ЧАСТЬ ВТОРАЯ 11 страница

Скордж тщательно обдумал вопрос, прежде чем ответить. В ранние годы обучения он демонстрировал большую сноровку во всем, что касалось пыток и допросов. Инструкторы в Академии всячески поощряли способного ученика, и очень скоро он стал мастером в своем деле. Сит знал: для того чтобы выжать информацию из не склонного к разговорам узника, нужно гораздо больше, чем просто причинить боль.

Пытками можно разговорить любого, но большая часть сказанного будет произнесенной в порыве отчаяния ложью, увертками или полуправдой. Без возможности проверить слова жертвы информация, вырванная под пытками, часто оказывалась ненадежной, а то и вовсе бесполезной.

Эффективный допрос был искусством, и Скордж обладал исключительным талантом отделять правду от вымысла. Он понимал, какие вопросы нужно задавать и в каком порядке; когда надо усилить давление, а когда ослабить; как использовать угрозы причинения боли или поощрять милосердием.

Его умелые действия вкупе со способностью воздействовать энергией темной стороны позволяли ему легко подавлять субъектов со слабой волей. Сильные духом могли создать определенные трудности, но рано или поздно он все равно получал то, что хотел. До сегодняшнего дня.

Любые вопросы заводили в тупик и не вызывали у Скорджа ничего, кроме чувства досады. Воля джедая была необычайно сильна, и он мастерски подчинял себе Силу. Даже напичканный наркотиками почти до беспамятства, он все равно контролировал Силу в достаточной мере, чтобы выдержать боль и беспрестанный град вопросов. Но было и еще кое-что.

Найрисс хотела знать, как пленник сбежал из цитадели. Хотела выяснить, что его связывало с Императором и зачем он вернулся на Нафему. Но по всем этим пунктам сит не узнал ровным счетом ничего. Да, Реван, безусловно, сопротивлялся допросу, но иногда казалось, что он и сам толком не знает ответов, как будто информацию стерли из его памяти.

– Возможно, мы зря тратим время, – наконец признал Скордж. – У него высокий болевой порог, но мы подошли уже очень близко к пределу человеческих возможностей. Если надавить еще сильнее, мы можем убить его. – Сит часто видел, как случается подобное. Неопытные или слишком взволнованные дознаватели перегибали палку. В его представлении, это был полнейший провал – ведь у трупа ответов не выведаешь.

С трудными жертвами следует быть терпеливым. Может потребоваться несколько дней кропотливого труда, чтобы добиться хотя бы крупицы новых знаний. Но, даже зная это, Скордж не надеялся на особый успех с Реваном.

– Я могу допрашивать его месяцами, но того, что вас интересует, он попросту не знает.

– Жаль, – вздохнула Найрисс. – Я надеялась проверить одну теорию.

– Какую теорию?

– Император способен поработить разумы тех, кто ему служит, – пустилась в объяснения госпожа. – Это одна из причин, почему он правит так долго. Подчиненные превращаются в абсолютных фанатиков, живущих для того, чтобы служить, и не способных предать его. – Она бросила взгляд на дверь, за которой они оставили джедая. – Я думаю, вместо того чтобы казнить Ревана, как было объявлено публично, Император превратил его в свою марионетку и отправил назад в Республику – собирать информацию.

– Если он собирал разведданные о Республике пять лет, то Император намерен начать вторжение раньше, чем мы думали, – встревожено заметил Скордж, прикидывая, насколько же близко их сумасшедший правитель подошел к тому, чтобы подставить своих подданных под удар джедаев.

Найрисс покачала головой:

– Император терпеливее и осторожнее любого в Галактике. Он живет уже больше тысячи лет и может прожить еще десять тысяч. И он никогда не оставляет ничего на волю случая. Если потребуется, он потратит десятилетия и даже века на подготовку. Нет, у нас еще есть время. И Реван по-прежнему может быть для нас полезен.

– Каким образом?

– Ты же сам говорил: что-то случилось с его разумом. Он потерял память и перестал быть верен Императору. Что-то освободило его от чужого влияния – и если мы узнаем, что именно, то сможем низвергнуть Императора с трона. Не забывай, что все, кто имеет прямой доступ к правителю: Глас Императора, Рука Императора, солдаты имперской стражи, – все они находятся под его заклятием. Разрушить эти чары и повернуть вернейших последователей против него самого – самый верный способ взять над ним верх и спасти Империю от его безумного плана вторжения в Республику.

– Реван нужен нам живым, чтобы мы смогли изучить его, – заключила Найрисс. – Он – слишком ценный ресурс, чтобы потратить его впустую.

В ее словах имелся смысл, но Скордж понимал, что сделать это будет гораздо тяжелее, чем сказать.

– Могут пройти годы, прежде чем вы узнаете, что с ним случилось, – предупредил он.

– Не только Император может быть терпеливым, – прозвучал ответ Найрисс.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 17

Бастила уложила сына в постель и наклонилась, чтобы поцеловать его в щечку. На пороге комнаты она обернулась, в который раз удивившись, насколько трехлетний ребенок похож на отца. У него были такие же темные волосы и тонкое угловатое лицо. Мальчик уже закрыл глаза, но она знала, что они темные и задумчивые – точь-в-точь как у Ревана. И, хотя он уже засыпал, выражение его лица оставалось необычайно серьезным для такого маленького ребенка.

Она со вздохом отвернулась. Бастила часто тревожилась о том, как повлияет на мальчика его беспокойное детство. Растить сына без отца было непросто, и к тому же первые годы его жизни были омрачены войной и террором.

После того как Малак был повержен, Бастила, как и большинство граждан Республики, надеялась, что впереди ее ждут десятилетия мирной жизни. Вместо этого группа джедаев-ренегатов покинула Орден и ввергла Галактику в еще одну гражданскую войну.

Под руководством женщины по имени Крея бывшие джедаи погрузились в изучение техник темной стороны, открытых Малаком и Реваном. Крея взяла себе имя Дарт Трэя, а ее последователи назвали себя ситами – по имени давно забытой расы, вторгшейся в Республику почти тысячелетие назад. Они повели охоту на всех, кто придерживался кодекса джедаев, и едва не уничтожили весь Орден. Лишь те, кто сумел сбежать и спрятаться, пережили резню.

Если бы Реван вернулся, чтобы сразиться с этим новым врагом, Бастила с радостью выступила бы на его стороне. Вместе они смогли бы подавить мятеж до того, как Республику опять захлестнули ужасы войны и миллионы ее обитателей погибли. Но она не получала вестей от мужа с тех самых пор, как он улетел с Кандерусом три года назад.

В одиночку Бастила не осмелилась бросить вызов Дарт Трэе и ее последователям и решила посвятить себя тому, чтобы уберечь жизнь сына от опасности. Против ренегатов выступил другой джедай – Митра Сурик по прозвищу Изгнанница. Через три года после безуспешной попытки Ревана найти ее Изгнанница объявилась сама, чтобы сразиться с ситами и уничтожить Дарт Трэю. Подобно Ревану она стала спасительницей Галактики – и, как и в случае с Реваном, многие считали, что ее подвиги не искупают грехов ее прошлого.

И сейчас эта женщина – для кого-то героиня, для других преступница – сидела в гостиной Бастилы, терпеливо ожидая, пока она уложит сына в кровать.

– Он заснул, – тихо сказала Бастила, вернувшись в комнату.

– Он очень красив, – произнесла Митра. – Похож на отца.

Бастила кивнула в ответ на комплимент. Она не очень понимала, что думать о женщине, сидящей напротив. У Митры были короткие каштановые волосы, бледная кожа и пронзительные голубые глаза. Она была выше Бастилы и старше почти на десять лет, хотя могла считаться красивой по любым меркам. Она обладала уверенной осанкой и завидной природной грацией. Даже в блеклом коричневом плаще мастера-джедая она умудрялась выглядеть элегантно.

Как ни глупо это звучало, Бастила ощутила укол ревности. Митра знала Ревана задолго до Бастилы: она откликнулась на его призыв отправиться на войну с мандалорцами и стала одним из его самых доверенных советников и близких друзей. Бастила знала, что между ними существует особая связь – не такая, как между учителем и падаваном. И, что хуже всего, Митра была неотъемлемой частью его забытого прошлого, на поиски которого Реван вынужден был отправиться, оставив дома беременную жену.

«Нет эмоций, только покой», – пронеслось у нее в голове. Привычные слова джедайского кодекса было легко произнести. Гораздо труднее было им следовать.

– Ты сказала, что хочешь поговорить, – напомнила ей Бастила.

– Я не была уверена, что нам стоило приходить, – призналась Изгнанница, – но Т3 настаивал. – Она похлопала маленького астромеха по корпусу.

Последний раз Бастила видела Т3-M4, когда тот поднимался на борт «Черного ястреба» вместе с Кандерусом и Реваном. И, в отличие от ее мужа, дроид вернулся. Более того, он увязался за Митрой, как когда-то за Реваном, – еще одна мелочь, усилившая ревность Бастилы.

– Я так и не смогла разговорить его, – добавила гостья.

Бастила слабо улыбнулась:

– В ночь перед разлукой с мужем я дала дроиду особые указания. В том случае, если они с Реваном расстанутся, Т3 должен был разыскать меня. Я запрограммировала его, чтобы он не рассказывал никому о том, что с ними случилось, пока не увидит меня.

Митра кивнула:

– Разумно. Нас обеих и без того предавали слишком часто. Никогда не знаешь, кому можно доверять.

– Я и предположить не могла, что ко времени его возвращения буду в бегах, – продолжила Бастила. – Прости, Т3. Если бы я знала, что ты вернулся, то попыталась бы выйти на связь.

Дроид бибикнул, принимая извинения.

– К счастью, он нашел меня, – вставила Изгнанница. – Думаю, он решил, что на меня можно положиться, учитывая мои отношения с Реваном.

Бастила прикусила губу, чтобы не сказать что-нибудь едкое. Она понимала, что ее возмущение ничем не оправдано и несправедливо, но даже джедайские тренировки не помогали ей сдержать эмоции.

– Или он решил, что мне потребуется помощь, – быстро добавила Митра, видимо, сообразив, что чем-то задела хозяйку.

– Малыш любит присоединяться к спасителям Галактики, – заметила Бастила, стараясь сохранить нейтральный тон.

Дроид возбужденно запищал.

– Прости, – сказала Бастила. – Ты прав – ты терпел слишком долго. Просто я не уверена, что готова увидеть то, что ты мне покажешь.

Она часто задавалась вопросом, жив ли до сих пор Реван. Ей всегда думалось, что любовь позволит ей дотянуться до него в Силе через всю Галактику. Но когда Реван ушел, она поняла, что это не так. Иногда он снился ей по ночам, но чем были эти сны – видениями, посланными Силой, или простым проявлением тоски по мужу – она не знала.

Бастила не теряла веры, что почувствует возмущение в Силе, если Реван погибнет. Она цеплялась за эту надежду. Но сейчас, если Т3 сообщит ей о смерти Ревана, ее вера окажется лишь глупой иллюзией. Конечно же, она хотела узнать правду, но решила продлить блаженное незнание еще хотя бы на пару секунд.

–Не спеши, –сказала ей Митра. – Я знаю, это тяжело. Т3 ждал три года – подождет и еще немного.

Ее ободряющие слова произвели прямо противоположный эффект.

–Думаю, будет проще, если я поговорю с Т3 наедине, – сказала Бастила.

Такой ответ явно застал Митру врасплох, но она быстро овладела собой.

– Твое недоверие вполне понятно, – сказала она доброжелательно, – но Кандерус уже рассказал мне о Реване и его поисках грозовой планеты.

Бастила поморщилась. До нее доходили слухи, что некий мандалорец помогал Изгнаннице в ее битве с Дарт Трэей.

– Это правда? – уточнила Бастила. – Кандерус стал новым Мандалором?

Гостья кивнула:

– Реван помог ему найти маску Мандалора, после чего продолжил свои поиски в одиночестве.

– Что еще ты знаешь, чего не знаю я? – спросила Бастила, пытаясь скрыть горечь в голосе.

– У меня и в мыслях не было скрывать от тебя что-либо о Реване, – заверила ее Митра. – Ты его жена и имеешь право знать правду – больше, чем кто-либо другой.

Бастила почувствовала себя пристыженной.

– Ты тоже, – признала она. – Ты была на стороне Ревана с самого начала. У него не было более верного друга, чем ты. Все, что расскажет нам Т3, мы должны услышать вместе.

Изгнанница понимающе кивнула, промолчав.

Глубоко вздохнув, Бастила расположилась в кресле лицом к гостям и сложила руки на коленях, собираясь с духом.

– Я готова, – сказала она.

Безудержно бибикая и пища, а также время от времени прокручивая голоролики, Т3 пересказал всю историю от начала и до конца. Он рассказал о том, как Реван вернулся на «Черный ястреб» на Реккиаде, как они расстались с Кандерусом и продолжили путь на Нафему вдвоем. Он описал внезапную атаку на «Ястреб» и жесткую посадку на Нафеме, чуть не ставшую для них последней.

Он поведал о том, как осматривал бесчувственного Ревана, пытаясь удостовериться, что тот еще жив, и был вынужден спрятаться, когда кто-то поднялся на борт «Ястреба».

Когда он показал голографическое изображение краснокожего инородца, который уносил Ревана с корабля, Бастила охнула.

– Похоже, ситы не настолько вымерли, как считают джедаи, – заметила Митра.

– Орден в который раз ошибся, – пробормотала Бастила. – Чудеса да и только.

Т3 издал низкий свист, извиняясь за свою трусость, но хозяйка квартиры покачала головой:

– Это не трусость. Если бы ты не спрятался, он забрал бы и тебя – или просто разнес на мелкие детали.

– Ты помог Ревану уже тем, что вернулся домой в целости и сохранности, – добавила Митра.

Успокоившись, Т3 продолжил свой рассказ. Он сообщил, что незнакомец забрал Ревана на свой челнок и увез в неизвестном направлении. Когда хозяин пропал, астромеханик стал думать о том, как вернуться к Бастиле – согласно инструкциям, полученным перед отлетом с Корусканта.

Первым делом он должен был поднять «Черный ястреб» в воздух. Дроид подробно описал, сколько сил потратил на то, чтобы исправить повреждения, полученные при крушении. Месяцы напролет он прочесывал пустой город, собирая утильсырье и нужные запчасти.

– И за все это время ты никого не встретил? – удивилась Митра. – Ни беженцев, ни мародеров?

Т3 утвердительно чирикнул.

Бастила удивленно прищурилась:

– И никаких животных? Ни насекомых, ни даже растений? Возможно ли уничтожить все живое на целой планете?

Изгнанница нервно поежилась, и Бастила поняла, что она думает о Малакоре-5 и о своей роли в этой бойне. Она ощутила прилив сочувствия к гостье. Конечно, Бастила не оправдывала ее поступок, но она слишком хорошо знала, что значит стыдиться прошлых грехов. Она сама позволила Малаку обратить себя на темную сторону Силы, и только любовь Ревана вернула ее к свету.

Бастила чувствовала, что, несмотря на все подвиги Митры на войне с Дарт Трэей, Изгнанницу по-прежнему мучили угрызения совести. Она все еще жаждала искупить свою вину.

Не почувствовав повисшего в гостиной напряжения, дроид продолжил свой рассказ. Спустя почти год он наконец смог вывести «Черный ястреб» в космос. Несмотря на то, что ядро гиперпривода работало с минимальной эффективностью, он все-таки дотянул до пространства Республики. Когда дроид прибыл, Трэя и ее последователи практически уничтожили джедаев, а Бастила пропала, и Т3 не знал, где ее искать – да и жива ли она вовсе.

Во время скитаний малыш-астромеханик наткнулся на обломки HК-47, брошенные на захолустной безымянной планете. Узнав старого приятеля, дроид собрал обломки и отнес на «Ястреб».

Будь Т3 органическим существом, Бастила списала бы эту случайную встречу на влияние Силы.

– Есть идеи, как он туда попал? – спросила Бастила. – Я часто задавалась вопросом, что случилось с ним, после того как он исчез.

– Ядро его памяти было повреждено, – ответила за дроида Митра. – Даже после того как я его починила, он не смог ничего вспомнить. Вообще-то, – добавила она, – я надеялась, что ты расскажешь мне больше о том, что с ним произошло.

Бастила пожала плечами:

– После того как НК обнаружил исчезновение Ревана, он решил последовать за ним. Но я не стала говорить, куда ушел мой муж.

– И правильно, – согласилась Изгнанница. – Когда Реван помогал Кандерусу и мандалорцам, ему только и не хватало дроида-убийцы, следующего за ним по пятам.

– НК умчался в бешенстве, поклявшись, что сам найдет Ревана, – продолжила Бастила. – С тех пор от него не было ни слуху ни духу – пока он не объявился рядом с тобой.

– Похоже, какая-то настройка программы заставляет его искать Ревана, – пробормотала Митра. – Если бы я знала, то поостереглась бы.

– О чем ты?

– Я оставила НК под присмотром нового Совета джедаев. Мне казалось небезопасным отпускать его скитаться по Галактике, и я думала, что он с радостью останется у джедаев, ожидая дальнейших приказов. Но он исчез вскоре после того, как я ушла. Теперь я понимаю, что он, скорее всего, снова ищет Ревана.

Пораженная неожиданной догадкой, Бастила спросила:

– Мог ли НК напасть на след Ревана? – Она повернулась к Т3. – Ты рассказывал ему, что произошло с хозяином?

Т3 издал отрицательный гудок, в котором слышалась обида. Видимо, дроид полностью разделял отношение своих друзей к роботу-убийце.

Облегченно вздохнув, Бастила тихо сказала:

– Кто-то должен разыскать НК… Найти и деактивировать, пока он никому не причинил вреда.

Ее слова прозвучали неуверенно: как бы опасен ни был HK, речь шла всего-навсего о дроиде. А ей было о чем подумать. Ее муж пропал без вести, и впервые за эти годы у нее появилась возможность сделать хоть что-то для их воссоединения.

– Джедаи уже ищут НК, – заверила ее Митра. – Не переживай.

Бастила кивнула.

– Т3, – обратилась она к дроиду, – расскажи нам, чем кончилось дело. Что произошло потом?

Астромех продолжил повествование.

После того как Т3 нашел недостающие части НК, он встретился с Митрой и присоединился к ней, как и к Ревану много лет назад. Когда дроид узнал, что Бастила жива, он уже был вовлечен в войну за выживание Республики. Несмотря на указания, данные Бастилой, он знал, что не может бросить Митру, пока в Республике вновь не станет безопасно.

Его признание снова подняло в душе Бастилы волну горечи. Т3 помог Митре вместо того, чтобы следовать приказам Бастилы. Он поставил миссию Изгнанницы выше, чем верность Ревану.

Горечь быстро прошла, сменившись стыдом и чувством вины. Любовь к Ревану снова ослепила Бастилу. Ее муж – это один человек, и глупо сравнивать его жизнь с судьбами миллионов. Если бы Реван был сейчас в этой гостиной, он только поблагодарил бы дроида за то, что тот думал о высшем благе в ущерб личному.

– Реван гордился бы тобой, – сказала она маленькому дроиду. – Я тоже тобой горжусь.

– Я думаю, наши дальнейшие действия очевидны, – сказала Митра. – Я отправлюсь на Нафему и попытаюсь найти следы Ревана.

– Ты? – в голосе Бастилы прозвучало больше удивления и гнева, чем она стремилась выразить. – А как же я? Думаешь, я буду просто сидеть и ждать тебя, даже не зная, жив он или мертв?

– А что изменилось с тех пор, как он улетел? – тихим голосом спросила Митра. – Ты осталась, чтобы заботиться о сыне. Готова ли ты покинуть его сейчас?

– Конечно нет! – выпалила Бастила.

«Я возьму его с собой», – почти вырвалось у нее, но в последний миг она поняла, насколько глупо это прозвучит.

Реван улетел, потому что верил, что где-то в Неизведанных Регионах таится угроза, равной которой еще не знала Республика. Терзаемый видениями о грозовой планете, он решил, что путешествие туда – единственный шанс защитить будущее своей семьи. Отправившись по его стопам, она могла подвергнуть своего сына той опасности, о которой предупреждал их Реван. И к тому же Бастила изменила бы принципам, во имя которых ее муж пустился в это путешествие.

– Прости, – прошептала она. – Я не хотела… просто… я скучаю по нему. Я чувствую себя беспомощной и ненужной. Мне остается только ждать. Ты не знаешь, как это тяжело.

– Могу только предполагать, сколько ты вынесла, – тихо ответила Митра. – Хотела бы я пообещать, что станет легче, но боюсь, не могу. Ты несешь свое бремя, как и все мы.

Бастила нашла в ее словах мало утешения, но была признательна Митре за честность.

– Я сделаю все возможное, чтобы найти Ревана, – пообещала Изгнанница. – Если он еще жив, я верну его тебе.

Т3 дважды прогудел.

– Почту за честь, если ты отправишься со мной, – сказала ему Митра. – Если, конечно, Бастила не против.

Бастиле хотелось, чтобы Т3 не улетал: ведь его голозаписи и банки данных – это все, что осталось от ее мужа. Но сейчас она уже могла мыслить рационально.

– Тебе понадобится его помощь, – сказала Бастила. – Он несколько месяцев исследовал Нафему, пока искал запчасти для «Ястреба».

– Тогда отправимся как можно быстрее, – постановила Изгнанница, поднимаясь на ноги.

– Подожди минутку, – попросила Бастила.

Оставив Митру и Т3 в гостиной, она бросилась в спальню и извлекла из глубин шкафа деревянную шкатулку. Вытащив оттуда два предмета, Бастила вернулась к гостям.

– Отдай это Ревану, – попросила она, вкладывая предметы в руки Митре.

Первым была карточка с голозаписью, сделанной на праздновании дня рождения сына. Вторым – тяжелая вещица, завернутая в плотную черную ткань.

Митра подняла взгляд на хозяйку, безмолвно спрашивая разрешение открыть сверток. Бастила ответила едва заметным кивком. Изгнанница осторожно развернула ткань, и ее взгляду открылся потертый и поцарапанный шлем с красно-серой лицевой пластиной.

– Маска Ревана! – выдохнула Митра. – Я думала, она была утеряна, когда джедаи его захватили.

– Я возглавляла тех джедаев, – напомнила ей Бастила. – Когда Реван потерял сознание, я забрала маску. Зачем – не знаю; может быть, уже тогда я почувствовала, что наши с ним судьбы переплетены. Я никогда никому не говорила об этом. Ни Совету, ни даже самому Ревану.

– Но почему?

Бастила помешкала, но в конце концов решила, что Изгнанница заслуживает знать правду:

– Он носил эту маску в годы Мандалорских войн и потом, уже став Дартом Реваном. Для меня она символизирует его темное прошлое – те времена, когда он еще не стал человеком, которого я полюбила. Я боялась, что, если показать ему маску, она вызовет к жизни его прежние воспоминания. Пробудит дремлющее в нем зло, станет искрой, от которой разгорится пламя темной стороны.

– Тогда зачем ты отдаешь ее мне?

– Я пыталась удержать его прошлое под замком, но сейчас понимаю, что ошибалась. Я была эгоисткой. Его прошлое – это он сам, нравится мне это или нет. – Она отвела взгляд от маски. – Когда найдешь его, отдай ему маску. Возможно, сейчас она для него ничего не значит, но есть шанс, что она воскресит воспоминания, которые он утратил. Быть может, увидев ее, Реван вспомнит нечто такое, что поможет вам вернуться.

– А что, если твои страхи не напрасны? – хмуро осведомилась Митра. – Допустим, маска вернет воспоминания. Но что, если вместе с ними пробудится и мощь темной стороны?

– Мне все равно, – вызывающе ответила Бастила. – Лишь бы эта мощь помогла вернуть его ко мне.

Для джедая ее слова были кощунством. Она почти ожидала, что Митра сейчас с негодованием бросит маску на пол. Но вместо этого гостья аккуратно завернула ее в ткань и спрятала под плащом, не вымолвив больше ни слова.

Глава 18

Когда «Черный ястреб» вышел из гиперпространства и начал снижение к Нафеме, Митра не знала, чего ожидать. Т3-М4 сообщил ей, что планета безлюдна, но так и не нашел видимой причины для массового вымирания. Во время своего прошлого визита на Нафему он провел несколько тестов, которые подтвердили, что в окружающей среде нет токсинов и радиации. Обо всем прочем можно было лишь строить догадки.

Когда корабль приблизился к выцветшему бурому шарику планеты, Митру охватило волнение – она отчетливо ощутила, что надвигается что-то непоправимое. Память услужливо подбросила образ Малакора-5: мгновенная гибель множества живых существ на этой обреченной планете породила в Силе зияющую рану. Генератор гравитационной тени стер с лица Малакора-5 обе враждующие армии, разорвав узы, которые связывали в Силе все живое.

Митра была достаточно близко, чтобы возмущение в Силе захлестнуло ее. Она смогла выжить, лишь полностью отрезав себя от Силы и тем самым оградив душу от ужасов, которые сама же и породила. Лишь спустя много лет Изгнанница вернула себе связь с Силой, но в конечном итоге именно то, что она пережила на Малакоре-5, придало ей сил, чтобы одолеть Дарт Трэю и ее последователей.

Поначалу Изгнанница думала, что похожая трагедия разыгралась и на Нафеме: супероружие, способное погасить жизнь на целой планете, породило несмолкающее эхо смерти и тьмы. Но по мере того, как «Черный ястреб» снижался в атмосфере, она понимала, что испытывает совсем другие чувства, нежели на Малакоре.

Ее мозг ни на секунду не прекращал анализировать проблему, пока пальцы сами производили нужные настройки приборов, направляя корабль на посадку по тем координатам, которыми снабдил ее Т3. И в конце концов она поняла.

События на Малакоре оставили в Силе след: рану, которую уже не исцелить. Здесь же Силы просто… не было. Словно кто-то вырвал ее с корнем, оставив на ее месте лишь пустоту.

С каждой секундой, приближавшей «Черный ястреб» к поверхности, волнение Изгнанницы росло. Этот мир был неестественным, и ее организм отвечал инстинктивной реакцией боли и отторжения. Она оглянулась на Т3, который в беспокойстве крутился по кабине пилота, но он явно ничего не почувствовал. Отсутствие реакции со стороны дроида только усилило ее собственные переживания: Т3 не чувствовал Силу, а значит, не мог заметить и ее исчезновения.

Из пилотской кабины Митра видела вьющуюся по городу дорожку разрушений, которую оставил после себя корабль Ревана, совершивший аварийную посадку. От небоскреба, который он зацепил своим крылом, откололась массивная глыба пермакрита. Корабельное брюхо взрезало центральный проспект города и обрамлявшие его тротуары. Изувеченные останки ховермашин и спидеров, смятых огромным в сравнении с ними звездным кораблем, неровными рядами загромождали улицу.

Митра выбрала место для посадки и аккуратно опустила «Черный ястреб» на землю. Гнетущая атмосфера бесконечной пустоты давила на нее, но Изгнанница старалась, насколько могла, не обращать внимания.

– Идем, Т3, – позвала она, отстегнув ремень на пилотском кресле. – Осмотримся и поглядим, что тут есть.

Выйдя из корабля, Митра почувствовала себя так, словно получила удар под дых. Она согнулась пополам, и дроид встревожено пискнул.

– Все в порядке, – выдохнула Изгнанница, медленно распрямляясь.

Она побывала на Малакоре-5 спустя много лет после катастрофы, вызванной генератором гравитационной тени. Каждый шаг по поверхности мертвого мира был настоящей мукой. Страдания всякого, кто лишился здесь жизни, отдавались эхом в ее сердце. Мощная гравитация планеты сдавливала ее в своих тисках, затрудняя дыхание. То было самое кошмарное испытание в ее жизни… до этого момента.

На Малакоре Изгнанница чувствовала эхо невообразимой боли и страданий – но, по крайней мере, чувствовала хоть что-то. Здесь, на Нафеме, была лишь холодная пустота. Все это было чудовищно, отвратительно. На Малакоре она ощущала эхо разрушений, здесь же – невыносимый безжизненный вакуум.

