Гермиона Джин Грейнджер

Гермиона Джин Грейнджер "

Он чувствовал, как слезы жгут глаза, чувствовал, что одна слеза покатилась по его щеке. Она знает о моих страшных делах, которые мне придется совершить и, в любом случае, любит меня. Он не думал, что заслужил такую любовь или преданность, но это было так. Но то, с чем она столкнется, не остановит ее. Не знал, было ли это действительно ужасно, но он все равно не сможет помешать. Он был готов делать то, что нужно, чтобы защитить ее в прошлом, был готов даже отдать свою жизнь, если бы это означало, что она будет в безопасности и невредима. Он замер, чтобы взять себя в руки и вытереть одинокую слезу. Глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, потому что знал, что должен сделать. Я уже делал это однажды, так что может мне помешать сделать это снова? Он повернулся и столкнулся с человеком о котором заботился и уважал больше, чем любого другого человека, которого он когда-либо знал. Он чувствовал, как тяжесть опускается на его плечи и это было хуже всего, что он когда-либо испытывал. Но он знал, что с любовью Гермионы, он вынесет все. - Хорошо, Альбус. Что именно ты запланировал? Что тебе нужно от меня? - спросил Северус, молясь про себя, чтобы Гермиона была честна, говоря о своей любви к нему...

Глава 25

1978-Двадцать один год назад Северус заметил, что Гермионы не было на завтраке. Он не сводил глаз с двери, ожидая увидеть, что она вбежит в нее в любой момент. Когда этого не произошло, он слегка нахмурился. Он отправился на свой первый урок и сел рядом с ее друзьями, сохраняя для нее место между ними, решив, что она просто проспала и поэтому пропустила завтрак или зачиталась книгой. Он это знал, ведь ее друзья говорили, что она теряет счет времени, если увлечена книгой. Только она не пришла на урок. Он взглянул на Ремуса, думая, были ли у оборотня идеи о том, где Гермиона могла бы быть, но не спросил. После урока он последовал за ними, думая, что увидит ее на следующем занятии: Гермиона не могла спать так долго, чтобы пропустить два урока или могла? Но она не пришла и на второй урок. Ни на третий. В этот момент он стал немного волновался, Гермиона никогда не пропускала занятий. Она заболела? Она хорошо выглядела вчера вечером, когда он покинул ее. По пути на обед, он пошел немного быстрее и догнал ее друзей. - Кто-нибудь из вас знает, где Гермиона? - спросил он их. Сириус посмотрел на него, но ничего не сказал. Джеймс и Ремус посмотрели друг на друга, как будто обсуждая, должны ли они ему что-либо говорить. Питер пожал плечами, не имея никакого понятия, где она была. Лили закатила глаза от поведения парней, прежде чем сказать. - Ради Бога, ребята, это не смешно. Она хотела бы, чтобы мы сказали ему, поэтому, Сириус прекрати сверкать глазами. Лили повернулась к Северусу. - Когда она не проснулась этим утром, я подошла и разбудила ее. Она была похожа на приведение и сказала, что полежит сегодня в постели. Думаю, что у ее, возможно, аллергия на что-то: ее лицо было немного опухшим, а глаза красными. Северус нахмурился, но ничего не сказал. Гермиона вообще не болела в этом году, даже зимой. Почему она вдруг заболела, когда все было хорошо до этого? Лили нахмурилась, увидев его лицо, подошла немного поближе и тихо спросила: - Вы поссорились? Северус встретился с ней глазами и его немного сузились. - С чего ты взяла? Она что-то сказала? - если Гермиона была зла на него, то он понятия не имел, почему. Лили покачала головой. - Нет, просто... ну, она выглядит, будто долго плакала. Но, если у нее аллергия, то это могло бы объяснить одутловатость лица и красные глаза, - она чуть улыбнулась ему. - Если это действительно аллергия, я не удивляюсь, что симптомы начали проявляться так скоро. Северус слышал, как Блэк зарычал на ее последние слова, и это заставило его ухмыльнуться. - Мы не ссорились. Когда ты вернешься к себе, скажи ей, что я надеюсь, что она будет чувствовать себя лучше в ближайшее время, – сказал он, но ему не понравилось, что трио дебилов услышали это. Лили кивнула и улыбнулась ему. - Я уверена, что она поправится. Возможно, это просто тяжелый случай аллергии, сейчас же весна. Северус слегка кивнул ей и пошел в Большой Зал. Сегодня ему не удасться мысленно поговорить с ней, а он уже привык к этому. Ее не было рядом и он чувствовал, что ему чего-то не хватает. Целый день он ходил один, переходя из класса в класс. Когда же он добрался до трансфигурации, то заметил, что МакГоннагалл выглядит не очень хорошо. Он также заметил, как ее печальный взгляд скользил по друзьям Гермионы и обнаружил, что она несколько раз также посмотрела и на него. Что-то было не так, он чувствовал это, но знал, если бы он спросил, МакГоннагалл никогда не ответила бы ему. Она, наверное, отчитала бы его за чрезмерное любопытство. Он был на полпути на ужин, когда увидел вспышку света на густых локонах. Северус быстро проследовал туда, но не был уверен, она ли это. Завернув за угол он увидел, что она уже добежала до следующего поворота. Черт, а она быстра. Как кто-то может быть настолько миниатюрным и таким быстрым? Задумался он. Он повернул за угол и собирался окликнуть ее, когда она подошла в кабинету и закрыла за собой дверь. Он, наконец, достиг ее и обнаружил, что это кабинет МакГоннагалл. Северус попытался подслушать, но ничего не услышал, а это значит, что они наложили заглушающее заклинание. Когда он приложил руку к двери, то быстро отдернул ее, почувствовав чары. Что происходит? Он задумался. Он ждал, но она долгого не выходила. В конце концов он сдался и вернулся в свою гостиную, но очень хотел знать, что происходит. Если она пошла к МакГоннагалл и пропустила несколько уроков, то почему ее так долго нет. Кроме того, сильное отталкивающее заклинание на двери... Северус вздохнул и понял, что просто скучает по ней, что было довольно глупо, так как он видел ее вчера. Но он все еще скучал по ней. Он только надеялся, что увидит Гермиону завтра и заснул с мыслями о ней.

***

Гермиона была наконец-то морально готова, чтобы снова увидеться с Минервой. Она провела большую часть дня, пытаясь взять свои эмоции обратно под контроль. Остаток дня был посвящен использованию различных заклинаний, чтобы избавиться от переживаний и слез прошлой ночи. У нее опухли щеки, глаза были красными, словно налитые кровью, нос покраснел, опух и болел, не говоря уже о том, что она чувствовала похмелье и думала, что огневиски был ответственен за то, что она выглядела так ужасно. Она долго стояла под душем и это немного помогло, но она по-прежнему выглядела ужасно. Со вздохом Гермиона одела старые поношенные джинсы и футболку с длинным рукавом, а затем босоножки. Волосы она оставила распущенными, чувствуя себя слишком лениво, чтобы справиться еще и с ними. Тогда она отправилась на поиски Минервы, зная, что пожилая женщина ждет ее, чтобы поговорить. Она не хотела ни с кем разговаривать, так что побежала по коридорам. Если бы кто-нибудь видел ее, то подумал бы, что ее преследует тролль, так быстро она двигалась. Ей показалось, что она услышала, что кто-то бежит за ней, но не остановилась, чтобы убедиться, что была права. Она не была готова к разговору с кем-либо. Быстро добравшись до кабинета Минервы, Гермиона была счастлива, что он оказался не заперт. Она даже не постучала, а просто открыла дверь и вошла, наложив на нее сильнейшее отталкивающее заклинание. Минерва просто подняла бровь и Гермиона немного покраснела, извинившись, что не постучала и сказала, что она просто хотела закончить разговор. С понимающим взглядом Минерва указала ей на стул, позволив Гермионе присесть, прежде чем начать разговор. - Гермиона, ты выглядишь намного лучше, дорогая. Как ты себя чувствуешь? Гермиона пожала плечами. - Плохо. Но жить буду, - эти слова почти заставили ее смеяться и плакать одновременно. Я буду жить, а они нет. Минерва вздохнула. - Дорогая, я просмотрела несколько твоих воспоминаний и тоже вижу, что Альбус прав: все слишком тесно переплетено. Если мы попробуем сохранить Джеймса Поттера и Лили Эванс... тогда Темный Лорд не пропадет на несколько лет. Я понятия не имею, как он выживал в течение этого времени и что это означает для нас. Если мы сохраним Сириуса, то твой друг Гарри умрет. Я не знаю, что делать. Минерва потерла лоб, чувствуя головную боль. - Что касается Северуса, я не знаю, как спасти его. Я не могу попасть в Визжащую Хижину раньше из-за Волдеморта, чтобы быть там с ним и не знаю, что это за змея, которая укусила его или какой тип зелья может вылечить его. Ответ на это может дать только Северус Снейп, так как к тому времени он будет Мастером зелий, но тогда он будет знать и о нападении, а я не знаю, что будет, если он обо всем узнает. Гермиона медленно кивнула. - Знаю. Это и моя дилемма тоже. Я не знала, как спасти его тогда и не знаю этого сейчас. Я знаю, когда Гарри укусил Василиск, он вылечился слезами Феникса, но с его потерей крови, ядом и зияющей раной... я не знаю, чего будет достаточно. Знаю, что безоар помогает от большинства видов ядов, но Нагайна отличается от них. Кроме того... если он будет знать, что умирает, то не отдаст нам свои воспоминания. Это они помогли Гарри победить Темного Лорда, поэтому я не могу предупредить его. Минерва обдумывала все это. Должен же был быть хоть какой-нибудь способ спасти их. - Ты сказала, что не думала, что он был мертв, почему? В воспоминании он выглядел мертвым. Гермиона вновь боролась со слезами, вспоминая несколько счастливых моментов, чтобы взять себя в руки. - Я не знаю. Я... я знаю, что он не был похож на мертвого, он дышал... я... я чувствовала это, чувствовала, что он еще не умер. Я чувствовала только намек на жизнь в нем, я не могу объяснить этого, но у нас не было времени, чтобы остаться с ним. Если бы мы остались... мы бы, вероятно, тоже умерли. Минерва сидела молча несколько минут. - Гермиона, я не знаю, как ответить на этот вопрос прямо сейчас, мне нужно время, чтобы разобраться. Гермиона вздохнула, вынуждая печаль уйти прочь и зная, что она должна была сделать. - Минерва, нет ничего, что вы могли бы сделать. Вы сами это сказали. Все слишком тесно переплетается, чтобы изменить хоть что-то. Никого из них нельзя спасти. Минерва почувствовала, что ее грудь сдавило слезы навернулись на глаза. - Гермиона, я хотела бы помочь тебе, хотела бы хоть что-нибудь сделать, чтобы остановить это. Но у меня будет много времени, чтобы во всем разобраться. Я не остановлюсь, пока не получу ответ для тебя. Я могу заставить тебя вернуться, зная, с чем тебе придется столкнуться: это слишком ужасная жизнь, чтобы отправлять кого-нибудь туда. Гермиона грустно улыбнулась. - Знаю. Именно поэтому мне нужно, чтобы вы избавились от этих воспоминаний, Минерва. Вы не можете сохранить их, вы не должны знать, что будет. Вы можете что-нибудь сделать, чтобы изменить историю, если сохраните их. Минерва нахмурилась. - Дитя, я бы ничего не сделала, что могло бы угрожать нашему будущему. - Не нарочно, но вы могли что-нибудь упустить. Вы не смогли бы сидеть и смотреть на все это, вы слишком беспокоитесь о многих людях, чтобы ничего не делать. Это часть того, почему я не могу остаться. Дамблдор прав в этом отношении: я не была бы в состоянии просто сидеть сложа руки и смотреть как они умрут. Было бы безумием, увидеть все это снова, – сказала ей Гермиона. Минерва нахмурилась еще больше, но Гермиона продолжила: - Вы должны избавиться от воспоминаний и дать мне стереть из вашей памяти все следы от них. Я не могу попросить вас хранить все это в тайне всю вашу жизнь, зная, чем все это закончится, зная, что вы ничего не можете сделать, чтобы остановить это. Минерва покачала головой. - Нет. Гермиона, я не позволю тебе стереть свою память. Но, если ты действительно чувствуешь, что я не смогу сдержаться, тогда позволь мне их по крайней мере заблокировать. Я могу заблокировать их не видеть, пока не наступит подходящее время, я отказываюсь идти вперед с закрытыми глазами. Гермиона думала обо всем этом. Это был неплохой компромисс: Минерва не вспомнит об этом в ближайшие пятнадцать-двадцать лет и все останется неизменным. - Хорошо. Вы можете открыть их на моем седьмом курсе. Это предупредит вас о войне, - сказала Гермиона. Минерва покачала головой. - Может быть с первого курса? Ведь я узнаю, кто ты. Гермиона слегка улыбнулась. - Вы узнаете, кто я, в любом случае. Я не хочу блокировать все ваши воспоминания, только о том, что произойдет позже. - Нет, моя дорогая, я не останусь в неведении так долго, – сказала ей Минерва. Гермиона вздохнула. - Тогда, начало седьмого курса? Минерва подняла бровь. - Нет. Как насчет твоего второго курса? Гермиона снова вздохнула. - Шестой. - Третий, – сказала ей Минерва. - Я не смогу помочь, если не узнаю, что должно быть сделано. Мне нужно время, чтобы понять это. Гермиона покачала головой. - Дамблдор еще будет жив и он не должен увидеть, что что-то изменилось. У меня было много времени, но я не знаю, что можно изменить. Что насчет конца моего пятого курса? Минерва размышляла над этим. Это дало бы ей два года, но она знала, что Сириус умер в конце ее пятого курса. У нее не будет шанса, чтобы попытаться спасти его, без какого-либо знания о происходящем. - Четвертый, – сказала ей Минерва. Это даст мне год подумать об этом. Гермиона вздохнула. - Конец четвертого курса. Вы не можете отстранить Гарри от участия в Турнире Трех Волшебников и не можете предупредить его или помешать. Минерва думала обо всем, что узнала, после небольшой паузы она кивнула. - Хорошо, конец твоего четвертого курса. Гермиона кивнула. - Но к концу, летом перед пятым курсом. А еще через год мы не приедем в школу. Вы не можете остановить нас, не сможете удержать нас от того, что мы должны будем сделать. Вы не можете вмешиваться в события, которые касаются нас. Мне нужна от вас клятва, что вы ничего не измените и никому об этом не расскажите. Минерва снова нахмурилась. - Но как я буду разговаривать об этом с Альбусом, если ты заставляешь меня дать тебе клятву? Гермиона задумалась. - Хорошо, вы не можете говорить об этом с кем-либо, кроме Дамблдора... Как насчет этого? Минерва вздохнула. - Неужели ты не позволишь Северусу узнать? Не смотря на то, что любишь его? О том, кто ты на самом деле? Ты позволишь ему умереть, думая, что ты просто оставила его? Гермиона вздохнула. - Мне так хочется все рассказать ему. Я не хочу, чтобы он меня ненавидел и не хочу, чтобы он думал, что это всего лишь глупая игра, это не так. Я люблю его. Это так больно, знать, что ему грозит и знать, что я не могу остановить это или предупредить его. Он не заслуживает смерти, он так многое отдал и... он даже не владел этой чертовой палочкой, которую так жаждал Волдеморт. Он умер ни за что, просто еще одна душа добавилась в список этого монстра, которая была напрасно потеряна. Как я хочу, чтобы у меня тогда были необходимые знания, чтобы спасти его. Если бы я знала, что он еще жив... это бы многое изменило. Гермиона впилась пальцами по волосы. Минерва снова нахмурилась, задумавшись об этом. - Гермиона, все в порядке, ты просто поняла, что то, о чем ты думала, уже не так важно. Поняла, что парень, о котором ты заботилась, не подходит тебе. Вы просто все повзрослели. Гермиона сидела на стуле, думая обо всем, что произошло во время войны. - Повзрослели? Вы думаете, что я взрослая? Порой я была так глупа и эгоистична, так сосредоточена на том, что потеряю своих друзей здесь, что даже не задумывалась о тех, кого оставила в своем времени. Минерва вздохнула. - Гермиона, мы обе знаем, что ты не глупая или эгоистичная, так расскажи мне сейчас о других. Гермиона закрыла глаза. - Я не думала, что Тонкс умрет, не думала, что Коллин Криви умрет. Я не думала, что умрет Фред и это заставит страдать Джорджа. Гермиона открыла глаза и печально посмотрела на Минерву. - Они близнецы, Фред и Джордж. И когда Джордж потерял Фреда... он словно потерял часть себя. Он не может продолжать работать в магазине приколов, который они открыли: не может жить с воспоминаниями о брате и работать в месте, где они придумывали свои приколы, смеялись и шутили над каждой шуткой, которая им удавалась. У Гермионы по щекам текли слезы, когда она снова вспоминала о всех о них. - Это почти убило Молли, их маму. Она не заслужила потерять своего сына, она такой добрый человек. Она принимает всех, кого встречает, трясется над вами, словно наседка. У нее огромная семья и она просто добавляет вас к ней, любя всех, как только она одна умеет. Джинни очень похожа на свою маму, она постоянно суетится над нами, имея такой же характер. Я так рада, что Джинни была избавлена от этой войны. Минерва не знала, кто были все эти люди о которых она говорила, но чувствовала боль девушки. Это опечалило ее еще больше. - Гермиона это не твоя вина. Ты не несешь ответственности за их смерть, ни за одну из них. Не за твоих друзей здесь и не за тех, из твоего времени. Ты их не убивала. Люди умирают на войне и это ужасно. Ты не можешь спасти всех. Гермиона медленно кивнула. - Я знаю это... но, я все еще хотела бы сделать хоть что-то, чтобы помочь. Я чувствую... я чувствую себя бесполезной и беспомощной, зная, что ничего не могу сделать, чтобы изменить этого. Я никогда раньше не чувствовала себя бесполезной и... я ненавижу это чувство. Минерва подошла к ней, протягивая носовой платок. - Как ты собираешься поступить с Северусом? Гермиона вздохнула и зарылась руками в волосы еще раз. - Я... я не знаю. Я не могу позволить ему умереть, думая, что он мне безразличен, думая, что я не достаточно любила его, чтобы остаться с ним. Гермиона вытерла глаза и высморкалась. Она снова встретилась взглядом с Минервой. - Минерва, что же мне делать? Как я могу вернуться в... никуда? Как я могу вернуться, зная, что никогда снова не увижу его? Даже если он был ужасен, когда был моим профессором... Я все еще хочу его, хочу видеть его и чтобы он обнимал меня. Я хочу иметь возможность слушать его бархатный голос, которым он читал мне. Брови Минервы приподнялись. - Он плохо обращался с тобой, дорогая? Гермиона мягко улыбнулась. - Да, он терпеть меня не мог. Именно поэтому я удивлена, что сейчас он нежен со мной. Интересно, это потому, что у него тяжелый характер и он думает, что никто никогда не полюбит или не захочет его? Все эти годы он ненавидел себя. Может быть, я бы влюбилась в него так или иначе, если бы он остался в живых? Я не знаю, пройдет ли когда-нибудь... его любовь к Лили, но, думаю, что не стала бы разлучать их. Он постоянно раздражался, видя меня, когда у него было плохое настроение. Гермиона чуть усмехнулась, продолжая: - Я была слишком раздражающей. Такой юной и стремящейся поразить всех своими навыками и знаниями. Желая доказать, что маглорожденные не хуже, если не лучше любого чистокровного. Доказывала, что кровь не имеет значения. Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, постоянно ли я раздражала его? Я знаю, что здесь, в начале, заставила его разговаривать со мной, поспорив с ним, чтобы доказать, что я была права с тем чертовым зельем. Она снова тихо засмеялась. - Северус тот, кто научил меня, как правильно готовить то зелье. Он лучший мастер зелий, которого я когда-либо встречала и тот факт, что я показала ему то, чему он учил меня... это просто смешно... Она посмотрела вверх на Минерву. - Я заставила его учить меня очень полезному умению. Уверена, до этого он никогда и никого не учил. Я учила его умениям, которые он потом узнает, но он хотел узнать это сейчас, заставив учить себя. Интересно, он когда-нибудь выяснит, кто я на самом деле и рассердится на меня за это? Гермиона улыбнулась. - Интересно было бы узнать, каким был Северус в детстве... Я не знаю. И никогда теперь не узнаю, – она вытерла слезу, скользнувшую по щеке. Гермиона снова мягко усмехнулась. - Если он не выяснит, кто я, я надеюсь, что он никогда не узнает о том, что Ремус сделал на нашем третьем курсе, иначе он проклянет нас обоих. Минерва чуть улыбнулась. - А что мистер Люпин сделал? Гермиона снова улыбнулась воспоминанию. - Он был нашим учителем по ЗОТИ. Один из моих друзей очень боялся Северуса, а мы работали с богартом. Ремус усмехнулся, когда он узнал об этом и что-то прошептал на ухо Невиллу. Когда он послал заклинание, чтобы развеять богарта, появился Северус в уродливом зеленом платье с красной сумочкой и в столь же уродливой шляпе с грифом. Минерва усмехнулась. - Но почему он должен проклясть тебя, дорогая? Ты же к этому не имела отношения. Улыбка Гермионы стала шире. - Мы недавно сражались на дуэли, - Минерва подняла брови. - Это было простое и безвредное заклинание. Он хотел попрактиковаться в скорости заклинаний, что мы и сделали. Одно из заклинаний, которое я бросила в него, заставило его носить шляпу с грифом, – Гермиона захихикала, когда вспомнила это. Минерва засмеялась вместе с Гермионой. - Бедняга. Гермиона, это было ужасно, – сказала Минерва, все еще смеясь. - Будем надеяться, что он не узнает об этом, особенно, если его характер так плох, как ты говоришь. Гермиона прекратила хихикать. - Он нашел это забавным, может быть, он найдет это забавным и снова. Я сомневаюсь в этом, но шанс все-таки есть. Он выглядел глупо в той шляпе, но, в тоже время довольно симпатично. Сначала был смущен, а затем улыбнулся. Я так хотела увидеть его улыбку, ведь я никогда не видела как он улыбается, пока не оказалась здесь. У него замечательная улыбка, – сказала она и замерла, когда подумала, что никогда не увидит ее снова. Минерва взяла руки Гермионы и сжала их. - Может быть, в этом и была твоя миссия, когда ты перенеслась сюда, дорогая. Чтобы подарить ему время, когда он был бы счастлив. Если он будет таким несчастным... пусть у него будет, что вспомнить. Знать, что кто-то однажды очень сильно любил его. Гермиона вымучила улыбку. - Может быть. Если бы это было так... Я надеюсь, что дала ему хоть что-то, что поможет ему в жизни и рада, что он будет знать, что кто-то заботился о нем. Но он умрет с мыслью, что все ненавидят его, и я... я тоже. Я оставила письмо Дамблдору для Северуса, чтобы он знал, что все узнают, чем он пожертвовал, чтобы спасти нас всех. Дамблдор волновался, что он не сделает того, что он должен, если я останусь в его сердце. Минерва задумалась. - Дитя, если ты хочешь, чтобы он узнал правду, то оставить и мне письмо для него. Расскажи ему, почему ты ушла, расскажи, что ты чувствуешь к нему, расскажи, что ты ничего не могла изменить. Пусть он знает, что ты хотела помочь, что любишь его. Когда придет время я отдам ему письмо. Гермиона кивнула и новые слезы навернулись на ее глаза. - Я думаю, вы правы. Я не могу рассказать ему всего, но, по крайней мере, он будет знать, что я очень люблю его. Я хочу... я хотела бы предупредить его, но не могу. Без его воспоминаний Гарри никогда не победит Волдеморта. Ему нужно, чтобы монстр поверил в его предательство, чтобы спасти всех нас. Минерва вздохнула, было уже довольно поздно. - Позволь я выну воспоминания и ты сделаешь то, что должна. У тебя завтра трудный день и не так много времени, чтобы провести его со своими друзьями. Посмотрим, смогу ли я уговорить Альбуса отменить занятия на несколько дней, чтобы ты могла провести это время с ними. Гермиона кивнула и встала. Две женщины взялись за руки и одновременно коснулись их палочками. Минерва произнесла клятву не говорить о том, что узнала, с кем-либо, кто не был бы посвящен. Но эта клятва позволяла ей рассказать Северусу о Гермионе, когда придет время, но не все. Клятва перестанет действовать после нападения на Северуса в хижине, таким образом, Минерва могла говорить об этом с кем захочет, но только после войны. Серебряная и золотая нити окружили их соединенные руки и связали клятву. Минерва вытащила все воспоминания о Северусе, все воспоминания о его смерти, поместив их в крошечный флакон и запечатав временным заклинанием: она не сможет их открыть до конца четвертого курса Гермионы. Затем Гермиона наложила на нее чары, которые гарантировали бы, что она ничего не вспомнит о флаконе и все, что относится к будущему. Чуть позже Минерва недоуменно посмотрела на нее, держа флакон в руке. - Гермиона, почему ты в моем кабинете и что это у меня в руке? – спросила ее пожилая женщина, чувствуя себя немного ошеломленной после заклинания. Гермиона улыбнулась и сказала, что оставила ей достаточно воспоминаний, чтобы она могла понять, что произошло, не вдаваясь в подробности о будущем. Минерва посмотрела на флакон в руке и ахнула, когда поняла, что та сделала. Гермиона также объяснила ей про клятву, объяснила необходимость такой решительной меры, чтобы обеспечить безопасность своего будущего. Зная, что она сама согласилась на такое, Минерва вздохнула. Она знала, что сделала это для того, чтобы защитить себя и остальных. Минерва крепко обняла Гермиону прежде чем позволить девушке вернуться в свою гостиную. Она поместила флакон на специальную полку с воспоминаниями, удивляясь, что это за другой флакон, стоящий там же. Но воздержалась от его открытия. Скорее всего, она вынула свои воспоминания, а затем стерла себе память о них. Там должна была быть причина, почему она не помнит об этом флаконе. Минерва подумала, знала ли Гермиона об этом флаконе, но решила, что нет, иначе она бы навела на нее чары или просто уничтожила его....

Глава 26

На следующее утро, сидя за завтраком, Гермиона пыталась побороть отчаяние, засевшее глубоко внутри нее. Это было жестоко и требовало много усилий, но она приказала себе, что будет вести себя, как обычно. Она оделась в форму, в которой обычно ходила на занятия, даже, если эти самые занятия и отменят на несколько дней. Это выглядело бы подозрительно, если бы она появилась в джинсах, когда им объявят о выходных. Северус улыбнулся ей, когда она вошла, так как уже сидел за своим столом. Она улыбнулась в ответ и подмигнула ему, а затем села на свое место между Ремусом и Лили. Сириус, как обычно, пытался флиртовать, но она игриво сказала ему, что у него нет ни единого шанса с ней. Сириус зашелся лающим смехом, обратив на себя внимание нескольких студентов. Гермиона тихо посмеивалась, а Ремус усмехнулся рядом с ней. Она почувствовала толчок в свое сознание и пустила Северуса в свои мысли, как уже привыкла это делать. - От чего Блэк лает на этот раз? - спросил ее Северус. Гермиона ухмыльнулась. - От того же, что и всегда. Ему, по-видимому, нравится получать отказы, - сказала она. Она увидела, как он тихо посмеивается, прежде чем послать ей еще одну мысль. - Ты чувствуешь себя лучше? Ее взгляд встретился с его, а брови поднялись в замешательстве от его вопроса. - Лучше? - Лили сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Она думала, что это простуда или аллергия, - ответил он, удивляясь ее небольшой заминке. Гермиона улыбнулась. - Ты спрашивал обо мне? Видишь, я говорила, что ты хороший. Она видела, как его губы чуть изогнулись. - Только для тебя. Так да или нет, уже лучше? Она слегка кивнула, не уверенная, обнаружит ли он ложь в ее мыслях. - Чем бы ты хотел заняться сегодня? Он поднял бровь. - Ты забыла, что у нас сейчас занятия? Или ты предлагаешь прогулять? Не думаю, что наше отсутствие остаться незамеченным. Она ухмыльнулась. - Я имею в виду, после уроков. Хотя, идея прогулять занятия с тобой звучит заманчиво. Он на мгновение отвел от нее взгляд, прежде чем встретить ее глаза снова и чуть улыбнулся. - Лили странно смотрит на тебя, нас уже заметили и мы не пропустим ни одного занятия. Гермиона посмотрела на Лили, которая ухмылялась ей. - Что? - спросила Гермиона. Лили покачала головой. - Вы двое такие забавные. Ты выглядишь так, как будто ведешь разговор с помощью глаз. Гермиона сдержала смех. - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - ответила она, изо всех сил пытаясь не подпрыгнуть, когда Северус снова мысленно обратился к ней. - Ты такая ужасная лгунья, мы должны поработать над этим, - сказал он, а она прикладывала все усилия, чтобы не смотреть на него, хотя, ее губы чуть подрагивали от сдерживаемого смеха. Лили, не имея ни малейшего понятия об их мысленном разговоре, продолжала говорить: - Я уверена, что вы этого не делаете, но это так мило смотрится. Мне просто интересно: с тем, как часто вы оба иногда исчезаете, как скоро после окончания школы мы найдем вас с крошечным Северусом или Гермионой? Глаза Гермионы расширились. - Что? - Она встрепенулась и ее вилка с грохотом упала на тарелку, и только надеялась, чтобы Северус не видел этого комментария в ее голове. - Что? - Он быстро толкнулся в ее мысли. - Это не... это же не то, почему тебя вчера не было, не так ли? - тогда ему показалось, что именно поэтому она побежала в кабинет МакГоннагалл и оставалась там так долго. Гермиона вздохнула, ее надежда рухнула от того, что он увидел это. Хотя, она почувствовала его легкую панику и покачала головой. - Нет. Лили просто... Я думаю, что это был ее способ выяснить, действительно ли мы пара. - Ты слышишь меня? - сказала Лили, что заставило Гермиону застонать. К счастью, она была спасена от необходимости что-либо отвечать, так как Дамблдор попросил у студентов внимания. Хотя, она до сих пор слышала последнюю мысль Северуса. - А мы пара? Гермиона встретилась с ним взглядом. - Северус, я люблю тебя. Что может быть важнее, чем это? - подумала она, прежде чем директор заговорил. - Я хочу пожелать всем студентам доброго утра. Мое объявление касается только седьмого курса: с приближающимися Тритонами, я призываю всех студентов найти время, чтобы должным образом подготовиться к ним. Я разрешаю седьмому курсу взять небольшой перерыв в занятиях в течение следующих нескольких дней, это даст вам время, чтобы учиться или расслабиться, в зависимости от ваших потребностей. Я призываю вас учиться, но только вы знаете, насколько хорошо вы подготовлены. Профессора не будут беспокоить тех, кто не учится. Вы все знаете, насколько важны ваши Тритоны, если вы чувствуете, что вам необходим дополнительный урок, то ваши профессора по-прежнему будут доступны в учебное время и протянут руку помощи. Я прошу всех профессоров сделать все возможное, чтобы уделить несколько минут для каждого студента. Сегодня среда, занятия у седьмого курса возобновятся в понедельник, это все, - Дамблдор снова сел. Гермиона знала, что он сделал это для нее, тем более, что он встретился с ней взглядом и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, прежде чем вернуться к завтраку. Она только надеялась, что это означает, что у нее есть время до понедельника, чтобы попрощаться со своими друзьями. - Похоже, мы действительно прогуляем уроки, - толчок в ее мысли вернул ее обратно к друзьям и любимому. Она одарила его улыбкой. - Кажется, да. - Означает ли это, что я твой на все это время? - спросил он ее. Гермиона очень хотела, чтобы это было так. - Это означает, что у тебя будет только часть этого времени, мне придется провести несколько дней и с друзьями. Ты можешь присоединиться к нам, я бы этого очень хотела, - думала она, улыбаясь ему. Она видела, как он вздохнул. - Я попробую, но только, если ты обещаешь, что я проведу с твоим идиотом-другом Блэком как можно меньше времени. Она усмехнулась. - Это можно устроить, я уверена. Он ухмыльнулся. - Мы могли бы снова устроить дуэль. Выигрывает тот, кто первым разденет другого. Она фыркнула и рассмеялась, заставляя Ремуса и Лили повернуться к ней. Она сказала им, что ей пришла забавная мысль, те только покачали головами. - Ты уже знаешь, что я могу раздеть тебя одним движением руки, - подумала она, все еще ухмыляясь. Он снова усмехнулся. - Тогда я позволил тебе победить. Она, наконец, отодвинула тарелку. - Посмотрим, - Она подмигнула ему и сказала друзьям, что увидит их позже, встала и направилась к двери зала. Она шла по коридору, когда почувствовала, как он схватил ее за руку, обнимая. Ее глаза смеялись. - Что? Ты имеешь в виду прямо сейчас? Он быстро поцеловал ее и направился к Выручай-комнате, ее мягкий смех эхом отдавался от стен. Он втянул ее в комнату, в которой не было ничего, кроме огромной кровати, покрытой шелком. Северус обнаружил, что она быстро ответила на его вызов, весело играя с ним. Каждый раз, когда он снимал с нее одежду, она движением руки возвращала ее обратно. В четвертый раз, когда она сделала это, его глаза немного сузились. Она подавила смешок, ведь он почти раздел ее, когда понял, что она снова полностью одета. Его глаза загорелись и когда он поднял бровь, она, наконец, позволила себе рассмеяться. - Ты сказал, что хочешь, чтобы это была дуэль. Поэтому я возвращала свою одежду обратно. Итак... дуэль? - сказала она ему, все еще немного ухмыляясь. Его губы изогнулись, а еще через десять минут ее одежда опять оказалась на ней и тогда он отказался от магии. Северус притянул ее к себе и страстно поцеловал, избавляя от одежды вручную. Она не могла сосредоточиться на работе с магией, не то, чтобы она хотела, чтобы он останавливался. Ее тело запылало всего лишь после одного поцелуя и она не понимала, как он это сделает, но ей это нравилось. Когда она оказалась только в носках и трусиках, то приложила все усилия, чтобы сосредоточиться и двумя быстрыми взмахами руки раздеть его. Она почувствовала, как он улыбнулся ей в губы, прежде чем он отстранился. - А ты оказывается, обманщица. Но, в любом случае, я победил, - сказал он ей, тогда как его глаза блуждали по ее золотистой коже. Она слегка нахмурилась. - С чего ты взял, что выиграл? Я раздела тебя первая. Он ухмыльнулся и подхватил ее на руки. - Хорошо, ты. Но я в любом случае в выигрыше, - сказал он, прежде чем аккуратно положить ее на кровать. Прошло довольно много времени, прежде чем они покинули комнату и пошли искать ее друзей. Сириус улыбнулся ей понимающей улыбкой, что заставило ее покраснеть, когда она поняла, что ее одежда были помята, а жилет был кое-как застегнут. Отказываясь использовать магию, она исправила это руками. Северус покачал головой и использовал не себя магию. Джеймс вздохнул от того, что Сириус заставил Гермиону чувствовать себя неловко и дал тому подзатыльник. Лили только ухмылялась, а Ремус изо всех сил старался делать вид, что он понятия не имеет, где была эта парочка или чем они занимались. Северус взмахнул рукой и поправил одежду Гермионы, стараясь не смеяться над ними. Если кто-то и заметил, что он сделал, то молчал. Таким образом, они провели день, гуляя по округе, когда увидели Хагрида. Он строил свою хижину и Гермиона направилась к нему, в то время как остальные с любопытством последовали за ней. Все они были удивлены, когда Гермиона назвала крупного мужчину по имени: - Привет, Хагрид, - и заметила, что все взоры с удивлением обратились к ней. - Э-э-э… привет, Гермиона. Рад видеть вас, – сказал он, останавливая работу. Она улыбнулась ему. - Хагрид, я хотела бы познакомить вас с моими друзьями, - Она каждого представила ему, улыбаясь, когда все они казались озадаченными тем, как она познакомилась с мужчиной. Она объяснила, что столкнулась с ним здесь, заставляя Хагрида улыбнуться ей. - Это... кстати, благодарю за разговор с Дамблдором обо мне. Он... э-э-э... нашел меня некоторое время назад и предложил работу лесника. Гермиона улыбнулась. - Я рада, что он взял вас. Позвольте мне помочь вам с хижиной, – она еще раз удивила всех. Хагрид улыбнулся ей. - Ну, вы не должны делать этого. Вы, э-э-э... слишком слабая, чтобы поднять любое из этих бревен. Гермиона усмехнулась и взмахнула палочкой, заставляя хижину строиться саму по себе: пилы пилили деревья, затем дерево летело на место, где молоток прибивал его. Улыбка Хагрида стала шире. - Спасибо. Они остались и болтали в то время как хижина Хагрида строилась. Постепенно она превращалась в ту хижину, какой она ее знала и Гермиона расчистила пространство вокруг нее, зная, как тут все было забито в ее время. Гермиона заметила, Северус несколько раз смотрел на нее, легкая улыбка украшала его губы, а восхищение заполняло глаза. Она сжимала его руку каждый раз, когда замечала это и возвращалась к разговору с остальными. Постройка хижины не заняла много времени: Гермиона просто использовала заклинание, чтобы подгонять древесину по размеру, а затем устанавливала ее. Она думала о добавлении заклинания, которое мастера используют при изготовлении палаток, чтобы сделать пространство внутри хижины больше, но, так как его палочка была сломана, она не хотела, чтобы он попал в беду. Лили весело украшала домик, добавляя шторы из коробки, данной Хагриду Дамблдором. Гермиона улыбнулась, когда увидела, что шторы и постельные принадлежности выглядят так же, как когда она бывала тут в детстве. Парни расставляли мебель, включая Северуса. Разговаривая, они все вместе пообедали: просто небольшой пикник, который Гермиона попросила накрыть домового эльфа. Эльфийка сначала занервничала, увидев великана Хагрида, но успокоилась, после того, как Гермиона представила того, как своего друга. Всем было интересно, как она смогла позвать эльфа, но она пожала плечами и сказала, что любой мог бы догадаться как, если знает имя эльфа. Она видела, как Лили и Северус подняли брови, когда заметили ее ложь, но она только улыбнулась, пожав плечами и вернулась к прерванному разговору. Когда хижина была готова, Хагрид улыбнулся им всем. Поблагодарил за помощь и предложил им приходить в гости, когда захотят. Когда пришло время уходить, Хагрид наклонился и обнял Гермиону, поблагодарив ее еще раз за все. Она заставила себя не морщиться, когда полугигант сжал ее слишком сильно. Северус заметил это, но, так как она улыбалась, оставил его в покое. Он уставился на голову великана, задаваясь вопросом, почему тот был любезен с девушкой, но, увидев только дружелюбие по отношению к ней, улыбнулся, понимая, что Гермиона обрела друга на всю жизнь в лице этого большого мужчины. После этого они пошли на ужин, где Гермиона сказала своим друзьям, что увидится с ними позже. Они кивнули, зная, где она планировала провести ночь или, по крайней мере, с кем. Она толкнулась в мысли Северуса и сказала ему, что встретится с ним после ужина в Выручай-комнате. Он улыбнулся ей и кивнул, а затем вернулся к своему ужину. Она столкнулась с Дамблдором на выходе из Большого зала. Он потянул ее в сторону и сказал, что у нее есть время до воскресенья, чтобы попрощаться со всеми. Она должна была уехать в воскресенье вечером. Сказал также, что никто не будет патрулировать возле Выручай-комнаты, так что, если она окажется в ней после отбоя, никто не будет об этом знать, предполагая, что никто не выходил из гостиных после отбоя. Она улыбнулась и поблагодарила его, зная, что он пытался дать ей время, какое только мог. Она оценила это и сказала ему, что ей жаль, что она сердилась на него в последний раз в его кабинете. Дамблдор сказал ей, что он понял и уже забыл об этом. Старый волшебник кивнул кому-то за ее спиной и ушел. Гермиона обернулась и увидела, что Северус стоял в нескольких футах от нее: он только что вышли из Большого зала и увидел, как Дамблдор остановил ее. Он смотрел на нее с любопытством, и направился к ней. - Чего он хотел? Она улыбнулась ему. - Он сказал мне странную вещь. Рассказал о патруле возле Выручай-комнаты: никто не будет патрулировать возле ее. Она никогда не открывается для патруля, так что, если кто-то останется там после отбоя, они будут в безопасности, оставаясь там до утра. Северус слегка нахмурился. - Почему он сказал тебе об этом? Гермиона пожала плечами и улыбнулась, мысленно пряча ложь, а затем произнесла: - Это дало мне идею. Он поднял бровь. - Какую идею? Гермиона просто усмехнулась и потащила его за собой, призывая Выручай-комнату. Когда они открыли дверь, Северус увидел небольшую комнату, с маленьким столом и несколькими книгами на нем. Так же там была еще одна закрытая дверь в одной из стен и большая кровать, которую они использовали много раз. Он приподнял бровь, глядя на все, что видел. Она повернулась к нему лицом. - Северус, я подумала, захочешь ли ты снова провести со мной ночь? Мне нравиться спать, когда ты обнимаешь меня. Если ты, конечно, этого хочешь. Его взгляд встретился с ее и чуть потеплел, в нем было не столько желание, сколько любовь. Хотя, она была уверена, что еще увидит в его глазах желание сегодня вечером. Он протянул руку и обхватил ее щеку. - Хочу. Мне понравилось просыпаться рядом с тобой, как тогда, в номере в Трех Метлах. Я хотел повторить это снова, но не думал, что у меня будет шанс до окончания школы. Она улыбнулась ему. - Мне тоже понравилось. Она поцеловала его и подвела к дивану, схватила в руки книгу и сказала, чтобы он устраивался поудобнее: на этот раз она намеревалась читать ему. Это его заинтересовало и он быстро сел на диван. Гермиона улыбнулась, когда его голова оказалась на ее коленях. Она открыла книгу, ту самую, что Дамблдор подарил ей на Рождество и начала читать. Она ждала, что он начнет комментировать, но он этого не сделал, просто слушал ее мягкий голос, когда она читала, воображая действие книги в своем сознании. Она почувствовала его присутствие в своих мыслях и знала, что он наблюдал, что она представляла, в то время как читала. Она продолжала читать, а ее рука скользнула вниз и слегка погладила его по волосам, услышала, как он вздохнул, когда ее пальцы перебирали его мягкие и шелковистые пряди. Гермиона не отводила взгляда от книги и продолжала рассказывать ему историю, которую она читала много раз. Это была «Сон в летнюю ночь», Шекспира. Ее мысли о том, как выглядели феи заставили его улыбнуться, а изображения в ее сознании уже скользили дальше. От сцены к сцене он смотрел ее мысли, слушая ее слова, заинтригованный историей, которую никогда раньше не слышал. Слова были прекрасны, как и девушка, читающая их. Он усмехнулся, услышав, какая путаница произошла между парами и внимательно следил за лицом Гермионы, когда она сказала ему, что сказка закончилась. Было поздно, когда она, наконец, отложила книгу в сторону, продолжая мягко гладить его волосы. Его глаза смотрели на нее и в них она увидела, каким спокойным и расслабленным он был. Это вызвало у нее улыбку, зная, что это она подарила ему некоторое спокойствие, когда была здесь с ним, знала, что никогда прежде не видела этого в его глазах. Он медленно сел и нежно поцеловал ее, а затем поднялся с места, помогая ей встать, после чего поднял на руки, чтобы отнести в постель. Этой ночью он хотел любить ее медленно, никуда не спеша, даже, когда снимал с нее одежду. Не позволил спешить и ей, раздевая его. Это было ново для нее. С момента их первой ночи, он никогда не проявлял медлительности или мягких прикосновений. Обычно он жаждал ее так сильно, что это поражало ее, его желание всегда возбуждало ее и наполняло тело теплотой. Но сегодня он был нежным, исследуя каждый дюйм ее тела, как он и хотел. Сегодня не было страсти или жара. Сегодня было все по-другому, сегодня была любовь, которой они делились. Магия от происходящего между ними, заставила выступить слезы на ее глазах. Когда он привел ее к кульминации, которая была более полной, чем все, что она когда-либо испытывала, она почувствовала, как слеза покатилась по щеке. Она вытерла ее раньше, чем он смог бы заметить и нежно улыбнулась ему, когда он чуть отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. Ночью, после того как Северус заснул, она встала, зная, что должна, наконец, написать письмо для него, чтобы он прочитал его в будущем. Держа в руках зажженную свечу, она подошла к столику, где уже появилось несколько листов пергамента, перья и чернила. Даже конверт, чтобы запечатать письмо был там же. Некоторое время она смотрела на пергамент, прежде чем начать писать. " Мой дорогой Северус... " Написала она, обмакнув перо в чернила. Она чувствовала, как слез бегут по щекам, пока она написала письмо. Желая вложить всю свою любовь и эмоции в эти несколько страниц, она рассказала ему большую часть правды, ту, что могла. Начала с конца пятого курса, это было то время, в которое она и Минерва решили, что расскажут ему обо всем. Решила, что ему потребуется некоторое время до получения ее письма от Дамблдора и молилась, чтобы он не возненавидел ее, узнав правду. В какой-то момент слезы начали падать на пергамент и она не успевала вытирать их достаточно быстро, и это размыло несколько строк письма. Знала, что то, что она написала, вероятно, было к лучшему: это был слишком тонкий намек на то, что она потеряет его, прося быть осторожным и не верить тому, что Волдеморт всегда говорил, что он был верным его слугой. Сделал бы все возможное, чтобы быть в безопасности. Когда она закончила писать письмо, то запечатала его и убрала в сумку, она отдаст его Минерва позже. Когда она поднялась, стол исчез, но остались плавающие свечи для нее, так как слезы продолжали капать, затем Гермиона пересела на диван. Она тихо фыркнула, когда носовой платок появился у нее на коленях. Она улыбнулась и взяв его, вытерла лицо, благодарная комнате за то, что она обеспечивает ее всем необходимым. А затем подумала, что если бы она была на самом деле умна, то сбежала бы в туалет, чтобы не разбудить Северуса. Рука, опустившаяся ей на плечо, заставила ее подпрыгнуть. У нее вырвался небольшой вскрик, но когда она подняла глаза, то обнаружила, что Северус стоит рядом с ней, тревога плескалась в его сонных глазах при виде ее слез. Она попыталась успокоиться, ища клочок мужества и решимости, чтобы остановить слезы. Одним движением руки, ее лицо было приведено в норму, все следы слез исчезли. - Почему ты плачешь, милая? - спросил он, присев на корточки перед ней. Она улыбнулась ему искренней улыбкой и пожала плечами. - Это глупо, мне приснился кошмар и я думала о своих друзьях и семье. Думаю, я просто скучаю по ним. Я встала, чтобы не беспокоить тебя, прости, если разбудила. Его черные глаза изучали ее, видя в ее глазах до сих пор намек на печаль. Он слегка погладил ее по щеке большим пальцем. - Хочешь поговорить об этом? Это может помочь. Она почувствовала, как ее глаза снова становятся влажными от его слов. Его нежность удивила ее, но заставила любить его еще больше. - Нет, я хочу кое-что другое. Он мягко улыбнулся ей. - Все что угодно. Если это в моих силах, то оно твое. У нее перехватило дыхание, услышав его слова. Так много мыслей кружилось у нее в голове от его заявления. Она хотела попросить его быть осторожным, чтобы он всегда носил с собой какое-нибудь зелье, так, на всякий случай, но знала, что не могла просить ничего из этого. Он не поймет и к тому же, это может быть рискованно, он начнет задавать вопросы на которые она не могла ответить. Вместо этого она попросила единственное, что, она была уверена, ничего не изменило бы, то, что она действительно хотела. - Ты займешься со мной любовью? Он снова искал ее взгляд, пытаясь понять, хотела ли она просто отвлечь его, но, видя, что это было действительно то, что она по-настоящему хотела, улыбнулся. - Думаю, что это в моих силах. Хотя, ты могла бы подумать и подольше, я был готов дать тебе все, чего бы ты не пожелала. Она улыбнулась, слегка дрожа. - Ты – все, чего я хочу, все, о чем мечтаю, - она снова боролась со слезами, когда говорила правду, зная, что он будет всем, чего она хочет. От ее тихого заявления его сердце сжалось в груди, но он не понимал, почему она казалась такой грустной, когда говорила это. Он встал и отнес ее обратно на кровать, где нежно любил ее снова и снова. Слезы снова набежала на ее глаза, но она была в состоянии скрыть их. Он - все, что она когда-либо хотела, но никогда не сможет иметь, когда уйдет....

Глава 27

Гермиона и Северус просыпались в Выручай-комнате каждое утро и уходили из нее, чтобы провести день с Лили и мародерами. Иногда Питер присоединялся с ним. Хотя, когда он был рядом, Гермиона замечала, что Северус пристально смотрит на него, также поступала и она. Они все наслаждались теплой погодой, не думая о занятиях. Северус крепко держал руку Гермионы, когда слушал, как ее друзья говорят о том, чем планируют заняться после окончания школы. Лили, конечно же, говорила о своей свадьбе с Джеймсом и требовала, чтобы Гермиона была подружкой невесты. Гермиона улыбнулась и сказала, что не против, если это будет в ее силах. Северус заметил печаль в глазах любимой, прежде чем она скрыла ее, но не понял почему. На данный момент он отступил, зная, что всегда может спросить ее об этом позже, только и потом не получилось: Гермиона была очень хороша, отвлекая его. Сириус, услышав о планах своих друзей пожениться, сказал, что сам никогда не успокоится и не женится, если, конечно, Гермиона, наконец, не поймет, что Сириус был бы лучшим вариантом для нее, если она выйдет за него замуж. Северус прищурился и уставился на него в раздражении, но был спасен от того, чтобы проклясть Сириуса, когда Гермиона ухмыльнулась и сказала тому прекратить мечтать. Не было никакой возможности, что она когда-нибудь выйдет за него замуж, даже если он будет последним мужчиной на земле: человеческий род просто вымрет, если бы это было так. Сириус добродушно рассмеялся и сказал, что она не может винить его за попытку. Все остальные только закатили глаза на это: они не знали, имел ли он в виду то, что говорил или просто пытается уколоть Северуса своими замечаниями. Хотя, Лили подумала, что скорее всего это было и то и другое. Гермиона нашла место в их сердцах и ни один из них не мог представить, что ее не будет в их жизни. У Лили уже были планы, чтобы просить Гермиону стать крестной ее первого ребенка, а так же, может быть и второго. Эта мысль заставила Лили улыбнуться. Ремус не говорил много о своих планах после окончания школы, он не думал так далеко вперед. Все, что он хотел знать и на что надеялся, это то, что они останутся близкими друзьями. Джеймс ударил Ремуса по спине и сказал, что у него не было бы ни единого шанса избавиться от них. Джеймс с усмешкой сказал, что с помощью Ремуса они могли бы, по крайней мере связать и заставить замолчать Сириуса, чтобы наконец наступило спокойствие. Сириус залился лающим смехом и сказал, что, даже, если бы Джеймс имел армию, он не смог бы связать его. В конце концов он был Сириусом Блэком. Трое мародеров развязали шуточную борьбу, чтобы увидеть, смогли бы они связать Сириуса. Гермиона рассмеялась, когда смотрела на все это. Северус ухмыльнулся, он тоже наблюдал за парнями, думая, что тоже хотел бы побороться, чтобы увидеть, смог бы связать Сириуса и победить. Когда Джеймс и Ремус поняли, что Сириус был немного более грозным соперником, чем они ожидали, то оба позвали Северуса, чтобы он помог им. Это удивило не только Северуса, но и обоих девушек. Северус стоял и молчал, прежде, чем с небольшой ухмылкой присоединился к ним. Втроем они смогли связать и заткнуть рот Сириусу, в то время как тот смотрел на них. Гермиона и Лили громко смеялись при виде того, что сделали ребята. Может быть, они станут друзьями? Думала Гермиона, пытаясь бороться со смехом при виде Джеймса и Ремуса, танцующих вокруг Сириуса, который все это время боролся, чтобы освободиться. Северус просто стоял в стороне, глядя на них и очень довольный собой. Чуть позже Сириуса освободили и он успокоился, поклявшись отомстить Джеймсу и Ремусу. Его месть Северусу состояла в заигрывании с Гермионой, пока та не пригрозила снова связать его, но уже на всю ночь. Сириус быстро заткнулся. Все вместе они шли обратно в Большой зал на ужин, где Северус был вынужден покинуть их, чтобы сесть за стол Слизерина, хотя, он по-прежнему общался с Гермионой ментально. Гермиона и Северус до конца ночи практиковались в легилименции в Выручай-комнате: она вновь пыталась прорваться сквозь его блок, но у нее не получалось, как она не надеялась на успех. Она могла пройти сквозь слабенький блок, но это было ничто, по сравнению с его более сложным блоком. Северус все меньше использовал свою палочку для заклинаний и делал большие успехи в невербальных, так что ей осталось немногому научить его. Все, что она могла сделать, это дать несколько советов, чтобы помочь ему улучшить свои навыки. У Северуса не было такого магического истощения, как у нее, и он понятия не имел о том, почему это было так. Она тоже не знала, и он предположил, если она все делает правильно, то, может быть, он просто был магически сильнее ее, в любом случае, это не имело большого значения, но заставило ее задуматься. По крайней мере, пока Северус не подхватил ее на руки и не понес к кровати. Гермиона заметила, что с каждым прошедшим днем становится все более безумной, проводя каждую минуту со своими друзьями, желая убедиться, что она не пропустила ни одного важного момента. Если Северус и заметил ее беспокойство, то не комментировал, хотя, она была уверена, что он заметил это. Лили тоже заметила и Гермиона просто сказала, что приближающиеся Тритоны сделали ее такой безумной. Лили слегка нахмурилась, но ничего больше не сказала.

