Сцена 2.. Действие 3.

Сцена 2.

Просторная и по-немецки уютная комната. Мягкая мебель. На стенах салфетки. На салфеточках вышитые готическими буквами изречения: «У кого совесть чиста, для того жизнь проста», «Кухня да дети — жене милей всего на свете», «Культура - дура, а танк — молодец». За столами и на диванах компания веселых, жизнерадостных людей. Поют негромко и мечтательно:

« Еловый лес.

Еловый лес.

Как твой наряд прекрасен!

Своею елкой в Рождество

Ты доставлял нам торжество.

Еловый лес.

Как твой наряд прекрасен»!

Первая дама (после паузы). Очень трогательная, очень милая песенка. Я, правда, больше люблю солдатские песни, но иногда вечерком не прочь послушать и что-нибудь такое... философское. (Задумчиво). «Своею елкой в Рождество/ Ты доставлял нам торжество... »

Первый мужчина. Да. вы правы... Солдатские песни хороши. Особенно кавалерийские.

Вторая дама. Или матросские.

Третья дама. Ах, все хорошо в нашей мужественной стране. Как писал любимый поэт нашего фюрера:

Как хорошо в краю мужчин.

Имеющих военный чин...

Пиф-паф. Пиф-паф...

Второй мужчина. Глубокие стихи. Пиф-паф — это, правда, несколько старомодно. Лучше та-та-та... Та-та-та... Пиф-паф — так говорит винтовка. Язык пулемета энергичнее.

Четвертая дама. Не будем критиковать...

Пятая дама. Будем радоваться.

Первая дама. Вы правы.

Стук в дверь.

Войдите.

Входят Гитлер и Шутт.

Все. Хайль Гитлер!

Гитлер. Здравствуйте.

Шутт. Простите, здесь живет господин фон дер Штуббе?..

Третья дама. Нам очень грустно, но здесь нет такого, дорогой друг.

Шутт. Ах, ах, до чего же это ужасно — вы не представляете себе. Нам. значит, дали неверный адрес... Мы надеялись провести вечер в кругу друзей.

Первая дама. Вы арийцы, господа?

Гитлер. Ого!

Первая дама. Какого сорта?

Шутт. Люкс.

Вторая дама. Ну, тогда посидите с нами. Здесь собрались все старые друзья...

Шутт. Ах, нам совестно. Мы ворвались в тесный семейный круг...

Третья дама. Но разве истинные немцы не одна тесная семья? А?

Шутт. Ну. конечно, разумеется, правильно. Тогда, с вашего позволения. мы отдохнем тут немного.

4-вертая дама. Милости просим.

Гитлер. Спасибо, господа. (Усаживается).

Первая дама (Гитлеру). Скажите, почему вы не на фронте?

Гитлер. Я в отпуску.

Первая дама. Воображаю, как вы скучаете без свиста пуль.

Шутт. Это трудно даже вообразить.

Первая дама. Люблю войну.

Вторая дама. Скажите, пожалуйста, неужели вы расстроены?

Гитлер. Кто, я? Какая вы странная... Я совершенно великолепно себя чувствую...

Первый мужчина. Да иначе и быть не может, конечно. Я не могу себе представить человека, который у нас в Германии был бы несчастен.

Шутт. Да уж, действительно.

Второй мужчина. Первая раса на всем земном шаре. «Та-та-та — говорит пулемет».

Первый мужчина. «Иго-го-го-го — кричат кони».

Второй мужчина. И мы побеждаем.

Гитлер (Шутту). Видал...

Шутт. Интересно, как это они нас обогнали?

Гитлер. Кто?

Шутт. Генерал да министр.

Гитлер. Кто?..

Шутт. Генерал да министр.

Гитлер. С чего ты взял, что нас обогнали?

Шутт. Да уж больно народ тут от всего в восторге, не иначе предупрежден.

Гитлер. Да ведь мы вошли в первую попавшуюся дверь.

Шутт. Эх, фюрер. Мало ли до чего доходит немецкая техника. Может, по телефону их напугали. Или сигналами какими.

Гитлер. Молчи!

Шутт. Пожалуйста! Я же для вас стараюсь. Хочу, чтобы все было понятно.

Гитлер. Так, по-твоему, это непонятно, когда народ ликует?

Шутт. Вполне понятно, если этот народ предварительно кто-то тюк-тюк по шейке...

Гитлер. Молчи, подлец...

Первая дама. Простите меня за солдатскую немецкую прямоту. Нам грустно, что вы шепчетесь о чем-то. Вы скрываете что-то от нас.

Гитлер. Дамы и господа. Я хочу порадовать вас, сказать, кто я такой. Я — Гитлер.

Пауза. Затем восторженные крики: «Как? Хайль Гитлер! Ура! » Гитлера целуют. Обнимают. Качают.

Гитлер (освобождаясь). Ну, молодцы, просто молодцы. Если бы не женщины, так я мог бы подумать, что принимаю парад. Вольно... Оправиться. Можно покурить.

Шутт заглядывает под столы, диваны, кресла.

Садитесь, господа. Милая дама, подойдите сюда.

Первая дама. Хайль Гитлер!

Гитлер. Благодарю вас. Вы счастливы?

Первая дама. О, еще бы, еще бы...

Гитлер. Прекрасно. И вы послушны?

Первая дама. Конечно. Тот, кто приказывает, должен уметь повиноваться.

Гитлер. А вы приказываете?.. Не женское дело. Что же, занимаете какую-нибудь должность?

Первая дама (скромно). Я генерал, фюрер.

Гитлер. Что такое?

Первая дама. Я генерал.

Гитлер. Но это невозможно!

Первая дама. Это трудновато, фюрер, но возможно. Прежде мне было куда трудней.

Гитлер. Когда прежде?

Первая дама. Когда я, как все истинные германские женщины, занималась хозяйством. Я просто чуть с ума не сошла. Но тут, к счастью, пришел ваш приказ о назначении меня генералом, и я спаслась от безумия. Хайль Гитлер!