Реакция отторжения у ее организма была столь сильна, что боль, которую испытала Митра, была почти физической. Ее разум предпринял усилие постичь, чем именно был вызван этот омерзительный катаклизм, но спустя мгновение сам отстранился от любых возможных ответов. Ее сознание помутилось, а тело онемело.

Несколько минут – или даже часов – она стояла без движения. Время здесь ничего не значило. Лишь беспрестанные трели неугомонного Т3 смогли вырвать ее из ступора.

Обратившись к методикам фокусировки мыслей, которые она выучила еще падаваном, Изгнанница заставила себя сосредоточиться хоть на чем-то, кроме охватившего этот мир «бесСилия».

«Ты ищешь Ревана, – напомнила она себе. – Ситы забрали его куда-то, и здесь должна быть зацепка».

– Давай поищем местные архивы, – вслух предложила Митра. – Выясним, что именно случилось с этим миром.

Ее голос звучал глухо, почти замогильно. Еще одна приводящая в смятение странность, которую ее разум просто не желал постичь.

Помаргивая огоньками, астромеханик быстро просканировал свою память. Парой секунд позже он издал возбужденную трель и покатился по улице.

Митра в несколько широких шагов нагнала дроида и дальше старалась не отставать. Двигаясь, она почувствовала себя гораздо лучше: казалось, физические нагрузки помогали сдерживать гнетущую пустоту Нафемы.

Т3 привел ее к входу в правительственное здание – или что-то вроде него. На входе красовалась табличка, но Изгнанница не смогла ее прочесть. В Республике все государственные вопросы решались на общегалактическом. И хотя обитатели Нафемы были, вероятно, знакомы с общегалом – языком межзвездной торговли, хорошо известным почти всем прогрессивным народам Галактики, – надписи на зданиях они предпочитали оформлять на родном языке.

Дом был трехэтажным, имел несколько окон, выходящих на улицу, и пару невзрачных дверей – типичных для любой твердыни бюрократии на любой обитаемой планете.

Двери были заперты, но Митра взрезала замок световым мечом, стараясь не обращать внимания на тусклое, почти бесцветное свечение лезвия.

«Сосредоточься на деле, – твердила она себе. – Найди информацию, которую ты ищешь, и лети прочь с этой проклятой планеты».

Она прошла в дверь, и Т3 покатился следом. Внутри было темно: каким бы ни был источник освещения, он давно вышел из строя. Изгнанница выудила световой стержень из кармана – одного из множества вшитых в ее широкий матерчатый пояс – и зажгла его, осветив помещение жутковатым зеленым светом.

Первое, что она заметила: разбросанные повсюду груды одежды. Должно быть, они просто опали на пол, когда их носители растворились в воздухе. Изгнаннице пришлось приложить немалое усилие, чтобы не предаться размышлениям о том, что же могло породить столь причудливое явление.

Митра обследовала первый этаж здания. В приемной напротив дверей располагался большой письменный стол, сидя за которым, секретарь мог приветствовать посетителей. Если не считать нескольких неудобных на вид стульев для ожидания за дверью, на этаже не было ничего, что могло бы представлять интерес.

Лифт в углу вел на верхние этажи, но без источника энергии от него было мало проку. К счастью, за неприметной дверью у задней стены быстро обнаружилась лестница.

– Проверим верхние этажи, – постановила Изгнанница, и Т3 одобрительно тренькнул.

Для многих дроидов-астромехаников преодоление ступенек могло стать непосильной задачей, но у Т3 имелось немало скрытых талантов. Заблокировав колеса, чтобы не катились назад, он с помощью передних ножек стал подтягивать свой корпус вперед и вверх, ступенька за ступенькой. Подъем к вершине лестничного марша, разумеется, занял больше времени, чем потратила Митра, но, по крайней мере, ей не пришлось тащить его на руках.

На втором этаже были информационные терминалы и небольшие комнатушки – офисы правительственных работников, когда-то наполнявших суетой комнаты и коридоры. К несчастью, без энергии компьютерная сеть отключилась, и от терминалов больше не было никакой пользы.

– Может, этажом выше отыщется главная база данных, – предположила Митра.

Еще несколько минут спустя они оказались на третьем этаже. Здесь тоже были офисы и рабочие места в холлах. У задней стены они обнаружили одинокую дюрастальную дверь, рядом с которой крепилась панель кодового замка.

– Ну давай, блесни талантом. – Изгнанница указала дроиду на панель.

Т3 подкатился к стене. Из открывшейся секции его корпуса выдвинулся длинный и тонкий электрический зонд: дроид вытянул его на полную длину и воткнул в панель замка. За несколькими секундами тишины последовал треск разряда тока: панель зажглась, и дверь отъехала в сторону.

Как Митра и надеялась, комната была битком набита компьютерами.

– Хватай все, что покажется ценным, и уходим, – распорядилась она.

Спеша исполнить приказание, Т3 воткнул многоцелевой зонд в ближайший порт интерфейса и проник в сеть. Как и в случае с дверной панелью, он послал мощный электрический импульс, который временно реактивировал базы данных, чтобы дроид мог скачать необходимые файлы.

Весь процесс занял меньше пяти минут, но Изгнаннице они показались вечностью. Прежде ей было чем заняться, но сейчас она лишь убивала время в ожидании момента, когда Т3 закончит работу, и отсутствие Силы вновь напомнило о себе.

Пустота сдавливала Митру и одновременно тянула к себе, пытаясь вырвать из нее самую сущность ее жизни. Природа не терпит вакуума; вот и сейчас пустота пыталась наполниться энергией Митры. На мгновение Изгнаннице показалось, что ее сейчас разорвет на части: тело распадется на триллионы субатомных частиц, которые разнесет по всей поверхности Нафемы.

«Нет! – вскричал ее разум. – Пустота не возьмет меня! Я не просто совокупность частиц! Я живое существо. Я Митра Сурик! »

Подтверждение того, что она жива и существует, казалось, отбросило пустоту назад – по крайней мере на мгновение. Но Митра понимала, что долго так не продержится. Сколько ни пытайся игнорировать то, что ты чувствуешь – точнее, что не чувствуешь, – вокруг себя, ужасы Нафемы рано или поздно лишат тебя рассудка. Это лишь вопрос времени.

Она готова была уже приказать Т3 все бросить и уходить, когда тот триумфально прогудел и извлек зонд.

– Я должна вернуться на корабль, – сообщила ему Митра. – Расскажешь о находках, когда взлетим.

Вновь придя в движение, она почувствовала себя намного лучше, но пустота по-прежнему маячила где-то на границах восприятия, и Изгнанница это отчетливо понимала. За ней как будто охотилась безымянная, безликая, невидимая тварь. Она таилась за каждым углом, словно только и ждала, когда Митра ослабит бдительность и будет беззащитна перед нападением.

Изгнанница ускорила шаг. Дроид едва поспевал за ней, но Митра была слишком сосредоточена на том, чтобы держать себя в руках, и не отвечала на его возмущенный щебет.

Почти достигнув «Черного ястреба», она перешла на бег, хотя даже не сознавала этого. Единственная мысль захватила ее сознание: «Бежать! »

Митра пристегнулась ремнем в пилотском кресле и включила зажигание; в этот момент подотставший Т3 только-только вкатывался на корабль по трапу.

– Держись, – прокричала она дроиду, захлопывая входной люк и врубая двигатели на полную мощность.

«Черный ястреб» взмыл в небо и понесся прочь. Корабль прорвался через атмосферу, но Изгнанница не желала сбавлять ход. Она выжимала из двигателей все без остатка до тех пор, пока они не оказались на краю солнечной системы. Только тогда, в нескольких миллионах километров от Нафемы, джедай почувствовала себя достаточно защищенной, чтобы сбросить скорость.

Астромеханик подкатился к ней и встревожено пискнул.

– Тебе не понять, – сказала ему Митра. – Но сейчас уже все в порядке. Дай мне пару минут отдышаться, а потом посмотрим, что именно тебе удалось откопать.

* * *

На то, чтобы расшифровать и перевести файлы, у Т3 ушло гораздо больше времени, чем ожидала Митра. Лишь через два дня после бегства она смогла приступить к их изучению. Однако учитывая, что дроиду пришлось обработать миллионы терабайт данных, изначально собранные на компьютерах совершенно чужой для него технологии, его достижения уже были сродни чуду.

Некоторые вопросы прояснились довольно быстро. Здание, набег на которое они совершили, было инфохранилищем – ничем не примечательным, но очень важным элементом любой сложной государственной системы. В нем содержались правительственные документы, исторические записи и – самая многообещающая из всех находок – подробные данные переписи населения, проведенной на множестве планет.

Последняя дала понять, что Нафема когда-то была частью Империи ситов. Странное дело: все сохранившиеся записи были датированы ранее Великой Гиперпространственной войны. Событие, лишившее планету всего живого и оставившее вне Силы, случилось почти тысячу лет назад!

Ввиду этого невозможно было с точностью сказать, сохранилась ли Империя ситов в том виде, в котором была описана в файлах. Но, вспоминая о краснокожем субъекте, напавшем на Ревана на голозаписи Т3, Митра готова была биться об заклад, что ситы еще живы.

Реван не взял с собой Бастилу из опасения, что в Неизведанных Регионах скрывается величайшая угроза Республике. Возрожденная Империя ситов определенно подходила под это описание.

Рассказ Кандеруса также хорошо вписывался в общую теорию. По утверждениям мандалорца, Реван наказал ему возродить славу и силу своего народа, чтобы однажды они смогли выстоять против ситов – если те вновь решат вторгнуться в Республику.

Судя по данным переписи, Империя ситов состояла из нескольких десятков планет. Сит, захвативший Ревана, мог явиться с любой из них. Если она выяснит, где его дом, то сможет сузить область поисков.

Однако, проверив названия и координаты миров из перечня, Изгнанница быстро поняла, что все они уже довольно хорошо известны Республике. За последнюю тысячу лет джедаи побывали на каждой из планет, указанных в переписи, и полностью избавили их от ситского влияния. И сейчас в руках у Митры были данные о той Империи ситов, которой более не существовало.

Не желая сдаваться, она углубилась в поиски и тщательно изучила записи, касающиеся самой Нафемы. Несколько дней без передышки Изгнанница прочесывала архивные данные, не отвлекаясь даже на еду и сон. Лишь раз в несколько часов она делала короткую медитационную паузу, восполняя утраченную энергию из резервов Силы и мысленно фокусируясь на продолжении работы.

Просмотреть десятки тысяч правительственных документов и отчетов, собранных в более чем полусотне учреждений – эта задача могла показаться непосильной кому угодно, только не Митре. Она упорно пролистывала одну запись за другой, и мало-помалу картина, которая вырисовывалась перед ее глазами, становилась все более стройной.

Свои последние дни обитатели Нафемы провели в ужасе и отчаянии. Они знали, что джедаи скоро найдут их, и правитель планеты – владыка ситов по имени Вишейт – виртуозно играл на страхах своих подданных. В своих публичных выступлениях правитель красочно описывал разнообразные мерзости, которые сотворят с ними джедаи, когда явятся на Нафему. Его речи транслировались по всей Империи ситов, сея семена ужаса и на других подконтрольных планетах. Владыка планомерно и сознательно наводил панику на своих сограждан, понимая, что они слепо последуют за кем угодно, стоит лишь послать им луч надежды.

Вишейт сам поспешил исполнить роль спасителя. Он призвал всех уцелевших темных владык прибыть на Нафему, чтобы принять участие в ритуале, который должен был принести ситам долгожданное избавление.

Одновременно с этим правитель поручил ведущим историкам и ученым выяснить местонахождение планеты Дромунд-Каас – давно затерянной родины исконной расы ситов.

Митра узнала обо всем этом лишь благодаря исключительным способностям Т3. Астромеханик не только скопировал и перевел все данные из архивов, но и подобрал пароли к конфиденциальным правительственным файлам, которые затем пометил значком высшего приоритета, чтобы упростить расследование Митры.

Группа, которую Вишейт отрядил на поиски затерянной планеты, работала в полной секретности, дни и ночи напролет штудируя древние звездные карты в исследовательской лаборатории. К счастью, щепетильная до мелочей руководительница группы тщательно задокументировала каждый этап исследований – в том числе и миг триумфа, когда ученым наконец удалось рассчитать безопасный гиперпространственный маршрут до Дромунд-Кааса, где их не смогли бы настичь джедаи.

Затем шла последняя запись проектного журнала, в которой описывалась подготовка данных к тому, чтобы представить их лично повелителю Вишейту. Спустя три дня правитель открыто объявил о начале великого ритуала.

И после этого объявления – никаких новых записей. Ни от исследовательской группы, ни от других государственных ведомств. Как будто все до единого члены громоздкого правительственного аппарата Нафемы разом перестали существовать. Но даже не имея на руках официального отчета о последующих событиях, Митра без труда могла сложить все недостающие кусочки мозаики воедино.

Ритуал погубил планету и все живое на ней. Владыка ситов подарил своим подданным надежду, но в конечном итоге обрек на судьбу гораздо хуже смерти – он вырвал с корнем жизнь, а вместе с ней и Силу.

Изгнанница не считала себя экспертом по части колдовства темной стороны, но и без того было нетрудно догадаться, что Вишейт не только пережил ритуал, но и стал сильнее. И поскольку все обитатели Нафемы – в том числе и исследователи – были мертвы, он единственный знал о местонахождении Дромунд-Кааса.

Его план одновременно восхищал и ужасал. Вишейт не только обрел невообразимое могущество, но и мог безо всяких угрызений совести возложить вину за гибель своего родного мира на джедаев, тем самым ввергнув жителей других ситских миров в еще большую панику. За этим вполне мог последовать очередной лучик надежды: обещание отвести тех, кто присягнет ему на верность, туда, где джедаи никогда их не отыщут.

Если коварство правителя Нафемы соответствовало представлениям Митры, он, скорее всего, не повел своих последователей на Дромунд-Каас напрямик. Их исход был долгим и утомительным; вынужденные по временам обращаться к Вишейту за советом и поддержкой, ситы становились все более зависимы от своего лидера, героя… спасителя. И наконец достигнув вожделенного мира, вполне вероятно, уже поклонялись ему как богу – всезнающему и всемогущему.

Что и сказать, история удивительная, но Изгнанница понятия не имела, как это поможет ей отыскать Ревана. Грандиозный план Вишейта был воплощен более тысячи лет назад. Само собой, правитель Нафемы давно мертв, а даже если он и привел ситов на Дромунд-Каас, нет никакой гарантии, что они все еще там.

Были и другие вероятности, которые тоже стоило принять в расчет. Ситы были агрессивным и воинственным народом. Вполне возможно, Дромунд-Каас был лишь одним из множества миров в Неизведанных Регионах, которые попали под их зависимость за последнюю тысячу лет. И краснокожий воин, который захватил Ревана, мог отвезти его на планету, о которой она даже не слышала. Скорее всего, именно так все и произошло. Но сейчас, по крайней мере, у нее была зацепка. И сколь бы малы ни были шансы отыскать наставника, Митра не собиралась сдаваться. Она верила, что Сила рано или поздно приведет ее к цели.

Если верить данным переписи, в Империю ситов входили и люди – по крайней мере когда-то. Если последователи Вишейта обосновались на Дромунд-Каасе, она вполне может затесаться в их ряды, выдав себя за наемницу. За годы, проведенные в изгнании во Внешнем Кольце Галактики, она вполне свыклась с этой ролью.

Митра ввела в навигационный компьютер координаты, найденные в проектном журнале исследователей. Подкатившийся к ней Т3 вопросительно прогудел.

– Мы летим на планету Дромунд-Каас, – объяснила Изгнанница, и в этот миг «Черный ястреб» ушел на сверхсветовую. – Если Реван там, мы его найдем.

Глава 19

Скордж ввел код доступа, который позволил отпереть дверь в казематы, сооруженные под крепостью Найрисс. Войдя, он даже не посмотрел на охранников – а те не предприняли попытки остановить его. Через эту дверь сит проходил уже сотни раз, и караульные давным-давно перестали утруждать себя – и его – прохождением всех официальных процедур безопасности, которые ввел здесь Мертог.

Скордж спустился по лестнице в тускло освещенный коридор, не имевший другого выхода. В проходе имелись четыре двери, по две с каждой стороны. Рядом с ними крепились мониторы, позволявшие следить за тем, что происходит в камерах. Три из четырех помещений были пусты; четвертое вот уже три года подряд занимал один и тот же узник.

Экран демонстрировал Ревана, который сидел в хорошо знакомой позе: ноги скрещены, руки покоятся на бедрах ладонями вверх. Глаза закрыты, выражение лица безмятежно… Впрочем, сит хорошо знал, что причиной тому – не только медитация, но и наркотические препараты.

С той поры как джедай был схвачен, он не покидал свою камеру ни на миг. В углу комнаты находился освежитель, у стены – небольшая раковина и койка. На первых порах в камере присутствовал еще и стул, к которому пленника привязывали во время допросов, но, по прошествии нескольких месяцев, Скордж убедил Найрисс, что пытка Ревана – бессмысленная трата времени и сил.

К тому времени пленник уже рассказал им все, что знал. Он сообщил, что джедаи стерли большую часть его ранних воспоминаний – в том числе и о пребывании в императорских казематах. Он признался, что прилетел на Нафему в надежде восстановить в памяти забытое, следуя за той же путеводной нитью, которая вела его несколько лет назад.

По сути, Реван не рассказал Найрисс ничего из того, что та хотела узнать. И пусть она подозревала, что джедай был порабощен волей Императора, а потом освободился, ученые, которых она отрядила изучать пленника, не смогли добыть в своих исследованиях ни крупицы полезных знаний.

Через полгода Найрисс потеряла интерес к заключенному. Она вновь переключила внимание на заговоры и интриги, а Ревана держала в живых просто на всякий случай. Скордж, в отличие от нее, был по-настоящему одержим пленником.

Джедай владел Силой и был восприимчив к ней так, как никто другой. Даже находясь под действием наркотиков, Реван излучал мощь, которую невозможно было не почувствовать. Посвятив несколько лет наблюдению за пленником, Скордж пришел к выводу, что грозная репутация, которую джедаи имеют в кругах ситов, полностью заслуженна. Если на стороне джедаев сражаются мужчины и женщины, подобные Ревану, совсем нетрудно постичь, каким образом они отразили вторжение ситов тысячу лет назад. Скордж только укрепился в прежних опасениях: задуманный Императором план нового вторжения в Республику был сродни самоубийству.

Но не только грубая мощь пленника заинтересовала сита. В отличие от всех инструкторов в Академии – да и от Найрисс тоже – Реван имел опыт отношений как со светлой, так и с темной стороной Силы. Он отлично знал их преимущества и недостатки, и Скордж страстно желал перенять его опыт.

Разумеется, это было непросто. На первых порах пленник воспринимал его как врага: ведь сит старался разговорить заключенного при помощи пыток. Но со временем положение вещей изменилось. Ревана держали почти в полной изоляции. Охранникам запрещалось говорить с ним, а когда и Найрисс перестала уделять ему внимание, еженедельные визиты Скорджа стали единственной для него возможностью хоть с кем-то пообщаться.

Сит догадывался, что порой длительное пребывание в одиночной камере вынести труднее, чем жестокие пытки. Одиночество и изоляция изводят разум и дух; перспектива сблизиться с единственным за долгие годы собеседником попросту неизбежна.

Процесс сближения был медленным и едва заметным, и даже сейчас они по-прежнему относились друг к другу с подозрением и недоверием. Но в конце концов инстинктивная потребность в общении вынудила джедая открыться. Тщательно подбирая слова, он рассказывал Скорджу о своих верованиях и убеждениях, понемногу делился своими знаниями о природе Силы.

Сколь бы долго они ни говорили, Реван не слишком охотно расставался с информацией, но за годы общения крупицы его мудрости скопились в огромный резервуар, из которого мог черпать сит. Возможно, для Найрисс пленник и был бесполезен, но Скордж намеревался выработать этот бесценный ресурс до конца, чего бы это ни стоило.

Он отомкнул дверь в камеру Ревана. Джедай по-прежнему носил коричневое одеяние, в котором был захвачен в плен. Оно не было в стирке уже три года, да и сам узник не посещал ванну столько же. Скордж поморщился, когда нос уловил резкий запах немытого тела, но терпеть его – невысока цена, учитывая, сколь многого он уже добился за время своих регулярных визитов в эту камеру.

– Реван, – произнес он, заметив, что глаза пленника все еще закрыты. – Нам надо поговорить.

* * *

Глаза Ревана распахнулись, словно в ответ на голос, хотя, сказать по правде, он почувствовал приближение гостя еще в тот момент, когда тот шагнул на лестницу. Было непросто черпать энергию из Силы сквозь пелену, которую создавали в его сознании психотропные препараты, введенные в организм тюремщиками, но за годы он научился нескольким полезным трюкам.

Они разговаривали уже сотни раз, но посетитель так и не открыл ему своего имени. Не то чтобы это было так важно. Для Ревана сит был лишь инструментом – единственной возможностью когда-нибудь выбраться из этой камеры живым.

В первые месяцы заточения он сохранял надежду, что кто-нибудь придет за ним: Кандерус или Т3-М4, а может, даже Бастила, привлеченная к нему зовом в Силе. Но время шло, и его одурманенный наркотиками мозг постепенно приходил к пониманию того, что он обречен на одиночество.

Джедай пытался дотянуться до возлюбленной в Силе, но не преуспел: между ними лежала целая галактика, а наркотики ввергали мысли в хаос. Осознав, что спасение не придет, он практически сдался: ситуация казалась безнадежной. Но тут его одурманенный разум зацепился за единственную возможную ниточку к спасению – сита-дознавателя.

Краснокожий явно находился в подчинении у морщинистой старухи, которая присутствовала на самых первых допросах. И совершенно очевидно, что он был не просто громилой, которого наняли, чтобы вырывать информацию из беспомощных узников. Джедай ощущал в нем Силу – и огромный потенциал. К счастью для Ревана, сит был самонадеян, заносчив и полон амбиций.

В течение многих месяцев джедай подпитывал его амбиции крупицами своих знаний, призванными заинтриговать повелителя ситов. Он делился историями из своего прошлого, зная, что рассказы о победах над Малаком и другими могущественными врагами только подкрепят стремление молодого воина возвыситься над своим текущим положением в обществе.

Также Реван регулярно заговаривал с ним о Силе. Когда-то он служил темной стороне, и неутолимая жажда власти не была для него в диковинку. Шанс узнать что-то новое о Силе – соблазн, перед которым не мог устоять ни один сит.

Джедай готов был поделиться с ситом толикой своей мудрости лишь потому, что с каждым разговором он и сам узнавал что-то новое об индивидах, взявших его в плен. Дознаватель был осторожен, этого не отнять: он с крайней неохотой делился сведениями о себе и своей планете. Но проведя с узником не одну сотню разговоров за долгие месяцы пленения, сит неизбежно должен был проговориться.

Чтобы ускорить процесс, Реван постарался расположить к себе безымянного посетителя, достичь взаимопонимания, которое заставило бы того невольно разоткровенничаться – пусть дознаватель и считал, что именно он использует узника к своей выгоде.

Потраченные усилия воздались джедаю сторицей. За три года, что он провел здесь, Реван смог узнать немало о ситах, которых Республика считала вымершими. У них был свой Император, они управляли сотнями планет…

Около года назад джедай выяснил имя женщины, которая допрашивала его в первые дни плена. Ее звали Найрисс, и она была одним из приближенных советников Императора.

Однажды дознаватель даже оговорился, что правитель тайно планирует вторжение в Республику. Что важнее, гость намекнул, что он и Найрисс – как и многие другие ситы – намерены помешать ему.

Джедай ухватился за эту мысль и при каждом удобном случае ненавязчиво напоминал собеседнику о том, что у них общая цель.

Возможно, он старался впустую. Высока вероятность, что подобными разговорами он мог добиться лишь одного – разнообразить свой бесцветный досуг в одиночной камере. Но если существовал хотя бы мизерный шанс, что новообретенные знания помогут ему освободиться из тюрьмы, Реван намеревался его использовать.

* * *

Джедай открыл глаза, но его мысли по-прежнему витали где-то далеко. Скордж предположил, что недавно ему опять прописали новое «лекарство». Раз в несколько месяцев надзиратели меняли формулу, поскольку организм Ревана довольно быстро адаптировался и начинал оказывать противодействие препарату, который прививал послушание и делал узника беспомощным. В первые дни после каждой такой смены джедай становился еще более отчужденным, чем обычно.

– Реван, – повторил Скордж, повысив голос. Он резко хлопнул ладонями, и звук хлопка эхом отразился от стен камеры.

– Прошу прощения, повелитель, – проговорил пленник, немного глотая слова. – Мне трудно… сосредоточиться. Рад видеть вас снова, – добавил он, слабо улыбнувшись. – Я всегда получаю удовольствие от наших бесед.

Сит ни за что бы не признался, что и ему разговоры с Реваном доставляют удовольствие. Он испытывал глубочайшее уважение к узнику, в какой-то мере даже восхищался им. По иронии судьбы, его мнение о Найрисс, наоборот, упало за последние месяцы ниже никуда.

– Вы чем-то обеспокоены, владыка.

– Найрисс никак не начнет действовать против Императора, – проворчал Скордж.

Он сказал это вслух – и на душе сразу стало легче. Хорошо, когда ты единственный, с кем общается узник. Все, что ты скажешь, не выйдет за пределы этих стен; можно изливать досаду, не боясь возможной кары.

– Она просит проявить терпение, но все ее силы и помыслы сосредоточены лишь на том, чтобы превзойти соперников в Темном Совете.

– Найрисс движут ее страхи, – джедай говорил низким, монотонным голосом, к которому Скордж за годы так и не сумел привыкнуть. – Открыто выступив против Императора, она поставит на кон свою жизнь. Собственное выживание для нее куда важнее судьбы Империи.

– Но есть могущественные союзники, которых можно убедить выступить на ее стороне, – ответил сит. – Они ждут лишь одного – чтобы кто-то взял на себя инициативу. Им нужен лидер, который побудит их действовать.

– Когда-то меня предал Малак, – напомнил собеседнику Реван. – Найрисс боится, что нечто подобное произойдет и с ней. Если она примерит на себя роль лидера, то более уже не сможет прятаться в тени наравне с остальными. Она раскроется, и тогда хватит одного амбициозного конкурента, чтобы разоблачить ее перед Императором и загубить все начинания на корню.

Скордж кивнул, припоминая, как Найрисс сама совершила нечто подобное, чтобы избавиться от Дарта Зидрикса. Тогда она утверждала, что поступает так ради общего дела, и сит поверил ей. Только сейчас он начинал понимать, что это была всего лишь отговорка, чтобы убрать соперника из Темного Совета.

– Если все заговорщики будут бояться решительных действий, мы никогда не остановим Императора, – пробурчал Скордж. – Он поведет нас на войну без надежды на победу, и в отместку джедаи окончательно сотрут нас с лица Галактики. В конечном счете, ничего не делая, мы рискуем еще больше.

– Найрисс закрывает глаза на эту истину. Таков путь темной стороны, – ответил пленник. – Все, кто им следует, ведомы страхом и амбициями. Эгоистичность не дает им понять, что великие победы часто требуют самопожертвования.

Сит поморщился. Временами его утомляли проповеди узника о темной стороне. Но сегодня джедай был прав, по крайней мере, отчасти. Найрисс дважды подумает, прежде чем принести в жертву союзника или последователя, но даже не помыслит о том, чтобы пожертвовать собой.

Реван же, напротив, пересек пол-Галактики, чтобы встретиться с неизведанной угрозой, потому что надеялся уберечь от нее свою возлюбленную Республику. Он рискнул своей жизнью ради того, во что верил.

Еще год назад Скордж посмеялся бы над безрассудством джедая. В конце концов, многого ли добился Реван, если не считать пленения? Сейчас к нему пришло понимание: пусть Реван и не преуспел, но он хотя бы попытался. По крайней мере, у него был шанс на успех. Найрисс же, казалось, не собиралась и пробовать. Ее схватка с Императором была проиграна, даже не начавшись.

– Нужно найти другого союзника, – продолжал узник. – Могущественного союзника, который не втянут в политические дрязги в Темном Совете.