***

Наступила суббота и Гермиона почувствовала, как она вся напряжена, она боялась прихода следующего дня, она не была готова уйти, не была готова потерять их всех, ей было нужно больше времени. Во время завтрака Северус послал ей несколько любопытных взглядов, но она заставила себя улыбнуться ему, борясь со слезами при мысли, что никогда не увидит его снова. Она только теребила свою тарелку, почти ничего не съев, когда тень упала на нее. Подняв глаза, она увидела, что Минерва стоит за ее спиной. - Мисс Браун, могу я поговорить с вами в моем кабинете? – спросила Минерва, смотря на нее строгим взглядом. Гермиона кивнула. - Да, профессор МакГоннагалл. Она встала и пошла за Минервой из Большого зала. Придя в кабинет, Минерва повернулась к Гермионе с добрым взглядом. - Как ты держишься, дорогая? Гермиона вздохнула, когда ее маска исчезла и слезы побежали по щекам. - Могло быть и лучше, но я делаю все от меня зависящее, чтобы не показывать этого, - ее подбородок задрожал и Минерва просто раскрыла ей свои объятия. Гермиона упала в них, вся в слезах. - Я не могу оставить их, Минерва. Я хочу больше времени, это меня убивает. Знать, что я ухожу и стараться сохранять нормальный вид. Часть меня думает, что было бы лучше оставить их сейчас, пока не станет только хуже, но я не могу оставить их так рано, зная о будущем. Минерва не знала, как помочь ей. Она не знала, какие слова будут легче для бедной девушки, так что она просто обнимала Гермиону, в то время как молодая женщина плакала. Ее собственные глаза увлажнились, услышав рыдания Гермионы. - Мне очень жаль, дитя. Я хотела бы хоть что-то сделать для тебя. Но ответь мне, если бы ты знала, что у тебя есть еще несколько дней, даже недель, тебе стало бы легче? –спросила Минерва, уже зная ответ. Гермиона покачала головой. - Нет, я была бы так же раздавлена, как я сейчас. Я бы хотела еще больше времени. Минерва грустно улыбнулась. - Я знаю, дорогая. Я бы тоже хотела больше времени. Гермиона сделала глубокий вдох и заставила слезы, наконец, остановиться. Она просто теряла драгоценное время, стоя здесь и плача. Когда она смогла, то отстранилась и движением руки вернула лицу нормальный вид, все следы слез исчезли. Гермиона сделала еще один глубокий вдох и расправила плечи. - Благодарю, Минерва, мне нужно было выплакаться, но слезы не принесут мне ничего хорошего. Мне нужно просто наслаждаться тем временем, которое у меня осталось, чтобы я не сожалела, что зря потратила время впустую, – По крайней мере, у меня останутся воспоминания после того, как я вернусь. Думала Гермиона, борясь с новой волной слез. Минерва не могла не восхититься мужеством молодой женщины и ее силой, чтобы взять себя в руки. Пожилая женщина знала, что она будет по-прежнему рыдать глубоко в душе. Но Гермиона права, слезами здесь не помочь. - Ну что ж, я бы сказала, что ты готова вернуться и провести день со своими друзьями, - Минерва хотела еще что-то добавить, но не смогла. Альбус прав, Гермиона не могла остаться. Она слишком много знала. Даже если бы она могла сохранить свои знания от друзей, то, если Темный Лорд схватит ее, Минерва даже думать не хотела, что может тогда произойти. Последний раз обняв Минерву, Гермиона оставила ее кабинет. Она знала, что будет трудно, но она должна была убедиться, что ее последний день в Хогвартсе будет наполнен счастьем. В эту ночь, Северус и Гермиона снова лежала обнаженными на кровати. Большая кровать, что Выручай-комната предоставила им, была в беспорядке от пережитых страстей: они просто наслаждались покоем после занятия любовью. Голова Гермионы покоилась на плече Северуса, а он нежно гладил пальцами по ее боку. Завтра она уезжала, и Гермиона решила свою судьбу, она хотела бы вернуться домой к своим друзьям в будущем и спокойно прожить остаток своей жизни. Она знала, что никогда не забудет своего времени здесь, никогда не забудет, сколько все они значили для нее. Правда, она не увидит большинства из них, но она все равно вернется к Ремусу и Минерве. Этого было бы достаточно, так должно было быть. Может быть, все будет иначе после ее возвращения. Может быть, Ремус удостовериться, что останется в ее жизни после того как она вернется. Сейчас же они были ближе друг другу, чем тогда. То же самое касалось и Минервы. Они все разделили ее жизнь здесь в течение последних нескольких месяцев, привязали к себе, чего Гермиона не ожидала от них. Она всегда была близка к Минерве, но теперь было отличие: разделенное вместе с ней путешествие во времени. Было трудно уйти, но она это сделает. Она сделает это с высоко поднятой головой, чтобы никто не видел ее в слезах, прежде чем она исчезнет из их жизни. Она только молилась, чтобы Северус не возненавидел ее после отъезда. Не возненавидел ее, когда поймет, кем она была на самом деле. Она ничего такого не помнила из своего детства, так что, возможно, он никогда не догадается. Может быть, он просто забыл о ней и ему было все равно, когда она снова встретилась с ним на первом курсе. Он был подлым и неприветливым ублюдком в ее школьные годы: может быть, он просто пожал плечами, видя девушку, которую он когда-то знал, не более. Мысль о том, что происходило, было словно удар ножом в грудь. Она не хотела, чтобы Северус забыл ее, не хотела, чтобы он игнорировал ее, потому что ему было все равно. Но она не хотела, чтобы он испытывал боль, видя, как она растет и никогда не получит шанс быть с ней снова, как сейчас. Гермиона услышала, как Северус зевнул, и, вынырнув из своих мыслей, быстро села. Она была не готова закончить ночь так. При том, что это была их последняя ночь, не хотела тратить ее на сон. Она поспит, когда вернется в свое собственное временя, он поспит после того как она исчезнет. Было ли это эгоистично, заставить его не спать или нет, она не заботилась. Она бы не тратила впустую ни минуты времени, что была с ним. Северус наблюдал, как она садится, с любопытством смотря на его лицо. - Что, Гермиона? Гермиона улыбнулась ему, хотя он чувствовал, что она себя принуждает. - Я хочу попробовать еще раз. Северус нахмурился. - Попробовать что? - Я хочу попробовать проникнуть сквозь твой блок. Я знаю, что смогу это сделать. Я никогда ни перед чем не отступала и я отказываюсь терпеть неудачу в этом, - сказала Гермиона. Она только решила попробовать, потому что знала, что в центре внимания будет находится их пробуждение. Она не могла придумать ничего, о чем бы поговорить с ним: они говорили так много, что она чувствовала, что все темы уже исчерпаны. Северус усмехнулся. - Беру свои слова обратно. Ты невыносима. Гермиона ухмыльнулась. - Видишь, я же говорила тебе, что однажды ты найдешь меня невыносимой. Северус сел рядом с ней. - Хорошо, дадим тебе шанс. Но только как ты это сделаешь, ведь у тебя было столько попыток за последние несколько месяцев? Такой навык требует годы тренировок, даже я не освоил его полностью. Гермиона пожала плечами. - Это составная часть Всезнайки. Мы не выйдем отсюда, пока не улучшим мои навыки, как можно быстрее. Северус усмехался, когда ставил свой блок. - Хорошо, я готов к работе. Гермиона сосредоточилась и попыталась проникнуть сквозь его стены, но ничего не произошло. Видя усмешку Северуса, она прищурилась. - Я не потерплю неудачи. Гермиона закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Я не подведу, я буду учиться этому. Я знаю, что он никогда не учил кого-либо этому до меня. Этот навык не умрет вместе с ним. Она медленно открыла глаза и сосредоточила свое внимание, энергию и магию. Чувствуя прилив адреналина и магии, она попробовала еще раз. Она не просто почувствовала в его блоке трещину, но и почувствовала, что разрушила его. Почувствовала, что разрушила не только одну преграду, но и все, что у него были в сознании. Ее разум внезапно оказался заполнен изображениями: так много изображений сразу, что она почти не могла разобрать их. Картинки из детства, образы, которые она уже видела в воспоминании, которое он дал Гарри в последней битве. Так же были образы прошлого лета, которые заставили ее вздохнуть, она никогда не видела их прежде. Она увидела, как Северус принимает темную метку, увидела его перед Волдемортом, когда он был призван. Она никогда не видела Волдеморта до его возвращения на ее четвертом курсе. Она видела и слышала некоторые вещи, которые обсуждались, прежде чем он принял метку, но и на встречах Пожирателей Смерти позднее. Видела ужасные вещи, которые там происходили: пытки и убийства людей, изнасилования женщин. Северус, на данный момент, был лишь свидетелем, и она увидела выражение его лица, когда он стал свидетелем этого: выражение ужаса в его глазах. Гермиона выскользнула из мыслей Северуса в тот же момент, как он выгнал ее. Ее рука накрыла рот, когда она смотрела на него. Северус не видел того, что она видела, это произошло так быстро, что он не был уверен, что конкретно она увидела. - О Боже, Северус, я… я не хотела давить так сильно. Мне очень жаль, – сказала она, не понимая, что ее рука, которой она прикрывала рот, дрожит. Северус сглотнул. Он увидел, как ужас заполнил ее глаза и был в недоумении, что сказать на это. Он не мог сердиться, так как она сделала это не нарочно. У нее не было еще реального контроля в этом умении, она еще не научилась контролировать то, как далеко она прошла или что видела. Гермиона не могла поверить в то, что видела. Она знала, каким злом были Волдеморт и его последователи, знала некоторые из ужасных вещей, которые они сделали с людьми. Она видела родителей Невилла после того как их довели пыткам до безумия, но она никогда не видела, так сказать воочию, как это происходило. Конечно, ее пытали, но тогда все было иначе. Казалось, ужаснее видеть то, как пытают других, тем более, что ее пытки, в некотором смысле, были далеко не так ужасны. Она не была изнасилована или избита, не была вынуждена наблюдать, как ее близких пытают снова и снова, прежде чем их бы убили, а она была бы беспомощна, чтобы остановить это. Несколько мгновений она продолжала просто посмотреть на Северуса, тогда как ее сердце болело не только за людей, которые пострадали, но также и за него. Теперь ей понятно, почему он стал таким жестоким в дальнейшей жизни. После нескольких лет переживаний о том, шпион или нет, как тут не стать грубым и ужасным с людьми. Гермиона сглотнула, прежде чем она снова заговорить. - Скажи что-нибудь, Северус, пожалуйста, - ее голос дрогнул. Северус закрыл глаза. Он не знал, что она видела, но ужас в ее глазах - это было плохо. - Что ты хочешь, чтобы я сказал? Гермиона снова сглотнула. - Мне очень жаль, я не хотела прорваться через все твои блоки. Северус нахмурился. - Ты думаешь, что я сержусь на тебя? Гермиона медленно кивнула. Она знала, что он был скрытным человеком, знала, как сердит он был на Гарри, когда тот отбил заклинание, когда Северус учил его окклюменцией на пятом курсе и отказался учить его дальше после этого. Она сомневалась, что он был менее скрытным и в молодости. Северус вздохнул. - Гермиона, любимая, я не сержусь на тебя. Я знаю, что ты не хотела давить так сильно, знаю, ты просто пыталась пройти сквозь блок, что я создал специально для тебя. Ты еще не научились достаточно контролировать свою магию в этом умении. Именно поэтому требуются годы, чтобы стать мастером. Преодолевать блоки легко, а вот управлять воспоминаниями человека, требуется много времени, чтобы научиться этому. Он заставил свои глаза смотреть в ее и видел, что они по-прежнему наполнены ужасом. - Так что ты видела? Гермиона сглотнула, она не могла сказать ему. Если она это сделает, он будет пытаться оправдываться или скажет, как он сожалеет об этом. Она должна сказать, что все хорошо, но это неправда. Она не хотела, чтобы он думал, что то, что она увидела на этих их собраниях было простительно, но она не могла осуждать его. Она не винила его, она знала, что все это сыграло важную роль в его переходе от Волдеморта и становлению шпионом. Но ее сердце болело за всех людей, пытки которых она видела, ее сердце болело за него. Она знала, что он не был доволен своим выбором, знала, что ему придется стать свидетелем много чего еще и выжить в более страшных событиях позже, знала, что она ничего не могла сделать, чтобы помочь ему. Ее глаза встретились с его, видя небольшой страх в них. Понимая, что он ждет ее ответа прямо сейчас, она протянула руку и обхватила его щеку. - Это не имеет значения. Северус нахмурился. - Что ты имеешь в виду, говоря, что это не имеет значения? Гермиона пожала плечами. - Не имеет значения, что я видела. Я знаю тебя, Северус, знаю тебя настоящего. Таким образом, не имеет значения, что я видела. Северус не мог поверить, что она думала, что это не имело значения. Взгляд в ее глаза только доказал это. Он все еще мог видеть намек на ужас в них и это заставило его пожалеть о том, что он не знал, что она видела. Он не знал, видела ли она, то, что относится к его встречам Пожирателей Смерти или нет, но в ее глазах, он был практически уверен, было то, что она видела. Он беспокоился о том, что это может означать для них. Сможет ли она принять то, что видела? Отвернет ли это ее от него? Гермиона пыталась заставить все эти изображения убраться из своего сознания, но они не исчезали. Ее сердце все еще болело за него, но она знала, что он не примет ее жалость. Увидев, что он по-прежнему смотрел на нее, ожидая ее реакции, она выдавила из себя улыбку, затем потянулась и обняла. Его руки прижали ее к нему, обнимая так сильно, как будто он боялся потерять ее. Гермиона понимала это, но не могла ничего сказать ему. Не могла сказать, что должна уехать, потому что любит его и всегда будет любить, не могла предупредить его о том, с чем он столкнется в ближайшие годы, но она могла сказать ему, что любит его. - Я люблю тебя Северус. Я всегда буду любить тебя, несмотря ни на что. Я надеюсь, что ты всегда будешь помнить об этом, - прошептала она. Северус слегка нахмурился, не понимая, почему ему казалось, что она прощается. - Я тоже тебя люблю, Гермиона, и всегда буду любить. Ты в порядке? Она кивнула, все еще обнимая его. Она была не в порядке, но не могла сказать ему этого. Если она скажет, что нет, он заставит ее рассказать ему, почему, а она не могла. - Я в порядке. Когда он отстранился и посмотрел на нее, она ему чуть улыбнулась. - По крайней мере, мне удалось сделать это: пробить твой блок. Видишь, быть Всезнайкой не так уж и плохо. Северус усмехнулся, все еще чувствуя, что она прячется, от того, что действительно чувствовала, обо всем этом. - Думаю, да и не ожидаю, что ты сможешь повторить это в ближайшее время. Тебе просто нужно поработать над контролем, чтобы не давить так сильно, как сейчас. Она широко улыбнулась ему. - Хорошо, буду работать. - У тебя еще есть время, чтобы научиться этому. Теперь, когда ты знаешь, как это делать, мы просто должны усовершенствовать твое мастерство, - сказал он, по-прежнему наблюдая за ней. Гермиона удержала улыбку на месте, хотя, не была уверена, что ей это удалось. - Да. Я уверена, что я никогда не найду лучшего учителя, который поможет мне усовершенствоваться в чем- либо, - это было правдой. Никто, кроме него никогда не будет лучшим учителем. Она никогда не найдет никого, чтобы заменить его, как ее учителя или любовника....

Глава 28

Воскресное утро наступило раньше, чем она хотела бы и у них было всего несколько часов сна до восхода солнца. Северус проснулся первым и посмотрел на спящую женщину, лежащую рядом с ним. Она была красива даже во сне: густые и вьющиеся волосы веером рассыпались по подушке, лицо было расслаблено. Его глаза скользнули вниз по ее обнаженному телу, во сне она скинула одеяло и использовал его, чтобы согреться. Ее золотистая кожа мерцала в мягком свете комнаты, небольшие пятна на ее теле снова привлекли его внимание. Он до сих пор понятия не имел о том, почему у нее было так много шрамов, но они не умаляли ее красоты. Каким-то непостижимым образом они, казалось, делали ее еще более великолепной, хотя, он не знал, как такое могло быть возможным. Его глаза опустились на ее руку. С взмахом его руки, гламурные чары исчезли и его пальцы проследили линию шрама. Он мог бы поклясться, что это были слова, вырезанные на ее коже, но она утверждала, что это не так. Он думал о том, почему она лгала об этом, но, возможно, это было простым совпадением. Он махнул рукой и снова наложил гламурные чары на ее руку. Его взгляд переместился к ее шее и со следующим взмахом руки он убрал чары, скрывающие шрам и там. Он проследил крошечную линию на ее шее. Это было похоже на шрам от ножа. Кто мог держать нож у ее горла? Что с ней случилось? Что за жизнь у нее была, чтобы получить такие шрамы? Он не знал, но знал, что она не скажет ему. Она сказала, что не любит говорить об этом и никогда не говорила. Ни слова, ни намека, ничего. Он задавался вопросом, узнает ли он когда-нибудь, что она пережила. Северус махнул рукой, чтобы вернуть гламурные чары на шрам, когда она пошевелилась. Он не хотел, чтобы она знала, что он рассматривал их, она была настолько чувствительной к этому, что он не хотел, чтобы она была расстроена. Гермиона открыла глаза и заметила, что он наблюдает за ней. Ее губы изогнулись в улыбке, когда она увидела, что он смотрит на нее. - Доброе утро, - сказала она, потягиваясь. Северус улыбнулся в ответ. - Доброе утро. Ты хорошо спала? У нас было около двух или трех часов на сон. Гермиона тихо рассмеялась. - Да. А ты? Северус кивнул. - Итак, чем займемся сегодня? Гермиона сглотнула и заставила улыбку остаться на месте. - Я не знаю. Снова проведем день с Лили и парнями? - она надеялась на это, сегодня она уходила. Северус пожал плечами. - Если ты хочешь, но я надеялся побыть сегодня только с тобой. Гермиона слегка нахмурилась, она тоже хотела провести этот день с ним, но не могла. Она не могла бросить других, зная, что уходит сегодня и никогда больше не увидит большинства из них. - Ну... как насчет того, что я проведу утро только с тобой, прежде чем мы присоединимся к остальным? Северус улыбнулся. - Я смирюсь с этим, даже если мне придется потом поделиться тобой с твоими друзьями. - Ты не возражаешь? - спросила она его, садясь. Северус покачал головой. - Вовсе нет. Ты будешь полностью моей после окончания учебы, так что я могу поделиться тобой с твоими друзьями сейчас. Гермиона улыбнулась ему и быстро поцеловала, прежде чем встать, отправляясь в туалет, который предоставила им комната. Она закрыла дверь и привалилась к ней, махнула рукой и наложила заглушающие чары на дверь. Горячие слезы потекли по ее щекам: она уходила и это разрывало ее на части. Услышать, как Северус сказал ей, что она будет с ним после окончания школы, оказалось слишком тяжело. Через несколько секунд слезы переросли в рыдание. Она боялась, что если будет сдерживать их, то заплачет позже, когда будет не одна. Когда она успокоилась, то снова махнула рукой, чтобы удалить все следы слез и была готова к сегодняшнему дню. Умывшись, она вернулась, чтобы сообщить Северусу, что теперь туалет в его распоряжении. Позавтракав, они провели несколько часов наедине, гуляли и разговаривали. Гермиона изо всех сил старалась делать вид, что это был просто еще один обычный день, и это сработало, но груз скорого ухода давил на плечи и ей было трудно удерживать улыбку на лице. Позже они присоединились ее друзьям и Гермиона пыталась убедиться, что она ничего не пропустила сегодня, понимая, как быстро ускользает время. Во второй половине дня, появился эльф, чтобы передать ей записку от Дамблдора. Остальные ждали, когда она прочтет то, что было написано внутри. «Мисс Браун, Пожалуйста, приходите в мой кабинет после ужина. Я хотел бы обсудить с вами ваши планы после окончания Хогвартса.

Профессор Дамблдор»

Гермиона сглотнула и убрала записку в карман. Она знала, что он написал это, на случай, если кто-то еще увидит ее. Он не мог прямо сказать приходи ко мне в кабинет, чтобы я мог отправить тебя в будущее. Думала она. - Что в записке, Котенок? - спросил Сириус. Гермиона пожала плечами. - Дамблдор хочет видеть меня после ужина, чтобы поговорить со мной о том, чем я буду заниматься после окончания школы. Лили нахмурилась. - Почему он хочет поговорить об этом с тобой? - она не слышала, чтобы директор школы вызывал к себе кто-либо, чтобы обсудить с ним его планы после окончания школы. Гермиона снова пожал плечами. - Я не знаю, – сказала она, глядя на студентов на берегу озера, чтобы друзья не увидели ложь в ее глазах. Лили нахмурилась еще сильнее, она взглянула на Ремуса и тот легким кивком подтвердил, что он тоже знал, что Гермиона лжет. Но они ничего не сказали, они не хотели привлекать к ней внимание. Но они оба хотели бы затащить Гермиону в угол после этой встречи и выяснить, что происходит. Они знали, что она что-то скрывает. Она странно себя вела в течение последних нескольких дней, и они устали ожидать от нее, чтобы она рассказала им, что у нее на уме. Остальная часть дня быстро прошла и когда Гермиона пришла на ужин, то ничего не смогла съесть и просто ковырялась в своей тарелке. - Гермиона, что случилось? – спросил Ремус шепотом, чтобы не привлекать внимания. Он заметил, что она не ест. Гермиона подняла голову. - Хм? Да так, ничего. Просто я не голодна. Ремус вздохнул, но все же прошептал. - Пойдем. Я знаю, тебя что-то беспокоит. Ты же знаешь, что можешь все мне рассказать. Гермиона встретилась с его голубыми глазами, но она ничего не могла рассказать ему. Это было правдой сейчас и в будущем. Ремус в ее времени понял бы это, но она не знала, понял бы он ее сейчас. Она покачала головой. - Нет, правда, ничего. Просто... я волнуюсь о встрече с директором. Ремус нахмурился, заметив, что она опять лжет. Затем, быстро оглядевшись, поднял ее на ноги. - Пойдем со мной. Гермиона сглотнула, но последовал за ним. Она чувствовала, что Северус смотрит на нее и улыбнулась ему. Я сейчас вернусь. Подумала она, зная, что он читает ее мысли. Когда он кивнул, она повернулась и последовала за Ремусом. Они прошли несколько коридоров, прежде чем Ремус остановился и повернулся к ней. - Итак, ты собираешься сказать мне, что происходит? Ты ведешь себя странно уже несколько дней. В чем дело, Гермиона? Гермиона вздохнула. - Ничего, Ремус. Ничего не происходит. Ремус зарычал на нее и его глаза на мгновение загорелись золотым от раздражения. Он редко показывал свой гнев, но он ненавидел, что она лжет ему. - Гермиона, с моими чувствами волка не так то легко лгать мне: я могу чувствовать запах твоей лжи. Ты можешь сказать мне все сейчас или я позову остальных и мы не отстанем от тебя пока ты все нам не расскажешь. Гермиона сглотнула. Он все, что у нее осталось и не хотела отталкивать его сейчас. - Послушай, я скажу тебе несколько вещей, но ты должен поклясться, что не скажешь ни слова об этом. Ремус кивнул. - Хорошо, я клянусь. Гермиона покачала головой. - Нет, не просто “Да, конечно, я обещаю”. Мне нужно, чтобы ты действительно подумал об этом, прежде чем обещать мне. Ремус нахмурился. - Гермиона... у тебя какие-то неприятности? Она улыбнулась ему. - Нет, ничего подобного. Я... мне просто нужно, чтобы ты пообещал никому не говорить о том, что я тебе расскажу. Ты не можешь задавать мне какие-либо вопросы и просто должен принять то, что я скажу тебе, и только это. Ремус ничего не понимал, но это было, очевидно, важно для нее. - Хорошо, я клянусь. Гермиона жестко посмотрела на него, пытаясь решить, была ли это хорошая идея или нет. - Подними свою палочку. Глаза Ремуса расширились. - Ты хочешь, чтобы я дал волшебную клятву? Гермиона медленно кивнула. - Мне очень жаль Ремус, но я должна просить тебя об этом. Я бы не стала этого делать, если бы это было не так важно. Ремус стиснул зубы и сделал глубокий вдох. - Хорошо, - он потянулся за палочкой, но Гермиона остановила его. - Не здесь, – сказала она и потянула его за собой. Она быстро подошла к Выручай-комнате и заблокировала дверь, как только они оказались внутри. - Мы должны сделать это быстро, прежде чем другие удивятся, почему мы ушли так надолго. Они вытащили свои палочки и Ремус поклялся сохранить в тайне то, что она собиралась сказать ему и не рассказывать этого никому. Серебряная и золотая нити обернулись вокруг из запястий, скрепляя клятву. Гермиона сделала глубокий вдох. - Ремус... я ухожу, сегодня. Ремус открыл рот, чтобы что-то сказать, но она подняла руку, чтобы остановить его. - Позвольте мне сказать, прежде чем ты что-либо скажешь. Когда он кивнул она продолжила. - У меня нет выбора, я должна уйти. Когда я уйду, мне нужно, чтобы ты был с остальными. Они не поймут, особенно, Северус. Ремус не мог сдержаться. - Но почему вы уходишь? Это из-за родителей? Я знаю, ты однажды говорила, что они могут переехать и тебе, возможно, придется уйти... Но школа почти закончена, разве они не могут подождать пару месяцев? Или, по крайней мере, позволить тебе доучиться? Гермиона покачала головой. - Нет, я должна уехать сегодня вечером. Это не может ждать. Ремус на мгновение задумался, прежде чем заговорить снова. - То есть, мы тебя никогда больше не увидим? Но мы же можем поддерживать связь и видеть друг друга после окончания школы. Гермиона надеялась, что она не совершает ошибку, говоря ему этого. - Ты увидишь меня снова, но через много лет. На самом деле, пройдет пятнадцать лет, прежде чем ты снова увидишь меня. Ремус нахмурился. - Почему пятнадцать лет? - он не понимал. Гермиона еще раз глубоко вздохнула. - Ремус, день, когда вы впервые встретили меня здесь, ребята сказали, что я появилась из ниоткуда. Ремус кивнул. - Да, но мы думали, что, должно быть, просто не заметили тебя. Кроме того, я думал, ты не помнишь, как ты туда попала. - Я помню, я вспомнила и вы не " не заметили" меня. Я просто появилась. Я сидела в своей гостиной, а мои друзья случайно толкнули меня и я ударилась головой, - медленно произнесла она, глядя на него. Ремус нахмурился еще больше. - Я не помню этого. - Это потому, что я не была в вашей гостиной в тот день. Я был в своей и собиралась использовать хроноворот, чтобы вернуться во времени в гостиной Гриффиндора, в двухтысячном году. Я… из будущего, – сказала она, по-прежнему наблюдая за его реакцией. Ремус тупо смотрел на нее в течение нескольких секунд. Затем начал смеяться и от смеха у него даже выступили слезы. - Гермиона, это смешно. Ладно, ты провела меня, хорошо. Гермиона вздохнула. - Ремус, я не шучу. Я родилась в 1979. Ремус снова засмеялся. - Да, конечно, ты родилась в 1979. Гермиона, не существует такой вещи, как путешествия во времени, а теперь будь серьезней и скажи, что на самом деле тебя беспокоит. Гермиона провела рукой по волосам. - Ремус, я не шучу и не вру. Ты знаешь, я ужасная лгунья, ты же можешь определить по запаху вру я или нет. Ремус остановился. Не казалась, что она лжет, но то, что она говорила, было невозможно. - Но... ладно, предположим, что я верю тебе. Почему ты сейчас мне это говоришь? Гермиона сглотнула, пытаясь думать о том, как лучше объяснить ему, когда даже она не была уверена в этом. - Потому что ты и я большие друзья в будущем и... я могу тебе сказать. Ты всегда был рядом со мной в моем прошлом, - она пожала плечами и продолжила дальше. - Вот почему я не могла встречаться с тобой здесь, в этом времени, ты один из моих самых близких друзей в будущем, один из моих самых близких друзей сейчас. Я не должна никому рассказывать... но я должна была рассказать хоть кому-нибудь еще, кроме МакГоннагалл и Дамблдора. Вот почему Дамблдор хочет видеть меня в своем кабинете вечером. Он придумал, как отправить меня домой. Я должна идти, я слишком много знаю о том, что произойдет. Ремус стоял и смотрел на нее, обдумывая то, что она сказала, но еще не был уверен, что поверил в это. Из будущего. Она знает, меня в будущем. Через пятнадцать лет в будущем. Нет, больше, через двадцать два года. Гермиона ждала, когда он хоть что-то скажет, все что угодно. Наконец, Ремус почувствовал, что может снова говорить. - Итак... будущее? Гермиона улыбнулась. - Да. Ты в порядке? Ремус кивнул. - Так... так ты знаешь мне в будущем? Гермиона рассмеялась. - Ты был моим профессором на третьем курсе в Хогвартсе, вот так я встретила тебя. Брови Ремус поднялись вверх. - В самом деле? Профессор? Ого, я никогда не думал об этом. Что я преподавал? Гермиона снова засмеялась. - Не обижайся. Но... ты не великий учитель. Ремус усмехнулся. - А я женат? Подожди... а на ком в конечном итоге женится Сириус? Я должен это знать. Он клянется, что никогда не успокоится и я умираю от желания узнать это. Бьюсь об заклад, что она симпатичная и капризная и будет раздражать всех нас, пока мы не задушим либо ее, либо его, либо их обоих. Гермиона вздохнула, думая, что Сириус никогда не получит шанс осесть и жениться. - Я не могу тебе этого сказать. Именно поэтому я не могу остаться, я слишком много знаю о каждом из вас и могу изменить линию времени больше, чем уже есть. Ремус вздохнул. - Хорошо. Итак... а что насчет тебя и Северуса?.. Двадцать лет... это значит, что ему почти сорок. Это не будет проблемой для тебя? Гермиона сглотнула, заставляя свой подбородок не дрожать. - Я хотела бы быть с Северусом не смотря ни на что. Его возраст не проблема для меня. Мы оба знаем, сорок – это не старость, не по меркам волшебников. Ремус нахмурился. Он услышал, как ее пульс и дыхание участились. - Гермиона... что ты не договариваешь мне? Северусу не исполнится сорок. Думала она, качая головой. - Ничего, что я могу тебе сказать. Я не могу сказать тебе что-нибудь о будущем. Я сказала это тебе только потому, что... я не знаю, будет ли он ненавидеть меня, когда узнает, кто я на самом деле... я не могу рисковать, чтобы и ты тоже возненавидел меня. Ремус протянул руку и прижал ее к себе. Обнимая ее, он вздохнул. - Гермиона, я никогда не смогу ненавидеть тебя. Почему бы тебе просто не сказать ему, как мне? Он должен понять, почему ты не можешь остаться. Ты знаешь его в будущем? Гермиона кивнула. - Да и он ненавидит меня. Возможно, именно поэтому он ненавидит меня так сильно в будущем. Может, он просто ненавидит меня, потому что ненавидит всех, но я не могу сказать ему, слишком многое может измениться. Ремус вздохнул. - С моей клятвой я ничего не могу сказать ему. Я не знаю, что тебе сказать Гермиона, но... я буду скучать по тебе. Гермиона почувствовала, как слезы скапливаются в глазах. - Обещай мне кое-что. - Что? - спросил Ремус, не желая давать каких-либо других обещаний. Первая слеза скользнула по ее щеке. - Обещай мне, что всегда будешь моим другом. Ремус обнял ее крепче. - Я не знаю, что ждет меня в будущем, не знаю, что будет через двадцать лет, но я обещаю, что всегда буду твоим другом, Гермиона, не смотря ни на что. Гермиона фыркнула. - Спасибо, Ремус. Ремус отстранился и вытер слезы, бегущие по ее лицу. - Итак... когда я снова встречусь с тобой... тебе будет тринадцать? Гермиона улыбнулась. - Четырнадцать. И ты ничего не скажешь по поводу того, что знал меня раньше. Это может разрушить линию времени, потому что у меня не было каких-либо знаний о тебе до этого. Ты будешь моим другом, как я помню, но ты должен сделать вид, что мы только что познакомились. Как это сделала я, знакомясь со всеми вами. Ремус отстранился, новая мысль посетила его. - Вот как ты узнала, что я оборотень? О Сириусе и Джеймсе тоже? Это то, почему я не смог почувствовать запах другого волка на тебе, кроме собственного? Она кивнула. - Да, именно так. Ты единственный оборотень, которого я знаю. Ремус был рад, что, наконец, понял, хоть что-то. Он постоянно задавался вопросом, откуда она знает так много. То, что она ему говорила, звучало слабо, правдоподобно, но слабо. Он опять нахмурился. - Тогда... когда ты просила меня, лечь с тобой в больничном крыле... я делал это и раньше? - он хотел знать, бы ли они больше, чем просто друзья в ее прошлом. Гермиона тихо рассмеялась. - Да, но ничего больше, – она поняла о чем он думает. - Ты обнимал меня, когда у меня были кошмары после... - она не могла сказать, что после войны. Ремус слегка нахмурился. - После чего? Гермиона пожала плечами. - Я не могу тебе сказать, но ты облегчал мои кошмары. Ты говорил со мной о них и заставлял их уйти, чтобы я могла уснуть. - Если ты скажешь мне... Может быть, я могу остановить... твой кошмар с самого начала, - сказал он мягко. Гермиона покачала головой. - Ты не можешь. Ремус вздохнул. - Так что... если я обнимаю тебя, пока ты спишь... это значит, что мы живем вместе? Гермиона улыбнулась. - Нет. Когда Ремус снова вздохнул, Гермиона продолжила. - Могу сказать, что да, мы живем вместе, не только ты и я, но и другие. Все мы, как друзья. Ты заботишься о нас, но не потому, что ты чувствовал, что должен, а потому что ближе у тебя больше никого нет. Ремус кивнул. - Это было какое-то завещание? И кто из нас будет включен в него? Гермиона покачала головой. Если она это сделает, он спросит, почему Сириус или Джеймс и Лили или Северус не были включены в него. - Я не могу сказать тебе этого. Это может заставить тебя изменить свое мнение или даже просто изменить положение вещей. Я хотела бы сказать больше, но не могу, мне очень жаль. Ремус опять кивнул. - Так что я должен делать с этим знанием о том, что ты уходишь и откуда пришла? Гермиона вздохнула. - Просто будь с ними, не позволяй им думать, что я не заботилась о них, потому что это не так. Я люблю вас всех как свою семью. Лили не поймет, почему я исчезла и не присутствую на ее свадьбе с Джеймсом. Джеймс не поймет, как я могла просто оставить вас всех, как я это делаю. Сириус... Я не могу себе представить, как Сириус вообще отреагирует. Но за Северуса я беспокоюсь больше всего. У него нет никого, кто бы позаботился о нем. Ремус сглотнул. - Так что же ты хочешь, чтобы я с ним сделал? Гермиона почувствовала, как к глазам подступают слезы. - Не оставляй его, следи за ним, чтобы он не был один. Останься в его жизни, независимо от того, как сильно он будет пытаться оттолкнуть тебя. Ремус снова обнял ее. - Я сделаю все возможное, Гермиона. Он не простой парень. Гермиона улыбнулась. - Я знаю, но он хороший парень. Пожалуйста, помни об этом. Он замечательный человек, который не сделал бы никому больно, если бы у него был выбор. Ремус нахмурился. - Что это значит? Она покачала головой. - Я не могу тебе сказать, просто верь в него. Верь мне, когда я говорю, что он великий человек, вот почему я влюбилась в него. Я знаю, что ты все сможешь в своей жизни за следующие двадцать лет. Просто... просто помни это и верить в него. Ремус кивнул. - Хорошо, обещаю. Гермиона отстранилась и вытерла слезы. - Мы должны вернуться, прежде чем все удивятся, почему нас так долго нет. Ремус вздохнул. - Они спросят, почему мы ушли. Что мы им скажем? Гермиона рассмеялась. - Я не знаю. Как ты думаешь, во что они поверят? Ремус снова нахмурилась, когда задумался об этом. - Думаю, я мог бы сказать, что хотел получить несколько советов о девушке, хотя, я не могу себе представить, кто это будет. К тому же, Сириус не отстанет от меня, пока я не скажу ему, кто это. Он будет смеяться надо мной. Гермиона усмехнулась. - Верно. Готов ли ты к насмешкам по этому поводу? Хотя, я сомневаюсь, что они обратят внимание, что ты так долго отсутствовал со мной. Ремус улыбнулся. - Да, готов. Гермиона глубоко вздохнула, заставляя свою печаль исчезнуть. Она могла горевать обо всем этом позже. - Хорошо, возвращаемся на ужин. Ремус коснулся ее руки, когда она пошла, чтобы открыть дверь. - Ты в порядке? Это ведь и для тебя тяжело. Подбородок Гермионы снова задрожал, но она боролась со слезами. - Да, тяжело. Я не хочу уходить, но я должна. Я буду в порядке. Это будет трудно для всех вас. Вы все увидите меня снова не так скоро: я буду всего лишь ребенком, который еще не знает вас. Ремус думал о другом. - С моей клятвой... я не буду в состоянии говорить с другими об этом, когда мы вновь встретимся с тобой? Гермиона поняла, что он прав. - Подними свою палочку. Мы сделаем поправку, ну или попытаемся, - она никогда раньше не меняла клятву волшебника. Ремус и Гермиона вытащили свои палочки и произнесли клятву еще раз. Она сказала, что он может говорить о том, что она сказала ему, через пятнадцать лет без каких-либо последствий для тех, кто знал ее в 1977 и 1978 годах. Другие серебряная и золотая нити обернулись вокруг их переплетенных рук и запястий, скрепляя клятву. Гермиона убрала палочку. - Теперь мы действительно должны вернуться. У меня остался примерно час или около того, прежде чем я уйду. Я хочу увидеть всех и не дать своим видом ничего заподозрить, прежде чем отправиться к Дамблдору. Ремус кивнул. - Хорошо. Я действительно буду скучать по тебе Гермиона. Ты стала одним из моих лучших друзей и я не могу себе представить, что не буду видеть тебя каждый день. Гермиона улыбнулась. - Я знаю, но только помни, что ты снова увидишь меня. Когда я вернусь... я надеюсь на объятие. Таким образом, если в один прекрасный день я приду к тебе и крепко обниму... ты будешь знать, почему. Ремус улыбнулся, чувствуя жжение в глазах, но боролся с ним. Он видел, как это было трудно на нее и она боролась с ее собственными слезами. - Ну, по крайней мере, я буду знать, что ты вернулась, чтобы я мог что-то рассказать о твоем времени здесь. Они разблокировали дверь и направились обратно в Большой зал. Гермиона убедилась, что все следы ее печали и слез исчезли еще до того, как они вошли внутрь. Сириус, конечно же спросил, куда они исчезли и после упоминания Ремусом о желании получить совет о девушке, оказался полной задницей, как и ожидалось. Гермиона почувствовала, как Северус мягко толкнулся в ее мысли, чтобы привлечь ее внимание и когда спросил, куда она уходила, то она ответила, что давала Ремусу советы относительно девушки. Северус усмехнулся и сказал, что Ремусу понадобится вся помощь, которую он может получить, если дело дошло до девушек. Гермиона улыбнулась и сказала ему, чтобы он был добрее. Ремус мог заполучить любую девушку, если бы захотел. Северус усмехнулся и сказал ей, что она просто ослеплена своей дружбой. Когда ужин закончился, она нашла предлог, чтобы обнять каждого из мародеров в последний раз, но Ремус был единственным, кто знал, почему она это делает. Когда она обняла Лили, то поняла, что сжала ее слишком сильно, чтобы это было случайностью, особенно, когда Лили странно посмотрела на нее. Гермиона просто отмахнулись от странного взгляда. Лили, похоже, как раз собиралась спросить ее об этом, но вмешался Ремус и отвлек ее. Гермиона послала ему благодарную улыбку, а он подмигнул ей. Северус заметил это, но знал, что это не заигрывание и не стал вмешиваться. Хотя, он прижал Гермиону ближе к себе, когда она обняла его за талию. Она увидела, как Дамблдор кивнул ей, прежде чем исчез из зала. Дал понять, что он будет ждать ее, когда она попрощается со всеми. Гермиона сглотнула, зная, что у нее было всего несколько минут, прежде чем она встретится с директором в круглом кабинете за статуей горгульи. Она быстро сказала остальным, что увидит их позже, зная, что это не так и потянула Северуса из Большого Зала. Прогуливаясь немного в стороне от замка, она повернулась к нему и поцеловала. Это был не мягкий или нежный поцелуй, а страстный, почти отчаянный. Это было то, что она чувствовала - отчаяние. Она теряла его и не была уверена, что выживет, вернувшись. Когда Северус отстранился от нее, нахмурившись, она улыбнулась и снова обняла его, крепко прижав к себе. - Я люблю тебя, Северус, - прошептала она, чувствуя, что слезы снова подступают к глазам, но заставила их уйти. Северус не понимал ее действий. - Я тоже люблю тебя, Гермиона. Ты в порядке?.. Ты какая-то странная сегодня. На самом деле, ты казалась странной в последние несколько дней. Гермиона кивнула у него на груди. - Я в порядке. Я... я не знаю... наверное. Впрочем, ты всегда думал, что я странная, так почему теперь должно быть иначе? Северус ухмыльнулся. - Это правда, но сейчас это выглядит иначе. Ты уверена, что все в порядке? Ты можешь поговорить со мной, ты же знаешь. Подбородок Гермионы задрожал и она была рада, что он не мог видеть ее лица. Она закрыла глаза и вдохнула, пытаясь успокоить ту бурю, которую чувствовала внутри себя. Огромная волна рыданий, она знала, очень скоро накроет ее. Она убедилась, что может говорить не срывающимся голосом. - Я знаю, что могу сказать тебе, но на самом деле, я в порядке. Я просто... Я просто хочу, чтобы ты обнял меня, прежде чем я уйду. Северус нахмурился. - Уйдешь? Гермиона поняла, что она сказала и быстро поправилась. - Да, поговорить с Дамблдором. Я не знаю, как долго я пробуду у него, так что я просто вернуться к свою гостиную после беседы с ним. Северус нахмурился сильнее. - В гостиную? Ты не собираешься остаться со мной в Выручай-комнате сегодня вечером? Гермиона покачала головой, ее глаза увлажнились. - Не сегодня. Я думаю, разговор займет много времени, и я не знаю, вдруг кто-то увидит меня, идущей по коридорам. Я не хочу, чтобы у нас были неприятности, поскольку речь идет о моем будущем после школы. Северус все еще не понимал, почему Дамблдор хотел поговорить с ней о ее планах после окончания Хогвартса, но был уверен, что у старого мага были на то свои причины. - Хорошо. Тогда, увидимся завтра. Мы могли бы встретиться в библиотеке перед завтраком. Гермиона снова закрыла глаза. Ее не будет там утром и она не хотела, чтобы он напрасно ждал ее. - Посмотрим, а сейчас уже поздно, я должна идти, - сна сказала уклончиво, но желая рассказать ему все. Желая предупредить его о том, что будет, желая, чтобы он остался жив, когда она вернется. Северус кивнул и просто обнял ее. Прошло несколько минут и все это время Гермиона пыталась впитать в себя и запомнить каждый миг, проведенный с ним, по крайней мере, у нее будут воспоминания. Наконец, она поняла, что должна отпустить его или он станет что-то подозревать. Она взмахнула рукой и убрала все следы слез, которые не смогла сдержать. Не в состоянии помочь себе, она поцеловала его нежным поцелуем, который чуть не сломал ее, затем выпрямила спину и взяла его за руку, чтобы идти внутрь замка. Северус дошел с ней до статуи горгульи, которая защищала кабинет Дамблдора. С небольшой улыбкой поцеловав ей руку, он отпустил ее и пошел обратно в свою гостиную. Она сказала пароль и когда начала подниматься по лестнице, слезы снова угрожали заполнить ее глаза, шаги были медленными, а ноги тяжелыми. Она остановилась у двери и постучала, прежде чем войти. Минерва также ждала ее. Видя пожилую женщину, Гермиона бросилась к ней и обняла. - Мне очень жаль, Гермиона. Я желала бы, чтобы все было по другому, – пробормотала она, обнимая молодую женщину, но Гермиона не позволила себе плакать. Она уйдет с высоко поднятой головой. Она отстранилась. И неважно, как сильно она снова хотела обнять ее. - Я знаю, Минерва, я тоже. Но этого не может быть и... я должна уйти. Глаза Минервы блестели от слез. - Ты попрощалась как и хотела? Гермиона кивнула и ее подбородок снова задрожал. Она закусила губу, чтобы прекратить это, прежде чем сказать. - Да. Я обняла их всех и я рассказала Ремусу о себе. Ее слова заставили двоих других в кабинете застыть в изумлении, но Гермиона продолжила: - Но только после того, как заставила его дать мне клятву волшебника не говорить об этом до моего третьего курса. Я должна была сказать ему, чтобы он мог быть готовым помочь другим, когда я исчезну. Я доверяю Ремусу, но я должна была заставить его пообещать это, чтобы он случайно не проговорился. Он все, кто у меня остался из них. Я не могла оставить его в неведении. Дамблдор кивнул. - Я понимаю, дорогая. Ты была права, сказав ему. Умница, что заставила его дать клятву. Твой секрет будет в безопасности и он будет знать, что увидит тебя снова. Тебе нужна минута или ты готова начать? Гермиона сделала глубокий вдох. - Я готова, но я не думаю, что мы должны делать это здесь. В случае, если кто-то будет в вашем кабинете, когда я вернусь... или если я потеряюсь во времени. Дамблдор кивнул. - Хорошая идея. Тогда где? - хотя, у него было ощущение, что он знал. Гермиона сглотнула. - Выручай-комната. Не каждый зайдет туда и... я знаю, я не заходила туда очень долго в течение моего седьмого курса. Никто не заходил, ни Гарри, ни Рон. Дамблдор снова кивнул. - Если ты уверена, что это самое лучшее место, то тогда все сделаем там. Втроем они медленно пробирались к Выручай-комнате, после того как Дамблдор достал хроноворот из стола. Дверь в Выручай-комнату открылась, чтобы явить уютную комнату, в которой Северус ей обычно читал. Чувствуя, что слезы опять подступают, она быстро подняла подбородок еще чуть выше. Гермиона вышла в центр комнаты и стала ждать. Дамблдор вынул хроноворот и протянул ей. После того как она одела его, то посмотрела на него для получения дальнейших инструкций. Когда он не заговорил, Гермиона нахмурилась, но Дамблдор, наконец, заговорил прежде чем она успела что-либо спросить. - Итак, Гермиона, если что-то пойдет не так и ты перенесешься слишком далеко вперед, просто медленно крути ручку настройки на один час назад, чтобы добраться до своего времени. Гермиона кивнула и он продолжил. - Переход вперед немного отличается. Я не знаю, почему все по-другому, но это так. Четверть оборота - вперед на один день, пол оборота перенесет тебя на неделю вперед, полный оборот перенесет на год. Таким образом, ты будешь считать обороты. Я рассчитал все то, что мы обсуждали и это будет двадцать один полный оборот, сорок девять полуоборотов и три четверть оборота. Запомнила, Гермиона? Гермиона кивнула. - Двадцать один полный оборот, сорок девять полуоборотов и три четверть оборота, запомнила. Дамблдор опять кивнул. - Если ты попадешь слишком далеко вперед, то просто крути его в обратном направлении. В противном случае, тебе придется прятаться в течение нескольких часов, пока время не совпадает. Я не уверен, в какое время суток тебя перенесет, возможно, на несколько часов раньше или позже, в зависимости от того, как все пройдет. Гермиона снова кивнул. - Поняла. Минерва молчала, но ей было любопытно. - Альбус, а она останется в двадцатилетнем возрасте? Дамблдор улыбнулся. - Да, моя дорогая. Хроноворот будет держать ее в безопасной сфере, так что она не постареет даже на час. Никто не должен видеть ее, пока она перемещается во времени. Гермиона задавалась тем же вопросом, хотя была уверена, что останется в своем возрасте. Ничего же не произошло, когда она перенеслась сюда, почему же сейчас должно быть иначе. Обе женщины кивнул на его ответ и Минерва подошла, чтобы снова обнять Гермиону. - Я буду скучать по тебе, Гермиона. Я знаю, что увижу, как ты растешь и я с нетерпением жду этого. Но ты не будешь такой, как сейчас и... я все равно буду скучать по тебе. Гермиона улыбнулась, снова борясь со слезами. - Я знаю, что это не то же самое и для меня. Я увижу вас снова через несколько мгновений... а у вас будет двадцать лет, хотя, это может быть немного странно на первый взгляд. Так что не сердитесь, если я вдруг приду к вам бледной и начну плакать на плече. Минерва улыбнулась, а слеза скользнула вниз, когда она отстранилась. - Не буду, дорогая. Хотя, я уверена, что спрошу, что не так, чтобы убедиться, это ты из прошлого, а не до перехода сюда. Гермиона кивнула, а затем повернулась к Дамблдору. - Сэр... я... - она не знала, что сказать. Его не будет, когда она вернется и он знал это. Дамблдор улыбнулся. - Я знаю, Гермиона, знаю. Просто обними меня и все будет хорошо. Гермиона обняла его. Повернула голову и зашептала: - Не пытайтесь уничтожить кольцо, мы найдем другой способ, чтобы справиться с ним. В конечном итоге мы выясним, как уничтожить другие хоркрусты, так что мы просто уничтожим его тогда. Пожалуйста, просто выживите, - хотя она знала, что это невозможно. Северус должен был убить его в конце ее шестого курса, чтобы доказать свою лояльность по отношению к Волдеморту. Дамблдор обнял ее в ответ и понизив голос сказал: - Давай не будем беспокоиться об этом сейчас. Но мы с тобой оба знаем, что это не будет иметь значения, это должно случиться, моя дорогая. Гермиона снова боролась со слезами, ее зрение было немного затуманено, когда она посмотрела на него. - Я знаю. Но... Он прервал ее. - Никаких «но», - он одарил ее нежной улыбкой и погладил по щеке. - Я с нетерпением жду, чтобы увидеть, как ты превращаешься в потрясающую молодую женщину. Теперь, пришло время, Гермиона, ты должна идти, - Его вдруг осенило. - О, одна последняя деталь. Неизвестно, кого ты можешь встретить по возвращении. Итак... - с взмахом его руки, ее одежда изменилась в ее прежнюю школьную форму. Волосы в ее повседневную прическу с которой она всегда ходила на уроки, - Это лучше, чем та форма в которой ты попала сюда. Гермиона медленно кивнула. - Верно, я не подумала об этом. Она отступила назад и потянулась к хроновороту, прежде чем она потеряет так необходимое ей мужество. Она отсчитала каждый полный оборот, потом каждый пол-оборота, и, наконец, каждый четверть оборота. Отпустив его, она наблюдала как комната замирает и медленно ускоряется. Дамблдор и Минерва исчезли в одно мгновение. Несколько человек в комнате появлялись и исчезали в мгновение ока. Так быстро, что она не могла сказать, кем они были. Она видела много вещей, происходящих в комнате, но все расплывалось и она не могла сказать, что это было. Люди приходили и уходили, комната менялась много раз, но все равно все было размыто. Несколько раз ей казалось, что она видела Гарри, Рона и себя, но не была уверена. А когда она увидела большую группу, то подумала, что это их Армия Дамблдора, но опять же, не была уверена в этом. Она увидела комнату, охваченную огнем, а затем все быстро исчезло. Единственный раз, она знала, когда комната горела, было во время финальной битвы. Наконец, все прекратилось, ничего не двигалось, а время в хроновороте перестало вращаться. Она вернулась. Никого не было и она была одна в комнате, так похожую на ее уютную комнату. Она знала, сейчас истерика накроет ее: колени подогнулись и она упала на пол, сотрясаясь от рыданий. Слезы бежали по щекам, грудь взорвалась от боли и ей казалось, что сердце разрывается на мелкие кусочки. Они исчезли, все они: Лили, Джеймс, Сириус, и что хуже всего, Северус тоже ушел. Она больше никогда не увидит их снова, эта мысль чуть не свела ее с ума, рыдания сотрясали нее. Звуки ее страданий эхом отдавались от стен вокруг нее....

Глава 29

1998 - год финальной битвы. Минерва сделала все, чтобы следить за своими учениками во время их охоты за хоркрустами. Она знала, что происходит из воспоминаний Гермионы, но всегда старалась услышать любые новости. Она знала, что дети переживают, знала, что они будут мерзнуть из-за непогоды, голодать от нехватки пищи, уставшие от всего, с чем им приходится сталкиваться и отсутствием нормального сна. Знала, что Рон Уизли рассердится и покинет их небольшую группу, оставит Гарри и Гермиону продолжать охоту в одиночку. Знала, что все это время Гермиона страдала из-за обидных слов, сказанных перед уходом рыжим, знала, что Гарри попытался отправить Гермиону домой, но молодая женщина останется со своим дорогим другом до конца. Знала, что они получат меч Годрика Гриффиндора и как Гарри чуть не утонет в попытке достать его, знала, что Рон вернется в последнюю минуту, чтобы снова присоединиться к друзьям. Затем настанет момент, который Минерва ненавидела: они будут схвачены и Гермиону подвергнет пыткам Беллатрикс. Они сбегут и будут в безопасности некоторое время, чтобы Гермиона хоть немного поправилась, а затем будут двигаться дальше в еще большей опасности. В то время как Минерва ждала новостей о них, она прилагала все усилия, чтобы продолжать верить в Северуса. Он стал новым директором после Дамблдора и то, каким ужасом это стало для всех них. Она знала, что он невиновен в преступлении, Гермиона рассказала ей и показала правду, но время от времени, было трудно вспоминать это. Она знала, что это именно он убил Альбуса. Но также она знала, почему он это сделал: у него не было выбора, Альбус сам попросил его. Это было убийство из милосердия, так как Альбус умирал, но это было еще не все, это было «для общего блага». Фраза, которую она теперь ненавидела и сейчас очень хорошо понимала, почему Гермиона тоже ненавидела ее. Альбус придерживался этого выражения каждый раз, когда случалось что-то плохое, каждый раз, когда кто-нибудь был потерян или ранен. Эти четыре слова, казалось, заставляли ее кровь кипеть, как только она их слышала. Сейчас Альбуса нет, остался только портрет да воспоминания, в которых он был в состоянии говорить с ней, но это было не то же самое, этого было недостаточно для нее. Теперь она точно знала, что Гермиона переживет после возвращения из 1978. Именно то, что Минерва переживает сейчас. Она была одна, убита горем и ей было страшно. Она не была уверена, хотела бы она жить дальше без него. Только для Гермионы это будет намного хуже. У Минервы, крайней мере, было несколько десятилетий, чтобы быть с человеком, которого она любила. У Гермионы же было всего несколько месяцев с Северусом. Кроме того, у Гермионы была вся жизнь впереди, чтобы тосковать по нему, у Минервы же был конец ее жизни. Все это было намного хуже для Гермионы и было несправедливо. Минерва пыталась в течение многих лет найти способ спасти его. Сделала все от нее зависящее, чтобы получить в свои руки безоар, а это было трудно, так как она не могла попросить об этом Северуса, чтобы он не спросил ее, а зачем он ей собственно нужен. Клятва удерживала ее от того, чтобы поговорить с ним, ведь он не знал о собственной смерти. Наконец, она нашла безоар в одном магазине в Лютном переулке и купила, но она не могла проверить его. Она не знала, будет ли достаточно съесть гнилой фрукт, чтобы проверить, сработает ли безоар. Но это, как оказалось, было самой легкой частью: у нее не было слез феникса. Она унаследовала Фоукса, когда умер Альбус, но он не плакал. Ни единой слезинки, даже не пел. Она всегда думала, что у этой птицы очень красивая песня. Она пыталась, но не смогла приобрести слезы феникса, они были очень редки. Когда она не смогла купить их, то пыталась уговорами заставить Фоукса плакать, объяснила, для чего были необходимы слезы. Когда и это не сработало, она начала умолять птицу заплакать, но ничего не получалось. А однажды Фоукс сгорел в пламени, как всегда делал, вот только на этот раз он не восстал из пепла. В этот день Минерва поняла, что ничем не может помочь Северусу. Без слез она ничего не могла сделать. Она могла проникнуть в хранилище крововосстанавливающих зелий Поппи и взять флакон, но не думала, что это сработает без слез. Если бы только она могла говорить, чтобы предупредить Северуса. Попросить его о помощи, чтобы позже спасти его, но... не могла, клятва крепко держала ее под контролем. Гермиона вернется и обнаружит, что она потеряла человека, которого любила. Минерва сел за стол Северуса, который раньше был столом Альбуса и вздохнула в поражении. На данный момент Северус был в отъезде и у нее было несколько часов, чтобы придти к нему в кабинет, старый кабинет Альбуса. Слезы разочарования и глубокой скорби навернулись на глаза, прежде чем стали стекать по щекам. Ей был нужен Альбус, чтобы помочь разобраться во всем, но он ушел. Его портрет не очень то и помогал, все время говорил, что все будет хорошо, когда все закончится, но Минерва знала, что это не так. Ничего не будет хорошо, все будет очень плохо. Гермиона, вероятно, умрет, любя Северуса и никогда не полюбит кого-либо еще раз. Минерва положила голову на стол, не обращая внимания на текущие из глаз слезы. А через несколько минут странный звук привлек ее внимание: это было, что-то вроде щелчка. Она осмотрелась, но ничего не увидела, что могло бы издать подобный шум. Но вдруг, крошечная дверка в стене чуть приоткрылась. Минерва нахмурилась, она ничего не знала об этом, никогда не видела даже контура, показывающего дверной проем. До сих пор стена была абсолютно гладкой. Встав, она подошла к небольшой открытой дверце, размером с книгу и осторожно открыла ее. Она задавалась вопросом, знал ли Альбус об этом маленьком отверстие. Лишь увидев, что там, она поняла, что Альбус, казалось, знал все. Конечно, он знал и об этом тоже. Вероятно, он установил тайник сам. Думала она, но понятия не имела, почему он держал это в тайне, особенно от нее. Они делились всем или, по крайней мере, она думала, что это так. Это даже не было упомянуто в его завещании. Открыв маленькую дверцу, она нашла небольшую стойку флаконов. Большинство из них были слегка мутным и она не была уверена, что в них. Но один был похоже на воспоминание: серебристо-голубая жидкость ярко светилась внутри. Альбус оставил ей много воспоминаний: знания, которые он считал важными, что не хотел умирать с ними. Она получила их после прочтения его завещания. Некоторые из них разбились или исчезли, даже не вытекая из стеклянных осколков. Она вытащила небольшую стойку и после закрыла крошечную дверь, затем отнесла ее к себе в кабинет и поставила на стол. Минерва быстро заблокировала дверь, убедившись, что она совершенно одна, прежде чем предпринять что-либо еще. Она смотрела на флаконы в течение нескольких секунд, прежде чем выбрать флакон с воспоминанием и подойти к своему Омуту Памяти. Она откупорила флакон и вылила его содержимое в каменную чашу, смотря, как серебристо-голубая жидкость кружится внутри чаши. Сделав глубокий вдох, она наклонилась и погрузилась в воспоминание. Она оказалась в комнате Альбуса, их комнате, так как она делила ее с ним в течение многих лет. Оглянулась и увидела Альбуса, стоящего перед зеркалом и долго ничего не говорившего. Через несколько мгновений он заговорил: - Минерва, дорогая, я уверен, что тебе интересно, почему этого не было с другими воспоминаниями, что я оставил тебе. Я уверен, что тебе интересно, что в других флаконах и почему я никогда не говорил тебе о своем тайнике. Во-первых, я прошу прощения, что не говорил тебе о маленькой скрытой дверке, я не намеренно скрывал это от тебя. Я только создал ее, чтобы хранить это воспоминание и все остальное, что ты могла найти внутри, - он немного сдвинулся с места. - Там должно быть три других флакона, но кто знает... Возможно, я добавил еще несколько, но уже после. Я предположил бы, что оставил еще воспоминания... но не даю никаких гарантий. Жизнь очень занятая в последнее время, уверен, что теперь она еще более безумна, когда ты смотришь это воспоминание, - Альбус слегка покачал головой, прежде чем продолжить. - Том вернется. Я не знаю, как много ты знаешь, но позволь мне сказать тебе несколько вещей. Гермиона, возможно, что-то показывала тебе, - Альбус улыбнулся в зеркало. Его глаза мерцали, но не так, как они привыкли это видеть в прошлом. - Да, дорогая, я знал, что она показывала тебе свои воспоминания. Гермиона всегда была очень умной и я ничего другого и не ждал от нее. Ты хорошо прятала свои воспоминания, обсуждая только то, что я сам показывал тебе. Минерва поморщилась. Черт, этот человек всегда все знает. Подумала она и ее гримаса превратилась в улыбку, она не могла сердиться на него, каким бы он не был, она очень скучала по нему. Улыбка Альбуса исчезла. - Война очень скоро начнется. Основываясь на ее воспоминаниях, что я изучил за эти годы, думаю, что для тебя это произойдет через нескольких дней. Когда я устанавливал замок, чтобы скрыть небольшую нишу, я добавил чары, чтобы она открылась только для тебя и если ты будешь одна. Я знал, что ты посетишь мой кабинет, когда меня не станет. Альбус вздохнул. - Будет очень много потерь и, как я уже говорил в течение многих лет, это для всеобщего блага... Я не могу сказать, что на этот раз это верно... это слишком тяжело. Я хотел бы найти способ прекратить это: так много наших друзей умрет. Альбусу понадобилась минута, прежде чем продолжить. - Я знаю всех, кого мы потеряем, но не знаю, когда точно они умрут. Если бы я мог... я мог бы попытаться найти способ, чтобы спасти их, но я не могу. Все слишком тесно переплетено, что ясно было видно их воспоминаний Гермионы. Я хотел бы спасти их всех, но тогда была бы повреждена линия времени. Я уверен, что ты тоже видела эти ее воспоминания. Я уверен, что ты видела меня умирающим в воспоминании Гермионы, если нет... ты, возможно, видела это сама. Я не знаю, говорила ли Гермиона, но Северус не сделал этого, потому что он злой, не сделал этого, чтобы предать нас, он сделал это, потому что я попросил его. Минерва закрыла глаза. Она многое знала, но не все, Гермиона показала ей, что Альбус умрет и что Северус сделал это. Альбус знал, что в любом случае умрет и это было сделано, чтобы положить конец его страданиям и боли. Она знала, что Альбус попросил его сделать это, даже заставил Гермиону написать Северусу письмо, также знала, что потом выяснится, что Северус был невиновен в преступлениях в которых его обвиняли. Есть что-то еще? Удивилась она. - Я попросил его сделать это по нескольким причинам. Том приказал Драко убить меня и Нарцисса взяла клятву с Северуса защитить Драко любой ценой. Даже выполнив приказ и убив меня, у него не было выбора. Если бы он этого не сделал, то умер бы сам из-за клятвы. Он дал ее только потому, что Беллатрикс присутствовала при этом и, если бы он отказался, его бы пытали и убили, - Альбус вздохнул. - К тому времени я уже умирал. Я уничтожил кольцо, содержащее кусок души Тома и это обернулось против меня. Я был проклят и Северус спас меня от медленной смерти. У меня оставался только год или два после уничтожения кольца и это было болезненно. Северус сделал мне одолжение, когда я попросил его, - Альбус пошевелился еще раз, прежде чем продолжить. - Гермиона показала мне воспоминание обо мне, уничтожившем кольцо. Показала, как я просил Северуса убить меня, показала к чему это приведет. Она хотела, чтобы я изменил это. Прежде чем она покинула нас много лет назад, она просила меня не делать этого, просила найти способ выжить, но я знал, что это должно было случиться. Я не мог позволить кому-то другому уничтожить его и умереть вместо меня. Альбус посмотрел на свои руки. Черные пальцы показали, что он рассказывал это Минерве уже после уничтожения кольца. - Я не был уверен, что Северус бы сделал это после его времени, проведенным с Гермионой... так что я заставил ее написать ему письмо, объясняя, что она, в любом случае, будет любить его, что она уже знала обо всем и чтобы он сделал то, что я просил, что простила его за то, что он сделает. Мне стыдно, что я заставил ее сделать это. Она не хотела, но я должен был убедиться, что линия времени осталась прежней. Он снова посмотрел в зеркало. - Я знаю, многие ненавидят Северуса и думают, что он предатель, двойной агент, который просто использует нас в пользу Тома, но это не так. Он всегда был на нашей стороне, боролся за Гермиону. Он сделал глубокий вдох. - Я говорю тебе это по нескольким причинам, Минерва. Северус по-прежнему наш союзник и мы должны использовать это. Ему можно доверять, если ты должна будешь пойти к нему за чем-то. Только будь осторожна, вы должны быть одни, чтобы он мог показать свое истинное лицо. Объясни ему, что я сказал тебе, что он знает, что ты уже знаешь, а не просто проверяешь его. В случае необходимости, покажи ему это воспоминание, но убедитесь, что он знает, что может доверять тебе и что ты не мстишь ему за мое убийство. Альбус сосредоточился на зеркале, глядя туда, где стояла Минерва, почти, как, если бы он знал, где она будет, когда увидит это воспоминание. - Я говорю тебе это затем, чтобы ты не ненавидела его. Я знаю, это он произнес проклятие, которое убило меня, но он не хотел этого. Я знаю, что его смутило, я спросил его. Знаю, что он не хотел делать этого, знаю, что он уважал меня и пытался найти другой выход, но у него не было выбора. Пожалуйста, прости его и не ненавидь, слишком много людей ненавидят его. Ему нужен кто-то на его стороне, тот, кто заботился бы о нем. Можешь ли ты сделать это, Минерва? Можешь ли ты простить его и двигаться дальше? Я знаю, ты можешь, у тебя слишком щедрое сердце, чтобы ненавидеть человека за то, что у него не было иного выбора. Минерва покачала головой. Она не могла ненавидеть Северуса, Гермиона уже говорила ей, что Северус был невиновен, а вот сейчас и Альбус. Это не была вина Северуса, у него не было выбора, как и сказал Альбус. И она на его стороне, хочет он этого или нет. - У меня есть последняя просьба к тебе, дорогая, потому что я должен идти. Эта рана болезненна и лишает меня энергии. Даже просто стоять здесь так долго утомительно, - сказал Альбус, снова чуть сдвигаясь. - Мы не можем позволить ему умереть, Минерва. Я знаю, что ты знаешь, что произойдет, Гермиона должна была показал тебе или, по крайней мере сказала, что произойдет. Если нет, то позволь мне сказать тебе сейчас и я расскажу тебе, как мы будем спасать его. Мы не можем позволить Гермионе вернуться в никуда. Эта милая девушка не заслуживает того, чтобы всю жизнь жить в горе от его потери, не после всего, что она сделала и пережила, чтобы помочь спасти всех нас. Минерва смотрела и слушала оставшееся воспоминание. Ее глаза расширились, когда Альбус рассказал ей о своем плане. Он разрабатывал его в течение последних двадцати лет, просматривая воспоминания Гермионы снова и снова и пытаясь найти способ спасти Северуса, не нарушая линию времени. Его план, который он рассказал ей, был лучшим из того, что он мог придумать и должен был быть продуман до мелочей, в противном случае, ничего не получиться. Если она опоздает хоть на один этап, которые Альбус тщательно наметил, то Северус умрет. Минерва просматривала воспоминание ежедневно снова и снова, пока полностью все не запомнила. Даже то, как пробраться в Визжащую хижину, чтобы у нее на все хватило времени. Если ее обнаружат, то убьют, если она будет далеко от Северуса, то он тоже умрет. Все должно было пройти отлично и у нее была только одна попытка. Она не осмелилась использовать хроноворот, это может привести к нежелательным изменениям и они проиграют. Она должна была быть безупречной, идеальной. Минерва не могла позволить Гермионе возвратится к жизни без Северуса. День сражения напоминал хаос. Минерва помнила воспоминания, которые Гермиона оставила ей о сражении, чтобы она могла быть уверена, куда двигаться, чтобы успеть все сделать, но Гермиона не видела всего или не делилась всем. Они были окружены. Студентам было предложено бороться вместе с преподавателями. Минерва была на своем месте, чтобы тоже участвовать в битве, не считая того, что она должна была сделать для осуществления своего плана. Это был кошмар... Были оборотни, вампиры, великаны, дементоры и Пожиратели Смерти. Она была уверена, было и больше, но не могла отслеживать всего. Было уже несколько потерь и травм, эта битва не продлиться долго. Она уже заметила прокол в плане, столкнувшись с двумя студентами. Одного она узнала, а вот другого, нет. Но тот, которого она узнала, заставил ее остановиться. Минуточку... но... это не правильно. Он не может быть здесь и кто это рядом с ним? Я не узнаю этого студента. Она быстро мысленно проверила всю последовательность событий и поняла, что имело место изменение. Но он никогда не... Она быстро прервала свои мысли, у нее не было времени, чтобы останавливаться из-за них. Но, в связи такой переменой ей на пару секунд пришлось остановиться, чтобы осмыслить увиденное. Но у нее не было времени, все должно было идти по плану. Быстрое заклинание. Дверь в школьный коридор, который в воспоминании Гермионы не разрушился, заблокировалась. Другое заклинание, на всякий случай, чтобы те, кто там остался, могли бы услышать, что происходит вокруг. Затем, заглушающее заклинание. Проделав это, она побежала дальше. Она снова побежала по коридору, надеясь, что не опоздает. Она зачаровала себя, на всякий случай, и осторожно пробиралась по территории школы. Ей пришлось несколько раз останавливаться, чтобы обе воюющие стороны не заметили ее. Быстро произнеся заклинание времени, она обнаружила, что опаздывает на тридцать секунд. Но она должна была успеть, в противном случае, будет слишком поздно. Она снова побежала, ей хотелось бы быть на несколько лет моложе, чтобы бежать быстрее. Минерва вынуждена была снова остановиться, когда увидела несколько вампиров на своем пути. Подождала, пока они не прошли, молясь, чтобы они не заметили ее. Но удача была на ее стороне, когда она спряталась за дерево и они не обнаружили ее. Она быстро побежала, так быстро, как только могла, молясь, чтобы не опоздать. Она была почти у хижины, когда ей снова пришлось прятаться и молиться: она видела, как Волдеморт вышел оттуда. Если он был здесь, то это означало, что Нагайна уже напала на Северуса. У нее было только несколько драгоценных секунд, чтобы ждать, но Волдеморт остановился. Его глаза осматривали округу, ноздри раздувались, словно он что-то почувствовал. Минерва затаила дыхание, а ее легкие требовали больше воздуха, но она боялась, что звук ее дыхания выдаст ее. Она мысленно считала и ждала, надеясь, что Темный Лорд уйдет в ближайшее время. Десять секунд, двадцать, тридцать. Каждая следующая секунда делала ее шансы на успех все менее реальными. Прошла почти минута и Минерва не была уверена, что сможет дольше задерживать дыхание. Но вот Волдеморт снова начал идти. Он отошел от хижины на достаточное расстояние, чтобы Минерва могла войти в нее. Она судорожно вздохнула, когда Волдеморт был уже вне зоны слышимости. Минерва задыхалась, даже когда пыталась войти в хижину, она была почти на месте. Последние несколько шагов показались ей целой вечностью, но она была уже у двери. Минерва остановилась и услышала, как Гермиона плачет внутри. Используя свою палочку, она кинула большой камень в дверь. Надеясь, что это заставит их поторопиться, если они думали, что Пожиратели Смерти были рядом с ними и снова начала считать секунды.