Гитлер. Дорогая дама, вы послушны, милы, но одно мне что-то не нравится. Зачем вы утверждаете, что вы генерал?

Первая дама. А в чем дело?

Гитлер. Не хочу вникать, но мне это не нравится.

Шутт. Мне тоже. Она злится, фюрер.

Гитлер. Ладно. Вы кто?

Первый мужчина. Лошадь. Хайль Гитлер!

Гитлер. Ничего подобного.

Первый мужчина. А вот я тебя лягну, тогда узнаешь.

Шутт. Тпррру...

Первый мужчина. Иго-го-го... (Успокаивается).

Гитлер. Вы кто?

Третья дама. Я — фрау Мюллер.

Гитлер. Наконец-то... Вот... Значит, есть тут все-таки понятные люди. Не лошади...

Третья дама. Что вы, фюрер...

Гитлер. И не генерал...

Третья дама. Это не женское дело, фюрер...

Гитлер. Молодец!

Третья дама. Спасибо, милый. Когда же вы придете взглянуть на нашего Вилли, фюрер?

Гитлер. А что это такое?..

Третья дама. Это наш с вами сынок, которого мы с вами назвали в честь кайзера Вильгельма – Вилли.

Шутт. Вот тебе и на! Наследничка Бог послал нам. Поздравляю, фюрер. Как это вы вдруг ухитрились?

Гитлер. Молчи, дурак. Фрау Мюллер, это недоразумение. Я вас вижу первый раз в жизни.

Третья дама. Адольф, милый. Ведь у нас с вами сорок сыновей.

Шутт. Многовато...

Гитлер. У нас с вами нет сыновей, фрау Мюллер. Приказываю вам усвоить это.

Третья дама. Обманщик... соблазнитель... негодяй...

Шутт. Тише, фрау Мюллер. Папа только шутит.

Гитлер. Черт знает что такое... Вы кто?

Второй мужчина. Пулемет.

Гитлер. Не буду с вами спорить. Все-таки оружие... А вы...

Четвертая дама. После того как вы отрубили папе голову — я просто серая мышка, фюрер.

Гитлер. А вы кто?

Вторая дама. Я — подводная лодка, фюрер. Только я затонула в прошлом году у берегов Англии.

Гитлер. А почему же вы тут сидите?

Вторая дама. Официальное сообщение о моей гибели еще не появилось, фюрер.

Шутт. Да, это бывает.

Гитлер. А вы...

Пятая дама (тихо). Я здесь от гестапо, чтобы следить за поведением окружающих...

Гитлер. Они ведут себя странно...

Пятая дама. Нет, в будни – ничего. Только по воскресеньям они обращаются в ангелов и летают в Америку слушать антифашистские передачи.

Гитлер (орет). Прекратить безобразие!.. С кем вы говорите!.. Знаете, что я последнее время расстраиваюсь, и хотите меня с толку сбить. Не собьете. Я знаю, знаю, знаю, что женщины не бывают подводными лодками.

Первая дама. Смирно!

Гитлер. Нечего, нечего... Ты не в главном штабе, чтобы орать мне под ухом.

Пятая дама. Немцы! Этот субъект — марксист!

Шутт. Догулялись...

Пятая дама. Он нарушил великий принцип Гитлера: сознание — бич человечества.

Первый мужчина. Иго-го-го...

Пятая дама. Он пробует анализировать, он ученый.

Шутт. Да бросьте вы, он и среднего образования не имеет.

Второй мужчина. Тра-та-та... тра-та-та...

Первая дама. Бей его!

Вопли: «Бей!.. Ура!.. »

Все двигаются на Гитлера.

Гитлер. Шутт, прикрывай отступление. (Бросается к окну, распахивает штору).

На окнах решетки.

Решетки... Я в ловушке... Помогите!..

Шутт. Помогите!

Вбегают доктор, две сиделки, санитар.

Доктор. Что здесь за шум? Смирно.

Шутт. Хозяин, это Гитлер.

Доктор. Да. Серьезный случай. Когда сходят с ума из-за Гитлера, я понимаю, но помешаться на том, что ты Гитлер, — это уже верх сумасшествия. Но вы не отчаивайтесь! Господа, оставьте меня на минутку с этими людьми. (Сиделкам и смотрителю). Стойте за дверью, наготове. Если поднимется крик — вы знаете, что делать.

Все уходят, кроме Гитлера и Шутта.

Как это вы попали сюда без звонка?

Шутт. Дверь была не заперта.

Доктор. Ну... Я в последнее время рассеян до ужаса. Впрочем, к черту, займемся делом. Встаньте в сторонке.

Шутт. Хозяин, напоминаю вам, я привел к вам Гитлера.

Гитлер. Тут все такие странные, что я ничего уж не соображаю.

Доктор. Ладно. (Подходит к Гитлеру). Ах, кого я вижу, да ведь это, кажется, сам Гитлер!

Гитлер. Узнал?

Доктор. Ну как же можно не узнать... Такое лицо...

Гитлер (усаживается в кресло). Ну-ну, а еще что?

Доктор. Взгляд...

Гитлер. Да уж, взгляд у меня действительно исключительный. А еще...

Доктор. Да мало ли симптомов...

Гитлер. Постой, постой... Ты тоже что-то странно на меня смотришь...

Доктор. Нет, что вы... Это я просто ошеломлен. Такая честь...

Гитлер. А, ну это другое дело. Ты кто?

Доктор. Доктор медицины.

Гитлер. Всем довольны?

Доктор. Просто до сумасшествия. (Внезапно ударяет Гитлера по коленке).

Нога Гитлера взлетает высоко вверх.

Гитлер (шепотом). Ты что?

Доктор. Ничего... не обращайте внимания, фюрер.

Гитлер. Нет, ты что сделал?

Доктор. Ничего особенного.