Поняв намек джедая, сит лишь расхохотался:

– Ты, видать, совсем отчаялся, если всерьез думаешь, что я помогу тебе бежать.

* * *

Реван мысленно вздрогнул. Спешка не доведет до добра. Вместо тонких манипуляций он стал действовать в лоб и весьма неуклюжим образом выдал свои истинные намерения. Он бы ни за что не допустил подобной ошибки, будь его мышление ясным.

Но было еще не поздно спасти положение. Нужно отвлечь сита разговором о том, что беспокоит его более всего на свете.

– У нас общая цель, – признал джедай. – Мы оба стремимся не позволить Императору вторгнуться в Республику. Но я вовсе не предлагаю заключать союзы. – Он помедлил. – Мне не нужна ваша помощь, чтобы сбежать. Сила говорит мне, что спасение близко.

– Сила говорит? О чем ты? У тебя было видение?

Как Реван и подозревал, его пленитель никогда не испытывал видений в Силе. В этом мало удивительного: среди тех, кто отдавал предпочтение темной стороне, подобные проявления были редкостью. Те, кто следовал по темному пути, концентрировались на себе самих – использовали Силу как инструмент, а не воспринимали себя инструментом Силы. Они не привыкли обращаться к Силе за подсказками и наставлениями.

– Сила сообщила мне, что мое будущее лежит за пределами этих стен, – солгал джедай.

– Я бы не слишком доверял видениям и пророчествам, – заявил сит.

– Сила когда-нибудь предупреждала вас об опасности? – спросил Реван, пытаясь помочь ему понять. – Вы чувствовали угрозу до того, как она явит себя?

– Конечно.

– Видения – в сущности, то же самое. Сила течет не только сквозь пространство, но и сквозь время. Соединяет прошлое, настоящее и будущее.

– Говорят, у Наги Садоу было видение, что мы сокрушим Республику в Великой Гиперпространственной войне, – парировал собеседник. – Мы оба знаем, что этого не случилось.

– Будущее всегда в движении. Сила показывает нам лишь один из множества вероятных исходов.

– Тогда какой прок от видений?

– Они могут направлять нас. Указывать, какой путь избрать, а какого сторониться.

– Как то видение, которое привело тебя сюда? – поинтересовался сит. – Сон о Дромунд-Каасе и бушующих штормах?

– То было воспоминание, а не видение, – напомнил ему джедай. – Но Сила временами говорит с нами и через сны.

– Что же показало тебе видение? Как именно ты спасешься из темницы?

Реван подбирал слова с крайней осторожностью. Мысль о побеге начала обретать реальные очертания, и даже его одурманенный мозг понимал, что помощь сита – вероятно, единственный шанс вырваться отсюда. Но идея об объединении усилий не должна исходить от джедая. Дознаватель должен сам подать эту мысль.

– Вы поймете со временем, – уклончиво сказал Реван, зная, что собеседник проведет не один вечер, размышляя над тайным значением его слов.

Сит уже был им одержим. Он мечтал понимать Силу так, как понимает ее Реван; мысли о пленном джедае занимали все его сознание – да и подсознание тоже. И если узник временами начнет являться ему во снах – вряд ли это вызовет удивление.

Оставалось надеяться, что сит примет эти в общем-то ничем не примечательные сны за видения, ниспосланные Силой. Если все пройдет гладко, он уверует в то, что судьба пытается свести их вместе. Он может сам прийти к выводу, что Реван – ключ к победе над Императором, и его нужно освободить из застенков.

Шансов на успех немного, но джедаю все равно было больше не на что надеяться.

– Я не собираюсь играть в твои игры, – выпалил сит, раздраженный уклончивым ответом. Не сказав больше ни слова, он развернулся на каблуках и вышел, надежно заперев за собой дверь. Из предыдущего опыта Реван знал, что пройдет не меньше недели, прежде чем дознаватель вернется. Резко оборванный разговор и длительное отсутствие новых – сит считал, что таким образом наказывает узника. Давным-давно он отказался от физических пыток в пользу пыток иного рода – одиночеством и душевными терзаниями.

С большинством узников этот номер прошел бы, но джедай спокойно переносил долгие периоды одиночества, медитируя в Силе. Раз за разом он пытался достучаться до Бастилы – хотя бы для того, чтобы заверить ее, что он еще жив.

Реван открылся Силе. Она текла сквозь него, образы возлюбленной сменяли друг друга в его сознании. Но вдруг они разом исчезли, сменившись нечетким видением другой женщины.

– Митра, – охнул джедай, когда расплывчатые черты обрели фокус. Еще мгновение они держались, затем растаяли без следа.

Реван осознал, что это не просто воспоминание об утерянном друге. Ощущения, испытанные им, были слишком сильными, слишком глубокими. Как будто, пытаясь описать ситу природу видений Силы, он сам вызвал одно из них.

Оно длилось всего миг, но смысл его был вполне ясен. Митра спешила на помощь к наставнику.

Глава 20

Изгнанница с трудом удерживала «Черный ястреб» на лету, борясь с яростными ветрами, которые свирепствовали в небесах над космопортом Кааса.

Она узнала эту раздираемую бурями планету – именно о ней говорил Кандерус и именно ее видел в своих снах Реван. Темная сторона Силы властвовала над этим миром. Митру прошиб холодный пот, но это чувство и сравниться не могло с тем ощущением ужасающей ирреальности, которое она испытывала на Нафеме.

Ведя корабль на посадку, Изгнанница вдруг с непоколебимой уверенностью осознала, что Реван находится где-то рядом.

– Он здесь, Т3, – сообщила она своему спутнику, с трудом сдерживаясь, чтобы не подпрыгнуть от возбуждения. – Я чувствую.

Дроид воодушевленно бибикнул.

– Будет непросто, – признала Изгнанница. – Я должна все разведать и лучше понять этот мир.

Т3 издал встревоженную трель.

– Держись рядом, – сказала она ему, – и все будет нормально.

Несколько минут спустя она успешно посадила «Ястреб» в один из множества ангаров космопорта Кааса.

– Никто не знает, что я – джедай, – напомнила Митра астродроиду, подходя к трапу. – Думаю, стоит продолжать в том же духе.

Спрятав подальше световой меч, Изгнанница переоделась в черные штаны и красную безрукавку. Маловероятно, что кто-то на Дромунд-Каасе опознает традиционное одеяние Ордена джедаев, но Митра предпочла не рисковать.

У трапа ее уже встречала сотрудница таможни – дама средних лет. В том, что служащая была человеком, Митра увидела добрый знак: если люди на Дромунд-Каасе – обыденность, ей будет легче затеряться в толпе.

– Ваше судно не зарегистрировано, – заявила женщина на общегалактическом наречии. Тон ее голоса был осуждающим и скучающим одновременно. – Вам придется пройти со мной.

Митра была не слишком удивлена, услышав знакомую речь. Империя ситов когда-то насчитывала массу планет, культур и сообществ – вполне естественно, что у них должен быть общий язык, а общегал был, вне всяких сомнений, наиболее распространенным и простым в использовании.

– Я предпочла бы сохранить информацию о своих передвижениях в тайне, – ответила джедай.

– Это можно устроить, – таможенница быстро огляделась, убедившись, что никто не подслушивает их разговор. – Разумеется, за подобный род услуг существует фиксированная плата.

Митра понятия не имела, какая валюта в ходу на Дромунд-Каасе, но сильно сомневалась, что здесь примут ее республиканские кредиты.

– Я перевела свои финансовые капиталы в нечто более удобное для транспортировки, – объяснила она, выудив из кармана идеально ограненный алмаз.

Глаза чиновницы зажглись, едва та увидела драгоценный камень.

– Если вы сохраните мое прибытие в тайне, я прослежу за тем, чтобы вас достойно вознаградили, – пообещала Митра. – После того как обменяю этот предмет на что-то более подходящее для совершения покупок.

Женщина подозрительно прищурилась.

– У нас строгие правила, – сказала она. – Оплата только вперед.

– Возможно, вы могли бы сделать исключение, учитывая, что мы обе с вами – люди, – предложила Изгнанница, легонько надавив Силой на сознание таможенницы.

– Полагаю, я могла бы сделать исключение, – учтиво ответила женщина. – Учитывая, что мы обе с вами – люди.

– Я не сомневалась, что нам удастся договориться, – улыбнулась Митра. – А вы случаем не знаете кого-либо в городе, кто даст хорошую цену за мои камни?

– Обратитесь к Ларвиту, – предложила ей чиновница. – Торговаться с ним трудно, но он никогда не обманет. Я расскажу вам, как его найти…

Изгнанница предпочла прогуляться до магазинчика пешком, нежели брать машину. Так она лучше почувствует планету и ее обитателей, легче впишется в обстановку.

Население Кааса большей частью составляли краснокожие ситы и люди; почти все были одеты в костюмы схожего покроя или военную униформу. Она заметила нескольких забраков и тви'леков: в отличие от ситов и людей у них не было униформ, зато все как один носили электроошейники. Митра внутренне содрогнулась, осознав, что эти рабы – с высокой долей вероятности, потомки тех пленников, которых ситы захватили тысячелетия назад во время Великой Гиперпространственной войны.

Указания таможенной служащей были предельно просты и понятны, и джедай отыскала нужную лавку без малейших проволочек. Снаружи магазинчик Ларвита не выглядел похожим на место, где люди проворачивают незаконные сделки. Он располагался на оживленной улице, а на окнах было такое же правительственное клеймо, каким могли похвастать почти все увиденные ей здания в городе.

Она переступила порог лавки и быстро огляделась. Заведение было чем-то средним между ломбардом и торговым складом. За прилавком стоял высокий седовласый мужчина в свежевыглаженных черных брюках и красной рубашке. На его левом плече красовались военные знаки отличия, а расположенный ниже кармашек на груди украшала та же самая эмблема, которую она заметила на окне.

Митра ожидала встретиться с дельцом черного рынка, а на деле оказалось, что этот бизнес официально санкционирован правительством. Тем не менее податься ей было больше некуда, так что джедай направилась прямиком к седовласому мужчине и выложила на прилавок горсть драгоценных камней.

– Пожалуйста, предъявите вашу идентификационную кар… – начал было торговец, но в мгновение ока стих, узрев перед собой целое состояние.

Он выпучил глаза – сперва от жадности, а потом от страха. Выбежав из-за прилавка, мужчина подскочил к входной двери и быстро ее запер.

– Ты что творишь? – вполголоса спросил он, высматривая в окне возможных свидетелей его внезапного порыва.

Митра медленно поднесла руку к поясу, за которым был спрятан ее световой меч.

– Мне рекомендовали вас как человека, с которым можно вести дела, не подлежащие огласке.

– Верно, верно, – согласился Ларвит, вернув себе толику самообладания. – Но нельзя же просто швырять на прилавок такое добро. А если сюда забредет имперский инспектор?

– Простите, – сказала Изгнанница. – Я не думала, что все так серьезно.

Торговец насмешливо хмыкнул:

– Ах вот оно что. «Покоренная». Даю совет, инопланетница. В другой раз, как прилетишь на Дромунд-Каас, сперва изучи наши обычаи.

Митра кивнула и убрала руку с пояса, но бдительность предпочла сохранить.

– Как ты узнала обо мне? – спросил Ларвит. – Кто тебя послал?

– А это так важно? – ответила Изгнанница вопросом на вопрос.

Качая головой, мужчина вернулся к прилавку и принялся изучать драгоценности.

– Это все, что у тебя есть? – Он поднес один из камней к морщинистому лицу, чтобы получше рассмотреть.

– Все, что я готова продать.

– Понимаю, – улыбнулся старик. – Деньги тебе нужны сейчас или подождешь пару недель?

– В чем выгода?

– Я могу предложить больше, если дашь мне время найти покупателя, – объяснил торговец.

Джедай покачала головой:

– Столько времени у меня нет.

– Вот незадача, – сочувственно протянул он. – Само собой, это отразится на цене.

– Само собой.

– Я готов предложить семь тысяч имперских кредитов за всю партию. – Ларвит распрямился и скрестил руки на груди, всем видом подчеркивая, что о торге не может идти и речи.

Поддаваться на столь явную уловку Митра не собиралась. Пусть она и не имела толком представления о том, сколько на самом деле стоит имперский кредит, но зато вдоволь наторговалась за годы скитаний по Галактике и знала, что не стоит соглашаться на стартовую цену.

– Двадцать тысяч, – парировала Изгнанница, всецело сознавая, что цена, скорее всего, непомерно завышена.

– Даже если бы ты согласилась ждать, пока я найду покупателя, я не смог бы дать тебе больше восемнадцати, – ответил торговец. – Сойдемся на десяти.

– Беру пятнадцать, и вы будете первым, к кому я обращусь, когда обзаведусь новым товаром.

– Даю двенадцать. – Старик потряс пальцем у нее перед носом. – Ты не найдешь в городе никого, кто даст больше одиннадцати.

– Я продам их за тринадцать – и кое-какую информацию, – ответила Митра.

– Какую именно информацию?

– Я кое-кого ищу. Одного друга. Мне нужен специалист, который знает, как разыскивать людей.

– Людей, которые не хотят, чтобы их нашли?

– Эту подробность я предпочту опустить.

Торговец вновь сложил руки на груди и задумчиво потер подбородок:

– Даю двенадцать пятьсот и по рукам. Встречу с нужным специалистом я тебе устрою.

Десять минут спустя она вышла из магазина с двенадцатью тысячами пятьюстами имперскими кредитами в кармане. И некто, называвший себя Сечелом, должен был встретиться с ней ровно через два дня.

* * *

Митра поразилась атмосфере элитарности, которая царила в «Порочном круге».

За последние два дня она не раз убеждалась, что в имперском обществе твое положение, принадлежность к касте и общественному классу ценится превыше всего. Ее связной, что было совершенно очевидно, обладал высоким социальным статусом.

Изгнанницу приветствовал у дверей юноша-человек, облаченный в дорогую одежду, на фоне которой заметно выделялся рабский ошейник. Ларвит, вероятно, в подробностях описал ее внешность, потому что невольник мгновенно опознал Митру.

– Добро пожаловать в «Порочный круг», – произнес слуга, потупив взгляд. – Господин Сечел ожидает вас.

Изгнанница считала рабство одним из самых мерзостных, презренных явлений в Галактике. Республика официально осуждала рабство, однако рабы все равно существовали, только прикрытые красивыми эвфемизмами, вроде «подмастерье на контракте» или «пожизненный камердинер». А на планетах, контролируемых хаттами – вне республиканской юрисдикции – невольников в открытую продавали и покупали, как дорогие безделушки. Но на Дромунд-Каасе, как виделось Митре, все было гораздо хуже.

В Империи ситов рабство было социальным институтом: оно регулировалось правовыми нормами и без вопросов принималось обществом. Невольники были показателем социального положения: богатые и влиятельные использовали их как символ престижа, которым можно похвастаться перед коллегами по элите.

В глазах рабов читались безысходность и смирение: они были обречены на пожизненную службу безо всякой надежды на обретение свободы. Даже на планетах хаттов невольники могли, по крайней мере, помечтать о побеге в Республику и начале новой жизни. Но в Империи ситов рабам было попросту некуда бежать. На любой планете их ждала незавидная участь: самое лучшее, на что мог рассчитывать беглый невольник, – это возвращение к разъяренному хозяину или переход во владение нового. Несколько попыток сбежать – и рабам уготована публичная казнь. Их смерть будет долгой и мучительной, если верить тому, что Изгнанница прочитала в официальных сводках с Нафемы.

– Прошу прощения, госпожа, – произнес юноша, низко поклонившись и сложив ладони в универсальном молитвенном жесте, – но дроидам в клуб нельзя.

– Жди здесь, Т3, – велела Митра. Незавидное положение молодого раба привело ее в ярость, а потому и тон оказался чересчур резок. К несчастью, юноша решил, что плохо сдерживаемый гнев гостьи направлен на него самого, и задрожал.

Она увидела ужас в его глазах и с трудом могла представить, какое наказание он понесет, если вызовет раздражение гостя клуба. Но последствия для него будут еще печальнее, если он нарушит клубные правила и позволит Т3 сопровождать ее.

Митра не осмелилась предлагать ему слова утешения и поддержки. Ей просто нельзя было привлекать к себе лишнее внимание. Поэтому она могла лишь молча взирать на его муки, втайне надеясь, что они быстро сойдут на нет, когда она пройдет внутрь.

– П-прошу, следуйте за мной, – промямлил слуга.

Не прекращая дрожать, он провел ее к столику у дальней стены, за которым восседал сит в дорогом костюме придворного подхалима. Судя по его внешности и осанке, сит был скорее дипломатом, чем воином. В его жестах сквозила приторность, на руках не было ни следа проступающих мускулов, а во взгляде – ни намека на чувство физического превосходства, каким обладают те, кто привык выживать благодаря своим воинским навыкам. Он совершенно определенно являлся гордым представителем местной аристократии.

Митра отметила про себя, что его нельзя недооценивать. Свою нехватку боевой удали он, вполне вероятно, легко компенсирует интеллектом и хитростью.

Пренебрежительно махнув рукой, Сечел отпустил раба, затем указал гостье на кресло напротив.

Когда она присела, аристократ сверкнул хорошо отработанной улыбкой, и Митра заметила на его лице кое-что странное. Ситов отличал от людей не только красный цвет кожи, но и мясистые отростки, свисавшие со щек и подбородка. У Сечела, однако, на месте двух таких отростков зияли безобразные обрубки, будто кто-то отсек выступающие части его анатомии.

Изгнанница поспешила отвести взгляд от щек сита, пока собеседник не заметил, как она пялится на его уродство.

– Ларвит упоминал, что вы кое-кого ищете, – сказал Сечел, предпочтя начать с места в карьер.

– Он также говорил, что вы способны помочь мне кое-кого найти, – ответила Митра.

– За подходящую плату я смогу отыскать кого угодно, – заверил ее сит. – И мне посчастливилось узнать, что у вас более чем достаточно средств, чтобы покрыть мои издержки.

– Как я вижу, Ларвит не слишком верит в благоразумие, когда доходит до обсуждения деловых вопросов, – проворчала Изгнанница.

– Если вы не хотели, чтобы он обсуждал условия сделки, вам следовало включить этот пункт в цену, – ответил Сечел. – Полагаю, вы хотите, чтобы этот разговор остался между нами, не так ли?

Митра кивнула, прикидывая размер наценки за молчание.

– Расскажите мне о субъекте, которого вы ищете.

– Я ищу одного сита.

Изгнаннице хватало ума не упоминать понапрасну имени Ревана. Она не знала, кто его забрал и зачем, и не могла идти на риск, раскрывая незнакомцу подоплеку своих поисков. Но благодаря голозаписи Т3 она знала, как выглядит сит, захвативший ее бывшего наставника. И если она сможет разыскать похитителя, то через него, вероятно, выйдет и на Ревана.

– У сита есть имя?

– Да, думаю, у него есть имя. Но мне оно неведомо.

– О, уже прогресс. – Сечел мечтательно потер ладони. – Теперь мы знаем, что это мужчина. Вы сможете его описать?

– Я смогу сделать кое-что получше, – ответила Митра, выудив из кармана персональный голопроектор.

Она щелкнула переключателем, и в воздухе высветилось изображение, которое Изгнанница скопировала из памяти Т3. Картинка была тщательно заретуширована, чтобы стереть все следы присутствия Ревана или интерьеров «Черного ястреба» и оставить лишь крупный план сита-похитителя.

Реакция Сечела на изображение была настолько неуловимой, что Митра едва не пропустила ее. Реакция была инстинктивной, почти бессознательной: глаза аристократа чуть расширились, будто он и вправду знал этого сита. Она длилась всего мгновение, и Изгнанница была впечатлена тем, как умело ее собеседник скрыл свое изумление.

– Любопытно, – произнес Сечел, притворившись, что изучает картинку. – Совершенно очевидно, что это повелитель ситов. Что, само собой, подразумевает добавочные расходы.

Митра уже ни капли не сомневалась, что Сечелу хорошо известно, как зовут похитителя, но решила, что выгадает больше, если подыграет ему, нежели уличит его во лжи.

– Мне нужно поговорить с ним по одному важному делу.

– Быть может, если вы откроете мне природу своего дела, мне будет легче отыскать незнакомца. Он вам друг? Или враг?

– Не совсем друг, – уклончиво ответила джедай. – Но и не враг, это точно. Он владеет сведениями по одному личному вопросу, который я хотела бы с ним обсудить.

– Утаивая от меня информацию, вы только осложните мне задачу, – предупредил ее Сечел. – Да и цена вырастет существенно.

– Вам уже известно, что я в состоянии заплатить любую сумму, – напомнила ему Митра. – Мои личные дела должны таковыми и остаться.

– Если я найду этого индивида, что мне ему передать?

Изгнанница помедлила с ответом. Она не знала истинную природу взаимоотношений Сечела и этого таинственного сита. Если они друзья, информатор так запросто не раскроет ей местонахождение похитителя. По крайней мере, не раньше, чем предупредит его самого.

– Организуйте для нас встречу, – наконец промолвила она, надеясь, что ее ответ прозвучал достаточно расплывчато и Сечел не подумает, что она желает зла ситу, которого разыскивает.

– Свидание с глазу на глаз, верно? – уточнил он с улыбкой.

Митра кивнула.

– Что ж, – сказал он. – Я попробую найти его и устроить вам встречу. Разумеется, я не могу обещать, что он согласится.

– Это и в его интересах, – проговорила Изгнанница. – Уверена, ваши аргументы будут крайне убедительны.

– Разумеется. Опять же за отдельную плату.

Митра устало вздохнула:

– Сколько?

– Пять тысяч кредитов.

Сечел оказался на порядок более прожженным торгашом, чем Ларвит, – он отлично знал, какие козыри у него на руках. В итоге они сговорились на четырех тысячах кредитов, что было куда ближе к его начальному предложению, чем хотелось бы Изгнаннице.

Она уже поднялась, чтобы уйти, когда внезапно испытала странный порыв.

– Сколько стоит ваш раб у дверей? – спросила она.

Если она выкупит юношу, то сможет даровать ему свободу.

– Если вы заинтересованы в покупке рабов, вам стоит посетить центральный городской рынок – выбор там на порядок лучше, – заверил ее Сечел.

– Меня интересует именно этот раб, – отрезала она.

– Почему же?

В голосе сита безошибочно читалась подозрительность, и Митра поняла, что перестаралась.

– Мне приглянулось его лицо, – с застенчивой улыбкой сказала она.

– Вы сможете заказать его услуги, переговорив с администратором клуба, – посоветовал ей Сечел.

– Пожалуй, я именно так и поступлю, – согласилась джедай. Сердце ее упало, когда она поняла, что ничем не может помочь юному невольнику.

Сечел не забудет о ее загадочном интересе к безвестному рабу. Если она попытается освободить его, известие об этом немедленно достигнет ушей информатора, а Изгнанница не могла сейчас рисковать разоблачением.

– Хотите, чтобы он сопроводил вас до дверей? – предложил Сечел.

– Благодарю вас, – ответила Митра, похотливо осклабившись.

Юношу позвали к столу, и Изгнанница вновь почувствовала исходивший от него страх, вызванный новой встречей с гостьей, которую он имел несчастье оскорбить. Весь путь до двери, у которой их ожидал Т3, раб не проронил ни слова.

– Огромное удовольствие – прислуживать вам, госпожа, – произнес он с надломом в голосе, когда она покидала заведение.

– Да, я всецело удовлетворена, – ответила Митра тоном, исполненным презрения.

Невольник поклонился и отступил, испытывая явное облегчение от того, что наконец увидел ту реакцию, какая была характерна для патронов этого заведения. Когда он ушел, Изгнанница развернулась на каблуках и зашагала прочь, спеша поскорее покинуть клуб.

Едва поспевавший за ней Т3 просвистел вопрос.

– Мы уже близко к цели, – ответила она. И добавила: – Чем скорее мы покинем эту омерзительную планету, тем лучше.

Глава 21

«Вы поймете со временем».

Вернувшись в свои личные покои, Скордж пытался выбросить из головы последние слова, сказанные Реваном во время их разговора, но они всплывали в памяти снова и снова.

Прошла уже неделя с тех пор, как он покинул камеру, оставив джедая страдать в одиночестве. В тот раз они говорили о видениях. О том, как Сила взывает к способному слышать. О картинах возможного будущего, которые она может показать.

Джедай намекнул, что видел нечто связанное со своим будущим освобождением из темницы Найрисс, но Скордж не спешил принимать слова пленника на веру.

Реван был умен. В то время как Скордж использовал его с целью узнать больше о Силе, джедай пытался подбить Скорджа помочь ему бежать. Не исключено, что все сказанное им было выдумкой. Но, возможно, джедай и не лгал. Может быть, он действительно видел нечто такое, что подарило ему надежду на спасение.

Скордж знал, что обязан доложить о новых обстоятельствах Найрисс, но до сих пор не сказал ей ни слова. Если она узнает, то может попросту казнить Ревана, чтобы тот никуда не сбежал.

И вот тут возникала проблема. Если Реван умрет, не умрет ли с ним и единственный шанс остановить Императора? Когда джедай сказал, что Найрисс никогда не решится в открытую возглавить борьбу против Императора, Скордж увидел здравое зерно в его словах. С другой стороны, Реван уже доказал, что готов на все, лишь бы не дать ситам вторгнуться в Республику. Он намекнул, что согласен сотрудничать со Скорджем, и эта идея, на первый взгляд выглядевшая абсурдной, теперь казалась ситу все более и более заманчивой.

Они оба стремились к одной цели; нередко союзы заключались ради меньшего. Но согласиться работать сообща с джедаем означало не просто освободить его из камеры. Ему придется предать Найрисс, а Скордж еще не был готов выступить против нее и Императора одновременно.

Особенно если учесть, что все это основывалось на якобы ниспосланном Ревану видении, которого могло и не быть вовсе.

Резкий стук в дверь принес нежданное облегчение. Мысли Скорджа зашли в тупик, и сит был рад, что кто-то прервал его думы.

Открыв дверь, он с удивлением увидел на пороге Сечела. Последние три года этот лизоблюд предпочитал избегать Скорджа – отчасти от страха, отчасти оттого, что Найрисс запретила советнику искать отмщения за жестокий допрос, после которого его лицо осталось изуродованным.

Иногда им приходилось работать сообща, выполняя поручения Найрисс, но взаимное недоверие, столь типичное для всех ситов, в их случае достигло такого накала, что начало мешать их совместной деятельности. Найрисс не потребовалось много времени, чтобы понять: этих двоих лучше использовать порознь.

– Что ты здесь делаешь? – удивился Скордж.

– У меня есть новости, которые могут вас заинтересовать, – ответил Сечел с улыбкой, за которую Скорджу немедленно захотелось его придушить.

– Тебя послала Найрисс?

– Я здесь исключительно по своему желанию.

– Что случилось? – спросил Скордж.

– Вы не пригласите меня войти?

– Нет.

Сечел пожал плечами:

– Я лишь пытался проявить надлежащую осторожность. Для вашего же блага.

– Ближе к делу, – процедил Скордж сквозь зубы.

– Сегодня ко мне пришла женщина. Человек. Она вас ищет.

– Человек? Что ей нужно?

– Не сказала. Она не назвала своего имени, а я, видя ее нежелание обсуждать это, не стал настаивать.

– Если она нашла тебя, то должна знать, где искать и меня, – заметил Скордж.

Сечел покачал головой:

– Мы встретились случайно. Она даже не знает, что мы с вами знакомы. Она попросту наняла меня, чтобы разыскать вас.

– Пожалуй, тебе и вправду лучше войти и рассказать все подробней, – сдался Скордж, делая шаг в сторону.

– Поразмыслив, я решил, что лучше останусь, где стою, – ответил гость. – У меня такое ощущение, что вам не понравится мой рассказ.

– Ты думаешь, я могу причинить тебе боль только наедине? – поинтересовался Скордж. Небрежно потянувшись Силой, он слегка сдавил горло Сечела. Тот схватился за шею, вытаращив глаза от ужаса.

– Найрисс лишит вас головы, если узнает, что вы снова мучаете меня! – выпалил Сечел.

– Но ты от этого не оживешь, – заметил Скордж. – А теперь прекрати вилять и говори, что именно произошло.