***

Северус лежал в луже крови на полу хижины. Проклятая змея напала на меня. Я должен был подготовиться, должен был знать, что, так или иначе, но Темный Лорд убьет меня. Но было уже слишком поздно, не было ничего, что он мог бы сделать. У него не было сил, чтобы даже попытаться аппарировать в свой кабинет. Если бы он мог добраться до своего кабинета, он мог бы попытаться спасти себя. Гермиона. Ее имя мелькнуло в его голове. Я никогда не увижу ее снова. Думал он, когда услышал скрип и тихие шаги, слышал шелест вокруг, как люди подходили к люку. Пусть они придут. Пожиратели Смерти уже ничего не смогут сделать для меня, слишком поздно. Я умираю и никогда не увижу ее снова. Все мои ожидания, когда она вернется ко мне, были напрасны. Знала ли она? Он задумался. Знала ли она, что я умру? Это то, почему она все время говорила мне, что быть вместе - плохая идея? Так вот почему она так крепко обнимала и поцеловала меня так яростно, прежде чем оставила много лет назад? Затем ему показалось, что у него галлюцинации, он мог бы поклясться, что услышал ее голос. Поклясться, что она стоит перед ним вместе со своими друзьями, а ужас и страдание были в ее красивых глазах, когда она смотрела на него. Северус знал, что у него есть несколько минут, прежде чем он умрет. Знал, что должен передать информацию Гарри, чтобы тот мог победить Темного Лорда. Он оторвал взгляд от женщины, которую любил и посмотрел на Гарри, схватив того за рукав, когда мальчик пытался остановить поток его крови. - Возьми... это... возьми.... это, - сказал Снейп мальчику, прижимая того к себе. Серебристо-голубая субстанция просочилась из Северуса вместе с кровью. Гарри собрал воспоминания во флакон, наколдованный Гермионой. Затем, Гермиона отстранила Гарри и попыталась остановить кровотечение, в то время как мальчик пытался отделить воспоминания от крови. Она пыталась найти заклинание, чтобы спасти его. - Профессор... Я не знаю, что делать. Скажите мне, что делать. Я не могу... что мне делать? – плакала она отчаянно, когда несколько произнесенных ею заклинаний, не помогли. Северус знал, что не было ничего, что она могла бы сделать. Все что ему было нужно, чтобы попытаться спасти себя, не было здесь, в хижине. Он даже не знал, есть ли у него то, что нужно, в его запасах, а у нее не было времени, чтобы попытаться найти это. Вместо этого он взял руку Гермионы в свою и встретился с ее полными слез глазами. Он так любил ее и никогда уже не получит шанса быть с ней снова. Это была не его Гермиона, она была похожа на нее и, в конечном итоге, станет ею, но сейчас это была не она. Его Гермиона не вернется, по крайней мере еще год. Гермиона, казалось, вздрогнула от его прикосновения, но вместо того, чтобы выдернуть руку, крепко сжала его в своей. - Сэр, пожалуйста, скажи мне, что делать. Не умирайте ради меня, ради нас, – по ее щекам текли слезы, она умоляла его не только голосом, но и глазами. Северус закрыл глаза. Не умирайте ради меня. Ее слова эхом раздавались в его голове. Ее голос, такой сладкий и мелодичный, был охрипшим, но это был ее голос. Был ее. Она не может быть его Гермионой, но это была Гермиона. Это была женщина, которую он любил и которой хотел сказать, что любит ее. Он должен был сказать эти слова в последний раз перед смертью. Он открыл свои темные глаза, встречая ее шоколадные. - Я... я... люб... - но это было все, что он смог произнести. Ущерб, нанесенный его горлу, был настолько велик, что он больше не мог говорить. Вместо этого он пристально смотрел в ее красивые карие глаза, а слезы текли по ее щекам, видя его в таком состоянии. Она плачет оттого, что теряет меня, даже при том, что она не знает меня иначе, как ее подлого и грубого профессора. Подумал он, прежде чем он провалился в беспамятство. Он смутно слышал стук в дверь, пока Гермиона продолжала использовать заклинания, чтобы попытаться спасти его. Слышал, как ее друзья сказали, что пора уходить. Он пришел в себя и открыл глаза достаточно для того, чтобы увидеть, как они тащат ее обратно к туннелю: она не хотела покидать его. Ее голос был громким и пронзительным, когда она сказала, что он еще не умер, что они не могли просто оставить его умирать в одиночестве. Снова послышались шаги, как будто кто-то пытается войти в хижину через переднюю дверь, что заставило их поторопиться. Более вероятно, это Пожиратели Смерти. Но, по крайней мере, она сбежала, по крайней мере, она в безопасности. Если есть Бог, он будет держать ее в безопасности до конца этой войны. Думал он, а его глаза снова закрылись. Он не видел, как Минерва ворвалась в дверь, не чувствовал, как она засунула безоар ему в горло, не чувствовал, как она поливает его раны на шее слезами феникса. Слезами, которые были во флаконах, которые оставил ей Дамблдор. Крововосстанавливающее зелье потекло по его горлу, но он даже не пошевелился. Минерва также влила в его горло второй пузырек слез Фоукса, не зная, что еще предпринять. Дамблдор просто сказал, чтобы она вылила слезы на раны, но, когда это не работало, она решила дать ему их выпить. Альбус даже не упомянул безоар, но так как он у нее был, она использовала и его тоже. Лучше сделать больше, чтобы вылечить его, чем ничего. Думала Минерва. Потом она просто ждала. Ждала, все время молясь, что она сделала все правильно, что еще не слишком поздно. Она вздохнула и опустила голову, когда прошла минута, а он, казалось, даже не вздохнул. - Я подвела их, - шептала Минерва в тишине комнаты. - Его нет, - сказала она, а слезы потекли по ее щекам. Она не выполнила свою задачу. Потеряла Дамблдора, а сейчас потеряла и Северуса, но хуже всего то, что она могла потерять Гермиону. Вдруг он открыл рот и начал кашлять, звук, от которого слезы у Минервы потекли еще сильнее. Он жив....

Глава 30

Предупреждение: в данной главе присутствует сцена пыток. 2000 – возвращение Гермионы Гермиона не знала, как долго сидела на полу и плакала. Это могла бы быть минута, несколько часов или несколько дней. Она чувствовала, как саднит горло, как опухли глаза и нос. Она бы плакала и дальше, но у нее больше не было слез. Она лежала на полу, свернувшись в калачик, дрожа и глядя в никуда. Она чувствовала себя опустошенной, сердце было разбито и ничего уже нельзя было исправить. Они исчезли. Северус ушел. Ей было все равно, она не хотела двигаться, не хотела вставать, не хотела ничего делать, только лежать здесь. Какой смысл? Удивилась она. Она была одна. Конечно, у нее все еще были Гарри и Рон, Джинни и все Уизли. Были Ремус и Минерва, еще несколько друзей, таких как Луна и Невилл, но даже с ними она чувствовала, что у нее ничего нет. Невилл и Луна поженятся после окончания школы: они были неразлучны с момента окончания войны. Джинни и Гарри тоже. Рон, вероятно, сделает глупость и женится на Лаванде. Ремус... она пожала плечами, не зная, что Ремус будет делать, кроме как преподавать в Хогвартсе. Но у каждого была своя жизнь, они все уже отошли от войны. То, что она не могла сделать раньше, не до возвращения, не до Северуса. Теперь... теперь она вернулась туда, где все началось. Только теперь было хуже, теперь она была действительно разбита. Гермиона лежала так долго, что ее бок начал болеть от соприкосновения с каменным полом и это была единственная причина того, что она начала двигаться. Она медленно села и ее голова закружилась из-за рыданий, обрушившихся на ее. Она заметила небольшую лужу от слез. Она не думала, что она когда-либо видела, чтобы слезы оставляли лужу. Это заставило ее удивиться, неужели она так сильно плакала, что оставила так много слез? Наверное. Думала она. Гермиона заставила себя выпрямиться и хроноворот мягко качнулся от этого движения, привлекая ее внимание. Было бы так просто, так легко вращать хроноворот назад и она снова могла бы быть с Северусом. Послать к черту линию времени и делать все, что хочется, чтобы снова быть с ним. Но даже когда она смотрела на хроноворот, то не могла заставить себя протянуть к нему руку. Если она... ее уход был бы бессмысленным, она бы нарушила линию времени и это имело бы серьезные последствия. Если она изменит прошлое еще больше, чем уже сделала, ее мир, вероятно, будет потерян и Волдеморт выиграет. Она не могла так рисковать. Вместо этого, она оторвала взгляд от хроноворота и убрала его в карман школьной мантии. Она отдаст его Минерве, а затем она уедет. Она не заботилась о завершении учебы, ее больше не беспокоили Тритоны. Она не могла просто идти дальше, как будто ничего не изменилось или не произошло, потому что это было не так. Она изменилась. Не было никакой возможности снова бродить по этим коридорам и не думать о Северусе. Он был везде в Хогвартсе: будучи одновременно и студентом, и профессором здесь, он был прочно связан со школой и ее воспоминаниями. Она будет идти по коридору и вспоминать их седьмой курс. Пойдет вниз к Черному озеру и вспомнит, как сидела там рядом с ним. Если она подойдет к своему классу зелий, то окажется в слезах, слушая нового учителя, бубнящего об уроке, где прежде учил их Северус, преподавая намного лучше. Нет, она должна уехать. Может быть, она вернется после того, как ее раны заживут и тогда она сдаст Тритоны, но сейчас... ей было все равно. Но, сначала она должна была отдать Минерве хроноворот. Таким образом, у нее не будет возможности вернуться к нему, если боль станет слишком сильной. С тяжелым сердцем она медленно вышла из Выручай-комнаты, не пытаясь скрыть слезы. Ей было все равно, если кто-нибудь увидит их. Гермиона была на полпути к статуе горгульи, когда кое-кого увидела и остановилась. Она увидела себя, идущую справа по коридору в направлении нее. Ее мозг был еще немного заторможен из-за слез и она не беспокоилась о многих вещах, но она помнила предупреждение Дамблдора, что, если увидит себя, то может произойти сильный магический всплеск. Хотя, она никогда не понимала, как это могло бы быть, ведь она использовала хроноворот в течение длительного времени. Гермиона полагала, что, если бы увидела себя, то знала бы, что это из-за того, что она использовала хроноворот и пошла бы дальше. Но все же, с предупреждением Дамблдора, она быстро развернулась и скользнула в тень, смотря на себя, идущую, зарывшись носом в книгу. Очевидно, Гермиона вернулась из 1978 слишком рано. Но вопрос был, насколько рано? У Гермионы внезапно возникло желание предупредить себя о Гарри и Роне, о том, что стучится с ней, думая, что, если не попадет назад, в семидесятые, может быть, ей не будет так больно сейчас. Она никогда не вернется назад и не влюбится в Северуса, тогда, она не будет чувствовать себя сейчас такой сломленной. Гермиона уже открыла рот, готовая позвать Гермиону из ее прошлого, шедшую прямо на нее и не замечавшую ничего вокруг, но затем, остановилась. Я бы никогда не влюбилась в Северуса... Действительно ли я хочу этого? Удивилась она. Я действительно готова забыть все, что было с ним, чтобы не грустить? Готова ли я забыть все эти месяцы, проведенные вместе? Он был счастлив, когда я была с ним. Он никогда раньше не был счастливым. Действительно ли я могу сделать это с ним? Она знала ответ на этот вопрос и закрыла рот. Она не могла забрать этого у Северуса, как не могла отказаться и от времени, проведенном с ним. Убитая горем или нет... по крайней мере, она была счастлива с ним, пусть и не долго. Гермиона видела то, что, она была уверена, никто и никогда не видел прежде. Она видела его улыбку, заставляла смеяться. Она видела, на какую доброту и нежность он был способен. Скрытая в тени, Гермиона смотрела на себя, идущую по коридору, молча желая молодой женщине удачи в ее предстоящем путешествии. Когда стало безопасно двигаться, она пошла дальше, чтобы увидеть Минерву. Она не может вернуться к Северусу, даже если все, что у нее теперь осталось - это воспоминания, она должна избавиться от хроноворота, так как больше не могла доверять себе. Подойдя к статуе, Гермиона попыталась вспомнить пароль. Это не были конфеты, как у Дамблдора, это было что-то другое. Но что? Она знала, что это было что-то, относящееся к квиддичу. Женщина любила квиддич. Но, так как Гермиона не знала, что точно это было, она не могла начать угадывать пароль. Чем черт не шутит? Это стоит попробовать. Тогда, она произнесла пароль, который дал ей Дамблдор, когда она была еще в семидесятых. Для нее стало полной неожиданностью, когда горгулья начала двигаться: пароль по-прежнему работал. Хотя, она понятия не имела о том, почему так было. Конечно, Дамблдор мог изменить или удалить его, когда она ушла, если нет, то Минерва избавилась бы от него, когда стала директрисой. Но, видимо, ни один из них не сделал этого. Они оставили его для нее. Она задавалась вопросом, они оставили его, чтобы она могла им воспользоваться, когда вернется, решив, что, возможно, она не будет знать пароль, спустя столько времени? Или на случай, если что-то пойдет не так с ее путешествием? Она медленно поднималась вверх по винтовой лестнице, остановилась за дверью, вспоминая, как в последний раз стояла у этой двери несколько часов назад. Это был один из самых ужасных моментов в ее жизни. Теперь она ничего не чувствовала, она по-прежнему была опустошена. С легким вздохом она подняла руку и постучала. Когда ей ответили, она открыла дверь и вошла внутрь. Минерва сидела за своим столом, старым столом Дамблдора, и что-то писала. Было странно видеть ее здесь, зная, что Дамблдор сидел за ним в течение многих месяцев. Пожилая женщина взглянула на нее, прежде чем вернуться к работе, говоря: - Гермиона, что привело тебя ко мне в кабинет? Гермиона стояла и смотрела: Минерва выглядела настолько старой, по сравнению с той, от которой она только что ушла. Она понимала, что прошло более двадцати лет и, что Минерва будет выглядеть иначе, чем она выглядела до того, как она перенеслась в семидесятые, но это было шоком для ее нервной системы. Когда Гермиона ничего не сказала и не прошла дальше в кабинет, Минерва подняла глаза от своих записей, удивленная, почему девушка просто стоит там и смотрит, а затем увидела, что ее лицо было красным и опухшим, слезы текли по ее щекам. Испугавшись, Минерва встала. - Дитя, что произошло? Что случилось? Гермиона продолжала смотреть, почти смущенная ее вопросом. Что не так? Что случилось? Все. Разве Минерва не понимает, как я сломлена? Все еще смущенная, Гермиона сказала единственное, что она могла придумать: - Простите? Минерва обошла вокруг стола и подошла к Гермионе, взяв ледяные руки молодой женщины в свои. - Дорогая, что случилось? Это Гарри? Что-то случилось с Поттером или Уизли? Гермиона нахмурилась, еще более запутанная. Откуда я знаю? Она не видела их все эти месяцы. По ее виду Гермиона поняла, что Минерва понятия не имела, что она не была Гермионой из этого времени, шедшей сейчас по коридорам, а та, которая вернулась из прошлого. - Я не знаю, я их не видела. Я только пришла, чтобы отдать вам это, - сказала Гермиона непонимающе. Подняла руку и, сняв хроноворот, протянула его женщине. Минерва нахмурилась, смотря на хроноворот. - Но ты была с ними несколько часов назад в Большом зале во время обеда. Что значит ты не видела их? И почему ты отдаешь мне это? Тебе это нужно для... – она запнулась, когда увидела кольцо на правой руке Гермионы, держащей хроноворот. Одна она знала, что Северус подарил ей его много лет назад. Понимание озарило лицо пожилой женщины. - Ох... Гермиона, - тихо сказала она, прежде чем обнять молодую женщину. - Ты вернулась. Гермиона обняла пожилую женщину, прежде чем новый поток слез обрушился на нее. Она не думала, что у нее еще оставались слезы, но, видимо, она ошибалась. Минерва обняла ее еще крепче, зная, почему она плачет. - Мой дорогая, у меня есть так много всего, что рассказать тебе. Гермиона фыркнула, а слезы все еще продолжали течь по ее щекам. - У меня тоже, я ухожу. Минерва чуть отстранилась. - Что? Но ты только что пришла. Нет, ты не можешь уйти, мне нужно поговорить с тобой. Гермиона отстранилась. - Нет, я не могу остаться. Я просто хотела отдать вам это. Я не смею сохранить его, я могла бы... - она замолчала, а Минерва стояла ошеломленная. Гермиона снова фыркнула, прежде чем продолжить: - Я хочу, чтобы вы забрали его. Спрячьте или уничтожьте его, меня это уже не волнует, я должна идти. Мне очень жаль, - сказала Гермиона и вложила хроноворот в руку Минервы, которая выглядела все еще немного ошеломленной. Она собралась уходить, но Минерва крепко схватила ее за руку. - Моя дорогая, пожалуйста, только послушай, что я должна сказать тебе. Если потом ты все же захочешь уйти, я не буду возражать, но выслушай меня. Гермиона кивнула. - Хорошо, я выслушаю вас, но это ничего не изменит. Минерва мягко улыбнулась. - Все может быть. Теперь садись и слушай. Она подвела девушку к креслу рядом со столом и, прежде чем продолжить, со взмахом палочки, перед ними появились два стакана огневиски. С другим взмахом, все следы слез Гермионы исчезли. - Так гораздо лучше, - мягко сказала Минерва. - Выпей. Похоже, тебе это нужно и я уверена, ты будешь нуждаться в нем после того, как я расскажу тебе все. Гермиона подняла стакан с янтарной жидкостью и сделала маленький глоток, скривившись от того, как огненная жидкость потекла вниз к желудку. - Хорошо, рассказывайте. Минерва глубоко вздохнула, так много всего случилось, так много вещей, чтобы сказать ей, но нужно было начинать. - Моя дорогая, прежде всего, ты слишком рано. Гермиона слегка улыбнулась. - Я знаю. Я видела себя в коридоре и мне пришлось прятаться, - она не собиралась говорить Минерве, что чуть не предупредила себя, чтобы остановить от путешествия назад во времени. Минерва слегка нахмурился. - И... другая ты не видела тебя? Гермиона покачала головой. - Нет, я спряталась в тени. Я даже не знала, что была там. Обе женщины замолчали, они поняли, как странно это звучит. Гермиона слегка усмехнулась и пожала плечами. Минерва улыбнулась ей. - Ну, если мои расчеты верны, то ты прибыла на восемь дней раньше. Гермиона вздохнула. - Я думала, что правильно считала обороты, но если вы дадите мне хроноворот, я все исправлю. Минерва покачала головой. - Давай я сначала все расскажу, - мозг Гермионы требовал отдыха, чтобы восстановиться, девушка выглядела изможденной. Гермиона кивнула Минерве и ждала продолжения. Минерва вздохнула: - Итак... так как ты прибыла слишком рано, я не могу позволить вам двоим одновременно находиться в школе. Таким образом, я хотела бы предложить тебе скрываться. У меня даже есть идеальное место для того, чтобы сделать это. Гермиону это не волновало, она уехала бы в любом случае. Она открыла рот, чтобы сказать это, когда заметила кое-что на столе Минервы. Крошечная фигурка из маггловской сказки. Она была так похожа на ту, что она подарила Лили на Рождество: Красная Шапочка, держащая корзинку. Гермиона тогда подумала, что это было мило и немного смешно, так как Лили дружила с оборотнем. Она выбрала ее, поскольку не слышала, чтобы у Лили была такая. Гарри сказал Гермионе, что у Лили было несколько похожих фигурок, но он никогда не упоминал, что у нее была фигурка Красной Шапочки. Минерва поняла, что Гермиона ее больше не слушает. Она уже собиралась привлечь внимание девушки, когда Гермиона подалась вперед из своего кресла подняла руку и потянулась к столу Минервы. Та поняла, куда она потянулась и быстро заговорила: - Гермиона, не надо... - но было уже слишком поздно. Гермиона взяла статуэтку в руки и со вспышкой исчезла. 1998 - год финальной битвы. Минерва быстро приподняла Северуса. Он выглядел слабым, но по крайней мере, дышал. - Северус, ты можешь говорить? Поговори со мной. Ты в порядке? Северус закашлялся немного больше, морщась от привкуса слез феникса. Он никогда не пробовал их раньше и никогда не слышал, чтобы их вообще пили. Но они были крайне отвратительны: солено-горькие и оставляли неприятный привкус во рту. Он попытался заговорить, но ему помешал комок в горле и он откашлялся, чтобы прочистить его. - Я в порядке, - сказал он хриплым голосом из-за поврежденной гортани, но уже чувствовал, что постепенно его горло исцеляется. Минерва вздохнула с облегчением. - Слава Мерлину, я боялась, что опоздала. Северус слегка нахмурился, его рука ощупывала поврежденное, но медленно заживающее горло. - Откуда ты узнала, что я здесь? Откуда ты знала, что мне понадобится? - его голос все еще был слаб, но постепенно набирал силу, так как слезы феникса отдали свою магию и исцелили его. Минерва открыла рот, но услышала звуки битвы снаружи. - Мы должны идти. Возвращаемся обратно в замок, я все объясню чуть позже. Она вытащила свою палочку, пытаясь решить, где лучшее место, чтобы спрятать его: Северус должен быть мертвым, чтобы никто не мог увидеть его прямо сейчас. К тому же, он был слаб и нуждался в безопасном месте, чтобы ее работа не была напрасной. Ей не нужно было, чтобы кого-то, встретив его, убил во второй раз. Она быстро аппарировала их в ту часть замка, которую не коснулась битва. Затем привела его в старый класс, который был заброшен и которым больше не использовались. Ослабевший Северус опустился за парту, чтобы отдохнуть. Она знала, что у нее не так много времени, она по-прежнему необходима на поле сражения. - Мне нужно было сделать это быстро. Я знала это, потому что Гермиона рассказала мне. Северус закрыл глаза. Она знала о моей смерти. Его любовь к старой кошке стала еще больше. Минерва видела, что он закрыл глаза. - Северус, послушай меня. Я должна уйти, сейчас идет сражение и я там необходима. Северус открыл глаза и попытался встать. - Где моя палочка? Мне нужно... Минерва прервала его: - Нет, ты останешься здесь. Северус яростно посмотрел на нее. - Черта с два! Я должен быть там, Гермиона нуждается во мне, я должен... Минерва снова прервала его, заставляя раздражаться еще больше. Он ненавидел людей, прерывающих его, когда он говорил. - Ты должен остаться здесь. Северус открыл рот, чтобы возразить, но Минерва продолжила: - Северус, у меня нет времени, чтобы спорить с тобой. Ты слаб. Как долго ты сможешь помогать, а? Я приложила много усилий, чтобы спасти твою задницу, так что не позволю тебе убить себя. - Но Гермиона нуждается во мне. Я не могу позволить ей сражаться одной, -говорил Северус, заставляя свое тело встать. Он покачнулся, но стиснул зубы и заставил себя встать прямо. Минерва вздохнула. - Если ты пойдешь туда, то можешь просто убить ее. Это заставило его остановиться. - Что? Минерва раздраженно посмотрела на него, он заставлял ее терять время на объяснения. - Северус, ты должен быть мертв. Я видел ее воспоминания об этой битве и ей было хорошо без тебя. Если ты пойдешь туда, то не только убьешь себя в таком ослабленном состоянии, но можешь изменить линию времени, которую мы все старались сохранить. Гермионе пришлось уйти, чтобы все оставалось как было. Она вздохнула. - Если ты изменишь линию времени, то просто убьешь ее. Ты этого хочешь? Северус скрипнул зубами от отчаяния, он не мог просто остаться, но он не мог угрожать женщине, которую любил. - Ты же знаешь, я не хочу рисковать и убить ее. Я сделаю все для нее, как делал все возможное, чтобы уберечь ее на протяжении многих лет, - сказал он, снова потирая шею. Минерва взяла его за руку. - Я знаю. Именно поэтому ты должен остаться здесь, в стороне. Я вернусь позже, чтобы все объяснить тебе. Она попыталась уйти, но Северус крепко держал ее за руку. - Как ты можешь ожидать, что я буду сидеть здесь, не зная, что происходит? Я не хочу быть бесполезным, Минерва. Минерва знала, у нее не было времени, чтобы объяснять все прямо сейчас, но у нее была идея. Она взмахнула палочкой и из воздуха появилась каменная чаша, а затем небольшая стойка флаконов. Она поставила все это на пыльном столе рядом с Северусом. - Вот. Это воспоминания Гермионы обо всем, что произошло. Посмотри их. Это даст тебе возможность увидеть то, что произошло и что происходит на улице, но ты должен остаться здесь, тебя никто не должен видеть и ты не можешь вмешиваться. Ты уже сделал более чем достаточно, Северус, но сейчас ты должен остаться здесь. Если ты не... я не знаю, что произойдет, но могу сказать тебе, что это не будет хорошо, если кто-то увидит тебя. Она видела, что Северус не был счастлив от этого и что он собирался спорить дальше. - Не рискуй ничего менять, только потому что ты упрям. Не рискуй ее жизнью, как бы ты не хотел держать ее в безопасности, ты не можешь этого сделать, оставаясь здесь. Она выживет в этой войне. Но если ты изменишь... Северус зарычал, хотя его горло заболело от этого. - Я понимаю, Минерва. Мне это не нравится, но я понимаю, я останусь здесь. Минерва кивнула и повернулась, чтобы уйти. Северус наблюдал, как она подходит к двери и крикнул: - Минерва. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, он вздохнул: - Спасибо, что спасла меня, я бы умер без тебя. Минерва чуть улыбнулась ему. - Спасибо Гермионе. Она любила тебя достаточно, чтобы поделиться своими воспоминаниями. Она умоляла Дамблдора помочь ей спасти всех. Она показала мне свои воспоминания, чтобы я могла помочь ей найти способ спасти вас всех. Северус сглотнул комок в горле, услышав все это. - Но ты же спасла меня, дав слезы феникса. Минерва кивнула. - Да. Сейчас ты останешься и посмотришь воспоминания. Некоторые из них являются моими воспоминаниями, некоторые Дамблдора. Это отвлечет тебя. Я должна идти, но я вернусь. Не позволяй никому тебя увидеть. Затем она ушла. Он слышал, как она произнесла заклинание и знал, что она заперла его внутри старого пыльного класса. Черт, ведьма не доверяет мне, оставляя здесь. Но она права, он был слаб. Ему было не до битвы, он едва мог стоять. Ему не нравилось знать, что там шла битва, а он не мог ничем помочь. Ненавидел себя за свою слабость, но, в любом случае, он не рискнул бы Гермионой. Если Минерва права, она опять спасла ему жизнь. Он задолжал ей слишком много, больше, чем кому-либо другому. Она ничего особенного не делала, но спасала его раз за разом: во время его седьмого курса и вот теперь снова. Он взял первый флакон и вылил его в каменную чашу. Видя, как воспоминание закручивается внутри, он перевел дыхание и погрузился в него. Он видел много вещей, таких как ее первый курс. Большинство из которых он пропускал, он уже знал все о ее первом курсе. Северус нырнул в следующее воспоминание, ее второй курс. Снова он пропустил большую его часть. Увидел несколько вещей, которые снова заставили его желать придушить ее, но быстро перешел к другому воспоминанию. То же самое было и с ее третьим курсом. Он увидел себя в уродливом зеленом платье и поморщился. Затем скользнул дальше. Однако, хотя он знал, как все произошло, он все еще чувствовал как сжимается его грудь, когда Ремус в форме волка чуть не убил Гарри и Гермиону, пока Клювокрыл не спас их. Он полностью пропустил ее четвертый курс. Пятый курс заставил его на минуту остановиться. Видя, как она создает защитные чары, он был впечатлен, но скользнул дальше. Ее шестой курс заставил его вздохнуть. Она видела, как он сразил Дамблдора. Северус не знал, как она увидела это. Насколько он знал, там присутствовал только Поттер. Ему по-прежнему было трудно поверить, что она простила его и любила после того, что он сделал. Он вытащил еще один флакон, который оказался воспоминанием Минервы. Это было воспоминание, в котором Гермиона разговаривает с Минервой после того как она отдала женщине свои воспоминания. Гермиона выглядела ужасно, похоже она совсем не спала и очень долго плакала. Северус видел, как они обсуждали, что все события слишком переплетены, чтобы спасти кого-либо. Слышал, что, если они спасут кого-нибудь, то это повлечет за собой проблемы с линией времени. Он сглотнул, когда увидел, как они обсуждают нападение Нагайны и его смерть. Он был впечатлен ее знаниями, хотя и не знал, почему вообще был удивлен. Она знала так много обо всем, почему бы не это тоже? Подумал он про себя. - Я... я знаю, на что это было похоже, он не дышал... но... я чувствовала это. Я чувствовала, что он еще не умер. Я чувствовала только намек на жизнь в нем. Я не могу объяснить этого, - говорила Гермиона. Северус нахмурился, обдумывая ее слова. Он задавался вопросом, действительно ли она чувствовала это или это было просто в пылу момента... ее способ справиться со всем этим. Услышал отчаяние и безнадежность в ее голосе, когда она сказала Минерве, что это было невозможно с такими-то повреждениями, как у него. Он смотрел, как она объясняет, почему Минерва должна избавиться от ее воспоминаний. Объясняла, что из-за своих знаний, она не могла остаться и была в отчаянии, делая это. Он улыбался, видя, как они спорят, когда Минерва сможет просмотреть флакон с воспоминаниями о войне. Гермиона была очень умна. Он сделал паузу, чтобы обратить пристальное внимание, когда услышал, как Минерва спросила, собирается ли Гермиона все рассказать ему, прежде чем уйдет. Он задумался, она ведь никогда и не думала говорить ему? Но тут он увидел в ее глазах, как сильно она хотела предупредить его, слышал, как она объясняет, что очень хотела бы этого. Я никогда не сомневался ней. Думал он, качая головой. Он не мог поверить, что она думала, что он может ненавидеть ее, когда услышал, как она сказала это. Он никогда не мог ненавидеть ее, даже когда она ушла из его жизни и до ее первого курса в Хогвартсе он никогда не ненавидел ее. Но следующие ее слова, заставили его замереть, заставили его уделить пристальное внимание тому, что было сказано. - Если бы я знала, что он жив... это изменило бы все. Гермиона впилась пальцами в волосы. - Если бы я не была сломлена этой глупой войной и таким количеством потерянных жизней, я, возможно, не оказалась бы здесь. Не находилась бы в гостиной в тот вечер, не отстранилась бы от своих друзей, увлеченная уроками, от которых они скучали, не пропустила бы ужин, не использовала бы хроноворот и меня бы не перенесло сюда. Видя эту часть воспоминаний, он понял, почему Минерва оставила его здесь. Не только потому, что он был слаб, не только потому, что из-за него Гермиона могла быть убита. Она оставила его в здесь, чтобы сохранить линию времени. Если бы Гермиона знала, что он жив, она бы не вернулась на его седьмой курс. Если бы она не вернулась... она бы не влюбилась в него, как и он в нее. Тогда не было бы никаких воспоминаний и Северус был бы мертв. Мало того, что он должен был скрываться в ходе битвы, он должен был оставаться погибшими, пока Гермиона не вернется. Он даже не может быть рядом с ней, пока она не вернется. Но, по крайней мере, он ежедневно видел ее до этого года. Когда воспоминание закончилось, он со вздохом вытащил другой флакон, понимая, какая тяжесть сейчас ляжет на его плечи, но он может подумать об этом и позже. Он смотрел воспоминания о ее седьмом курсе. Видел, как она и ее друзья изо всех сил искали осколки души Темного Лорда. Он слышал об этом в течение всего года, но, в основном, он просто переживал за ее безопасность. Его сердце болело за все, что она пережила в во время охоты за хоркрустами. Он проклинал идиота Уизли, что тот бросил своих друзей из-за ревности. Его кулак сжался при виде того, как рыжеволосый оставляет их, даже не оборачиваясь, причиняя ей боль и оставляя в опасности. Ему было больно, видя, как тяжело ей было во время охоты. Ее страх, голод. Он уже многое понял о ней, из-за того, что она видела и с чем столкнулась за эти годы. Но это только прояснило ситуацию для него, заставило его любовь и восхищение вырасти, видя с какими испытаниями она столкнулась. Когда Уизли вернулся, он не мог ничего найти в себе, чтобы почувствовать благодарность. Этот дебил не должен был оставлять их. Затем он почувствовал, что не может дышать. Их поймали. Они попали в плен и были доставлены в поместье Малфоев. Он что-то слышал об этом, боялся за нее, но... он не знал всех деталей. Единственная причина, по которой он не вмешивался, чтобы спасти ее, было связано с ее письмом, в котором она просила его, что независимо от того, что он увидит и услышит или даже то, чему он будет свидетелем, не помогать ей. Не вмешиваться, чтобы спасти ее. Это должно было случиться. С ней все будет хорошо в конце концов. Он думал, что это означало, что она не пострадала во время плена. Воспоминание о ее плене, заставило его глубоко вдохнуть. Сначала воспоминание было немного нечетким, но потом начало проясняться. Беллатрикс кричала на других Пожирателей Смерти, а трое студентов были связаны: Гарри, Рон и Гермиона. Северус почувствовал страх. Белла была в своем репертуаре и он точно знал, какой садисткой в действительности была эта женщина. Нарцисса колебалась, а затем обратилась к Сивому: - Отведи их в подвал, Сивый. - Подожди, - резко сказала Беллатрикс. - Всех, кроме... грязнокровки. - Нет! – закричал Рон. Северус прошептал точно такие же слова, что и Уизли. - Вы можете взять меня, возьмите меня, - снова закричал Рон. Белла ударила его по лицу. - Если она умрет после моего допроса, следующим будешь ты. Предатели крови находится рядом с грязнокровками в моем списке, - сказала она, глядя на Рона. Белла оттащила Гермиону от двух парней. Ее тащили за волосы до середины комнаты и толкнули на пол. Гермиона медленно встала, когда Белла ничего не сделала, а только смотрела на нее. Ее немного трясло, но она все еще держала голову прямо, по ее глазам было видно, что ей пришла в голову мысль о том, что за этим последует. Она знала, что через несколько секунд могла умереть, тем не менее, она все еще держала себя гордо. Северус гордился ее мужеством. Он всегда знал, что его у нее было не занимать, но это было даже больше, чем он знал, на что она была способна. Белла кружила вокруг нее, изучая молодую женщину. Внезапно на губах Беллы появилась ухмылка. Северус хотел крикнуть, предупредить Гермиону, но знал, что это невозможно. Это уже произошло, это было только воспоминание. - Круцио! – кричала безумная женщина. У Гермионы подогнулись ноги и она закричала, когда упала на пол. Боль была ужаснее, чем все, что она когда-либо себе представляла. Белла отменила проклятие. - Где ты взяла этот меч? – спросила она, показывая Гермионе меч, который это трио пыталось сохранить в безопасности. Гермиона не ответила, что заставило женщину улыбнуться и продолжить пытку. Гермиона кричала и корчилась на полу и казалось, что Белла получает от этого больше удовольствия, чем обычно. Северус сжимал кулаки, когда наблюдал за пыткой, дыхание участилось, когда он стал свидетелем пытки любимой женщины. Его тоже пытали и он знал, что эта женщина может наложить проклятие сильнее, чем любой другой Пожиратель Смерти, которого он когда-либо встречал. Только Темный Лорд мог соперничать с ее проклятием. Северусу казалось, что он наблюдал за пытками в течение нескольких часов, но знал, что прошло только несколько минут, прежде чем Белла остановилась. Беллатрикс посмотрела на Гермиону. - Я хочу спросить тебя еще раз. Где ты взяла этот меч? Гермиона хватала ртом воздух, ее тело было в агонии. - Мы нашли его, - задыхалась она. - Мы нашли его, - повторила она. Увидев выражение глаз Беллы, Гермиона поняла, что ее снова будут пытать. - Пожалуйста! – закричала Гермиона. Слова, не имеющие никакого значения для Беллатрикс, резанули по сердцу Северуса. Белла начала новый раунд пыток Гермионы. Северус хотел отвести взгляд, он не мог видеть ее в такой агонии, но продолжал смотреть, зная, что если она была достаточно храброй, чтобы выдержать боль, то он сможет стоять и смотреть. Северус услышал крики ее друзей. Слышал, как они кричали ее имя, услышав, как она кричала. Его короткие ногти впились в ладони, когда Гермиона кричала от боли снова и снова, а Белла продолжала мучить ее. - Ты лжешь, грязнокровка, и я знаю, что вы были в моем хранилище в Гринготтсе! Говори правду, говори правду! - кричала Белла на Гермиону, тяжело дышащую на полу. Когда Гермиона не ответила достаточно быстро, Белла крикнула " Круцио" еще раз. Гермиона выпускать другой и закричала от боли, но так ничего и не сказала. - Что еще вы взяли? Что еще у вас есть? Скажите мне правду или, клянусь, я зарежу тебя этим ножом! - Белла показала острое и изогнутое лезвие. Это зрелище заставило Северуса вспотеть, зная, что Белла имела в виду то, что сказала. - Я уже сказала вам, мы нашли его. Мы не были в вашем хранилище, - выдохнула Гермиона. Белла залилась маниакальным смехом. Она наклонилась к Гермионе, которая была все еще на полу. Она двигалась быстро и несколько раз полоснула ножом по предплечью Гермионы. Та съежилась в срезах, но после мучительного проклятия, боль от разрезов казалась ничем. Северус вздрагивал от каждого пореза, что видел. Он всегда удивлялся, как Гермиона получила так много шрамов, задался вопросом, узнает ли он об это когда-нибудь. Ну, теперь он знал, откуда они взялись. Он был уверен, что не все они были получены во время этой пытки, но в некоторый из них был уверен. Белла порезала ее бедра и икры несколько раз. Вызывая все больше и больше крови, когда Гермиона не ответила. - Ты скажешь, грязнокровка. Если ты этого не сделаешь, я разрежу тебя на мелкие кусочки. Сейчас мой нож острый, но в конечном итоге он затупится и боль будет еще сильнее, - мурлыкала Белла ей на ухо. Гермиона лежала на боку в агонии. Белла ухмыльнулась, протянула руку и обратила нож к ее груди, надрезала не только рубашку Гермионы, но и ее кожу. Лезвие заскользило вниз по ее боку, чтобы обернуться вокруг ее спины, где Белла надавила сильнее, прежде чем убрать лезвие от тела. Гермиона закусила губу от боли, но не кричала, тогда как кровь просочилась из раны. В этот момент Северус знал, что если он когда-либо столкнется с Беллатрикс Лестрейндж снова, то убьет ее. Не просто убьет женщину, но и убедится, что смерть будет медленной и мучительной. Он всегда задавался вопросом, откуда у нее этот шрам, но чтобы это произошло, ему пришлось увидеть агонию в глазах Гермионы. Белла снова послала проклятие в Гермиону, когда та не закричала. Затем, пожав плечами, она встала и использовала свою палочку, чтобы пытать девушку еще раз. Крики Гермионы эхом отдавались по комнате. Северус почувствовал, как его желудок сжимается от душераздирающего крика. Он не был уверен, что сможет быть свидетелем многого другого, но он будет. Он должен был увидеть, что ей пришлось пережить. Если она смогла, то и он сможет. - Как вы попали в мое хранилище? Это тот грязный гоблин в подвале вам помог? - крикнула Белла еще раз. У Гермионы слезы текли по ее щекам. - Мы встретились с ним только сегодня вечером! - рыдала она. - Мы никогда не были в вашем хранилище. Северус увидел мерцание в глазах Гермионы, прежде чем она снова заговорила. Он знал этот взгляд, он видел его много раз в своем прошлом на седьмом курсе. Она собиралась лгать. - Это не настоящий меч! Это копия, всего лишь копия! – сказала она, плача. Белла прищурилась. - Копия? О, занятная история! - Но мы можем легко это узнать, - раздался голос Люциуса. - Драко, пойди, приведи гоблина, он может сказать нам, настоящий ли это меч или нет. Гермиону вновь пытали, пока они ждали, когда вернется Драко. Северус почувствовал, как подступает желчь в его недавно исцеленное горло, когда он наблюдал, как она снова кричала в агонии. Он хотел хоть что-то сделать для нее. Жаль, что он ничего не сделал, когда услышал о ее плене. Но он не знал, что она была подвергнута пыткам, он думал, что она не пострадала из-за ее письма, говорящего, что она будет в порядке. Остальное было немного размыто, так как Гермиона начала терять сознание. Северус едва расслышал, как Грипхук сказал, что меч поддельный и как Белла хихикнула, узнав, что это не настоящий меч. Северус смутно слышал, как Белла говорила, что сейчас вызовет Темного Лорда и почувствовал, как сердце бешено забилось. Он знал, что она пережила эту встречу, но он все еще боялся того, что Темный Лорд сделает с ней. Беллатрикс взглянула на все еще кровоточащую Гермиону. - Думаю, мы можем избавиться от грязнокровки. Сивый, забирай ее, если хочешь. Северус почувствовал еще больший страх, чем он когда-либо испытывал, услышав слова Беллы. Что?! Что Сивый с ней сделал? Думал он, а капелька пота стекала по его коже, пока он смотрел. Вдруг завязалась драка, когда друзья Гермионы вбежали в комнату. Люциус был ошеломлен, а остальные атакованы заклинаниями нее друзей, которые пришли, чтобы спасти Гермиону. Гермиона была без сознания, но, если он видел это, то она скорее всего, очнулась. - Остановитесь или она умрет! - крикнула Белла, когда приставила серебряный клинок к горлу Гермионы. Северус на автомате подошел к ней, чтобы помочь, но его пальцы прошли сквозь руку, которая держала нож Беллы и спохватился, когда вспомнил, что это было всего лишь воспоминание. Он проклинал себя и был вынужден просто смотреть. - Бросьте палочки, - сказала Белла. - Бросьте их или мы увидим, какая отвратительная у нее кровь на самом деле! - Белла нажала ножом на горло Гермионы. Лезвие оцарапало крошечный кусочек на чувствительной коже ее шеи. Белла усмехнулась Сивому. - Забирай маленькую грязнокровку. Ее слова заставили Северуса зарычать от гнева, а пот побежать вниз по спине. Вдруг, люстра скрипнула, затем рухнула, а Белла бросилась в сторону, отбросив при этом Гермиону. Она упала с громким грохотом на Гермиону и гоблина. Северус поморщился при виде того, как тяжелая люстра ударила Гермиону после всего, что ей пришлось пережить. Он увидел, что ее одежда вся в крови от порезов, сделанных Беллой и что она больше не двигается. Рон быстро вытащил Гермиону из-под обломков и аппарировал вместе с ней. Воспоминание остановилось. Очевидно, Гермиона потерял сознание. Северус дрожал от последствия воспоминания, когда сидел за столом в грязном старом классе. Она страдала так много и ни разу не попросила его вмешаться и помочь. Она была готова пережить это снова, чтобы сохранить линию времени. Она была более храброй и мужественной, чем кто-либо, кого он знал. Он не мог понять, как она не могла видеть свою внутреннюю силу. Она сказала ему, что она не так сильна, как все думали. Но она была сильнее, сильнее, чем он знал. Он подождал несколько секунд, чтобы восстановить сердцебиение и дыхание, прежде чем перейти к следующему флакону с воспоминаниями...