Гитлер (шепотом, Шутту). Ты куда меня привел, скотина?

Шутт. Ваше высокопревосходительство, вы сами выбрали. Первая попавшаяся дверь.

Гитлер. Вот я вас сейчас обоих. (Вскакивает. Идет на доктора, вытянув руки).

Доктор. Рубашку!

Вбегают смотритель и сиделка. Набрасывают на Гитлера смирительную рубашку.

Гитлер. Это что же... бунт? Шутт, на помощь!

Шутт. Сию минутку. (Шепотом доктору). Гражданин, а гражданин... Вы меня не трогайте. Я ведь у него на службе, вроде бы как бы мобилизованный.

Гитлер. Беги в гестапо.

Шутт. Да, беги. Они и меня тоже свяжут.

Гитлер. Что вы собираетесь делать?..

Доктор. Лечить. У нас лучший сумасшедший дом в Берлине.

Гитлер. Что?!

Шутт. Так вот мы куда попали! (Хохочет). Матушки-батюшки, отлегло.

Гитлер. Объясни им сейчас же все.

Шутт. Сейчас. Дайте полюбоваться.

Входит вторая сиделка.

Вторая сиделка. Камера готова.

Шутт. Господа и госпожи! Сейчас вы увидите маленький фокус. Удостоверение личности при вас, фюрер?

Гитлер. А как же. В боковом кармане.

Шутт. Один момент. (Достает удостоверение). А теперь, как говорят арийцы, ейн, цвей, дрей — читайте. (Протягивает доктору удостоверение).

Доктор (прочитав). Ку-ка-реку...

Первая сиделка. Ну, вот...

Доктор. Ку-ка-реку...

Шутт. Чего это он петушится?

Доктор. Ку-ка-реку...

Вторая сиделка. Капель, капель выпейте.

Доктор. Ку-ка-реку... (Пьет капли). Ку-ка-реку... Это действительно фюрер. Ура... Хайль Гитлер!

Первая сиделка. А вы, доктор, того... часом не рехнулись ли сами? У вас давно были признаки...

Вторая сиделка. С психиатрами это сплошь да рядом.

Первая сиделка. Я в газете видела портрет фюрера.

Вторая сиделка. И я тоже. Он там куда красивее.

Гитлер. Дуры... Мало ли что в газетах бывает — куда красивее! Доктор! Покажите им мое удостоверение. Я приказываю.

Доктор. Читайте, несчастные. (Протягивает им удостоверение). Видите? Предъявитель сего есть действительно Гитлер, что подписью и приложением печати удостоверяется.

Первая сиделка. Пропала моя головушка! (Рыдает).

Вторая сиделка. Ох, казнит! (Рыдает).

Смотритель. Бедная моя мама...

Доктор. Ку-ка-реку...

Гитлер. Ну, довольно вам психовать. Развяжите же меня, наконец. Черт знает что! (Смотрителю). А ты на чем помешан?.. Экая морда...

Смотритель. А я смотритель. Нормальный.

Гитлер. Ну, черт с тобой. Что... Что уставились? Думаете, у меня неудача. Думаете — неудачную прогулочку совершил фюрер. Так знайте — завтра же мой министр пропаганды так ее распишет, что мы сами поверим в полную удачу нашего путешествия.

Шутт. Конечно, поверим. Мы забудем, что крестьян нам подсунули липовых, что на улице мы затыкали уши, дабы не вникать в разговоры прохожих, что единственно счастливые люди, которых мы встретили, — были сумасшедшие, да и тех мы довели до буйного припадка.

Гитлер. Ты что-то больно красноречиво заговорил, негодяй.

Шутт. Понятно. С кем поведешься...

Гитлер. Замолчи! Я вам всем еще покажу. Вы у меня еще попрыгаете. Забыть все, что было! Изъять из мозгов. Это будет последний сумасшедший дом в Берлине. Все будут ликвидированы. Новой нации не нужны всякие…

Шутт. Дегенераты, ваша милость.

Гитлер. Вот именно, дегенераты. Только так и быть, генеральшу я оставлю под своей защитой. И даму из Гестапо, и фрау… Как её? Да, фрау Мюллер. В конце концов нужно уважать народное мнение, и дети всегда добавляют популярности в народе, особенно когда это полноценные, здоровые и расово безупречные дети и когда их отец – сам вождь, сам фюрер. И человек-пулемёт на что-нибудь да сгодится. Мы должны беречь человеческие ресурсы. Все остальные, в том числе и этот полоумный доктор будут физически уничтожены. Да, так и запишем, физически! За мной, Шутт. Не смей кукарекать, доктор!

Гитлер и Шутт уходят.

Доктор (кудахчет жалобно). Куд-кудах-тах-тах-тах...

Занавес.

Действие 3.

Сцена 1.

Лаборатория профессора. На операционном столе – подопытный дурак. У стола профессор. Ганс и ассистентка. Они в белых халатах.

Профессор. Не скрою от вас, молодые друзья, - я волнуюсь... Позвольте, я сяду в кресло...

Ганс. Опыт закончился?

Профессор. Сейчас мы увидим результаты... Пульс?

Ганс ( трогает руку дурака). Нормальный.

Профессор. Реакция на свет?

Ганс ( зажигает спичку, проводит перед глазами дурака). Реагирует.

Профессор. Раздражители?

Ганс. Муха села на нос... Гримаса весьма явственная. Дергает головой. Гм... простите, профессор, он ругается.

Ассистентка ( шепотом). Лично я почти ничего не слышала...

Профессор. Ах, даже ругается? Отлично. Это меня радует... Я боялся, что будет субъект со слабо выраженным темпераментом. Именно за это фюрер и сделал нам замечание.

Ассистентка. Ого, опять выругался.

Ганс. Убил муху и сказал: «Вот я тебе... »

Профессор. Отлично. Значит, имеются признаки раздражения и гнева.

Ассистентка. Ай, кажется, он хочет встать.