– Женщина предложила мне сделку, – объяснил Сечел. – Она пообещала внушительную сумму за то, чтобы я разыскал мужчину с ее голоснимка.

– Голоснимка?

– Очевидно, она даже не знает вашего имени. Но у нее есть очень качественное изображение вашего лица, и она готова выложить немало денег за встречу с вами.

– И ты понятия не имеешь, зачем?

– Я могу лишь предполагать.

– Сделай милость, – мрачно посоветовал Скордж.

– Подумайте, сколько жизней вы оборвали. Сколько заказов выполнили. Разве не могло так случиться, что на одном из заданий ваше лицо засняла голокамера наблюдения?

На заданиях Скордж всегда действовал осторожно, но никто не совершенен.

– Могло, – с неохотой признал он.

– Теперь представьте, что снимок попадает в руки кого-то, кто знал жертву. Например, жены или дочери. Движимая жаждой мести, она готова облететь всю Империю, чтобы найти того, кто сломал ей жизнь.

– Думаешь, она хочет меня убить?

– Скорее всего. Обычно их желание таково. Но она хочет встретиться с вами лично.

– Почему ты рассказал мне все это? – резко спросил Скордж.

– Потому что я забочусь о своей репутации. Мне заплатили за работу. Я не хочу, чтобы поползли слухи о том, что я обманул клиента. Это вредит бизнесу.

– А Найрисс о твоем «бизнесе» знает?

– Она разрешает мне подрабатывать на стороне, лишь бы это не мешало выполнять ее поручения. А в данном случае мои действия могут даже принести ей выгоду. Как и вам, – прибавил советник. – Если эта женщина замыслила против вас недоброе, с ней следует разделаться. Поэтому, я думаю, вам имеет смысл с ней встретиться.

– А кроме того, всегда есть вероятность, что ей удастся меня прикончить, не правда ли?

– Вряд ли, – возразил Сечел. – И все же я не советовал бы встречаться с ней наедине.

– Желаешь составить компанию?

– Отнюдь, – заверил его Сечел. – Это скорее работа для Мертога и его ребят.

Скордж ответил не сразу. Он еще раз обдумал сказанное Сечелом, пытаясь найти подвох. Сам факт того, что Сечел попросту не отправил гостью восвояси, настораживал.

Если кто-то и вправду желал Скорджу смерти, вряд ли Сечел стал бы предупреждать его только потому, что они оба работали на Найрисс. Но если советник подозревал, что эта женщина каким-то образом связана с прошлым Скорджа – каким-нибудь страшным секретом или неприятной правдой, – то предание этого дела огласке было хорошим способом скомпрометировать повелителя ситов.

Если подтвердится, что женщина ищет возмездия, это докажет, что Скордж в прошлом действовал неаккуратно, и Найрисс усомнится в нем. А если даже и нет, в любом случае возникшая ситуация доставит ему немало проблем, которые придется разгребать. Хотя бы поэтому Сечелу стоило выполнить заказ гостьи.

Тем не менее просто отказываться от встречи не имело смысла. Теперь, зная о существовании этой женщины, Скордж вынужден был принять меры. Какой бы ни была причина ее поисков, ситу придется встретиться с ней. Это был единственный способ узнать, что происходит.

Сечел, безусловно, все понимал и именно поэтому предложил взять с собой Мертога. На первый взгляд это казалось самым верным способом разобраться с потенциальной угрозой, но Скордж знал истинный замысел советника. Сечелу нужен был кто-то, кто доложит ему о результатах встречи, если вскроется неприятная правда.

С другой стороны, встреча с гостьей наедине вызвала бы еще больше подозрений. Это выглядело бы так, будто ему было что скрывать, и Сечел не преминул бы воспользоваться данным обстоятельством, извратив факты удобным для себя образом.

– Мои поздравления, – сообщил Скордж советнику. – Ты загнал меня в угол. Подготовь встречу и прикажи Мертогу и его команде ждать на месте.

– Конечно, повелитель Скордж. – Сечел отвесил насмешливый поклон. – Всегда к вашим услугам.

* * *

Митра знала о западне еще до того, как почувствовала предостережение Силы.

Сечел сообщил ей время и место встречи. Он даже разузнал имя мужчины со снимка – повелитель Скордж. Но Митра не доверяла ему.

Когда она прибыла на место, ее подозрения лишь усилились. Указания Сечела привели ее в пещеру на окраинах города – идеальное место для засады. На ровной площадке в полусотне метров от входа в пещеру был припаркован единственный спидер – стало быть, ее уже ждали. Возможно, сит прибыл один, но, по оценке Митры, в спидере могли с легкостью уместиться шестеро взрослых гуманоидов. Также не исключалось, что где-то был спрятан и другой транспорт. Таким образом, она не имела ни малейшего понятия, что могло ждать ее внутри пещеры.

Т3-М4, очевидно, разделял ее опасения. Когда она посадила спидер на участке голой земли рядом с первым, дроид издал нервную трель.

– Знаю, знаю, – пробормотала Митра. – Но это наша единственная зацепка.

Она выбралась из машины и вытянула маленький грузовой трап, чтобы Т3 тоже мог спуститься. Перед ними открывался зев пещеры, черный и пугающий.

Они с Т3 успели обсудить несколько десятков стратегий и составить запасные планы на случай самых разных сценариев. К счастью, одним из таких сценариев была засада, устроенная затаившимися в темноте врагами.

– План «Сверхновая», – прошептала Изгнанница.

Т3 неопределенно пискнул в ответ.

– Мы предоставим им возможность сдаться, – заверила его Митра. – Но будь готов к худшему. Хотя надеюсь, до этого не дойдет, – прибавила она. – Может, этому Скорджу будет интереснее выслушать меня, прежде чем нападать.

Т3 не ответил. Митра восприняла его внезапную молчаливость как недобрый знак.

Она осторожно вошла в пещеру. Темнота не позволяла видеть дальше одного метра перед собой, но Изгнанница чувствовала сразу нескольких живых существ, поджидающих ее внутри. Наверняка они были в очках ночного видения – иного способа разглядеть что-то в кромешной тьме просто не существовало.

Митра старалась казаться испуганной и неуверенной, словно беспомощная жертва, смиренно шагающая прямиком в ловушку. Чем более слабой она будет выглядеть, тем ближе они подпустят ее к себе.

– Держись рядом, Т3, – прошептала Изгнанница, понизив голос так, чтобы ее мог слышать только дроид.

– Есть тут кто? – окликнула она, добавив в голос дрожи, и сделала еще один нарочито осторожный шаг вперед. – Эй! Есть кто живой?

– Не двигаться! – прогремело из темноты. – Ты окружена!

– Повелитель Скордж! – крикнула Митра. – Это вы? Я всего лишь хочу поговорить.

– Ляг на землю, руки за голову, – приказал голос. – Иначе мы откроем огонь.

– Т3, давай!

Маленький дроид врубил на полную мощность встроенный в голову прожектор. В тесном помещении тот вспыхнул как маленькое солнце, мгновенно осветив всю пещеру. Резкая вспышка света перегрузила приборы ночного видения нападавших, временно ослепив их.

Митре понадобилась секунда, чтобы оценить ситуацию. Четверо солдат – двое мужчин и две женщины, все в тяжелых доспехах, вооруженные бластерными карабинами, – заняли позиции по периметру пещеры, расположившись полукругом впереди жертвы. В углублении у задней стены пещеры стоял высокий сит.

Солдаты открыли огонь. Они обладали отменной выучкой: даже ослепленные прожектором дроида, они среагировали, дав залп по последнему известному расположению цели. К несчастью для них, Митра отреагировала еще быстрее.

Прежде чем выстрелы достигли цели, Митра пришла в движение. Она сделала сальто назад, увернувшись от разрядов, и устремилась обратно в высоком прыжке, чтобы атаковать ближайшего солдата.

Когда Митра приземлилась, ее световой меч уже был наготове, и она направила клинок в уязвимое место между нагрудной платиной доспеха и щитком, закрывающим плечо. В отличие от кортозисной брони, плоть не оказала никакого сопротивления, и лезвие мгновенно пронзило сердце.

Солдат рухнул на пол пещеры, а Митра уже развернулась к следующему, выбросив вперед раскрытую ладонь. Волна Силы сбила противницу с ног и швырнула через всю пещеру к дальней стене. Мертвое тело женщины сползло на пол.

Оставшиеся двое солдат сняли очки ночного видения и вновь открыли огонь. Изгнанница принялась отражать заряды клинком меча.

Сосредоточив все внимание на джедае, воины совсем забыли о Т3. Воспользовавшись этим, дроид двинулся вперед и, подъехав ближе, выпустил струю огня из короткого сопла, встроенного в центр его корпуса.

Ближайшего солдата охватили языки пламени. Предсмертный вскрик отвлек его соратницу. Митра, ускорившись, рванулась вперед и нанесла сильный удар двуручным хватом, разрубив пластины доспеха и вонзив меч глубоко в грудь женщины.

Наконец Изгнанница повернулась к ситу. Теперь, имея возможность разглядеть его ближе, она узнала в нем воина с голозаписи, сделанной Т3. Очевидно, повелитель Скордж решил прийти на встречу лично.

Что интересно, за все время короткой и яростной стычки он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь своим солдатам. Но и бежать тоже не пытался. По правде сказать, он вообще не делал никаких движений, только достал и зажег алый световой меч.

Сит вытянул оружие перед собой, встав в классическую оборонительную позицию, и воззрился на Митру с выражением полного недоумения на лице.

Опасаясь подвоха, Митра сделала осторожный шаг ему навстречу.

– Ты джедай, – произнес сит голосом, заставившим ее застыть на месте. – Он не лгал. Он тебя видел. Он знал.

Митра не собиралась нападать на того, кто не делал попыток причинить ей вред: это противоречило ее убеждениям. Но и ослаблять бдительность тоже не собиралась.

– О чем ты говоришь? – спросила она.

– Ты здесь из-за Ревана, – с трепетом в голосе произнес сит. – Ты пришла его спасти.

– Я впечатлена тем, как быстро тебе удалось это выяснить, – призналась Митра.

– Мне не пришлось ничего выяснять, – ответил он. – Реван сам мне сказал.

* * *

В ту секунду, когда в руках женщины материализовался голубой клинок, Скордж понял, что перед ним джедай. И он мог придумать только одну причину, по которой джедай явился бы разыскивать сита на Дромунд-Каас. Эта женщина прилетела на помощь Ревану.

Скордж был впечатлен тем, с какой легкостью она разделалась с Мертогом и его отборными бойцами. Он ощущал, как она направляет Силу, но эти ощущения отличались от того, что чувствовал он сам, сражаясь с другими ситами.

Джедай не боялась убивать, но Скордж видел, что ей это не доставляет ни малейшего удовольствия. Незнакомка не черпала энергию из гнева и ненависти – казалось, она держит эмоции на расстоянии вытянутой руки, чтобы Сила обтекала ее, оставаясь незамутненной.

Конечно, Скорджу хотелось броситься в атаку: бой с этой джедаем стал бы отличным испытанием его мастерства. Он не мог знать, кто из них двоих окажется сильнее, но вызов манил его. С другой стороны, сит понимал, что перед ним – нечто гораздо более ценное, чем просто достойный противник.

– Что значит: «Реван сам сказал»? – пожелала знать женщина.

– Когда я говорил с ним в последний раз, он сообщил мне нечто такое, во что я сначала не поверил. Я думал, это уловка. Я не понял в тот момент, что он пытался мне сказать.

Вообще-то Скордж до сих пор не был уверен, что понимает. Во всяком случае, не до конца. Прилет незнакомки подтверждал, что насчет видения Реван сказал правду. Он намекнул Скорджу, что скоро обретет свободу – должно быть, предчувствовал прибытие своей спасительницы.

Именно это остановило руку Скорджа. Он не собирался сражаться с гостьей, не взвесив все возможности.

– Если ты говорил с Реваном, то должен знать, где он, – заявила женщина. Как и Скордж, она оставалась в боевой стойке. Ни один не желал нападать первым, но оба были готовы ответить на удар.

– Реван в плену, – сказал сит.

– Тогда я приказываю тебе освободить его! – крикнула она.

– Это не так-то просто.

В этой ситуации все было непросто. Беседуя с незнакомкой, Скордж все пытался понять, зачем вообще Реван рассказал ему о своем видении.

Он тогда подумал, что узник просто пытается одурачить его, чтобы Скордж помог ему бежать из камеры. Теперь же, однако, слова джедая звучали как предупреждение – как будто он знал, что Скордж окажется в этой ситуации.

Предупреждать врага было бы глупо. Но если Реван знал, что им со Скорджем суждено стать союзниками, тогда его слова действительно имели смысл. Что, если джедаю было видение, в котором они сотрудничали?

Это казалось единственным правдоподобным объяснением. Временами Скордж чувствовал, что Реван пытается перетянуть его на свою сторону, – это ощущалось особенно остро в их последнем разговоре. Сит расценил это как последнюю попытку отчаявшегося пленника, но вдруг Реван знал, что предвиденные им события надвигаются? Вдруг он видел эту схватку в пещере и пытался дать Скорджу понять, что им суждено объединиться против Императора?

– Скажи мне, где Реван, – повторила гостья. – Скажи, где его держат, и я позволю тебе уйти.

Скордж понял, что его нежелание драться было истолковано как боязнь. Как и он сам, она не понимала, что происходит. И все же, чем больше Скордж думал, тем яснее становилась картина.

Найрисс никогда не выступит против Императора – теперь Скордж это точно знал. Ему пришлось признать, что ни она, ни другие члены Темного Совета, участвующие в заговоре, ни за что не решатся восстать.

Если кто и мог предотвратить безумное вторжение в Республику, то только он, Скордж. Но не в одиночку.

– Иди за мной, я отведу тебя и твоего дроида к Ревану, – сказал он, выключив меч. – Он расскажет тебе правду.

Но джедай не торопилась опускать оружие.

Астромех подкатился к ней, громко бибикая.

– Т3 прав. Меня уже раз заманили в одну ловушку, – ответила незнакомка. – Я думаю, на сегодня с меня хватит.

Скордж понимал ее сомнения. В нормальных обстоятельствах последовать за ним было бы самой большой глупостью с ее стороны. Но Скордж впервые столкнулся с положением дел, настолько далеким от нормального.

– Реван сказал мне, что ты придешь, – попытался объяснить сит. – Думаю, Сила послала ему видение, в котором мы с тобой действовали сообща.

– Тогда почему ты устроил ловушку?

– Я не знал, кто ты такая, – объяснил Скордж. – Ты не сообщила Сечелу ничего о том, кто ты, откуда и почему ищешь меня.

– Врешь. – Она недоверчиво покачала головой. – Ты просто боялся встретиться со мной лицом к лицу. Ты скажешь все что угодно, лишь бы избежать схватки.

– По мне видно, что я тебя боюсь?

– Нет, – признала джедай. – Ты выглядишь поразительно спокойным.

– Потому что я наконец понял, что хотел сказать мне Реван. Он хочет, чтобы мы объединились против общего врага.

– Общего врага?

– Наш Император планирует вторжение в Республику. Реван хочет остановить его. Я тоже.

– Чем тебе лично не по нраву вторжение в Республику?

– Император – безумец. Он собирается повторить ошибки Великой Гиперпространственной войны. Пытается втянуть ситов в конфликт, который приведет к полному уничтожению нашего народа.

Джедай опустила меч, но не выключила.

– Тогда зачем ты взял Ревана в плен на Нафеме?

– Тогда я еще не знал о его цели.

Скордж видел, что джедай все еще не доверяет ему, и она имела на то право. Но ему пришла в голову мысль, способная убедить гостью.

– Ты упомянула о Нафеме. Ты бывала там? Ступала по ее земле?

– Да, – тихо ответила женщина, и по ее помрачневшему лицу Скордж понял, что она не лжет.

– Наш Император родом оттуда. Чтобы приумножить свою мощь, он провел ритуал, пожрав всю планету. Когда я увидел, что там произошло, я осознал всю глубину его одержимости. Его разум настолько извращен, что Император более не способен править, и я поклялся найти способ свергнуть его.

Сит помолчал, внимательно глядя на гостью.

– Ты идешь дорогой света. Я избрал путь темной стороны. Мы оба видели кошмар, произошедший с Нафемой, мы знаем об этом шраме на лице Галактики. И Реван знает тоже. Поэтому он хочет, чтобы мы объединились.

Женщина задумалась над его словами. Затем она выключила меч, но Скордж видел, что не убедил ее до конца.

– Прежде чем я пойду с тобой куда бы то ни было, мне необходимо что-то понадежней твоего честного слова, – заявила она.

Скордж кивнул. Ее осторожность была хорошим знаком: если бы она поверила ему на слово, это заставило бы усомниться в ее здравомыслии.

– Я могу предоставить тебе доказательства, – сказал сит. – Жди здесь, и я вернусь завтра.

– Откуда мне знать, что ты не приведешь своих пособников?

– Ты почувствуешь меня в Силе задолго до моего появления. Если я буду не один, у тебя будет предостаточно времени, чтобы скрыться.

– А Реван? – спросила джедай.

– На данный момент он в безопасности, – успокоил ее Скордж. – Но без твоей помощи я не смогу его вызволить.

– У тебя есть время до завтра, – заявила гостья. – Возвращайся с доказательствами, и тогда мы сможем вместе освободить Ревана.

Скордж повесил рукоять меча на пояс и медленно двинулся к выходу из пещеры, обойдя джедая и ее дроида. Те шагнули в сторону, сохраняя безопасное расстояние.

Прежде чем Скордж покинул пещеру, вслед ему донеслось последнее предупреждение:

– Если ты меня обманешь – явишься с подмогой или не явишься вообще, – я тебя везде достану.

– Прибереги свой пыл для Императора, – бросил Скордж через плечо. – Настоящий враг – это он.

Глава 22

Скордж знал, что действовать нужно быстро. Размашистым шагом он вышел из пещеры, добрался до поджидавшего его спидера и взял курс обратно в Каас.

Он дал обещание, что вернется в пещеру не позднее чем через день, но главной проблемой было не это. Сечел устроил ему встречу и убедил захватить с собой Мертога. И советнику явно не терпелось услышать отчет главы службы безопасности о том, как все прошло. Скорджу нужно было найти Сечела и поговорить с ним до того, как у него появятся подозрения.

Сечел почти наверняка был сейчас в «Порочном круге» и в ожидании вестей от Мертога коротал время за коллекцией изысканных вин. Скордж, как повелитель ситов, имел туда доступ, но он не хотел устраивать разборок с Сечелом на публике.

Посадив спидер в одном квартале от клуба, сит выпрыгнул из машины и направился к зданию. В фойе его встретил раб-привратник.

– Добро пожаловать, повелитель, – произнес юноша, отвесив низкий поклон.

– У меня сообщение для Сечела, – уведомил его Скордж.

– Конечно, повелитель. Следуйте за мной.

Невольник повернулся, чтобы войти в клуб, но Скордж схватил его за плечо.

– Я не собираюсь с ним разговаривать, – прошипел он. – Я сказал, что у меня есть сообщение.

– П-простите, господин, – пробормотал раб, заикаясь от страха. – П-пожалуйста, скажите, что мне следует сделать.

– Дождись, когда я уйду, – медленно процедил Скордж, будто разговаривая с дурачком. – А потом сообщи Сечелу, что Мертог хочет с ним встретиться. Он знает где. – Скордж бросил на раба пристальный взгляд. – Все понял?

Невольник кивнул. Его глаза расширились от ужаса.

– Не говори ему, что я был здесь, – проинструктировал его Скордж. – Вообще не упоминай моего имени. Просто передай сообщение. Если подведешь меня, я прикажу содрать мясо с твоих костей.

Оба знали, что это не пустая угроза – по закону Скордж мог выбрать любое наказание для провинившегося невольника. Конечно, юношу ждало наказание и в том случае, если бы кто-то узнал, что он солгал члену клуба, но судьба ничтожного раба сейчас интересовала Скорджа меньше всего.

Слуга молча застыл. Он знал, что любые его слова только усугубят его положение.

Скордж повернулся и вышел из клуба. Оказавшись снаружи, он завернул за ближайший угол, откуда можно было следить за дверью.

Через несколько минут появился Сечел и быстрым шагом направился дальше по улице. Советник не казался обеспокоенным: раз он считал, что идет на встречу с Мертогом, ему нечего было опасаться.

Скордж последовал за ним на безопасном расстоянии, стараясь ничем себя не выдать. Сечел не пошел в сторону крепости Найрисс. Как и полагал Скордж, у советника было уединенное место, где он мог заниматься делами, о которых не хотел распространяться.

Сечел миновал несколько кварталов и остановился возле маленького двухэтажного дома в одном из спальных районов Кааса. Набрав код, он открыл дверь и проскользнул внутрь. Скордж подождал несколько секунд и подошел к зданию.

Оглянувшись по сторонам, дабы удостовериться, что свидетелей нет, он достал световой меч, зажег его и вонзил в панель безопасности. В замке зашипело, посыпались искры – схема моментально выгорела, и дверь отъехала в сторону. Как и ожидал Скордж, панель была запрограммирована на автоматическое открытие в случае неисправности, чтобы жильцы не оказались запертыми в доме или смогли попасть в него с улицы.

Внутри оказался коридор, в который выходили двери разных квартир. Дверей было четыре, но Скордж оставил их без внимания – Сечел никогда не опустился бы до того, чтобы снимать помещение на первом этаже. Турболифт отсутствовал, но в глубине здания находилась лестница, ведущая на следующий уровень.

Скордж поднялся наверх. Помещения на втором этаже явно были просторнее: вместо четырех дверей здесь было только две. Скордж выбрал одну наугад и нажал на звонок. Он подождал с минуту, но ответа не последовало. Либо в квартире никто не жил, либо хозяина не было дома.

Он позвонил в другую дверь. Через несколько секунд послышались шаги, и дверь отъехала в сторону. По выражению лица Сечела было ясно, что он совершенно не ожидал увидеть Скорджа вместо Мертога.

Прежде чем советник успел отреагировать, Скордж воткнул пальцы в его горло.

Сечел упал на колени, хватая ртом воздух. Воин вошел в квартиру и закрыл за собой дверь.

Советник пытался заговорить, но только захлебнулся хриплым кашлем.

– Только попробуй издать звук громче шепота, и твоя жизнь закончится в невыносимых муках, – предупредил его Скордж.

Хозяин квартиры поднял руку и кивнул, подтверждая, что все понял. Скордж стал терпеливо ждать, когда он восстановит дыхание.

Через несколько минут Сечел смог подняться на ноги. Он разгладил одежду, пытаясь успокоиться.

– Где Мертог? – тихо спросил он.

– Мертв, – бросил Скордж.

На мгновение глаза Сечела расширились, но другой реакции не последовало.

– Похоже, я недооценил эту женщину, – проговорил он. В его тоне не было даже намека на стремление оправдаться. – Я полагаю, раз вы выжили, значит, она разделила судьбу Мертога?

– Что Найрисс известно о встрече? – спросил Скордж, проигнорировав вопрос.

– Ничего.

– Ты ничего ей не сказал?

Скордж возмущенно фыркнул:

– Вы о себе слишком высокого мнения, если думаете, что Найрисс есть дело до какой-то неизвестной женщины из вашего прошлого. Это дело недостойно ее внимания.

Скордж кивнул. Сечел не спешил раскрывать свои карты. Он не собирался ничего рассказывать Найрисс, пока не решил, как лучше использовать ситуацию к своей выгоде.

– А Мертог? – спросил Скордж. – Он мог что-нибудь сообщить? Он мог сказать Найрисс, куда направляется?

– Она не следит за нами, как за малыми детьми, – усмехнулся Сечел.

– Как скоро она его хватится? – спросил Скордж.

– Вы имеете в виду, как скоро она выяснит, что вы его прикончили? – насмешливо спросил Сечел. – Я бы сказал, у вас есть три дня до того, как она заинтересуется, почему его нет.

– Три дня, – пробормотал Скордж. – Надо торопиться.

– О чем вы?

Без сомнения, Сечел почувствовал спешку Скорджа. Он также мог предположить, что встреча прошла очень, очень скверно. Он счел, что Скордж в беде. И, вообразив, что повелитель ситов пришел просить помощи, повел себя высокомерно.

Скордж понял, что пора прояснить ситуацию.

– Мне нужны твои файлы.

– Какие файлы?

– Те, где говорится о Найрисс и других членах Темного Совета. Мне нужны все твои данные, позволяющие уличить их в предательстве.

К чести Сечела, он не пытался отрицать существование файлов. Это было бессмысленно – Скордж знал его слишком хорошо. Советник преданно служил Найрисс, но в первую очередь заботился о самом себе. Если бы дела пошли плохо, ему пригодилось бы что-то, чем можно торговаться – а что послужит лучшим рычагом давления, как не подробные записи о деятельности Найрисс и ее сообщников, направленной против Императора?

– Вы переступаете опасную черту, – предупредил Сечел. – Найрисс смотрела на мою коллекцию сквозь пальцы; я для нее слишком ценен. Вам же найти замену легко. Если она узнает об этом, вы поплатитесь головой.

– Сейчас твоя забота не Найрисс, а я. Давай сюда файлы. Я повторять не буду.

Сечел знал, насколько далеко может зайти Скордж ради нужной ему информации. Шрамы на щеках напоминали ему об этом при каждом взгляде в зеркало. И в этот раз он не мог рассчитывать на своевременное вмешательство Найрисс, которое прервало бы его мучения.

– Ждите здесь, – сказал он и направился внутрь квартиры.

Скордж, не желая терять его из виду, направился следом.

Сечел оглянулся и обреченно вздохнул. Подойдя к маленькому шкафу в глубине квартиры, он отодвинул дверь в сторону. На первый взгляд шкаф казался пустым. Сечел опустился на одно колено и сдвинул потайную панель в полу. Под ней оказалась клавиатура. Под пристальным взглядом Скорджа Сечел ввел код доступа: панель на задней стене шкафа отъехала в сторону, явив потайной сейф. Сечел ввел еще один код, и дверь сейфа со щелчком открылась.

– Без глупостей, – предупредил Скордж.

– Там внутри бластер, – признался Сечел. – Но я бы ни за что не рискнул применить его против вас.

– Мудрое решение.

Сечел осторожно потянул дверцу сейфа за краешек. Она открылась, и взору Скорджа открылось содержимое.

Как и говорил советник, внутри лежал маленький бластер. Кроме него в сейфе обнаружилось несколько дисков с данными. На каждом стояла дата, и все они располагались в хронологическом порядке.

– Это все, что у тебя есть? – спросил Скордж.

– Да, все здесь, – заверил его Сечел. – Но данные зашифрованы. Если со мной что-нибудь случится, они будут бесполезны. Дешифровать их могу только я.

Скордж не мог проверить, блефует ли Сечел. Но решил рискнуть.

– Уверен, что найду специалиста, который с этим справится, – заявил он, подойдя к советнику вплотную.

Он обхватил левой рукой шею Сечела, с силой надавив предплечьем на его трахею. Одновременно правой рукой он сжал макушку советника.

Сечел стал обузой. Скордж не мог просто оставить его здесь, а брать его с собой было слишком хлопотно.

Маленький сит попытался освободиться от захвата, но Скордж понемногу увеличивал нажим на его шейные позвонки. Он мог убить Сечела буквально сотней различных способов, но, учитывая историю их взаимоотношений, хотел, чтобы их последние мгновения вдвоем были как можно более близкими.

Сечел попытался пнуть его, но Скордж расположился так, чтовзмах ноги советника только слегка задел его бедро. Сделав глубокий вдох, Скордж напряг левую руку и дернул правой. Раздался на удивление громкий треск; тело Сечела конвульсивно изогнулось и обмякло.

Скордж ослабил хватку, позволив трупу рухнуть на пол, потом собрал диски с данными и покинул квартиру. Дверь автоматически закрылась за его спиной.

* * *

Митра сидела молча и неподвижно на полу пещеры, скрестив ноги и сложив ладони на уровне груди. Она открылась Силе в поисках наставления и мудрости, но здесь, на Дромунд-Каасе, где преобладала темная сторона, было трудно обрести внутренний покой, необходимый для прозрения.