Глава 31

1998 - год финальной битвы Когда Северус смог, он вытащил еще один флакон. Он погрузился в воспоминание и увидел ее разговор с Дамблдором, где тот говорил ей, что придумал, как отправить ее домой, а она умоляла оставить ее. Далее следовало объяснение Дамблдора, почему она должна вернуться домой. Он не видел воспоминания, которые она показала, но увидел реакцию ее и Дамблдора на то, что старик увидел в Омуте Памяти. Северус наблюдал, видя ее боль при мысли, что она оставляет их, уходит от него. Она боролась, чтобы остаться и, даже после показа Альбусу ее воспоминания, увидел, что это не помогло. Северус почувствовал, что с жалостью смотрит на то, как она плачет из-за этого. Плакала, когда ей сказали, что она должна уйти, хотя она итак знала, что не могла остаться. Губы Северуса сжались, когда она сказала, что готова пройти все заново: Гермиона хотела провести эти двадцать лет с ним, она любила его так сильно, что была готова пройти через все это снова, только, чтобы быть с ним. Он знал, что она не была бы в состоянии сидеть сложа руки и наблюдать, как все умирают, не пытаясь их спасти. Она была слишком доброй и щедрой, чтобы сделать что-то подобное. Она бы вмешалась и нарушила линию времени или просто была бы убита при попытке спасти своих близких. Он знал, что Альбус был прав. Это свело бы ее с ума, видя, что все это повторяется и быть не в состоянии помочь им, спасти их. У меня не будет Северуса и одиночество убьет меня. Ее слова эхом отдавались в его сознании. Он знал, что она любит его, но не понимал, как много она сделала. Слишком мало времени. Сэр, пожалуйста, не заставляйте меня уходить. Эти слова заставили небольшую слезинку скользнуть по его щеке. Он думал в течение многих лет, что это несправедливо: то, что он не имел достаточно времени с ней, прежде чем потерял ее. Услышав, что она сказала тоже самое, заставило его скучать по ней еще больше. Услышав ее спор, услышав как она сказала Дамблдору, что не уйдет, вызвало у него улыбку. На ее лице был вызов и Северус гордился ею. Он знал, как сильно она уважала и заботилась о старике, чтобы сделать это и пойти против него, зная, каким могущественным магом тот был, это поразило его. Северус знал, что бессмысленно спорить, увидел, что Гермиона, в некотором смысле, тоже знала это. Она не могла остаться, Альбус прав, она слишком много знала и никогда не будет иметь возможности спасти своих друзей. Услышав, что Альбус попросил ее написать письмо Северусу, чтобы убедиться, что он убьет Дамблдора позже, возмутило его. Особенно, видя, какой взгляд был у его любимой, когда он попросил ее. Он уже знал о письме, читал его несколько раз. Но, чтобы увидеть шок в ее глазах, от того, что надежда потеряна, когда Дамблдор сказал ей, что она не могла предупредить Северуса о том, что с ним будет, это было слишком. Северус был очень зол, чтобы увидеть, потерянный взгляд в ее глазах: тоскливый от осознания, что все бесполезно. То, что она потеряет его, так или иначе. Он видел, как начинает формироваться ненависть, когда она смотрела на человека, которого любила как отца и уважала на протяжении стольких лет. Он не мог винить ее, Альбус попросил то, что было слишком для нее. Ему было больно, когда он увидел ее слезы, когда она писала ему письмо. Он видел, как они капают на пергамент, но наблюдать это и знать, что он ничего не может сделать, чтобы помочь или утешить ее, разрывало его сердце. В следующем воспоминании он наблюдал за одним из разговоров Альбуса и Минервы у зеркала. Прежний его гнев на Альбуса исчез, когда он понял, что старик не был черствым, как ранее думал Северус. Альбус не потратил зря годы, прошедшие с ухода Гермионы, даже незадолго до своей смерти пытаясь найти способ, чтобы спасти его, пытаясь помочь Гермионе, чтобы та не осталась в одиночестве. Северус знал, что старик всегда любил Гермиону как дочь: он видел любовь в глазах старого мага, когда тот наблюдал, как она растет на протяжении многих лет. Но только теперь он увидел, насколько Альбус заботился о Гермионе, заранее планируя с Минервой способ его спасения. Северус почувствовал смущение от того, что Альбус сделал для него и Гермионы. Это заставило его вину за убийство, хотя у него и не было выбора, возрасти. Даже при том, что Альбус попросил его это сделать, он много значил для Северуса: он был ему другом и отцом в течение многих лет. - Альбус, старый дурак, ты на самом деле особенный, - пробормотал он, глядя, на воспоминание. Как только воспоминание закончилась, Северус воспользовался моментом, чтобы взять свои эмоции под контроль, прежде чем перейти к последнему. Когда он смог, то взял последний флакон и вылил его в каменную чашу, сделал глубокий вдох и воспоминание поглотило его. Северус видел много отрывков воспоминания, пролетающих очень быстро. Пропустил момент, когда Гермиона думала о какой-то важной информации и вот, наконец, битва, которую он пропускал, сидя в крошечном классе. Гермиона бежала по коридорам Хогвартса со своими друзьями, но Гарри убежал и оставил ее с Роном. Тот использовал змеиный язык, чтобы попасть в Тайную комнату. Северус был в восторге, увидев это, а его уважение к Рону немного повысилось, так как он всегда думал, что тот был идиотом. Гермиона вырвала клык василиска из его черепа и они побежали обратно, после того, как выяснилось, что это поможет уничтожить хоркруст: она использовала клык на чаше Хаффлпафф, ударив и уничтожив часть души Темного Лорда внутри него. Она всегда была невероятной и это только доказывает, насколько умна она на самом деле. Думал он, смотря дальше. Воспоминание изменилось, они оказались в комнате, ища другой давно потерянный хоркруст, обсуждая эльфов: Рон говорил, что они должны сказать, чтобы те уходили, иначе они умрут, как Добби. Вдруг, услышав слова Рона, Гермиона выронила клык василиска и обняла рыжего за шею, целуя в губы. Северус зарычал от гнева при виде этого, сжав кулаки, но смотрел дальше. Рон уронил собственный клык и ответил с таким энтузиазмом, что поднял Гермиону на руки. Северус думал, что ему станет еще больнее, наблюдая за ними, но никак не мог отвести от них взгляд. - Эй! Вообще-то, сейчас идет битва! – крикнул Гарри и парочка отстранилась друг от друга. Северус вздохнул с облегчением, когда поцелуй прекратился. Но его гнев стал больше, когда он увидел, что они все еще смотрели друг на друга. Рон повернул голову, чтобы посмотреть на Гарри. - Я знаю, приятель, так что сейчас или никогда, не так ли? Воспоминание поменялось. Они были в лабиринте брошенных вещей в Выручай-комнате, Гермиона побежала за угол и выстрелила обездвиживающим заклинанием в Крэбба. Тем не менее, пропустила момент, когда появился Драко. Крэбб закричал: - Это грязнокровка, - прежде чем кинуть смертельное проклятье на нее. Северус почувствовал, как задыхается, когда зеленый луч полетел в нее. Гермиона нырнула в сторону и он пролетел мимо, чуть не задев ее. Она бросила еще одно обездвиживающее заклинание в Драко, но снова промахнулась, когда блондин увернулся. Северус снова зарычал, удивляясь, почему Гермиона не кидает смертельное проклятие в слизеринцев, но слишком хорошо знал, что она не будет этого делать. Это было частью того, почему он любил ее: она не хотела никого убивать, если не было другого выбора. Вдруг она закричала Гарри, когда Крэбб поджег комнату. Это был не обычный огонь, это было Адское пламя. Огонь окружил Гермиону и ее друзей, извиваясь, как змея. Северус снова начал потеть в страхе при мысли о том, что она может заживо сгореть. Он пытался помочь, но опять вспомнил, что это было лишь воспоминание. Он уверял себя, что с ним только ее память, что она останется в живых. Думал об этом, только чтобы немного успокоиться, но страх за нее все еще не отпускал его. Рон вытащил Гермиону из огня на метле, которую Гарри бросил ему. Несмотря на свой страх перед полетами, она не возражала и они быстро взлетели в воздух, подальше от огня. Северус вздохнул с облегчением, удерживаясь, чтобы не пойти и не проклясть того дебила, который поджог комнату. После их побега, волосы и одежда у нее были опалены, а она объясняла, что пожар в Выручай-комнате уничтожил хоркруст. Северус закатил глаза от этой сцены. Неужели они не понимают, что по-прежнему в опасности? Очевидно, нет, так как остановились, чтобы поговорить о проклятом куске души. Думал он. Он в очередной раз подумал, что, когда она окажется в его руках, он сам задушит ее, но его мысли были прерваны легким дрожанием рук. Это заставило его понять, что она была в ужасе от того, что случилось и справлялась с этим с помощью того, что она может объяснить. Это всегда ее успокаивало. Он вздохнул, а воспоминание снова изменилось. Он не мог быть расстроен ее способом справиться со страхом. Зная ее крошечный кусочек нормальной жизни с ответами на вопросы, он понял, чтобы она была в состоянии справиться с тем, что еще должно было произойти. Сейчас они натолкнулись на Фреда и Перси, которые дрались с Пожирателями Смерти. Внезапно раздался взрыв, который отбросил их всех на пол. Это испугало Северуса, увидевшего, насколько близко она прошла от смерти еще раз. Он не был уверен, что сможет с этим справиться, видя, как часто это будет происходить, но Северус знал, что ему необходимо посмотреть, что случилось. Они увидели, что Пожиратели Смерти были мертвы, но не могли найти Фреда и остановились, чтобы поплакать над человеком, который, они знали, уже должен был быть мертв, включая Перси. Не было никакой возможности для Фреда, пережить взрыв, видя, как близко он к нему находился. Они не понимали, почему не нашли тела, но у них не было времени, чтобы подумать об этом. Два рыжеволосых брата плакали лишь мгновение, прежде чем вновь вступили в бой. Видел Гарри и Рона, схватившего и притянувшего к себе Гермиону, чтобы та не получила удар от летящих проклятий. Северус чертыхнулся, так близко от нее пролетали проклятия. Гермиона закричала, когда гигантские пауки, потомки Арагога, вступили в бой. Гарри толкнул Гермиону за спину, когда воспоминание изменилось. Гермиона пыталась остановить Рона, бегущего за своим братом, чтобы бороться с Пожирателями Смерти в отместку за смерть Фреда. - Послушай, Рон! - кричала она на него, удерживая. - Мы будем бороться, будем. Мы просто должны найти змею первыми! Давай не упускать из виду то, что мы должны сделать. Мы единственные, кто может закончить это! – сказала она, а слезы текли по ее щекам. Северус с гордостью и любовью смотрел на ее спокойные, но решительные слова. Гермиона повернулась к Гарри, не отпуская Рона. - Ты должен выяснить, где Волдеморт, потому что змея будет с ним. Сделай это, Гарри, проникни в его мысли! Гарри ахнул: - Он в Визжащей хижине. Он послал Люциуса Малфоя найти Снейпа. Северус слышал, как они говорили, но его глаза следили за ней, зная, что должно было случиться. Гарри сказал им, чтобы они оставались здесь, а он пойдет под мантией-невидимкой в хижину. - Нет, - поднятый подбородок Гермионы показывал ее упрямство и решительность. - Это имеет смысл, если я возьму мантию и... - Даже не думай об этом, - зарычал на нее Рон. Северус согласился с рыжим над глупостью такого заявления. Но решимость, которую он видел в глазах Гермионы, быстро сократила число Пожирателей Смерти: заклинание, которое она выпустила, заставило Северуса ухмыльнуться. Моя ведьма великолепна. Не мог он не думать, когда она превратила лестницу в ледяную горку, чтобы они могли быстрее бежать. Воспоминание изменилось. Они опять бежали, все трое под мантией. Они были в лесу, когда внезапно остановились: Дементоры направлялись прямо к ним. Гермиона быстро заставила Гарри думать о чем-то приятном и вызвать патронус. Она кричала, чтобы Гарри поторопился. Воспоминание снова изменилось, оставив Северуса в неведении о результате атаки на них Дементоров. Все трое продолжили бег под мантией-невидимкой, обогнули Дракучую Иву, а затем скрылись в проходе, ведущему к хижине. Они быстро прошли свой путь через тоннель с низким потолком и попытались заглянуть в щелку люка. Они остановились, когда услышали голоса изнутри хижины. Северус услышал, как говорит с Волдемортом и не смог сдержать дрожь от собственных воспоминаний об этом событии. Темный Лорд говорил: - Ты сильный маг, Северус, но не думаю, что сейчас это имеет значение. - Позвольте мне найти мальчишку, позвольте мне привести к вам Поттера. Я знаю, что могу найти его, милорд, пожалуйста, - сказал Снейп. - У меня проблема, Северус, - сказал Волдеморт тихо. - Мой господин? – сказал Снейп из воспоминания. - Почему она не работает, Северус? - спросил Волдеморт. Северус знал, что он говорит о Старшей палочке и подошел поближе к себе в воспоминании, чтобы лучше видеть. Разговор продолжался и Северус наблюдал, как Гермиона сглотнула, в страхе от того, что слышала. Она слышала, что Северус пытается убедить своего господина отпустить его на поиски Поттера, слышала, как Волдеморт удивлялся тому, почему палочка не слушает него. Волдеморт заговорил на змеином языке. Вдруг, Нагайна обернулась вокруг Снейпа, повинуясь приказу убить его. Северус закричал, когда Нагайна вонзила клыки в его горло, разрывая его, боролся, чтобы вырваться от зачарованного существа. С тяжелым грохотом Снейп упал на колени, а затем и на пол. Он больше не слышал звуков и знал, что Волдеморт ушел из хижины. Он посмотрел на Гермиону, чьи глаза расширились от страха и понимания того, что только что произошло. Она знала, что ее старый профессор был атакован. Здесь воспоминание изменилось, оно отличалось от того, что произошло совсем недавно. Трое молодых людей выбрались из люка и приблизились к умирающему. Снейп схватил рукав Гарри, в то время как мальчик пытался остановить поток крови. - Возьми... это... возьми.... это, - сказал Снейп мальчику, прижимая того к себе. Серебристо-голубая субстанция просочилась из Северуса вместе с кровью. Гарри собрал воспоминания во флакон, наколдованный Гермионой, которая пыталась спасти своего умирающего профессора. Хватка Снейпа ослабла. - Посмотри... на... меня... - прошептал он Гарри, глядя несколько мгновений в зеленые глаза мальчика, затем он потерял сознание. Северус знал, воспоминание отличался от того, что произошло на этот раз. Он не смотрел на Гарри, произнося последние слова, он смотрел на Гермиону и пытался сказать Ей в последний раз перед смертью, что любит ее. Но слова не удалось сформировать. Тогда Гермиона, которую ее друзья тянули за собой, проскользнула обратно в туннель, думая, что Пожиратели Смерти пытались добраться до них, но это была Минерва. Она спасла его слезами феникса, которые Дамблдор отложил для нее и ненужным безоаром, благодаря воспоминаниям Гермионы. Теперь он здесь, живой и просматривает эти воспоминания потому что Гермиона любила его всем сердцем. Он снова вернулся к воспоминанию о войне. Гермиона продолжила бег обратно в замок. Все трое вошли в Большой зал, оплакивая все смерти от этой битвы, прежде чем Гарри снова побежал. Гермиона последовала за ним в кабинет директора, а Рон присоединился к своей семье из-за смерти Фреда: с телом или без, они знали, что он был мертв. Они взбежал по ступенькам и оказались внутри круглого кабинета. Гарри вылил воспоминания в каменный Омут памяти, Гермиона также присоединилась к просмотру воспоминаний. Он увидел отрывки своей жизни, только те, которые были у нее. Воспоминание, которое Снейп передал Поттеру закончилось. Северус видел, что Гермиона видела картинки из его прошлого. Как ни странно, это не беспокоило его, а заставило задуматься, был ли человек, которого она знала до своего путешествия в прошлое, таким ужасным. Наверное. Он видел достаточно, чтобы знать, каким ужасным человеком он был в ее прошлом. Ее воспоминания показали ему, каким жестоким и ужасным он был, но сейчас он не был тем человеком: сломленным и озлобленным как в воспоминании, которое он видел. Он видел в воспоминании, где его поднимают в воздух. Воспоминание, где Гермиона спасла его, но ее не было в этой версии, она еще не вернулась в этот момент, чтобы изменить его. Это не она спасла его, а Лили. Он шокировано наблюдал, как Лили встала на его защиту, а затем увидел себя, кричащим на Лили, называя ее грязнокровкой. Этого не произошло: Гермиона спасла его, прежде чем Лили получила на это шанс. Это заставило его задуматься, поймет ли она и вспомнит, что изменила. Может быть, нет, так много всего случилось уже во время этой битвы. Вполне возможно, что она сознательно ничего не изменяла. Но Северус также знал, что многое изменилось в тот момент, когда Гермиона вошла в его жизнь, как его друг. Он бы не назвал ее грязнокровкой, даже если бы знал, что она маглорожденная. Она уже начала делать его лучшим человеком, к тому времени, как это произошло. Он уже начал влюбляться в нее, просто пока еще не знал этого. В воспоминании они все смотрели на Снейпа, стоящего на коленях и умоляющего Дамблдора спасти Лили. Но, опять же, этого не было. Он уже помогал Дамблдору, когда узнал о Лили, находящейся под угрозой. Северус не говорил Волдеморту пророчества, как это было показано в этом воспоминании. Это Питер рассказал Темному Лорду пророчество: червяк подслушал его и побежал к своему господину, так быстро как только мог. Северус пытался убедить Волдеморта, пощадить Лили, а когда это не сработало, он просил Дамблдора. Не только спасти Лили, но и Джеймса. Гермиона любила их обоих слишком сильно, чтобы позволить им умереть. Дамблдор заверил его, что он сделает все, что сможет, чтобы сохранить семью, только не смог. Северус не знал, что не Блэк был тем, кто предал Поттеров. Он узнал об этом позже, после того, как Гермиона спасла Блэка от поцелуя Дементора на третье курсе. Снейп вспомнил разговор с Дамблдором о кольце, которое тот уничтожил, говоря что проклят. Еще одно отличие: потребовалось письмо к нему, чтобы заставить его согласиться убить Дамблдора, а ее воспоминание об этом было совершенно другим. Вдруг воспоминание Гермионы изменилось. Гермиона стояла у окна замка, наблюдая, как Хагрид что-то бережно прижимает к себе. Она услышала крик: - Гарри Поттер, мертв! Ее рука согнулась и ногти впились в каменную стену рядом с ней, она качала головой в неверии. Когда она увидела тело своего друга через стекло и узнала его, то заплакала. Северус хотел подойти к ней, чтобы успокоить, обнять, но еще раз вспомнил, что это было только воспоминание и он не может прикоснуться к ней. Ее агония по поводу потери друга разрывала его. Прошло несколько минут, прежде чем она заставила слезы исчезнуть. Она начала ходить, сомнение было написано на ее лице, действительно ли Гарри был мертв? Ее мужество ошеломило его еще раз. Ее шаги стали быстрее, пока она не побежала. Воспоминание потянуло его за собой и это было единственным, что удерживало его от того, чтобы потерять ее. Черт, эта ведьма все равно быстрее, чем я. Думал он. МакГоннагалл закричала: - Нет! Гермиона была с друзьями, Роном и Джинни и тоже закричала, когда увидела тело Гарри с близкого расстояния. - Нет! Гарри! – кричала она, наряду с ее другими друзьями, наконец, поверив, что он мертв. Но на этот раз она не ударилась в слезы, хотя дрожала с головы до ног при виде своего дорогого друга, которого Хагрид аккуратно положил на землю перед всеми ними, обращаясь с ним так бережно, словно с новорожденным ребенком. - Тишина! - крикнул Волдеморт. Северус все слышал, но его глаза снова были устремлены на женщину, которую он любил. Ее все еще трясло, но покрасневшие глаза смотрели на Волдеморта. Чистая ненависть плескалась в ее глазах, когда она смотрела Темного Лорда. Ее ожесточение и решимость не сдаваться, независимо от того, что произойдет, заставило ее держать спину прямо. Северус нервно сглотнул, видя ее взгляд: это был тот же взгляд, когда она схватила Хвоста на его седьмом курсе, взгляд, обещающий убить любого, кто встанет на ее пути. Теперь он знал, что она действительно способна на это. Знал, что она была способна на это на его седьмом курсе, пережив эту битву. Этот момент показал, почему сделал ее способной на убийство: вид друга, лежащего мертвым перед ней, подтолкнул ее к этому. Часть Гермионы, какой она была во время студенческих лет только что исчезла. Она больше не была прежней Гермионой, полной надежд маленькой девочкой, за которой он наблюдал столько лет. Милой и невинной. Теперь она была человеком, которого он знал во время своего седьмого курса, угрожающей Хвосту. Она была готова не только убивать, но и умереть, если это будет необходимо. Но только, если она заберет с собой все еще что-то говорящего монстра, вместе со всеми его приспешниками. Он раньше видел это только мельком, но тогда его это потрясло. Теперь, оказалось, что он немного боится женщину, которую видел перед собой. Она не была в полной мере тем человеком, который пришел к нему так много лет назад. Это была комбинация обеих Гермион, которых он видел в этом воспоминании. Милый и добрый человек, но и способный на многие ужасные вещи, если все зайдет слишком далеко. Человек, которого, он знал, будет любить не смотря ни на что. Тем не менее, Гермиона, на которую он смотрел в воспоминании была человеком, которого, он надеялся, никогда не увидеть снова после этого боя. Ее глаза стали пустыми, без эмоций: ни любви, ни ненависти, ни страха, ничего. Ее пальцы сжимались на палочке, как будто ей не терпелось взять ее первую жизнь. Какое-то движение привлекло его внимание. Невилл Лонгботтом продвинулся вперед. Он снова посмотрел на Гермиону. Мысли метались в ее голове, когда она смотрела на сцену, разворачивающуюся перед ней. Она думала над тем, как еще можно выиграть эту войну и ждала идеальный момент, чтобы заставить себя двигаться. Он услышал голос Невилла и речь Волдеморта, но его глаза были снова прикованы к Гермионе. Ее лицо показало, что она придумала и отвергла несколько планов. Наконец, с небольшой ухмылкой, которая была так похожа на ее покойного профессора зелий, сформировалась на ее лице, хотя, ее глаза остались пустыми и без эмоций. Ее план был готов. Перед ее путешествием назад в его время, он никогда не видел такой ухмылки на ее лице. Он видел ее несколько раз во время его седьмого курса, но, он никогда не видел ухмылку, так похожую на его собственную, пересекающую ее прекрасное лицо за все ее студенческие годы. Она каким-то образом стала частью его во время сражения. Боец, человек, готовый делать все, что должен был сделать не только для выживания, но и для всех, чтобы победить в этой войне. Взгляд, который он счел немного нервирующим, заставил его задуматься, не из-за этого ли взгляда все его студенты опасались его. Если это было так, он вполне понимал его сейчас и не хотел бы, чтобы когда-нибудь Гермиона смотрела на него так, как на Волдеморта. Ее глаза вернулись к неподвижному телу Гарри и бесчувственный взгляд на мгновение дрогнув, снова стал пустым, она ждала момента, чтобы нанести удар. Северус нервно сглотнул, продолжая наблюдать. Толпа заволновалась, когда Невилл закричал: - Армия Дамблдора! Но она молчала, а ее глаза были прикованы к Волдеморту и его домашней змее. Она чуть скривила губы, как делал это сам Снейп, а Темный Лорд снова заговорил. Невилл, одевший Сортировочную шляпу на голову, вынудил этим Волдеморта попытаться поджечь ее. Крики наполнили воздух и вдруг произошло несколько событий сразу. Сотни людей пришли к замку, громкий крик Хагрида, а также множество кентавров заполнили двор, стреляя ил луков, чем удивили Пожирателей Смерти. Невилл вытащил меч Годрика Гриффиндора из Сортировочная шляпы и отрубили голову Нагайне. Хоркруст, скрытый внутри змеи был уничтожен. Внезапно, Гермиона посмотрела на неподвижное тело Гарри, но оно исчезло, и она чуть не задохнулась. Северус видел, как Гарри скользнул под мантию-невидимку, когда все отвлеклись от него, но она не видела его, отвлекшись на происходящее. Воспоминание изменилось и теперь Гермиона сражалась с Пожирателями Смерти, по-прежнему с пустым взглядом, когда посылала смертельное проклятье в сторону людей в масках. Некоторые уворачивались, а другие падали на землю, мертвые. Она использовала несколько движений, которые он видел в Выручай-комнате. Она послала проклятие и увернулась от летящего в нее перед тем, как упасть. Упав на землю, она откатилась, встала обратно на ноги и продолжила сыпать убийственные проклятья. Она была красива, поражая его своей грацией и умениями. Он по-прежнему наблюдал за ее перемещениями и борьбой с врагом. Ее поднятый кулак ударил Пожирателя Смерти, когда он подошел слишком близко к ней. Палочкой, движущейся с невероятной скоростью, послала проклятие в другого Пожирателя Смерти, вставшего у нее на пути. Северус несколько раз вздрагивал, когда в нее чуть не попало убийственное проклятье. Ее тело было задето проклятиями, которые проскользнули сквозь ее оборону, но она продолжала сражаться. Сражалась не смотря ни на что, даже на кровотечение от проклятий, что поранили ее кожу. Не дрогнула или не замечала, как еще несколько проклятий врезались в ее тело. Северус ахнул, когда увидел проклятье, которое послал в нее Пожиратель Смерти, а она не заметила его. Светящееся проклятие ударило ее в грудь, над грудью и в плечо. Она ударилась о землю, ее ноги подогнулись от жгучей боли, а кровь просочилась из раны, но теперь она не могла пошевелить рукой. Агония и ярость были в ее глазах, когда она смотрела на человека, смеющегося над ее болю. - Твоя кровь выглядит ужасно темной и грязной, грязнокровка. Это только показывает, какой на самом деле грязный твой вид, - сказал человек в маске. С рычанием на губах, Гермиона встала, морщась от боли, все еще держась за кровоточащую рану. Облизав пересохшие губы, она указала палочкой на рану и пробормотала заклинание перевязки. Северус всегда задавался вопросом, откуда же появился шрам в виде звезды. Он знал, что это было от заклинания, которое используют только Пожиратели Смерти. Видя это, ему захотелось самому убить этого человека в маске. Этот ублюдок почти отнял ее у него: если бы проклятие задело что-то жизненно важное, это убило бы ее. - Моя кровь не грязнее, чем ваша. Возможно, даже чище, - зарычала Гермиона, прежде чем они начали дуэль. Пожиратель Смерти был в ярости, услышав ее утверждение, что ее кровь чище. Заклинание летело за заклинанием, оба отбивались или уворачивались от заклинаний друг друга, прежде чем посылать следующее. Гермиона хотела, чтобы у нее была вторая палочка, чтобы помочь ей. Ее соперник был очень хорош и она не могла пробиться сквозь свои щиты. Тем не менее, она не сводила с него глаз, посылая заклинание за заклинанием. Он смеялся злобным смехом над ней, когда дразнил ее, называл грязной шлюхой-грязнокровкой снова и снова, бросая в нее проклятья. Некоторые были Смертельными проклятиями, но она была в состоянии блокировать или уклонятся от них. Северус резко вдохнул, а перед выдохом громко зарычал, так близко она оказалась к летящему на нее лучу. Если он потерял ее сейчас... он не думал, что переживет это. Наконец, Гермиона пригнулась и начала снова атаковать. Рычание чистой ярости сорвалось с ее губ, проклятье летело за проклятьем. Лучи вылетали из ее палочки так быстро, что, наконец, один пробился сквозь его щит. Человек опустил палочку и схватился за живот с криком боли. Гермиона была в состоянии кинуть убийственное проклятье, которое убьет этого мерзкого человека. Она опустила голову, чтобы отряхнуть свою перевязанную грудь, стоя над ним. Ни капли раскаяния в ее глазах, только намек на удовлетворение, зная, что он никогда больше не сможет никому навредить. Услышав звуки битвы, она загнала боль в груди в сторону и вернулась к битве. У нее было дело, чтобы не задерживаться около него: ее миссия была уничтожить всех Пожирателей Смерти на своем пути. Затем она собиралась заняться монстром, который убил ее лучшего друга. Даже, если она потом умрет, ей было все равно. Северус так хотел помочь ей, но в этот момент он был пойман в ловушку воспоминаний и был заперт МакГоннагалл в классе, но эти воспоминания показывали ему сражение, которое, как он знал, вероятно, все еще бушует за пределами класса. Все оказались в Большом зале. Рон и Невилл связали Фенрира Сивого, а Люциус и Нарцисса бежали сквозь толпу, ища своего сына, даже не пытаясь бороться. Северус покачал головой, увидев пару блондинов, которая ранее помогала Темному Лорду, а теперь даже не заботилась о войне, когда начались реальные боевые действия. Оглянувшись на Гермиону, он снова почувствовал, как воздух замерзает в его легких, когда увидел ее сражение с Беллатрикс. Он знал, как хороша та в дуэлях. Гермиона скривила губы в гневе, а глаза отражали ненависть к женщине, которая ее пытала. Джинни и Молли Уизли присоединились к дуэли и Гермиона не была счастлива от их помощи: она хотела бороться против мерзкой женщины в одиночку. Северус, с другой стороны, был счастлив, что ей помогают. Беллатрикс была слишком сильна, чтобы бороться с ней в одиночку. Сражение продолжалось в течение нескольких минут, а Белла безумно смеялась все это время. Вдруг, два убийственных проклятья выстрелили в воздух и чуть не попали Гермиону и Джинни. Северус почувствовал, как сердце сжимается, видя, как близка она опять была к смерти. Внезапно Молли взревела: - НЕ МОИХ ДОЧЕРЕЙ, СУКА! Северус поднял бровь, Гермиона сделала тоже самое на это заявление Молли. Он знал, что женщина заботилась о ней, но он не знал, что Молли смотрела на Гермиону, как на дочь. Молли сбросила с себя плащ, когда побежала за Беллой. - Прочь с дороги! - крикнула миссис Уизли студентам. Молли видела, Гермиона была готова снова начать борьбу с сумасшедшей ведьмой. - Нет! - закричала Молли. - Назад! Назад! Она моя! Гермиона закусила губу от желания убить ведьму, бежавшую мимо нее. Она хотела отомстить за то, что сумасшедшая женщина сделала с ней в поместье Малфоев. Но, кивнув, Гермиона попятилась. Обратив свой гнев на убийство еще нескольких Пожирателей Смерти, а не смотреть молча, готовая снова бороться, если Молли будет нуждаться в ней. Северус наблюдал, следя при этом краем глаза за Гермионой, если она, вдруг, не заметит Пожирателя Смерти, когда смотрела на Молли и Беллатрикс. Даже зная, что он ничего не может сделать, чтобы помочь, он по-прежнему смотрел на нее. Беллатрикс насмехалась над Молли, когда они обстреливали проклятиями друг на друга. - Что будет с твоими детьми, когда я убью тебя? - Ты никогда не коснешься моих детей снова! – закричала на нее Молли, а проклятья так и летали между двумя женщинами. Северус увидел Пожирателя Смерти, смотрящего в сторону Гермионы, когда она смотрела Молли, и его сердце екнуло, увидев, как он поднял палочку. Он боялся, что он будет смотреть, как она умирает. Даже знание, что она выжила и передала свои воспоминания, не помогло. Гермиона заметила движение уголком глаза и обернулась. Это было так быстро, что Северус не мог не восхититься ее мастерством. Она с рычанием взмахнула палочкой и убила Пожирателя Смерти. Гермиона даже не волновалась, что она только что отняла жизнь и вернулась к наблюдению за Молли и Беллой. Молли бросила Смертельное проклятие, которые поразило Беллу в грудь, прямо над сердцем. Когда сумасшедшая ведьма упала, лицо Гермионы оказалось разочарованным тем, что она не была в состоянии сама убить женщину, прежде чем она вернулась к битве. Северус никогда не видел Гермиону такой холодной или черствой, но знал, что это была война и какое сражение ей пришлось пережить в этот день, что вызвало холодный взгляд. Он знал, что она на самом деле не такая бессердечная, как казалась в этом воспоминании. Она убила еще одного Пожирателя Смерти, когда услышала, как Гарри выкрикнул заклинание щита для Молли от проклятья Волдеморта, когда он пытался убить человека, который убил его самого преданного Пожирателя Смерти, Беллатрикс. Гермиона не кричала с облегчением, что Гарри жив, как остальные. Ее глаза были прикованы к Гарри, стоящего и смотрящего на Волдеморта. Ее глаза мерцали, а затем в них медленно стала закипать ненависть. Ну, это лучше, чем холодный бесчувственный взгляд, который был у нее прежде. Решил Северус, когда увидел как меняется выражение ее лица. Затем ненависть медленно отступила из ее карих глаз. Она все еще выглядела готовой к борьбе, но он сомневался, что она снова кого-нибудь убьет как же холодно или безжалостно, как до этого. Его Гермиона, которую он любил вернулась и контролирует ту, которая так напугала его. Ее глаза, наконец, замерцали с облегчением: небольшая слеза скатилась по щеке от осознания всего того, что она сделала и она быстро взглянула на свою палочку в руке. Выражение ужаса заполнило ее глаза, осознавая, сколько жизней она так небрежно отняла. Он снова хотел подойти к ней, но знал, что не мог. Она быстро пришла в себя, запирая весь ужас от содеянного далеко в памяти, чтобы разобраться во всем позже, а сейчас быть готовой бороться вместе с друзьями. Хотя ее глаза остались ясными, она снова посмотрела на Гарри. Гермиона хотела присоединиться к нему, но его слова остановили ее: - Я не хочу, чтобы кто-то мне помогал. Это должен быть я. Ее челюсти сжались, но она поняла. Она осталась позади, но по-прежнему готовая помочь. Она смотрела, как ее друг ведет небольшой словесный бой с Волдемортом, как они кружат друг вокруг друга снова и снова. Гермиона даже не моргнула, когда Гарри открыл правду об убийстве Дамблдора Северусом. Она уже знала это, видела это в воспоминании. Она также знала о его шпионаже в пользу Дамблдора. Именно поэтому она была в состоянии любить меня. Понял Северус. Вот почему она была в состоянии любить его даже со всеми ужасными вещами, которые он сделал. Она знала, что в глубине души он был хорошим человеком. Вот почему она написала это в его книге, которую подарила ему так давно. Она знала, что внутри он был хорошим человеком. Толпа вокруг них задержала дыхание, когда Гарри раскрыл всю правду о Северусе. Но Гермиона просто смотрела, оценивая ситуацию, чтобы найти способ, если понадобится помощь. - Северус Снейп никогда не был твоим, - сказал Гарри. - Он был с Дамблдором с того момента, когда ты начал охоту на мою мать. Ты никогда не видел, как Снейп вызывает патронус, а, Риддл? Патронус Снейпа - лань, так же, как и у моей матери, потому что он любил ее всю свою жизнь, с тех пор как они были детьми. Северус выдохнул. Вот почему Гермиона была убеждена, что я любил Лили больше. Его патронусом была лань, потому что он любил Лили с детства и до седьмого курса. Но это больше не была лань, потому что это не Лили, кого он любил всю свою жизнь, это была Гермиона. Волдеморт безумно рассмеялся, как кричал о том, что не имело значения, как сильно Северус любил Лили. Все, что его интересовало, это то, что Северус был хозяином Старшей палочки. - Я убил Северуса Снейпа три часа назад, - закричал Волдеморт. Северус увидел, как Гермиона вздрогнула от его слов, как боль появилась в ее глазах, и он поднял бровь. Она беспокоилась обо мне уже тогда? О человеке, который был так жесток с ней? Как это вообще возможно? Или это, из-за того, что она чувствовала угрызения совести, что не смогла спасти меня? Что, возможно, более вероятно. Решил он. Она была слишком заботливой, чтобы не чувствовать себя плохо, если не смогла спасти его после того, как узнала, что он сделал для них во время войны. Гарри кричал, что это последний шанс Волдеморта покаяться в том, что он сделал. Вместо этого Волдеморт продолжил спорить, убежденный, что выиграет битву даже с поражением всех Пожирателей Смерти. Гарри кричал, что Снейп никогда не владел палочкой, никогда не побеждал Дамблдора. Дамблдор позволил Снейпу убить себя. Они не сражались. Но это не помогло, пока Гарри не крикнул: - Настоящий хозяин Старшей палочки - Драко Малфой. Волдеморт сказал ему, что это не имеет значения, что он разберется с Драко позже, после Гарри. - Но ты опоздал, - сказал ему Гарри, - Я был первым. Я одолел Драко неделю назад и взял его палочку. Внезапно, оба одновременно выкрикнули проклятья. - Авада Кедавра! - закричал Волдеморт. - Экспеллиармус! – крикнул Гарри. Взрыв был, как из пушки, и золотое пламя, которое вспыхнуло между ними в центре круга, по которому они кружили, отметило точку, где столкнулись заклинания. Зеленый луч Волдеморта встретился с заклинанием Гарри. Вдруг, Старшая палочка высоко взлетела и прошла сквозь заколдованный купол, в похожем ранее находилась Нагайна. Тогда Гарри, с безукоризненным мастерством ловца поймал ее, а Волдеморт упал на каменный пол. Лежащее тело Тома Риддла было тощим и сморщенным. Его белые руки были пусты, а змеиное лицо выражало удивление. Волдеморт был мертв, убит своим же собственным Смертельным проклятьем. Все молчали в течение нескольких секунд, а затем раздались аплодисменты, Гермиона подбежала к Гарри. Рон присоединился к ним и обнял. Аплодисменты толпы заглушали крики грязного и лохматого парня. Когда другие пытались обнять Гарри, Рон и Гермиона обняли друг друга. Северус заметил, что у него вырвалось рычание, когда он увидел, что Рон снова поцеловал ее, но он был удивлен тем, что он увидел потом. Гермиона отстранилась с осуждением на лице, прикоснувшись к губам. Она не казалась счастливой от поцелуя, на самом деле, она выглядела немного смущенной от своей реакции на поцелуй. Рон не заметил этого, так как он был занят обниманием всех, кто был вокруг них. Но Гермиона стояла, касаясь рукой губ и казалась озадаченной, что не наслаждалась поцелуем рыжего. В этот момент Северус понял, что она все еще его. Из-за битвы и всех смертей, которые она видела, она больше не хотела Рона. В этот момент она никого не хотела. Он знал это из предыдущих воспоминаний, свидетелем которых был. Он знал, что Рон начал встречаться с безмозглой Лавандой Браун, а Гермиона была сосредоточена на других вещах. Она сосредоточилась на учебе, так как медленно исцелялась от ужасов войны. Она сосредоточилась на изучении беспалочковой магии и невербальных заклинаний, сосредоточилась на изучении Окклюменции. Она вообще не сосредотачивалась на романтике, пока не вернулась к нему, хотя и не планировала этого. Воспоминание Гермионы о последней битвы исчезло и он очутился в том же классе, где Минерва его заперла. Он не знал, что произошло после битвы, когда умер Волдеморт. Либо Гермиона не поделилась ими, либо Минерва не дал ему флакон в котором содержится это воспоминание. Северус не знал, как долго он не увидит Гермиону, вернувшуюся с его седьмого курса, но он знал, что она переживет эту войну и вернется к нему в прошлое, а Гермиона из его прошлого вернется в конце концов к нему нынешнему. Он будет ждать, как бы долго это не было. Он уже ждал ее так долго, что подождать еще немного было ничем по сравнению с двадцатью годами, которые уже прошли. Теперь, зная, что было в ее воспоминаниях, он даст ей выбор: он откроет ей то, что она не знала о нем и его делах. Он позволит ей выбирать, если она все еще хотела его. Если она выберет его, он будет любить и лелеять ее и у них будет долгая жизнь вместе. Но если нет... он все еще любит ее... но он бы все понял и отпустил ее. Она так много сделала для него: спасла ему жизнь, передавая свои воспоминания Минерве, не позволила ему стать несчастным и угрюмым человеком, показав ему любовь и дружбу. Он отпустит ее, если она больше не захочет его. Он знал, что будет тяжело, но он был обязан ей очень многим....

Глава 32

2000 – возвращение Гермионы Гермиона приземлилась с глухим стуком и вскриком. Даже после всех тренировок она до сих пор не смогла приземляться изящно после использования порт-ключа. Она медленно села, крошечная фигурка все еще была в ее руке, а пятая точка немного болела, но в остальном она чувствовала себя прекрасно, хотя, понятия не имела, где оказалась. У нее не было возможности поговорить с Минервой, так что она не знала, что такого важного та хотела с ней обсудить. Гермиона узнала только часть того, что она пыталась сказать ей, когда видела безделушку. Фигурка крошечной Красной Шапочки, так похожей на ту, что она подарила на Рождество Лили, выглядела такой красивой, как в день, когда она купила ее. Любопытство заставило ее протянуть к ней руку, не зная, что это был порт-ключ. Она не должна была протягивать руку и хватать ее, но теперь она должна выяснить, где оказалась. Все, что она знала, это то, что она находится в тускло освещенной комнате, которая была похожа на библиотеку с большим письменным столом напротив двери. Она медленно встала, немного морщась, когда почувствовала, что ее спина по-прежнему немного болит. Сняв мантию и задрав рубашку, она осмотрела себя и не нашла ничего страшного. Гермиона поняла, что упала и ударилась о мягкое кресло без подлокотников, которое стояло рядом с письменным столом. Она поставила статуэтку на угол стола и медленно повернулась, оставив мантию на том же кресле, о которое ударилась спиной и снова заправила рубашку. Она осмотрела комнату и поняла, что где бы она не находилась, она никогда не была здесь раньше. Это была чья-то библиотека, хотя и очень хорошо обставленная: она стояла перед полками спиной к двери, когда смотрела на сотни книг в шкафах. Гермиона сделала шаг к столу, думая, сможет ли это привести к разгадке того, где она оказалась, когда почувствовала, что ее схватили за руку и развернули. Ее свободная рука автоматически поднялась, ударила кого-то в грудь и оттолкнула человека назад на несколько шагов. Она отступила на достаточное расстояние, чтобы создать вокруг себя щит без палочки и огляделась. Она никого не видела, но знала, что кто-то молча смотрел на нее, когда она создавала щит. Она быстро вытащила свою палочку, держа ее в правой руке, готовая бросить заклинание, а левая все еще держала щит на месте. Ее глаза все еще искали ее противника. - Кто вы? Покажитесь, - сказала она. Северус в шоке уставился на нее, не замечая незначительную боль в груди от удара ее кулака. Почему она здесь? Откуда она здесь? Он знал, когда она должна вернуться и это было еще не то время, она была слишком рано. Он слегка нахмурился, когда увидел ее позицию. Почему она направила палочку на меня? Минерва не сказала ей, прежде чем отправить ее сюда? Он увидел, как ее глаза осматривают комнату: она была готова защищать себя и понял, что все еще был под чарами невидимости, которые набросил на себя, услышав, что кто-то пришел, теми, о которых он забыл в тот момент, когда понял, что это была она. Он не знал, кто это был, прежде чем войти в библиотеку, ведь он по-прежнему должен был быть мертв, по крайней мере, до ее возвращения. Это она или другая? Та, кто не знает меня, кроме как своего профессора? Он посмотрел на ее за руку и, увидев на пальце кольцо, почувствовал, что его дыхание участилось. Нет, это она, моя Гермиона, она просто рано. Гермиона снова огляделась. - Я спросила, кто вы? Я не буду спрашивать снова. Либо покажитесь, либо я начинаю бросать заклинания, - сказала она, снова отступая на шаг, паника появилась ее голосе. Северус нахмурился, не понимая страха, который слышал в ее голосе. Его Гермиона была храброй, независимо от того, с чем она сталкивалась. Он увидел, как ее палочка чуть сдвинулась, поднялась, готовая атаковать или защищаться по мере необходимости. Он быстро отменил чары невидимости и увидел, как ее глаза расширились, когда она ахнула, увидев его, а палочка выпала из рук, чтобы приземлиться на мягкий ковер. Гермиона отступила еще на один шаг, когда ее рука, державшая щит, опустилась, что заставило его еще более нахмурился. Он увидел, как ее палочка быстро поднимается обратно в руку от одного движения запястьем. Почему она отступает? Он не понимал. Он шагнул к ней, но она подняла руку, не для того, чтобы кинуть заклинание, но, как будто, чтобы остановить его. Он увидел, что ее другая рука плотно сжимает палочку, а она смотрит на него. - Нет, - твердо сказала она, ее губы сжались в твердую линию, глаза стали жестче. Он почувствовал, как его сердце сжимается. Нет? Ей нечего мне сказать? Что это? Она больше не хочет меня? Ее письма были ложью? Я ждал ее напрасно? Гермиона продолжала смотреть на него, не веря, что он был реальным. Он мертв. Я видела, как он умирает. Я не смогла предупредить его. Оба, и Минервы, и Дамблдор клялись, что ничего не могли изменить. Это должно быть обман. Они молча смотрели друг на друга в течение нескольких секунд. Наконец, Гермиона сделала глубокий вдох. - Это не смешно. Я не шучу, я не знаю, что происходит, но вам лучше держаться от меня подальше. Он нахмурился сильнее, а тело напряглось. - Я не понимаю... - сказал он медленно. Она продолжала смотреть на него, всматриваясь в лицо, готовая убежать, хотя, она понятия не имела, куда она сможет убежать. Он не понимает? Он мертв. Он не может быть здесь. Когда она не заговорила, он тихо зарычал и сделал еще один шаг к ней, но она снова отступила, натыкаясь на стол позади себя, ее рука с палочкой поднялась, готовая ко всему. - Почему ты пятишься? Что происходит? – потребовал он. Гермиона сглотнула. Голос был слишком похож и это было только хуже для нее. Это безумие, он не может быть здесь. Должно быть, я схожу с ума. - Я могла бы спросить тебя о том же. Что происходит? Если это глупая шутка, клянусь, я убью тебя. Я никогда не хотела другую жизнь... но я сделаю это. Кто ты? – сказала она, понизив голос. Он нахмурился в замешательстве. Кто я? Она знает, кто я. Что-то случилось с ней во время возвращения? Неужели она потеряла память? - Я, Северус Снейп, ты знаешь меня. Ты должна меня знать, Гермиона. Она подняла бровь, ни на секунду не поверив ему. - Очевидно, ты знаешь меня. Так кто же ты? - Он открыл рот, но ее губы сжались в твердую линию. Когда она снова заговорила, ее обычно мелодичный голос походил не рычание. - Не говори, что ты Северус Снейп. Ты не он. Он... - она замолчала, закрыв на мгновение глаза и сглотнула. Когда она снова открыла их, он увидел слезы в ее глазах. - Он мертв, я видела, как он умирает, - ее голос снова был мягким, но немного напряженным. Он мгновенно все понял и расслабился: она не знает. Она не знала, что Минерва спасла его в ту ночь. Почему она не знает? Почему Минерва ей ничего не рассказала? - Кто ты? – прошептала она, а слезы все бежали и бежали по ее щекам, рука, которая держала палочку, дрожала, но она продолжала указывать ею на него. Его взгляд смягчился. - Гермиона, это я, - он увидел, как она качает головой в неверии. – Это я, любимая, клянусь, - он медленно начал двигаться ближе к ней, а у нее уже не было места для отступления, позади нее стоял стол. Он подошел и встал прямо перед ней, ее волшебная палочка задрожала еще больше, также как и она сама. - Гермиона, Минерва спасла меня. Ты спасла меня, ты рассказала Минерве, что произошло и она оказалась там. Она знала, что не могла позволить тебе вернуться в никуда. Еще больше слез сбежало по ее щекам. Она хотела верить, но не смогла. - Это должно быть сон или я сошла с ума. Этого не может быть. Если бы ты выжил... я бы помнила. Почему я не помню этого, если это реально? - прошептала она и посмотрела в его пронзительные черные глаза. Ее палочка медленно опустилась, а она уставилась на него. Он протянул руку и обхватил ее щеку, Гермиона закрыла глаза. - Я не знаю, почему Минерва послала тебя сюда, ничего не сказав. В твоей памяти ничего не изменилось, потому что ты не видела, как она спасла меня. Ты все еще думала, что я мертв, когда оказалась на моем седьмом курсе. Но это действительно я, я выжил. Я так долго ждал, чтобы ты пришла ко мне. Она открыла глаза, нерешительно подняла руку и погладила его по щеке, также, как это сделал он. - Это действительно ты? Неужели ты здесь? – мягко спросила она его, ее глаза всматривались в его лицо. Его длинные черные волосы, его острые черные глаза, длинный крючковатый нос. Ее слова были идентичны тем, которые она говорила, когда он впервые встретился с ней в тот день в больничном крыле. Они, наконец, обрели для него смысл: она считала, что он мертв. Ее вопрос к нему в тот день, спрашивающий, умерла ли она, теперь тоже имел смысл. Он мягко улыбнулся ей. - Я действительно здесь, - прошептал он, прежде чем наклонился, чтобы поцеловать ее. Его грудь сжалась еще раз, когда ее сладкие губы, наконец, коснулась его, впервые после столь долгого времени. Он так скучал по ней, а теперь она была здесь, снова с ним, его ожидание, наконец, закончилось. Она медленно приоткрыла губы, слезы все еще бежали по ее щекам и он мог почувствовать их. Вкус ее губ был прежним, свежим и слегка сладковатым. Его запах был тот же, только теперь с оттенком трав с которыми он работал. Это был он, он был реальным. Если, вдруг, это окажется сном, она молилась, чтобы не проснуться. Он медленно углубил поцелуй. Ее аромат опьянял также, как и двадцать лет назад. Его рука соскользнула с ее щеки и обвилась вокруг талии, притягивая ее ближе к нему, когда он скользил своим языком по ее губам, пробуя ее слезы, но не в состоянии разорвать поцелуй. Ее руки обвили его шею, когда она встала на цыпочки, и скользнули пальцами в его темные шелковистые пряди. Прошло всего несколько часов, как она ушла от него, но эти часы был сущим адом для нее. Она могла только представить себе, через что он прошел за эти два десятилетия, ожидая ее. Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза, но он прижал ее к себе еще сильнее. Не желая терять ни одного мгновения на что-либо, снова обнял ее, а его губы впились в ее. Она тихо застонала и он почувствовал, как его тело мгновенно отреагировало. Никакая другая женщина не смогла заменить ее, никакая другая женщина не могла возбуждать его так сильно, только стоном, только поцелуем. Он заставил себя отпустить ее и осторожно отступил от нее. Им нужно было поговорить, у него было, что сказать ей. Она, возможно, знает, что он пережил, но она не знала всего. Он не хотел, чтобы между ними оставались какие-либо секреты. - Гермиона, у меня есть так много, что сказать тебе. Мне нужно, чтобы ты знала все, прежде чем... произойдет все остальное, - сказал он, глядя в ее немного затуманенные страстью глаза, в которых еще угадывался намек на слезы. Гермиона заставила свой мозг сконцентрироваться. Она заставила себя слышать и понимать то, что он только что сказал. - Что? - спросила она задыхающимся голосом, изо всех сил пыталась сосредоточиться. - Что ты должен сказать мне, что не может подождать? Он слегка улыбнулся, прежде чем снова стал серьезным и немного грустным от того, что должен был сказать ей. - Гермиона... я не тот человек, каким был двадцать лет назад. Я делал вещи... ужасные вещи от которых мне стыдно. Я не могу... я не могу позволить нам идти дальше, пока ты не узнаешь о них. Я не хочу больше секретов или лжи между нами. Он должен был позволить ей сделать свой выбор. Если после того, как она все узнает, решит быть с ним, он будет страстно любить ее до конца жизни. Но, если это окажется слишком для нее и она не сможет принять этого... что ж, он все еще любит ее, но он отпустит ее, даже, если это убьет его. Гермиона слегка нахмурилась. - Северус, я не ожидаю, что ты будешь прежним. Ты... через столько прошел. Черт, даже я не та, какой была до войны. Но я знаю все, что ты сделал, то, что ты должен был сделать. Как ты думаешь, это имеет значение? Он заставил себя сохранять спокойствие и не прижать ее к себе, как он того хотел. - Гермиона, ты не знаешь всего. Я видел, как ты рассказывала Минерве, что знала. Я видел, как ты показывала ей это, но ты не знала всего. Она мягко улыбнулась, заставляя его грудь снова сжаться. - Я не показывала Минерве все, что знала, я показала ей только самые важные моменты. Я знаю, что и кто ты, Северус. Ты забыл, что я выросла рядом с тобой? Я видела, каким ты был для студентов, видела, каким холодным ты можешь быть. Я знаю, что ты не простой человек. Я влюбилась в тебя, такого, каким ты был на седьмом курсе, а сейчас к нему добавился человек, которого я знала все это время. Я влюбилась во всего тебя. Я не знаю теперь... я буду учиться. Но я все еще люблю тебя. Он почувствовал, как его тело затрепетало от ее слов и знал, что она почувствовала это. - Гермиона... ты не видела всего. То, что я делал для Темного Лорда, когда он терроризировал магглорожденных и тех, которых называл предателями крови, то, что я делал, чтобы пытать их, прежде чем я убил бы их. Именно это я и имею в виду. Гермиона почувствовала, как слезы собираются в глазах, глядя на его очевидную боль и самоистязания. - Ты делал это, потому что хотел? Или потому, что был вынужден сделать это, чтобы тебя не раскрыли? Он нахмурился. - Я не хотел делать ничего из этого, но делал. Иначе бы он узнал, что я не был предан ему и что я шпион. Она снова улыбнулась. - Это все, что мне нужно знать. Он не понимал. Почему? После того, что я сделал? Верит мне на слово, не требуя каких-либо доказательств? Видя его замешательство ее улыбка стала шире. Она протянула руку и снова обхватила его щеку своей маленькой рукой. - Северус, ты забыл меня за эти двадцать лет? Ты забыл все, что я тебе сказала? Все, что я написала о тебе? Я знаю, ты хороший человек, внутри и снаружи. Я верю в тебя. Ты никогда никому не навредишь, если у тебя будет выбор. Он закрыл глаза, услышав ее. Она простила его, даже ничего не спросив. Он не знал, что он сделал, чтобы заслужить ее, но был рад, что это произошло. Но было нечто, что он знал, а она нет. Он снова открыл глаза, боль заполнила их от того, что он должен был сказать ей. - Есть еще кое-что, Гермиона... я... я не был верен тебе. Перед твоим первым письмом... Она отстранилась и недоверчиво посмотрела на него. Видя это ее выражение, он приготовился к ее гневу и отвращению, но она снова удивила его. - Ты думаешь, что я ожидала этого? Меня не было двадцать лет, Северус. Думаешь, я не понимаю, что многое может произойти за двадцать лет? Думаешь, я ожидала, чтобы ты хранил целибат двадцать лет? Я должна была ждать только несколько часов, чтобы снова быть с тобой, а ты ждал десятилетия, - сказала она, пытаясь заставить его понять. Он в шоке уставился на нее. - Ты действительно не против? Она улыбнулась. - За то, что ты делал, когда меня не было? Нет. А вот если бы ты пришел ко мне позже и сказал, что изменил? Будем надеяться, что ты хорошо бегаешь, иначе я прокляну тебя. Его губы изогнулись в улыбке. - Сомневаюсь, что сейчас ты можешь победить меня на дуэли, ведьма. Она улыбнулась еще шире, глаза засверкали, а от слез не осталось и следа. - Хочешь проверить? Он усмехнулся и снова обнял ее. - Позже. У меня было двадцать лет, чтобы догнать тебя. Его губы снова нашли ее и она не протестовала. Ее тело мгновенно воспламенилось, желая его также сильно, как всегда. Она приоткрыла рот и впустила его язык, когда его пальцы прикоснулись к ее мягкой коже на талии. Ее собственные пальцы снова запутались в его шелковистых прядках, когда она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до него. Он стал выше, с тех пор, как она ушла, и она не помнила необходимости стоять на цыпочках, чтобы дотянуться до него. Его плечи стали шире, грудь стала более широкой и мускулистой, так же как руки и плечи. Он поднял ее и посадил на стол, снова целуя ее сладкие губы. Гермиона даже не заметила, что ее пятая точка все еще немного болит от неуклюжего перемещения. Его колени надавили на ее, чтобы она их раздвинула и ее бедра быстро разошлись, чтобы он мог стоять между ними, а его руки скользнули вверх по бокам и обхватили ее грудь, большие пальцы задевали ее соски так, как он помнил, ей понравилось. Она выгнулась и тихо застонала, затем расстегнула и скинула его черный сюртук на пол. Обычно он был довольно аккуратным человеком и никогда бы не бросил одежду на пол, но в этот момент его это не заботило. Все, о чем он мог думать, так это то, что она оказалась в его объятиях. Он чуть отстранился и посмотрел в ее ошеломленные глаза. Северус видел в них замешательство от того, что он остановился. - Гермиона, я не могу... я хотел тебя так долго, что не знаю, как долго смогу ждать, чтобы ты полностью была моей, - тихо сказал он. Она улыбнулась ему. - Тогда не жди. Его глаза искали ее, а пальцы слегка гладили по щеке. - Ты уверена? Разве ты не хочешь подождать, чтобы узнать меня заново? Ее взгляд смягчился еще больше, когда она обхватила его в щеку правой рукой. - Я знаю, кто ты, Северус. Мне не нужно ждать, я не хочу ждать. Я была несчастна в течение нескольких дней, прежде чем я покинула тебя, думая, что никогда не увижу снова. Я была несчастной эти последние несколько часов, думая, что потеряла тебя навсегда. Я могу только представить, какого было тебе. Он улыбнулся, взял ее руку, которая была не его щеке и прикоснулся к ней губами, прежде чем наклониться и поцеловать ее. Ее правая рука все еще была в ловушке в его левой, тогда она повернула руку и слегка переплела их пальцы. Их губы и языки воевали между собой, распаляя страсть. Свободной рукой он приподнял ее юбку вверх, скользя пальцами по ее кружевным трусикам. Ее кружевное белье всегда сводило его с ума. Он просунул пальцы под них и нашел ее влажное тепло. Она ахнула, когда он нашел ее скрытую женственность. Она не ожидала, что он прикоснется к ней там так скоро, но знала, что он был нетерпелив, желая ее, также как и она. Это не заняло много времени, как она заерзала на столе и застонала в его рот. Он проник в нее пальцем и чуть повернул, скользя по ее сладкому месту и заставил всхлипнуть, когда первая волна наслаждения захлестнула ее. Он ухмыльнулся ей в губы и скользнул вторым пальцем в нее, двигая ими снова и снова, а большим пальцем скользил по ее чувствительному комочку нервов. Она вцепилась в его широкие плечи и разорвала поцелуй, задыхаясь, когда вторая волна удовольствия накрыла ее. Он припал к ее шее, наслаждаясь стонами, которые она издавала, но он не отвлекался на них. Не отвлекался, услышав ее вздох удивления, когда ее глаза расширились, не отвлекался, услышав ее стон, который он вызвал, не отвлекался, услышав ее хныканье, когда она была близка к краю, не отвлекался, услышав, как она кричит его имя. Она всхлипнула, а ее стенки начали пульсировать вокруг его пальцев. Он припал губами к ее чувствительному уху, заставляя кричать, когда она взорвалась от наслаждения. Он отстранился, чтобы посмотреть вниз на ее покрасневшее лицо, его глаза сверкали от желания наконец снова заняться с ней любовью. - Я не знаю, насколько нежен я смогу быть. Я хочу тебя медленно и нежно. Она улыбнулась, задыхаясь, пытаясь восстановить дыхание. - Северус, я сейчас не хочу нежности, ведь я думала, что потеряла тебя навсегда. Я хочу почувствовать тебя, жестко и глубоко и знать, что не потеряла тебя. Со взмахом его руки они мгновенно оказались обнаженными. Она все еще чуть задыхалась, когда увидела, что он сделал. Ее губы изогнулись и движением руки она бросила на себя противозачаточное заклинание. - Ты стал лучше, как я погляжу. Он усмехнулся, когда подтащил ее бедра к краю стола. Ее ноги автоматически скользнули вокруг его талии. - Это не единственное, в чем я стал лучше, - сказал он ей, прежде чем погрузиться в нее. Она вскрикнула, а он зашипел от чистого удовольствия от ощущения ее стенок, окружающих его снова, после стольких лет. Он воспользовался моментом, чтобы насладиться ощущением ее все еще немного пульсирующих стенок. - Сладкая женщина. Мерлин, я уже почти забыл, насколько ты восхитительна, - застонал он. Она нарочно напрягла стенки вокруг его, вызвав у него новый стон. - Тогда, позволь убедиться, что ты полностью вспомнил. Он посмотрел на нее нежным взглядом. - Я люблю тебя, Гермиона. У нее перехватило дыхание от его ласкового взгляда. Она не ожидала снова увидеть такой взгляд от человека, которого знала с детства. Она думала, что такие преданные взгляды были присущи ему только в юности. - Я тоже люблю тебя, Северус, - прошептала она ему, эмоции переполняли ее. Он зарычал, отстранился и вошел в нее. Она снова закричала, ногти впились в его бледные плечи от удовольствия, которое он доставлял ей. Он отстранился и вошел в ее снова, вызывая другой крик удовольствия. Затем он двигался быстро и жестко в ней, не в состоянии быть нежным прямо сейчас, хотя часть его этого и хотела. Нежность придет позже, сейчас же было время для животного внутри него, царапающего его от того, что он так долго не имел возможности быть с ней. Он входил в нее снова и снова, одной рукой обнимая за талию, прижимая близко с себе, чтобы она не могла отстраниться, не то, чтобы она пыталась это сделать. Другая рука была на бедре и его пальцы впились в ее мягкую кожу. Гермиона стонала с каждым его резким толчком. Ее ногти царапали его спину, когда он начал двигаться еще резче, чем прежде. Его глаза смотрели на ее лицо, когда он двигался, наблюдая каждую вспышку эмоций, которые отражались на нем. Он чуть вращал бедрами, ударяя в ее сладкое место и заставляя кричать, когда ее глаза немного расширились в экстазе. Он чуть поменял угол, чтобы ударять в него снова и снова с каждым новым толчком. Ее глаза закатились, когда она взорвалась вокруг него. Но он только стиснул зубы и продолжал двигаться. Ее крики удовольствия эхом отражались от стен библиотеки. Дрожь прошла по его спине, когда он входил в ее снова и снова. Он почувствовал, как его тело начинает напрягаться и пытался сдержать свое освобождение, он еще не был готов. Он хотел снова услышать ее крик. Его губы нашли ее, язык чуть повоевал с ее, прежде чем он разорвал поцелуй и прижал ее тело к столу, закинул ее ноги себе на плечи и начал входить в ее сильнее и быстрее, приподнимая ее бедра с каждым ударом. Гермиона всхлипнула, когда четвертый оргазм начал накрывать ее. Она схватилась за край стола над головой, пытаясь сохранить хоть какую-то опору, так как чувствовала, что больше не контролирует себя. Ее тело дрожало и еще больше напряглось от почти болезненного удовольствия. - Это – любовь. Кричи для меня снова. Я хочу, чтобы ты кричала мое имя, - произнес он с ворчанием, когда почувствовал, что его собственное тело напряглось. Он знал, что не продержится дольше. Он просунул руку между ними и нашел ее маленький пучок нервов. Всего несколько движений и ее внутренние стенки плотно обхватили его и завибрировали еще сильнее. Тогда, она закричала его имя так, как он и хотел, точно так же, как она кричала в его прошлом. Он больше не мог сдерживаться и с хриплым стоном взорвался в ней, чувствуя, как дрожит тело от силы его освобождения. Северус положил ладони на стол, чтобы не упасть на нее. Его грудь часто вздымалась, когда он увидел, как она хватает ртом воздух, а также почувствовал, что ее внутренние мышцы все еще вибрируют вокруг него от интенсивного оргазма. Он закрыл глаза, от глубокого удовлетворения, которое всегда приходило к нему, когда она была с ним, наполняя его жизнь. Мир, которого он не знал с тех пор, как она исчезла, вновь поселился в нем. Он почувствовал ее движение и открыл глаза. Гермиона села и крепко обняла его. Он почувствовал, как дрожь прошла сквозь него, когда он прижал ее к себе. Она снова была его и на этот раз он ее больше никуда не отпустит...