Профессор. Ганс, положите ему на лицо марлю, смоченную перекисью водорода. Несколько минут он должен спокойно полежать.

Ганс. Есть...

Дурак. Господа, что вы мне мокрую тряпку прямо на физиономию... Ну это же хамство, господа.

Ганс. Сбрасывает, господин профессор.

Профессор. Несколько капель эфира на марлю.

Ассистентка. Есть.

Дурак. Господа, это не чутко... Ну зачем же вы мне...

Профессор. Спокойно, мой друг.

Дурак. Позвольте, на каком основании вы мне... Я вам, черт возьми... Все ваши банки-склянки...

Профессор. Успокойтесь. Так, отлично. Пусть полежит. Опыт, кажется, весьма удачен. Признаки гнева просто великолепны!

Ассистентка. Я прошу извинить, господин профессор. Я считала нескромным спрашивать вас... Но сейчас, когда опыт закончился, я хотела...

Профессор. Вы хотели узнать, дитя мое, зачем нам этот дьявольский опыт. Разве Ганс вам не рассказывал? Это опыт по оглуплению человека. Сознание создает нелояльных людей, как сказал Геббельс. Мыслящие люди — это лишний балласт для государства. И вот

господин фюрер дал мне задание — освободить человека от высокого сознания. Для того, чтобы по образу и подобию такого человека оперировать все человечество.

Ассистентка. И вы согласились?

Профессор. Дитя мое... Наука больше не принадлежит ученым. Наука на службе у государства. Нам, как и солдатам, не велено много рассуждать, а велено делать. Опыт есть опыт. Он позволяет мне заниматься наукой в адских условиях нашего времени. Я не вижу пользы вставать в романтическую позу... А практическое внедрение нашего опыта - это же чистый бред. Это фантазия больного мозга.

Ганс. Значит, вы думаете, что наш фюрер...

Ассистентка. Что он...

Профессор. Я этого не сказал, господа. Но наука считает, что страх перед сознанием — это первый признак безумия. Человек, который хочет освободить людей от сознания, скорей всего освободится от него сам... Впрочем, забудем, что я говорил, — перейдем к нашей ближайшей задаче... Мой первый опыт, господа, был признан неудачным. Я создал кретина, а надо было...

Ганс. Просто дурака.

Профессор. Вот тут и был мой промах... Я пошел по другому пути. Я изучил сочинения господина фюрера — то есть все его отдельные высказывания и возгласы как с балкона, так и произнесенные за столом за бокалом пива. И я понял, что хотелось бы фюреру. Ему нужен человек, возвращенный к степени варварства... Я это сделал, господа.

Ганс. Но как, господин профессор?

Профессор. В коре мозга лежат все навыки и все рефлексы, приобретенные за тысячи лет культурной цивилизованной жизни... И все это убрал ланцет!

Ганс. И теперь он возвращен вами на самую низшую ступень?

Профессор. Вот этого, дорогой мой, я еще не знаю... Сейчас мы его поднимем и по его поведению увидим, сколько тысячелетий с него снято.

Ассистентка. Я боюсь, господин профессор... Он будет бросаться... Я ведь женщина.

Профессор. Вот и отлично, что вы женщина. По его поведению мы и увидим его звериные инстинкты.

Ганс. Прикажете снять марлю?

Ассистентка. Минуточку, господа... Я приведу себя в порядок. (Поправляет прическу).

Профессор. Снимите марлю. Так...

Ганс. Вздыхает.

Ассистентка. Да погодите же, господа. Ну что вы, в самом деле, торопитесь. (Пудрится).

Профессор. Ну как, мой друг?

Дурак. Что как... Положили мокрую тряпку на лицо, а потом спрашиваете, как. Естественно, неприятно. Вот возьму сейчас эту тряпку и всех вас тут...

Профессор и ассистенты прячутся за стулья.

Профессор. Осторожней, господа. Это пещерный житель. Шесть тысяч лет — не меньше.

Дурак. Ну ладно, ладно, пошутил я, господа. Ну, куда вы попрятались. Что вы, шуток не понимаете?

Профессор. Пошутили?

Дурак. Просто пошутил... Ах да, кстати, чего же я на стол взобрался. (Смеется). Лежу на столе – боже мой...

Профессор. А вы небось привыкли лежать, грубо говоря, прямо на... траве?

Дурак. На траве, на софе, на оттоманке...

Ганс. Пожалуй, шести тысяч лет не будет, господин профессор.

Профессор. Похоже на то, что немножко меньше... Впрочем, речь не показательна. Обнажены только инстинкты... (Ассистентке). Душечка, пройдите мимо него.

Дурак. Ах, вот как — среди нас находится женщина... Батюшки-светы, а я без галстука.

Профессор. Смотрите – сейчас он ее схватит.

Дурак. Мадам, глубоко извиняюсь... Я не совсем одет. Где мой бант? А... великолепно. (Смеется).

Профессор. Ничего не понимаю... Операция была правильная.

Ганс. Тогда дурак хоть сердитый был. а теперь он все время смеется.

Профессор. Покажите ему еду... Делайте вид, что кушаете... О, сейчас он вцепится в горло...

Дурак. Кажется, еда, господа?

Профессор. Еда, еда. Сейчас мы все съедим. А уж вам — извините...

Дурак. Это же нечестно, господа. Сами едите, а другие смотрят. Надо разделить... Прямо противно смотреть на вас. (Отворачивается).

Профессор. Мы пропали. Операция дала какие-то обратные результаты.

Ганс. Может быть, вы ему не то вырезали?

Ассистентка. А может, в то время такие и были люди... симпатичные.

Профессор. Возможно... возможно, из коры головного мозга я ему вырезал те чувства и рефлексы, которые образовались за последние годы... А ведь в то время не было...

Ганс. Фашизма.

Ассистентка. Министерства пропаганды.