То, что Т3 нервно нарезал вокруг нее широкие круги, точно не помогало, но она боялась, что если попросить его остановиться, он перегорит. И Митра понимала беспокойство дроида.

Она до сих пор не знала, что ждать от Скорджа. Она ощущала, что его предложение сотрудничать было искренним, хотя и гадала, насколько тут сказалось влияние Ревана. Было легко понять, почему он заинтересовал Скорджа – Реван владел Силой, как никто другой. И Митра знала, насколько ее бывший наставник харизматичен. Нетрудно было представить, что, даже будучи пленником, он мог держать ситуацию под полным контролем.

Но если он выбрал Скорджа в качестве союзника, то скорее в силу необходимости, чем по собственному желанию. Сит был всецело во власти темной стороны. У него не было почтения перед жизнью, и он служил лишь самому себе. Даже если его слова о стремлении остановить Императора были правдой, его мотивами были только собственное выживание и самосохранение.

Митра не доверяла ему, но если Скорджу удастся доказать, что они с Реваном на одной стороне, она станет сотрудничать с ним. Сит мог предать ее, но она была готова пойти на риск, если это давало шанс спасти друга.

Когда маленький дроид уже в который раз проехал рядом, Митра услышала звук приближающегося спидера.

Т3 остановился и погасил огни, снова погрузив пещеру в темноту.

– Я же говорила, что он вернется, – сказала Митра. – Он один, – добавила она, предвосхищая вопрос дроида.

Она вскочила на ноги. В пещеру уверенным шагом вошел повелитель Скордж, готовый выхватить клинок при малейшем намеке на агрессию.

– Я принес то, что тебе нужно, – заявил он, держа в руках несколько дисков с данными. – Здесь – подтверждение моих слов насчет Императора. Ты увидишь, что мы на одной стороне.

Скордж протянул ей диски. Митра колебалась лишь мгновение: приблизившись, она забрала диски, после чего вернулась к Т3, осторожно повторив свой путь так, чтобы не поворачиваться к краснокожему спиной.

– Нам потребуется время, чтобы изучить их, – сказала она.

– Они могут быть зашифрованы, – предупредил Скордж.

– Я еще не встречала такого кода, который не смог бы взломать мой друг, – заявила Митра, и Т3 бибикнул в знак согласия.

– Как я и предполагал. Сколько времени это займет?

– А что? Ты спешишь?

– Механизм событий уже запущен, – объяснил сит. – У нас два дня, максимум три, иначе мы упустим возможность.

– Поспеши, Т3, – велела Митра, затем взглянула на Скорджа. – Нам было бы проще, если бы ты не стоял над душой.

– Я вернусь через три часа, – бросил он. – Один, разумеется.

На расшифровку данных и проверку их подлинности у Т3 ушло вдвое меньше времени. Как и было обещано, файлы подтверждали слова сита – тот действительно хотел свергнуть Императора. Но речь шла не об одном Скордже. Несколько членов Темного Совета, в который входили отобранные лично Императором и приближенные к нему персоны, заключили тайный союз и готовили государственный переворот.

С тех пор прошло уже более десяти лет, но прогресса не было видно. Вместо этого на дисках был представлен длинный и нудный перечень политических игр и предательств среди самих заговорщиков. Они тратили столько времени на плетение интриг друг против друга, что сама идея их совместного выступления против Императора выглядела просто нелепой.

– Неудивительно, что он решил сотрудничать с Реваном, – пробормотала Митра. – Он просто устал ждать.

К тому времени, когда Скордж вернулся, она приняла решение.

– Я верю тебе, – сказала Митра. – Я готова работать вместе с тобой.

– Означает ли это, что ты назовешь мне свое имя? – спросил Скордж.

– Меня зовут Митра. А это – Т3-М4.

Дроид издал пронзительную трель.

– Что он сказал? – спросил Скордж.

– Он говорит, что пора тебе отвести нас к Ревану.

– Ситуация изменилась. Теперь это невозможно.

– Почему?

– Он в плену у владыки ситов по имени Найрисс.

– Из Темного Совета, – сказала Митра, вспомнив имя с одного из дисков. – Это она втянула тебя в заговор.

Скордж кивнул.

– Если Реван у нее, почему ты не можешь отвести нас к нему?

– Когда я это предложил, я надеялся, Реван сможет убедить тебя, что нам нужно действовать сообща, – объяснил Скордж. – Встречаться с ним сейчас – излишний риск.

– Не понимаю.

– Может, я и смогу отвести тебя в темницу, но это не поможет вызволить его из камеры. Только вызовет подозрения.

– Просто отведи меня к нему, – повторила Митра. – Я сама его освобожу.

– Ты не сможешь пробиться через всю армию солдат Найрисс, – заявил Скордж. – Даже с моей помощью. У нее сотни стражников и десятки послушников, обученных техникам темной стороны. Чтобы вытащить Ревана, нужно отвлечь внимание стражников, только тогда мы проскользнем в темницу.

– Полагаю, у тебя есть план?

– Да, – улыбнулся Скордж. – Я сделаю так, что нам поможет Император.

Глава 23

С виду Скордж казался спокойным, на деле же сердце у него неистово колотилось, пока он поднимался по ступеням цитадели Императора. Он затеял опасную игру, но другого выхода не было. Медлить нельзя: если они еще надеялись вызволить Ревана из казематов, нужно было действовать, пока Найрисс не обнаружила предательство Скорджа.

В скором времени – может быть, завтра, а может, уже сегодня – Найрисс начнет допытываться, куда запропастились Сечел и Мертог. Рано или поздно она узнает, что в последний раз их видели в обществе Скорджа, и быстро разберется что к чему.

Он подумывал обратиться к другим членам Темного Совета и уговорить их помочь ему избавиться от Найрисс – так же, как она сама убедила его разделаться с Дартом Зидриксом. Но даже если они согласятся, до претворения замысла в жизнь пройдут недели. Как и Найрисс, они были чересчур осмотрительны – и крайне боязливы, – чтобы рисковать.

Император единственный на всем Дромунд-Каасе был способен действовать быстро и решительно. Убедить его в предательстве Найрисс с помощью файлов, добытых у Сечела, будет довольно просто. Гораздо труднее будет заставить Императора поверить, что Скордж был в ее игре невинной пешкой.

Т3 подправил данные на дисках, удалив доказательства участия Скорджа в мятеже. Скордж поклянется Императору, что явился к нему сразу же, как только узнал о заговоре. Но поверит ли ему Император, предсказать было невозможно.

Скордж намеревался передать доказательства лично. Если Император заподозрит, что воин лжет, – или попросту увидит правду в силу своих выдающихся способностей, – Скорджу придет конец. Он подвергает себя великой опасности за идею – до встречи с Реваном он никогда не был на такое способен.

У входа в цитадель его остановили двое солдат в красных доспехах – члены прославленной имперской стражи, элиты ситской армии. Месяцы изнурительных тренировок выковали из них самых дисциплинированных и неумолимых солдат в Империи. Многие не доживали до конца обучения, но те, кто уцелел, были фанатично преданы Императору и с готовностью отдали бы за него жизнь.

– Какое у вас дело? – спросил один из стражников, преграждая Скорджу путь электропосохом.

– Я должен немедля увидеть Императора.

Сит не знал, что последует за этим смелым заявлением. Вероятнее всего, ему рассмеются в лицо или же просто прогонят.

– Только членам Темного Совета дозволено говорить с Императором, – сухо и отрывисто бросила стражница, несшая вахту вместе с напарником.

– Меня зовут повелитель Скордж. Я служу Дарт Найрисс, и я здесь по ее поручению.

Стражники переглянулись, и Скордж почувствовал их нерешительность.

– Император в опасности, – настаивал он. – Я должен с ним поговорить.

– Стой здесь, – приказал ему стражник.

Он исчез внутри цитадели и несколько минут отсутствовал. Все это время царила тишина: стражница не видела общих тем для разговора со Скорджем, да и тот счел за лучшее помалкивать. Простая ложь была самой действенной, и сит не намеревался говорить больше, чем было необходимо.

Первый солдат вернулся с четверкой ситов-сослуживцев. Трое были одеты в ту же форму, что и караул у входа; четвертая – женщина – тоже была в красной броне, но более искусной работы.

– Я капитан Ярри, – представилась она. – Пройдемте.

Караул остался на ступенях, а Скордж вслед за капитаном вошел в цитадель. Она шла впереди, а двое ее подчиненных конвоировали его по бокам. Шествие замыкал третий солдат, шедший след в след за Скорджем. Гость был полностью окружен.

Изнутри цитадель напомнила Скорджу крепость Найрисс – неудивительно, учитывая, что та была возведена в том же стиле в знак уважения к правителю. Сеть коридоров была сродни настоящему лабиринту. Удручающе серые каменные стены иногда прерывались тяжелыми деревянными дверьми, ведущими в залы и покои.

Но если крепость Найрисс была украшена статуями, бюстами и гобеленами, увековечивающими ее славные деяния, цитадель Императора представляла собой образчик строгости. Скульптуры попадались очень редко, а красочные изображения на гобеленах были плохо видны в полумраке, который создавало тусклое освещение.

– Вы ведете меня к Императору? – уточнил Скордж.

– Тебя примет один из его советников.

– Это недопустимо! К чему мне говорить со слугой?

– Это не тебе решать, – грубо отрезала капитан Ярри.

Скордж встал как вкопанный, и идущий следом солдат уткнулся в него. Повелитель ситов раздраженно оттолкнул стражника, и два собрата последнего, шедшие по бокам, немедленно схватились за электропосохи.

– Отставить! – остановил их окрик капитана.

– Я повелитель ситов и служу Дарт Найрисс, – напомнил ей Скордж. – Я приказываю отвести меня к Императору.

– Этого не дозволяется.

– Обстоятельства носят исключительный характер!

– Каким образом?

– Мои слова – только для ушей Императора. Я должен сообщить ему лично.

– Император не любит, когда его беспокоят.

– Он захочет это услышать!

– Если он посчитает твое дело пустяком, ты будешь наказан, – предупредила его капитан.

Спокойный, почти будничный тон, с которым она озвучила угрозу, гораздо сильнее действовал на нервы, чем самое подробное описание кары. Но Скордж не собирался идти на попятную.

– Это вовсе не пустяк.

Немного поразмыслив, капитан кивнула:

– Как пожелаешь.

Коридоры все время петляли, и Скордж старательно запоминал дорогу. Когда они с Реваном выступят против Императора, им понадобится во всех подробностях знать план цитадели.

В помещении, куда они попали, была огромная двустворчатая дюрастальная дверь.

– За ней – тронный зал, – пояснила капитан Ярри. – Там ты увидишься с Императором. – Она заглянула ему в глаза. – Даю тебе последнюю возможность передумать.

– Мое решение твердо.

– Тогда ступай один. Я не стану нарушать неприкосновенность тронного зала.

Она махнула рукой, и двое солдат сделали шаг вперед. Каждый встал у одной из массивных дверных створок. Мыча от напряжения, они распахнули створки внутрь, затем отошли и встали по стойке смирно спиной к стене у входа в тронный зал.

Скордж думал, что его обыщут или хотя бы попросят сдать оружие. Но Ярри и ее подчиненные просто стояли навытяжку и ждали, когда он пройдет внутрь. Они ничуть не тревожились, что вооруженный повелитель ситов запросто получит аудиенцию. Это ли не говорило о безмерном могуществе Императора?

Мысль привела Скорджа в замешательство. Подобно Ревану, Император постиг Силу так, как Скордж и мечтать не смел. Возможно, у него случались видения, как у джедаев; возможно, он мог проникнуть в мысли Скорджа и мгновенно отличить правду ото лжи. Встреча с ним лицом к лицу могла оказаться самоубийством.

«Нет, – решил Скордж. – Если бы так и было, он уже давно бы почувствовал предательство Найрисс».

Пусть Император могуществен – он не всеведущ. Ему, однако, хватало ума и коварства, чтобы удерживать престол более тысячи лет – небывало долгое правление при всей жестокости и изворотливости ситской политики. И Скорджу следовало поостеречься, чтобы ненароком не выдать себя.

Капитан Ярри и другие стражники по-прежнему терпеливо ждали. Конечно, им не раз случалось видеть подобное смущение гостей перед аудиенцией у Императора.

Собравшись с духом, Скордж шагнул внутрь.

Тронный зал был необычайно просторен – метров двадцать в ширину и по меньшей мере сорок в глубину. Сводчатый потолок начинался в полутора десятках метров над полом. Если не считать трона у дальней стены, зал был совершенно пуст.

Трон стоял на круглом постаменте несколько метров в диаметре. Подойдя ближе, Скордж понял, что трон повернут к стене. Высокая спинка надежно загораживала того, кто на нем восседал.

Скордж сделал еще несколько шагов, и вдруг подножие сдвинулось, развернув кресло. И сит впервые в жизни увидел Императора собственными глазами.

На первый взгляд, в фигуре, сидевшей на троне, не было ничего необычного. Император был облачен в простые черные одежды, а капюшон полностью скрывал его лицо. Но Скордж чувствовал волны темной стороны, исходящие от него: они были такой силы, что сам воздух, казалось, шел рябью.

Император поднялся, и дюрастальные двери зала с грохотом захлопнулись. Скордж запнулся, но продолжил идти.

Достигнув возвышения, он преклонил колено и низко поклонился, устремив глаза в пол прямо перед собой.

– Встань, повелитель Скордж, – молвил Император. – Я слушаю тебя.

Скордж поднялся, обратив взор на фигуру, возвышающуюся перед ним. Император уже сбросил капюшон и открыл свое лицо: его глаза были черны, как сама пустота.

Зияющая тьма во взгляде Императора вызвала в памяти Нафему, и при этом воспоминании Скорджа бросило в дрожь.

Он пытался заговорить, но слова застряли в горле. Во рту внезапно пересохло, и Скорджа охватил приступ удушья. Он с усилием сглотнул и закашлялся, наконец набрав достаточно слюны, чтобы начать свою речь.

– Три года назад по вашему требованию я поступил на службу к Дарт Найрисс, – произнес Скордж. – Я раскрыл предательство Дарта Зидрикса. Он вступил в союз с сепаратистами, чтобы убить Найрисс, и я казнил его за преступления.

– Твоя служба была оценена по достоинству, – заверил его Император.

Что-то странное было в его голосе. Он звучал так, словно устами правителя говорило не одно существо. Он был необыкновенно звучен и раскатист, как будто великое множество созданий произносило его слова слаженным хором.

В мозгу Скорджа возникла мрачная непрошеная мысль: быть может, все существа, поглощенные во время обряда на Нафеме, по-прежнему каким-то образом живут в Императоре? Найрисс упоминала, что он поглотил их, но вдруг это только половина правды? Мог ли он заточить их души внутри собственной телесной оболочки и медленно высасывать их жизненную энергию в течение тысячи лет, чтобы сохранить здоровье и молодость?

Скордж отбросил подобные мысли – ему нужно было сосредоточиться. Одно неверное слово, и Император разгадает его ложь.

– Я продолжил служить Дарт Найрисс после смерти Зидрикса, – объяснил Скордж, – и выслеживал сепаратистов.

Сит сделал паузу, ожидая, что Император спросит его о результатах поисков. Спустя несколько секунд он понял, что вопроса не последует.

– Я стал подозревать одного из советников Найрисс по имени Сечел и сосредоточил все внимание на нем. Но Сечел был осмотрителен и хорошо заметал следы. И до вчерашнего дня я не был уверен в его виновности. Он тоже втайне работал с сепаратистами, и его постигла та же участь, что и Зидрикса.

– Тебе следует обратиться к Дарт Найрисс, если ты ищешь награды за свои деяния, – промолвил Император. Его тон не переменился, но угроза между строк была вполне осязаема: «Такой пустяк не заслуживает моего внимания».

Скордж сглотнул: во рту опять пересохло.

– Но я пришел сюда не поэтому. Я обыскал покои Сечела и обнаружил вот эти данные.

Он протянул диски.

– Они доказывают, что Дарт Зидрикс не единственный из членов Темного Совета, кто предал вас. От него попросту избавились, чтобы сохранить в тайне заговор остальных. Дарт Найрисс тоже в нем участвовала – как и некоторые другие члены Совета.

Император не выказал никакого беспокойства по поводу разоблачения. Он был тих и невозмутим, как сама смерть. Но температура воздуха вокруг Скорджа, казалось, начала падать.

– Уверен ли ты в их виновности?

– Моя жизнь тому порукой, государь.

– Так тому и быть.

Скордж почувствовал, как по телу пробежал озноб. Он понимал, что в опасности не просто его жизнь. Император давно перестал быть ситом, если говорить о ситах как о виде. Его могущество и бессмертие сделали его единственным в своем роде. Если уж он говорил о жизни и смерти, это имело более глубокое значение, чем физическое существование низших существ, служивших ему.

– Знает ли Найрисс, что ты здесь?

– Нет. Я пришел сюда сразу же, как только расшифровал диски Сечела.

Наступила долгая тишина, и у Скорджа сложилось стойкое впечатление, что Император незримо общается с кем-то вне тронного зала.

Спустя несколько секунд двери распахнулись, и появилась капитан Ярри в сопровождении сита, облаченного в такие же темные одежды, как у Императора.

Они подошли ближе, и сит выжидающе протянул руку. Скордж вложил в нее диски.

– Возьмите повелителя Скорджа под стражу, пока дело не будет улажено, – велел Император.

– Простите меня, государь, – быстро вмешался Скордж, стараясь сохранять кротость в голосе, – но Найрисс ожидает моего возвращения. Если я не появлюсь, у нее могут возникнуть подозрения.

Черные глаза Императора раздраженно сверкнули, и Скордж испугался, что зашел слишком далеко. В лучшем случае за подобную дерзость полагалась быстрая и относительно безболезненная смерть.

Тем не менее, когда Император прервал молчание, он изрек вовсе не приговор.

– С твоей стороны очень смело так говорить со мной, – промолвил он. – И поскольку твое суждение правдиво, я вознагражу тебя… на этот раз. Когда Найрисс не станет, ты будешь первым претендентом на ее место в Темном Совете.

– Благодарю вас, мой государь, – произнес Скордж, поклонившись.

– Если же твои слова окажутся ложью, – добавил властелин, – тебя постигнет участь более тяжкая, чем ты можешь представить.

Черные озера его глаз подернулись клубами красного тумана, и на краткое мгновение Император приоткрыл Скорджу свою истинную сущность.

Скордж завопил в муках, когда Император прикоснулся к его разуму, и рухнул на пол, по-детски трясясь от страха. Прикосновение длилось меньше секунды, но Скордж успел воочию увидеть невыразимый ужас, который превосходил все, что могла изобрести темная сторона в самом страшном ночном кошмаре. А под бесформенной жутью таилась невыносимая пустота, порожденная истреблением всего сущего.

Ужасное видение быстро закончилось, и другие образы почти тут же вытеснили его в подсознание. Скордж еле нашел силы подняться с пола. Ни капитан Ярри, ни сит в плаще не сдвинулись с места, чтобы помочь ему.

– Идем со мной, – сказала капитан, как только он оказался на ногах.

Только тогда Скордж заметил, что Император уже сидит на троне, вновь развернувшись лицом к стене.

Капитан Ярри повела Скорджа прочь из тронного зала. Сит в темном плаще следовал за ними.

– Теперь я понял, от чего ты пыталась меня отговорить, – пробормотал Скордж на пути к выходу из цитадели.

– Ты подверг себя большой опасности, – промолвила Ярри, и по ее тону было сложно понять, восхищается она им или порицает его. – Но если твое донесение верно, к следующей нашей встрече быть тебе в Темном Совете.

– А что будет с Найрисс? – спросил Скордж. – Что предпримет Император?

– Ее ликвидирует имперская стража – ее и всех ее приближенных, – ответила Ярри.

– Мне лучше держаться от нее подальше, когда это случится, – сказал Скордж. – Как скоро вы выступаете?

– Достаточно скоро, – ответила капитан. – А теперь возвращайся к Найрисс, чтобы она ничего не заподозрила.

Они достигли вершины лестницы, ведущей от цитадели на улицу.

– Я прикажу страже не трогать тебя, – пообещала Ярри и повернулась на каблуках. Перед тем как исчезнуть в дверях цитадели, она добавила: – Имей в виду: когда начнется драка, не путайся под ногами.

Глава 24

Митре не понравилась идея притвориться рабыней Скорджа, но сит заверил ее, что лучше пути проникнуть в крепость Найрисс и не привлечь нежелательного внимания не существует.

Для пущей убедительности она рассталась с удобными штанами и кофтой и надела откровенное фиолетовое платье, больше вяжущееся с обликом танцовщицы из дешевых клубов, которые она частенько посещала, будучи наемницей. Тесно облегающий наряд оставлял непокрытыми руки и живот, но переизбыток обнаженных частей тела – это было еще полбеды.

Скордж настоял на том, чтобы она надела рабский электроошейник. Разумеется, нерабочий: по настоянию Митры Т3 тщательно его исследовал, – но все-таки для нее было мучительно носить на себе предмет, олицетворявший самый дикий обычай в Галактике.

Однако, сколь бы мерзко это ни выглядело, Митра понимала, что сит прав. Каждый раб на Дромунд-Каасе был обязан носить ошейник – и если таковой на ее шее не обнаружится, в их представление никто не поверит. Сопровождавший их Т3 был оснащен бутафорским блоком-ограничителем из тех же соображений.

– С возвращением, повелитель Скордж, – приветствовал его охранник у главного входа, когда вся троица поравнялась с ним. – Дарт Найрисс только что спрашивала о вас.

– В связи с чем? – поинтересовался сит. Митре стоило большого труда скрыть свое любопытство.

– Сечел и Мертог исчезли два дня назад, и она интересовалась, не знаете ли вы, где они.

– Они не посвятили меня в свои планы, – пожал плечами Скордж. – Последние дни я провел на невольничьих рынках, высматривая стоящий товар.

– Конечно, господин, – поклонился охранник и украдкой бросил взгляд на Митру. В его глазах мелькнуло понимание, и губы растянула слабая улыбка. Он снова обратился к Скорджу: – Я поспешу уведомить Дарт Найрисс, что вам ничего не известно об их судьбе.

– Хорошо. Скоро я сам навещу ее. Возможно, она захочет, чтобы я их разыскал.

Он повернулся, всем видом показывая, что разговор окончен, и быстро зашагал в глубь зала. Митра и Т3 старались не отставать, держась в двух шагах позади – из уважения к мнимому хозяину.

Когда охрана уже не могла их видеть и слышать, Скордж остановился и обернулся к своим спутникам:

– Дело может осложниться. Если Найрисс расспрашивает о Сечеле и Мертоге, значит, она встревожена. Я надеялся, что не увижу ее, пока Император не начнет действовать, но теперь, если я буду тянуть с разговором, это вызовет подозрения.

Скордж побывал у Императора утром того же дня. Митра полагала, что правителю понадобится по меньшей мере еще день-два, чтобы собрать силы для вторжения в крепость Найрисс.

– Я не спущу с тебя глаз, – предупредила Изгнанница. – Если ты пойдешь к ней, лучше возьми меня и Т3 с собой.

– Взять с собой личного раба? – прыснул Скордж. – Вот еще! Я не рискну нанести лицу ранга Найрисс такого оскорбления.

– Тогда поскорее придумай что-то еще, – посоветовала Митра. – Если дело не выгорит, я немедля достану меч и начну рубить головы.

– Я мог бы взять вас с собой к Найрисс только в качестве подарка, – сказал Скордж. – Но тогда вам придется остаться у нее.

– И не мечтай, – огрызнулась Митра.

Т3 пронзительно свистнул, разделяя ее чувства.

– Тогда что предлагаешь ты? – пожелал знать Скордж.

– Отправимся к Ревану сию же минуту, – постановила Митра. – Я попытаюсь с боем вывести вас наружу.

– Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты бесславно погибла. И сам не собираюсь становиться мучеником.

С языка Митры была готова сорваться очередная отповедь, когда крепость сотряс до основания оглушительный взрыв, прогремевший где-то на востоке.

– Имперская стража! – потрясенно выкрикнул Скордж. – Они уже идут!

В коридоре зазвенел сигнал тревоги, смешавшись с криками и топотом ног: слуги Найрисс готовились отразить нежданное нападение.

Митра сорвала рабский ошейник и швырнула подальше на пол. Т3 в ту же секунду скинул блок-ограничитель.

– Казематы в той стороне, – произнес Скордж, быстро осознав бессмысленность дальнейших споров. – За мной.

Взрывы не прекращались, пока он вел их по петляющим коридорам. Крепость атаковали со всех сторон: имперская стража, без сомнения, взяла ее в осаду. По частоте и мощности взрывов Митра догадалась, что стражники использовали артиллерию, чтобы пробить бреши в нескольких участках стены. Слуги носились мимо троицы взад-вперед: одни спешили поучаствовать в стычках, другие – спрятаться. Неожиданная атака застигла челядь Найрисс врасплох. Они были в смятении: пытались защитить крепость, но действовали неслаженно, вразнобой.

– Я думала, член Темного Совета сумеет лучше организовать оборону, – заметила Митра, когда они завернули за угол и поспешили пересечь очередной зал.

– Твоими стараниями глава службы безопасности и три его помощника больше не могут ей руководить, – напомнил ей Скордж.

Они обогнули очередной угол и наконец увидели первые намеки на контрнаступление. Восемь солдат во главе с ситом-послушником при световом мече занимали позиции метрах в десяти от большого дымящегося отверстия в стене.

Когда дым рассеялся, десятки солдат в красной униформе, вооруженных бластерами и электропосохами, хлынули через пролом.

Слуги Найрисс открыли огонь, и первые нападавшие повалились как подкошенные. Но шедшие за ними даже не замедлили шага. Их вела вперед неистовая преданность Императору; они шли на врага, совершенно не заботясь о собственной безопасности.

Удержи защитники крепости занятые позиции и продолжи стрелять, они отразили бы еще несколько таких приступов. Но запредельный настрой атакующих поколебал их боевой дух: слуги Найрисс разбили построение и бросились врассыпную. Не выжил ни один.

Троих застрелили из бластера в спину при попытке скрыться. Еще пятерых, включая сита-послушника с мечом, поглотила толпа имперских стражников и забила электропосохами.

Вся стычка длилась менее десяти секунд – Скорджу этого вполне хватило бы, чтобы увести Митру и Т3 прочь. Но вместо того, чтобы покинуть место побоища, сит просто стоял и наблюдал.

Когда пал последний защитник, захватчики разбились на два отряда и двинулись по коридору в противоположные стороны. Возможность спрятаться была упущена – убийцы в красном приближались, и рука Митры самопроизвольно потянулась за мечом, спрятанным в ее высоком кожаном сапоге.

Скордж схватил ее за запястье и, покачав головой, потянул Изгнанницу за собой к стене. Имперская стража узнала Скорджа и, не задерживаясь, промчалась мимо.

– Казематы близко, – сообщил он Митре, когда они остались одни.

Изгнаннице и ее спутникам повезло: на остальном пути им не довелось увидеть боев, зато они вдоволь насмотрелись на их последствия. Среди трупов встречались и захватчики, но на каждого из них приходилось по меньшей мере пять убитых приспешников Найрисс.

Все залы и коридоры были усеяны телами солдат, послушников и просто обслуги. Имперская стража не щадила никого. Митра понимала, что другого способа освободить Ревана не было, но размах резни повергал ее в настоящий ужас. Заметив на полу труп молоденькой рабыни-тви'леки с перерезанным горлом, Изгнанница с усилием отвела взгляд.

– Это служанка Найрисс, – пояснил Скордж. – Но я не вижу среди мертвых ее госпожи.

Т3 что-то прогудел, и Митра покачала головой.

– Не думаю, что Найрисс спаслась, – сказала она, вспоминая, как слаженно и безжалостно действовали нападавшие.

– Ее судьба несущественна, – заявил Скордж.

– Верно. Веди нас к Ревану.

Они в последний раз повернули за угол и очутились перед массивной дверью из дюрастали. Скордж поднялся на ступеньку и набрал код доступа, но дверь не открылась. Он вбил код снова, и панель неприятно зажужжала.

– Все отключено по тревоге, – сказал он. – Мои коды не действуют.

– Ничего, – спокойно отозвалась Митра. – Т3 может взломать любую защиту.