Глава 33

Когда они снова смогли двигаться, Гермиона использовала заклинание очищения и они пересели в мягкое кресло у стола, где Северус усадил ее себе на колени. Они ничего не говорили в течение долгого времени, им просто нравилось быть вместе после стольких страданий. Но она была слишком несчастна, думая, что вернулась в мир, где он больше не существовал. Гермиона чуть отстранилась и посмотрела в его темные глаза. - Я не уверена, о чем спросить в первую очередь. Я хочу знать, что изменилось, так что я готова к этому, но... я все еще не знаю, как ты оказался здесь. Я видела, как ты... в Визжащей хижине... ты... перестал дышать. По крайней мере, я думала, что это так. Я знаю, что сказала Минерве, что чувствовала, что ты все еще... жив, но как..? Его руки чуть обняли ее за талию. Северусу не нравилось вспоминать о той ночи, но он знал, что она должна это знать. - Твое воспоминание о сражении немного отличается от того, что произошло на самом деле. После того, как Темный Лорд ушел, вы трое нашли меня... Я знаю, ты пыталась спасти меня, даже тогда, когда ты не знала меня, как сейчас. Я видел твое отчаяние и панику от незнания, как это сделать, пытался заговорить с тобой, сказать, что люблю, хотя это была не совсем ты, но не смог, ущерб, нанесенный моему горлу, был слишком велик. Ты держала меня за руку и плакала. Он сделал паузу, а воспоминания захватили его. - Я услышал стук в дверь, услышал, как твои друзья говорят, что вы должны уходить, услышал, как ты говорила им, что не можешь оставить меня так, видел, как они тащили тебя. Я смутно услышал, что дверь снова открывается, так как был почти без сознания, но это были не Пожиратели Смерти, как вы опасались, это была Минерва. Она пыталась заставить вас уйти, чтобы вовремя добраться до меня. Дамблдор говорил тебе, что ничего не может изменить, но он сделал все, чтобы найти способ и спасти тебя от всей этой боли, когда ты вернешься. Он оставил Минерве воспоминания, прежде чем умер и зачаровал их, чтобы она смогла открыть их через некоторое время после его похорон. В нем он говорил сам с собой в зеркале, но он разговаривал как бы с Минервой, - сказал он ей. Гермиона нахмурилась. - Что он сказал? Северус слегка улыбнулся. - Он сказал ей, как спасти меня. Ты сама сказала Минерве о слезах феникса и упомянула про безоар, но она не знала, как получить слезы, ведь они редки. Ей достался Фоукс, когда Альбус умер, но он никогда не плакал для нее и не долго прожил после его смерти: он не восстал из пепла после того, как возгорелся в последний раз. Мы считаем, что он не захотел жить без Альбуса. Но у Альбуса было три флакона слез Фоукса для нее, спрятанных в его кабинете. На них были чары неразбиваемости и только она могла открыть их. Он не отдал ей слезы ранее, чтобы она не потратила их на него. Когда Минерва нашла меня, то сунула безоар прямо мне в горло, как ты и упоминала. Затем откупорила один флакон, чтобы вылить на мои раны, а второй она заставила меня выпить. Слезы оказались довольно мерзкими на вкус, - сказал он с гримасой. - Она также заставила меня выпить кровевосстанавливающее зелье: Минерва не знала, помогут ли одни слезы. Она быстро аппарировала нас в пустой класс, который никогда не использовался и остановила меня от помощи тебе. Я был все еще слаб и, как она сказала, должен был быть мертв. Если бы я попытался помочь тебе, то не только бы угробил себя, но и изменил бы линию времени и, вероятно, убил бы этим тебя. Последний аргумент оказался действенным, поэтому я не спешил, чтобы помочь тебе, - сказал он ей, гладя ее по волосам, которые были собраны в узел, в то время как ее голова покоилась на его плече. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но голос, прозвучавший в комнате, остановил ее: - Северус, я все еще не понимаю, как ты можешь заполучить любую пташку и предаваться с ней любви. Ого, особенно, если учесть, что у нее довольно-таки симпатичная попка, по крайней мере, она так выглядит с того места, где я стою. Гермиона застыла, а Северус выругался. Они услышали смешок. - Хотя, она так прижалась к твоей груди… похоже, что и грудь у нее великолепная, - эти слова заставили Северуса рычать. Она узнала этот голос, также, как узнала этот смех, но это было невозможно. Она, должно быть, все же спит. Все это было сном и она собиралась проснуться, чтобы снова оказаться одной. Ее тело затряслось, что заставило Северуса остановиться от язвительного замечания и не проклясть идиота. Ее дрожь становилась все сильнее. - Любимая, в чем дело? - Спросил он у нее в мыслях: ее блок упал, так как она пребывала в шоке. Дрожащие усилилось. - Я не знаю, я сейчас сплю или сошла с ума. Давление внезапно понизилось и мне стало холодно, - Подумала она, чтобы он смог прочитать ее мысли. - Что ты сделал, чтобы заполучить ее, Северус? Ты заплатил ей? - спросил Сириус, все еще смеясь и не обращая внимания на дрожь Гермионы, все еще сидящей на голых коленях Северуса. Услышав его комментарий, ее дрожь почти прекратилась. Она напряглась и, не глядя на него, с рычанием махнула рукой в его сторону, послав в лицо Сириуса тоже проклятье прыщей, что и в прошлом. - Сон или нет, но я не допущу того, чтобы меня называли шлюхой, - подумала она, когда почувствовала ухмылку Северуса на своей ключице. Она услышала взрыв смеха и напряглась еще больше, когда узнала и этот смех тоже. - Черт, я умерла и оказалась в аду, - подумала она, придвигая лицо еще ближе к плечу Северуса и пряча его от других. Она услышала мягкий смешок Северуса и почувствовала, как что-то мгновенно накрыло ее спину и ноги. Северус завернул ее в одеяло или мантию, чтобы прикрыть ее наготу от двух смотрящих на нее мужчин. - Почему ты в аду? Я сомневаюсь, чтобы ты кричала от удовольствия, находясь в аду, - Спросил он у нее в голове, все еще посмеиваясь над ее мыслями. - Какого черта? - рявкнул Сириус после того, как наколдовал зеркало, чтобы увидеть, что его лицо покрыто прыщами. - Я знаю только одну ведьму, которая могла проделать такое со мной, - его глаза расширились, когда он смотрел на девушку, все еще прячущую лицо. - Это она, Северус? Она вернулась? - спросил Сириус немного мягче. - Ты, наконец, повернешься к ним лицом, любимая? – подумал Северус, мягко поглаживая ее. Гермиона вздохнула, медленно села и повернула голову, удерживая на себе мантию. Рыжий вздохнул, а Сириус улыбнулся ей, при этом, прыщи на его лице начали пульсировать. - Кто-нибудь, скажет мне, почему Гермиона Грейнджер, Девственница Гриффиндора, сидит обнаженной на голых коленях Снейпа? – спросил Рыжий в ужасе. - Я не девственница, придурок. Что ты здесь делаешь, Джордж? - спросила она, выглядя раздраженной и смущенной. Северус, с другой стороны, чуть ухмыльнулся, когда подумал о том, как бы она оставалась девственницей, после того, чем они тут занимались. Он вспомнил, что получил шанс соблазнить эту сексуальную ведьму перед тем как она ушла. Рыжий улыбнулся ей: - До сих пор не можешь различить нас? Ты хуже, чем моя мать, она хоть иногда угадывает. - Фред? - тихо прошептала она, заставляя рыжего улыбаться еще больше. Сердце Гермионы начало бешено стучать, кровь прилила к голове, а зрение затуманилось, это было слишком для нее. Сириус был мертв, Фред тоже. Если она смотрит на них и они не реальны... это означало, что Северус тоже не был реальным. Она сошла с ума. - Нет, это невозможно. Я... я не говорила Минерве, как вы... - она замолчала, боль в голове усилилась, она не могла больше ничего сказать, мозг медленно отключался. Она почувствовала, как ее тело странно отяжелело, перед тем, как все потемнело. Северус поймал ее, когда она упала на него. Его сердце сжалось, опасаясь худшего, но Гермиона вздохнула и оно снова забилось нормально, когда он понял, что она просто потеряла сознание. Так же, как тогда, когда увидела их всех очень много лет назад. Сириус ворвался в комнату, когда увидел ее глаза, прежде чем она упала в обморок. - Она не знает? – спросил он, опустившись на колени рядом с обнаженной парой, прикрытой только длинной мантией. Сириуса не волновало, что они обнажены, он был просто обеспокоены тем, что Гермиона упала в обморок. Северус вздохнул и сжал ее в своих объятиях. - Очевидно, нет. Я не знаю, почему Минерва послала ее сюда, ничего не сказав. - Кто-нибудь позаботиться, чтобы объяснить мне, почему она была со Снейпом, если даже не любит его? - спросил Фред, все еще недоумевая по поводу всего произошедшего. Северус яростно посмотрел на него. Сириус остановил Северуса от проклятия Рыжего, говоря: - Нам нужно куда-нибудь положить ее. Позволь я возьму ее, – он протянул руки, готовый принять ее. Северус зарычал: - Ты действительно веришь, что я отдам тебе Гермиону, пока она еще обнажена? Отойди и позволь мне, по крайней мере, одеть ее. Сириус вздохнул и отошел от них. Он наблюдал, как Северус махнул рукой и они оба мгновенно оказались одеты. - Я вижу, ты не насытился ею, пока не довел до бессознательного состояния? Северус посмотрел на Сириуса. - Я ждал ее двадцать лет, Блэк. Мне безразлично твое мнение о том, что я сделал или не сделал, прежде чем мы сделали то, что сделали. - Ау, я все еще жду ответов, - сказал Фред, раздражая двух других мужчин в комнате. Северус взмахнул рукой в сторону парня, затыкая его. Сириус усмехнулся и посмотрел на Северуса. - Как и когда она сюда попала? Она рано. Оба, Северус и Сириус увидели, как Фред размахивает руками, недовольный, что его заставили замолчать. Северус обнял Гермиону и поднял ее на руки, а Сириус взмахнул палочкой и мягкое кресло превратилось диван, чтобы положить ее на него. Северус наклонился и нежно положил Гермиону на диван, а затем встал. - Она оказалась здесь некоторое время назад. Я нашел ее в библиотеке, но не знал, была ли это она. Я зачаровался себя и схватил за руку, пытаясь разглядеть, кто она и как она попала сюда, ведь невозможно просто так оказаться здесь. Она повернулась и ударила меня в грудь. Легкая улыбка украсила его губы, когда он вспомнил, как она сделала это и вспомнил, что наблюдал ее борьбу с манекенами много лет назад. Ведьма, безусловно, может сама о себе позаботиться, какой бы миниатюрной она не была. Сириус залился лающим смехом: - Она ударила тебя? Ой, я не могу ждать, чтобы увидеть это воспоминание. Ты должен позволить мне увидеть его. Северус мгновение смотрел на него, прежде чем его губы снова изогнулись в легкой улыбке. - Когда я снял заклинание, чтобы она могла увидеть меня, то она не поверила, что это я. Я понял, что Минерва ничего не сказала ей и попытался объясниться с ней: мне нужно было, чтобы она поняла, что я уже не тот мальчишка, каким был тогда, но ей было все равно. Я пытался рассказать ей обо всем, что я сделал... но, ей было все равно. Тогда я... мы... прошло двадцать лет, Блэк. Что бы ты сделал? Сириус тихо смеялся, когда снова посмотрел на спящую Гермиону. - Тоже самое. Я бы тоже занялся с ней любовью, но, я бы, по крайней мере, заблокировал комнату и поставил заглушающее заклинание. Северус ухмыльнулся. - Я отвлекся. Сириус снова рассмеялся. - Мы слышали. Черт, у нее сильные легкие. Если бы я знал, что она так кричит, я бы постарался, чтобы она была моей девушкой, когда был подростком. Ухмылка Северуса исчезла и он прорычал: - Не заставляй меня жалеть о том, что ты жив, я ведь могу и убить тебя. Сириус усмехнулся. - Не сможешь, она уже видела меня. Северус поднял бровь. - Она думает, что спит. Я мог бы убить вас двоих и она никогда ничего не узнает. Оба чувствовали прикосновения к своим плечам и повернулись к Фреду: тот указывал на свое горло, глядя очень раздражено. Сириус ухмыльнулся. - Почему мы должны позволить тебе говорить, приятель? - спросил Сириус. - Ты не затыкался. Фред ухмыльнулся и указал на лицо Мародера своей палочкой, напоминая, что Гермиона прокляла Сириуса. Даже сейчас, старшие мужчины не знали этого проклятья. Близнецы отказались сказать его им, а Гермиона, до своего путешествия назад во времени, не знала его, когда они в последний раз видели ее. Она, должно быть, узнала это позже, после войны. Северус усмехнулся. - Я думаю, он пытается обменять свой голос на контрзаклятье от твоих прыщей, которые выглядят, как будто вот-вот взорвутся. Фред кивнул с большой улыбкой, сводя руки и жестом показывая огромный взрыв и взглядом указал на свое запястье, показывая этим, что они могут взорваться в любую минуту. Сириус вздохнул. - Хорошо, сначала сними проклятье. Фред скрестил руки на груди и покачал головой. Сириус снова вздохнул. Черт, противный мальчишка иногда слишком умен. Сириус посмотрел на Северуса с угрюмым видом. - Отмени заклинание, Северус, в противном случае, я позволю своим прыщам взорваться над вами. Северус поднял бровь и посмотрел на него, а Сириус нахмурился, зная, что Северус не принимает приказы или угрозы. - Хорошо, пожалуйста, верни ему голос обратно, - произнес Сириус. Северус ухмыльнулся и вернул голос Фреду, тот все еще держал руки скрещенными, заставляя Северуса закатить глаза. - Ты же понимаешь, что, если он взорвется на меня или Гермиону, я превращу твою жизнь в ад? - протянул он. Фред пожал плечами, направил палочку на Сириуса и отменил заклинание. - Кто-нибудь собирается объяснить мне, что, черт возьми, происходит? Гермиона, когда я в последний раз видел ее, ненавидела Снейпа. Она не видела его с войны, чтобы изменить свое мнение о нем. Так почему же, черт возьми, она сидела обнаженной у него на коленях? Северус и Сириус впились взглядами в Рыжего. - Прежде всего... – сказал Сириус, прежде чем чуть наклониться к ему, как оба мужчины, подняли руки и отвесили Фреду по подзатыльнику, не понимая, насколько они сейчас походили на старых друзей, чем врагов. Сириус продолжил: - Это твой друг, о котором ты говоришь, так что имей некоторое уважение. Во-вторых, кое-что случилось, о чем ты не имеешь ни малейшего представления, так почему бы тебе не заткнуться и не подождать, пока наш маленький Котенок не проснется. Она гораздо важнее, чем ответы на твои вопросы. Кроме того, мы должны выяснить, почему она оказалась здесь, не зная о произошедших изменениях. Гермиона пошевелилась и оба старших мужчин опустились рядом с ней. Ее голова медленно повернулась, но глаза она не открывала. Она слышала голоса, но сейчас в комнате было тихо. - Гермиона? – мягко спросил Северус. Услышав этот голос, ее мозг начал возвращаться к жизни. Ладно, он все еще здесь. Так что, либо я все еще сплю, либо сошла с ума. Или это реальность? - Гермиона, любимая, это не сон или сумасшествие. Это реальность. Все это, - сказал он ей. - Она ничего не сказала, - сказал Фред, указывая на очевидное. - Почему вы говорите ей это? Сириус видел, как Северус снова раздражается и заговорил: - Ты прочитал ее мысли? Позже, она тебя убьет за это. - Это не в первый раз, когда он делает это, - сказала тихо Гермиона. Ее глаза медленно открылись и посмотрели на них. - Он делал это довольно часто. Я, по крайней мере, привыкла чувствовать это раньше. Почему я не могу чувствовать этого сейчас? – спросила она, ее взгляд остановился на Северусе. Он мягко улыбнулся. - Я стал лучше в этом. Чтение поверхностных мыслей больше не ощущается, когда я это делаю. Ты в порядке? Она медленно села на диване, слегка нахмурившись. - Наверное. Это ведь раньше было кресло? Сириус кивнул. - Мы трансфигурировали его, чтобы положить тебя. Как ты себя чувствуешь, Котенок? Она пожала плечами. - Смущенной. Что случилось? Что изменилось после моего возвращения? Вы все должны быть мертвы. Я уже знаю, почему Северус здесь, но Сириус... ты упал за завесу. Фред... рядом с тобой прогремел взрыв и мы так и не нашли твоего тела. Так откуда ты здесь? Пожалуйста, скажите мне, что я не изменила положение вещей так, что мы проиграли войну? Фред был удивлен, но решил подождать, пусть двое других объясняются с ней, так как он понятия не имел о том, о чем она говорила. Сириус заговорил: - Мы выиграли, Котенок. В битве в Отделе Тайн, Северус прикрыл щитом Гарри и меня от проклятия Беллатрикс и послал в меня с оглушающее заклинание в самую последнюю секунду, обездвижив. Со своего места он толкнул меня к арке, но мгновенно зачаровал скрывающими чарами, чтобы никто не знал, что я был там. Вы все думали, что я упал за завесу. Гарри разозлился и после Беллатрикс встретился с Волдемортом, который был в Атриуме. Гермиона посмотрела на Северуса. - Но... тебя не было в этой битве. Ты был в Хогвартсе, если я правильно все помню. Он взял ее руку. - Был и держал себя зачарованным, чтобы никто не знал, что я был там. Минерва показала мне воспоминание, относящиеся к этому бою, и я знал, как он упадет в Арку. Я был рядом, чтобы оттолкнуть Сириуса от падения за завесу, заблокировал заклинание, предназначенное для Гарри, которое Сириус попытался заблокировать своим телом. Северус вздохнул, прежде чем продолжить: - Тогда, я ударил его оглушающим заклинанием и зачаровал, чтобы никого не видел, что он был все еще там, пока не смог сдвинуть его. Все случилось так быстро, что никто не заметил, что произошло на самом деле. Дамблдор знал, что я сделал, и сказал Сириусу, что все должны думать, что он упал за завесу, чтобы держать линию времени на месте. Только мы знали, что Сириус жив. По истории он умер в министерстве и должен был оставаться мертвым до твоего возвращения. - Возвращение откуда? - спросил Фред, все еще не понимая. Они никогда не говорили, почему он не мог выходить из дома после войны, просто не давали ему уйти, сказав, что если он разрушит их тщательно спланированный план, то убьют его. Северус зарычал от того, что его прервали: - Вы не могли бы подождать? Сириус, я не знаю, почему ты должен был спасти его, он меня раздражает. Гермиона посмотрела на Сириуса. - Ты спас Фреда? Сириус пожал плечами. - Котенок, я не знал, что он должен был умереть. Я присутствовал в финальной битве, чтобы помочь, используя оборотное зелье, чтобы никто не знал, что это был я. Я видел бой Фреда с несколькими Пожирателями Смерти и подошел, чтобы помочь, поставил щит вокруг нас обоих, когда произошел взрыв. Я тащил Фреда за собой, когда хотел пойти и продолжать сражаться, но столкнулся с Минервой, - Сириус ухмыльнулся. - Она увидела Фреда и знала, что он должен быть мертв и затащила нас обоих в пустой класс, где заперла. Мы не могли выйти, тем более, что она использовала связывающее проклятие на нас, чтобы мы не пошли за ней. Она вернулась после битвы и обнаружила, что Фред и я все еще в комнате. Я уже вернулся в свой облик, так как зелье перестало действовать, а Минерва объяснила Фреду, что он должен быть мертв и послал нас сюда, вместе с Северусом. Только Ремус и Минерва знают, что все мы живы. Гермиона была ошеломлена. - Так что, я все еще не должна была знать, что вы все живы? - спросила она. Фред еще больше запутался, но двое других закачали головами, так как они не поняли, что она имела в виду. Северус заговорил: - Любимая, ты должна была думать, что мы все умерли, чтобы все произошло так, как должно. Гермиона облегченно вздохнула и посмотрела в крайне недоуменное лицо Фреда. - Он не знает? Двое других качали головами. - Нет, мы не хотели ничего ему говорить, на случай, если он каким-то образом сбежал бы отсюда и был бы замечен. Мы не хотели, чтобы он проболтался и изменил слишком много, - сказал Сириус. Они услышали, как открылась и хлопнула входная дверь. Сириус и Северус встали, закрывая Гермиону, чтобы защитить ее и подняли свои палочки, в то время как Ремус и Минерва бежали по коридору, зовя Гермиону. Оба опустили палочки. - Мы здесь Минерва, - позвал Сириус. Ремус и Минерва вошла в библиотеку и увидели их всех вокруг Гермионы. - Слава богу. Я задержалась, чтобы найти Ремуса, полагая, что ты захочешь увидеть и его. К тому же... я была так рада, когда все защитные чары, наложенные на это место, оказались не тронутыми. Альбус очень постарался: мне потребовалось более часа, чтобы пройти все защитные чары. Гермиона слегка улыбнулась. Минерва подошла и села рядом с ней. - Моя дорогая, я должна была рассказать тебе все, прежде чем ты увидела бы их. Я не думала, что ты схватишь порт-ключ. Почему ты прикоснулась к нему? Гермиона покраснела. - Я была потрясена, увидев ее на столе. Я... я подарила ее Лили на Рождество и не знаю, почему она оказалась у вас. Минерва вздохнула. - Было бы хорошо, если бы Альбус рассказал мне о проклятой статуэтке. Все, что он сказал, что у него был ключ, сделанный только для тебя и что это сработает только один раз. Я уверена, что он знал, что это была какая-то сентиментальная безделушка, если использовал ее. Хотя, я понятия не имею, как он получил ее. - Я отдал ее ему, - сказал Ремус. - Он увидел ее на площади Гриммо и спросил, мог бы он одолжить ее на несколько лет. Мы нашли ее в доме Поттеров, после того, как они умерли, она была погребена под обломками и я поднял ее. Лили, должно быть наложила на нее чары неразбивания. Она любила ее, это напоминало ей о Гермионе. Гермиона грустно улыбнулась. - Как бы я хотела спасти ее. Я так сильно ее любила. И Джеймс тоже, - слезы защипали глаза при воспоминании о ее дорогих друзьях, которые умерли. Северус сжал ее руку. - Она тоже любила тебя. Она была в бешенстве, не найдя тебя после твоего ухода. Но потом, через неделю, Альбус поговорил с ней и она, казалось, снова была счастлива. Я не знаю, что он сказал ей, она никогда не говорила мне. Я не понимал этого, но я был так расстроен, что потерял тебя, что я не задавал вопросов. Лили оставалась его другом до конца своей жизни: у них не было той ссоры, которая разрушила бы их дружбу во время седьмого курса. А все потому, что Гермиона вошла в его жизнь. Минерва улыбнулась. - Я знаю, что он сказал ей, он оставил мне много флаконов с воспоминаниями. Дамблдор пригласил ее к себе в кабинет и сказал, чтобы она никому ничего не рассказывала, кроме Джеймса и только тогда, когда он поклянется не говорить об этом. Все взгляды устремились к Минерве и ждали, что она скажет. - Он сказал ей не всю правду, а только часть. Сказал ей, что Гермиона в действительности была из будущего, что она была лучшим другом ее будущего сына. Он рассказал ей многое о Гарри, но ничего, что могло бы повредить будущему. Как он выглядит, что он хорош в квиддиче, как и его отец и тому подобное, - Минерва вздохнула. - Он объяснил, что Гермиона не хотела уходить, но была вынуждена вернуться домой. Сказал ей, что ее сын будет опустошен, если бы она не вернулась. Лили была счастлива, узнав, что все время, что Гермиона говорила о Гарри, она говорила о ее сыне. Рада узнать, что с Гермионой все будет хорошо и что она однажды увидит ее, думая, что у нее будет возможность увидеть, как та растет. Альбус не поправлял ее, так как такие мысли делали ее счастливой. Лили поговорила с Джеймсом и он узнал, какой удивительный сын у него будет и был рад узнать, что он снова увидит Гермиону всего лишь через десять лет или около того, что сможет наблюдать, как она растет вместе с его сыном. Гермиона почувствовала, как слеза заскользила по ее щеке. Она хотела сказать им, какой удивительный сын у них будет. - Я рада, что они немного узнали о Гарри и то, каким он станет. Северус присел рядом с ней и обнял, пока она тихо плакала у него на груди. - Любимая, у них была хорошая жизнь, хоть и короткая. У них была любовь и хорошие друзья, исключая Питера. Они знали, каким будет их сын, что он будет твоим другом. Они были счастливы. Гермиона фыркнула, и Ремус протянул ей носовой платок. Она поблагодарила его улыбкой. - Спасибо, Ремус. Он улыбнулся ей и подмигнул. Минерва вздохнула. - Итак, так как ты вернулась на неделю раньше, думаю, ты останешься здесь. Мне не нужны две Гермионы, бродящие по школе. Фред был терпелив, но никто ничего не объяснял, что имело бы смысл. Как Гермиона могла дать что-то маме Гарри? - Хорошо, кто-нибудь собирается просветить меня в том, что именно происходит? – попросил он, чуть раздраженно.

Глава 34

Гермиона кратко рассказала Фреду о своем возвращение в прошлое и тот несколько мгновений стоял ошеломленный, прежде чем сказать: - Ты отправилась в прошлое, встретилась с родителями Гарри, разговаривала с этими двумя идиотами, - он указал на Ремуса и Сириуса. - а затем переспала с этим? – кивок в сторону Снейпа. Другие закатили глаза, когда Гермиона прорычала: - Ну, выражаясь твоими словами, то, да. Фред застонал. - Мион, а как насчет Рона? Вы же двое были вместе. Ты забыла о нем? Гермиона нахмурилась, чувствуя, как Северус немного напрягся, так как все еще был рядом с ней. - Фред, у нас с Роном ничего не вышло. После войны он начал встречаться Лавандой Браун. Северус нахмурился, задумавшись. - Ты поэтому взяла фамилию Браун? Мне просто любопытно. Гермиона кивнула ему, когда Фред открыл рот, чтобы продолжить: - Так Рон снова тебя бросил и ты отправилась переспать со Снейпом в другом десятилетии? Северус взмахнул рукой, проклиная Фреда, но Гермиона мгновенно заблокировала его проклятье беспалочковым заклинанием, а затем посмотрела на Северуса, тихо сказав: - Он в шоке. У него не было двадцати лет, как Ремуса и Сириуса, чтобы понять это. Если ты вспомнишь, они тоже сначала не поняли. Северус стиснул зубы, но опустил руку. Гермиона повернулась к Фреду. - Во-первых, Рон не бросал меня: я не была заинтересована в нем. Во-вторых, я не отправлялась в прошлое, чтобы прыгнуть в постель к Северусу, как только увидела его. Ты же хорошо меня знаешь, я знакома с ним в течение длительного периода времени. Я провела в прошлом несколько месяцев, прежде чем «прыгнула» в его постель и соблазнила, - закончила она с усмешкой. Фред изобразил тошноту и Северус усмехнулся. Остальных это не беспокоило. Северус толкнулся в ее сознание. - Я думал, что это я соблазнил тебя, по крайней мере, я так помню. Гермиона начала смеяться, остальные взглянули на нее, а затем вернулись к разговору друг с другом. - Почему бы нам просто не сказать, что мы переспали друг с другом, потому что каждый из нас думает, что соблазнил другого. Северус ухмыльнулся. - Верно. Как скоро мы можем выгнать всех этих людей? Я так долго ждал тебя и хочу, чтобы ты снова была моей. Мы были прерваны прежде, чем я смог правильно показать, насколько я соскучился по тебе. Гермиона фыркнула. - Скоро, я уверена. Хотя я должна согласиться с твоим заявлением: ты стал лучше в этом, не то, чтобы я ранее жаловалась. Северус усмехнулся. - Ты еще ничего не видела, ведьма. Просто подожди, пока мы останемся наедине. От мысли, что он еще мог спланировать, Гермиона покрылась густым румянцем. Ремус наблюдал за ними, вспоминая, как Гермиона много улыбалась во время еды, смотря на Северуса, как сейчас. Смеялась каждый раз и говорила, что это были просто веселые мысли. - Будь я проклят! Я, наконец-то, понял, что это, - вдруг сказал Ремус. Гермиона оторвала взгляд от своего темноволосого возлюбленного. - Что ты понял, Ремус? – спросила она его, пытаясь справиться со смущением. - Северус учил тебя легилименции. Вы использовали ее, чтобы сидеть и читать мысли друг друга во время еды, не так ли? Это то, что ты имела в виду, говоря про веселые мысли, - сказал он. Северус и Гермиона одинаково подняла брови. - Нас раскрыли, любимая, - сказал он ей, в ее голове. Она чуть улыбнулась ему. - Вроде того. Он еще не знает, что ты можешь передавать мысли. Тебе нужно научить меня этому. Северус усмехнулся и обратился к Ремусу, так как он помнил, что Гермиона была ужасной лгуньей. - Да что ты говоришь? Ремус нахмурился. - Даже не пытайтесь врать. Она сидела и смеялась за обеденным столом, когда никто даже не разговаривал с ней и при этом смотрела на тебя. Ты должно быть научил ее. Минерва оживилась, услышав это. - У нее были книги по легилименции, что я купила ей. Может быть, она узнала, это оттуда? Ремус посмотрел на Гермиону, вспоминая, как она говорит, когда лжет. - Как ты узнала это, Гермиона? Дерьмо. Подумала она. - Нам действительно нужно, научить тебя лучше лгать, - сказал Северус в ее голове. - Ремус, я не знаю, легилименции. Кроме того, книга Минервы мне не очень-то и помогла, - верно, нельзя научиться легилименции только по книге, работая в одиночку. Ремус ждал, но ее сердце не участилось, как всегда, когда она лгала, ее запах тоже не изменился. - Хорошо, либо ты, вдруг, стала лучше лгать... А как ты тогда это объяснишь? Дерьмо. Снова подумала она, что заставило Северуса ухмыльнуться. - Я не могу сказать ему, потому что обещала, никому не говорить. - Не можешь или не хочешь? - спросил он. - Он будет знать, что я лгу. - Если заставишь себя поверить в то, что ты говоришь ему, то он не почувствует, что это ложь, - сказал ей Северус, сохраняя при этом спокойное лицо. - Хорошо, я могу это сделать, -подумала она - Ремус, у меня действительно были забавные мысли. Я уже говорила, Северус читал мои мысли много раз и он может сказать тебе, какими глупыми они иногда были. Я не умею читать мысли, - Ну, как-то так. Снова подумала она, заставляя себя верить, что то, что она говорит, правда. Ремус все еще не заметил каких-либо изменений. - Я мог бы поклясться, что ты лжешь, но ты всегда была ужасной лгуньей. - Отличное начало, любимая, - думал Северус, сжимая ее руку. Ремус прищурился. - Тогда, почему ты покраснела? Черт, почему он не может успокоиться? Гермиона улыбнулась, несмотря на ее мысли. - Если хочешь знать, у меня были довольно-таки развратные мысли о Северусе, - сказала она, чувствуя, что ее щеки снова заалели. Сириус залился лающим смехом, тогда как Ремус слегка содрогнулся при мысли об этом. Северус начал хихикать и встал. - Именно это и имелось в виду. Я забираю Гермиону, чтобы реализовать все ее развратные мысли. Он поднял ее на ноги и вышел из комнаты, прежде чем кто-либо потребовал от них объяснений. Хотя из всех, кто был в комнате, только Сириус счел это забавным, зная, что мысли Гермионы были последней вещью, которая будет выполнена. Северус вел ее за собой по лестнице и длинному коридору, все еще немного посмеиваясь. Он открыл дверь и затащил ее в спальню, после чего закрыл дверь и прижал ее к ней. - Ты очень милая, когда краснеешь. Я не могу поверить, что ты на самом деле это сказала. Я думал, что ты будешь оправдываться. Она усмехнулась. - Он получил только то, что просил. Держу пари, он не будет снова спрашивать. Северус усмехнулся, махнул рукой и заблокировал дверь таким образом, чтобы их не смогли побеспокоить как в прошлый раз и добавил заглушающее заклинание. Не то, чтобы его беспокоило, если другие были смущены ее криками, он просто не хотел, чтобы они услышали их. Ее крики были только для него и он не хотел делиться любым проявлением ее страсти с кем-либо еще. Ее улыбка стала шире, видя, что он сделал. Она развела его руки, чтобы отдохнуть на груди, до сих пор удивляясь, каким сильным и мускулистым он был сейчас, а затем потянулась, чтобы поцеловать. Его губы встретились с ее и он чуть прикусил зубами ее нижнюю губу, чтобы заставить ее открыться ему. Она задохнулась от ощущения его зубов и это дало ему доступ, который он искал. С простым щелчком пальцев, ее волосы рассыпались по плечам и его руки запутались в их густой массе. Удерживая ее голову неподвижно, он набросился на ее губы. Он всегда любил дикую, вьющеюся массу ее волос, и его руки так и чесались в течение многих лет, чтобы снова ощутить их мягкость. Теперь, когда он мог это сделать, он перебирал пальцами ее шелковистые локоны, прежде чем собрать их в кулак и использовать, чтобы удерживать ее голову неподвижно, когда целовал ее. Гермиона тихо застонала, когда другой рукой он обхватил ее ягодицы и притянул к себе, слегка приподнимая, чтобы она могла почувствовать его возрастающее желание. Эта часть его не изменилась за прошедшие годы, чему она была рада: он был достаточно большим для нее. Северус снова щелкнул пальцами и она оказалась полуобнаженной, исчез даже бюстгальтер. Его губы оторвались от ее и спустились вниз по шее, покусывая мягкую плоть, заставляя ее вздохнуть, когда он потянул ее за волосы, чтобы повернуть голову и дать ему лучший доступ. Его руки, наконец, перешли от ее ягодиц и волос к груди, массируя мягкие полушария, когда его рот нашел чувствительное местечко на ее плече. Нежно укусив его, затем успокоил его языком, прослеживая шрамы на ее плече. Ей всегда нравилось то, как он это делает. Он принимал все ее несовершенства и каким-то образом заставлял их казаться менее уродливыми, заставлял меньше скрывать. Когда он нашел ее сосок, она выгнулась, сжав к кулаке его темные пряди. Нежный стон вырвался у нее, когда он припал к нему, как голодный человек, ищущий пропитания. Стон превратился в крик, когда его зубы укусили его, прежде чем снова лизнуть. Ее спина выгнулась еще сильнее, поскольку он нашел ее вторую грудь, проделывая с ней то же самое. Со взмахом ее руки его рубашка и жилет исчезли, хотя часть ее была удивлена, что она была в состоянии достаточно сосредоточиться, чтобы сделать это. Ее руки заскользили по его бледной коже, пока он сводил ее с ума, просто пробуя ее груди. Она снова поцеловала его, а ее руки обняли широкие плечи. Оторвавшись от его губ, она быстро повернулась и Северус удивился, когда почувствовал дверь за своей спиной. Сейчас была ее очередь исследовать его открытые участки кожи. Он редко давал ей возможность сделать это в прошлом и она собиралась сделать это сейчас. Оторвавшись от его губ, все еще на цыпочках, она заскользила поцелуями вдоль его шеи, заметив едва заметные шрамы от укуса змеи. Целовала и отслеживала их языком, как прежде делал он. Она почувствовала, как он содрогнулся и улыбнулась, обрадованная тем, что ему это нравится. Спустившись вниз, она добралась до его груди. Лизнула сосок, вырывая у него небольшой стон, зубы слегка прикусили его, как это делал он с ней. Его пальцы впились в ее шелковистую кожу, а низкое рычание вырвалось из груди. Она хотела проделать тоже и со вторым, но вдруг он поймал ее за талию поднял, отнес к большой кровати и положил на нее, прежде чем последовать за ней. Его руки медленно гладили ее бока, а губы снова впились в ее. Она почувствовала, что ее юбка исчезла вместе с носками и обувью: она осталась только в кружевных трусиках. Чтобы не отставать, она махнула рукой и он также оказался в одних трусах. Северус потянул ее руки вверх над головой, помог найти изголовье, направляя ее пальцами, чтобы обернуть вокруг небольших железных прутьев. Гермиона понятия не имела, зачем он это делает, но послушалась и ухватилась за тонкие железные прутья спинки кровати. Его руки сползли вниз и поглаживали кожу ее рук и плеч, а затем все дальше вниз по ее телу. Она выгнулась, когда он коснулся ее атласной кожи, тело распалялось все больше с каждой лаской, с каждым поцелуем. Он оторвался от ее губ и начал спускаться вниз к шее. Поцеловал нечеткий шрам в форме звезды над правой грудью, прослеживая его форму языком, прежде чем спуститься ниже. Лизнув каждый из ее сосков, он провел языком по ее длинному шраму под грудью, который спускался на бок, а затем за спину. Он никогда раньше не прикасался к этим двум ее шрамам, но зная, как она заработала их, он не мог больше игнорировать их. Оба шрама показали ее истинную внутреннюю силу, что заставило его гордится ею еще больше, такой мужественной была его ведьма. Ощущение влажности заставило ее резко вздохнуть и извиваться, ощущая небольшую щекотку на своей коже. Северус ухмыльнулся. - Ты всегда была сладкой для меня, ведьма, и я едва вкусил тебя за те короткие месяцы, что мы были вместе, - сказал он, заставляя ее дрожать при звуке своего голоса. – Я, наконец-то, намерен попробовать каждый ее сантиметр, любовь моя, но сегодня у меня только одно конкретное место. Гермиона не была уверена, что он имел в виду. Он целовал ее и путешествовал языком по всему ее телу и раньше. Везде. Обычно, он отвлекался на ее вздохи и всхлипы, прежде чем спуститься к ее животу. Северус провел языком по ее животу, чувствуя, как чуть сократились мышцы. Очертил пупок и услышал ее сбившееся дыхание от того, что сделал. Ее трусики исчезли в мгновение ока. Он не торопился целовать ее бедра, слегка пощипывая мягкую кожу там, заставляя ее чуть дернуться от удовольствия. Провел языком по левому бедру, как она задрожала еще больше. Северус сел и поднял ее левую ногу, чтобы он мог проследить всю ее до лодыжки, оставляя крошечные поцелуи. Подняв другую ногу, начал целовать ее правую лодыжку, в то время, как ее глаза смотрели на него, следя за тем, что он делает. Проведя языком назад по правой ноге и спустившись вниз на живот, он провел языком дальше по ее бедру. Он целовал сливочную плоть ее бедра, заставляя ее резко вздыхать; брови Гермионы чуть изогнулись, когда она посмотрела на него с любопытством. Губы Северуса изогнулись, видя, что она понятия не имела, что точно он делает, кроме как дразнит ее ноги. Ее невинность до сих пор удивляла его. Какой же умной она была во всем остальном, но была совершенно несведуща в сексе и некоторых его аспектах. Это было то, что он любил в ней, ему нравилось каждую минуту учить ее, чтобы она помнила это и знала, что он по-прежнему предназначен для нее, чтобы учить. Ее ноги были широко разведены и он смотрел на ее мягкую розовую плоть, которая была влажной от возбуждения. Быстро наклонившись, он зарылся лицом в ее влажное тепло. Испуганный крик сорвался с ее губ при первом движении его языка на ее чувствительной плоти. Северус знал, что если бы он посмотрел на ее лицо, то нашел бы его красным и, слегка ухмыльнувшись, продолжил. Руки Гермионы вцепились в изголовье кровати, как она снова закричала. Он никогда не делал это с ней прежде, и она разрывалась между шоком, смущением и наслаждением от того, что он делает. Ее бедра продолжали вздрагивать, пока он целовал и дразнил ее. Ее руки, наконец-то, нашли его голову и пальцы зарылись в волосы, она была не уверена, следует ли ей оттолкнуть его или притянуть ближе к себе. Ее стоны срывались с губ все чаще и чаще, а напряжение внутри нее нарастало. Через некоторое время, она решила, что этого достаточно и попыталась оттолкнуть его, но что-то поймало ее запястья и вытянуло их над головой. Она посмотрела затуманенными страстью глазами и увидела, как два черных шарфа привязывают ее запястья к спинке кровати. Она почувствовала, как он тихо захихикал напротив нее, посылая дрожь по ее спине. Он привязал меня. Он знал, что я собираюсь сделать и связал меня, чтобы я не смогла остановить его. Она заставила эти мысли исчезнуть, когда снова закричала от того, что он делал с ней. Связанные запястья дергались, ей было необходимо прикасаться к нему. Внезапно ее мир взорвался и она закричала, только он не остановился, а продолжал целовать и дразнить ее. Повернув голову она снова закричала. Одна из его рук надавила на нижнюю часть живота, чтобы держать ее бедра неподвижными. Еще один крик вырвался у нее, когда новая волна ударила ее, но он до сих пор не останавливался. Гермиона не знала, как долго он был внизу, между ее ног, но знала, что она хватает ртом воздух гораздо больше, чем выдыхает. - Северус, пожалуйста, - вскрикнула она, когда он не остановился. Он продолжал ее мучить, заставляя хныкать, когда она почувствовала очередную волну удовольствия. Он оторвался от нее, чтобы спросить: - Пожалуйста, что, любимая? Чего ты хочешь? - спросил он, прежде чем наброситься на нее. Ее уникальный вкус заставлял его хотеть большего, он не мог насытиться ею, у него было недостаточно времени, чтобы полностью вкусить ее, когда ему было восемнадцать. Она снова закричала: - Тебя. Я хочу тебя, - выдохнула она. - Хватит, пожалуйста. Ты нужен мне, - сказала она, а ее бедра продолжали извиваться на кровати. Другой крик сорвался с ее губ и новая волна ударила ее. Он улыбнулся и вытер рот, прежде чем накрыл ее тело. Не давая ей шанса передумать, он погрузился в нее, а ее тело все еще дрожало от его прежних ласк. Он застонал, когда она окружила его. Она была настолько тугой и горячей, а мышцы все еще сокращались от пережитого удовольствия. Это заставило его хотеть двигаться дальше, но он не стал, а просто наслаждался, находясь внутри своей ведьмы еще раз. Он поцеловал ее и начал медленно двигаться, желая показать ей всю нежность, которую был не способен показать раньше. Его толчки были медленные и глубокие, руки на ее бедрах приподнимали ее, чтобы встретиться с его. Гермиона потянула свои привязанные запястья и, не в состоянии коснуться его, махнула рукой, чтобы развязать узлы. Она крепче обняла его, пальцы запутались в его волосах, когда ее язык скользил по его. Через некоторое время она прервала поцелуй. - Северус, я... мне нужно больше, пожалуйста, - выдохнула она. Он ухмыльнулся и поднял одну ее ногу к плечу, входя в нее и заставляя закричать. Он начал входить в ее сильнее, его темп увеличился, а ее стоны стали громче. Когда она закричала еще раз, он быстро вышел из нее. Ее разочарование и растерянность отразились на лице, но он быстро перевернул ее на живот и поднял на колени. Прежде чем она успела возмутиться, он оказался в ней снова, заставляя вздохнуть, когда новая позиция позволила ему еще глубже проникнуть в нее. Его руки на ее бедрах потянули ее назад, а сам он толкнулся вперед. Прошло немного времени, прежде чем она нашла этот новый ритм замечательным. Ее спина выгнулась, а его толчки внутри нее были быстрыми и жесткими. Тихий стон сорвался с ее губ, он почти полностью вышел из нее, прежде чем врезаться в нее снова и вызвать резкий высокий вскрик. Ее голос постепенно стал хриплым от криков и стонов, но он продолжал быстро двигаться. Северус стиснул зубы и застонал, когда ее стенки сжимались все сильнее и сильнее с каждым новым вскриком. Он не думал, что это продлится долго, но она была такой невероятной, что он не хотел, чтобы это заканчивалось. Ее крики только заставили его двигаться быстрее, чтобы услышать следующий. Ее пышные волосы рассыпались по спине и плечам, скрывая лицо, но он знал, что если бы он мог увидеть это, выражение на нем было бы впечатляющим. Он почувствовал, как его тело напряглось и знал, что он был близок. Он просто хотел еще один последний крик: звуки, которые она издавала в экстазе, всегда посылали чудесные мурашки по его спине, а также желание снова услышать их. Одна его рука потянулась вокруг нее и нашла ее сверхчувствительное место, на которое он надавил. Несколько точных движений и ее накрыл оглушительный оргазм. Ее стенки сжались вокруг него сильнее, чем раньше и подвели его к собственному освобождению. Он выкрикнул ее имя с глухим стоном, бедра дернулись в последний раз, прежде, чем он излился внутри нее. Северус откинулся на пятки, чтобы не рухнуть на нее. Оба глубоко дышали от напряжения. Ее руки обхватили его ноги и он притянул ее к себе. Ее сердце бушевало в груди, а тело сотрясалось от множественных оргазмов, она не думала, что когда-либо испытывала такое их количество ранее. Северус скользнул руками по ее талии, положив руки на живот и чувствуя глубокое удовлетворение, протекающее сквозь него, как всегда, после того, как он был с ней. Она наполняла его, как никто и никогда за все годы, что ее не было рядом с ним, и он знал, что никого, кроме нее, никогда не сможет заставить его чувствовать себя настолько полным и в мире с самим собой....

Глава 35

После они легли на кровать и Северус обнял ее. Спина Гермионы упиралась в его грудь, когда она посмотрела на дверь. - Северус? - ее дыхание постепенно возвращалось к нормальному. - Да, любимая? – спросил он, опершись подбородком на ее плечо. - Я надеюсь, ты понимаешь, что теперь я не отпущу тебя, - сказала она ему, когда положила свою руку на его, прижатую к ее животу. Он улыбнулся ей в волосы. - Я думал о том же самом. Я не позволю тебе уйти. Возможно, ранее, я позволил бы тебе сбежать, но после сегодняшнего, когда я снова могу обнимать и любить тебя... нет, как я могу позволить тебе уйти. Она слегка нахмурилась. - Почему ты хотел позволить мне уйти? Он вздохнул, когда обнял ее. - Я не знал, как хорошо бы ты приняла все то, что я должен был сделать за время моего шпионажа: если бы плохо... я бы отпустил тебя. Я так сильно тебя люблю, но я бы понял. Гермиона сжала его руку. - У тебя такой блестящий ум, Северус. Это всегда поражало меня, даже когда я была еще ребенком, но бывают случаи, когда ты просто... идиот, - сказала она мягко, но по-прежнему чувствовала, как он напряжен. Она слегка улыбнулась и повернулась к нему лицом, руками обнимая за шею. - Позволь мне все объяснить, прежде чем ты проклянешь меня, - сказала она и он чуть расслабился. - Я спорила с Дамблдором, я на самом деле сказала ему, что не хочу уходить, независимо от того, что он скажет, а также сказала, что он не может заставить меня уйти. Я была готова сделать все, чтобы остаться: оставить своих друзей, которые стали моей семьей здесь, даже потерять тебя, но провести эти двадцать лет с тобой, - Гермиона вздохнула. - Я была полностью разбита в тот день, когда ушла. Я просидела в слезах несколько часов, когда вернулась, прежде чем смогла сдвинуться с места на полу, на который я упала. Я написала письма, пытаясь выразить в них, насколько я любила тебя, чтобы ты знал, что я не хотела уезжать: мысль потерять тебя, почти убила меня. Я похожа на человека, который охотно оставит тебя во второй раз? Тем более, что это чудо, что ты здесь. Северус улыбнулся ей, когда погладил рукой по ее боку и бедру. - Может быть, я и идиот, но я должен был дать тебе такую возможность. Я не хочу, чтобы ты позже сожалела. Она обняла его еще крепче. - Жаль только, что у меня было так мало времени с тобой, прежде чем я должна была уйти. Из нас двоих... тебе было хуже всего: тебе нужно было так долго ждать и я... я так сожалею, что ты был вынужден так много пережить. Он посмотрел ей в глаза и увидел мерцание слез в них. - Гермиона, я с удовольствием бы ждал еще двадцать лет, только бы ты была со мной. Неужели ты не понимаешь этого? Ты спасла меня много лет назад: я не имею в виду то трио идиотов. Она не могла удержаться и смешок сорвался с ее губ. - Трио идиотов? - она слышала, как однажды, ее, Гарри и Рона назвали трио героев. Это сделало его комментарий о других ее друзьях еще смешнее. Он поднял бровь, а она просто смеялась. - Извини, - сказала она, продолжая улыбаться. - Просто смешное название. Его губы чуть изогнулись в улыбке. - Как бы то ни было, мое мнение таково, что тебе не за что извиняться, когда дело касается твоего времени, проведенного со мной в прошлом. Ты спасла меня, чтобы я не превратился в угрюмого и мрачного человека, который ненавидит весь мир, спасла меня от ужасной жизни, которую бы я вел. Я не стал им, мужчиной из твоих воспоминаний, - Он обхватил ее щеку. - Ты спасла меня тогда, а затем и во время войны. Я должен тебе очень много, я должен тебе долг жизни. На самом деле два, так как ты спасла меня дважды, нет, три, если считать наше спасение от Ремуса. Ты тогда спасла меня от первого убийства в моей жизни. Так что, да, я был готов отпустить тебя, если бы ты захотела быть свободной от меня. Она прижалась к его руке. - Северус, я не хочу быть свободной, но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя в долгу передо мной. Ты много раз спасал меня, так что мы в расчете. Ты защищал всех нас в течение многих лет, а мы этого даже не знали. Ты защитил меня на третьем курсе от Ремуса, когда он попытался напасть на нас снова или... в первый раз, в зависимости от того, как ты смотришь на это. Я не знаю, защитил ли ты нас снова, но однажды это было. Северус нахмурился. - У тебя изменились воспоминания? Она задумалась. - Нет, по крайней мере, я так не думаю. Ты защитил мальчиков и меня на третьем курсе. Ну... ты больше всего защищал Гарри, но и нас с Роном тоже. Он улыбнулся ей. - Тогда, что-то все же изменилось. Я не волновался о безопасности Гарри в ту ночь. Я, конечно же защищал его, но больше всего я боялся за тебя. Я просто пытался держать тебя в безопасности и защитить, как это сделала ты для меня много лет назад. Она нахмурилась. - Ты знал, кто я, на третьем курсе? Минерва не должна была тебе ничего говорить до конца моего пятого курса, - внезапно ее глаза расширились, когда что-то щелкнуло в ее мозгу. – Так вот как ты спас Сириуса, я сказала тебе, как он умер, в своем письме. Великолепно. Но, так как ты все знал, Минерва могла говорить с тобой и дать более подробную информацию. Он ухмыльнулся. - Я знаю о вашей клятве. Умно, ты связала ей руки, пытаясь помочь всем нам: она не могла прийти ко мне за слезами феникса, так как я не знал о своей предстоящей смерти. Гермиона закрыла глаза, кусая губу и осознавая свою вину. - Я знаю, но если бы я не взяла с нее клятву... она могла бы изменить все гораздо больше, предупреждая других о том, что с ними произойдет. Темный Лорд, возможно, выиграл бы, если бы было слишком много изменений. Я... я не могла так рисковать. Северус вздохнул. - Может, перестанешь винить себя? Ты извиняешься за то, чего не делала. Ты не убивала их и не помогала монстру, рвущемуся к власти, убивать их. Это не твоя вина. Если бы я умер, как должен был, если бы Сириус или Фред тоже умерли, это не было бы твоей виной. Но ты спасла их, ни кто-нибудь другой, а ты: беспокоясь и пытаясь получить помощь для их спасения. Гермиона открыла глаза и встретилась с его пронзительными черными. - Я знаю, что это не моя вина, что они умерли или, если бы умерли Фред и Сириус. Но ты не можешь упрекать меня за желание спасти их всех. Мне действительно жаль, я могла бы сделать больше, но я знаю, их смерть, не моя вина. Он прижался к ней ближе и нежно поцеловал. - Так, с этим закончили и нет, я не отпущу тебя. Она ухмыльнулась, а Северус произнес: - Так как мы не собираемся отпускать друг друга, то есть только одно, что осталось сделать, - сказал он ей. Она слегка нахмурилась. - Что? Он сел и поднял ее с собой. - Я дам тебе закончить седьмой курс, хотя я сомневаюсь, что тебе это нужно, ты и так достаточно умна. И вот тогда тебе, моя красивая и умная ведьма, придется выйти за меня замуж. Она в шоке уставились на него. - Извини? – Может быть я не так его поняла? Он улыбнулся ее мысли, которую прочитал. - Нет, ты поняла меня правильно. Ты выйдешь за меня, Гермиона? Она улыбнулась ему, поднимая свой блок, как всегда делала в его прошлом. - Я предлагаю тебе сделку. Он поднял бровь, удивляясь, почему она выгнала его из своей головы. Ее слова были не тем, что он ожидал услышать, но в прошлом, она всегда была полна сюрпризов. - Что за сделка? Ее улыбка стала шире. - Я выйду за тебя замуж, но только, если ты научишь меня проецировать мысли. Северус ухмыльнулся, он итак планировал это, но, опять-таки, он был Слизеринцем... - Ты хочешь, чтобы я научил тебя проецировать свои мысли, еще более трудной науке, чем легилименция? Она кивнула, ее глаза блестели. - Да. И я хочу, чтобы ты показал мне, как читать мысли, чтобы никто не чувствовал этого. Он усмехнулся. - Последнее приходит с годами практики, любимая, но я посмотрю, что могу сделать, чтобы помочь тебе в этом. Но я так же кое-что требую взамен. Она не удивилась, услышав это. - Что еще ты хочешь, кроме того, чтобы я вышла за тебя и страстно любила? - спросила она, улыбаясь. Он протянул руку и обхватил ее щеку. - Я хочу от тебя ребенка. Ее улыбка исчезла. - Что? Он заставил себя сохранять спокойствие на ее реакцию, так как она все еще держала блок он не мог видеть ее мысли. Он мог бы попытаться проникнуть в них, но, если у нее есть причина для этого, он будет уважать это. - Я хочу от тебя ребенка. Я хотел этого на протяжении нескольких лет. Не сейчас, конечно, но однажды... Он хотел сказать ей, что, когда увидел Гермиону еще ребенком и думал, что она ее дочь, эта мысль впервые посетила его. Хотел знать, как маленькая девочка, которая была бы частью их двоих, могла бы выглядеть, на кого она была бы похожа, была бы она умна, как ее мать и хитра, как отец. Гермиона снова улыбнулась, заставив его вздохнуть с облегчением. - Я рада, что ты хочешь детей, Северус, потому что я тоже этого хочу. Нам нужно найти дом, чтобы вырастить их и обдумать, как будем поддерживать их потом. Северус улыбнулся. - Это значит «да»? Она наклонилась и мягко поцеловала его. - А ты сомневался? Конечно, я выйду за тебя. Он взмахнул рукой и небольшая коробочка вылетела из одного из ящиков комода. Он поймал ее и протянул ей. Гермиона открыла крышку и обнаружила внутри маленькую черную бархатную коробочку. Она вытащила ее и открыла. Внутри оказалось кольцо из тяжелого гоблинского серебра с бриллиантом и крошечными аметистами, окружающих его. Она встретила его темные глаза и он улыбнулся ей. - Дамблдор, однажды, сказал мне, что твой любимый камень аметист. И вот, как-то летом, после твоего четвертого курса, я был в Косом переулке и нашел его. Я надеялся, что в один прекрасный день ты захочешь принять его, - сказал он, вытаскивая кольцо. Она улыбнулась и подняла левую руку, чтобы он одел его ей на палец. - Это честь для меня. Я никогда не принимала другого кольца, кроме того, которое ты подарил меня и я знаю, что никогда не приму его от другого. Северус перевернул кольцо, чтобы она могла увидеть гравировку внутри: «Ты мое прошлое, настоящее и будущее». Прочитала она, зная, что магия была единственной причиной, чтобы вся гравировка помстилась на крошечном ободке кольца. Он взял кольцо в руки и надел его на ее левый безымянный палец. Она посмотрела на него, убедившись, что оно смотрится великолепно. - Оно прекрасно, Северус, спасибо, - она наклонилась и поцеловала его. Он встретил ее губы сладким и легким поцелуем. Чуть отстранившись, чтобы посмотреть ей в глаза, он снова спросил: - Тебе нравится дом? Гермиона нахмурилась на этот ни к месту заданный вопрос. - Не знаю. Я видела только библиотеку, эту комнату и... и все. А что? - Дамблдор купил этот дом лет назад. Он снабдил его редчайшими книгами, которые смог найти, даже запасся несколькими, которые, он знал, тебе нравятся. Также несколько больших маггловских книг. Твоя книга, которую он подарил тебе, тоже находится здесь. Я, наконец, прочел ее и теперь понимаю, почему она тебе так нравится. Ты также должна увидеть и хозяйскую спальню. Это забавно, думаю, он украсил ее, исходя из твоих предпочтений, - сказал он, по-прежнему наблюдая за ней. Гермиона нахмурилась чуть сильнее. - Я не понимаю. Зачем Дамблдор наполнил дом книгами, которые я хотела бы прочесть? Зачем ему украшать спальню, чтобы она мне понравилась? Северус пожал плечами. - Я не совсем уверен. Может быть, он хотел, чтобы тебе понравились две комнаты, в которых, он знал, ты проводишь большую часть своего времени. Гермиона все еще была смущена. - Зачем мне проводить много времени в спальне? Северус ухмыльнулся. - Ну, хозяин дома обычно спит в своей спальне. Гермиона снова в шоке уставилась на него. - Это твой дом? Северус усмехнулся. - Нет, моя прекрасная ведьма, не мой. Я спал в этой комнате. Гермиона снова нахмурилась в замешательстве. - Тогда, я не понимаю. Для чего мне здесь спальня? Он покачал головой. - Возможно, мне придется изменить свое мнение о твоем уме, - он увидел, что ее глаза сужаются в раздражении и снова усмехнулся. – Я просто говорю, что твой блестящий ум слишком затуманен после всех твоих криков в эйфории и до сих пор полностью не прояснился. Ты, моя любимая будущая жена, являешься владелицей дома. Гермиона скептически приподняла бровь. - Нет, он все оставил Минерве. Северус ухмыльнулся еще больше. - Это правда, но только пока ты не окончить Хогвартс, тогда дом перейдет к тебе. Минерва знала об этом в течение многих лет и помогала Дамблдору украшать дом и находить книги, которые тебе бы понравились. Она тоже хотела этого. Гермиона все еще не могла в это поверить. - Он оставил мне дом? Этот дом? Он кивнул ей. - Да. В доме восемь спален, пять ванных, библиотека и отдельный кабинет, присоединенный к ней, хотя в обеих комнатах есть столы. Огромная гостиная и кухня, а также полностью укомплектованная зельями лаборатория в подвале со свежими ингредиентами к ним, в случае необходимости, не говоря уже о нескольких других комнатах, которыми мы все пользуемся ежедневно. Она не двигалась, а только молча смотрела на него в шоке. Дамблдор планировал, чтобы она жила здесь с Северусом? Он знал, что Северусу необходима лаборатория, знал, что она хотела бы библиотеку, которая была бы полностью снабжена тонной редких и старинных книг. Северус тем временем продолжал: - Что касается остального, так это два хранилища в Гринготтсе, которые он оставил нам двоим, тебе и мне... Я бы сказал, что мы обеспечены и можем распоряжаться ими по своему усмотрению, если захотим... или ничего с ними не делать. Глаза Гермионы расширились. - Два хранилища? - Ну, это было именно так, когда он умер. Блэк, насколько я помню, завещал тебе часть своей недвижимости, как и Минерва. Но я понятия не имею, что ими было завещано, я не спрашивал. - Но... я... я не хотела, чтобы это произошло. Я не хотела, чтобы он оставил мне... что-то... или другие, - сказала она обеспокоенно. Он взял ее за руки. - Любимая, Альбус любил тебя, как дочь, всегда. Он хотел убедиться, чтобы о тебе позаботились. Он никому не оставил никакой недвижимости: всю ее отдал тебе. Он завещал другим различные вещи, поскольку жил долго и собрал много интересного за столько лет. Все, что ему было необходимо – это Минерва и школа. Он хотел, чтобы его самые ценные вещи были у тебя - его книги. Альбус знал, что из всех, кого он знал, ты бы любила и лелеяла их больше всего. Гермиона почувствовала, как слезы снова жгут глаза. - Я... я даже не знаю, что сказать. Когда я уходила, то чувствовала, что все потеряла в своей жизни, что она никогда больше не будет иметь смысла. У меня ничего не было, о чем я могла бы беспокоиться. Я вернулась и... это более, чем я когда-либо желала. Он снова поцеловал ее. - Гермиона, у тебя есть жизнь, которая что-то да значит, у тебя есть друзья, которые тебя любят. Ты помогла победить одного из самых могущественных волшебников. Ты самый умный, добрейший и любящий человек, которого я когда-либо встречал. Как ты могла подумать, что у тебя никого и ничего нет или, что твоя жизнь ничего не значит? Когда она не ответила, он продолжил: - Я хочу еще кое-что тебе сказать. Она нахмурилась. - Еще? Он мягко улыбнулся ей. - Я думал над твоими подсказками, Минерва рассказала мне о них. Я не уверен, но, возможно, я понял их. Возможно, я нашел твоих родителей, любимая. Глаза Гермионы снова наполнились слезами и они побежали по ее щекам. - Правда? Он снова кивнул, вытирая ее слезы. - Может быть. Я собирался подождать, пока не был бы точно уверен, что... но я не могу скрывать этого от тебя. Я... если мы не найдем их сейчас, мы продолжим поиски, мы, в конце концов, найдем их, любимая. Гермиона снова закрыла глаза. Ее мозг и сердце были переполнены, что она чувствовала, что они могут разорваться. Она снова открыла глаза и посмотрела на мужчину, который, в некотором смысле был ответственен за это. Она не знала как, но чувствовала это глубоко внутри себя, что без него... она бы так не боролась, не изменила бы так много. У нее не было бы друзей, которые выжили, тогда, как они должны были бы умереть, у нее не было бы человека, который любил ее больше, чем она могла себе представить. Она не ощущала себя такой целой так долго. - Я люблю тебя, Северус. Я не знаю, как я могу отблагодарить тебя за то, что ты нашел их или за попытку сделать это, - сказала она, уставившись в его черные глаза. Он погладил ее по щеке. - Я тоже люблю тебя, Гермиона, но ты не должна благодарить меня, любимая. Она наклонилась, чтобы снова поцеловать его. Он обнял ее за талию и перевернулся на спину, потянув ее за собой. Это не была страсть, превратившаяся в пламя и лишающая контроля, а медленно наполняющая мягким глубоким теплом, который охватил их души. Он снова занимался с ней любовью, медленно и нежно, как и желал. Оба насытили свою страсть достаточно, чтобы позволить только их любви друг к другу проявиться в мягких толчках и поцелуях. Когда их тела соединились еще раз, он не хотел торопиться в своих движениях, как и она: оба были довольны его медленными и глубокими толчками. Северус легко и нежно привел ее к освобождению и вскоре присоединился к ней. Вскоре они заснули, по-прежнему находясь в объятиях друг друга...