Профессор. Не было фюрера... Попробуем задать ему два-три вопроса. И если он ответит неудовлетворительно — надо бежать, пока не пришел фюрер... Послушай-ка.

Дурак. Вы мне?

Профессор. Тебе, тебе... Слушай, дружок, хочешь служить у господина фюрера?

Дурак. А что мне это даст?

Профессор. Ну, даст известные блага - еду, жалованье...

Дурак. А что надо делать?

Профессор. Воевать.

Дурак. А с кем? Для чего? Какие цели войны?

Профессор. Мы пропали, господа. (Лихорадочно собирает вещи в чемодан).

Дурак. Я привык, господа, знать, прежде чем с кем-нибудь драться... Зачем же я пойду воевать? Это только разбойники...

Профессор. Бежать... бежать...

Ганс. Может быть, подкупить его можно. Чтоб он при фюрере не ляпнул чего лишнего.

Профессор. Послушай, дружок, на вот тебе конфетку. Сейчас придет фюрер. И я дам тебе целую коробку леденцов, если ты... будешь немножко другим. Бросайся на всех, слушай приказания, ори...

Дурак. Для чего?

Профессор. Для чего... Ну для того, чтобы ты понравился фюреру... Вот дурак!

Дурак. Ах, нет, господа, это неудобно... Это же обман... Нет, ну что вы меня смущаете. Я люблю пошутить, но на обман, господа... Нет, я отказываюсь.

Ассистентка. Подъехала машина фюрера.

Профессор. Он меня повесит...

Ганс. В таком случае, я буду ваш подопытный. (Ложится на операционный стол).

Дурак. Смотрите, и этот лег...

Входят Гитлер и Шутт.

Шутт. Смирно! Равнение на середину, господа ученые.

Гитлер. Вольно... Ну как, господин профессор?

Шутт (профессору). На вас, как говорится, вся Европа смотрит... А то нам тут с Адольфом Алоизовичем поднесли дулю... со стороны народа. Теперь осталась единственная возможность — ваш научный опыт.

Гитлер. Да перестань ты трещать.

Профессор. Вот ваш подопытный.

Гитлер. А эти?

Профессор. Мои ассистенты, ваше превосходительство.

Дурак. Ну какой же я ассистент... Ах так, шутки ради... Я люблю пошутить. (Незаметно хлопает по затылку Шутта).

Тот думает, что его хлопнул ученый. Свирепо смотрит на ученого. И в свою очередь незаметно хлопает ученого. А тот уставился на Гитлера.

Гитлер. Ну так покажите нам вашего субъекта. Как он — подходит теперь, по вашему мнению?

Профессор. Затрудняюсь еще сказать. Ваши требования к человеку...

Гитлер. Требования простые. Полное и беспрекословное послушание. Отсутствие мыслей и тем более критики. Любовь ко мне. Ненависть к врагу. Автоматизм действия. Все.

Профессор (Гансу). Слышали? Встаньте...

Гитлер. Позвольте, я сам хочу...

Дурак снова незаметно хлопает по затылку Шутта. Тот думает, что его хлопнул Гитлер. В свою очередь хлопает Гитлера. Гитлер хлопает ученого.

Профессор (Гансу). Вы видите перед собой Гитлера.

Ганс. Хайль Гитлер!

Гитлер. Приказываю вам... Ну, что бы, господа, ему приказать?

Шутт. Да вот окно... Пусть он в окно сиганет.

Профессор (тихо Гансу). В последний момент я задержу вас. Не бойтесь.

Гитлер. Правильно. Эй, ты... Из любви ко мне — прыгай в окно.

Ганс. Есть. (Бежит к окну).

Дурак (лишается чувств). Ах...

Профессор (задерживает Ганса у окна). Браво!..

Гитлер. Ну зачем вы его задержали?.. Так бы интересно — нырнул бы туда...

Профессор. Единственный экземпляр...

Шутт. А что там у вас... слабонервный ассистент... никак в обморок грохнулся.

Дурак (приходит в себя). Можно ли так пугать меня.

Гитлер. Дурак, кажется, хорош... (Гансу). Эй, ты... Хватай его. (Показывает на дурака).

Ганс. Сейчас. (Бросается на дурака).

Дурак. Караул!

Гитлер. Дурак мне просто нравится. Меня подкупает автоматизм его действия... Ну, что бы, господа, еще придумать?

Шутт. Сейчас я придумаю, Адольф Алоизович. Не пугливый ли он. (Посмотрев в окно, орет). Идут советские танки!..

Гитлер вскакивает и прячется за шкаф. Все смеются.

Дурак. Да это он нарочно, господа.

Гитлер. Ну можно ли так пугать...

Дурак снова хлопает Гитлера по затылку. Тот хватает его за руку.

Дурак. Это я пошутил...

Гитлер. Однако... ваш ассистент осмелился меня...

Профессор. Умоляю вас... Это не ассистент, это подопытный дурак. Он не отвечает за свои действия.

Гитлер. Позвольте... Это – дурак. А это?..

Шутт. По-моему, это липа. Я же, Адольф Алоизович, сразу увидел, что тут дело нечисто. Разве бывают такие дураки?

Гитлер (профессору). Что это значит? Объясните.

Профессор. Чистое недоразумение, мой фюрер... Вот он, дурак. Вторично оперировали его... опыт удался... Но не смели демонстрировать его... Заменили в последний момент.

Гитлер. Отчего же?

Профессор. Неукротим. Совершает рискованные поступки... Мыслит. Еще более опасен, чем кто-либо другой...

Гитлер (дураку). Ты что же это, каналья?

Дурак. Сударь, прошу повежливее выражаться. Вы не в трактире.

Шутт. Боже мой, Адольф Иванович...

Гитлер. Да я тебя вместе с твоим профессором!..

Профессор. Умоляю, не сердите его. Это же первобытный житель. И кроме того... он не привык к нашему режиму.

Гитлер. А вот я этого первобытного жителя...