– Пусть поторопится, – предостерег Скордж. – Я не чувствую охранников по ту сторону двери…

– Думаешь, они бежали?

Сит покачал головой:

– Боюсь, когда была объявлена тревога, Найрисс приказала им казнить узника.

* * *

Сначала Реван принял далекие отзвуки взрывов за побочный эффект очередной дурманящей смеси, которой его накачали похитители. Но когда завыли сирены, он даже сквозь наркотический туман понял, что на крепость напали.

– Митра, – пробормотал он.

Джедай с трудом поднялся на ноги, борясь с отупляющим действием химических веществ, попавших ему в кровь. Если бы он смог сосредоточиться, то вывел бы их из организма. Но затем ему и давали наркотики, чтобы он не мог призвать на помощь Силу.

Несколько секунд спустя Реван услышал шаги за дверью камеры. Когда она отворилась, джедай увидел не Скорджа, как ожидал, а незнакомого охранника.

Вошедший темнокожий юноша целился в Ревана из бластера на вытянутой руке. Рука сильно тряслась.

Из коридора донесся крик:

– Давай же! Быстрее!

Даже с помутненным сознанием Ревану стало ясно, что произошло. С началом атаки им был отдан приказ устранить пленника.

– Нажмешь на спуск – и это будет последнее, что ты сделаешь в жизни, – пригрозил Реван.

– Скорее! – снова закричали снаружи. – Нажимай! В чем дело?

– Заткнись! – крикнул юноша в ответ своему невидимому напарнику. – Тебе даже открыть камеру духу не хватило!

Их страхи были вполне объяснимы. С того времени, как Ревана сюда бросили, его держали в строгой изоляции. Посетителям дозволялось входить к нему только в сопровождении Скорджа, но чаще всего сит посещал его один. Разумеется, в головы охранников не раз и не два пытались вбить простую мысль, что заключенный весьма могуществен и опасен. Им было запрещено вести с ним разговоры на любую тему. Слухи и домыслы, годами ходившие среди тюремщиков, только подпитывали его грозную репутацию.

– Брось оружие, если хочешь остаться в живых, – приказал Реван юноше. Несмотря на наркотическое опьянение, он сумел дотянуться до Силы и использовал ее, чтобы преумножить замешательство и страх, поселившиеся в душе юноши.

– Не смей! – завопил из-за угла его приятель, заглушив пронзительный вой сирен. – Он нас прикончит!

– Я пощажу тебя, – произнес Реван. – Даю тебе слово джедая.

– Вот видишь? – голос у тюремщика с бластером срывался на визг. – Я ведь говорил – он джедай!

– Найрисс послала вас на смерть, – обратился к ним Реван.

– Откуда ты знаешь, кто отдал нам приказ? – рявкнул охранник, повысив голос.

– Сила говорит мне о многом.

Прогремел еще один взрыв, на этот раз гораздо ближе, и тюремщик чуть не выронил оружие. Еле успев поймать его, юноша взялся за рукоятку обеими руками и снова прицелился в Ревана.

Джедай повертел в голове мысль выхватить у него бластер, но наркотики слишком ослабили его тело и сознание. И он остался стоять неподвижно.

– Так не пойдет, – забубнил тюремщик, стиснув бластер так сильно, что костяшки его пальцев побелели. – Не пойдет.

– Просто уходите прочь, – промолвил Реван. – Иначе вы погибнете.

– Мы не можем уйти, – простонал юноша. – Дверь наверху запечатана. Мы заперты!

– Стреляй же! – крикнул его приятель. – Он ничего тебе не сделает. Если бы он мог, давно бы уже напал.

На несколько секунд повисла тишина, прерываемая только воем сирен и быстрой чередой взрывов.

– Найрисс убьет нас, если застанет тебя живым, – почти извиняющимся тоном сказал охранник.

– Найрисс уже нет, – ответил Реван, меняя тактику и пытаясь еще сильнее надавить на его сознание. – Слышишь взрывы? Сирены? За мной пришли друзья. Ты сказал, что вам некуда деться. Как думаешь, что сделают мои друзья, когда найдут мое тело, а рядом с ним – тебя?

– А он дело говорит, – неохотно признал невидимый второй тюремщик. – Ты только послушай, сколько бомб… Там затевается что-то серьезное.

– Сдавайся, и я обещаю, что тебя не тронут, – произнес Реван. – Слово джедая.

Юноша быстро перевел взгляд с узника на своего приятеля в коридоре и обратно, затем уронил бластер на пол, словно боясь обжечься.

Реван невозмутимо вышел из камеры и впервые смог рассмотреть второго охранника. Тот тоже был человеком – быть может, чуть постарше первого. Оба тюремщика, оцепенев от страха, следили за каждым его движением. Они вздрагивали каждый раз, когда наверху завывала сирена.

– Я не причиню вам вреда, – заверил их джедай.

Охранники перевели дух, а Реван попытался передать им через Силу свое спокойствие и умиротворение, чтобы окончательно умерить их тревогу.

– Посидите в углу, пока не придут мои друзья, – предложил он. – Вы ведь не хотите, чтобы они приняли вас за врагов.

Охранники, видя справедливость в его словах, беспрекословно повиновались.

Через несколько минут сверху раздался грохот, и кто-то стремительно понесся вниз по крутой лестнице.

В подземелье влетела Митра в легком одеянии танцовщицы. Едва завидев Ревана, женщина расплылась в широкой улыбке.

– Я знала, что найду тебя, – воскликнула она, бросаясь к нему и прижимая к себе.

– Сколько лет прошло, – прошептал Реван, обнимая ее в ответ.

Она разомкнула объятия, и Реван заметил, что боевая подруга морщит нос от сильного запаха, исходившего от него.

– Очень много лет. – Джедай примирительно пожал плечами. Митра тихонько рассмеялась.

– Какая трогательная встреча, – произнес знакомый голос.

– Повелитель Скордж! – испуганно вскрикнул один из охранников.

Реван инстинктивно отстранил Митру и загородил ее, хотя это было ни к чему. Она была джедаем и могла постоять за себя, а сам он без оружия не мог противостоять ситу.

– Все в порядке, – молвила Митра, кладя руку Ревану на плечо. – Скордж пришел, чтобы нам помочь.

Помутненному сознанию Ревана понадобилось несколько секунд, чтобы разобраться в происходящем. Но как только до джедая дошло, он не смог удержаться от хохота.

– Вот я и узнал, как тебя зовут, – произнес он. – Скордж. Неудивительно, что ты это скрывал.

– Шутки в сторону, пока не окажемся снаружи, – бросил сит.

– Он прав, – встряла Митра. – Т3 дежурит у лестницы наверху. Пойдем.

– Ступайте, – сказал Скордж, отцепляя меч от пояса и направляясь к охранникам, съежившимся на полу. – Я позабочусь о свидетелях.

– Нет, – отрезал Реван. – Я обещал им защиту.

Сит бросил на него полный недоверия взгляд:

– Отсюда и так нелегко выбраться – а еще тащить с собой эту жалкую пародию на солдат…

– Я дал им слово, – возразил Реван. На него накатило головокружение, и джедай покачнулся.

– Что с тобой? – воскликнула Митра, кидаясь подхватить его.

– Меня держали на наркотиках, – ответил Реван. – Дайте минуту…

Митра помогла ему опуститься на пол. Сердце джедая учащенно билось, перед глазами все плыло. Видимо, во время спора с охранником он невольно прибегал к Силе, чтобы сдерживать воздействие наркотиков. Но он был слишком слаб, чтобы сохранять контакт с Силой и дальше, и организм отреагировал на это необычайно остро.

Скордж шагнул к аптечке на стене, рванул крышку и достал оттуда шприц, наполненный зеленой светящейся жидкостью.

– Это поможет, – сказал сит, всаживая шприц в руку Ревана. – Но понадобится несколько минут.

– У меня есть еще кое-что, – сказала Митра бывшему наставнику. – Бастила просила тебе отдать…

Она кивнула Скорджу: тот вытащил сверток из большой набедренной сумки и бросил его Ревану. Джедай даже не попытался поймать его, а просто подобрал с пола.

Предмет был обернут в материю. Он определенно был сделан из металла, и что-то странно знакомое сквозило в его очертаниях…

– Ты говорила с ней? – спросил Реван. – Ты видела Бастилу?

Митра кивнула:

– И твоего сына. У них все хорошо.

Джедай улыбнулся. Его душа в блаженном порыве понеслась куда-то ввысь, но он не мог взять в толк, отчего наступила эта эйфория: то ли от мыслей о семье, то ли сказывалось остаточное действие наркотика, покидавшего организм.

Реван развернул материю, и в руках его оказался шлем с глухим забралом, который он носил во время войн с мандалорцами и Республикой. И в одно мгновение все его канувшие в небытие воспоминания вернулись.

В его сознание хлынул миллион картин – все позабытые люди, места, события, бывшие его жизнью в течение стольких лет. Для его ослабленного организма это было чересчур. Его мозг оказался перегружен, и Реван упал в обморок.

* * *

– Что с ним? – требовательно спросил Скордж, когда Реван распростерся на полу.

– Н-не знаю, – пробормотала Митра, пытаясь нащупать у джедая пульс.

Его глаза были закрыты, но веки беспрестанно дергались. В остальном он был абсолютно неподвижен.

Со стороны лестницы донесся пронзительный вопль Т3 – на несколько октав выше, чем непрекращающийся вой сирен.

– Кто-то идет! – воскликнула Митра.

Скордж повернулся к охранникам, которые по-прежнему сидели на полу.

– Бластеры наизготовку, идиоты! – заорал он.

Пока они, спотыкаясь, поднимались на ноги, Т3 издал звук, в котором безошибочно угадывался крик ужаса. Мгновение спустя маленький астромех скатился вниз по лестнице и запрыгал по полу, как будто им пальнули из пушки. Он замер в углу, опрокинувшись на бок, и его колесики закрутились в воздухе.

– Убери Ревана с дороги, – велел Скордж Митре.

Пока она затаскивала бесчувственное тело джедая в камеру по соседству, один из охранников достал оружие, а второй кинулся подобрать свой бластер, который валялся там, куда Реван отпихнул его ногой.

Скордж кивнул охранникам. Повинуясь его безмолвному распоряжению, они подкрались к лестнице и замерли, всматриваясь в дверь наверху.

Пучок фиолетовых молний ударил вниз по ступенькам, поразив их обоих в грудь. Не успев даже вскрикнуть, тюремщики в один миг превратились в обугленные, дымящиеся скелеты.

Скордж отступил на шаг назад, быстро разгадав, кто именно мог обрушить ярость темной стороны на злополучных охранников.

Вниз медленно сходила Найрисс, и на вытянутых пальцах ее левой руки все еще потрескивали разряды электричества. В правой руке она сжимала световой меч, лезвие которого тихо гудело. Когда она спустилась, из близлежащей камеры возникла Митра, зажгла меч и встала подле Скорджа.

– Что это у нас такое? – насмешливо протянула Найрисс. – Еще один джедай?

Никто ей не ответил. Найрисс отвела взгляд и с горьким смехом произнесла:

– Имперская стража сделает все, чтобы я не покинула крепость живой. Но и вы останетесь здесь навсегда.

Подняв свободную руку над головой, она выпустила новый пучок молний. И Скордж, и Митра метнулись в стороны от смертельных разрядов, но их противница получила преимущество.

Не успели они принять исходное положение, как Найрисс прыгнула. Несмотря на свой старческий облик, она двигалась со всей быстротой и свирепостью воина темной стороны в самом расцвете сил. Найрисс приземлилась между противниками, и ее клинок замелькал туда-сюда, выполняя режущие и рубящие удары и вынуждая врагов сразу перейти к обороне.

Скордж едва сдержал ее натиск, и ему некогда было даже помыслить о том, чтобы напасть самому. Очередной быстрый удар выбил его из равновесия, и сит покачнулся.

Найрисс воспользовалась его заминкой и приложила все усилия, чтобы преодолеть оборону Митры. Та явно выдыхалась – хотя и не сдала позиций, но была вынуждена припасть на одно колено.

В этой неудобной позе ее правый фланг оказался оголен, и Найрисс занесла меч, чтобы искалечить Митру. Но в этот момент Скордж хлестнул свою бывшую госпожу Силой – прямо в грудь.

Будь на ее месте обычный боец, он бы отлетел на другой конец коридора, но Найрисс инстинктивно создала из Силы защитную преграду, которая поглотила энергию удара Скорджа. Тем не менее она лишилась толики равновесия, и ее собственный выпад прошел мимо цели, позволив Митре отступить на безопасное расстояние.

Скордж кинулся вперед, стремясь снова загнать Найрисс в угол, но она встретила его незримым валом пульсирующей энергии. Вал подхватил Скорджа, перевернул вверх ногами и швырнул в стену.

В полном оцепенении он смотрел, как новый разряд фиолетовых молний срывается с пальцев Найрисс и бьет в грудь Митры. Подобно своей противнице, та выставила перед собой преграду, чтобы защититься от жара, но все равно была сбита с ног.

– Ты думал, одолеть меня будет так же просто, как Зидрикса? – прокричала Найрисс, торжествующе воздевая меч над головой.

Она собирала энергию для смертельного удара, и воздух вокруг нее стал нагреваться и потрескивать. Скордж чувствовал, как растет ее внутренняя мощь, и понимал, что не в силах остановить ее. Найрисс была слишком могущественна. Ее власть над темной стороной была необыкновенно прочна.

– Взгляни на меня – я твоя погибель! – провозгласила она. – Я Дарт Найрисс, владычица ситов! Я захватила Дреззи, уничтожила Меллдию! Я состою в Темном Совете!

Скордж приготовился к неизбежному концу.

И в этот миг из камеры вышел Реван. На голове у него был капюшон, а лицо скрывала красно-серая маска.

Из руки Найрисс, рассыпая искры, вырвался поток молний. Он должен был испепелить ее врагов, но Реван, вместо того чтобы броситься в камеру и уйти от смертельных разрядов, шагнул навстречу своему врагу.

Джедай выставил вперед руки на уровне плеч, сведя вместе большие пальцы и широко раскрыв ладони. Он собрал молнии меж ладоней, отводя разряды от намеченных жертв и впитывая их энергию.

– Я Реван возрожденный, – сказал он Найрисс. – И передо мной ты – ничто.

Глаза женщины-сита расширились, когда Реван обратил против нее ее же собственную энергию. Она пыталась загородиться щитом Силы, но молнии, нисколько не ослабев, разорвали его в клочья. Разряды пронзили Найрисс, и сильный жар в одно мгновение превратил ее в кучу пепла.

Скордж с трудом встал на ноги, не сводя глаз с Ревана, который помогал подняться Митре. В углу перевернутый вверх тормашками астромех что-то жалобно проскулил и предпринял неуклюжую попытку принять вертикальное положение.

Подойдя к телам павших солдат, Реван опустился на колени подле одного из них. Он положил ладонь ему на грудь, но не вымолвил ни слова.

– Нам пора, – тихо сказала Митра, осторожно кладя руку на плечо Ревана, чтобы отвлечь его от дурных мыслей. – Имперской страже не следует знать, что ты здесь побывал.

Джедай встал и медленно повернулся к Скорджу.

Внутри у того все похолодело при взгляде на глухую маску. В ней джедай выглядел еще более могущественным, и это страшило. Или, быть может, Скорджу так казалось только потому, что он стал свидетелем гибели Найрисс.

Как бы то ни было, сейчас он был более чем уверен, что поступил правильно. Если кто-то и мог низвергнуть Императора, то только Реван.

– Это твое, – произнес сит, снимая с пояса рукоять светового меча джедая.

Реван коротко кивнул, принимая меч, и сказал:

– Выводи нас отсюда.

Глава 25

Скордж провел их вверх по лестнице и сквозь брешь в стене, которую оставила после себя императорская стража. Из коридоров все еще доносились звуки битвы, но сами стычки, к счастью, удалось обойти стороной.

Как только они вышли наружу, Митра издала вздох облегчения.

На город опустилась ночь, но пожары, полыхавшие в крепости Найрисс, давали достаточно света, чтобы оценить масштаб разрушений. Толстая каменная стена, окружавшая внутренний двор, была раскрошена в щебень. Именно там, судя по количеству трупов, разгорелась наиболее яростная битва.

Миновав сцену побоища, они вышли на посадочную площадку, близ которой стоял спидер Скорджа – целый и невредимый. Весь прочий транспорт был уничтожен артиллерийским огнем.

– Просто чудо, что он уцелел, – заметил Реван.

– Думаю, стража наблюдала за нашим прибытием, – сказал Скордж. – Они знали, какой из спидеров – мой.

Вся четверка забралась в машину (Реван и Митра помогли Т3), и спидер взял курс на пещеру – ту самую, где впервые встретились Митра и Скордж.

По дороге Изгнанница украдкой посматривала на Ревана. На нем все еще была красно-серая маска, к которой она так хорошо привыкла за годы войны. Изгнанница знала, как джедай выглядит под шлемом, но он почти не снимал его во время мандалорской кампании.

Увидеть Ревана без шлема там, в тюремной камере, – было в этом что-то странное. На его лице были видны следы тяжких испытаний, пережитых в многолетнем плену. Но сейчас маска полностью закрывала их. Он снова казался неудержимым, непобедимым – настоящей живой легендой.

Митра припомнила слова, которые произнесла Бастила, передавая ей маску. Супруга прятала ее от Ревана все это время, потому что боялась ее. Боялась, что маска изменит Ревана. И сейчас Изгнанница понимала, что она имела в виду.

Без маски он выглядел более человечным. Было куда легче поверить в то, что он – простой человек, со своими слабостями и уязвимыми местами. Но в маске Реван был символом, иконой. Он был творцом истории, личностью, которую характеризовали поступки, а вовсе не мысли, чувства и убеждения.

Вероятно, Бастила была права: чтобы выжить здесь, Ревану нужно было снова стать тем, кем он был когда-то. Он легко расправился с Найрисс, но Император – куда более опасный противник. И все же Митра испытывала некоторое сожаление, сознавая, что человека, которого любила Бастила, может придавить груз его собственного прошлого.

Скордж остановил спидер, и трое пассажиров выбрались наружу.

– Ты разве не с нами? – удивилась Митра, заметив, что сит не торопится составить им компанию.

– Я возвращаюсь в Каас, – сказал он. – Постараюсь разузнать побольше о нападении. Если нам повезет, Император слишком рассредоточил свои войска и стал уязвимым. Возможно, сейчас самое время нанести удар.

– Приезжай не с пустыми руками, – попросил Реван. – Нужна еда. Вода. Мыло, чтобы я мог отмыться от грязи.

Скордж кивнул:

– Вернусь через пару часов.

Т3 зажег фонарь, чтобы освещать путь, и все трое спустились в пещеру.

Сейчас здесь было пусто. Пока Митра и Т3 ждали Скорджа с аудиенции у Императора, они сожгли тела убитого начальника охраны и его солдат на голом клочке земли в нескольких минутах ходьбы от входа в пещеру.

– Уверен, ты не прочь переодеться, – сказал Реван.

«А как насчет тебя? – подумала Митра. – Почему ты до сих пор не снял маску? »

– Сперва мы кое-что тебе покажем, – вместо этого произнесла она. – Т3, проиграй голозапись.

Подкатившись к ним, дроид высветил тридцатисантиметровое голографическое изображение Бастилы, которая склонилась над трехлетним сыном Ревана.

– Не знаю, увидишь ли ты эту запись, – сказала Бастила, поправляя непослушный локон на голове мальчика. – Но я не теряю веры, что однажды ты вернешься. И когда это случится, думаю, ты захочешь отпраздновать день рождения сына вместе со мной.

Реван молчал. Как в тумане, он медленно опустился на пол, чтобы проекция располагалась на уровне глаз.

– Помаши папочке, – Бастила указала малышу на записывающее устройство. – Скажи: «Мы очень скучаем! »

Мальчик сделал, как его просили: энергично замахал крошечной ручкой, повторяя слова мамы.

К облегчению Митры, Реван поднес руку к лицу, снял маску и положил перед собой. Воспроизведение продолжилось.

– Знаю, мы не успели обсудить, как назовем его, – произнесла Бастила. – Но я дала ему имя Ванер.

Реван улыбнулся, осознав, что это анаграмма его собственного имени.

– Я хотела, чтобы он знал, кто его отец, – продолжала Бастила. – Чтобы понимал, что частица твоей души всегда жива в нем.

В глазах Ревана выступили слезы, и Митра предпочла тихо удалиться в темный угол, чтобы не мешать ему. Перед тем, как отправиться в крепость Найрисс, она спрятала здесь свою одежду; в глубине пещеры было достаточно темно, чтобы можно было без стеснения сбросить наряд рабыни и переодеться.

Однако вместо черных штанов и красной безрукавки, в которых она прибыла на планету, Митра облачилась в одеяние джедая. Она сделала это абсолютно неосознанно – и лишь пристегивая к поясу световой меч, Изгнанница поняла, что именно она делает.

«Ты вновь следуешь примеру Ревана, – подумала она. – Если он оделся джедаем, то и ты тоже. Как в старые добрые времена».

Пока играла запись, Митра болталась у дальней стены пещеры. Она невольно подслушала слова Бастилы: «Я люблю тебя, Реван», и голоизображение наконец погасло.

– Я тоже люблю тебя, – ответил джедай. Из-за акустики пещеры его голос прозвучал неестественно громко.

Митра переступила с ноги на ногу, чувствуя себя неловко. Она не ревновала Ревана к Бастиле; Митра любила его, но по-своему. Она никогда не испытывала романтических чувств к своему наставнику. Она просто восхищалась им, была верна ему до конца.

Сейчас, однако, она со всей остротой поняла, что с Бастилой у Ревана отношения куда глубже, чем те, что были с ней. Митра сознавала, что не должна испытывать зависти, но где-то в глубине души чувствовала, что эта голозапись для Ревана во сто крат важнее, чем встреча с боевой подругой после стольких лет разлуки.

Доиграв запись до конца, Т3 издал вопросительный гудок.

– Конечно, – ответил Реван. – Я посмотрю ее не одну сотню раз – если смогу. Но дай мне минуту.

Он поднялся и прошел вглубь пещеры – к Митре.

– Спасибо, что привезла ее, – сказал он. – И что спасла меня.

– Да пустяки.

– Нет. – Реван покачал головой. – Не преуменьшай свои заслуги. Никто другой не смог бы разыскать меня на самом краю Галактики. Никто другой не спас бы меня из заточения. – Несколько секунд он разглядывал ее. – Мне сказали, ты была отрезана от Силы, но сейчас я ощущаю в тебе большую мощь. Я всегда знал, что твой потенциал огромен, но ты стала куда сильнее, чем даже я мог представить.

– Я лишь иду по твоим стопам.

– Больше нет, – ответил Реван. – Ты сама проторила свой путь. Я чувствую, ты прошла стезей, на которую даже я не осмелился бы ступить. Я обязан тебе всем, Митра. Я в неоплатном долгу перед тобой.

– Нет, – возразила Митра, слабо улыбнувшись. – Без твоих наставлений я не стала бы такой, как сейчас. Это я перед тобой в долгу.

– Стало быть, мы квиты? – уточнил Реван.

– Мудро и справедливо, – кивнула она. – Как и всегда.

– Хочешь увидеть голозапись Бастилы и моего сына? – спросил Реван, протягивая руку. – Одно дело – смотреть ее одному, и совсем другое – когда рядом друг.

– Конечно, – сказала Митра, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. – Почту за честь.

* * *

Вернувшись в пещеру, Скордж обнаружил, что Митра и Реван сидят рядышком на полу и смотрят голозапись, которую проецировал Т3. Он мельком увидел образ молодой женщины и, судя по всему, ее ребенка, но стоило ситу приблизиться, как дроид тут же выключил изображение.

– Что это было? – спросил Скордж.

– Мои жена и сын, – отозвался Реван.

Он поднялся на ноги, разминая затекшие суставы. Скордж прикинул, как долго джедай сидел на полу пещеры, разглядывая запись. Еще он заметил, что Реван снял маску: сейчас она покоилась на земле, всеми забытая.

– Я не знал, что ты женат, – сказал сит.

Реван не ответил: судя по всему, он не имел ни малейшего желания обсуждать с ним свою личную жизнь. Пусть они союзники, но далеко не друзья, осознал Скордж. Впрочем, так и должно быть: для повелителя ситов друзья – это обуза.

– Что ты узнал? – спросила Митра, когда Реван помог ей подняться.

– Найрисс не единственная, на кого напали. Император казнил их всех.

– В файлах, что ты показывал, были упомянуты пятеро членов Темного Совета, замышлявших против него, – проговорила Изгнанница, пытаясь разобраться. – Выходит, императорская стража расправилась со всей пятеркой разом?

– Я сказал, казнены все, – отрезал Скордж. – Все двенадцать членов Темного Совета – даже те, кто не состоял в заговоре. Император решил преподать им урок, который забудут нескоро.

– Как такое вообще возможно? – удивился Реван. – Он напал на дюжину самых могущественных ситов во всей Империи? Сколько же у него солдат?

– Императорская стража вторглась лишь в дома Найрисс и еще двоих. Император посчитал, что они навряд ли откликнутся на его призыв. Остальных девятерых он собрал в своей цитадели за несколько часов до нападения. Никто из них не вышел оттуда живым.

– И что сейчас происходит в городе? – спросила Митра.

– Весть о бойне разлетелась быстро, – протянул Скордж. – Как и следовало ожидать, начался хаос. Тысячи и тысячи спасаются бегством, предчувствуя скорую гражданскую войну. Другие, напротив, спешат нанести удар по своим противникам, внезапно потерявшим могущественных покровителей. На улицах полно солдат.

– А что Император? – спросил Реван.

– Он объявил военное положение и ввел комендантский час по всему городу. Стража, как всегда, исполняет его приказы эффективно и беспощадно. Перед началом атаки Император ввел запрет на взлет и посадку в космопортах и обрубил всю связь с внешним миром.

– Он закрыл целую планету, – заключил Реван. – Хочет навести порядок до того, как другие миры прознают, что он прикончил весь Темный Совет.

– Ты говорил, он безумен, – пробормотала Митра, – но то, что он сделал, просто возмутительно. Можно ведь было решить проблему по-другому… А сейчас, прежде чем восстановится порядок, погибнут тысячи.

– В прошлый мой визит на Дромунд-Каас мне довелось заглянуть в темные глубины его разума, – сообщил им Реван. – Тысячи жизней для Императора – ничто.

– В прошлый твой визит?.. – повторил Скордж, ухватившись за его слова. – К тебе вернулась память?

– Я увидел свою старую маску – и во мне будто что-то перемкнуло. Сейчас я помню все, – признался Реван. – Мы с Малаком узнали о том, что ситы выжили. Мы явились сюда, на Дромунд-Каас, чтобы во всем разобраться. Выдавая себя за наемников, мы провели несколько месяцев, стараясь узнать как можно больше об Императоре и его народе. Уже тогда он планировал вторжение в Республику. Когда мы с Малаком узнали об этих приготовлениях, мы попытались остановить его. Мы встретились с императорской стражницей, которая согласилась провести нас в цитадель.

– Невозможно, – отрезал Скордж. – Стражи подчинены воле Императора, который вершит над ними могущественный ритуал в конце их обучения. Они никогда не пойдут на предательство!

– Да, но тогда мы об этом не знали, – пояснил Реван. – Нас завели прямо в ловушку. Император хотел, чтобы мы пришли: он поджидал нас в своем тронном зале. – Голос джедая упал. – Мы недооценили его мощь. Когда мы попытались атаковать, он даже не стал сражаться. Он просто сломил нашу волю. Он поработил наши разумы, превратил нас в марионеток, послушно исполняющих его приказы. Он отправил нас обратно в Республику в качестве авангарда своего вторжения. Велел доложить ему, когда сопротивление будет сломлено.

Но и он, в свою очередь, недооценил нашу силу. Наша воля оказалась крепче, чем он думал. Наши разумы исковеркали и исказили его приказы, и в конце концов мы стали считать, что действуем по собственному почину. Мы с Малаком перешли на темную сторону, но при этом нашли в себе силы стереть из памяти ситов и Императора, тем самым частично освободившись от его власти.