Глава 36

На следующее утро Северус проснулся первым, чувствуя, как она прижалась к нему. Ее волосы щекотали лицо, как это было много лет назад. Он не знал, сколько было времени, но не хотел двигаться, чтобы встать и одеться. Он знал, что еще слишком рано, так как бледные лучи солнца пробивались сквозь не плотно занавешенное окно. Он чуть передвинул их, чтобы посмотреть на ее лицо, расслабленное во сне. Когда вчера вечером он снова занимался с ней любовью, ее рука нечаянно оказалась на его темной метке, которая, к сожалению, никогда уже не исчезнет. Он не отдернул руку, как тогда, в прошлом, когда это произошло. Он не пытался скрыть ее от нее или удержать от прикосновений к ней, опасаясь ее плохой реакции на это или из-за страха, что это уродство прикоснется к ней, если метка заденет ее шелковистую кожу. Теперь он знал, что она коснется ее, так или иначе, знал, что это не оттолкнет ее. Она не видела в этом недостаток в нем: всего лишь рисунок на коже, как и любая другая татуировка. Его глаза скользнули вниз по ее обнаженному телу. Она скинула с себя одеяло во сне и использовала его для согрева, как и в прошлом. Он не возражал, тем более, что это позволило ему обследовать ее тело без ее ведома. Как и в то утро, после того, как они впервые занимались любовью в «Трех Метлах», он осмотрел каждый дюйм ее тела, рассматривал ее от макушки до кончиков пальцев ног. Видел каждую веснушку, родинку или шрам. Сейчас он знал, почему у нее были шрамы, знал о ее пытке Беллатрикс. Теперь он понял, почему она предупредила его, чтобы он не вмешивался, не помогал, хотя ему этого отчаянно хотелось. Если бы он знал подробности о ее охоте за хоркрустами, возможно, он вмешался бы. Сейчас, наблюдая у нее, каждый шрам от пытки или полученный в бою, он понял, что она пережила гораздо больше. Теперь он знал, как она получила длинный шрам под грудью, спускающийся на ее спину. Он был очень тонким, но Северус знал, сколько боли он причинил ей. Но она преодолела боль, чтобы делать то, что должна была сделать. То же самое и со шрамом в форме звезды. Он видел боль в ее глазах от ранения в грудь, видел, как она абстрагировалась от боли, чтобы продолжить сражаться в финальной битве. Он по-прежнему поражался, какой мужественной она была. Его красивая, сильная, храбрая ведьма. Гермиона не думала, что была сильной. Ее письма говорили ему, что она была не так сильна, как казалась, но это так, даже больше. У нее были сила и мужество. Ей хватило мужества оставить его, особенно, зная, что ждет ее после возвращения или, по крайней мере, то, что она думала ее ожидает. Она повела рукой и это привлекло его взгляд. Он поднял ее руку и посмотрел на шрам от наказания на ее пятом курсе. Он хотел убить женщину-жабу, которая сделала это с ней, но Минерва удержала его, объяснила, что это должно было случиться, поскольку это было раньше. Хотя Северус понятия не имел, как это могло что-то изменить. Он опустил руку вниз. Его глаза нашли кольцо, которое он подарил ей так давно или давно для него. Тогда у него не было много денег, чтобы купить что-то более ценное, чем это кольцо, но он видел, как много оно значило для нее, даже сейчас. Он улыбнулся, вспомнив, когда он отдал его ей. Он тогда не понял, почему она не называла его по имени. Сейчас же он это знал: он был ее профессором и был очень груб и жесток к ней во многих случаях. Даже зная, кем она была в детстве, он заставлял себя искать предлоги быть с ней грубым, хотя, вероятно, она этого и не помнит. Он не был в состоянии быть жестоким к ней, так как сильно любил ее. Он был недобр к ней, когда думал, что она дочь его Гермионы. Увидев ее, он только и думал, что его Гермиона оставила его и это заставило его быть довольно грубым по отношению к ней. Тем не менее, после просмотра воспоминаний Минервы и те немногие Гермионины, что Минерва позволила ему увидеть еще до войны, он увидел, как относился к ней и был поражен, что после всего она любила его. Он был ужасен с ней и ее друзьями. Он сказал ей правду прошлой ночью, он не хотел быть человеком из ее воспоминаний. Северус знал, что он не был похож на того человека, не был тем же самым отвратительным и безжалостным человеком с циничным взглядом на жизнь, которого она знала. Он мог быть таким, когда было необходимо, но это не было его второй натурой. Он должен был постараться, чтобы не стать столь же злобным и противным человеком, каким был в ее воспоминаниях. У него были моменты, когда он выходил из себя, обычно это было из-за студента, который не обращал внимания на объяснения или показывал свою неумелость. Или из-за сотрудников, которые его постоянно дразнили, но в целом, у него не было ничего общего с тем человеком из ее воспоминаний. Это из-за нее. Она действительно спасла его и он будет вечно благодарен ей за это. Она показала ему, что жизнь, которую он знал до нее, может быть другой, показала, что не все люди вокруг хотят использовать его. Она показала ему доброту и любовь, подарила свою преданность и страсть, ничего не требуя взамен. Она подарила ему то, в чем он больше всего нуждался: друга, который бы верил в него, друга, чтобы показать ему, как во многом он нуждается в этом мире. Самое удивительное то, что она была его. Северус больше не сомневался в этом, он видел, как сильно она любила и хотела его. Что она нуждается в нем также, как и он в ней. Но знал, что он по-прежнему должен дать ей время, чтобы снова познакомиться с ним. Чтобы она поняла и поверила, что он стал другим, не тем, кого она знала раньше. Северус был уже не тем восемнадцатилетним парнем, но и не был несправедливым жестоким ублюдком, которого она помнила. Он был и тем и другим понемногу, но все же другим. Независимо от того, кем он был, он покажет ей, как сильно и искренне любит и дорожит ею. Гермиона немного пошевелилась во сне и медленно просыпалась. Он прилег рядом с ней, опираясь на локоть, и смотрел, как она подвинулась чуть ближе к нему и прижалась. Его губы чуть изогнулись, когда он смотрел на нее. Не в состоянии противиться себе, он поднял руку, чтобы погладить ее щеку, его пальцы скользнули вдоль каждого изгиба, запоминая их еще раз. Северус видел, что ее губы изогнуть в небольшой улыбке, но глаза оставались закрытым, дыхание спокойным. Он не был уверен, спит она или нет, но он медленно опустил руку вниз на шею, вокруг груди, погладил мягкий живот и бедра. Ее глаза распахнулись и она посмотрела на него. - Почему ты всегда смотришь на меня, особенно когда я сплю? - мягко спросила она с любопытством. Он думал о том, как лучше ответить ей. - Ты всегда очаровывала меня. Вещи, которые ты делала и говорила, озадачивали. Я всегда думал, что если бы я смотрел на тебя достаточно долго, то понял бы тебя. Не получилось. Но ты выглядишь такой мирной и прекрасной во сне, что я не могу больше смотреть куда-либо еще, кроме как на тебя. Ее лоб нахмурился. - Я не всегда была мирной, когда спала. Он погладил ее подбородок большим пальцем. - Я знаю, Ремус говорил со мной о твоих кошмарах. Рассказал мне, как он просто обнимал тебя, пока ты снова не засыпала, говорил с тобой о них, чтобы помочь избавиться от них. Я так завидую ему за эту возможность помочь тебе, за возможность держать тебя в своих объятиях, как хотел этого я. Гермиона потянулась и мягко поцеловала его в губы. - Ты знаешь, я напугала его, когда появилась во время вашего седьмого курса. Я была в Больничном крыле после того, как попала в прошлое, но не могла хорошо рассмотреть его. Но я знала, что это он. Я думала, что Джеймс и Лили это Гарри и Джинни. Но я узнала голос Ремуса и услышала его прозвище, - она улыбнулась, когда вспомнила, что было дальше. - Я слышала небольшое замешательство в его голосе, когда попросила его остаться со мной, чтобы он прилег рядом, как обычно. Я знаю, что это поразило его, когда я утверждала, что он делал это, хотя он и не знал меня. После Поппи исцелила меня и я была готова проклясть его до полусмерти, утверждая, что он не Ремус и запутала его еще больше. Она тихо рассмеялась. - Видел бы ты выражение его лица, когда я вскочила с кровати и невербально призвала свою палочку, угрожала ему. Бедный Ремус. Северус усмехнулся. - Ты смутила многих людей в тот день, насколько я понимаю. Минерва и Альбус были изумлены твоими знаниями и навыками для столь юной особы. Я знаю, я был в недоумении, когда встретил тебя и ты спросила, умерла ли ты. Она хотела что-то сказать, но урчание в животе перебило ее. Услышав это, Северус кое-что понял. - Я даже не спросил, когда ты ела в последний раз, после того, как очутилась здесь вчера. Я бы убедился, что ты поела, перед тем, как мы бы оказались здесь. Гермиона ухмыльнулась. - Еда была моей последней мыслью вчера, кроме того, я не помню, чтобы жаловалась, что ты запер меня здесь вчера вечером. - Я не помню, чтобы ты вообще когда-либо жаловалась. Тем не менее, мы должны одеться и позавтракать, - сказал он ей, поднимаясь. После того, как они были одеты, они спустились вниз на кухню, чтобы найти Фреда и Сириуса, который уже встал и готовил завтрак для всех. Гермиона подняла бровь, когда она посмотрела на стол. Она знала, Сириус никогда раньше не готовил. Фред тоже: он всегда ел только то, что готовила его мама, а Молли была единственной, кто готовил на кухне. Садясь, она посмотрела на кусок бекона и взяв его в руки, удивилась, что это было съедобно. - Котенок, если ты будешь так злобно смотреть не мою стряпню, я прокляну тебя, - сказал ей Сириус, одарив дерзкой усмешкой. Гермиона улыбнулась. - Извини. Я просто... не знала, что ты умеешь готовить. Я не помню, чтобы видела тебя готовящим раньше. Фред усмехнулся. - Его стряпня стала лучше за последние несколько месяцев, но до этого... это было просто ужасно. Северус усмехнулся, когда передал Гермионе чашку кофе, удивив ее тем, что он помнил это. - Кто бы говорил, Фред. Ты вообще ничего не можешь приготовить. Если бы я не взял на себя кухню, мы бы все умерли от голода или какого-нибудь пищевого отравления. Гермиона взяла протянутую тарелку с яичницей, беконом и колбасой и поставила на стол. - А ты умеешь готовить? – спросила она Северуса. Северус поднял бровь. Он думал, что ей нужно время, чтобы познакомиться с ним и это как раз доказывало, что он был прав. - Гермиона, я Мастер зелий, конечно, я умею готовить. Фред проглотил яичницу, прежде чем заговорить, ведя себя за столом лучше, чем Рон. - Как, черт возьми, это взаимосвязано? - спросил он. Северус вздохнул, он действительно очень не хотел объяснять это. Единственная причина, почему он это делает, было то, что Гермиона оказалась в этом заинтересована. - По сути, это то же самое. Вы должны смешать необходимые ингредиенты, сохраняя при этом определенную температуру, чтобы получить хорошую еду или зелье. Использовать не только зрение, но и обоняние. Если вы ошиблись, то произойдет взрыв или вы получите крайне несъедобную пищу. Гермиона кивнула. - Я вижу, что приготовление зелий и пищи одинаковы. Ты должен знать, какие ингредиенты подходят друг к другу или ты получишь довольно-таки плохой результат. Ты не хотел бы смешивать неподходящие ингредиенты вместе во время приготовления пищи или зельеварения. Северус кивнул ей. - Точно. Гермиона подняла голову, когда посмотрела на него. - Так... ты хороший повар? Сириус прикусил щеку, чтобы не сказать едкое замечание. Фред видел, что он сделал, но Сириус ударил его ногой под столом, чтобы тот заткнулся. Он понимал, что Северус пытается сделать: у них было много дискуссий о том, что Гермиона действительно не знает, каким человеком он стал. Северус пожал плечами. - Хотелось бы думать, что я довольно приличный повар, я никогда не пытался сделать ничего слишком сложного. A что? - Мне просто любопытно... Я не знала, что ты готовишь на всех. Я никогда не думала об этом раньше, - сказала она ему, намазывая джем на тост. - А ты, Котенок? Ты умеешь готовить? - спросил Сириус. Гермиона улыбнулась. - Ну, миссис Уизли не позволит другому повару быть на кухне, кроме нее самой, но я раньше готовила, когда приехала домой после пятого курса, во время каникул. Моя мама замечательный кулинар и научила меня. Кроме того, я всегда смотрела за миссис Уизли, когда была в Норе и кое-что переняла у нее, немного, только как использовать магию. Фред и Сириус оба решили, что сегодня Гермиона приготовит для них ужин. Северус покачал головой на это, а Гермиона улыбнулась и сказала, что это было прекрасно. Они закончили завтрак и Фред быстро поймал Гермиону, чтобы Северус не смог захватить ее с собой снова, к большому раздражению темноволосого мужчины. Фред показал ей несколько вещей, над которым он работал для магазина приколов. Магазин, который, Минерва убедилась, был только закрыт, а не продан на этот раз. Таким образом, когда придет время для всех них восстать из мертвых, они смогут вернуться к своей прежней жизни. Он предложил Гермионе тарелку с конфетами, которую она быстро отклонила, вспоминая все различные виды конфет для магазина, которые он сделал в последний раз, когда она его видела. Некоторые заставляли человека замолкать, некоторые вызывали рвоту или прыщи, которые покрывали все лицо, некоторые просто вызвали небольшой взрыв во рту или желудке, но ничего опасного. Пожав плечами Фред взял одну, которая выглядела как маленькая коричневая M & M и съел. Прошло несколько минут, но ничего не произошло. Он посмотрел на свой стол и со смехом сказал, что он схватил не ту тарелку. Вот они, их старые добрые конфеты. Схватив другую тарелку, он кинул одну в рот, на этот раз синюю. Через минуту его волосы медленно начали темнеть, пока не стали такого же оттенка синего, как и оболочка конфеты. - Интересно, - сказала Гермиона. - Это все, что она делает? Как долго длится эффект? - Да, это все, что она делает. Эффект длится несколько часов. Они прекрасно подходят для вечеринки или, если ты просто хочешь выглядеть по-другому, - сказал он ей, призывая зеркало, чтобы посмотреть на свои волосы. Она взяла одну темно-зеленую конфету и съела, смотря, как ее волосы приобретают точно такой же оттенок зеленого. - Что произойдет, если съешь больше, чем один цвет за раз? Фред усмехнулся. - Понятия не имею, не пробовал. Но видела бы ты, когда я дал ярко-фиолетовую конфету Снейпу. Гермиона нахмурилась, прежде чем издать смешок. - Северус с фиолетовыми волосами... Как ты заставил его их попробовать? Фред ухмыльнулся. - Помнишь тарелку обычных конфет? Я смешал несколько фиолетовых с обычными. Когда он сказал мне, чтобы я ел первым, то я просто съел несколько простых конфет. Когда он увидел, что ничего не произошло, то съел несколько и получил фиолетовые волосы. Гермиона чуть улыбнулась. Она не могла представить себе Северуса с ярко-фиолетовыми волосами. Хотя она очень хотела бы увидеть его таким. Фред усмехнулся. - Ты бы видела, Сириуса. Я дал ему розовую жевательную резинку, заставив его съесть ее таким же образом, как и Снейпа. Они все еще смеялись, когда заговорил третий голос: - Почему бы тебе не сказать ей, что мы сделали с тобой потом. Гермиона дернулась при звуке голоса, не услышав, как он присоединился к ним. Обернувшись, она увидела Сириуса, прислонившегося плечом к двери. Фред пожал плечами, все еще улыбаясь. - Они связали меня и заперли в шкафу на несколько часов. Гермиона снова хихикнула. - Жаль, что я это пропустила. Я бы хотела увидеть Северуса и Сириуса с причудливым цветом волос. Сириус улыбнулся, оттолкнулся от двери и вошел в комнату. - Уверен, что хотела, хотя я должен признать, Северус выглядел довольно смешно с фиолетовыми волосами, когда кричал здесь на Фреда. Я с трудом сохранял невозмутимый вид. - Невозмутимый вид? Да ты ржал как сумасшедший, прежде чем я послал оглушающее заклинание и заткнул тебя, - сказал Северус, входя в комнату. Он старался держаться так долго, как мог, но после того, как долго Гермионы не было с ним, он отказывался пропустить даже миг без нее. Северус взглянул на Гермиону и вздохнул. - Скажи мне, что ты не обманул ее, как это проделал с нами, - сказал он Фреду. Фред поднял обе руки. - Она съела их охотно и с полным знанием того, к чему это приведет. Сириус подмигнул Гермионе. - Хорошие волосы, Котенок. Зеленый тебе идет. Гермиона усмехнулась. - Мне все еще любопытно, что произойдет, если съесть больше, чем один цвет. Это поменяет на новый цвет или изменит на новый спустя несколько часов? Фред протянул руку и пощекотал Гермиону. Когда она открыла рот, смеясь, он положил вторую цветную конфету ей в рот, но она не хотела глотать. Тогда он продолжил щекотать ее. - Ты, придурок, я не твоя морская свинка, - зарычала она на него, после того как перестала смеяться. Так как конфеты были безвредны и просто красили волосы, было единственной причиной, почему Сириус или Северус не прокляли Рыжего. Они оба только вздохнули и покачали головой. Через минуту некоторые прядки Гермионы окрасились в новый цвет. Теперь ее волосы были зелеными с фиолетовыми полосками. Это было не плохо, но она по-прежнему была раздражена. Фред счел все это смешным и начали хохотать. Вдохновленная, она послала связывающее и парализующее проклятья в Фреда и его рот оказался открыт, затем накормила его еще двумя конфетами, потом еще тремя, после чего он стал трехцветным и в полоску. Его голова была похожа на радугу, вызывая у нее очередной приступ смеха, пока он посмотрел на нее, по-прежнему обездвиженный. Взмахом палочки Гермиона добавила ему красный клоунский нос. Двое старших мужчины ухмыльнулись тому, что она сделала. Они оба решили, что она позволила Фреду легко отделался, учитывая, что она знала несколько малоприятных проклятий. Когда она отпустила Фреда, он начал наступать на ее, желая отомстить, даже не сняв красного носа. Но, взгляды Сириуса и Северуса быстро заставили его передумать. Вместо этого он просто закатил глаза, когда снял нос, а она послала ему самодовольную ухмылку, когда он снова посмотрел на нее. Позже, она готовила обед для всех них, а ее волосы были все еще зеленые с фиолетовым. Северус и Сириус, оба сидели за кухонным столом, в то время как она готовила, болтая втроем, как они это делали в прошлом. Хотя Гермиона заметила, что сейчас они ведут себя намного лучше. Она даже могла сказать, что они были похожи на друзей. Затем Сириус все испортил, начав флиртовать с ней, пока она нарезала кубиками курицу. Наконец, Гермиона сказала, что она проклянет его, если он не остановится. Сириус, конечно же, сказал, что он сомневается, что у него есть причины для беспокойства. Он был гораздо более опытным магом сейчас, чем тогда, когда она встретила его в прошлом. Гермиона отвернулась от плиты с озорным блеском в глазах. - Хочешь проверить свою теорию? - спросила она его. Сириус усмехнулся и собирался сказать, что, да, хочет, когда остановился. - Подожди, а насколько ты хороша, Котенок? Гермиона рассмеялась. - Я дралась на дуэли с Северусом и выиграла. Северус не стал уточнять, что тогда ему было всего лишь восемнадцать. Сириус, не зная этого, быстро остановился. Северус был могущественным волшебником. Он был в состоянии победить Сириуса, когда они устроили дружественную дуэль, после того, как оказались в этом доме вместе, тогда как они оба должны были быть мертвы. Им было скучно и они решили выяснить, кто действительно был лучшим дуэлянтом. Северус выиграл и Сириус никогда не просил повторения дуэли, даже, если это были всего лишь безобидные заклинания. Гордость Сириуса еще немного страдала от того, что Северус с ним сделал. Они обедали, а Фред и Сириус утверждали, что Гермиона теперь обязана постоянно готовить, так как у нее получилось очень вкусно. Гермиона засмеялась и сказала, что это невозможно, иначе она здесь застрянет надолго. Потом Северус и Гермиона сидели в библиотеке, где он читал ей, как раньше. Большие теплые кресла были преобразованы в диван и Гермиона легла на него, а ее ноги были на коленях у Северуса, как когда-то в Выручай-комнате. Когда она начала зевать, он повел ее к себе в комнату, где с большим удовольствием раздел, прежде чем они заснули...

Глава 37

Гермиона провела остаток недели в доме с ребятами. Она обнаружила, что вся ее одежда из путешествия в прошлое, оказалась здесь же, чему она была очень рада, в противном случае, у нее бы не оказалось сменной одежды. Все это хранилось в ее спальне, а туалетные принадлежности оказались в огромной ванной, которая была больше похожа на небольшой бассейн, напоминая ей о ванной старост в Хогвартсе. Здесь же был и огромный душ с двумя отдельными насадками, которые можно было установить по желанию: это могли быть мягкие струи воды или интенсивные, словно водопад, но, также можно было настроить душ на что-то среднее между ними. Сдвоенная раковина делала всю ванную очень удобной. Она перебралась в свою спальню, где спала вместе с Северусом на огромной кровати с балдахином, покрытым мягким кремово-голубым атласом. Вся комната была выполнена в различных оттенках синего: от темно-синего до бледно-голубого, почти белого, и оно смешивалось с таким же кремовым цветом, как кровать. Потолок был зачарован как и Большой зал, отражая погоду на улице. Гермионе все очень понравилось и она обнаружила, что влюбилась в свой дом. Она даже присмотрела несколько комнат для Северуса, но не отважилась предложить их ему. Все было замечательно, это был именно такой дом, как, если бы она сама выбрала его для себя, если бы была в состоянии себе это позволить. Она проводила все свое время между тремя мужчинами. Проводила время с Фредом, когда тот разрабатывал новые шутки для своего магазина, но больше не пыталась тестировать их и смеялась, когда это делал он. Особенно тогда, когда его голос стал звучать как у бурундука. Она узнала, что Дамблдор и Минерва добились того, чтобы с Сириуса были сняты все обвинения, так что теперь он тоже мог устроить свою жизнь после того, как покинет этот дом. Все его имущество вернется к нему, как только он докажет, что жив. Гермиона проводила время и с Сириусом, а Северус, при случае, присоединялся к ним. Когда Северус был рядом, Сириус постоянно флиртовал с ней, в основном, чтобы раздражать его. Это было так же, как и тогда, когда она попала на их седьмой курс, хотя они, казалось, стали лучше ладить друг с другом, что она увидела в первый же день во время ужина. Сириус напомнил ей, что она была увлечена им на четвертом и пятом курсе. К большому раздражению Северуса, она только рассмеялась и сказала ему, что никогда и не говорила, что этого не произойдет, просто, он будет слишком стар, чтобы из этого что-то вышло. Это заставило его отметить, что он не слишком-то и стар, тогда она засмеялась и сказала, что теперь ей это не интересно: он это понял, увидев обручальное кольцо. Кольцо, которое он уже видел, так как провел слишком много времени наедине с Северусом в этом огромном доме. Северус и Минерва были единственными его посетителям до войны, так как Ремусу не было позволено знать, что Сириус жив до окончания войны. Тот был расстроен тем, что его держали в неведении, но он понимал необходимость такой секретности. Ремус был в восторге, узнав, что Сириус жив и навещал его, когда только мог, чтобы составить кампанию своему старому другу. Так, трое мужчин, которые помогли сохранить мир, были вынуждены жить вместе в одном доме. Хотя были времена, когда он просто хотел проклясть всех троих: их поступки могли вывести из себя и святого, а он был далеко не святым. Ремус пришел в гости, успев ускользнуть из замка после возвращения Гермионы. Она помнила все, что сказала ему перед тем, как вернуться в свое время и крепко обняла. Он рассказал ей о том, как скучал по ней все эти годы, затем, как познакомился с ней на ее третьем курсе и как трудно ему было не рассказывать о некоторых событиях из своего прошлого. У него получилось не проговориться, когда он рассказывал ей о своем седьмом курсе, и только его клятва была единственной, что сдерживало его. Это заставило его понять, почему она тогда попросила принести клятву. Он рассказал ей, как ему жаль, что он пытался напасть на нее на третьем курсе, сказал, что не мог поверить, что она не послала более сильные проклятия в него, когда ему было всего семнадцать, так как это был не первый раз, когда он напал на нее. Гермиона лишь пожала плечами и сказала, что она никогда не причинит ему боль, она знала, что он не контролировал себя, когда был в своей волчьей форме и без зелья. Она всегда удивлялась, почему он не принял зелье той ночью, но никогда не спрашивала, она не хотела, чтобы он чувствовал себя хуже, если бы оказалось, что он просто забыл принять его. Но, может быть, тогда оно не было ему доступным, а она не могла вспомнить, когда он начал принимать его. В любом случае, она не говорила ему об этом. Гермиона также спускалась несколько раз вниз и работала с Северусом в лаборатории, но, поняв, что он не может удержать руки при себе, когда она рядом, то перестала часто спускаться туда. Неизбежно, она оказывалась либо прижатой спиной к стене, либо, сидящей на столе, а он страстно целовал ее. А однажды, он набросился на ее, пока она сидела на табурете в лаборатории, хотя она понятия не имела, как он удержал их от опрокидывания, с такой силой он входил в нее, пока она сидела на краю стула, а ее ноги были обернуты вокруг него. В целом, она наслаждалась тем, как страстно он желал ее, но ее тело еще не привыкло к такому частому занятию любовью, как бы ему хотелось. Казалось, что он делает все возможное, чтобы наверстать упущенное время с ней. Если бы не целебное зелье и зелье от головной боли, которые он варил для нее, она никогда бы больше не спустилась в лабораторию, что было довольно часто. Несколько раз она видела его ухмылку к своей неспособности угнаться за ним, хотя он сказал, что ее тело должно, в конечном счете приспособиться. Часть ее надеялась, что он немного сбавит обороты, но это была небольшая часть, и она действительно не хотела этого: ей на самом деле понравилось, что он не мог держать свои руки при себе. Других это сначала забавляло, когда они пытались войти на кухню на обед или ужин, а их пальцы обжигало заклинание, установленное на двери или они пытались взять книгу из библиотеки, только чтобы понять, что тоже не могут войти. Однажды, Фред спустился в лабораторию, чтобы поработать над новыми приколами для своего магазина, но, после того как он вломился туда и увидел Северуса и Гермиону, страстно предающихся любви, после того как они забыли запереть дверь, он начал с подозрением спускаться туда снова. По крайней мере, стучал несколько раз, а затем медленно открывал дверь и что-то говоря. Фред никогда не хотел видеть обнаженным Северуса, и, хотя он любил Гермиону, как сестру, он не хотел снова увидеть ее такой. Сириус, конечно, посмеялся, узнав об этом, видя, как сильно Гермиона покраснела, потому что была поймана со спущенными трусиками, в буквальном смысле, и назвал этот день - Днем Мародеров. Даже Северус улыбнулся на ее смущение, пока, наконец, тоже не рассмеялся. Раздражение Гермионы возросло, поскольку она стала мишенью для их насмешек, тем более, что это был Северус, который начал весь этот бардак. Он, конечно, извинился, но она не поверила ему, так как он все еще смеется над ней, говоря, что сожалеет, что смеялся над ее смущением. Через несколько дней все успокоились и они больше блокировали комнаты, понимая, что у Сириуса не было женщины с того дня, как предполагалось, что он умер, так же и у Фреда. Хоть они и не завидовали паре, но это заставило их понять, насколько они были одиноки и как долго каждый из них обходился без женского общества. Сириус, прежде чем " умер", выходил из дома, чтобы найти себе женщину, только под покровом ночи или под оборотным зельем. Он скрывался не только от министерства, но и от Пожирателей Смерти. Всего четыре ведьмы с момента его побега из тюрьмы не сделали его счастливым, тем более, что он был лишен своего лоска из-за двенадцатилетнего заключения. Видя, насколько их довольно частые занятия любовью беспокоят других, Гермиона сказала Северусу, что они должны быть немного более сдержанными, сохраняя свой пыл до спальни, по крайней мере, пока другие не смогут покинуть этот дом. Северус старался, чтобы его желание было под контролем, он хотел, чтобы у нее была возможность в полной мере познакомиться с ним снова и не хотел, чтобы их отношения были основаны исключительно на сексе. Но Гермиона была слишком соблазнительной, чтобы он мог долго сопротивляться, хотя он действительно пробовал. Но, видя, как он изо всех сил старается не дотронуться до нее, казалось, только подстегивало ее попробовать сломить его сопротивление. Она понимала, что он делает: пытался дать ей время. Он постоянно что-то рассказывал о себе, иногда говорил ей то, что она уже знала, но она никогда не указывала на это. Это только заставляло ее любить его еще больше. Но она знала, что ее время ограничено, вскоре она должна была вернуться в школу. Гермиона отказалась от того, чтобы держаться на расстоянии, когда она еще чувствовала, что это чудо, что он был здесь с ней. Тем более, что она желала его так же пылко, как и он ее. Он всегда был в состоянии легко возбудить ее и в прошлом, но теперь это было еще проще. Она всегда думала, что он был по-своему красив и ей тоже было трудно удерживать свои руки на месте, кроме того, он был хорош в постели. Она сказала Сириусу и Фреду, что они могут остаться в этом доме после того как вернуться к жизни в волшебном мире. Но они, на мгновение, просто уставились на нее, прежде чем сказать, так вежливо, насколько это возможно, что даже, если им и нравится дом, они отказываются оставаться в нем дольше, чем необходимо. Мало того, что они слишком много времени провели в этом доме, они больше не хотели быть свидетелями их страсти. Северус не возражал ее предложению дать им право выбора: остаться, но он был тайно рад, что другие решили этого не делать. Он не хотел больше делить ее ни с кем, когда она была дома. Он знал, что в ближайшее время ей придется вернуться в школу и знал, что Минерва запланировала дать разрешение Гермионе аппарировать домой и обратно, поскольку ее оценки были как всегда на высоте и это не помешает ее исследованиям. Кроме того, до тех пор, пока она это скрывает, никто из студентов не узнает об этом. Северусу было предложено вернуться на свою должность профессора зелий в начале нового учебного года, но он не был уверен, что хочет этого. Он преподавал раньше и ему не очень-то это и нравилось. И еще, к тому времени, когда он займет свою должность снова, Гермиона больше не быть студенткой. У него не было никакого стимула возвращаться на эту работу. Гермиона сказала ему, что это его выбор, но отметила, что новый профессор был идиотом по сравнению с ним. Она знала, что студенты больше узнают с Северусом, чем с новым профессором, но что Северус ответил, что подумает. Еще тогда, когда она знала, что должна уйти, чтобы вернуться назад во времени, она собрала все, что хотела бы взять с собой в Хогвартс. Северус вел себя нормально, но она почувствовала его нервозность из-за ее скоро ухода. Она нашла его вечером в библиотеке читающим, сидя в мягком кресле. Он поднял глаза, когда она вошла в комнату и подошла, чтобы сесть ему на колени, нежно обхватив его лицо руками. - Северус, это только пара месяцев. Мы расстались на гораздо больший срок. После того как я закончу школу, мы никогда больше не расстанемся, по крайней мере, не должны. Кроме того, Минерва сказала, что я могу аппарировать к тебе. Я не уверена, буду ли я в состоянии делать это ежедневно, но я хочу постоянно видеть тебя, - сказала она ему. Он одарил ее легкой улыбкой, которую по-настоящему не чувствовал. - Я знаю, милая. Но я просто не хочу пропустить ни одного дня с тобой. Она погладила его по щеке. - Я тоже, но я буду видеть тебя так часто, как смогу, - она мягко поцеловала его. - Ой, да ладно вам. Вы не можете делать этого каждую секунду каждый день, - сказал Сириус с порога. Гермиона отстранилась и посмотрела на мародера с улыбкой, тогда как Северус нахмурился оттого, что их прервали. - Ты должно быть рад узнать, что скоро покинешь этот дом? - спросила она его. Сириус улыбнулся ей. - Котенок, я устал ждать. Не то, чтобы я не наслаждался своим временем здесь и твоей ролью в спасении моей жизни, но человек не может так долго находиться в одном месте или, в моем случае, без женщины. Вы двое должны быть в курсе второго, так как вы, кажется, не можете и пяти минут прожить, прежде чем один из вас не накинется на другого. Гермиона покраснела. - Извини. Тем не менее, Северус ухмыльнулся, нисколько не стыдясь, что может проводить с Гермионой столько времени, сколько хочет. По его словам, он хотел компенсировать те двадцать лет, что он провел без нее и делал все возможное, чтобы наверстать потерянное время. Сириус открыл рот, но при звуке открывающейся двери, они все быстро встали с палочками наготове. Северус попытался прикрыть Гермиону, но она обошла его, готовая бороться вместе с ними, если это будет необходимо. Хотя сейчас уже почти не с кем было бороться, это была просто привычка быть готовыми ко всему, после стольких лет террора и войны. Они слышали, как говорит Минерва и снова расслабились, опуская свои палочки и ожидая ее прихода. Гарри вошел в комнату первый и кинулся к Гермионе, обнял ее так крепко, что она почти не могла дышать. - Гермиона, мне очень жаль. Мы не хотели, чтобы ты упала и ударилась. Когда мы не смогли найти тебя, то пошли, чтобы рассказать МакГоннагалл, что произошло. Она сказала, что все уже знает и привела нас сюда. Что происходит? - спросил ее Гарри, все еще крепко обнимая и уткнувшись лицом в ее шею. Она обнимала его так же сильно, поскольку так давно его не видела. Она скучала по нему, как и по Рону, они были ее лучшими друзьями и она любила их. Гарри знал, что они причинили ей боль. Они видели, как ее голова ударилась об пол и услышали тихий треск. Они волновались, что ей было больно, но она исчезла и они впали в отчаяние, когда не смогли найти ее. Они пошли, чтобы найти МакГоннагалл и вот теперь он обнимает ее, видя, что она в порядке. Он отпустил ее и посмотрел в глаза: она действительно казалась в порядке. Он понял, что Рон не стоит рядом с ним, так что отвернулся от нее и увидел, что Северус стоял рядом с ним. Рот Гарри открылся и он сделал шаг назад, а его глаза расширились. - Что... Как...? - глаза Гарри были прикованы к мрачному человеку, который должен был быть мертв. - Вы мертвы, - это все, что он мог выговорить. - Г-Г-Гарри, - медленно произнес Рон, глядя на других, предположительно мертвых, в этой комнате. Гарри не мог оторвать глаз от Северуса. Это было невозможно, он видел, как тот умирал, видел, как жизнь уходила из этого человека с кровью из зияющих ран на шее. Они не смогли спасти его и не было времени, чтобы даже попытаться сделать это. Хотя Гермиона сделала все, что могла. Он вспомнил, как тащил ее от темноволосого мужчины, сейчас глядящего на них, видел, как глаза Снейпа закрылись и подумал, что он перестал дышать. - Гарри, все в порядке, - болезненно знакомый голос. Гарри отвел взгляд от Северуса и повернулся на голос. Зрелище, которое предстало перед его глазами, заставило его сделать еще один шаг назад, а глаза еще больше расшириться. - Ты мертв. Я видел, ты упал за завесу, - тихо сказал Гарри, в шоке смотря на Сириуса. Северус с раздражением вздохнул. - Ты ничего не рассказала им? - его взгляд перешел на МакГоннагалл. Минерва также вздохнула. - Они были в ужасе при мысли, что Гермионе может быть больно и ничего не хотели слушать, хоть я и пыталась поговорить с ними. Сириус подошел ближе к Гарри. - Гарри, просто дыши. Я не упал за завесу, это долгая и сложная история. Почему бы нам всем не присесть и мы поговорим обо всем этом, ладно? Но есть еще один человек, который тоже должен присоединиться к нам. Сириус посмотрел на Минерву. - Вы позовете его? Я уверен, что мальчики хотели бы его видеть. Он в своей комнате, и мы молимся, чтобы он снова не взорвал ее. Минерва пошла вверх по лестнице. Гарри смотрел на Сириуса. - Ты не умер? Где же ты был тогда? Почему позволил нам верить, что ты умер? Гермиона подошла к Гарри. - Это часть той длинной, запутанной истории. Но это должно было быть так. То, что произошло, нельзя было менять или выпускать кого-либо из них, пока не придет время. Глаза Гарри встретились с ее. - Ты знала? Ты знала, что Сириус не умер? Как ты могла позволить мне думать, что он умер, Гермиона? Я думал, ты мой друг, - он резко оттолкнул ее. Северус зарычал. - Ты, эгоистичный мелкий идиот, она тоже не знала. Она узнала все несколько дней назад. Гарри посмотрел на Северуса и зарычал в ответ: - Так и несколько дней назад она ничего мне не сказала! Сириус видел, как взгляд Северуса затвердевает, а губы сжимаются, палочка была наготове и от был почти готов наброситься на мальчика с проклятиями. Сириус быстро вмешался. - Гермиона не знала, что мы живы, - мягко сказал Сириус. Гарри повернулся к Сириусу. - Что ты имеешь в виду о том, что Гермиона не знала? Она знала и скрыла это от меня. Моя, так называемая подруга не позаботилась сообщить мне, что мой единственный член семьи жив! Гермиона ахнула, а Северус зарычал. - Ты - идиот. Гермиона, которая была в вашей школе всю неделю, не знала, что мы живы. Эта Гермиона была здесь всю неделю. Рон нахмурился, ничего не понимая. - Это не имеет смысла. Существует только одна Гермиона и она была с нами в школе час назад или около того, - его голос был удивленным. Гермиона сглотнула, слова Гарри больно ударили ее. - Когда вы толкнули меня, у меня в руках был хроноворот. Я потеряла сознание от удара головой, а когда пришла в себя, то оказалась в 1977. Я вернулась только на прошлой неделе и скрывалась здесь до момента, когда другая я не перемещусь во времени. Гарри в шоке уставился на нее. - Ты перенеслась более чем на двадцать лет? Северус все еще смотрел на Гарри. - Да. У нее было сотрясение мозга, благодаря вам двоим. Она должна была быть срочно доставлена в Больничное крыло. К счастью, Поппи смогла исцелить ее прежде, чем был бы нанесен непоправимый ущерб организму. Если бы ее не заметили, лежащую на полу без сознания, она могла бы впасть в кому или даже умереть. Гарри и Рон смотрели на Гермиону в ужасе при мысли о том, что могло случиться. - Гермиона, нам очень жаль. Мы не хотели, чтобы тебе было больно, - сказал Рон. - Ты в порядке? - спросил он, хотя она выглядела хорошо. Она мягко улыбнулась. - Я в порядке. Это было несколько месяцев назад. - Месяцев? - спросил Гарри. - Но ты пропала, может быть, на час или два. Сириус посмотрел на Северуса и увидел, что темноволосый мужчина все еще сердится на замечание Гарри о Гермионе. Сириус не винил его, он был отчасти и сам расстроен этим. - Гарри, ты должен помнить, что путешествие во времени не является точной наукой. Альбус не знал, как сразу же вернуть ее назад. Она была с нами на протяжении более шести месяцев. - Шесть месяцев? Вот это да, - сказал Рон. Гарри нахмурился. - С вами? Она была с вами? - спросил Гарри. Когда Сириус кивнул, казалось, свет зажегся в глазах Гарри. - Ты видела моих маму и папу? - тихо спросил он. Улыбка Гермионы стала шире, но у нее не было шанса сказать что-нибудь еще. - Эй, что за важное дело? Я был на середине интересного эксперимента, - сказал Фред. Рон посмотрел на Рыжего, который присоединился к небольшой группе в библиотеке. - Что ты делаешь здесь, Джордж? - он не заметил отсутствия одного уха у парня. Фред закатил глаза. - Не имя, а ярлык в моей ненормальной семейке. Гермиона тихо рассмеялась. - Рон, это не Джордж. Это Фред. Рон побледнел, смотря на брата, его рот открылся и закрылся несколько раз, как у рыбы, прежде чем он смог, наконец, говорить. - Если это какая-то шутка... то мне не смешно. Фред улыбнулся ему и потрепал волосы брата. - Это не шутка, братишка. Кроме того, если бы я собирался шутить с тобой, я бы нашел лучший способ сделать это. Рона нахмурился, прежде чем схватить Фреда в объятия. - Фред? Но ты умер. Мы все видели, ты сражался Пожирателем Смерти, слышали взрыв. Ты погиб там с остальными. Мы так и не нашли твое тело, но ты должен был умереть, так близко ты был к эпицентру взрыва, - он отстранился и снова осмотрел ухмыляющегося рыжего парня снизу вверх, по-прежнему в неверии, что видит брата живым. Фред сделал шаг назад, развел руки и, слегка поворачивался, так чтобы брат мог полностью разглядеть его. - Это действительно я, братишка. Гермиона подошла к Рону, взяв его за руку и пожав ее, когда заметила, что Гарри все еще подозрительно смотрел на нее. - Он не умер, Рон. Сириус спас его в последнюю секунду, а Минерва привела его сюда и спрятала. Гарри все еще смотрел на Гермиону. - Я не понимаю... почему они скрываются? Почему бы не рассказать нам это прямо сейчас? Северус вздохнул. - Мы не могли рисковать, оставаясь живыми. Мы не могли никому позволить этого знать, пока Гермиона снова не вернется назад в прошлое. Минерва заговорила. - Почему бы нам не перейти на кухню, где мы все можем сесть за стол и тогда мы ответим на все ваши вопросы? Все кивнули и направились на кухню. Гарри, все еще думал, что Гермиона скрывала это знание от него в течение длительного времени. Гермиона увидела это в его мыслях и вздохнула, позволяя другим выйти из библиотеки. Северус обнял ее и прижал к себе, когда они остались одни. - Мне очень жаль, Гермиона, - сказал он ей. - Твои друзья - идиоты и я очень не хочу видеть, как они причиняют тебе боль. Если это заставит тебя чувствовать себя лучше, я прокляну Поттера для тебя. Гермиона тихо рассмеялась, когда он прижался к ней. Слегка облокотившись на него она обдумывала обидные слова своего друга. - Это не твоя вина. Он не идиот, он просто думает, что я намеренно позволила ему считать, что Сириус был мертв в течение многих лет, когда это не так. Если кто-то нападет и проклянет его, то это буду я. Я знаю несколько хороших проклятий, которые я нашла в здешней библиотеке. Он нежно поцеловал ее в макушку. - Ты всегда была слишком умной. Она улыбнулась и отстранилась. - Пойдем поговорим с ними. Он успокоится, когда узнает правду, - она взяла его за руку и повела на кухню...

Глава 38

На кухне Северус отпустил ее руку, когда она направилась к холодильнику, чтобы взять сок. Он занял место ближе к концу длинного овального стола рядом с кухонной техникой и заметил, что напротив каждого сидящего за столом стояли бокалы с огневиски, наполненные на три пальца: Минерва все подготовила для длинного и тяжелого разговора. Северус наблюдал, как Гермиона налила себе сок и выпила его, прежде чем подойти к столу. Когда она подошла к ним, он поймал ее за талию и притянул к себе на колени. Она шокировано посмотрела ему в глаза, пораженная его поступком. Гермиона не могла поверить, что он сделал это, пока Гарри и Рон не узнали, что они пара. Она не так планировала сообщить им такую сногсшибательную новость. - Что ты делаешь? – подумала она, зная, что он читает ее мысли. - Просто не скрываю наши отношения. А что? Ты против? – ответил он. - Нет, но я планировала рассказать им об этом немного по-другому. Боюсь, они не очень хорошо воспримут эту новость. - Они справятся с этим. Я люблю тебя и не хочу скрывать этого. Тебе нечего стыдиться, - ответил Северус, взяв ее за руку под столом. Она не получила возможности ответить ему, услышав два шокированных вздоха, прежде чем Гарри начал кричать: - Какого черта ты сидишь на его коленях? - закричал Гарри, вскочив со своего места, тогда как Рон уставился на них с открытым ртом. Гермиона вздохнула и сжала руку Северуса, чтобы успокоить его. - Гарри, прошло много времени с тех пор как я уехала. Позволь мне начать с самого начала. - Нет, ты начнешь с того, почему сидишь на коленях у Снейпа. Ты же ненавидишь его или, по крайней мере, ненавидела. Что, черт возьми, происходит, Гермиона? Ты исчезаешь, а мы в панике ищем тебя, затем МакГоннагалл приводит нас к странному дому, где мы видим, что с тобой все хорошо, ты общаешься с людьми, которых мы все считали мертвыми. Ты даже не позаботилась сказать нам, что они не были мертвы. А теперь ты сидишь на коленях у человека, которого мы все ненавидели. Как это понимать, Гермиона? Она почувствовала, как Северус напрягся, услышав его низкое рычание и схватила его за другую руку, чтобы он не проклял парня. Она тоже разозлилась на вспышку Гарри. - Гарри Поттер - ты дурак! Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?! Я твой друг и заслуживаю уважения. Если ты хочешь получить от меня ответы, то сядешь на место, заткнешься и будешь слушать. В противном случае, можешь убираться и, может быть, кто-нибудь потом будет достаточно добр, чтобы рассказать тебе обо всем. Поэтому, если ты не сядешь на место и не заткнешься, я ничего не скажу тебе, - зарычала она на него. Гарри хотел было сказать что-то еще, когда вмешался Сириус и попытался сделать все возможное, чтобы ситуация не стала еще хуже. - Гарри, выслушай ее. Она через многое прошла с тех пор, когда вы в последний раз виделись. Я знаю, это только кажется, что для вас прошел час или два, но для нее это было гораздо дольше. Теперь успокойся и не оскорбляй ее снова. Она не единственная за этим столом, кто проклянет тебя за это: мы многим обязаны ей и никто из нас не потерпит этого, ты понимаешь? Гарри стиснул зубы, но сел. Он по-прежнему со злостью смотрел на нее, но молчал. Рон, наконец-то, закрыл рот и тоже молчал. Гермиона вздохнула, благодаря Сириуса за заступничество. Она увидела, как он улыбнулся и подмигнул ей, когда они встретились взглядами. Она улыбнулась ему в ответ и повернулась к своим друзьям. - После того, как вы сбили меня с дивана, я очнулась и не понимала, где я. Я думала, что это вы стоите надо мной, но это было не так. Ремус отнес меня в Больничное крыло, когда я снова потеряла сознание, но я не знала, что это был он, только подросток. Я думала, что я все еще в двухтысячном году. Мое зрение было нечетким, к тому же, все слышалось, словно сквозь воду. Я не узнавала голосов, но думала, что это вы. Затем снова потеряла сознание, - сказала она, глядя на Гарри. Переведя дыхание, Гермиона продолжила: - Я попросила Ремуса лечь со мной, как он поступал раньше, потому что мне было холодно и он сделал это... но он не хотел. Когда я пришла в себя, то напугала его, крича, что он не Ремус: я ведь думала, что я нахожусь в своем времени. Я схватила палочку и держала ее наготове, пятясь к двери и желая только одного, найти вас, ребята. Вот тогда я врезалась в Северуса. Он поймал меня и удержал от падения, а когда я увидела его... Я знала, что это был он, только моложе... затем увидела Дамблдора и Сириуса и твоих маму и папу. Гарри ахнул. - Ты видела моих родителей? Гермиона улыбнулась. - Только на мгновение, так как снова потеряла сознание от шока и Северус снова поймал меня, а когда снова пришла в себя, то разговаривала с Дамблдором и Минервой и после долгой путаницы, мы поняли, что произошло. Дамблдор всегда был слишком умен… хотя он всегда знал гораздо больше, - тихо сказала она. Гермиона была уверена, что это ее воспоминания помогли в этом. Северус сжал ее руку, чтобы чуть утешить и она была благодарна ему за это. Сделав еще один вдох, она продолжила свой рассказ. Рассказала о разговоре с Дамблдором и создании для нее легенды, чтобы не повредить линию времени. Северус внимательно слушал ее, так как не знал многих подробностей. Он был удивлен некоторыми вещами, понимания сейчас больше, чем тогда, когда она впервые рассказывала им свою легенду и сделал для себя много выводов. Она рассказала Гарри и Рону о том, как проводила время с Мародерами и Лили. Рассказала им о том, как хотела убить Питера, зная, что он сделает в будущем, но понимала, что это приведет к печальным последствиям. Рассказала о дружбе с Северусом, о своем желании познакомиться с человеком, которого немного опасалась и в то же время уважала. А потом поняла, что он не так уж и плох, как все думали на протяжении многих лет. Пока она рассказывала, появился Ремус и спокойно сел за стол. Гарри и Рон заметили, что он нисколько не удивлен, увидев в доме живыми людей, которые должны быть мертвы, но молчали. Гермиона объяснила, что, чем больше она узнавала Северуса, тем больше он ей нравился. Рассказала, как они стали друзьями, рассказала, как остановила Джеймса от унижая Северуса, зная, что Гарри и Рон уже знали об этом. Гарри прервал ее: - Я видел это в воспоминании, - этот комментарий заставил Северуса зарычать в раздражении, когда он вспомнил, как мальчишка случайно проник в его мысли во время урока Окклюменции. Гарри нахмурился. - Я увидел девушку, остановившую его, но я не видел ее лица, только длинные каштановые волосы, рассыпавшиеся по спине, когда она орала на папу. Это была ты? Гермиона улыбнулась, снова сжимая руку Северуса. Она знала о том, что Гарри увидел, хотя воспоминание, скорее всего, немного изменилась, так как она видела его в прошлом. - Да, это была я. Я не могла позволить им поступить так с Северусом, это было слишком жестоко. Ремус вздохнул: - Ты была права, Гермиона. Я до сих пор чувствую себя виноватым во всем, что мы тогда ему сделали. Я знаю, Джеймс тоже очень сожалел: он рассказал мне, что когда-нибудь, расскажет своему сыну об этом ужасном поступке, чтобы он никогда не делал ничего подобного. Только не смог. Гермиона улыбнулась, ее глаза наполнились слезами из-за отсутствия двух других ее друзей, но она заставила себя продолжить рассказ, а Северус обернул руки вокруг ее талии, чтобы ей было комфортнее. Он знал, она любила их и знал, что ей их не хватает, а также то, что она до сих чувствует вину за их смерть. Рассказ о том, как Питер заманил ее к Дракучей Иве, заставил скрипеть зубами всех трех старших мужчин. Северус это уже знал, но Ремус и Сириус узнали это только сейчас. Сириус вскочил. - Зачем ты пошла туда в ту ночь? Я пытался выяснить это в течение многих лет. Однажды, уже зная, кто ты, я так и не понял, почему ты пошла на риск быть атакованной Ремусом. Почему ты ничего не сказала нам? Мы бы убили мелкую крысу. Гермиона потянулась и взяла его за руку, пытаясь успокоить, чтобы заставить его снова сесть. - Вот поэтому. Вы же не думаете, что я не хотела убить его? Я бы сделала это, если бы Северус не остановил меня. На следующий день я поймала Питера и приставила палочку к его горлу. Я была готова пытать его до полусмерти, прежде чем убить. Северус не сказал ни слова, но, видя, что он стоит там, видя шок на его лице.. это заставило меня остановиться, чтобы понять, что я не могу убить Питера, хотя хотела этого всеми фибрами своей души. Северус усмехнулся воспоминанию. - Это было бы довольно мучительной пыткой, если бы она сделала то, о чем думала в то время, - сказал он, притянув Гермиону ближе к своей груди. Гарри заметил, что он сделал это, но смолчал. - Почему ты остановилась? Если бы он умер, он бы не предал моих родителей, - сказал Гарри, когда новая мысль поразила его, наполняя яростью. Его глаза сверкали, когда он посмотрел на Гермиону. - Ты знала, что он сделает. Почему ты не остановила его? Почему не предупредила их? Почему ты позволила им умереть, Гермиона? Гермиона задохнулась от его слов и Северус зарычал, когда прижал ее еще крепче к себе, зная, что слова Гарри были зеркальным отражением ее вины по этому поводу. Он попытался облегчить ее боль от слов мальчишки, сказав: - Ты, маленький идиот, не думаешь, что она не хотела? Не думаешь, что она не спасла бы их, если бы могла? Сириус присоединился к нему. - Гарри, она не могла сделать этого, иначе бы изменилась линия времени и Волдеморт был бы жив. Каким был бы наш мир, если бы он не исчез на все эти годы? Гарри посмотрел на Сириуса. - Она спасла вас всех от смерти и это ничего не изменило. Почему было бы не спасти и их тоже? Они могли бы спрятался здесь, с вами. Мы бы нашли способ уничтожить Волдеморта. Она просто эгоистка! Ей было наплевать на тех, кто был не столь важен для нее. Как она может утверждать, что она мой друг, раз, даже не задумываясь, позволила моим родителям умереть?! Гермиона почувствовала, как слеза скатывается по ее щеке, как Северус снова зарычал. Она посмотрела на Гарри. - Я любила Джеймса и Лили. Думаешь, я не хотела спасти их? Думаешь, я не просила Дамблдора помочь мне? Думаешь, я не мучилась, ища способ спасти их? Его не было, Гарри. Гарри усмехнулся. - Может быть, ты не достаточно хорошо искала. С Ремуса было достаточно, он не присутствовал в начале разговора, но не собирался сидеть и смотреть, как Гарри обвиняет Гермиону. - Гарри, ты действительно думаешь, что Дамблдор позволил бы им умереть, если был бы другой выход? Потребовалась жертва твоей матери, чтобы остановить Волдеморта в ту ночь. Если бы он был жив, его армия была бы сильнее и мы бы проиграли. Не было другого способа спасти их и убить Волдеморта. Не смей обвинять в этом Гермиону! Если бы мы спасли их, это бы привело к запуску цепной реакции, которая привела бы нас к поражению в войне. Мы все хотели, чтобы Джеймс и Лили были живы и все мы понимаем, почему не могли ничего для этого сделать. Минерва тоже не могла больше молчать. Она увидела слезы на щеках Гермионы, видела, что Северус пытается успокоить ее, борясь со своим гневом. Видела, что Сириус и Ремус пытаются держать себя в руках и не причинить вреда парню. Все трое очень любили Гермиону. - Гарри Джеймс Поттер, мне стыдно за вас, - сказала она, обратив внимание парня на себя. - Вы не имеете ни малейшего представления, через что прошла эта женщина, пока ее не было. Вы не знаете, через какую душевную боль она прошла, думая, что потеряла всех, кого любила. Она знала, что ничего не могла изменить. Она не могла остановить смерть ваших родителей, не могла предупредить Сириуса или Северуса, в которого влюбилась и за которого беспокоилась. Она была готова вернуться и быть одинокой только, чтобы сохранить линию времени не тронутой, она знала, что это опасно. Она умоляла Дамблдора помочь ей спасти всех, но это было невозможно. Те, кто сейчас находятся здесь, живы только потому, что она поделилась воспоминаниями с Дамблдором и мной, - Минерва стояла в полный рост, глядя на молодого человека перед ней. - Вы называете ее эгоисткой? Вы смеете судить ее? Эгоистичная женщина предупредила бы человека, которого любила, чтобы спасти его от смерти, независимо от того, к чему бы все это привело. Эгоистичная женщина предупредила бы всех своих друзей, позаботилась бы об их спасении, независимо от того, что все это может изменить мир. Но она не сделала этого и сохранила наш мир от ужасных и страшных изменений. Вы смеете называть себя ее другом, сидя здесь и обвиняя в вещах, которые она не могла контролировать? Гарри сглотнул, когда увидел сердитые лица вокруг себя. Даже Фред так смотрел на него. Он видел, Гермиона повернулась к Северусу, который держал ее, пока она плакала на его плече. Плакала от того, что не смогла спасти всех, плакала от его обидных и жестоких слов. Гарри почувствовал, как его собственные глаза защипало от слез. - Я не понимаю, почему они должны были умереть. У меня был только год с ними и теперь... У меня на самом деле никого нет. Я знаю, у меня есть Ремус и все Уизли, но... у меня нет никого, кто был бы моей семьей. Гермиона повернулась к Гарри, ее глаза были опухшими и красными от слез. Она услышала, что он сказал и это заставило ее боль чуть отступить. - Гарри, мы и есть твоя семья, кровь не имеет значения. Разве война ничему тебя не научила? Весь этот бардак начался из-за крови. Волдеморт хотел мир только для чистокровных, но он не видел правды и ты тоже: кровь не имеет значения. Мы твоя семья, потому что любим тебя. Разве ты не видишь этого? Мы все рядом с тобой, ты нужен нам. Северус растирал медленными круговыми движениями в затекшею спину, еще раз поражаясь своей красивой ведьмой. Тот, кто считал ее своей лучшей подругой, набросился на нее с обвинениями, а она сказала ему, что любит его. Гарри сглотнул, стыд заполнил его, когда он понял, что она права: кровь не имеет значения. Это не значит, что он не хотел, чтобы его родители были живы, но он больше не был один. - Гермиона, прости. Я знаю, ты спасла бы их, если бы могла. Ты права, кровь не имеет значения, ты для меня словно сестра. Я знаю, ты сделала все, что могла и... мне так жаль, Миона, - сказал он, глядя ей в глаза, тогда как его собственные слезы потекли по щекам. Гермиона смотрела на него в течение длительного времени и никто не произнес ни слова. Она хотела встать, но Северус не отпускал. Он все еще был сердит, и то, что она сидела у него на коленях было единственным, что удерживало его от того, чтобы не разорвать мальчишку на куски. Она повернулась и взглянула на Северуса, одарив его улыбкой и погладив руку на своей талии. - Все в порядке, - сказала она ему мягко. Северусу это не нравилось, но он медленно отпустил ее, видел, как она встала, подошла к Гарри и обняла его, прижав к себе. - Я любила их, Гарри. Лили была мне как сестра, мы о многом разговаривали. Джеймс всегда заботился обо мне словно брат, давал подзатыльники Сириусу за то, что он такая задница, и постоянно напоминал мне, чтобы я не пропустила прием пищи. Я хотела бы сделать хоть что-то для них и мне жаль, что я не смогла этого, - сказала она ему, чувствуя, как он вздрогнул, услышав о родителях. - Это кажется таким несправедливым, что все знали их, кроме меня, - сказал он ей, крепко обнимая. - Я знаю, и мне очень жаль. Если это поможет, я покажу тебе все воспоминания, какие у меня есть о них. Ну, большинство из них. Есть несколько разговоров с твоей мамой... ты бы не захотел их увидеть, поверь мне, - сказала она ему с легкой улыбкой. Гарри тихо рассмеялся и выпрямился. - Я прошу прощения за то, что сказал. Ты простишь меня? Ее улыбка стала шире. - Значит, сестра? - спросила она его. Гарри усмехнулся: - Но я все еще не понимаю, как ты оказалась с летучей мышью подземелий. Она стукнула его по голове. - Будь хорошим и я объясню все, что могу, хорошо? - Хорошо, - сказал он ей и отпустил, наблюдая, как она вернулась и села на колени Северуса. Хоть он и не понимал этого, но он поддержит ее, если она будет счастлива. Гарри уже очень давно не видел ее такой спокойной. Северус снова обхватил руками ее талию, но прежде, взмахнув рукой, убрал все следы слез, а затем поцеловал в макушку. Даже, если он и заметил, как парни скривились при виде поцелуя, то не показал этого. Гермиона вернулась к своей истории. Прибытие обратно и столкновение с Северусом, вызвало смешки у Гарри и Рона. Затем, узнав обо всех изменениях, оставалась в доме всю неделю. Гарри сидел молча в течение продолжительного времени. Рон выглядел просто потрясенным всем этим. Фред знал некоторые подробности, но даже он был поражен. Ремус и Сириус были свидетелями всего, но и они тоже были под впечатлением от услышанного. Наконец, Гарри посмотрел на Гермиону. - Ты можешь рассказать мне что-нибудь о них? Гермиона улыбнулась. - Что ты хочешь узнать? Я могу сказать тебе, что ты летаешь на метле также, как и твой отец. Я видела только одну их игру, но я должна была увидеть, как он поймает снитч. Гарри слегка улыбнулся. - Ремус уже говорил мне это. Что ты еще можешь рассказать мне о моем папе, чего Ремус и Сириус, возможно, не знают? Гермиона улыбнулась. Я знаю, что твой отец был хорош в постели. Думала она, борясь со смехом и смущением. - Откуда ты это знаешь?! – заорал на нее Северус, поразив всех сидящих за столом. Гермиона дернулась от его вопроса, не понимая, что он все еще читает ее мысли. Она посмотрела на него, слегка покраснев. - Лили неоднократно говорила мне. Это совсем не то, что я хотела бы знать, но ей было забавно видеть меня краснеющей, - Думала она, сидя к нему спиной. - О, - Северус ухмыльнулся, - Ты миленькая, когда краснеешь. Остальные понятия не имели, чем была вызвана вспышка гнева Северуса. Гарри нахмурился. - Так что ты знаешь? Гермиона покраснела еще больше. - Ты не захочешь этого знать, а я не хочу говорить об этом. Сириус засмеялся лающим смехом. - Я хочу знать. Лили не вела девчоночьи разговоры. По крайней мере, она никогда не делала этого до твоего появления. Так что, если она говорила что-то о Джеймсе, что заставляет тебя краснеть, то мне очень любопытно. Гермиона ухмыльнулась. - Ты не захочешь этого знать, поверь мне, - Вы не хотите знать, что говорила Лили о Джеймсе и его палочке или о его мастерстве с ней. Думала она и несколько воспоминаний об их разговорах появились ее сознании. Лицо Северуса скривилось от отвращения. - Я хочу навсегда выкинуть это из своей головы. Гермиона рассмеялась и поцеловала его в лоб. - Это то, что ты получишь, если будешь так часто читать мои мысли, любимый. Он ухмыльнулся, зная, что она права. - Чертова Всезнайка, - сказал он с теплотой и небольшой ухмылкой в голосе. Гермиона подмигнула ему с усмешкой. - Ты забыл «Невыносимая». Он ухмыльнулся еще больше. - Нет, я не стал так говорить, любимая. Я уже говорил тебе, что ты не невыносимая. Гарри уставился на пару. Это не был Снейп, которого он знал, отчасти был... но этот Снейп был другим. Это немного нервировало его. - Подождите, если вы знали ее во время вашего седьмого курса и влюбились в нее, то почему вы так отвратительно вели себя с ей во время ее школьных лет? Вы действительно называли ее Невыносимой Всезнайкой много раз, и это не звучало так тепло, как сейчас. Северус вздохнул. Он терпеть не мог рассказывать что-либо о себе. - Я должен был соблюдать приличия, должен был держать линию времени на месте. По воспоминаниям Гермионы я был злым и жестоким, таким образом, я должен был делать все возможное, чтобы казаться ей таким. Хотя, возможно, у меня не получилось быть таким злым, как должно, но мне было трудно казаться жестоким с ней, когда я ее очень любил, а ее навыки в волшебстве меня восхищали. Но я знал, что не могу похвалить ее, так как думал, что никогда раньше этого не делал. Гермиона улыбнулась ему. - Ты же не был таким, правда? Он покачал головой. - Я уже говорил тебе, любимая, что, даже если я найду тебя невыносимой, я все еще буду любить тебя. Так что, мне было трудно постоянно изображать жестокость. Рон нахмурился. - Надо это запомнить. Вы только что сделали комплимент Гермионе? Северус ухмыльнулся. - Ее навыки во время нашего седьмого курса всегда поражали меня. Она действительно раздражала меня время от времени, никогда с ней было трудно работать. Так что, да, я похвалил ее. Гермиона хихикнула. - Знаешь... Мне бы очень хотелось снова провести с тобой дуэль. Глаза Гарри расширились. - У тебя была дуэль со Снейпом? Гермиона улыбнулась. - Да, - она с нежностью вспомнила ту дуэль. Рон был поражен. - И кто победил? Гермиона посмотрела на Северуса. - Разве мы решили, кто победил? Северус ухмыльнулся. - Я. Гермиона подняла бровь. - Откуда ты знаешь это? Я поразила тебя своим заклинанием тем вечером. Ты даже признал поражение, если я правильно помню. Его ухмылка стала шире. - Да, но все закончилось тем, что ты в первый раз оказалась в моих руках. Думаю, это означает, что выиграл я. Ты же оказалась полуобнаженная у меня на коленях, значит, ты проиграла. Гермиона усмехалась, даже когда покраснела. - А как же галстук? Северус пожал плечами. - Ну, если дело только в галстуке, то я с радостью назначаю тебе матч-реванш. Гермиона мягко улыбнулась ему. - До полного обнажения? Северус усмехнулся. - Конечно. - Это то, о чем я говорил, - сказал Ремус, наблюдая за ними. Гермиона посмотрела на Ремуса, заметив, что все за столом наблюдали за ними. - Что? – спросила она, стараясь не покраснеть. Гарри и Рон выглядели немного смущенным, Минерва находила эту пару забавными и была рада за них, Сириус только покачал головой, а Фред просто проигнорировал их. Они и так были постоянными свидетелями их романтических отношений, что уже не обращали на них никакого внимания. Ремус прищурился. - Ты солгала мне, ты знаешь, как это делать. Вы оба сидите и мысленно разговариваете. - Черт, опять прокололись, - подумала она. - Ты могла бы признаться, что знаешь легилименцию, любимая, тогда он оставит тебя в покое. Но он не должен знать, что я умею проецировать мысли, - сказал Северус. Гермиона вздохнула. - Ты прав. Северус научил меня на своем седьмом курсе, но я не очень хороша в этом, - у нее до сих пор не получалось проникать в чужие мысли так, чтобы никто этого не почувствовал. Ремус нахмурился. - Как ты смогла обмануть меня, ведь ты плохая лгунья? Он тебя и этому научил? - его последний вопрос прозвучал довольно сердито. Гермиона улыбнулась. - Нет, но я не знала, как это делать, пока не вернулась в свое время, поэтому и сказала тебе, что тогда я этого не умела. Гарри нахмурился. - О чем вы говорите? Что ты можешь делать? Северус вздохнул. - Она немного знает легилименцию, но ей требуется еще немного подучиться, а пока она может просматривать только поверхностные мысли. Глаза Гарри расширились. - Вы научили ее? Но вы никого этому не учили. Почему именно она? Что вы получили взамен? Северус ухмыльнулся, пока Гермиона боролась с румянцем. - У меня есть ты, любимая, - сказал он ей. Гермиона улыбнулась и слегка кивнула. Ремус вздохнул. - Давайте, без этих ваших бесед. Это грубо, - сказал он парочке. Гермиона усмехнулась. - Вы действительно не захотели бы быть причастными к некоторым нашим разговорам. И ответ на вопрос Гарри: я научила его беспалочковой магии и невербальным заклинаниям. Рон нахмурился. - Но он же уже знает это. Северус закатил глаза. - Тогда, нет. Она научила меня основам, а далее я просто совершенствовал свои навыки. Парни находились под впечатлением от всего услышанного. Наконец, Гарри заговорил. - Так что... вы теперь встречаетесь? – это по-прежнему нервировало его. Гермиона улыбнулась. - Что-то вроде того. Северус мягко толкнулся в ее сознание: - Планируешь ли ты сказать им, что мы помолвлены? Она повернулась и улыбнулась ему. - Да, я просто не знаю, подходящее ли сейчас время, чтобы сообщать им еще и это. Возможно, я должна дать им время, чтобы привыкнуть к тому, что вы все живы, поскольку до сегодняшнего вечера они этого не знали. - Верно. Ты знаешь своих друзей лучше. Когда решишь, тогда и скажешь, но, независимо от того, знают они или нет, ты выйдешь за меня после окончания учебы, - Северус послал ей небольшую улыбку. Ее улыбка стала еще шире, а взгляд смягчился. - Ничто не может помешать мне, любимый. Я хочу выйти за тебя замуж и провести остаток своей жизни с тобой. - Да, это действительно раздражает, - сказал Гарри, видя, что они, очевидно, опять мысленно разговаривают друг с другом. Гермиона повернулась к нему. - Извини, это уже привычка. Раньше мы по долгу так разговаривали во время еды. - А вы знаете, что это выглядит так романтично? – спросил Рон, не совсем уверенный, что хотел бы получить ответ. Гермиона улыбнулась. - Вы действительно хотите это узнать? Гарри и Рон обменялись взглядами и покачали головами. - Нет, но... нам очень любопытно, - сказал Гарри. Гермиона усмехнулась. Вы сами напросились. Ее мысль заставила Северуса издать смешок и прижать еще крепче к своей груди. - Мы обсуждали, что будем делать после того, как я закончу школу. Рон нахмурился. - И что? Гермиона усмехнулась, как и Северус. - Мы поженимся, - сказала Гермиона. Все встретили эту новость оглушительной тишиной. Сириус был единственным, кто знал о помолвке и наслаждался ошеломленными переглядываниями за столом. Даже Минерва и Ремус выглядели потрясенным, хотя и знали о паре в течение многих лет. - Извини, что?! - вскрикнул Гарри. Северус с досадой вздохнул, а Гермиона засмеялась…