Дурак (Гитлеру и Шутту). А ну оба... отсюда... в два счета.

Гитлер. Арестовать их. Всех. Немедленно в гестапо!

Дурак (берет за шиворот того и другого, сталкивает их друг с другом, тянет к выходу). А ну моментально, или я вас...

Шутт. Караул!!!

Гитлер. Господа, что же это... Полицию!!!

Дурак выталкивает обоих за дверь и сам выбегает на лестницу. На лестнице раздается шум, звон, треск, крики.

Профессор. Боже мой... Он там их. Это же дикарь...

Ганс. Вот теперь я вижу — надо бежать. (Садится без сил).

Вновь появляется дурак. Он спокоен. На его лице улыбка, в руках у него шапка Шутта и плащ Гитлера. Дурак небрежно бросает эти вещи в кресло.

Дурак. Пардон, господа. Кажется, я немножко погорячился. Но очень не люблю негодяев. Я их всегда одергиваю...

Ассистентка. Он был великолепен. Я вышла на лестницу и видела, как он их...

Профессор. Фюрера? (Падает в обморок).

Ганс. Сейчас могут прийти за нами. (Расталкивает профессора).

Профессор и ассистенты с чемоданами в руках бегут к выходу. Ассистентка задерживается в комнате.

Ассистентка. Я хотела вам сказать... что вы... что я... Вы мне нравитесь.

Дурак. Я счастлив услышать эти слова.

Громкий стук в дверь. На пороге полиция.

Полицейский. Вы арестованы, господа.

Дурак. Сомневаюсь. (Расталкивает полицейских так, что те падают). Мадмуазель, вашу руку!

Схватив девушку за руку, дурак убегает с ней. Захлопывает дверь так, что полиция не сразу открывает.

Полицейский (свистит). В погоню!

Сцена 2.

Вечер. Комната 1-ого действия. Открывается дверь, и на пороге появляются Гитлер и Шутт. Оба в весьма растерзанном виде. Идут, пошатываясь, поддерживая друг друга.

Шутт. Ать-два. ать-два, левой, левой. Вот и дошел до комнатки.

Гитлер. Фу, ноги подгибаются.

Шутт. Еще бы им не подгибаться. Шутка ли — человека с лестницы ссыпали. Вот вам и научный опыт.

Гитлер. Ну, я этого ученого непременно расстреляю.

Шутт. А вы, Адольф Иванович, сами виноваты. Напросились... Психические вам не годятся. Обыкновенные дураки вам тоже не нравятся. Ну чем вам фрау генерал не по душе? Так нет - вот вынь и положь ему дурака искусственного. Вот и схлопотали.

Гитлер. Прямо все болит, и спина ноет.

Шутт. Еще скажите спасибо, что ноги унесли. Ведь он, Адольф Алоизович, сначала на меня бросился. Я прямо его как... Не знаю, остался ли он жив. А уж потом он кинулся на вас... Да уж, денек нам выпал...

Гитлер. Да уж, денек... Ох, спина...

Шутт. Полное крушение надежд. А утром-то вас еще камнем подбили. Выдумали же, честное слово, камень в цветы запихнули. И шлеп по лбу! Покажите ваш лобик. Ого... Ух ты, черт, какая шишка... синяя даже... Дайте, я вам примочку сделаю.

Гитлер. И что, заметно?

Шутт. Не только заметно — фонарь. Снимите брючки и ложитесь — я вам компресс поставлю. (Ставит компресс). Да-с, это со стороны народа некрасиво, Адольф Алоизович, камнями швыряться.

Гитлер. Ну, может быть, это так, чисто случайно...

Шутт. То есть как это «чисто случайно»? В деревню приехали — недовольство. В городе - эвон как разукрасили вас. Где же случайно?

Гитлер. Ну, ты вечно меня расстроишь...

Шутт. А зато у вас утешение. Адольф Иванович. Уж высоко стоите — дух захватывает.

Гитлер (радостно). Да уж стою я... Мало кому этак высоко удавалось... А?

Шутт. Да и нет никого, чтобы так высоко... Наполеон да вы...

Гитлер. А что, действительно, я... ты думаешь... Если историю посмотреть... Я и...

Шутт. Вы и Наполеон. Как сказал поэт: «Вам стоять почти с ним рядом — он на “эн ”, а вы на “ге”»... Только двое вас и есть. А с другой стороны. Адольф Алоизович, я извиняюсь, конечно, многие вас почему-то не считают великим.

Гитлер. Ну кто же меня не считает — враги?

Шутт. И враги, и многие другие... разные. А вы не отчаивайтесь. Современники обычно не признают своих. А вот, дай Бог, умрете... Шутка ли, столько делов наделали. Города разбили, деревни сожгли... Ну, спите, спите. Эвон, совсем разгулялись... Признают, признают, успокойтесь...

Гитлер (встает). Погоди, не уходи...

Шутт. Ну что вы еще... Великий человек, а без кальсон вскакиваете...

Гитлер. Умру — пропадет интересная мысль.

Шутт. Лягте и успокойтесь. Ведь каждый день из пустого в порожнее. Говорю вам, признают. Они скорей Наполеона не признают, а уж вас-то признают.

Гитлер. Ну, спасибо. Теперь я засну спокойно, а то прошлую ночь кошмары меня мучили...

Шутт. Закройте глазки и спите. И вместо кошмаров пусть вам приснятся ваши великие. И вы там во сне с ними договоритесь...

Гитлер. С великими я, конечно, договорюсь. Они меня сразу поймут. Погоди... А Нерон...

Шутт. Что — Нерон?

Гитлер. Нерон, говорю, великий?

Шутт. Великий, великий... Спите.

Гитлер. А этот... исторический деятель... Ну, длинный такой еще...

Шутт. И длинный такой — тоже великий. Чистое наказание мне с вами, Адольф Алоизович.

Гитлер. Ну, если Нерон — великий, тогда уж я и подавно. (Засыпает). А то он только Рим и сжег.