– Но вы все равно называли себя ситами, – озадаченно проговорила Митра. – Все равно напали на Республику и едва не разрушили ее. Согласна, потом джедаи захватили тебя в плен, и ты сам остановил Малака, но Республика все равно была уязвима как никогда. Почему же Император не напал?

– Он не знал о том, что произошло, – объяснил Реван. – Он ждал нашего доклада. Не дождавшись вестей, он предположил, что нас постигла неудача. Он вернулся к изначальному плану: медленно и методично наращивать силы, чтобы у Республики не осталось ни единого шанса остановить вторжение, когда оно начнется.

Митра покосилась на Скорджа, и тот мгновенно понял, о чем она думает. Он примкнул к джедаям, поскольку боялся, что вторжение в Республику окончится катастрофой. Но сейчас Реван намекнул, что Император мог преуспеть, и она опасалась, что новый союзник обернется против них.

Два дня назад он бы, возможно, так и поступил. Но все изменилось, когда Скордж сам встретился с Императором.

– Я не предам вас, – заверил он. – Когда я разговаривал с Императором, то на короткое мгновение коснулся его разума. То, что он сотворил с Нафемой, – лишь прелюдия к тем ужасам, которые он может обрушить на Галактику. Я полностью осознал, во что он превратился. И если его не остановить, он уничтожит нас всех. Это неизбежно.

– Красивые слова, – проронила Митра. – Но почему мы должны верить?

– Он не лжет, – заверил ее Реван. – Когда Император сломил мою волю, он заглянул в мой разум, и я увидел отражение его собственного зла. Вторжение в Республику – лишь первый этап его замыслов. Он одержим жаждой власти и бессмертия. Темная сторона для него – словно раковая опухоль, которая разрастается быстрее, чем он успевает подпитывать ее. Он пожрал целую планету – но по-прежнему голоден. А вместе с голодом приходит всепоглощающий страх. Он прожил тысячу лет – и знает, что может прожить еще не одну тысячу. Он боится смерти.

– Все ее боятся, – заметила Митра.

– Но не так, как он. Для него смерть – не просто конец физического существования. Целое тысячелетие Император провел, накапливая силы. Если он умрет, то потеряет все. Мысль о том, что бесконечная власть может выскользнуть у него из пальцев, попросту свела его с ума. Его разум извращен; он думает, что единственный способ сохранить достигнутое, – это уничтожить все потенциальные угрозы его власти.

– Нафема – только начало, – согласился Скордж. – Он будет уничтожать планету за планетой, его могущество и безумие будут расти – до тех пор, пока он не останется совсем один. Император пустой и безжизненной Галактики.

Митра в ужасе уставилась на собеседников.

– Ты была на Нафеме, – сказал Скордж. – Ты ощутила пустоту. Ты знаешь, на что способен Император.

– Она понимает, – произнес Реван, гораздо точнее Скорджа прочитав выражение на лице Митры. – Дело не в этом.

– Он закрыл Дромунд-Каас, – сказала Митра, подводя собеседников к мысли, которая только что пришла ей в голову. – Что, если он хочет повторить здесь то, что он сделал с Нафемой?

О таком варианте Скордж не подумал. Его передернуло.

– А это возможно? – спросил он. – Найрисс говорила, что ритуал на Нафеме занял несколько дней, если не недель. И Император обманом убедил сотни других могущественных ситов помогать ему, чтобы он мог использовать их мощь.

– Сейчас он сильнее, – отметил Реван. – Но даже если повторение возможно, сомневаюсь, что он зайдет так далеко. По крайней мере, не сейчас. Он слишком терпелив, слишком осмотрителен. Дромунд-Каас – сердце его новой Империи, средоточие его власти. Здесь слишком много ценных ресурсов, от которых он не сможет в одночасье отказаться. Но когда он будет готов, ничто не остановит его от вторжения в Республику.

– О чем ты? – спросила Митра.

Вместо Ревана ей ответил Скордж:

– Император вынужден держать свои замыслы в секрете, зная, что Темный Совет воспротивится ему. Но сейчас советники убиты. Любой, кто заступит на их место, будет держать в уме то, что случилось с его предшественниками, и от страха не сможет перечить властелину.

– Кроме того, он может использовать сложившееся положение, чтобы сплотить народ, – добавил Реван. – Он заявит, что Темный Совет сотрудничал с агентами Республики и лишь поэтому был уничтожен. Он будет утверждать, что заклятый враг вновь угрожает Империи ситов. Он убедит подданных, что единственная надежда – нанести удар первыми.

– Но он не станет делать никаких заявлений, пока не восстановит порядок на Дромунд-Каасе, – заметил Скордж.

– У нас не так много времени, – прикинула Митра, вспомнив, как стремительно императорская стража захватила крепость Найрисс.

– Стражи патрулируют улицы, следят за соблюдением комендантского часа, – сказал Скордж. – В цитадели осталась лишь горстка воинов. У нас идеальная возможность нанести удар по Императору.

– И в этот раз мне известны все его трюки и маневры, – заверил их Реван. – Я смогу оградить свой разум от его вмешательства. И вас научу тому же.

– Подождем до рассвета, – предложил Скордж. – На улицах будет меньше народу. И большинство стражей будет отдыхать в казармах после ночного патрулирования.

– Ладно, – сказал Реван. – У нас есть несколько часов, чтобы передохнуть самим.

Митра и Скордж кивнули в знак согласия, хотя сит сомневался, что кому-либо из них удастся этой ночью заснуть.

Глава 26

Скордж балансировал на грани забытья. Его организм был истощен, но разум бурлил. Сит ворочался, не в силах унять поток мыслей и отдаться во власть сна.

В отличие от своих союзников-джедаев, он не учился медитациям, позволяющим восстанавливать силы в кратчайшие сроки. Темная сторона подразумевала активные действия, а не успокоительное созерцание. Но Скордж знал, что если не попробует, то долгая и беспокойная ночь ему гарантирована.

Он сел, закрыл глаза и попытался открыться Силе. Дыша медленно и глубоко, он сосредоточился на том, чтобы впустить в свой разум поток бесконечных вероятностей, пронизывающих время и пространство. Прошло несколько минут, и он погрузился в полубессознательное состояние.

Реван неподвижно лежал на полу тронного зала цитадели. Израненные тела Митры и Скорджа, доживавших последние мгновения, покоились рядом.

Император приблизился: с холодным презрением во взгляде он навис над поверженными врагами. Скордж сделал попытку подняться и броситься наутек, но искалеченные ноги не держали вес тела. Все, что он сейчас мог, – ползти на брюхе, как червяк.

Его потуги привлекли внимание Императора. Храня молчание, тот опустился на одно колено, сдавил плечо Скорджа и перевернул его, чтобы он мог заглянуть в пустые глаза своего властелина.

Когда Император простер руку и опустил ее на лоб Скорджа, сит закричал.

Глаза Скорджа распахнулись, сознание вновь заработало на полную катушку. Его сердце бешено колотилось, а в ушах до сих пор звучало эхо собственного крика.

Он обвел взглядом пещеру и только тогда осознал, что крик был лишь у него в голове: ни Митра, ни Реван даже не пошевелились. Женщина сидела, поджав ноги – в той же позе, какую он часто наблюдал у Ревана в тюрьме Дарт Найрисс. Сам джедай, чуть сгорбившись, стоял на коленях напротив Т3-М4 и пересматривал голозапись своей жены и сына.

Скордж тряхнул головой, прогоняя остатки сновидения. Но образы не уходили из головы, и он постепенно начал понимать, что это был не просто ночной кошмар.

Не хватало размытого, сюрреалистичного ощущения сна. Образы были слишком живыми, а контуры каждой детали – слишком отчетливыми, чтобы их можно было принять за игру подсознания. Было лишь одно разумное объяснение произошедшего: Сила подарила Скорджу видение.

Руки Скорджа едва заметно задрожали, когда он наконец осознал, что именно лицезрел мгновение назад: собственную смерть от руки Императора! Хуже того, видение недвусмысленно намекало, что Ревана и Митру ждет схожая судьба. Он открылся Силе – и Сила дала понять, что их предстоящая вылазка обречена на провал.

Он бросил беглый взгляд в сторону джедаев, задумавшись, не стоит ли предупредить их. Но если он это сделает – поверят ли джедаи его словам? И поверит ли он сам?

Учителя в Академии почти не говорили о пророческих свойствах Силы. То, что он сейчас видел – это неизбежно или от судьбы можно уйти? Быть может, из-за сильной связи с темной стороной ему являются лишь искаженные видения или наихудшие варианты возможного будущего?

Проще всего было бы рассказать об увиденном Ревану и выслушать его мнение. Но Скордж понимал, сколь хрупко доверие к нему союзников. Если он признается, что считает их миссию обреченной на провал, они могут решить, что ему нельзя доверять. Или даже прийти к выводу, что он и станет причиной неудачи: в конце концов, видение явилось именно ему.

Скордж снова и снова прокручивал в голове увиденное, пытаясь взять в толк, что именно оно может означать и что ему со всем этим делать. Но после нескольких минут беззвучного диалога с самим собой он пришел к выводу, что в одиночку ему ответов не найти.

Он поднялся на ноги и направился туда, где сидел Реван. Т3 поставил голозапись на паузу, и объемные образы жены и сына Ревана повисли в воздухе.

– Могу я с тобой поговорить? – спросил Скордж и, не дожидаясь ответа, присел рядом.

– Можешь, – ответил Реван, не отрывая взгляда от голопроекции своей семьи.

– Я хочу узнать больше о Силе, – сказал Скордж. – Хочу понимать ее так же хорошо, как и ты.

Реван повернулся и бросил на сита недоуменный взгляд:

– Что, прямо сейчас?

– Возможно, это наша последняя возможность, – протянул Скордж. – Я много думал о том, что ты сказал мне в тот последний раз, когда мы разговаривали в темнице.

– Что именно?

– Ты знал, что Митра придет за тобой, потому что Сила послала тебе видение.

Реван улыбнулся:

– На самом деле я блефовал. Я пытался перехитрить тебя. Надеялся, что тебе приснится сон о моем побеге, и ты подумаешь, что это Сила велит тебе освободить меня.

– Именно так все и бывает, да? – спросил Скордж, немного разозленный признанием Ревана. – Они просто приходят к тебе во снах?

– Нет. Видение гораздо ярче и сильнее, чем сон. В нем есть насыщенность и глубина, а детали не стираются из памяти после пробуждения. Но я подумал, ты не почувствуешь разницы.

«Еще как почувствовал», – пронеслось в голове у Скорджа.

– Я не стану извиняться за ложь, – произнес Реван, неверно истолковав молчание собеседника. – И если тебе от этого станет легче, у меня было настоящее видение Митры – сразу после нашего разговора.

– Весьма маловероятное совпадение, – заметил Скордж.

– Такова природа Силы, – промолвил Реван. – Взаимосвязь причины и следствия не всегда линейна. Сила не ограничена пространством и временем; она течет сквозь нас и вокруг нас; она влияет на наше прошлое, настоящее и будущее. Возможно, я потому заговорил с тобой о видениях, что знал: Сила пытается что-то мне сказать. Или Митра явилась на Дромунд-Каас только потому, что я рассказал тебе о своем грядущем спасителе.

– Но она отправилась на твои поиски задолго до нашего разговора, – возразил Скордж.

– Тут все очень запутанно, – загадочно улыбаясь, ответил Реван. – Джедаи столетиями пытаются постичь пути Силы, но до сих пор понимают ее лишь в самых общих чертах.

Скордж в молчании переваривал сказанное, одновременно пытаясь сформулировать вопросы, которые позволили бы ему получить ответы, не выдав его тайны.

– Когда в видении тебе явилась Митра, был ли ты уверен, что она придет? Знал ли наверняка, что она освободит тебя?

Реван покачал головой:

– Нельзя быть уверенным полностью. Будущее всегда в движении, и видение дает тебе лишь один из множества возможных исходов.

– Тогда зачем вообще нужны эти видения?

– Они нас направляют, – пояснил Реван. – Дают точку опоры. Показывают цель, к которой нужно стремиться, или угрозу, которую можно предотвратить.

– То есть видения не обязательно сбываются?

– Как я уже сказал, будущее всегда в движении.

И вновь повисла долгая пауза, пока Скордж формулировал очередной вопрос:

– А ты видел, что произойдет с нами, когда мы выйдем против Императора?

– Нет, – сказал Реван. – Темная сторона затуманивает картину. Мы вступаем в густые тени, и я не могу обещать, что мы выйдем из них живыми.

– Тебя это не пугает?

– Страх – всего лишь эмоция. Злая шутка, которую играет с нами рассудок. Ты должен научиться отбрасывать страхи.

– Ситов учат принимать страх таким, каков он есть, – сообщил ему Скордж. – Мы преобразуем его в гнев и используем как топливо, чтобы подпитывать могущество темной стороны.

– Но тогда любые твои поступки будут движимы страхом, – сказал Реван.

– А что движет твоими поступками? – спросил Скордж. – Логика? Здравый смысл?

– Нет, – признал Реван. – Если бы я мыслил здраво, то никогда бы не оставил семью ради битвы с Императором.

– Тогда зачем ты это сделал?

Реван кивнул в сторону голопроекции:

– Из-за них. Я хочу, чтобы мой сын жил долго и счастливо. Чтобы он не знал войны. Я пришел остановить Императора ради него.

– Но что, если у тебя не получится? – спросил Скордж, опасно близко подойдя к той грани, когда разговор мог перейти на действительно волновавшую его тему. – Что, если он окажется слишком силен?

– Такое возможно, – признал Реван. – Но даже если мы не справимся с Императором, надежда все равно остается. Мое возвращение заставит его сделать паузу. Он удивится тому, как я сумел сбросить оковы его власти. Задумается о причинах моего возвращения и о том, сколь много известно Республике о его планах. Вспомнит о Малаке. Император сочтет, что Малак где-то прячется – и готовит запасной план на случай моей неудачи.

– Ты просто пытаешься выгадать время, – выдохнул Скордж. – Тебя не волнует, убьет нас Император или нет, – ты просто хочешь задержать его!

– Нет, – сказал Реван. – Я хочу жить. Более того, я хочу раз и навсегда очистить Галактику от зла. Но я сознаю, что даже фиаско может обернуться победой. Даже проиграв, мы оттянем срок вторжения. Может быть, на несколько лет – или десятилетий, что вероятнее.

– И за это время твой сын успеет стать мужчиной, – с горечью отметил Скордж. – Ты надеешься, что он закончит то, что ты начал?

– Он или кто-то другой, – признал Реван. – Сила всегда стремится к равновесию. Император несет тьму и разрушение. Но неизбежно появится воин света, который выступит против него. Возможно, этим воином буду я. – Ни нотки высокомерия не проскользнуло в голосе джедая. – Когда-то я уже играл эту роль. В крайнем случае я заставлю Императора отступить и пересмотреть свои планы. Если такова моя судьба, если моя роль – пожертвовать собой ради героя иных времен, – что ж, я готов ее принять.

Скордж покачал головой:

– Мне начинает казаться, что ты так же безумен, как и сам Император. Лично я не собираюсь завтра умирать.

– Как и я. Но если смерть явится за мной, я встречу ее без страха. И если ты убедишь себя сделать так же, то увидишь, насколько легче тебе будет в бою, – сказал Реван и вновь повернулся к голопроекции. – Начни с самого начала, – попросил он Т3, и астромех стал послушно воспроизводить запись.

Скордж поднялся на ноги и вернулся в свой угол пещеры. Он подумал было о том, чтобы поговорить с Митрой, но в конце концов решил, что это будет пустой тратой времени. Она лишь повторит то, что сказал Реван.

Сит уселся на землю, скрестил ноги и закрыл глаза. Но в этот раз очистить разум не удалось. Слова Ревана и стойкие образы из видения не покидали его мыслей, и он все силился понять, что же они могут значить.

Глава 27

Как и планировалось, Реван, Митра, Скордж и Т3-М4 покинули пещеру на заре, хотя слово «заря» на Дромунд-Каасе имело лишь условное значение. Солнце закрывали черные грозовые тучи: по сравнению с ночью стало лишь чуточку светлее.

Под моросящим дождем они забрались в спидер. Ехали молча, каждый по-своему готовился к тому, что ждало их впереди. Митра ушла в свой «транс воина», как называл его Реван, – она сидела прямо и неподвижно, устремив вперед невидящий взгляд.

Во время войны с мандалорцами Реван часто видел ее в таком состоянии. Перед каждым большим сражением Митра старалась найти центр своих эмоций, очистить сознание от страха и ненависти, чтобы грядущее смертоубийство не затянуло ее на темную сторону. Она считала, что может превратить себя в идеальный проводник Силы, в безупречное орудие света.

Реван больше не верил, что такое возможно, но не сказал Митре ни слова, боясь вмешиваться в ее приготовления.

Теперь, когда память вернулась к нему, Реван вспомнил, что когда-то перед каждым боем тоже выполнял целый ряд ритуалов. Он смотрел на свое отражение в зеркале, на лицо, закрытое маской, снова и снова произнося Кодекс джедаев, пока фразы не сливались в одно целое, теряя смысл в ритмичных повторениях мантры.

В то время он верил, что это защитит его от темной стороны, но сейчас уже таких иллюзий не питал. Реван стал старше и мудрее. Он понял, что стороны Силы переплетены теснее, чем готовы признать и ситы, и джедаи. Научился балансировать на лезвии ножа, черпая энергию как из света, так и из тьмы.

Впрочем, когда они двинулись в путь, Реван – несмотря на произошедшую с ним перемену – почувствовал, как встарь, жажду славы. То был отзвук давних времен порывистой юности, когда он воспротивился воле Совета и повел своих товарищей-джедаев на войну.

Даже Т3 казался странно подавленным. Как и его органические спутники, астромех ощущал всю серьезность положения.

Реван знал, что о Митре и верном дроиде беспокоиться нечего. Другое дело Скордж. Ночной разговор не оставлял сомнений, что ситу не по себе.

В отличие от джедаев, он не готовился к этому всю жизнь. Понятие самопожертвования было естественным для тех, кто шел путем света. Реван, даже отклоняясь по временам во тьму, все равно признавал благородство этой идеи.

Но для ситов благородная смерть была абсурдом. Скорджу было знакомо понятие жертвы, но только если жертвой был кто-то другой. Его учили, что главное – выжить самому. Даже его готовность помогать Ревану и Митре была продиктована чувством самосохранения; он стремился к победе ради самого себя, а не ради других.

Пожалуй, лучшей иллюстрации различия между светлой и темной сторонами не существовало, и Реван знал, что Скорджу придется труднее, чем им с Митрой. Во время короткого ночного разговора он попытался разъяснить ситу, в чем дело, но за одну ночь было трудно свести на нет плоды многолетнего обучения.

И все же сегодня сит держался довольно неплохо.

– Нельзя ехать в центр города, – сказал Скордж, сажая спидер на самой дальней окраине Кааса. – Они могли поставить ионные пушки, чтобы сбивать все машины, не имеющие допуска.

Дальше они пошли к цитадели пешком. Улицы были пустынны. По пути им не встретилось ни единой души – за исключением императорской стражи, никто не осмеливался нарушать комендантский час. А троим адептам Силы и астромеху, оснащенному первоклассными оптическими и звуковыми сенсорами, не составляло труда обходить стороной немногочисленные патрули, все еще бродившие по улицам.

Ближе к центру города признаки разыгравшейся прошлой ночью бойни стали попадаться чаще, и выглядели они все страшнее. Почти все окна были выбиты, многие дома почернели от копоти или вообще выгорели. Улица была усеяна воронками, и всюду громоздились обгорелые остовы перевернутых спидеров. Большую часть трупов уже успели увезти друзья или имперские уборщики, но тут и там встречался какой-нибудь мертвец, привалившийся к дверям, или погребенное под грудой мусора на боковой улочке тело.

Когда наконец они подошли к цитадели, никакой стражи на лестнице не оказалось.

– Если на кого-то наткнемся, говорить буду я, – прошептал Скордж, и они двинулись наверх.

Когда до портала оставались считанные метры, дверь распахнулась настежь, и на лестницу высыпало с полдесятка солдат в красном, вооруженных бластерами и электропосохами.

– Вы нарушаете комендантский час, – объявил один из солдат. – Сдайте оружие. Вас отведут в ближайшую тюрьму.

– Дурак! – бросил Скордж звенящим от негодования голосом. – Ты знаешь, кто я?

– Находиться на улицах позволено только тем, кто имеет прямое разрешение Императора, – ответил солдат с легким сомнением в голосе.

– Мне не нужны никакие разрешения! Я повелитель Скордж, и я требую немедленной аудиенции у Императора.

Судя по реакции солдат, это имя было им известно. Без сомнения, все стражники уже знали, что именно разговор со Скорджем подтолкнул Императора к внезапному решению уничтожить весь Темный Совет.

– Мы отведем тебя к нему, – сказал командир, опустив оружие. – Но остальным придется ждать здесь.

– Нет, – заявил Скордж. – Они пойдут со мной, чтобы участвовать в разговоре с Императором.

Солдат явно собирался ответить отказом, и Реван приготовился обрушить на него свою ярость, но в последнюю минуту страж уступил… по крайней мере, до той степени, до которой мог.

– Следуйте за мной, – сказал он. – Я попрошу капитана встретить нас возле тронного зала. Она и решит, как быть.

Игра Скорджа произвела на Ревана впечатление, да и он был попросту рад, что все обошлось. Во время своего пребывания на Дромунд-Каасе они с Малаком постарались узнать об императорской страже как можно больше. Не будучи адептами Силы в классическом смысле, эти элитные солдаты имели особую связь с Императором, благодаря которой могли черпать энергию темной стороны. Они были грозными противниками даже для джедая.

Реван опасался, что придется идти к тронному залу по трупам десятков стражей, а у Императора будет масса времени для подготовки контратаки. Но теперь появился шанс застать врага врасплох.

Их повели через лабиринт коридоров. Этот извилистый путь Реван помнил еще со времен первого посещения цитадели. Тем же маршрутом шли они с Малаком следом за подкупленной стражницей, не подозревая, что направляются в ловушку.

Возможно, так оно было и сейчас, но Реван сомневался. Стражница, предавшая их с Малаком, перед походом в цитадель встречалась с ними несколько раз и, несомненно, докладывала Императору о каждой встрече. На этот раз события развивались так быстро и спонтанно, что вряд ли были связаны с каким-то долговременным планом Императора.

По пути к тронному залу Реван мысленно перенесся в час их прошлой стычки с правителем Империи. Ни в одной из битв ему не встречался противник, наделенный такой мощью. Император излучал прямо-таки осязаемые волны темной стороны. Физическая оболочка правителя с трудом сдерживала чудовищный заряд его энергии.

В прошлый раз он полностью сокрушил Ревана – то был даже не бой. С тех пор Реван многому научился. Он стал гораздо сильнее, но достаточно ли, чтобы низвергнуть Императора?

В одиночку – пожалуй, нет. Но с помощью Митры, Скорджа и Т3 – да, шансы были.

Несмотря на это, Реван внутренне похолодел, снова увидев огромные дюрастальные двери тронного зала. Двери, конечно, были закрыты, но он прекрасно знал, что за ними.

– И где ваш капитан? – спросил Скордж, и Реван обнаружил, что их никто не встречает.

– Идет, – заверил сита страж.

– Я не желаю ждать, – зарычал Скордж, продолжая играть свою роль. – Отворите двери немедленно!

Солдат помешкал, затем знаком велел двум другим стражам выполнить приказ Скорджа.

Реван приготовился к тому, что должно было произойти дальше. Они обсудили эту часть плана перед тем, как покинуть пещеру. Как только двери откроются, все четверо бросятся вперед. В то время как Реван атакует Императора, Митра и Скордж останутся у входа и будут сдерживать стражей, пока Т3 не запечатает двери.

Слаженность действий должна быть идеальной – Реван знал, что не сможет долго бороться с Императором один на один. Он почувствовал, как напряглась Митра, и сам придвинул руку ближе к световому мечу, готовясь к схватке.

– Что здесь происходит? – послышался сзади женский голос.

Двое солдат, которые собирались уже отворять тяжелые дюрастальные двери, замерли.

– Капитан Ярри, – коротко отсалютовав, сказал тот, который привел их во дворец. – Повелитель Скордж требует новой аудиенции у Императора.

Реван стоял к капитану спиной, но ему не нужно было видеть лицо говорившей, чтобы узнать ее. Ярри была той стражницей, которая завела их с Малаком в ловушку Императора.

– Это исключено, повелитель Скордж, – сказала Ярри. Она подошла к ним, цокая каблуками. – Если хочешь говорить с Императором, ты должен идти к нему один.

– Ты не имеешь права мне указывать, – заявил Скордж.

– Здесь, в цитадели – имею, – ответила Ярри. – Вы двое и дроид, отойдите от дверей.

На протяжении всего разговора Реван стоял лицом к массивным дверям, отвернувшись от стражей. Вдруг на его плечо легла рука – один из солдат попытался отодвинуть его от входа в зал.

Реван стряхнул руку и на мгновение повернулся к стражникам лицом. Ярри стояла рядом со Скорджем в нескольких метрах от остальных. Она пришла сюда одна, так что вместе с ней стражей стало семеро.

Капитан потрясенно вытаращила глаза, увидев хорошо знакомую красно-серую маску.

Она ахнула и закричала:

– Убийцы! Прикончите их всех!

Реван с разворота ударил ногой в грудь стражника, который пытался его схватить. Солдата отбросило назад. Т3-М4, чьи электрические цепи мгновенно просчитали ситуацию, выстрелил из встроенного бластера: луч пришелся солдату прямо в грудь. В ту же секунду Митра бросилась на двух стражей, стоявших перед дверьми тронного зала. В ее руке материализовался световой меч.

Обычные солдаты были бы изрублены на куски, даже не успев пустить в ход оружие, но одолеть императорских стражей оказалось не так просто. Первый солдат парировал удар электропосохом – лезвие из прочного металла отбило энергетический клинок, который прорезал глубокую борозду в стене.

Второй солдат также бросился в бой, и Митре пришлось отступить, чтобы справиться со скоординированной атакой двух стражников. Чуть дальше, в узком коридоре, Скордж и капитан Ярри вели ближний бой – меч против электропосоха.

Завыла сирена – кто-то из остальных трех солдат включил тревогу. Прежде чем эти трое успели вступить в схватку, Реван выбросил вперед раскрытую ладонь и импульсом Силы распахнул дюрастальные двери.

– В тронный зал! – крикнул он и бросился внутрь.

Один из стражей, которые сражались с Митрой, попытался преградить Ревану путь. Джедай призвал Силу, взвился в воздух и, поджав колени, кувырком перелетел через противника. Застигнутый врасплох страж на долю секунды запоздал с реакцией – его посох просвистел в считанных сантиметрах от головы Ревана.

Реван опустился на пол и развернулся лицом к врагу. Он послал волну Силы, ударившую солдата прямо в грудь. Но вместо того, чтобы отправиться в полет, воин всего лишь сделал полшага назад: на таком близком расстоянии от Императора стражи могли использовать его энергию для собственной защиты.

Однако даже маленькой заминки Ревану хватило, чтобы достать меч и самому перейти в атаку. Он ударил сверху по голове – очевидный финт, чтобы вынудить противника поднять оружие и оставить ноги открытыми для быстрого второго удара.

Прием был стражу знаком: он парировал верхний удар и тут же опустил посох, чтобы прикрыть ноги. Однако Реван туда бить не собирался. Предвидя, что противник будет защищать нижнюю половину тела, он оставил клинок вверху и закончил бой горизонтальным ударом по внезапно открывшемуся горлу.

Т3 покатился следом за ним в тронный зал, но Митра и Скордж все еще дрались со стражами в коридоре. Они с боем отступали, пятясь в сторону тронного зала и сдерживая солдат.

В дальнем конце коридора из-за угла показались еще с полдесятка имперских стражей. Реван призвал Силу и обрушил на них арочный пролет каменного потолка. Засыпанным пылью и обломками солдатам пришлось временно отступить.

Полностью завалить коридор не получилось, но маневр дал Скорджу и Митре несколько драгоценных секунд, чтобы завершить отход. Они переступили порог, продолжая бой с капитаном Ярри и тремя оставшимися стражами, которые последовали за ними в тронный зал.

