыдания затихли. Нарушив тишину, Виктор еле слышно, так чтобы это осталось только их тайной, и даже птицы не услышали ни слова, медленно проговаривая, сказал:

– Поклянись, что будешь бороться… ради меня.

Лена посмотрела на него и, «утонув» в его глазах цвета неба, смутившись от пронзительного взгляда, полного чувств, уткнулась лицом в грудь Виктора. Осмелев на мгновение, обняла мужчину, но через секунду расцепила объятия и также тихо ответила:

– Клянусь.

Степнов подхватил девушку на руки.

– Я отнесу тебя в палату. Тяжело ещё ходить самой, – безаппеляционный уверенный голос: тот самый, которым он отдавал команды солдатам.

***

Утром они не прощались… Лена тайком смотрела в окно и провожала взглядом грузовик, увозящий Степнова. И только сердце колола тонкая игла боли, напоминая о том, что главное так и не было сказано.

Глава 7

Кулёмина полностью оправилась от ран недели через две. Она была готова и раньше покинуть госпиталь, но добрый старенький доктор вместе с Нютой до последнего старались её удержать. Вечерами бывшая одноклассница приходила к Лене в палату и уговаривала девушку остаться у них. Но партизанка до последнего стояла на своём. Объясняла, что не может бросить друзей. Она знала: без её помощи отряду будет тяжело. Не зря о незаменимости девушки постоянно говорил Рассказов.

В итоге ближе к середине ноября сорок первого года Лена приняла окончательное решение возвращаться к своим.

На рассвете она тепло попрощалась с Нютой и налегке, взяв с собой только немного хлеба и воды, кутаясь в лёгкую не по погоде одежду, ушла по направлению к Смоленской области.

Дорога была тяжёлой и долгой: почти всё время передвигалась пешком, иногда подвозили солдаты, которые встречались на её пути всё реже. Да и сама избегала дорог, стараясь идти через лес. Время от времени Лена заворачивала в деревни за провизией, но чаще на месте знакомых дворов ей встречались сожжённые обугленные дома. Иногда попадались такие населённые пункты, в которых уже как дома ощущали себя немцы, и тогда Кулёмина старалась незаметно пройти мимо.

Через несколько дней блужданий она дошла до бывшей стоянки лагеря. Всё здесь было таким до боли знакомым и родным. Залезла в землянку, в которой жила с дедом, и перебрала каждую забытую партизанами вещь: футляр от очков, обрывки газет и книга – один из томов «Войны и мира», как насмешка над всей ситуацией. Ей вспомнилось, как вечерами дед читал главы из неё, а она «отбивалась» от него, как могла. Умоляла не мучить описанием сцен боёв, которые Лена и в школе-то пропускала. Только сейчас вдруг накатило осознание того, что не зря всё было.

«Ведь победили тогда – победим и сейчас», – подумалось Кулёминой перед тем, как покинуть это место.

Вылезла из землянки и обнаружила, что вокруг всё покрылось снегом, который большими мягкими хлопьями продолжал падать.

«Вот и зима пришла», – взгрустнулось Лене. Она понимала, что лагерь искать в лёгкой одежде дальше не сможет. Нужно было срочно решать, куда податься на время. Девушка оставила в дупле дерева записку о своём местонахождении, начёрканную найденным в землянке карандашом на обрывке газеты. Кулёмина знала, что Рассказов будет искать её, и надеялась, что придёт, прежде всего, сюда и сообразит заглянуть в импровизированный тайник.

Через пару часов продрогшая насквозь Лена тихо, почти по-кошачьи, пробралась в ту самую деревню, рядом с которой ранили в сентябре Гуцула. В ней уже давно «правили балом» и устанавливали свои распорядки немцы, но другого выхода из сложившейся ситуации девушка не нашла.

Подкравшись к знакомому дому, хозяйка которого выручала их лагерь ни раз, снабжая провизией, Лена негромко постучала в дверь. Через несколько секунд перед девушкой предстала её бывшая учительница математики – Борзова Людмила Фёдоровна. Она так же, как и многие, ещё в начале войны перебралась в деревню подальше от Смоленска. Еще недавно у женщины было приличное по размерам хозяйство, которое сейчас почти полностью разграбили немцы. Старый петух, две полудохлых курицы и малюсенький огород, урожай с которого учительница успела снять и припрятать в погреб до прихода врага – вот и всё богатство.