Глава 39

После того, как волнения по поводу помолвки улеглись, парни ушли. Минерва сказала Гермионе, что сегодня она могла остаться здесь, но с утра должна была быть на завтраке. Она не хотела, чтобы у студентов возникли подозрения от ее отсутствия. Также сказала, что до тех пор, пока она посещает все свои классы и присутствует, хотя бы два раза в день, в большом зале, ей все равно, сколько времени она проводит в доме с Северусом. При условии, что ее оценки от этого не пострадают и все домашние задания будут выполнены в срок. Если кто-то заподозрит, что она покидает замок, то ей придется прекратить аппарировать домой, но Гермиона не видела в этом никакой проблемы, тем более, что у нее снова был хроноворот: Минерва вернула его ей, прежде чем уйти вслед за Гарри и Роном. Хроноворот был необходим ей, поскольку у нее было много занятий и это означало, что ей не будет хватать времени, чтобы провести его с Северусом, а ведь ей необходимо было еще и спать. Северусу не нравилось, что она снова будет использовать хроноворот, учитывая то, что случилось в прошлый раз, но, после того, как она сказала ему, что это было бы прекрасно, он больше не поднимал эту тему, предполагая, что, если что-то пойдет не так, все это только сократит их разницу в возрасте. После того как все ушли, Сириус и Фред все еще оставались в ее доме: они пока что не могли вернуться к миру живых, но были счастливы, что скоро их затворничеству придет конец. Северус поцеловал Гермиону в пустой кухне, а затем отнес в спальню. Утром Гермиона поняла, что проспала. Ругаясь, она быстро приняла душ и переоделась в школьную форму, которую Минерва принесла ей. Быстро поцеловав Северуса, она вытащила хроноворот и отправилась в прошлое, на занятия. Когда она вернулась на несколько часов назад, все еще стоя на том же самом месте, она увидела себя и Северуса, мирно спящих. Она никогда не видела себя спящей с ним и это было великолепное зрелище. Он обнимал ее, уткнувшись лицом в ее плечо и прижимаясь грудью к спине, даже во сне не желая расставаться с ней. Гермиона улыбнулась, очарованная увиденным. Когда Северус слегка пошевелился, Гермиона тихо вышла из комнаты, не желая, чтобы треск аппарации разбудил их. Внизу она столкнулась с Сириусом и после небольшого флирта с его стороны по поводу того, как сексуально она выглядит, Гермиона ухмыльнулась, закатывая глаза, и исчезла с легким треском. Она аппарировала за пределами Хогвартса, чтобы никто не увидел ее появления, и побежала так быстро, как только могла, чтобы успеть на завтрак. Гермиона заметила, что на протяжении всего дня Минерва иногда улыбалась ей. Затем, после возвращения во времени, когда она несколько раз использовала хроноворот, чтобы успеть на все свои уроки и обед с друзьями, она быстро аппарировала обратно в свой дом к Северусу. Так продолжалось в течение нескольких недель и она стала быстро уставать. Гермиона была истощена от уроков, так же как и всеми своими дополнительными часами, которые она добавила, чтобы провести время со своим возлюбленным. Северус заметил усталость в ее глазах, но она утверждала, что все прекрасно. Но он был не единственным, кто заметил это: Сириус заметил, поскольку видел ее по утрам перед уходом, Ремус и Минерва тоже заметили, но сохранили молчание. Гарри и Рон тоже заметили, но, когда они прокомментировали это, она зло сказала им, что все прекрасно. Это заставило их быстро отступить из-за страха ее гнева: она итак была сильной ведьмой, а уж когда злилась... Через неделю, после того, как Гермиона вернулась в Хогвартс, Фред отправился в министерство, чтобы доказать, что он жив. Он рассказал «легенду», что потерял память из-за взрыва: придя в сознание, он бесцельно блуждал несколько дней, пока не наткнулся на домик полный магглов, которые помогли ему. Все это время он жил в мире магглов, не зная, кто он на самом деле. Рассказал, как недавно у него очень сильно разболелась голова, а затем память вернулась. Теперь, когда он знал, кто он, то пошел прямо к Минерве, а затем в министерство. Молли была так счастлива, что он жив, что даже не поинтересовалась, где конкретно он был. Близнецы вновь открыли магазин приколов и Фред был счастлив вернуться к нормальной жизни. Ему постоянно приходилось отбиваться от журналистов, но это стоило того, чтобы снова стать свободным и делать то, что ему хотелось. Поскольку Фред был слишком раздражающим, то было решено, что он первым вернется в «мир живых», в противном случае, один из оставшихся мужчин просто убьет его. Так что, с нерушимой клятвой он никому не мог раскрыть секрет, где был все это время и что другие мужчины тоже живы. К концу третьей недели, тело Гермионы было окончательно истощено и Северусу это надоело. Он целеустремленно направился к ней, когда она пыталась сказать, что все прекрасно, подхватил на руки и отнес в постель. Было еще только начало вечера, но он знал, что для нее прошло уже двадцать часов или больше, если так продолжится и дальше, то она заболеет. Гермиона получала только четыре или пять часов для сна, в то время как за занятиями проводила по двадцать с лишним часов. Он бросил ее на кровать в их спальне, говоря, что, если она вздумает подняться, а не будет спать, то он проклянет нее. Она пыталась спорить, говоря, что ей необходимо сделать уроки, и сто она желает провести время с ним. Он приподнял бровь и поджал губы от гнева, но кивнул, а затем сказал, что приготовит ей чашку чая, который поможет ей сосредоточиться на уроках. Сириус видел, как Северус влил снотворное в чай и ухмыльнулся, говоря, что Гермиона разозлится, если узнает, что он сделал. Северуса это не заботило. Он знал, что потом ему придется иметь дело с ее характером, но это случится после того, как она, наконец, немного отдохнет. Все, что его сейчас заботило, было то, как сильно она себя истощила, делая все, что задумала, не получая достаточного отдыха. Гермиона выпила чай и заснула в течение нескольких минут. Северус вздохнул и укрыл ее, прежде чем спуститься в библиотеку, чтобы почитать. Позже он поднялся к ней, лег рядом и заснул с мыслью о том, что порой она бывает довольно упряма, и чуть усмехнулся, когда понял, что ее странности и упрямство были частью того, что привлекло его в ней в первую очередь. На следующее утро она проснулась и сначала чуть смутилась, но быстро поняла, что он сделал. Гнев мгновенно затопил ее, но прежде чем разбудить его криком, поняла, почему он это сделал. Ее гнев мгновенно исчез и она поняла, что он сделал это только потому, что волновался за нее. Она не могла сердиться на него только за то, что он хотел, чтобы она отдохнула. Гермиона выскользнула из постели, мягко целовав Северуса в губы и стараясь не разбудить, затем использовала хроноворот, чтобы сделать домашнюю работу, а потом снова прилегла рядом с ним, его руки тут же обняли ее, прежде чем она провалилась в сон.

***

Позже, усевшись на кухне, Гермиона быстро пролистывала учебник. Сириус, спустившись на кухню, нашел ее склонившуюся над книгой, но, так как она выглядела намного лучше, то прикусил язык, хотя, он очень хотел узнать, что она сделала Северусу за его маленькую шутку. Гермиона подарила ему легкую улыбку, а затем аппарировала в школу. Тритоны были почти на носу, а это означало, что она тратила дополнительное время на подготовку к ним. Гермиона почти все свое время проводила занимаясь с друзьями, пытаясь помочь им лучше подготовиться к экзаменам и получить хорошие оценки. Через несколько дней она оказалась настолько уставшей, что ее хватало только на то, чтобы добраться до в своей постели в ее факультетской комнате, за несколько часов до рассвета. Ей даже не хватало сил, необходимых для аппарирования к Северусу. Она заметила, как устала за последние дни. Некоторые ночи она провела с Северусом, некоторые в своей факультетской комнате, хотя ночи, проведенные в факультетской комнате, заканчивались для нее кошмарами и она просыпалась в холодном поту. Кошмары, где она видела, как Северус умирает снова и снова, кошмары, где она узнавала, что на самом деле сошла с ума и оказалась в больнице Святого Мунго, а он не пережил войну. Или она просто просыпалась во время кошмара, так и не поняв, было ли реальностью то, что он жив или она только мечтала об этом, а на самом деле снова осталась одна и не было никакого путешествия во времени. Когда она просыпалась, то хотела тут же аппарировать к нему, чтобы убедиться, что он действительно жив. Вместо этого она переводила взгляд на кольцо, которое носила и которое зачаровывала на время школьных занятий, чтобы не вызывать вопросов о том, откуда оно взялось. Если бы не кольцо, то она бы думала, что все это только сон, но у нее не было бы аметистового обручального кольца, если бы Северус не пережил войну. Гермиона знала, что ей нужно больше отдыхать, но ей просто не хватало времени. Она нашла забавным то, что, учитывая, что у нее было устройство, которое позволяло ей управлять временем, она не хотела его использовать. Как-то, с окончанием последнего урока, Гарри отвел ее в угол и сказал, что, если она не отдохнет, он сделает так, что МакГоннагалл запретит ей аппарировать в Хогвартсе. Она была в ярости, от того, что он угрожал ей, но когда Гарри наколдовал зеркало, чтобы она посмотрела на себя, то вздрогнула от увиденного. Гермиона выглядела ужасно: у нее начали формироваться круги под глазами и она очень похудела. - Хорошо, я аппарирую домой и немного посплю, - сказала Гермиона. Гарри нахмурился. - Почему бы тебе просто не вернуться в свою комнату? Если ты пойдешь домой... ты, вероятно, не будешь спать. Если бы ты на самом деле спала, пока была там, то не выглядела бы такой усталой все это время. Гермиона покачала головой. - Я лучше буду спать рядом с Северусом, так как ночи, проведенные здесь, заканчивались кошмарами, в которых я видела, как он умирает. Гарри вздохнул. - Гермиона... если тебе лучше спать с ним... тогда идти к нему. Просто немного поспи, иначе ты убьешь себя, если так будет продолжаться и дальше. Тогда, что же будет с ним? - Ты прав, мне надо отдохнуть, - сказала она ему, обнимая. - Спасибо за заботу, даже, если для этого потребовались угрозы. Гарри усмехнулся. - Без проблем. Для чего еще нужны братья, верно? Я постараюсь прикрыть тебя, если кто-нибудь спросит, где ты… ну, кроме Ремуса или МакГоннагалл, конечно. Гермиона отправились в туалет для девочек и аппарировала оттуда, поскольку он был пуст. Когда она оказалась в библиотеке, то нашла Сириуса, оторвавшегося от книги, которую читал. - Котенок, что ты здесь делаешь так рано? – спросил он, посмотрев на часы и видев, что было только немногим больше трех часов. Он знал, что она использовала хроноворот, так что для нее это могло быть и поздно. Гермиона положила сумку на стол. - Гарри угрожал сдать меня Минерве, если я немного не посплю. - Ты выглядишь как черт, Котенок. Сколько часов ты сегодня провела на ногах? - спросил Сириус, закрывая книгу. Она пожала плечами, открывая сумку и сделала вид, что что-то ищет, чтобы он не увидел ложь в ее глазах. - Не так уж и много. - «Не так уж и много», как я понимаю, означает, что-то около двенадцати или пятнадцати часов, - сказал Северус с порога. Он услышал треск аппарации и пришел узнать, почему она была здесь так рано. Гермиона вздохнула. - Хорошо, четырнадцать часов. Северус кивнул. - Я так и понял, что много. Северус быстро подошел к ней и поднял на руки. Когда она запротестовала, он посмотрел на нее. - Ты устала, тебе необходимо поспать. Если мне придется привязать тебя к кровати, чтобы убедиться, что ты ничего больше не сделаешь, а только будешь спать, то я сделаю это. Сириус ухмыльнулся. - Кто знает, может быть ей это понравится, приятель. Северус зарычал на мародера. - Мне не нужны твои комментарии прямо сейчас. Сириус усмехнулся. - Я просто говорю, может быть ей понравится быть рабыней. Гермиона закатила глаза и скрестила руки на груди, до сих пор находясь на руках Северуса. - Ради Мерлина, я не рабыня. Но даже если бы я была ей, то тебе, Сириус Блэк, я не сказала бы об этом. Что касается тебя, Северус, я уже решила, что лягу спать и хоть немного отдохну. Ты может быть и старше меня, но я не ребенок, - сказала она, глядя на своего возлюбленного и жениха. Северус ухмыльнулся. - Это твой способ сказать мне поставить тебя на ноги? Гермиона почувствовала, как ее губы дрогнули в улыбке, но она боролась с ней. - Ты можешь отнести меня в постель, но не угрожать мне. Ты не осмелился угрожать мне на своем седьмом курсе, так что не сделаешь этого и сейчас. Ухмылка Северуса стала больше. - Тогда я не смел, потому что ты была более сильной, но не думаю, что сейчас ты сильнее, чем я. Сириус поступил мудро, не встревая в разговор и мысленно комментируя его, хотя он наслаждается, наблюдая за двумя спорщиками. Гермиона подняла бровь. - Ты действительно хочешь убедиться, прав ты или нет? - Да, но не тогда, когда ты устала и магически истощена. Если ты хочешь дуэль со мной, то тебе необходимо больше времени на отдых, чем несколько часов сна, - сказал Северус, все еще держа ее в своих объятиях. Гермиона вздохнула. - Прекрасно. Так ты отнесешь меня в постель или поставишь на пол, чтобы я могла подняться по лестнице и немного поспать? Северус отнес ее наверх в спальню, положил на кровать и после быстрого поцелуя вышел. Гермиона спала уже через несколько минут после того, как он закрыл дверь. Он зашел к ней менее чем через час, чтобы проверить и ожидая, что найдет ее пытающуюся сделать домашнюю работу. Найдя ее спящей, Северус облегченно вздохнул и снова вышел. Он опасался, что, если бы нашел ее проснувшейся и занимающейся, то просто придушил бы ее, как обещал себе сделать это в течение многих лет, когда увидел ее снова. Подошло время обеда и, когда он поднялся, то нашел ее все еще спящей и не стал будить. Если она проснется, то будет голодна, но он предпочел бы оставить ее без еды, чем без сна. Хотя с тем, насколько она похудела, ей нельзя пропускать приемы пищи, чем он и планировал заняться, как только она полностью отдохнет. Северусу не нравилось, что она не заботится о себе. Гермиона проспала всю ночь и ни разу не проснулась. Наступило утро и она медленно приподнялась с кровати, Северуса рядом не было. Посмотрев на часы, Гермиона выругнулась: она проспала весь вчерашний день и ночь, плюс сегодняшний день. Встав, она оделась в школьную форму: несколько запасных комплектов она держала в доме, применила чары к своим волосам и добавила заклинание макияжа. Спустившись по лестнице, она вошла в кухню и увидела Северуса, читавшего Ежедневный Пророк. Теперь, когда война закончилась и Рита Скитер больше не писала для него, газету вполне можно было читать. - Доброе утро, любимая. Хорошо спала? - спросил Северус, взмахивая палочкой и левитируя свежесваренное кофе к столу для нее, два кусочка сахара уже были в нем. - Да, только спала слишком долго. Я проспала и не сделала ни одного из моих домашних заданий прошлой ночью, - сказала Гермиона, прежде чем сделать первый глоток. Приглядевшись к ней, он заметил, что тени исчезли из-под ее глаз, она, наконец-то, выглядела отдохнувшей. Северус снова взмахнул палочкой и перед ней появился завтрак: он держал его под согревающими чарами, чтобы тот не остыл. - Я уверен, что ты более чем готова к Тритонам. Кроме того, я уверен, что ты можешь использовать хроноворот, чтобы закончить свою домашнюю работу перед уроками. Тебе был нужен сон. Я очень надеюсь, что теперь ты убедилась, что тебе необходимо больше отдыхать, а не загонять себя, как ты это делала ранее, - сказал он, смотря на то, как она пьет свой кофе. Она кивнула, глядя на пару яиц, свежие фрукты и тост перед собой. - Я не хочу есть, потом что-нибудь перекушу. Северус поднял бровь. - Нет, любимая, ты поешь сейчас, даже, если мне придется заставить тебя. Ты плохо питаешься в Хогвартсе и поэтому так похудела. Я попрошу Минерву приглядеть за тобой, если ты не начнешь лучше заботиться о себе. Без сомнения, она привлечет к этому Молли, а мы оба знаем, что ты бы этого не хотела. Мысль о Молли заставила ее накинуться на тарелку с едой, что вызвало ухмылку на губах Северуса, когда он смотрел на нее. Северус видел Молли в волнении много раз, когда она думала, что любой из ее детей не достаточно заботиться о себе. Северус сам несколько раз испытал на себе ее материнские инстинкты: она была единственной, кто никогда не упрекал его и все время старалась запихнуть в него как можно больше еды. Она была хуже, чем Поппи, а Поппи была очень грозной женщиной, чтобы спорить с ней. Прошло совсем немного времени, прежде чем Гермиона достала хроноворот и вернулась на несколько часов назад, чтобы сделать домашнюю работу, а затем отправиться на уроки. К концу месяца Гермиона убедилась, что ей необходимо больше спать, чтобы компенсировать длительные часы занятий и потерю веса. Ко всеобщему облегчению, она снова выглядела счастливой и здоровой. Она усердно училась, несмотря на то, что Северус сказал ей, что она готова к Тритонам. За это время, Сириус вернулся к публичной жизни. Журналисты роились вокруг него даже больше, чем вокруг Фреда. Единственная история, которую он смог придумать для своего возвращения, заключалась в том, что он не знал, что его оправдали. Говорил, что скрывался в Швейцарии без какого-либо контакта с волшебным миром. Дом на Гриммо и все активы были немедленно возвращены ему. Это не было проблемой, так как Минерва позаботилась обо всем, пока Гарри не окончит школу. Сначала этим занимался Дамблдор, а когда старик умер, то его дело продолжила Минерва. Первое, что сделал Сириус - нашел женщину, готовую развлечься с ним. Затем еще одну и еще, что было совсем не трудно со всеми теми напечатанными историями о чудом выжившем красивый Мародере. Женщины со всего мира присылали ему любовные письма, некоторые вкладывали свои фотографии или трусики, чтобы побудить его быть с ними. И Сириус пустился во все тяжкие, компенсируя годы вынужденного воздержания. Если даже ему были необходимы некоторые зелья, чтобы держать себя в форме, то кого это волновало? Северус остался в доме один, но... ему это нравилось. Главным образом, потому что он хотел быть с Гермионой наедине, когда та была дома. У него не было порыва, чтобы все узнали, что он выжил, не хотел огласки так, как другие. Май плавно перетек в июнь и однажды субботней ночью, Северус сказал Гермионе, что пришло время для их матч-реванша. Она усмехнулась и привела его в комнату, которую они накрыты защитными заклинаниями, на всякий случай. И тогда дуэль началась. Северус был удивлен тем, как много она знала во время их поединка на его седьмом курсе. В то время он не имел навыков, чтобы выиграть у ее, но теперь, да. Час они перебрасывались безвредными заклинаниями, не находя момента, чтобы перехитрить друг друга и проникнуть за щиты. На этот раз, когда он оставил ее в коротких шортах и тонкой маечке, она не пыталась вернуть свою одежду обратно. Не сейчас, так как он видел все ее шрамы и она знала, что он не находит их уродливыми или отвратительными. Хотя сам он быстро вернул исходный цвет своей одежде, так как Гермиона изменила ее на яркие цвета, Северус по-прежнему отказывался выглядеть смешно. Они оба оказались мокрыми после Агуаменти, но в разное время. И ни один из них не воспользовался высушивающим заклинанием, так как они продолжали обстреливать друг друга заклинаниями. Наконец, зная, что он просматривает ее мысли, чтобы увидеть, если она уронит свой блок, Гермиона позволила ему проскользнуть в свои мысли, он не знал, что это была тактическая уловка. Северус подавил ухмылку, интересно, а она поняла, что ее блок упал достаточно, чтобы позволить ему увидеть, как она устала и больше не может использовать беспалочковую магию. Это означало, что она будет пользоваться только палочкой. Он отбил ей заклинание, которое она направила на него, используя свою палочку и уже ставил щит, готовясь отправить новое заклинание, как вдруг почувствовал, что замерзает, а тело перестает двигаться. Она быстро создала мягкий диван позади него, чтобы он упал на него, снова не воспользовавшись волшебной палочкой. Он увидел на ее губах кривую ухмылку и мысленно выругнулся. - М-м-м... думаю, я не слишком устала, чтобы больше не использовать беспалочковую магию, - сказала она, зная, что злорадствует, но была не в состоянии остановиться. - Ты, маленькая шалунья, ты же специально так подумала, зная, что я просматриваю твои мысли? - Северус мысленно обратился к ней, так как не мог говорить. Гермиона усмехнулась. - Да, верно. Немного подло, но... в любви и на войне, все средства хороши, не так ли? - Да. Я не видел ни единого намека в твоих глазах, что ты лжешь. Гермиона пожала плечами. - Не знаю, что тебе сказать, любимый. Я надеялась, что ты не распознаешь ложь в моих мыслях. Думаю, я могу думать о лжи, не говоря о ней. - Планируешь ли ты освободить меня в ближайшем будущем? - спросил Северус, когда обнаружил, что все еще заморожен. Гермиона усмехнулась. - А что я получу, если освобожу тебя? Усмешка плясала в его глазах. - Ну, если ты не освободишь меня в ближайшее время, то, возможно, тебе не понравится то, что я потом тебе сделаю. И это будут не заклинания. - Знаешь, такое заявление как-то не способствует твоему освобождению, - сказала она, скрестив руки на груди. - Я не могу чувствовать тебя, как я сделал это после нашей последней дуэли, если мое тело будет заморожено, - напомнил он ей. - Интересно. Значит, я могу касаться тебя везде, где захочу, а ты не сможешь пошевелиться, - сказала она, снова ухмыляясь. - Да, но ты итак можешь сделать это со мной, если разморозишь. Это будет гораздо приятнее, - отметил он. Гермиона рассмеялась, освобождая его от заклинания. - Заманчивое предложение. Северус поднялся. Он решил не говорить ей, что мог бы освободиться от заклинания, если бы захотел. Это знание еще могло бы ему пригодиться, если она когда-нибудь снова использует замораживающее заклинание на нем и не освободит после этого. Прошло совсем немного времени, прежде чем он выполнил свое обещание. Северус был уверен, что коснулся каждого дюйма ее кожи, как внутри, так и снаружи, используя не только руки. Когда позже она высказала свое мнение о том, что она снова выиграла дуэль, он усмехнулся, прежде чем сказать: - Гермиона, я все еще утверждаю, что в любом случае, выиграл я. Я держу тебя в своих объятиях обнаженной, что, на мой взгляд, означает, что я выиграл. Разве это можно расценивать иначе, чем победу? Ее руки змеей обвились вокруг его шеи, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его. Ее губы коснулись его, прежде чем отодвинулись ровно настолько, чтобы прошептать: - Это только означает, что сейчас опять будет матч-реванш, любимый. Его черные глаза наполнились теплом. - Думаю, ты права, ведьма, - пробормотал он, прежде чем поцеловать ее еще раз и скользнуть руками по ее груди. Он бы с радостью чаще проводил такие дуэли, если конечный результат был бы таким же. Если бы каждый поединок заканчивался в постели, то он не находил ни одной причины, чтобы отказываться от дуэли с ней. Используя эту же логику, если бы каждую дуэль они заканчивали в постели, он знал, что больше никогда и не с кем не захочет поединка. В конечном итоге он может и спровоцировать ее, чтобы получить тот же результат. Наконец, Гермиона собралась сдавать Тритоны. Она была как сумасшедшая в последнюю неделю перед ними, доводя и Северуса до безумия. За три дня до экзаменов, он решил, что с него хватит. Она была лучей, чем кто-либо, кого он знал, в том числе и большую часть профессоров. Не его, конечно, но другой школьный персонал, который часто раздражал его в школе. Она ушла в себя, ни на что не реагируя. Когда он сказал ей прекратить так много заниматься, это не помогло, только спровоцировало спор между ними. Он несколько раз пытался заставить ее образумиться, его челюсти сжимались все больше и больше от ее упрямого заявления, что она могла делать все, что хочет. Расстраиваясь по поводу ее упрямства, Северус, наконец, просто поднял ее на руки и отнес наверх, сказав, что, если она настаивает на том, чтобы довести себя до истощения, он убедится, что дал ей хороший повод для этого. На следующий день Гермионе казалась, что у нее все болит. Северус ухмыльнулся, когда она подошла, чтобы отчитать его и обнаружила, что осталась почти без голоса. Ее страстные крики ночью, видимо сильно напрягли голосовые связки, чтобы она могла сказать ему, что он мог бы сделать со своей ухмылкой. Ярость, которую она пыталась высказать ему, была довольно слабой, учитывая, как ее губы подрагивали в развлечении. Она действительно наслаждалась тем, что он делал с ней ночью, раз теперь хрипит. Гермиона, наконец, сдалась и спросила, есть ли зелье, которое может помочь ей. Это только заставило его еще больше ухмыляться, забавляясь ее раздражением. Он дал ей зелье, за которое она была очень благодарна, а затем отправилась в школу. Глупая улыбка была на ее губах весь день. Сердитая на него или нет, она обнаружила, что отличный секс привел ее в отличное расположение духа. Не говоря уже о фантастических ощущениях, которые он подарил ей, что заставило ее замереть после прибытия в Хогвартс. Она понятия не имела, как ее не расщепило, когда она аппарировала, а ее мысли были направлены на то, чтобы заставить его снова заняться с ней любовью перед уроками. Когда она вернулась домой, он не дал ей шанса открыть книгу, отнеся в постель и настаивая на том, что если она хочет быть истощенной, то пусть ОН послужит этому причиной, а не какие-то глупые книги, которые ей не обязательно читать. Не то чтобы она возражала, так как все, о чем она могла думать во время уроков, так это о том, чтобы еще раз заняться с ним любовью. Гермионе снова понадобилось зелье, но ее это не волновало. На самом деле, она была впечатлена его выносливостью, чтобы снова и снова заниматься с ней любовью без необходимости принимать какое-либо зелье, чтобы сохранить силы. Она принесла свои книги домой за день до экзамена только для того, чтобы убедиться, что он проведет с ней третью ночь подряд, как и две предыдущих, что он и сделал. Северус только убедился, что у него была готова свежая порция зелья для нее, прежде чем она вернулась домой. Сказать, что она была поражена, было бы преуменьшением. Она была впечатлена и полностью удовлетворена. В день экзамена Гермиона была удивлена, что чувствует себя хорошо отдохнувшей, несмотря на то, как страстно она провела до этого три ночи. Но она чувствовала себя очень хорошо и спокойно. Она сдала все экзамены и когда станут известны результаты, не была уверена, что получит «O» за все из них или большинство, но определенно не «Т». Гермиона понятия не имела, чем собирается заняться после окончания школы. Она уже получила предложения от нескольких департаментов Министерства, но еще не решила, принять их или нет. Она не была заинтересована работой в Министерстве. Северус сказал ей, что не надо спешить с решением и она согласилась с ним. У нее было достаточно времени, чтобы решить, чем бы она хотела заниматься, кроме того, чтобы быть с человеком, которого любила. Она уже многое узнала о нем после возвращения, но каждый день узнавала что-то новое. Ей нравилось, каким он стал в ее отсутствие. Были времена, когда она видела мимолетные взгляды того грубого мужчины, которого она знала с детства, а иногда видела, что он все еще был тем мальчишкой, в которого она влюбилась. Но в основном он был комбинацией этих двух. У него были свои способы ведения дел, но он не был зациклен на том, чтобы не попробовать что-то новое. Он был добрым и нежным, но он отнюдь не был простым человеком. Он орал на нее время от времени, когда был раздражен. Иногда она сдавалась, а иногда и орала на него в ответ. Она видела намек на развлечение в его глазах, когда это происходило, что заставило ее задуматься, кричит ли он на нее только для того, чтобы увидеть ее реакцию? В целом, ей нравилось в нем все. Она не могла дождаться выпуска, чтобы больше не покидать Северуса каждое утро. Хотя Хогвартс был для нее как напоминанием о Джеймсе и Лили, напоминанием о пожилом волшебнике, который помог сделать ее жизнь возможной для нее, потому что действительно очень сильно любил их всех. О волшебнике, который помог спасти человека, которого она любила, потому что она не выжила бы без него. Ее ждала бы жизнь, полная боли и страдания от потери Северуса. Сириус и Фред были ее друзьями и их исчезновение сделало больно не только ей, но и многим другим. Эта мысль заставила ее остановиться, в то время как студенты обходили ее, с любопытством глядя на нее. Может быть, она не должна была в такой спешке получать образование? Скоро она уйдет и больше не войдет в Большой зал, где сидела во время приветственной праздничной речи Дамблдора, его речи всегда заканчивались глупыми словами, которые не имели смысла. Или, гуляя по коридору и вспоминая Лили и Джеймса, держащихся за руки в то время как все они рассказывали о своих занятиях. Или, отправляясь в свою факультетскую комнату вспоминать, как Лили увидела синяки на ее бедрах после первой совместной ночи с Северусом. Эта пара стала для нее семьей на несколько коротких месяцев, что она знала их. Или вспоминать старого волшебника, который был ей как второй отец, с его добротой и пониманием. Гермиона всегда будет помнить их всех и будет благодарна им за их роль в ее жизни. Как же это трудно, они все отдалились от нее, после того, как она ушла и это опечалило ее, но она знала, что независимо от того, где она была, она никогда не забудет их и всегда будет любить. Всегда будет благодарна им за то, что имела честь знать их, пока они были живы...

Глава 40

Выпускной бал должен был состояться через несколько дней и Северус знал, что хотел бы присутствовать на нем, чтобы увидеть, как Гермиона получает диплом. Он был в Хогвартсе с первых ее дней и даже, если он пропустил ее последний курс, то все равно хотел присутствовать там в ее последний школьный день. Пока она была на последних школьных занятиях, он отправился в министерство, чтобы доказать, что он жив. Северус не сказал ей об этом ни слова, только потому, что не знал, какой прием получит в Министерстве: он был Пожирателем Смерти и не важно, был ли он шпионом или нет. Вполне возможно, что они просто арестуют его, прежде чем начнут выяснять, а где собственно он был в течение последних двух лет. Почти на каждом шагу ему приходилось останавливаться, так как люди, идущие рядом с ним, чтобы увидеть нового министра и бывшего члена Ордена Феникса, Кингсли Шеклболта, останавливались в шоке, увидев его, так как он давно был объявлен мертвым. Большинство людей держались на расстоянии, не зная, как поступить: они не знали, был ли он другом или врагом. Но когда Кингсли заметил его, мужчина расплылся в широкой улыбке и отказался от обычного рукопожатия, чтобы крепко обнять Северуса, удивленного таким чрезмерным проявлением дружбы. Северус заметил, что он был не единственным удивленным: все вокруг них выглядели ошарашенными при виде счастливого министра, увидевшего темноволосого мужчину. Не многие знали, что эти двое никогда не были врагами, не говоря уже о том, что они были хорошими друзьями. - Северус, как я рад тебя видеть. Откуда ты здесь? Я думал, ты умер во время финальной битвы, - спросил министр. Северус чуть улыбнулся. - Это долгая история, старый друг, и очень длинная. Кингсли улыбнулся, думая о других длинных историях, которые уже слышал от двух других якобы умерших людей и был ошеломлен, увидев их некоторое время назад. - Ну что ж, пойдем в мой кабинет и ты сможешь мне рассказать свою длинную историю за бутылкой огневиски. Северус усмехнулся, скрывая небольшую нервозность, которую чувствовал, находясь здесь. - Веди. Слухи по Министерству разлетелись быстро и репортеры Ежедневного пророка и других изданий ожидали, когда Северус покинет кабинет министра, чтобы получить эксклюзивное интервью с выжившим Мастером Зелий, не говоря уже о желании сделать несколько его фотографий, чтобы доказать, что он действительно жив. А в это время двое мужчин сидели в кабинете Кингсли и пили огневиски. Кингсли терпеливо слушал историю, которую рассказывал Северус, не говоря ни слова и довольно часто прикладываясь к своему бокалу, находясь в шоке, от услышанного. Северус ничего не приукрашивал, рассказывая правду о случившемся. Когда Северус закончил свой рассказ, Кингсли задумался об услышанной истории от темноглазого мужчины. - Это целая история, Северус. Итак... Гермиона вернулась во времени и... теперь ты здесь? Я не знал, что хроноворот может переместить человека так далеко, - сказал Кингсли, все еще в шоке от услышанного. Северус кивнул. - Я тоже никогда не слышал о таком, но это произошло, - сказал он, ожидая, чем эта встреча закончится. Кингсли сидел в молчании несколько секунд. - Так... вот почему Уизли и Блэк пришли ко мне пару месяцев назад. А я все задавался вопросом, как Уизли и Блэк выжили и об этом никто не знал. Северус пожал плечами. - Альбус Дамблдор очень хорошо умел хранить свои секреты. Он купил дом, в котором мы жили все эти последние несколько лет. Сириус уже был там, так как он официально умер в Отделе Тайн. Кингсли нахмурился. - Почему ты не рассказал мне об этом? Ведь ты же знаешь, что я бы сохранил твой секрет. Северус вздохнул. - Чем меньше людей знало о нас, тем лучше мы могли сохранить линию времени от изменений. Пожалуйста, не обижайся на то, что тебя держали в неведении, все должно было быть так, как должно. Ты лучше всех знаешь, что лучший способ сохранить тайну, никому ничего не говорить. Кингсли вздохнул. Он знал это, но ему не понравилось, что его держали в неведении, хотя он понимал, почему Альбус хотел, чтобы об этом знали немногие. - А что теперь, старый друг? Северус поднял бровь и посмотрел на сидящего напротив человека. - Мне тоже это интересно, - он пытался не выдать свой страх о том, что сейчас может произойти, когда министр узнал, что он жив. Кингсли нахмурился. - Ну, если ты ожидаешь парад... то глубоко ошибаешься, - министр усмехнулся. - У нас уже было достаточно парадов. Северус усмехнулся. - Я не в коей мере не хочу парада. Мне просто любопытно, будет ли расследование, так как я был известным Пожирателем Смерти? Попаду ли я в тюрьму за мои преступления? Если так... то мне нужно, по крайней мере, несколько дней, чтобы привести свои дела в порядок. Я полагаю, ты можешь мне их дать, учитывая наше прошлое. Кингсли нахмурился еще больше. - Несколько дней, чтобы решить свои дела? Зачем это тебе? Почему ты решил, что тебя отправят в тюрьму? Твоя невиновность была доказана после войны, не говоря уже о том, что я участвовал в последней битве, когда правда о тебе открылась. Северус удерживал маску спокойствия на своем лице, хотя внутри был весь напряжен. - Так это значит... Кингсли улыбнулся. - Это означает, что ты свободный человек, Северус и волен поступать так, как тебе угодно. Хотя, я уверен, что мисс Грейнджер очень расстроится, если ты пропустишь ее выпускной. Если я правильно понял твой рассказ, вы двое... пара, верно? Северус почувствовал, как его губы изогнулись в улыбке. Он был свободен. Он не был свободным человеком с того дня, как принял темную метку. - Да, мы собираемся пожениться после окончания ее учебы. Молли, я уверен, возьмет на себя всю подготовку к свадьбе, когда узнает об этом. Кингсли усмехнулся. - Даже не сомневаюсь. Только, как хорошо она отнесется к тому, что ты и Гермиона вместе, тем более, что ее так долгого держали в неведении? Северус с мягким смехом представил себе картину, как Молли Уизли узнает, что у нее есть только пара месяцев, чтобы подготовить его свадьбу, но Северус отказывался ждать дольше. Он сказал Гермионе, что у нее есть три месяца после окончания школы, чтобы спланировать свадьбу и стать его женой. В противном случае, Северус всем займется самостоятельно и у нее будет простая церемония в министерстве, так как он итак ждал ее достаточно долго. Гермиона в ответ поцеловала его и попросила не волноваться, она обо всем позаботится сама и станет его женой в назначенный день. После еще небольшого разговора, Кингсли отпустил его, предварительно удостоверившись, что он будет приглашен на свадьбу, даже если церемония состоится здесь, в Министерстве. Северус пожал руку мужчины, обещая доставить приглашение лично. На выходе он был встречен толпой людей с колдокамерами и журналистами, пытающихся заставить его ответить на вопросы. Видя усмешку на его губах и угрожающий блеск в глазах, большая часть раздражающих журналистов прекратили задавать вопросы. Северус чуть не захихикал при виде недоумения на большинстве лиц, он был опасным человеком много лет, и даже сейчас, свободный или нет, они все еще его боялись. Он быстро прошел мимо группы со вспыхивающими колдокамерами, что преграждали ему путь в атриум. Некоторые журналисты еще пытались преследовать его вопросами о том, как он выжил и почему оставался мертвым так долго, как он ушел со вспышкой зеленого пламени в камине. Прибыв в Косой переулок, он быстро аппарировал домой. Северус не хотел, чтобы журналисты последовали за ним. Несколько часов спустя, Гермиона вернулась домой, какая-то бумага была плотно сжата в ее руке, а взгляд показывал, что она очень зла. Северус заметил взгляд и понял, что она узнала, что он сделал и тихо проклял газетчиков за выпуск специального вечернего издания с его лицом на первой странице, прежде чем он получил шанс сам обо всем рассказать ей. - Ты даже не сказал мне! Ты пошел в Министерство и даже не потрудился сообщить мне, что собираешься публично объявить себя живым? А тебе не приходило в голову, что я хотела бы пойти с тобой? Не приходило в голову, что я бы хотела знать, что ты собираешься сделать? – начала она с порога, с каждым новым вопросом повышая голос. Гермиона стояла перед ним в библиотеке, уперев руки в бока, с газетой, по-прежнему зажатой в кулаке и смотрела на него. Северус мысленно досчитал до десяти, когда это не сработало, он начал заново. Он не любил, когда на него кричат, не любил, когда с ним разговаривали, будто он идиот. Его гнев был взят под контроль, чему он был весьма рад, затем он заговорил со слегка прищуренными глазами: - Гермиона, я не один из твоих друзей-идиотов и отказываюсь разговаривать в подобном тоне. И, во-первых, я действительно думаю, что ты хотела бы все знать... - начал он, медленно вставая из-за стола, за которым сидел. Раздражение Гермионы пропало, когда она поняла, что она говорила с ним, как с Гарри или Роном. Это была привычка, которая быстро возвратилась к ней, когда она вернулась. Северус увидел ее небольшое замешательство и мысленно усмехнулся. О, да, моя маленькая ведьма, я не так прост. Ты иногда забываешь, что мне больше не восемнадцать. Подумал он про себя. Он обошел вокруг стола и медленно подошел к ней. - Во-вторых, думаю, что ты могла бы пойти со мной, но у тебя были занятия. В-третьих, я не сказал тебе, потому что не знал, как все пройдет. Я не знал, арестуют и отправят меня в Азкабан или нет. Даже, если ты простила все, что я сделал за эти годы в качестве шпиона, не означает, что и остальные тоже простят. Он остановился перед ней и посмотрел на нее сверху вниз, в то время как ей пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть на него. Северус очень хорошо знал, как такое положение пугает большинство людей. - Как ты думаешь, я бы рискнул тобой, позволяя пойти с собой, не зная наверняка, что это безопасно? Если бы меня арестовали, ты была бы тоже арестована за укрывательство беглеца. Я никогда не буду рисковать тобой. Гермиона сглотнула. Он выглядел очень похожим на человека, которого она боялась, когда была ребенком. - Я не думала об этом. От его довольной ухмылки, она почувствовала, что ее раздражение возвращается. Он не заставит ее отступить. Ее подбородок поднялся, что было достаточно трудно сделать с ее запрокинутой головой, прежде чем она сказала: - Я не думала об этом, потому что знала, что с тебя были сняты все обвинения. Не было никакой опасности твоего ареста. Если бы ты спросил, я бы сказала тебе. Как ты мог знать, что Сириуса оправдали, но не знал, что и тебя тоже? Северус нахмурился. Он не думал расспрашивать ее о самом себе, никто ничего не говорил ему. Гермиона увидела, что его взгляд стал задумчивым и спрятала улыбку, иначе он снова разозлится не нее. - Я не знал, что меня оправдали, никто не сказал мне и я… я не спрашивал. У меня были другие дела на тот момент, - сказал он, глядя на нее, но больше уже не сердясь. - Какие дела? – спросила она, нахмурившись и гадая, что могло быть более важным, чем это. Северус мягко улыбнулся, когда его руки обвились вокруг ее талии. - Ты. Я был больше озабочен тем, чтобы ты была в порядке после битвы. Гермиона тоже улыбнулась. - Да? Он поднял бровь. - Все, что я сделал за эти годы, было ради тебя, моя прекрасная ведьма. После всех жертв и подсчета раненых, больше всего меня беспокоила ты. Кого еще я мог расспрашивать? Гермиона опустила глаза, она не будет с ним спорить. Она знала, что он перешел на сторону Света из-за смерти Лили. Он может быть влюблен в нее, но он слишком сильно любил Лили... всегда любил. Она не возражала, поскольку тоже любила ее, она была для нее словно сестра. Если она должна была делить с кем-то сердце Северуса, то не могла думать ни о ком, кроме Лили. Северус увидел в ее глаза намек на слезы и сомнение, прежде чем она все спрятала. Она сомневается во мне? Думал он недоверчиво. - Гермиона, посмотри на меня. Гермиона посмотрела в его глаза и увидела в них озабоченность. Северус пытался проникнуть в ее мысли, но она скрыла их. - Гермиона, ты думаешь, что я бы жил такой жизнью, для кого-то еще, кроме тебя? Я люблю тебя. Я бы удушил Темного Лорда голыми руками, если бы это был единственный способ помочь или спасти тебя. Гермиона протянула руку и обхватила его щеку. - Я знаю, ты любишь меня, Северус и не сомневаюсь в этом. Я знаю, что ты сделал бы все что возможно, чтобы помочь мне. Северус был смущен. - Тогда, почему ты сомневаешься во мне? Гермиона подарила ему нежную улыбку. - Я не сомневаюсь. Северус ничего не понимал. Если она не сомневаться в нем, то почему сомнение было в ее глазах? Что-то проскользнуло в его памяти, что-то, что он знал, но забыл. Как вдруг… Все, что я сделал за эти годы, было ради тебя, моя прекрасная ведьма. Это заявление вызвало слезы в ее глазах. Северус словно услышал голос Минервы в своей голове, вспомнил разговор с пожилой женщиной на третьем курсе Гермионы, когда узнал, что Гермиона Браун и Гермиона Грейнджер один и тот же человек. Северус, она знала о твоей любви к Лили. Она спасла бы ее для тебя, если бы могла. Слова эхом отдавались в его сознании. Он вспомнил, как читал ее письма и понял, что Гермиона думала, что он любил Лили больше, чем ее. Это было не так, но Гермиона не знала этого. Это то, почему она сомневается. Она до сих пор думает, что я люблю Лили больше, чем ее. Думает, что все это я сделал для Лили, так как это связано с ее воспоминаниями. Она помнит меня, любящего Лили, помнит озлобленного и мрачного человека, каким я был до ее перемещения. Теперь, когда он понял это, то облегченно вздохнул. - Гермиона, есть нечто, что я хочу, чтобы ты поняла. Пойдем со мной, - он взял ее за руку и подвел к столу, где впервые взял ее после возвращения из прошлого. Садясь в кресло и притягивая ее к себе на колени, он позволил ей поудобнее устроиться и продолжил: - Твои воспоминания не совсем правильны и я раздумываю, показать ли тебе свои воспоминания, чтобы ты знала, что изменилось с твоим возвращением. Брови Гермионы в замешательстве приподнялись вверх. Каким образом мой крик заставил его желать показать мне свои воспоминания? Что он имеет в виду под изменениями? - Я не думаю, что понимаю, почему ты думаешь, что я должна их увидеть. Северус нежно поцеловал ее. - Ты находишься в заблуждении от того, что ты знала обо мне, прежде чем перенестись в прошлое и какой я сейчас. Гермиона нахмурилась еще больше. - Северус... я знаю, кто ты. - она все еще не понимала, что он пытается сказать ей. Северус вздохнул. Он не хотел говорить об этом, но ему это казалось правильным. - Я имею в виду человека, которого ты помнишь и все, что он сделал во время войны, потому что любил одну женщину. Понимание, наконец, настигло Гермиону и она опустила глаза, но Северус не позволил ей отвести взгляд. Он приподнял ее подбородок, чтобы она взглянула на него, прежде чем он снова заговорил: - Человек, которого ты помнишь, любил женщину, которая не любила его, но я не он. Я люблю женщину, которая любит меня. Все, что я сделал во время войны, было только ради тебя. Гермиона сглотнула, но все еще молчала и Северус продолжил, когда она так и не заговорила. - Гермиона, возможно, я когда-то любил Лили, на самом деле, я не помню этого. Я даже не уверен, что это действительно была любовь, пока не встретил другую. Знаешь, это яркая и красивая ведьма вошла в мою жизнь во время моего седьмого курса. Она навсегда вытолкнула все мысли о другой ведьме из моей головы. Она наполнила меня настолько, что я больше никогда не думал о какой-либо другой ведьме, только о ней, никогда больше не хотел никакую другую ведьму, только ее. Гермиона улыбнулась и Северус почувствовал облегчение от того, что она начинает все понимать. - Гермиона, я никогда ни одну женщину не любил так, как люблю тебя. Лили не сравнится с тобой. У нее не было ни единой частички меня, тогда как у тебя есть каждый кусочек меня. Ты спрашивала, почему я стал шпионом Дамблдора: я потерял тебя и думал, что это потому, что я Пожиратель Смерти, и твой уход заставил меня полностью перейти на другую сторону. Гермиона нахмурилась. - Но это не то, как... Северус оборвал ее: - Это не так, как происходило раньше, я знаю. Но ты знаешь, почему? Я лучше буду любить тебя, женщину, которая любит меня, а не воспоминания о женщине, которую, я даже не уверен, что действительно любил, и которая, я знал, не любил меня. Меня не волнует, почему так было раньше, поэтому я рад тому, как все обернулось сейчас. Я хочу тебя и только тебя. Я рад, что у меня был хороший повод, чтобы все эти годы бороться на стороне добра и победить. Ты всегда была в моих мыслях, ведь ты тоже боролась, как и я. После войны я очень сильно беспокоился о тебе: я видел твои воспоминания и видел, как тебе было больно, видел, как ты получила каждый свой шрам на теле. Ты все для меня, понимаешь? Гермиона почувствовала, как слезы подбираются к глазам и пыталась бороться с ними. - Я так много всего изменила, Северус, даже слишком. Северус почувствовал, что его гнев возвращается. - Ты думаешь, меня это волнует?! Мне плевать на то, что ты что-то изменила, - он замолчал и покачал головой. - Нет, не так, я рад этим изменениям. Особенно увидев, что ты изменила, просмотрев твои воспоминания. Не кажется ли тебе, что, если бы меня это так сильно беспокоило, то я не нашел бы способ, чтобы остановить тебя от возвращения на моей седьмой курс? Гермиона нахмурилась. - Что ты имеешь в виду? Северус ухмыльнулся. - Я мог бы остановить тебя от возвращения, мог бы предупредить тебя, мог бы попросить Поттера быть осторожнее и не причинять тебе боль. Я мог бы сделать много чего, чтобы ты знала, что может произойти, мог бы что-нибудь наврать тебе, чтобы убедиться, что ты будешь осторожна. А еще ранее, я запросто мог взять твой хроноворот и сломать его, но я этого не сделал. Я убедился, что все осталось таким, каким это было до того, как ты вернулась бы на мой седьмой курс и я доволен изменениями. Как часто человек получает второй шанс? Это то, что ты дала мне, моя милая ведьма: второй шанс, чтобы стать лучшим человеком с лучшей жизнью. Даже со всем, что произошло и привело нас сюда сегодня, все это - лучшая жизнь и я ни на что не променяю ее. По ее глазам он увидел, как лихорадочно заработал ее мозг от его признаний, так что он решил полностью обнажить свою душу перед ней. - Позволь мне кое-что показать тебе, Гермиона. Он встал, позволяя ей занять свое место, и обошел вокруг стола. - Я видел твои воспоминаниями о битве, видел то, что сказал Поттер Темному Лорду о том, что увидел в моих воспоминаниях. То, что вы оба видели. Гермиона сглотнула. Она не хотела, чтобы он знал, что она видела его воспоминания, она не думала, что ему понравится ее вторжение в его личную жизнь. Он хотел, чтобы воспоминания просмотрел Гарри, а не она. Северус видел ее растерянность и слегка ухмыльнулся ее нервному взгляду. - Меня не волнует, что ты тоже видела мои воспоминания. Человек, которого ты помнишь из своего прошлого мог бы существовать, но я не стал им. Когда Гарри разговаривал с Волдемортом, он все рассказал обо мне, в том числе и о моем патронусе. Я знаю, что это часть того, почему ты считаешь, что я любил Лили больше, но позволь мне показать тебе то, что я обнаружил много лет назад, после того как ты оставила меня. Он поднял палочку, направляя ее в центр комнаты. - Экспекто Патронум, - ясно и твердо произнес он. Гермиона смотрела, как серебристо-голубой свет вырвался из его палочки и превратился в выдру, так похожую на ее собственную. Она удивленно смотрела широко раскрытыми глазами на то, так она танцевала и счастливо прыгала, как и ее патронус. Северус посмотрел на нее, увидел пораженное выражение ее глаз и улыбнулся. - Да, это была лань, как у Лили, но после времени, проведенного с тобой, он изменился. Я не знал, почему это произошло, пока я не увидел твоего патронуса. Ее глаза опять вернулись к нему, так как его выдра все еще продолжала танцевать. Но он снова заговорил, прежде чем она могла сказать хоть слово. - Я видел, как ты практикуешься в Выручай-комнате, вскоре после начала твоего шестого курса. Ты не знала, что я уже был в там, тренируясь на манекенах, видимо, у тебя была та же идея, так как ты не казалась удивленной, увидев их, когда вошла в комнату. Думаю, я просто забыл поставить запирающее заклинание, что было совершенно не характерно для меня, но тогда я был расстроен разговором с Альбусом, поскольку мы опять обсуждали то... что он требовал. Он не хотел упоминать о ее письме, в котором она написала ему, что он должен был убить Дамблдора, не хотел, чтобы она знала, сколько раз он подходил к старшему магу и пытался сказать, что должен был быть другой выход. Он не хотел, чтобы Гермиона догадалась, что то, что он был вынужден сделать, до сих пор очень сильно его расстраивало. Она молчала, зная, что убийство старого волшебника преследовало его, хотя, по намеку на грусть, которая наполнила ее глаза, он понял, что ему это не удалось. Не желая, чтобы она была печальной, он продолжил: - Я стоял в тени, под чарами невидимости, чтобы ты не догадалась, что я был там, наблюдая, как ты вызываешь свой патронус снова и снова после того, как он исчезал, пытаясь удержать его дольше с каждым новым вызовом. Я был ошеломлен, когда увидел твою выдру, хотя, теперь мне было, наконец, понятно, почему мой патронус изменился. Он снова мягко улыбнулся, все еще глядя в ее глаза. - Я знал, что патронус может измениться, как это сделал мой. Но это говорит о том, насколько сильно я тебя люблю. Я точно знаю, каждый патронус соответствует человеку, которого мы любим. Я провел несколько исследовании и обнаружил, что только глубокая, истинная любовь и всепоглощающая страсть способны вызвать такие перемены. Когда выдра исчезла, он вернулся к столу, снова занял свое место и притянул Гермиону к себе на колени, чтобы удержать ее, когда она повернулась к нему. Она все еще выглядела немного ошеломленной тем, что только что узнала. Когда она так ничего и не сказала, он снова заговорил: - Я не хочу любить Лили. Я хочу любить тебя, хочу прожить с тобой жизнь, хочу, чтобы у нас была семья. Если ты сожалеешь, что изменила прошлое, то... это почти также как, если бы ты сожалела о том, что любишь меня. Гермиона быстро покачала головой. - Нет, я только говорила, что я сожалею, что у меня не было другого выбора. Я боялась, что ты расстроишься из-за того, что я так много поменяла без твоего ведома или согласия. Северус улыбнулся и погладил ее по щеке. - У меня есть воспоминания, и, хотя сейчас уже слишком поздно, у тебя есть мое согласие. Я не жалею ни о каких-либо изменениях. Гермиона улыбнулась. - В самом деле? Она волновалась о том, что так много изменила в его прошлом. Даже узнав о всех вещах, которые изменились в лучшую сторону, она спрашивала себя, была ли она вправе делать это. Северус кивнул. - Да. Теперь позволь мне показать тебе то, что, возможно, отсутствует в твоих воспоминаниях. Мы должны начать с первого курса, когда я впервые заметил, что ты. Гермиона нахмурилась. - Подожди, ты знал, кто я, уже на моем первом курсе? - она знала, что он знал, кем она была раньше, но никогда не спрашивала, когда точно он узнал это. Он покачал головой. - Не совсем так. Но я узнал тебя, когда ты была отсортирована на Гриффиндор. Я услышал твое имя и увидел твое лицо. Я не знал, что это ты и думал, что это твоя дочь или племянница. Я был очень раздражен тем, что ты оказалась такой же умной, какой ты была на нашем седьмом курсе. Гермиона чуть улыбнулась от этой мысли. Да, это очень раздражало его. - Хорошо, больше никаких важных изменений? Думаю, что Гарри остановил Квиррела от получения философского камня, - сказала она, полагая, что все произошло именно так, в противном случае, все бы изменилось. Северус вздохнул. - Да, он это сделал, - ответил он, думая о времени, когда хотел задушить ее после всего, что видел. – У меня есть идея... знаешь, думаю, будет лучше, если я покажу тебе некоторые основные моменты, но затем мы вернемся к тому, что я хотел сказать тебе. Она улыбнулась и встала с его колен, только чтобы снова оказаться на них. Северус взмахнул рукой, призывая к себе каменную чашу. - Должна ли ты снова пережить это? - спросил он ее, вздохнув. Гермиона ухмыльнулась, но прикусила язык. Она наблюдала, как он вытащил серебристо-голубую нить от виска и опустил ее в чашу. Положив руки по обе стороны чаши, Гермиона оказалась внутри воспоминания. Оказавшись внутри, она увидела, что он стоит рядом с ней, не совсем уверенный, зачем присоединился к ней, но ждал, чтобы начать просмотр. И Гермиона увидела небольшие отрывки из своего прошлого. Увидела себя на распределении и то, как он смотрит на нее в шоке и неверии. Свой первый урок зелий и его глаза, постоянно задерживающиеся на ней. Затем был эпизод, где она стоит с мальчишками, МакГоннагалл, Северусом и Квиррелом и как они смотрят на разгромленный туалет для девушек с валяющемся на полу горным троллем. Гермиона улыбнулась, когда увидела юную себя, утверждающую, что виновата только она одна и как Северус с недоверием смотрит на нее. Она почувствовала, как Северус обнял ее за талию, поскольку они вместе просматривали воспоминание. - Знаешь... - сказал он ей на ухо своим шелковым голосом, вызывая этим у нее дрожь. - Я знал, что ты врешь, только не мог доказать этого Минерве. Гермиона тихо рассмеялась. - Мальчишки прибежали, чтобы найти меня, но тролль нашел меня раньше. Я плакала над... я уже не помню над чем, и даже не знала, что тролль в замке. Потребовался сильный удар дубинкой по голове... они спасли меня в ту ночь. Она почувствовала, как его пальцы слегка сжались на ее талии, но он не сказал ни слова. Потом они просмотрели еще несколько воспоминаний, а она их комментировала. Когда они вернулись в кабинет, Гермиона тихо усмехнулась. - Беспокоишься, что что-то пропустил? Он только посмотрел на нее. - Я хорошо знаю, что пропустил, спасибо. Поттер не знал, что все секреты откроются во время уроков Окклюменцией со мной, не учел, что воспоминания, которые ты отдала Минерве спасут меня. Но, как я уже сказал раньше, мы вернемся к этому позже. Теперь твой второй курс. И снова они оказались в несколько измененном воспоминании. Но, когда Гермиона видела, как часто он посещал ее после того как она окаменела, то улыбнулась и взяла его руку в свою, продолжая смотреть. - Ты даже не знал, что это я, и все же приходил ко мне. Интересно, это является частью того, что изменилось или это было и раньше? Я не знаю, что происходило, когда была окаменевшей, так что это возможно, - тихо сказала она. Он прижал ее к себе чуть сильнее. - Я пришел только потому, что думал, что эта девочка, твоя дочь. Я знал, что должен был защитить тебя... как ты защищала меня на седьмом курсе. Гермиона печально вздохнула от того, что ему столько пришлось пережить в одиночку. Услышав ее тихий вздох, Северус еще крепче прижал ее к себе. Чуть передохнув, он вытащил другое воспоминание. Гермиона увидела свой третий курс и ухмыльнулась, вспоминая все, что тогда произошло. И снова он обнимал ее. Она увидела, как он идет к Минерве и говорит, что думает, что сходит с ума, видела, как Минерва кое-что рассказала ему, когда у нее не оказалось другого выбора, видела его гнев, слышала, как он говорит, что собирается убить ее. Гермиона снова вздохнула, услышав, как он назвал ее эгоисткой. Она знала, что он будет сердиться, но никогда не думала, что он будет сердиться на нее. - Мне так жаль, Северус. Я... я хотела все рассказать тебе, но... Она повернулась в его объятиях, чтобы посмотреть на него. Северус мягко улыбнулся ей. - Я знаю, Гермиона. Я был просто сердит... в основном из-за того, чем мы тогда занимались. Встретиться с четырнадцатилетней тобой и знать, что я прикасался к тебе, любил тебя. На протяжении всего твоего третьего курса я думал о том, сколько мне лет и что ты слишком молода. Это было... ужасно, по правде говоря. Я был зол и мне было стыдно при мысли о том, что я соблазнил свою студентку. - Северус, я не была твоей студенткой, когда пришла на твой седьмой курс. В то время я была старше, чем ты. Если кто-то и соблазнил кого-то, то это я. Ты не имел ни малейшего понятия о том, кто я на самом деле, а я знала, кто ты, знала, что позже ты будешь моим профессором. Сначала я просто хотела быть твоим другом, но затем влюбилась в тебя, - сказала она, надеясь, что он больше не злится по этому поводу. Он ухмыльнулся. - Я знаю, что ты старше, я видел воспоминание Ремуса о твоем двадцатилетии несколько месяцев назад. Он приходил и дал мне посмотреть твою вечеринку, так как знал, что я не мог быть там. Она быстро отвернулась. Черт, он все еще думает, что мне только двадцать. Он мягко заставил ее посмотреть на себя. - Что ты имеешь в виду, думая, что тебе только двадцать? – спросил Северус, ища ее глаза. Она поняла, что не поставила мысленный блок. Черт. Она думала, что держит блок, пока не поняла, что он все еще читает ее мысли и слышал ее проклятие. Вот черт. Подумала она снова, ухмыляясь, пока не увидела, что он тоже усмехается. Гермиона вздохнула и удержала проклятия в своих мыслях. - Я немного старше двадцати лет. Его глаза немного сузились. - Сколько тебе лет? Двадцать один? Она чуть смущенно улыбнулась. - Двадцать два... почти двадцать три, если учесть временя, которое я провела с тобой в 1978. Я очень часто использовала хроноворот, так что я гораздо старше любого школьника. Северус слегка нахмурился: он думал, что был старше ее на двадцать лет, а на самом деле всего лишь на семнадцать и понял, что совсем не против того, чтобы она была старше. Раньше такая разница в возрасте заставляла его чувствовать себя старым развратником. Он пожал плечами. - Хорошо. Итак, тебе уже почти двадцать три года. Как вы отслеживаешь это? Я знаю, ты умна, но даже ты можешь запутаться за такой длинный период времени. Она улыбнулась. - Я все записываю в своем журнале. Это то, как я отсчитываю дополнительные часы и дни, чтобы добавить их к своему возрасту. Его пришлось обновить, когда я вернулась, это заняло несколько часов, так как надо было подсчитать точное количество недель и дней, чтобы добавить их к тем, которые у меня были перед путешествием во времени. Через некоторое время они вернулись к просмотру воспоминания, в котором Северус следовал за Люпином в Визжащую Хижину. Они наблюдали, как Северус из воспоминания посмотрел на Гермиону и выражение его лица стало непроницаемым, когда он увидел ее грязной и с окровавленной щекой, думая, что Блэк причинили ей боль. Затем все погрузилось в темноту. - Кто из вас послал в меня заклинание? Или этого не было в твоем воспоминании? - спросил он ее. Гермиона улыбнулась, но сделала все, чтобы скрыть это. - Думаю, Гарри, или, по крайней мере, именно так я это помню. Он вытащил мою палочку из заднего кармана и я сожалению об этом, так как не хотела, чтобы он использовал заклинание на учителе. Он посмотрел на нее, но ничего не ответил. Затем они наблюдали, как Северус выбрался из туннеля, увидел их и начал орать на них. Наблюдали за ним, когда он понял, что Ремус трансформируется в волка. Руки Северуса сжались вокруг ее талии, также как и в воспоминании, когда он хотел защитить ее от Ремуса, пытаясь удержать на месте. - Я хотел, чтобы ты была в безопасности, - сказала ей Северус на ухо. - Я не мог позволить Ремусу причинить тебе боль. Ты защитила меня однажды и я знал, что сейчас была моя очередь защитить тебя. Гермиона видела, как он делает все возможное, чтобы уберечь ее, видела, как они падают на землю, но он все еще держал ее за талию. Она чуть улыбнулась, зная, чем все закончилась. Затем воспоминание изменилось и она увидела, как он снова разговаривает с Минервой и просит отдать письмо, которое она написала ему, затем он вернулся в свои комнаты. Видела, как некоторое время он сидит в кресле с бокалом огневиски в руке, затем он встал и подошел к столу, чтобы вскрыть письмо… на этом воспоминание прекратилось, они вернулись в библиотеку. Она посмотрела на него с недоумением. - Думаю, остальное я оставлю при себе, - сказал он ей. Она чуть нахмурилась. - Почему? Он слегка улыбнулся. - Я был все еще немного сердит, когда прочитал письмо и не очень хорошо его воспринял. Он не хотел, чтобы она знала, что он разорвал письмо пополам после его прочтения. Выпил еще немного огневиски перед тем как восстановить его, чтобы оно было таким, как прежде. Прочел его снова и несколько слезинок соскользнули с его щеки: он так любил и скучал по ней, а аромат ее духов, который цеплялся за страницы, сводил его с ума. Она молча кивнула. - Хорошо, - она задумалась, как он отреагировал на то, когда читал ее письмо, но не хотела оттолкнуть его: он все еще был слишком замкнутым человеком. Она будет иметь возможность спросить его об этом позже, если же ничего не получится, то это не было таким уж важным для нее, чтобы знать. Она слегка зевнула и это заставило ее понять, сколько же на самом деле прошло времени, пока они смотрели его воспоминания. Северус увидел это и сказал, что остальное они могут посмотреть и позже. После того, как они встали с кресла, он пошел на кухню, чтобы приготовить небольшой ужин и пока они ели, вспомнил, что о чем-то хотел спросить ее, когда она вернулась. То, что не выходило у него из головы с тех пор, как она оставила его еще в семидесятых. Северус тихо спросил: - Ты помнишь ту ночь, когда, наконец, прорвалась сквозь мой блок? Гермиона кивнула. - Да, это была ночь перед моим возвращением. Северус кивнул. - Мне было интересно в течение многих лет, что ты увидела той ночью? Я знаю, ты видела что-то о моих встречах с Темным Лордом и другими Пожирателями Смерти, но ты не сказала мне, что конкретно ты видела. А потом ты ушла и я думал, что это было из-за того, что ты увидела, и именно это заставило тебя уйти. Она потянулась через стол и взяла его за руку. - Я видела день, когда ты получил метку. Видела несколько встреч и тот ужас и отвращение, какие ты испытывал при этом, именно это заставило меня той ночью взглянуть на тебя по другому. Я видела, через что ты прошел и знала, через что тебе еще придется пройти. Я была расстроена тем, что знала, что ты будешь страдать еще больше. Я никогда плохо не думала о тебе из-за того, что тебе пришлось пережить. Он сжал ее руку в ответ. Северус не видел ее печаль, когда она посмотрела на него после пробития его блока в ту ночь, он больше был озабочен тем, какой испугалась она казалась. Но она не сказала ему, что видела в ту ночь, все, что она сказала, было то, что это не имеет значения, но тогда он не совсем поверил ей. А сейчас... сейчас он видел, что этот ужас касался того, что она увидела, а не его. - Ты все еще хочешь практиковать легилименцию и узнать, как ломать блоки? Это может означать, что ты сможешь увидеть больше, чем тебе хотелось бы. Я только хочу, чтобы ты научилась контролировать свою магию достаточно хорошо, чтобы пользоваться ею, как тебе захочется, - сказал Северус, не зная, захочет ли она снова увидеть все страшные вещи, которые он пережил. Гермиона мягко улыбнулась ему. - Северус, я не боюсь того, что могла бы увидеть. Это то, что ты был вынужден пережить, а не то, чего бы ты хотел. Это не означает, что я буду думать о тебе хуже, если вижу что-то, что ты сделал лучше меня. Кроме того, ты сказал, что видел мои воспоминания о войне, в том числе и о том, как я получила все свои шрамы, не так ли? Северус кивнул. - Я еле сдержался, когда увидел, что Беллатрикс сделала с тобой, но знал, что если ты смогла пройти через это, не попросив помощи, чтобы хоть что-то изменить, я тоже смог сдержаться и наблюдать за происходящим. Гермиона вздохнула. - Мне жаль, что ты увидел это. Но это только доказывает мою точку зрения: у нас было то, с чем мы столкнулись в нашей жизни, я имею с виду вещи, которые произошли с нами и они могут быть ужасными. Я не посмотрю на тебя по-другому за то, что ты тоже их видел. Хотя... если я и отреагировала так болезненно, это не из-за того, что ты должен был сделать. Просто меня расстроило то, что ты должен был пройти через все это один, а я не могла быть с тобой рядом, чтобы помочь. Так как они уже покончили с едой, Северус поднялся, осторожно поднял ее на ноги и обнял. Он вздохнул с облегчением, узнав, что выражение ужаса в ее глазах в ту ночь не касалось того, что он сделал. И тогда он понял, что если она когда-либо в будущем увидит что-то, что он сделал, будучи Пожирателем Смерти, это не обернется против него. Оставив посуду мыться саму по себе, они поднялись наверх в спальню. Это был долгий день для них двоих и они нуждались в отдыхе. Со всем, что они разделили в эту ночь, она поняла его намного лучше, как и он ее. Северус знал, что еще многие события произойдут в их жизни и что он должен будет научиться верить, что она любит его достаточно, чтобы быть в состоянии идти с ним дальше. Верить, что она знала его достаточно хорошо, чтобы знать, что он никогда не сделал бы тех ужасных вещей, если бы это было в его силах. Знать, что они любят друг друга достаточно, чтобы решить все проблемы, которые встретятся на их пути или нарушат их жизнь. Когда он погрузился в сон, то был уверен, что все у них будет хорошо, что вместе они проживут счастливую жизнь...