С помощью Силы Реван захлопнул дюрастальные двери. Их лязг гулким эхом разнесся по залу.

– Запечатай дверь! – крикнул он Т3 и переключил внимание на дальний конец зала.

Император сидел на троне, наблюдая за действом с отстраненным любопытством. Реван почувствовал тот же холодок, что и при прошлой встрече с правителем – физическое проявление его злобной мощи.

– Я не ожидал, что ты вернешься, – сказал Император, поднимаясь на ноги.

Вместо ответа Реван бросился вперед.

* * *

Скордж был первоклассным фехтовальщиком; в Академии даже инструкторы избегали встречаться с ним в поединке. Когда через него текла энергия темной стороны, его клинок был больше чем оружием. Меч становился продолжением его воли.

Капитан Ярри мастерски владела электропосохом, но повелителя ситов ей было не одолеть. Зная это, она мудро предпочла уйти в оборону и сумела парировать первый шквал ударов Скорджа. Ярри явно намеревалась сдерживать его до подхода товарищей – тогда она могла бы переключиться на более агрессивную форму боя.

Отступив в тронный зал, Скордж был вынужден защищаться с двух сторон. Периферийным зрением он видел, что Митра оказалась в такой же ситуации и тоже сражается с двумя врагами одновременно.

Реван не присоединился к ним бою, и Скордж сделал вывод, что джедай уже вступил в схватку с Императором. Перед его глазами снова промелькнул образ себя самого, окровавленного и поверженного, у ног правителя.

Посох Ярри отыскал брешь в его защите и ужалил в правое плечо. Броня поглотила большую часть энергии, но все же Скордж почувствовал болезненный разряд электричества, от которого у него заныла кисть.

Отругав себя за то, что позволил мыслям отвлечь себя, сит ловко перекинул меч из временно онемевшей правой руки в левую. Это было опасно: на секунду он оказался уязвим. К счастью, противники оказались не готовы к такому нестандартному ходу, и ни один не воспользовался внезапным преимуществом.

Пока Скордж и Митра сражались с четверкой стражей, T3-M4 заливал черной пеной щель между двумя створками дверей. Скордж узнал сильный контактный клей, который использовался для ремонта космических судов. Спустя считанные секунды после соприкосновения с воздухом он затвердевал до такой степени, что его можно было разрезать только плазменной горелкой.

Посох Ярри чуть не зацепил его снова, просвистев возле щеки, и Скордж выругался вслух. Если он будет постоянно отвлекаться, до смерти от руки Императора, как в том видении, дело вообще не дойдет.

– Иди помоги Ревану! – крикнула Митра астромеху, едва тот закончил работу.

Скордж усилил натиск, обратив страх и неуверенность в слепящую ярость. Он почувствовал прилив энергии, раздувшей искру гнева в его сердце в пожар смерти и разрушения.

Все еще держа меч в левой руке, Скордж обрушил два свирепых удара на подчиненного Ярри, используя грубую силу, чтобы сломить защиту более слабого физически противника. Стражник парировал оба удара, но первый заставил его потерять равновесие, а второй – попятиться.

Пока страж приходил в себя, Скордж переключился на капитана. Ярри почувствовала перемену в противнике слишком поздно и не успела уйти в оборону. Сит не преминул воспользоваться ее ошибкой.

С серией из четырех ударов Ярри справилась, но оставила открытым правый бок, и клинок Скорджа глубоко вонзился в ее бедро. Ярри вскрикнула, выронила оружие и упала. Второй страж бросился на выручку, отважно заслонив собой капитана. Единственной наградой для него была быстрая смерть от диагонального удара через всю грудь.

У ног Скорджа Ярри пыталась нащупать свое оружие. От боли она запаниковала, ее движения стали неуклюжими, так что Скордж получил возможность насладиться ее муками. Когда пальцы Ярри обхватили рукоять электропосоха, он с размаху опустил сапог на ее руку, ломая кости.

Сит в последний раз посмотрел в глаза капитана, смакуя ее ужас, после чего обезглавил ее одним ударом.

– Надо помочь Ревану! – крикнула Митра. Обернувшись, Скордж увидел, что она тоже разделалась со своими противниками. – Мы нужны ему!

Глава 28

Пока Митра и Скордж бились со стражниками, Реван бросился к Императору.

Тот стоял неподвижно, фокусируя свою недюжинную мощь. В самый последний момент Император обрушил на Ревана волну энергии, которая сбила его с ног и отшвырнула назад.

Реван извернулся в полете, чтобы сразу по приземлении уйти в перекат. Он быстро вскочил на ноги и снова двинулся вперед, на этот раз значительно медленнее.

Император стоял в той же позе, что и прежде – будто и не шевелился вовсе. Реван начал ощущать, как темная энергия давит на него: Император пытался сломить его волю и поработить разум, как при их прошлой встрече. Сейчас, однако, Реван был к этому готов.

Вместо того чтобы бросаться в атаку, он открылся Силе: темная и светлая стороны хлынули в него двумя бурлящими потоками. Но он не стал фокусировать и перенаправлять энергию – вместо этого джедай высвободил Силу в ее чистейшем виде.

Яркая вспышка осветила воздух между двумя противниками. Сила взрыва была столь велика, что Реван невольно отшатнулся. Император, неготовый к такому натиску и сосредоточивший почти все усилия на том, чтобы поработить разум Ревана, отлетел назад на добрый десяток метров.

Властелин Империи мешком осел на пол, и Реван тут же бросился к нему. Император перевернулся, привстал на одно колено и, выбросив вперед руки, метнул во врага темную молнию.

Реван перехватил ее клинком светового меча, но был вынужден остановиться.

Еще три молнии сорвались с пальцев Императора. Реван отвел первую клинком, увернулся от второй, а третью послал обратно.

Молния ударила Императора в грудь, еще на несколько метров отбросив назад. Впервые за время битвы его маска хладнокровия дала трещину, и сит зашипел от злобы. У Ревана по коже побежали мурашки.

Император поднялся на ноги. Его пышное одеяние дымилось в том месте, куда попала молния. Сит вознес руки над головой, и его черные глаза налились кровью.

Реван осознал: противник накапливает мощь, чтобы обрушить на него ураган темной энергии, как это сделала Найрисс. Джедай быстро прикинул свои шансы. Он не успевал добраться до Императора, чтобы пресечь атаку в зародыше, поэтому просто вытянул руки перед собой и собрал в кулак собственную мощь, чтобы впитать в себя энергию удара.

Извилистые пурпурные молнии ринулись в его сторону. Реван попытался перехватить их и поглотить, но могущество, коим обладал Император, Дарт Найрисс даже не снилось.

Электричество прожгло Ревана, и джедай содрогнулся всем телом. Его кожа покрылась волдырями, плоть на лице расплавилась и прилипла к раскаленному металлу маски. Но Император и не думал останавливаться.

Сквозь пелену неописуемой боли Реван различил силуэт Т3-М4, спешащего на выручку. Направив на Императора огнемет, дроид обрушил на врага реку пламени. В самый последний момент Император закрылся в коконе Силы и лишь тем уберегся от сожжения заживо. Джедай получил передышку.

Он повалился на пол, обожженный, но живой. Рукоять его погасшего клинка откатилась на метр в сторону, оказавшись за пределами досягаемости.

Слишком слабый, чтобы пошевелиться, Реван все же заставил себя поднять голову и увидел, как Император поворачивается к храброму астромеханику. По воздуху прокатилась дрожь – Император обрушил всю свою мощь на беззащитного дроида.

У Т3 не было ни единого шанса на спасение. Маленький дроид разлетелся на миллион кусочков, его внутренние схемы и внешняя оболочка в одно мгновение обратились в пыль.

– Нет! – вскрикнул Реван, когда осколки друга окатили его потоком шрапнели.

Он попытался встать, но раненое тело отказалось повиноваться. Он инстинктивно призвал Силу, пытаясь исцелить свои раны.

Император приближался к нему неторопливо, целеустремленно. Склонившись, он невозмутимо подобрал световой меч джедая и зажег его.

О целебных свойствах Силы слагались легенды, но раны Ревана были слишком серьезны и требовали намного больше времени на излечение, чем было у него в запасе. Чувствуя свою беспомощность, он мог лишь смотреть на то, как Император заносит меч, готовясь нанести смертельный удар.

* * *

Окликнув Скорджа, Митра бросилась в дальний конец тронного зала. Сит не стал бежать за ней сломя голову, решив прежде оценить обстановку. Видение их полного краха было еще свежо в его памяти.

События в тронном зале не внушали оптимизма. Темные молнии Императора жгли Ревана, и его тело дергалось в конвульсиях.

Затем астромех Ревана окатил правителя ситов пламенем из огнемета, и Реван, наконец освободившись, рухнул на пол. В отместку Император разнес провинившегося дроида на куски, после чего подошел к Ревану и поднял с пола его потухший световой меч.

На все про все ушли считанные секунды. Митра мчалась во весь дух, но была слишком далеко, чтобы помешать Императору проткнуть распростертого у его ног джедая.

В отчаянии она запустила меч по пологой дуге, направив его с помощью Силы. Вращаясь в воздухе, ее клинок перехватил опускающееся лезвие и выбил оружие из рук Императора. Обе рукояти покатились по полу.

Внезапно оказавшись без оружия, Император поспешно отступил на шаг. Его внимание было полностью приковано к Ревану, и вмешательство Митры застигло его врасплох. Если бы она целила в самого Императора, а не в клинок, прикинул Скордж, их враг был бы уже мертв – как, впрочем, и Реван. Но инстинктивное стремление Митры спасти друга пересилило желание убить врага, и Скорджу оставалось лишь сожалеть об упущенной возможности.

Митра на бегу призвала меч в протянутую ладонь.

Почувствовав сомнение и неуверенность Императора, который пытался оценить силу и слабость нового врага, Скордж поспешил присоединиться к Митре и Ревану.

Подбежав к Ревану, Митра отважно заслонила раненого друга от Императора. Когда Скордж наконец настиг их, Реван уже сумел подняться. Он протянул руку, и меч скакнул с пола прямо в его раскрытую ладонь.

Два джедая и сит встали бок о бок, лицом к Императору.

– Я ждал от тебя большего, повелитель Скордж, – промолвил Император.

Скордж подумал, что их противник, вероятно, тянет время, чтобы его стража смогла пробиться через запечатанную дверь. Впрочем, он не видел в этом большого смысла: к тому времени, когда они ворвутся в тронный зал, исход битвы уже будет решен – в ту или иную сторону.

– Он узрел глубину твоего зла, – объявил Реван. – Он теперь на нашей стороне.

– Тогда он вместе с вами и умрет.

– Тебе не одолеть нас троих, – провозгласил Реван. – Вместе мы намного сильнее тебя.

– Это мы еще посмотрим, – ответил Император.

Для Скорджа вселенная внезапно застыла, как будто само время остановилось. Он осознал, что находится на перепутье истории – следующие несколько мгновений определят судьбу всей Галактики.

Волна Силы накрыла Скорджа с головой, и миллион вариантов будущего разом промелькнул в его мозгу. В одном из них Император погибал, в другом – превращал всю Галактику в безжизненную пустыню. Скордж видел триумф Ревана и его фиаско; видел собственную жизнь и смерть в самых причудливых картинах и формах.

Ему предстояло выбрать, но он не мог знать наверняка, какой из исходов наиболее вероятен и какие поступки могут к нему привести. Реван говорил, что видения способны направлять джедая, но Скорджа они лишь приводили в замешательство.

Прошел миг, и вселенная вновь пришла в движение, однако все происходило как будто в замедленной съемке. Реван и Митра шагнули вперед, готовые вступить в решающий бой. Скордж осознал, что действовать нужно сейчас. Он был обязан сделать выбор.

В наступившем мгновении абсолютной ясности он увидел Императора, лежащего у ног могущественного джедая… Но джедаем этим был не Реван и даже не Митра. И тогда сит понял, как нужно действовать.

Вместо того чтобы выступить вместе с джедаями, Скордж сделал шаг в сторону и оказался за спиной у Митры. В сознании что-то промелькнуло, вселенная вновь задвигалась на полной скорости – и в этот момент острие его меча вошло точно между лопаток женщины.

Охнув, Митра завалилась вперед – и умерла еще до того, как ее тело коснулось пола. Реван повернул голову, и даже маска не могла скрыть потрясение и ужас, застывшие на его лице. Выпад Скорджа отвлек его внимание, и спустя мгновение молнии Императора вновь пронзили грудь джедая.

Скордж почувствовал запах обгорелой плоти. Реван закричал и без сознания повалился на пол.

Император обратил свой взор на Скорджа, и молодой сит припал на одно колено, склонив голову в знак покорности.

– Объяснись, – приказал Император. Скордж осознал: если он неверно подберет слова, они станут последними в его жизни.

– Джедай был заодно с Найрисс, – быстро заговорил он. – Он утверждал, что когда-то был вашим слугой, а сейчас вернулся, чтобы уничтожить вас. Я знал, что мне не хватит сил, чтобы одолеть его в одиночку, потому и заманил его сюда.

– Почему ты не упомянул об этом раньше – когда рассказал о предательстве Найрисс?

– Я не знал, – солгал Скордж. – Я выяснил это лишь после того, как стражи разрушили ее крепость. Джедаи разыскали меня. Они знали, что я служу Найрисс, но не подозревали, что именно я ее предал.

– И ты привел их ко мне.

– Я знал, что им вас не одолеть, – сказал Скордж. – Так что я подыграл им, а потом дождался шанса повернуться против них и вновь доказать вам свою преданность.

– Если это правда, – промолвил Император, – тогда ты и должен покончить с джедаем.

Кивнув, Скордж поднялся на ноги. Он подошел к Ревану, наклонился и сорвал с него маску. Лицо джедая покрывали ожоги, а на его щеках и лбу навсегда отпечатались контуры маски. Он был без сознания, на теле – ни единого живого места. Без своевременной медпомощи он, так или иначе, все равно умрет.

Сит поднял меч, чтобы нанести смертельный удар. Рука пошла вниз, но внезапно остановилась, когда невидимые и невероятно крепкие оковы сдавили запястье. Скордж в удивлении поднял взгляд на Императора.

– Убери свой клинок. Ты прошел испытание, – сказал Император. – А Реван еще может мне послужить.

Несмотря на снедавшее его любопытство, Скордж предпочел не выспрашивать подробности. Риск был неоправдан – сит не имел права показывать обеспокоенность судьбой джедая. Чтобы ложь была убедительной, он должен всеми способами доказать Императору, что действовал из самых эгоистичных побуждений.

– Дважды я вставал на пути у тех, кто пытался свергнуть вас, – сказал он, погасив клинок и склонившись перед Императором. – Надеюсь, вы вспомните об этом, когда будете отбирать кандидатов в новый Темный Совет.

Лицо Императора расплылось в улыбке, от которой Скордж весь похолодел.

– Обещаю, ты будешь вознагражден по справедливости.

Глава 29

– Ритуал начинается, – нараспев произнес Император.

Скордж кивнул. Впрочем, даже пожелай он сейчас отказаться, было уже слишком поздно.

Он стоял в самом центре цилиндрической платформы из металла двух метров в диаметре. Десятки проводов и пластиковых трубок отходили от его тела. Провода соединялись с генераторами, окружавшими платформу, а трубки крепились к прозрачным резервуарам, наполненным странной зеленой пузырящейся жидкостью.

Они по-прежнему находились в цитадели, но эти частные покои уступали тронному залу в размерах. Если не считать Императора, Скорджа и инфернальных механизмов, к которым он был подсоединен, покои были совершенно пусты.

Скорджа так и не произвели в члены Темного Совета после победы над Реваном. Вместо этого специально для него была введена новая должность: Палач Императора.

Император поверил всему, что он рассказал о Реване. В награду Скордж должен был стать его персональным телохранителем и наемным убийцей. Ему предстояло получать приказы лично от правителя и отчитываться лишь перед ним одним.

Однако это была не единственная награда. За помощь в разоблачении Зидрикса, Найрисс и Ревана Император пообещал даровать Скорджу бессмертие. Сит будет вечно служить своему властелину – такой чести не удостаивался ни один член Темного Совета.

Скордж с готовностью принял дар. На новом посту у него будет достаточно времени и возможностей, чтобы изыскать иной способ остановить Императора, прежде чем его безумие и жажда власти погубят всю Галактику.

– Откройся темной стороне, – молвил Император, и Скордж почувствовал, как воздух вокруг него насыщается энергией.

Предав союзников, он лишь покорился неизбежному: Император победил бы в любом случае. Но главное – Скордж выжил, а значит, живет и дело, за которое он сражается.

Реван тоже остался в живых, но для Скорджа он все равно что умер. Император держал его в секретной лаборатории, искать которую для Скорджа было неоправданным риском. Любой шаг в этом направлении – и Император прознает об узах, которые связывали их с Реваном. Правда раскроется, и жертвоприношение джедаев станет бессмысленным.

– Да зажжется внутри тебя искра вечной жизни! – воззвал Император.

Грудь Скорджа налилась жаром. Он стиснул зубы от боли, чувствуя, как огонь с каждой секундой становится все сильнее.

Он не испытывал вины или раскаяния за содеянное. Конечно, джедаи никогда не пошли бы на такое. Они бы решили, что цена предательства слишком высока.

Скордж знал, что они ошибаются. Незачем уподобляться им и выбрасывать жизнь на свалку. Остановить Императора было возможно лишь ценой предательства, и он один был готов заплатить эту цену.

Реван, однако, оказался прав в одном: их атака вынудила Императора отступиться от планов вторжения в Республику. Вместо того чтобы заглядывать за границы Империи, он обратил все внимание внутрь, стремясь восстановить порядок и безраздельную власть на Дромунд-Каасе и других планетах, которыми правил.

Темный Совет будет возрожден. В ближайшие годы в нем неизбежны дрязги и кадровые перестановки: каждый из новых советников будет пытаться подсидеть другого, чтобы выслужиться перед Императором. Тот же, в свою очередь, будет внимательно следить за действиями Совета до тех пор, пока число заговоров и интриг не вернется на прежний – допустимый – уровень.

Пройдут десятилетия, а то и больше, прежде чем Император вернется к идее вторжения в Республику. За это время многое может случиться. Реван упоминал, что у Республики появится новый великий воин – и Скордж сам лицезрел его в своем последнем видении. Наделенный бессмертием, Скордж будет верой и правдой служить Императору, ожидая момента, когда этот воин возникнет из тумана времени.

Служа Императору, Скордж будет изучать его. Он узнает о своем правителе все, поймет, в чем его сила и слабость. И когда придет время, он поможет воителю из пророчества Ревана низвергнуть Императора раз и навсегда.

– Ощути в последний раз свою смертность.

Скордж вскрикнул, когда невидимые когти пронзили его внутренности, будто разрывая жизненно важные органы.

Жар из груди распространился по всему телу; сит чувствовал, будто вместо крови по его жилам течет пламя. Боль стала невыносимой: он издал пронзительный вопль и рухнул на пол.

– Ритуал невозможно обратить вспять, – изрек Император, когда Скордж, скорчившись у его ног, протяжно взвыл.

Терзаемый нечеловеческими муками, Скордж с ужасом осознал суть слов своего правителя. Ритуал был завершен, но жар продолжал снедать его изнутри, раздирая внутренности.

Собрав волю в кулак, он смог успокоить конвульсии, сотрясавшие его тело. Через силу Скордж поднялся на колени, хотя каждое движение отдавалось гулкой болью. Дрожа всем телом, он встал на ноги и повернулся к Императору.

– Как долго будут продолжаться эти мучения? – спросил он, стиснув челюсти.

– Со временем ты научишься принимать страдания как должное, – отвечал Император. – Твои разум и тело найдут пути справиться с болью. Пройдут месяцы, и ты привыкнешь к ней и сможешь в полной мере исполнять обязанности Палача Императора. В конечном счете твои нервные окончания онемеют, и ты перестанешь вообще что-либо чувствовать.

– Но почему? – Скордж издал нечто среднее между всхлипом и стоном.

– Все имеет свою цену, – объяснил Император. – Это – цена твоего бессмертия.

* * *

Место, где держали Ревана, было не только тюрьмой, но и лабораторией. Находясь на грани жизни и смерти, он был подвешен в мерцающей клетке.

Его парализованное тело пребывало в стазисе, защищенное столь надежно, что даже время было над ним не властно. Но сознание его жило.

Митра ощущала его страдания. Погибнув, она не ушла в Силу. Ее дух, верный до конца, остался с Реваном – незримо маячил рядом с клеткой.

Она не могла заговорить с ним: загадочное ситское колдовство, которым Император сковал Ревана, сделало это невозможным. Митра сомневалась, что Реван вообще догадывался о ее присутствии. Но, даже не зная, как связаться с ним, она могла предложить Ревану свою помощь и поддержку. Ее энергия проникала сквозь окружавший его силовой барьер – как спасательный трос, за который он мог ухватиться, плавая в темном океане небытия.

Как Император питался его энергией, так и Митра делилась своей с Реваном. Она укрепляла его решимость, стоило ему только ослабеть; придавала новые силы, чтобы он мог продолжать бесконечную ментальную войну.

Благодаря ей Реван мог не просто сдерживать Императора. Он был способен на большее.

* * *

Реван чувствовал, как Император забирает его силы, пытаясь утолить свою безмерную жажду могущества. Хотя их разделяли многие парсеки, ментальная связь, которую установил Император и поддерживали его инфернальные механизмы, была прочна и нерушима.

Но извращенному уму Императора было мало испить до капли энергию своего павшего противника. Реван ощущал присутствие врага у себя в голове. Чувствовал тьму Императора, который просеивал его мысли и воспоминания – зондировал, изучал, искал ответы.

Он хотел знать больше о Республике и джедаях. Насколько они сильны? Где их уязвимые места? Что именно им известно о ситах и самом Императоре? Он хотел знать больше и о Реване. Что произошло с ним, когда он вторгся в Республику? Почему он потерпел неудачу? Как освободился от власти Императора?

Ответы у Ревана имелись, но так просто он их давать не собирался. Физически бессильный, джедай обладал достаточной психической силой, чтобы вести войну против Императора, охраняя свои секреты столько времени, сколько потребуется.

К тому же Реван знал нечто такое, о чем Император даже не догадывался. Связь между ними была двухсторонней. На короткие мгновения – когда Император был сосредоточен на чем-то другом – Реван сам перехватывал инициативу и заронял в его мысли семена сомнения.

Он должен был соблюдать осторожность, чтобы враг не прознал о его действиях. Но все же ему удавалось своими незаметными манипуляциями влиять на мысли и убеждения Императора. Реван играл на его осмотрительности и терпении, раз за разом выводя их на передний план императорского сознания. Он подпитывал его беспричинный страх перед смертью. При каждой удобной возможности он укоренял в его мозгу идею о том, что вторжение в Республику – шаг безрассудный и опасный.

Невозможно было знать, что произошло бы, если бы Скордж не предал его в тронном зале. Они все равно могли проиграть – но с тем же успехом могли и победить, навсегда избавив Галактику от угрозы уничтожения от рук безумца. Не было способа узнать наверняка – а значит, и жить прошлым тоже не имело смысла.

Реван был уверен в одном: сколько бы столетий ни пребывало его тело в стазисе, он будет бороться. Он не даст Императору вторгнуться в Республику.

Он цеплялся за эту уверенность; она давала ему надежду. Он знал, что побег из тюрьмы невозможен. Знал, что победа Императора в этом бесконечном поединке воли все равно неизбежна.

Но если он сможет задержать наступление хотя бы на пятьдесят лет, Бастиле не доведется испытать ужасы новой галактической войны. Сотня лет – и его сын проживет жизнь в мире и спокойствии, не ведая страха перед тотальным истреблением всего сущего.

Всякий раз, когда его помыслы обращались к жене и сыну, он пытался сквозь Силу дотянуться до них через пол-Галактики, посылая утешение и поддержку. Возможно, они ничего не чувствовали, но ему хотелось думать, что они его слышат.

Но даже если нет, одна лишь мысль о них придавала ему сил. Реван сражался за будущее своих жены и сына, и уступать в этом бою он не собирался.

Эпилог

– Почему твои волосы поседели? – спросила Риса, самая младшая внучка Бастилы.

– Потому что я уже очень старая женщина, – ответила Бастила.

– А морщины у тебя тоже из-за этого? – полюбопытствовал Бресс, брат Рисы.

– Так-так, вы двое, – беря карапузов на руки, сказала их мама. – Думаю, вам пора спать.

Она вывела детей из гостиной, оставив Бастилу наедине с сыном.

– Я рада, что ты заглянул, – молвила Бастила. – Для меня это очень важно.

Ванер взял пальцы матери в свою ладонь, нежно их сжав.

– Я знаю, тебе сейчас тяжело, – сказал он. – Ты грустишь каждую годовщину. Думаешь о нем?

– Постоянно, – ответила Бастила.

– Я тоже, – признался сын. – Интересно, что бы он сказал, если бы мы с ним встретились.

– Сказал бы, что гордится тобой, – заверила его Бастила.

– Думаешь, он не разочаровался бы, что я не стал джедаем?

Бастила покачала головой.

– Ты добился слишком многого, чтобы переживать по этому поводу, – сказала она. – Джедаи – стражи и защитники Галактики, но в последние полсотни лет они были не очень-то нужны. Республика возрождалась. Нам нужны были лидеры, способные объединить нас, наладить работу. Ты понял это и выполнил то, что должно.

Ее сын рассмеялся.

– Ты говоришь прямо как руководитель моей избирательной компании. «Ванера Шена в Верховные Канцлеры! »

Бастила снова покачала головой:

– Шутки шутками, но если бы тебе нужна была эта должность, ты бы ее добился.

– Обсудим это при случае.

– Кроме того, – добавила Бастила после краткого раздумья, – если бы ты стал джедаем, то не женился бы на Эмесс.

– Когда мы с ней только начали встречаться, ты заявила, что она слишком молода для меня, – напомнил он матери.

– С тех пор я стала старше и мудрее, – сказала Бастила.

– Как и все мы.

Несколько минут они молчали, затем Ванер задал еще один вопрос:

– Думаешь, он жив?

– Не знаю, – призналась Бастила. – Если да, то почему не вернулся? С другой стороны, временами мне кажется, что я ощущаю его присутствие, словно он пытается связаться со мной откуда-то издалека.

Ванер улыбнулся, ничего не сказав.

– Думаешь, твоя старушка-мать впадает в маразм, да?

– Иногда понять Силу очень непросто.

– Привыкай, – сказала Бастила. – Она у тебя в крови. Я уже чувствую ее в твоих детях.

– Думаю, она проявляется через поколение, – ответил Ванер с легким смешком.

Они помолчали еще немного, после чего он заговорил снова. Этого вопроса Бастила ждала много лет.

– Ты не жалеешь, что он тогда не остался с тобой?

– Я все время скучаю по твоему отцу, – сказала Бастила. – Но у меня никогда не было подобных мыслей.

– Почему?

– Реван знал, что там, далеко, таится какое-то зло, которое угрожает Республике. А может быть, и всей Галактике. Он улетел, чтобы остановить это зло, и я знаю, что ему это удалось.

– Знаешь? Откуда?

– Оттуда, что мы с тобой сидим и говорим об этом, – ответила Бастила. – Мы не погибли на войне и не стали беженцами. Галактику никто не уничтожил. Что бы ни сделал Реван, благодаря ему мы живем без страха и лишений. И за это я всегда буду ему благодарна.

Она прикоснулась морщинистыми ладонями к лицу сына, притянула его к себе и нежно поцеловала в макушку.

– Пойду посмотрю, как там Эмесс и дети, – сказал Ванер, поднимаясь.

– Конечно, иди, – ответила Бастила, взмахнув рукой. – А я подремлю на диване.

Сын пошел в комнату для гостей, а Бастила прикрыла глаза и быстро заснула. Как и всегда, ей снился Реван.

[1] Scourge – бич, кара (англ. ) - прим. ред.

[2] Эти события описаны в комиксах «Сказания о джедаях: Золотой век ситов» и «Сказания о джедаях: Крах Империи ситов»

[3] От англ. tenebrous – мрачный, темный

[4] От англ. vitiate – испорченный, искаженный

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 11 1213