Шутт выходит из комнаты на цыпочках. Тотчас раздается храп фюрера. Фюрер видит сон.

Комната наполняется людьми. Тут сумасшедшие, доктор, старик-крестьянин. подопытный дурак и профессор. Взявшись за руки, они распевают «Еловый лес»... Раздается барабанный бой. Все с визгом разбегаются. На пороге появляется Наполеон. На его лице умильная улыбка. Он сконфуженно потирает руки. Откашливается. Одергивает свой сюртук. И, поглядывая в осколок зеркала, приводит в порядок свою прическу. К Наполеону подходит дежурный генерал.

Генерал. Что вам, любезный?

Наполеон (робко). Да вот... так сказать, с визитом... Засвидетельствовать свое почтение... Не занят сам-то?

Генерал. Отдыхает.

Наполеон. Ах ты, боже мой, какая неувязка... Может, доложите, дескать. Наполеон заскочил... засвидетельствовать.

Генерал. Уж не знаю, уважаемый. Не велел будить. (Сердито). Вон как на полу наследили. Наш этого не любит.

Наполеон. Походные сапожки-с...

Генерал. Надо было в передней ожидать, а не лезть в чистые апартаменты.

Наполеон. Извиняюсь.

Гитлер. Там кто?

Наполеон (робея). Неужели сам?

Генерал. Наполеон тут. Просит принять, Адольф Алоизович.

Гитлер (томно). Пусть войдет.

Генерал. Большая честь — запросто принимает. Подойдите прямо к кроватке.

Наполеон (мнется). Я извиняюсь... Я тут не один, ваше превосходительство.

Гитлер. А кто такие с вами?

Наполеон. Народ тихий... все императоры... Александр Македонский, значит, Фридрих Великий и этот, как его, — Нерон... В передней ожидают.

Гитлер. Пусть тоже войдут.

Наполеон (открывает дверь). Господа императоры, входите. Разрешил.

Входят три императора – Нерон, Фридрих, Александр Македонский.

Генерал. Ноги, ноги вытирайте, любезные.

Наполеон (генералу). Те двое у меня в сандалиях на босу ногу — так вы не сомневайтесь — это у них форма такая.

Гитлер. Здорово, господа императоры.

Императоры. Здравствуйте, ваше превосходительство.

Гитлер. Ну что скажете, почтеннейшие?

Наполеон. Да вот к вашей милости. (Показывает на своих коллег). Народ любознательный. Интересуется военным делом. Хотели бы у вас поучиться. (Спутникам). Да кланяйтесь же, господа.

Александр. Уж не оставьте, поделитесь опытом.

Фридрих. Научите нас, дураков.

Нерон. Выведите из темноты...

Гитлер. А что именно, господа, вас интересует?

Наполеон. Да вот, ваша милость, хотели бы прикоснуться к секрету ваших успехов.

Гитлер. Ну, если в двух словах... Все дело в военной хитрости, господа.

Наполеон. Пардон?

Гитлер. Военная, говорю, хитрость — основной залог моего успеха... Сначала делаю вид, как будто я ничего... Ну, дружба там, пятое-десятое... Потом — хлоп!

Наполеон. Скажите на милость...

Фридрих. А что те, которых «хлоп»?

Гитлер. Ну те — натурально теряются. Некоторые из них да что скромничать, господа — все не успевают. Вот я их и причесываю!

Александр. В мое время, ваше превосходительство, такая хитрость называлась несколько иначе.

Фридрих. И в мое время тоже.

Гитлер. А как же она называлась, а? Ну говорите же, господа... Хотя бы на какую букву это слово?

Александр. На «о».

Фридрих. Последняя буква «н».

Нерон. В середине «б» и «м».

Гитлер. О-бе-ме-н... Обмен... Не понимаю.

Наполеон. Почти что «обмен». Только другая гласная - «а».

Гитлер ( устало). Об-ма-н... нет, не понимаю. Ну, суть не в этом. Так что же вас еще интересует, господа?

Императоры шепчутся.

Наполеон. Вот Нерон интересуется... серьезный вопрос...

Гитлер. Не стесняйтесь, господа.

Нерон. А Рим вы сожгли?

Гитлер. Рим? Зачем же... союзники, в некотором роде... Нет, Рим я не сжигал.

Наполеон. Тогда плохо...

Гитлер. Господа, вы пугаете меня.

Императоры опять шепчутся.

Господа! Надеюсь, мне не надо подавать заявление о приеме меня в ряды великих завоевателей? По-моему, и так все ясно.

Наполеон. Теперь все ясно.

Нерон. Не принимаем того, кто Рим не сжигал.

Александр. Такое правило.

Фридрих. Закон истории.

Гитлер (не выдерживает). Ах так! Ну, так я же вас всех, черт возьми! Бомбами закидаю! Весь мир спалю... один останусь, а докажу, что я - великий! Хайль! Хайль Гитлер! Хайль! Хайль! ( С криком просыпается. Бредит и снова засыпает, сквозь сон). Подумаешь - земной шар. Тоже мне планета... Весь земной

шар сожгу... Эй, кто там... Принесите мне бомб! Живенько...

Вбегает Шутт.

Рим! Завтра Рим сожгу! Бомбы мне!

Шутт. Матушки... На своих уж начал бросаться. Все пропало. Вот и решай тут, как быть. Бежать... А вдруг он еще не совсем погиб. Поймает и голову отрубит... Оставаться... А вдруг он уже погиб... Тогда и меня вместе с ним заметут. (Гадает, закрыв глаза, сводя указательные пальцы). Бежать... не бежать...

Входит на цыпочках генерал.

Генерал. Что это он делает?

Шутт. Бежать — не бежать...

Генерал. Бежать собирается... Вот, все умные люди укладываются уже, один я даже и билеты еще не заказал.

Шутт (открывает глаза). Выходит, что надо бежать... (Замечает генерала). Ты что?