Женщина буквально втащила Кулёмину за порог и, закрывшись, как следует, на засов, провела в маленькую комнатку, которая играла роль кухни, судя по небольшой печке и обилию разномастной посуды повсюду.

Лена рухнула без сил на табуретку – дорога измотала её.

– Девочка моя, как же ты здесь оказалась? Немцы кругом. Что делать будем теперь? – волновалась женщина, одновременно ставя перед девушкой тарелку с чем-то похожим на суп и кружку с кипятком.

– Людмила Фёдоровна, помогите мне. Я ранена была. Партизаны ушли, пока отлёживалась в госпитале. Не найти их сейчас. Мне нужно зиму переждать или хотя бы одеждой тёплой обзавестись. Ещё лучше, чтобы не рыскать по лесу без каких-либо ориентиров, дождаться весточки от Игоря Ильича. Укрыться надо, а деться больше некуда. Сильно они у вас здесь зверствуют? – Лена говорила спокойно, вселяя своим ровным голосом уверенность и в Борзову.

– Они как везде. Поставили над нами присматривать полицая из местных. Ведём мы себя тихо. Что с нас взять? Бабьё одно. Партизаны же сейчас к нам не ходят, да и немцы на них в здешних местах давно не натыкались. Потому не лезут к нам особо. Может, и выгорит, Леночка, что-нибудь. Скажу, что ты моя племянница. Глядишь, и не будут проверять. Я баб наших предупрежу, тех, кто родственницу мою в лицо видел. Полицай точно не вспомнит. Давно она здесь не бывала. И звать же её так же, как и тебя. Даже с именем мучиться не придётся. А то, не дай Бог, проговорюсь и назову не тем: расстреляют тут же обеих.

– Хоть бы выгорело. Спасибо вам, Людмила Фёдоровна.

– Не за что пока благодарить. Я пойду Мишку-предателя выловлю. Пусть доложит фрицам. А ты ешь пока и грейся. Намёрзлась, бедняжка.

Борзова закуталась в пуховый платок и, дёрнув засов, вышла из дома.

Глава 8

Через несколько минут дверь распахнулась. На пороге стоял ещё достаточно молодой парень. Он вразвалочку подошёл к Лене и ехидно спросил:

– Племянница, значит? Встать!

Кулёминой сразу стало понятно, что план не сработал. По-видимому, это был тот самый полицай, про которого говорила Людмила Фёдоровна. Девушка спокойно поднялась и почти сразу же вскрикнула от боли: парень схватил её за волосы и потащил к выходу.

В этот момент в дом ворвалась испуганная Борзова и, бросившись с кулаками на Мишку, закричала:

– Не тронь девочку! Ирод!

Полицай оттолкнул женщину и вывел на улицу Ленку, одетую только в лёгкое платье, ватник остался в доме. Девушка сразу почувствовала, как мороз проникает под одежду, причиняя боль, заставляя неметь руки и ноги.

Мишка пристально изучал девушку, не реагируя на умоляющий плач Борзовой, и удивлялся внутреннему спокойствию той, которую представили, как племянницу. Не верил он. Когда шёл в дом, ещё сомневался. Сейчас же гордый вид Лены окончательно навёл на мысли об обмане.

– Что ж, племянница, тебе дома не сиделось? Чего это ты к тётке надумала ночью прийти?

– Мама умерла. Я долго добиралась. Роднее человека у меня нет, – ответила Лена. Пыталась говорить спокойно, но голос предательски дрожал.

– Боишься, тварь?! – вдруг заорал полицай и со всего размаха ударил Кулёмину по лицу с такой силой, что она рухнула на колени.

– Что ты делаешь?! – закричала Борзова, попыталась помочь Лене, но тут же была отброшена в сторону.

Парень схватил Кулёмину за волосы и потащил к избе, в которой жил один из старших офицеров-оккупантов. Лена закрыла глаза и, до крови кусая губы, думала только об одном: держаться до последнего.

– Партизанка, да? – орал полицай. – Я тебя сейчас на этом месте зарою. Сама могилу себе копать будешь.

Неожиданно весь ужас происходящего был нарушен звуком выстрела. На пороге избы стоял офицер-гитлеровец. На ломанном русском он крикнул:

– Что у вас?!

– Девушка в деревню пришла. Говорит, что племянница местной жительницы. Не верю я ей.

Фриц подошёл к лежащей на земле Кулёминой и, схватив за подбородок, пристально изучил девушку.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 Следующая ⇒