Эпилог

Вот и закончилось обучение Гермионы и ее друзей в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Когда Гермиона поднялась получить свой диплом, она взглянула на все улыбающиеся лица в аудитории. Пришли все Уизли, в том числе и Фред. Сириус появился в сопровождении женщины, которая оказалась столь же скучной, сколько же привлекательной, но никто не удивился, поскольку ожидали именно этого. Ремус сидел на возвышении с другими профессорами, улыбнулся и быстро подмигнул ей, как только она поднялась на сцену. Так же тут присутствовали и ее родители, сидевшие в зале и наблюдавшие, как она получает свой диплом. Минерва сделала все возможное, чтобы они могли присутствовать здесь, так как пропустили слишком много чего из жизни Гермионы, поскольку перед годом финальной битвы она изменила им память. Северус действительно нашел их на последней неделе обучения Гермионы в школе, отменил чары забвения и восстановил все их воспоминания о дочери. Первое время они были очень сердиты на нее, чего и следовало ожидать, но после того, как Северус с помощью Минервы, так как у той было больше терпения, чем у него, все им объяснили, они успокоились, так как поняли, почему Гермиона стерла все их воспоминания о себе. Они ахнули, услышав, что их дочь пережила во время охоты за хоркрустами и позже, во время битвы. Ужаснулись, узнав, сколько опасностей подстерегало Гермиону в год войны, но, опять же, Северус объяснил им, что если бы не ее блестящий ум и верность друзей, никто из них не смог бы выжить и они проиграли бы битву. Гермиона вернулась домой после экзаменов и нашла своих родителей, сидящих в библиотеке с Северусом и Минервой. Слезы побежали по ее щекам, когда ее мама и папа встали и обняли ее. Зная, что Северус сделал это для нее, заставило ее любить его еще сильнее. Позже, после разговора с родителями, когда они остались одни на кухне, она обняла его и поблагодарила. Когда она его целовала, на кухню неожиданно вошли ее родители, которые тут же поинтересовались, что еще они пропустили после стирания памяти. Они не были счастливы узнать, что их дочь встречается с мужчиной вдвое старше себя и который прежде был ее профессором. Но, опять же, с помощью Минервы, они поняли, как это произошло. Хотя ее отец все еще не был уверен, что он был бы счастлив видеть Северуса со своей дочерью. Все это было перед их заявлением о женитьбе, которое привело ее родителей в замешательство. Тем не менее, после объяснения, что Омут Памяти позволяет просмотреть воспоминания другого человека, Гермиона показала им, почему она влюбилась в Северуса. Показала, что на самом деле между ними не такая уж и большая разница в возрасте и, что Гермиона была старше его, когда начался их роман. Затем она показала им, как много Северус сделал для того, чтобы уберечь ее от опасности в течение многих лет, пока она была его ученицей, как много он сделал для всех них. Она не показывала им ничего из того, что могло бы показать Северуса в плохом свете: она не думала, что ее отец хорошо бы отнесся к тому, что Северус часто читал ее мысли. Когда они увидели все, что Гермиона хотела им показать, то были в восторге от того, сколько Северус сделал для их дочери и, очевидно, что он любит Гермиону. Ее папа, наконец, пришел в себя, особенно после того, как Гермиона объяснила, что разница в возрасте не так важна, поскольку колдуны и ведьмы живут гораздо дольше магглов. Было нелегко заставить их принять ее выбор, но, даже если ее родители и не были счастливы от этого, она бы не передумала выходить замуж за Северуса. Она любила его и это было все, что имело для нее значение. Ее родители будут иметь дело с ее выбором и она знала, что, в конце концов, они примут его. Все, что они должны были увидеть, так это то, какой счастливой была Гермиона с Северусом. Итак, она покончила с местом, которое называла своим вторым домом на протяжении стольких лет, местом, за которое она боролась вместе со своими друзьями. Когда диплом был в ее руках, ее взгляд переместился от родителей к человеку, которого она была счастлива видеть на выпускном. Северус. Когда он появился в Хогвартсе, чтобы присутствовать на церемонии, многие люди ахнули, увидев его, шептались, пока он шел к своему месту, и в страхе расступались. Большинство людей знали, что он жив, увидев статью в Ежедневном пророке, но многие были в шоке, воочию увидев его. Несколько студентов нерешительно подошли к нему и сказали, что были счастливы узнать, что он жив. Кроме того, поблагодарили его за то, каким хорошим учителем он был для них: они так много узнали от него, что его замена даже в подметки ему не годится. Сказать, что Северус был потрясен, было бы преуменьшением. Он никогда не знал, что многие ученики на самом деле уважали его. Увидев выражение лица Минервы, как бы говорящее " Я же тебе говорила", заставило его ухмыльнуться и наклонить голову в ее сторону. У него было не так много времени после того, как он прибыл, чтобы сделать больше, кроме как занять свое место и смотреть церемонию вручения дипломов. Он сидел рядом с Сириусом, убедившись, что сидит на противоположной стороне от его спутницы. Действия последнего заставили многих людей перешептываться друг к другом, поскольку дама была широко известна тем, что недолюбливала Сириуса, пока тот не умер. Сириус залился лающим смехом, услышав несколько теорий о том, почему Северус сидел рядом с мародером, но Северус старался не обращать внимания на идиотские высказывания, касающиеся его, и ожидал, когда Гермиона получит свой диплом. Когда он услышал, что называли ее имя, то сел чуть прямее, чтобы иметь возможность наблюдать за ней, идущую к небольшой сцене. Видел, как она смотрит на толпу, останавливая взгляд на лицах и улыбается, смотря на своих друзей и семью. Когда ее глаза встретились с его, он почувствовал, как его сердце учащенно забилось, а ее улыбка стала шире. Она выглядела потрясающе в мантии гриффиндорских цветов, ее глаза сияли любовью, когда она посмотрела на него, прежде чем двинуться дальше, чтобы сесть в свое кресло. Когда все студенты получили свои дипломы, Северус поднялся со своего места. Его глаза нашли Гермиону, когда она вставала с кресла, что-то говоря, обмениваясь рукопожатиями или обнимая сокурсников, прежде чем подойти к нему. Он слышал, как люди вокруг него, начали задавать вопросы. Одни хотели знать, будет ли он снова преподавать в следующем году, некоторые даже пытались завязать разговор с ним, но он проигнорировал их всех. Его глаза не покидали красивой ведьмы, медленно идущей к нему. Когда Гермиона, наконец, подошла к нему, Сириус обнял ее и закружил. Северус сделал все возможное, чтобы не зарычать на этот его выпад, зная, что Сириус сделал это, не только чтобы поддразнить его, но и, чтобы заставить подождать еще немного, прежде чем он сможет поговорить со своей возлюбленной. - Поздравляю, Котенок. Ты, наконец-то, разделалась с этим местом, - сказал Сириус и подмигнул ей, изо всех сил стараясь не рассмеяться при виде явной раздраженности Северуса. – Как планируешь отпраздновать получение диплома? – он специально тянул разговор, чтобы позлить Северуса еще больше. Хотя сейчас они с ним и дружили, ему нравилось поддразнивать темноволосого мужчину. Гермиона нахмурилась. - Сириус, ты прекрасно знаешь, что я делаю сегодня вечером. Молли никому не позволит сбежать с вечеринки из Норы, включая тебя. А теперь, извини меня, но думаю, твой крестник хотел бы перекинуться с тобой парой слов, - она одарила его улыбкой, а Сириус выглядел разочарованным за неспособность задержать ее подольше рядом с собой. Вежливо кивнув спутнице Сириуса, которая раздражала их всех своим высоким голосом и полным отсутствием мозгов, она обошла их и стала подходить к Северусу, отмечая, как быстро люди вокруг него прекратили свои разговоры, как только она приблизилась к нему. Они все ожидали, что он начнет ругаться на нее или просто проигнорирует, как поступил с ними, но были удивлены, когда он говорил: - Поздравляю с окончанием школы, мисс Грейнджер. Гермиона ухмыльнулась. Она знала, что он назвал ее по фамилии из-за того, как много людей было вокруг них. Северус спросил ее в ночь перед выпускным, как она хотела бы, чтобы он вел себя на церемонии и она ответила ему, что ей все равно, если он поцелует ее после получения диплома. Играя роль, она заговорила: - Спасибо, профессор. Я сомневаюсь, что узнала бы столь много, если бы вы так хорошо не учили меня на протяжении многих лет. Северус поднял бровь. - Да? Я слышал нечто подобное от ваших бывших одноклассников. Я рад, что имел возможность... обучать такую великолепную ученицу. Она улыбнулась еще больше от его слов. Северус протянул руку и взял ее за руку, поднял ее и поцеловал. Глаза Гермионы отметили, как толпа вокруг них смотрела на это с широко раскрытыми глазами и смущением, поскольку он был груб со всеми, кто старался заговорить с ним. Это не тот поцелуй, на который я рассчитывала. Подумала она. - Прошу прощения, мисс Грейнджер. Кажется, что вы не в восторге от моего поцелуя, - сказал он, сдерживая смешок. Нет, вообще не устраивает. Подумал он и ухмылка появилась на его лице прежде, чем он был в состоянии скрыть ее. - Почему нет, профессор, это не так, - сказала она, видя, как быстро возросла толпа, окружающая их. Все они обратили более пристальное внимание на разговаривающую пару. Может быть, я должна подождать? Но я не хочу скрывать свои отношения с ним, я не стыжусь этого. Думала она. Как и он. Северус слегка поклонился, увидев вспышку чего-то в ее глазах, но был не в состоянии понять, что это было. Это было похоже на колебания, возможно, даже сомнение, но он не был уверен. - Тогда, позвольте мне исправить мою ошибку. Прежде чем она успела ответить, Северус притянул ее к себе и поцеловал в губы. Толпа сзади громко ахнула, кто-то чуть задохнуться, другие молча глазели на них. Обняв его за шею, Гермиона потерялась в его поцелуе, ее язык скользил по его, одна из его рук запутались в ее волосах, а другой он поддерживал ее спину. Оба забыли о толпе вокруг них, пока, наконец, не услышали, что кто-то посмеивается рядом с ними. - Ради Бога, Северус, оставь хоть что-то для медового месяца, - сказал Кингсли, когда подошел и хлопнул своего старого друга по спине. Его заявление вызвало оживление толпы вокруг них, которая тут же взорвалась возгласами и бормотанием. Гермиона покраснела, подошла поближе и поздоровалась с Кингсли. - Здравствуйте, министр. Кингсли усмехнулся. - Какой я тебе министр? Я думал, что мы друзья. Гермиона улыбнулась и отстранилась. - Да, Кинг, слишком долго мы не виделись. Как у тебя дела? Кингсли обвел толпу взглядом и та разошлась, чтобы сплетничать в другом месте, затем с улыбкой повернулся к Гермионе. - У меня все прекрасно: работа, политика. Я слышал, ты была очень занята в этом году и я все еще жду своего приглашения на свадьбу. Северус усмехнулся. - Ты получишь его одним из первых, как только они будут готовы. Кингсли повернулся к Северусу. - Вы не могли придумать какой-нибудь другой способ объявить о вашей предстоящей свадьбе общественности? Северус ухмыльнулся. - Ты был тем, кто сказал что-то о медовом месяце. Я просто поздравлял поцелуем свою ведьму с окончанием школы. Кингсли покачал головой и усмехнулся. - Поздравлял? Если бы ты поздравлял ее и дальше, все могло бы закончиться чем-то неприличным. Северус усмехнулся, когда Гермиона покраснела еще больше. Их прервали, когда несколько их друзей подошли, чтобы присоединиться к разговору. Все шутили о реакции толпы на поцелуй Северуса и Гермионы, зная, что это появится в Ежедневном пророке к ужину. Прошло совсем немного времени, прежде чем они все переместились в Нору, где Молли сделала все, чтобы перекормить всех. Вечеринка продолжалась в течение часа, прежде чем окончательно закончилась с заходом солнца. Северус и Гермиона аппарировали домой и легли спать, крайне утомленные событиями прошедшего дня. Гермиона уже забрала все свои вещи из комнаты старосты, не то, чтобы у нее их было много после возвращения из прошлого. Ее сундук был полупустым и убран в безразмерную сумку, которую она бросила на стул в начале дня. У нее не было необходимости ехать домой Хогвартс-экспрессом, как и у многих других студентов. Гарри и Рон тоже упаковали свои вещи и Минерва помогла им перенести их домой еще до церемонии, поэтому они тоже не должны были ехать на поезде. Никто из них не был разочарован тем, что упускает свой последний шанс поездки на поезде. Шли недели, за которые Гермиона, Джинни, и Молли потратили много времени, планируя свадьбу как Гермионы, так и Джинни с Гарри. Свадьбы двух друзей, только разделенных на несколько месяцев. Северусу было все равно, какой будет его свадьба, он просто хотел, чтобы Гермиона стала его жена. Как потом оказалось, было очень хорошей идеей поручить подготовку к свадьбе Молли. В день свадьбы, Северус, одетый в смокинг по настоянию Гермионы, стоял у алтаря рядом с Сириусом, который согласился быть его шафером. Мужчины стояли лицом к закрытым дверям, ожидая, когда выйдет Гермиона. Все их друзья и близкие были здесь, в том числе и сотрудники Хогвартса. Северус старался не нервничать, поскольку всегда ненавидел посещать такого рода мероприятия, но он достаточно любил Гермиону, чтобы пройти через это. Он не удивился окружающей его обстановке, поскольку дал Молли Уизли полную свободу делать то, что она хотела. Это оказалось лучшим выходом, принять ее помощь, особенно, когда женщина бросила все свои таланты на планирование его свадьбы. Когда заиграла музыка и Гермиона начала двигаться по проходу, вся его нервозность исчезла, пока он смотрел на свою красавицу. На протяжении всей церемонии он не запомнил ни единого слова официального представителя министерства, так как его глаза не отрывались от ее сияющего лица. Когда пришло время повторить свою клятву, он понятия не имел, как ему это удалось, но она вышла четкой и ясной, произнесенная его бархатным голосом. Тем же голосом, что всегда заставлял ее чуть дрожать и день свадьбы не был исключением. Он был в восторге, когда услышал ее обещание любить его до конца своих дней также, как и он обещал это ей. Северус увидел, как ее руки чуть подрагивали, когда она одевала ему обручальное кольцо на палец, которое соответствовало ее собственному, но она ни разу не заикнулась, произнося свою клятву. Он затрепетал, услышав ее клятву оберегать его и только это удерживало его, чтобы не отвечать на подколки доброжелателей, которые останавливались рядом с ними, чтобы поговорить о церемонии. Когда пришло время, они уехали, чтобы спокойно провести медовый месяц. Две недели, где ему ни разу не придется делить ее с кем-либо еще. Наконец-то он получил то, чего больше всего хотел: время только для них двоих. Когда они вернулись, Минерва послала Северусу сову с просьбой снова занять должность профессора зелий. Гермиона увидела письмо, но воздержалась от комментариев, хотя действительно надеялась, что он снова будет преподавать: студентам был нужен кто-то, чтобы учить их зельям хорошо и правильно. Хотя она ни слова не сказала, Северус был хорошо осведомлен о ее чувствах по этому вопросу. Он знал, что Гермиона думала, что его замена была никудышной. Тогда он отправился к Минерве и провел несколько часов, обсуждая то, что от него может потребоваться, если он снова будет преподавать. После долгих споров, он, наконец, согласился преподавать зелья, но отказался от поста главы Слизерина. Он не хотел, чтобы его ночи были заполнены патрулированиями, а вечера отработками со студентами. Только у Минервы не было никого, кто мог бы взять эту должность на себя: ни один из других сотрудников школы не был слизеринцем. А это означало, что он не сможет покинуть замок на ночь и вернуться домой к жене. Что-что, а с этим Северус не собирался соглашаться. Минерва попросила несколько дней, чтобы обдумать проблему, прежде чем он окончательно откажется от этой должности. Несколько дней спустя, Гермиона получила сову с письмом, где Минерва просила ее о встрече в Хогвартсе. Когда она пришла, Минерва ласково встретила ее и предложила чай. Они немного поболтали о том, какой стала молодая женщина после замужества. Наконец Минерва повернулась к Гермионе и рассказала о причинах ее пребывания здесь. Минерва знала, что Гермиона получила много предложений о работе от министерства и некоторые из них она отклонила. Знала, что Гермиона не взялась бы за любую работу, ведь ей хотелось чего-то, что соответствовало бы ее личности. - Моя дорогая, как ты знаешь, я попросила Северуса вернуться в Хогвартс преподавать зелья, - сказала Минерва, предлагая Гермионе печенье к чаю. Гермиона слегка нахмурилась. - Да, мэм, я знаю об этом. Если вы пригласили меня сюда, чтобы я помогла вам убедить его согласиться... я не могу этого сделать. Это должен быть его выбор. У него итак было мало выбора в жизни, поэтому я не буду помогать вам уговаривать его, когда он, наконец, получил возможность делать то, что хочет. Минерва покачала головой. - О, нет, дорогая, я не прошу тебя делать этого. Я только упомянула об этом, потому что хотела... как ты знаешь... учитель трансфигурации, который преподавал здесь в прошлом году уволился и у меня нет никого на замену. Гермиона нахмурилась. - Я не знала об этом. Минерва улыбнулась. Она специально наняла ту женщину, придерживаясь плана, который сформировался у нее несколько лет назад. - Ну, а как же ты? Я вспомнила, что, когда ты училась на седьмом курсе Северуса, то помогала Джеймсу и Лили Поттер с трансфигурацией, не говоря уже о помощи другим студентам в разное время твоего пребывания здесь. И тогда я подумала, на основании того, что видела, что ты станешь великолепным учителем, и сейчас я спрашиваю, хотела бы ты взять на себя эту должность в этом году? Гермиона была ошеломлена. Никто не становился преподавателем сразу после Хогвартса. - Но... я еще не закончила университет и не получила диплом, к тому же я не училась на это. Как я могу преподавать одну из важнейших дисциплин? Минерва пожала плечами. - Мы обе знаем, что ты в состоянии сделать это. Не говоря уже о том, что тебе помогут друзья в министерстве: мы можем предоставить тебе короткое ученичество в течение лета... а затем устроим экзамен, чтобы увидеть, готова ли ты к преподавательской деятельности. Гермиона подняла бровь и посмотрела на женщину. Похоже, та уже все продумала и, скорее всего уже поговорила с их другом министром. - Так что же сказал Кингсли по этому вопросу? Минерва усмехнулась. - Ты всегда была слишком умной, Гермиона. Кингсли сказал, что если ты согласишься на короткое ученичество с мастером, то он может организовать для тебя экзамен, чтобы ты получила диплом. Гермиона слегка нахмурилась. - Мастером? Но не с тем, который на самом деле учит трансфигурации? Минерва пожала плечами, изо всех сил стараясь казаться беспечной. Признавая поражение, она с легкой улыбкой сказала: - Я подумала, что Северус может показать тебе, что значит быть учителем, но только, если ты сама этого захочешь. Гермиона ухмыльнулась. - Это ваш способ заполучить его обратно? Если я буду в Хогвартсе, тогда и он захочет быть здесь? На этот раз Минерва широко улыбнулась ей. - Эта мысль, возможно, приходила мне в голову... да. Но я бы предложила тебе эту должность в любом случае. Сказав, что она обсудит ее предложение с Северусом, прежде чем принимать какое-либо решение, Гермиона ушла. А также сказала, что пришлет Минерве сову с ответом в течение нескольких дней. Северус не был рад узнать, что Минерва пыталась заполучить его через Гермиону. Старуха, как оказалось, слишком хорошо знала Северуса: он последует за Гермионой в любое место, лишь бы быть с ней рядом. Гермиона сказала ему, что примет предложение Минервы, только, если он действительно захочет вернуться в Хогвартс. Но Северус всегда думал, что Гермиона стала бы великолепным учителем, не говоря уже о том, что это предложение было слишком хорошо, чтобы от него отказываться, и он, наконец, сказал, что она должна принять его. Сам он уже решил, что снова хочет преподавать, узнав, что многие из его бывших студентов были о нем самого высокого мнения. Его сдерживала только Гермиона, но сейчас эта дилемма была решена. Гермиона закончила обучение у Северуса и Минервы, но Северус знал, что это было против правил министерства, позволить учить Гермиону без ученичества. Он не хотел потом иметь неприятности, являясь единственным, кто научил бы Гермиону всему, что требовалось, не хотел проблем из-за людей, говорящих, что он пошел на это просто потому, что она была его женой. Северус снова смотрел, как Гермиона изводит себя, готовясь к предстоящему экзамену в министерстве, и изо всех сил старался не сказать ничего лишнего, чтобы не беспокоить ее. Когда она сдавала экзамен, Кингсли сам наблюдал за ней, чтобы убедиться, насколько хорошо она оказалась подготовлена. Никто не был удивлен, увидев, что Гермиона выдержала экзамен с честью. Когда подошло время, чтобы вернуться обратно в школу, оба профессора Снейпа упаковали вещи, которые хотели взять с собой и аппарировали в Хогвартс, где обнаружили, что Минерва превратила комнаты, в которых раньше жил Северус, в прекрасные апартаменты для них. Начавшиеся занятия заставили всех студентов быть взволнованными и немного бояться, когда они узнали, что Северус снова будет их профессором. Те, кто заканчивал школу годом позже Гермионы, были рады узнать, что она будет их преподавателем. В Большом зале Гермиона сидела рядом с мужем, делая все возможное, чтобы выглядеть более серьезной, но у нее это плохо получалось, особенно, когда она смотрела на него и улыбалась или, когда он одаривал ее игривым взглядом, заставляя краснеть во время еды. Когда наступала их очередь, они вместе патрулировали школу, хотя несколько раз именно они попадались старостам, целующимися в темных коридорах. Северус посмеивался, а Гермиона краснела, когда студенты быстро сбегали от пары, боясь, что потеряют баллы, если будут пойманы ими. Минерва была хорошо осведомлена о том, что происходит в ее школе, услышав однажды, как портреты говорили о профессорах Зелий и Трансфигурации, которых видели целующимися ночью. Это заставило пожилую женщину усмехнуться, но она была рада за них. Северус стал деканом Слизерина и это произошло незадолго до того, как Гермиона была назначена деканом Гриффиндора. Это заставило их патрулировать школу чаще, но оба были довольны тем, как все получилось. Именно во время пятого года Гермионы в качестве профессора, она могла сказать, что Северус хорошо выполнил свою часть сделки: он использовал несколько часов каждый вечер, чтобы научить ее, как лучше читать мысли, а также проецировать их. Во время одного из ночных патрулирований, после того, как они только что закончили страстно целоваться в пустом коридоре, Северус повернулся к Гермионе и задал вопрос: почему всю неделю она защита от него свои мысли. Гермиона улыбнулась. - Я пыталась найти наилучший способ кое-о-чем сказать тебе. Северус остановился и повернул ее лицом к себе. - Любимая, ты можешь обо всем рассказать мне, ты же знаешь, - он готовился к плохим новостям. Если она не сказала ему, что это было и пыталась найти способ, как лучше обо всем рассказать, это не может быть хорошей новостью. Гермиона вздохнула. - Ты... ты помнишь, что сказал мне после того как я вернулась много лет назад? Северус поднял бровь. - Я много чего тогда сказал, Гермиона. Что конкретно ты имеешь в виду? Гермиона покачала головой. - Нет, я имею в виду то, что ты сказал мне ночью, когда я вернулась. Мы... мы заключили сделку, когда ты попросил меня выйти за тебя замуж. Северус пытался вспомнить, он много чего сказал ей той ночью. Все, что он мог вспомнить, было то, что был счастлив от того, что она вернулась. Счастлив, что она все еще хотела его, счастлив, что она согласилась выйти за него замуж. Что еще там было? Видя его замешательство, она продолжила: - Я обещала выйти на тебе, но только, если ты научишь меня проецировать мысли. Северус нахмурился. - Да, и я учил тебя. Ты можешь также хорошо проецировать их, как и я, - он все еще был удивлен тем, как быстро она овладела мастерством: у него это заняло гораздо больше времени. Проецирование или легилименция, она могла пройти почти все его блоки без особых усилий. Гермиона кивнула. - Верно. Ты отлично выполнил свою часть сделки. Северус не понимал, почему она говорит это, если он сделал то, что она хотела. - Итак, я выполнил свою часть сделки, а ты свою, выйдя на меня. Гермиона тихо рассмеялась. - На самом деле, я ее не выполнила. Северус смутился еще больше, когда вдруг вспомнил все, что сказал ей той ночью. С пониманием он ухмыльнулся ей: - Ты права, ведьма, ты не до конца выполнила свою часть нашей сделки. Ты до сих пор не подарила мне ребенка. Ты хочешь попытаться забеременеть? Гермиона улыбнулась. - Нет. Ее ответ еще больше смутил его. - Нет? Ты же понимаешь, что уже согласилась на моего ребенка, - он никогда бы не заставил ее делать то, чего она не хотела, но знал, что она хочет детей. Гермиона кивнула. - Да, я знаю, что согласилась. Он молчал, пытаясь понять, что она хотела ему этим сказать, а затем вздохнул. - Тогда, я не понимаю. Если ты не готова забеременеть, почему ты об этом вспомнила? Гермиона улыбнулась, вспоминая, что он однажды сказал ей, когда намекал на нее ум. Едва сдерживая хихиканье, она, наконец, получила возможность сказать то же самое и о нем. - Северус, мне, возможно, придется взять назад все свои слова о том, что я говорила, какой у тебя блестящим ум, - она гордилась тем, что ей удалось сохранить серьезное выражение лица, когда его глаза сузились от досады. С притворным вздохом она продолжила. – Ну, давай спишем это на то, что твой блестящий ум просто еще затуманен от поцелуев и до сих пор полностью не восстановился, - она боролась с хихиканьем, когда его раздраженный взгляд потемнел еще больше. Она заметила тот момент, когда он понял, что она до сих пор цитирует его, и ухмыльнулся, пытаясь по-прежнему выглядеть раздраженным, но она быстро раскусила его, тоже ухмыльнувшись. Северус бросил притворяться и решил выслушать ее объяснение. - Итак, почему это мой ум вдруг перестал быть блестящим? Гермиона усмехнулась. - Любимый, ты не можешь пытаться сделать то, что уже есть. Ему потребовалось время, чтобы расшифровать ее слова, но когда он, наконец, все понял, его задумчивый взгляд, превратился в недоверчивый. - Ты беременна? Как это возможно, если я точно знаю, что варил для тебя зелья контрацепции? Гермиона была рада темноте коридора, которая скрыла ее покрасневшие щеки. - Я не принимала их. Ну... возможно, я несколько пропустила, - сказала она. Северус приподнял бровь. - Несколько пропустила… как давно? Гермиона пожала плечами, пытаясь скрыть улыбку. - О... последние три месяца. Северус слегка нахмурился. - Ты говоришь мне, что забыла принять зелья за последние три месяца? Или ты говоришь, что решила прекратить прием зелья, не сказав мне об этом? Гермиона чуть улыбнулась. - Второй вариант, любовь моя, - когда она увидела его раздраженный взгляд и поняла, что он вот-вот начнет ворчать по этому поводу, продолжила. - Я не говорила тебе об этом по уважительной причине. Он вздохнул, прежде чем спросить: - По какой такой причине? - он желал, чтобы она объяснилась как можно быстрее, иначе он просто задушит ее, как ему иногда этого хотелось в течение многих лет до ее возвращения. Он был счастлив узнать, что она беременна, но не рад, что находился в неведении о ее попытке забеременеть таким образом. - Я не хотела тебя обнадеживать понапрасну, пытаясь забеременеть, только для того, чтобы потом узнать, что не могу иметь детей. Со всем, что случилось во время войны... было возможно, что я могу оказаться бесплодной, - тихо сказала она. Это было то, что Поппи однажды сказала ей после финальной битвы, узнав, как долго Гермиону пытала Беллатрикс. Тем более, что она не обратилась за медицинской помощью после всего, что перенесла в течение того безумного года. Северус вздохнул. Он знал, что она имела в виду, знал, что люди, которые долгое время были подвержены пыткам или проклятьям, могли не сразу обнаружить их последствия, которые появляются в течение последующих лет. Часть его до сих пор жалела, что он был не в состоянии иметь дело с Беллатрикс лично и не только потому, что эта женщина сделала с ним, когда он был шпионом, но больше потому, что она сделала с его женой. Потянув ее за руки, Северус нежно обнял ее. - Значит, ты беременна. Северус не желал останавливаться на причинах Гермионы, почему она скрыла, что не принимает зелья. Он знал, что ее воспоминания о той ночи были болезненными: они до сих пор иногда преследовали ее во сне. Когда-то он завидовал Ремусу за то, что тот был в состоянии обнимать ее после кошмаров, чтобы успокоить. Но, став впервые свидетелем того, как она выглядит после пробуждения от кошмара, он больше не завидовал волку: это было ужасно. Видеть, что кто-то, настолько заботливый и светлый, как Гермиона, похож не привидение, было ужасно и душераздирающе. Хотя кошмары были редки, он был благодарен оборотню за то, что в прошлом тот был рядом с ней, поскольку сам он не мог себе этого позволить. Гермиона отстранилась и мягко улыбнулась человеку, которого любила. - Да, - сказала она, напоминая ему, что в то время как он не знал, что она не принимает зелье, он все же участвовал в создании их ребенка. Северус наклонился и коснулся губами ее губ. Он нежно целовал ее, тогда как его сердце наполнилось пониманием того, что она носит его ребенка. Одна его рука гладила ее по спине, а другая запутались в ее волосах. Это произошло как шестом году преподавания Гермионы в школе, когда префекты натолкнулись на них, целующимися в коридоре, тогда когда они должны были в это время патрулировать школу. Но ничто не могло омрачить счастья Северуса от того, что Гермиона беременна, он даже не накричал на них, а просто сказал, чтобы они убирались, прежде чем снова поцеловать свою улыбающуюся жену. Счастливые родители быстро закончили свое патрулирование той ночью. На следующий день у Гермионы начались схватки. Была середина урока и она читала лекцию пятому курсу, когда вдруг почувствовала, что ее одежда стала влажной и обнаружила, что стоит в небольшой луже. Ее первой мыслью было, что еще не время: у нее было еще три недели, прежде чем она должна была родить. Ее ученики сначала подумали, что она описалась и начали хихикать, когда Гермиона в замешательстве стояла и смотрела на лужу под собой, когда одна девушка с Равенкло, у которой было несколько младших братьев и сестер быстро встала, бросилась к профессору и крикнула остальным, чтобы они нашли мадам Помфри и сказали медиковедьме, что у профессора Снейп отошли воды, а сама подвела Гермиону к ее столу и усадила в кресло. Девушка показала своей любимой учительнице, как правильно надо дышать, а Гермиона тем временем старалась не ухмыляться, развлекаясь поведением молодой ведьмы, но все ее мысли о развлечении быстро исчезли, когда она почувствовала первую схватку. Северус стоял в середине своего собственного класса, когда раздался стук в дверь. Раздраженный, что его прервали, он быстро подошел к двери и распахнул ее. За дверью оказался пятикурсник и Северус осведомился, почему он побеспокоил его во время урока. Хаффлпаффец, которого Поппи послала к Северусу, сделал все возможное, чтобы остановить дрожание ног, когда он, заикаясь через слово, пытался что-то объяснить профессору Зелий. - Я... я… и-и-извините, сэр... но мадам Помфри попросила... меня... Северус с досадой вздохнул. - Давайте быстрее, у меня сейчас урок. Мальчик громко сглотнул, прежде чем снова сказать: - Она послала меня, чтобы сказать вам, что... профессор Снейп в Больничном крыле. Северус на мгновение уставился на мальчика. Я не в Больничном крыле... ой черт. - Вы имеете в виду мою жену, правильно? – он сделал все возможное, чтобы не показать внезапного беспокойства, которое он ощутил. Что-то случилось на ее уроке? Но она знает, что не должна показывать какие-либо заклинания сейчас. Когда мальчик кивнул, не в состоянии снова говорить, увидев, как челюсти его самого опасного профессора сжимаются, боялся, что тот сейчас накричит на него, но Северус, развернувшись на каблуках, обратился к классу: - Все свободны. Когда никто не двинулся с места, он крикнул. - Вон! Сейчас же! - со взмахом палочки, те студенты, которые не успели выбежать из класса достаточно быстро, были выброшены за дверь. Домашнее задание мгновенно появилось на двери, поскольку все студенты все еще стояли за закрытыми дверями класса. Северус отправился в больничное крыло и услышал, как Гермиона стонет от боли. Это заставило сердце Северуса сжаться от страха, когда он побежал туда, откуда доносился этот звук. Распахнув занавеску, он обнаружил, что Гермиона лежит на кровати, хватаясь за живот, а Минерва пытается успокоить ее словам, убирая прилипшие волосы с лица. Поппи была занята, произнося диагностические заклинания. - Гермиона, что случилось? – спросил он, подходя к ней и беря за руку. - У меня отошли воды, - процедила она сквозь зубы, когда новая схватка накрыла ее. Северус посмотрел на Поппи, когда ведьма закончила свои манипуляции. - Ну, что? Поппи улыбнулась. - Все идет так, как и должно. - Что, черт возьми, это значит? – зарычал Северус, ему не нравилось видеть свою жену, корчащуюся от боли. Поппи фыркнула. - Не надо рычать, Северус. Это означает, что она почти готова. Гермиона пробормотала что-то, что никто из них не понял и Северус быстро произнес заклинание, чтобы попасть в мысли своей жены. Услышав ее мысли, адресованные Поппи, Северус решил, что было очень хорошо, что медиковедьма не слышала того, что она сказала. - Разве ты не можешь дать ей обезболивающее зелье? – попросила Минерва, понимая, что Северус просто расстроен, видя, что Гермионе больно. Поппи кивнула. - Да, сейчас я могу дать ее что-нибудь от боли, но раньше обезболивающее нельзя было давать, потому что я должна была быть уверена, что нет никаких осложнений. Северус удержал, готовый сорваться с губ гневный шепот в сторону медиковедьмы, поскольку та не дала Гермионе обезболивающее, так как знал, что Поппи сделала бы это, если бы могла. После того, как зелье было выпито, Северус сел в изголовье постели за женой, пытаясь помочь поддержать ее, когда она прижалась к нему. В надежде помочь облегчить боль, он начал нежно поглаживать ее живот, зная, что это ей нравилось, поскольку делал это в течение всей ее беременности. Гермиона вздохнула с облегчением, когда его руки начали гладили ее по животу, и Северус почувствовал, как беспокойство внутри нее отступает, зная, что таким образом он помогает ей. Через несколько часов схваток, кряхтя, постанывая от боли и проклиная всех находящихся в комнате, Гермиона произвела на свет маленького мальчика с каштановыми волосами, как у нее и почти черными глазами, как у Северуса. Логан Тобиас Снейп весил семь фунтов и девять унций. Поппи покинула молодых родителей после выполнения всех своих диагностических заклинаний, чтобы убедиться, что с Гермионой все в порядке после родов. Она была рада видеть улыбки обоих родителей, когда они смотрели на своего сына. Минерва постояла рядом с ними несколько минут, перед тем, чтобы тоже уйти, зная, что Гермиону хотят видеть все ее друзья и родители. После ее ухода, Больничное крыло наводнили посетители. Поскольку Ремус тоже был преподавателем, он был первым, кто посетил их и поздравил усталую Гермиону и все еще улыбающегося Северуса с сыном. Северус никак не мог отпустить своего сына и не был готов сделать это, когда Ремус попросил подержать ребенка. Гермиона тронула его за плечо и тихо сказала, что у них будет еще много времени в дальнейшем, чтобы провести его с сыном. Северус неохотно передал своего ребенка Ремусу, когда один за другим вошли все их друзья, чтобы увидеть новорожденного. Даже родители Гермионы появились в Больничном крыле после того, как Минерва сообщила им о рождении их внука. Они были в восторге и не только обняли Гермиону, но и Северуса. Через несколько недель Гермиона вернулась к преподаванию: Минерва заменяла ее, когда она поправлялась после родов. Домовые эльфы, помогающие с детьми другим сотрудникам, с радостью заботились о Логане, пока его родители учили студентов. В Большом зале появился маленький детский стульчик, когда Логан начал есть твердую пищу и некоторые из старшекурсников подходили спросить, можно ли им позаниматься с ребенком, пока их профессора не покушают. Северус всегда следил за теми из студентов, которые развлекали его сына, но знал, что Логан был в безопасности. Они любили играть с его сыном и достаточно боялись Северуса, чтобы не рисковать и не причинить ему боль. Логану было почти четыре, когда однажды ночью Гермиона повернулась к Северусу и спросила, включает ли их сделка только одного ребенка. Понимая, что жена хочет еще одного ребенка, Северус быстро остановил прием ее противозачаточных зелий. Северуса и Гермиону стали часто замечать целующимися в коридоре, прежде чем они уходили обратно в свои комнаты, хотя несколько раз они позволили своей страсти обрушиться на них прямо в классе зельеварения: тогда он опрокидывал ее на ближайший стол или прислонял к стене, чтобы любить. Это погружало его в воспоминания, когда он проходил по классу и приближался к столу или стене, к которой он прижал жену или слушая свой голос, эхом отдававшийся от стен и вспоминал, как она стонет его имя, сотрясаясь в экстазе у него в руках. Его губы слегка кривились в полуулыбке, пока он продолжал свою лекцию, в результате чего его ученики задаваться вопросом, от чего он улыбается, но, тем не менее, никто его об этом не спрашивал. После пятого дня рождения Логана Гермиона родила девочку. Маленькая Саманта Лили Снейп пришла в этот мир прекрасным летним утром. Проведя всю ночь в трудах, Гермиона спала на протяжении большей части всех посещений, а вот Северус не спал, чтобы увидеться со всеми своими друзьями и в страхе за свою прекрасную дочь. Ее волосы были темными, как у отца, а глаза бледно-голубыми, хоть Поппи и поклялась, что они изменятся. Северус в это не очень-то и поверил, так как глаза сына соответствовали его собственным начиная с рождения, но в течение месяца или двух они изменили свой цвет на шоколадный, как у Гермионы. Оба родителя были очень горды, когда Логан поступил на первый курс в Хогвартс. Северус был слегка самодовольным, когда его сын присоединился к его факультету, но Гермиона усмехнулась и напомнила ему, что, хоть Саманта и говорит как отец и, что у нее темные волосы и бледная кожа, характер у нее материн, то, вероятнее всего, она попадет в Гриффиндор. Самодовольная усмешка Северуса на мгновение исчезла, прежде чем он пожал плечами и сказал, что его это не беспокоит до тех пор, пока его дети не попадут в Хаффлпафф. Гермиона была вынуждена согласиться с ним. Именно в первый год Логана в Хогвартсе, Гермиона пришла к Северусу перед ужином и сообщила, что узнала, что снова беременна, хотя клялась, что не пропустила ни одного приема зелья. Северус подавил ухмылку, решив не говорить жене, что он не давал ей противозачаточные зелья, вместо этого она пила витаминное, которое выглядело и было на вкус как ее противозачаточное. Хотя часть его была удивлена, что даже при всем сходстве в зельях, она не поняла, что это не контрацептив. Она была великолепна в зельях и должна была заметить небольшие различия. Но он понял, что она полностью доверяла ему и не думала ставить под сомнение то, что он говорил, но он все еще был слизеринцем. Куда еще можно было направить свой блестящий ум и хитрость? Абсолютно никуда, кроме как мучить студентов, конечно. Это заставило его задуматься, а не Фред ли Уизли так повлиял на него, после того, как он долго жил с ним под одной крышей, прежде чем Гермиона вернулась к нему. Хотя в другое время, эта мысль насмешила бы его и он выкинул бы ее из головы. Нет. Он так решил. Северус думал, поскольку Гермиона не сказала ему, когда перестала принимать зелье с их первым ребенком, ему не нужно, чтобы она знала, что он сделал. Если бы он намекнул ей на третьего ребенка, она, возможно бы, согласилась, но он просто не дал ей времени, чтобы подумать об этом. Когда родился их второй сын, Ксандр Лиам Снейп, который был точной копией своего отца с его темными глазами и волосами и с бледной кожей, Гермиона сказала Северусу, что полностью выполнила свою часть сделки. Он был счастлив со своими двумя сыновьями и прекрасной дочерью, так что не имел никаких жалоб. Шли годы, Гермиона и Северус учили своих детей вместе с другими студентами. Оба делали все возможное, чтобы не только не показывать фаворитизм, но и были немного строже со своими детьми, чем с другими студентами. Саманта попала в Гриффиндор, к радости Гермионы, а Ксандр в Слизерин, что заставило Северуса ухмыльнуться еще раз оттого, что его сын попал на его факультет. Оба мальчика показали не только хитрость отца, но и ум своей матери. В Саманте тоже было немного хитрости отца, но она была больше похожа на мать не только лояльностью к своим друзьям, а также мужеством и умом. К большому ужасу Северуса, все его дети были немного Всезнайками, взяв от Гермионы ее жажду знаний. Это заставляло его жену торжествующе ухмыляться, когда он вздыхал, видя это ее качество в своих детях. Когда Минерва окончательно ушла из Хогвартса, Северусу предложили работу в качестве директора, но отказался. Однажды он взял эту роль на себя и никогда больше не хотел ее снова. Слишком много воспоминаний о том, что он должен был сделать для того, чтобы получить директорское кресло, заставило его отказаться. В конце концов, спустя несколько лет Гермионе был предложен этот пост и она с радостью приняла его. Северус не беспокоился о том, что его жена теперь босс не только дома, но и на работе, особенно, когда она пыталась наверстать с ним то, что пропустила из-за слишком большой горы накопившихся дел. Это сделало их сексуальную жизнь еще лучше и заставляло Северуса улыбаться немного больше, после каждой такой встречи. Гермиона вошла в историю Хогвартса как самый молодой директор, но ни один из их друзей или домочадцев не был удивлен этим. Их жизнь продолжалась и хотя она не всегда была гладкой, это была долгая жизнь, которую они разделили вместе, как и предсказывал Северус много лет назад. Они смогли не только видеть друг друга, но и их дети тоже, пока находились в школе или в их доме во время каникул. Северус никогда не думал, когда он смотрел на свою красивую жену, что, когда впервые встретил ее в лазарете во время своего седьмого курса, это было то, что изменит его жизнь, но он ничего не находил в себе, чтобы сожалеть хоть об одном дне после встречи с ней, даже ожидание более двадцати лет. Даже сейчас, когда он смотрел на лицо своей спящей жены, на женщину, с которой он прожил почти двадцать лет и все еще не мог держать свои руки при себе, находясь рядом с ней, Северус не мог ждать, чтобы увидеть то, что будущее приготовит для них. Как бы там ни было, он был готов принять все, если Гермиона будет рядом с ним. Она действительно была его прошлое, настоящее и будущее.

Конец

Не забудьте оставить свой отзыв: https: //ficbook. net/readfic/1951306

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 14 15 1617