Генерал. А ты что?

Шутт. Я ничего...

Генерал. Врешь, ты собираешься удрать.

Шутт. Какая нелепость!

Генерал. Брось, брось. (Умоляет). Дорогой, если ты узнал что-нибудь наверняка, то скажи.

Шутт. Да ничего я не знаю.

Генерал. Слушай, я могу тебе пригодиться. Купе могу в штабном вагоне устроить... Денщика пришлю, чемоданы нести. Скажи, что узнал?

Шутт (тихо). Он, понимаешь ли. Рим собирается сжечь.

Генерал. Врешь. Зачем?

Шутт. А кто его знает.

Генерал. Сам сказал?

Шутт. Сам.

Генерал. В бреду?

Шутт. А какая разница...

Генерал. Это верно, что никакой. Черт... Как же быть?

Шутт. Вот что надо сделать. Муссолини в Берлине?

Генерал. Да. Утречком приехал. Сегодня ему зарплату выдают.

Шутт. Звони ему. Пусть приедет, попросит. Может, его фюрер и простит.

Генерал. Хорошо, действительно, если бы простил. Ну к чему нам еще один фронт. К чему? (Звонит по телефону). Алло. Дайте мне меблированные комнаты «Победа». Это дуче? Немедленно бегите... Что... Алло... Верните его, я недоговорил. Тащите его насильно к телефону. Убежал... Не так меня понял. Подумал, что вообще нужно бежать...

(Смотрит на Шутта). Да и нам пора...

Шутт. Карта железных дорог есть?

Генерал достает большую истрепанную карту и раскладывает на полу. Оба тихо совещаются, водя по карте пальцами. Входит министр пропаганды.

Министр. Ой! Карта железных дорог... Они собираются бежать. А я все медлю да медлю. Честность дурацкая одолела. ( Падает на колени). Братцы, возьмите меня с собой.

Шутт. А ну тебя!

Генерал. Сам посуди. Ведь ты лицо известное, вечно вылезаешь с речами... Ты нам не компания.

Шутт. Да и что с тебя толку...

Министр. А документы? Кто вам достанет документы? У меня есть такие специалисты...

Шутт. Вот разве что документы...

Генерал. Ну ладно, ладно... обсудим потом.

Министр. Только не тяните, братцы. Тут важно момент поймать.

Вбегает дежурный офицер.

Офицер. Сводка генерального штаба германской армии.

Генерал. Давай сюда.

Офицер. Приказано в собственные руки фюрера.

Генерал. Спорить! Под расстрел захотелось. Давай сюда. Пошел вон!

Офицер уходит. Вбегает Минна.

Минна. Что за шум? Случилось...

Генерал. Вот что, господа. Что на самом деле творится на фронтах, знает только фюрер. Мы читаем ту сводку, которую фюрер выправил. А что, если... (Показывает на папку).

Шутт. Заглянуть...

Минна. Страшновато.

Министр. Но зато мы сразу узнаем – ехать или не ехать.

Генерал. Заглядываю. (Заглянув, захлопывает папку). Ух...

Министр. Что...

Генерал. Огромные потери.

Министр. У нас?

Генерал. Не смею прочесть.

Шутт. Да ну тебя, дьявол. Что ты из нас жилы тянешь? И без того тошно... Читай!

Минна. Откуда сводка?

Генерал. С восточного фронта. У нас...

Шутт. Чего у нас?

Генерал. Огромные потери... Они дерутся как бешеные.

Минна. Вот отчаянные какие...

Проснулся Гитлер. Он подкрадывается к генералу и становится за его спиной.

Генерал. Партизаны с невероятным упорством бьются в тылу наших войск. Мы потеряли... Не могу больше читать. Голова кружится, перед глазами красные знамена, маршалы, летчики...

Минна. Что же делать?.. Теперь все ясно. Куда ехать?.. Думайте же, господа, думайте.

Гитлер. Поздно... Слишком увязли. Чего смотрите? Думаете, я сумасшедший. Тем хуже для вас. Власть-то у меня. Я — это я, и все оружие у меня. Тю-тю... ку-ку... Пока я жив, не будет вам ни мига покоя. Допустили, дали силу — теперь идите со мной до самого последнего конца. Что?.

Все. Хайль Гитлер!

Гитлер. Еще раз!

Все. Хайль Гитлер!

Шутт (звонит). Алло. Главного врача к телефону. Доктор, уходя, я записал ваш телефон на всякий случай. Нет, не надо кудахтать — это не Гитлер. Это его компаньон. Фюрер сошел... Понимаете — со-шел... Ну, с чего сходят... Ну, с ума он сошел... Не понимаете. Говорю по буквам: сумасшедший, умалишенный, мракобес, Адольф... Машинку бы за

ним. Как это не пришлете? Вы не имеете права отказать в помощи всему миру. Как это мир сам справится? Ладно, отвезем на своей машине. Вас там не будет? Вы хотите жить?.. Не понимаете?.. ( Обречённо). То же бежит, бросил трубку… Ну да, его ж повесить обещали, а лечебница закрывается… Эх!.. ( Вновь в телефон). Главный штаб? Срочно машину фюрера... Что? Бензина нет? Займите у летчиков. Что? И у летчиков нет? Господа, игра кончена... Мы пропали.

Входит ведущий. Паника и замешательство.

Возгласы. Как! Уже? Красная Армия? Здесь?

Ведущий. Пока еще нет... Но это вопрос времени.

Возгласы. Как вы смеете! Кто вам это сказал?

Ведущий. Это сказали Красная Армия и весь советский народ. Ваша игра кончена.

Актеры (снимая парики). Ах, игра кончена...

Занавес.

1941 г.

Источник текста: « Театр», 1987 г., № 5. С 175 – 189.

Зощенко М. М., « Театр», СПб, « Родник», 2018 г. С. 183 – 228, 682 – 685.

⇐ Предыдущая 1 2 34