Марк Твен. Часть 2

В моей жизни было много вдохновений. Я хотел бы сказать, что самым большим вдохновением из всего, что я встречал, делал – это была негритянская община. Я вырос в Ганнибале. Я вырос среди негров, и они были самыми добрыми людьми, из всех что я встречал во время своих путешествий, во всей моей жизни на земле. У них была душа, как у немногих других, которых я встречал. Я имею в виду, у них была глубокая душа. Может из-за страданий и гонений, через которые они прошли. Они прошли через рабство. И да, это объединило их вместе, как ни одну другую семью на земле во все времена. Их страдания вынудили их углубиться внутрь, искать в жизни что-то больше, чем, то, что вы просто видите своими глазами и слышите вашими ушами. Их связь была глубокой, душевной и возможно основанной на настоящих суровых испытаниях, с которыми они смирились, но ушли глубоко в себя.

Да, многие из них были религиозными, но это были не те религии, о которых вы обычно думаете. Они создали свою собственную религию, как бы основанную на религии хозяина, и в тоже время как бы обмануть хозяина. У них было глубокое чувство Бога и религии и, ох, я помню, как в первый раз пришел в негритянскую церковь на воскресную службу. Я проскользнул через заднюю дверь, я боялся, что они выгонят меня, потому что я был просто белым мальчиком, но они этого не сделали. Они подмигнули мне и жестом пригласили меня зайти и сесть рядом с ними и радоваться Господу. Я не знал, что такое Господь, да меня это совсем не волновало, но мне понравилось их пение. Мне понравилась их душа. Мне понравилась глубина их сердец.

Они очень сильно повлияли на меня, они вдохновили меня в моем писательстве больше, чем другие личности или группы людей, с которыми я когда-либо работал. Я любил этих людей. Я помню, что не так часто молился Богу, потому что решил, что Бог и так знает достаточно, ему не нужны мои вопли к нему с моими молитвами. И я просто считал, что Бог заставит всё работать на меня. Но время от времени, когда всё действительно было тяжело, я был готов встать на четвереньки и прочесть несколько молитв.

Я помню один раз, когда я был ещё маленьким мальчиком, я молился Богу и сказал: «Господи, не мог бы ты меня сделать негром, пожалуйста. » И я ждал и ждал. Но ничего не происходило. Я подходил к зеркалу, смотрел, но ничего не происходило. Я просто решил, что Бог был занят тогда и не услышал мою просьбу, но представил, что рано или поздно, в один из дней моей жизни я внезапно превращусь в негра, что я по-настоящему с нетерпением ждал. Эти люди через многое прошли. Эти люди стали объектом самых жестоких злодеяний, которые когда-либо мог совершить человек. И это самое худшее – быть рабом, сначала для себя, а потом для другого.

Я так и не превратился в негра, хотя я очень хотел, и мне всегда были дороги эти самые прекрасные люди в моей жизни. Они показали мне, что в душе есть намного большее, что большинство людей никогда не обнаружат. Никогда не было никакого смысла, чтобы люди одного цвета кожи подвергались дискриминации и страданиям от людей с другим цветом кожи. Я понимаю, что иногда вам не нравятся люди из другой деревни, потому что существует конкуренция. Но, знаете даже крысы, даже белые и серые крысы не видят разницы между собой. По какой-то причине люди склонны видеть различие, и это одно из самых больших огорчений в моей жизни, когда я, путешествуя, видел, что не только негры подвергались дискриминации и страдали от этого. Я видел тоже самое в других культурах и это всегда шокировало меня и удивляло, почему Бог просто не проснётся в один день и просто не сотрёт их всех с лица земли и не освободит от дискриминации. Но полагаю, что Богу нравится позволять людям делать всё, что они хотят большую часть времени.

В моей жизни было много трагедий, больше, чем я даже осмелюсь подумать, но радости было больше. Я потерял сына в очень раннем возрасте – Лэнгдона. Это было так тяжело, больше для моей жены, чем для меня. Тогда я много путешествовал, и именно жена пережила его болезни и смерть, и это вызвало … (он вздыхает) … это вызвало пропасть, отдаленность между мной и моей дорогой Оливией.

Я действительно сделал Оливии предложение, но думаю два или три раза она отказывала мне. Но я настаивал, и я очаровал её. Хм. Я настолько её очаровал, что даже её отец в конце концов был вынужден уступить и позволить мне взять в жёны Оливию. Они происходили из лучшей семьи, чем я. Они были с востока, а я из худшей части Америки. Но наконец она приняла моё предложение руки и сердца, и когда случилась эта смерть Лэнгдона, это было так тяжело, слишком тяжело даже думать об этом, писать об этом, слишком тяжело вообще что-либо делать. И, конечно же, я сделал то, что ни один мужчина не должен был делать в подобных случаях, я опять отправился путешествовать на несколько месяцев, оправдывая этот поступок необходимостью уехать, чтобы заработать деньги для семьи.

Смерть была одним из основных событий в моей жизни. Дорогая Оливия умерла раньше меня, и когда она умерла, я даже хотел уйти вместе с ней. Я так нежно её любил. Она была единственной, кто поддерживал моё сердце. Несмотря на всё, что я видел в своей жизни, несмотря на все трудности, которые у меня были, она поддерживала моё сердце. Я так нежно её любил.

На своём пути я потерял ещё двоих детей. Мы потеряли Сьюзи, мы потеряли Джин, и я не думал, что когда-нибудь смогу оправиться от этого. Каждый раз я оказывался в состоянии депрессии, задаваясь вопросом: «Почему, почему? Почему? Зачем Бог вообще придумал эту штуку под названием смерть? Почему мы должны умирать? Почему Бог допускает, чтобы такое случалось с мужчиной, женщиной или ребенком? » Смерть. Одно дело, если ты на войне. На войне есть смерть, и кто-то даже может утверждать, что в некотором роде это почётная смерть, хотя я бы с этим поспорил. Но тогда просто смерть, смерть от болезни, смерть при родах, в конце концов смерть от старости – в этом нет никакого смысла.

Однажды я собираюсь поговорить с Богом об этом, но до сих пор мне не удаётся записаться к нему на приём. Я собираюсь сказать: «Дорогой Бог, жизнь прекрасна на планете Земля, по большей части, но да, есть вещи над которыми ещё нужно нам поработать. Но давай поговорим о смерти. Это так печально, может не для тех, кто умирает, но для тех, кто ещё остался. Не могли бы мы придумать что-нибудь более креативное, чем смерть от болезни или от старости? Разве мы не можем просто спустить с неба большую колесницу и устроить огромный праздник, а вокруг ангелы, играющие трубы и подарки для всех? » И потом ты просто садишься в эту колесницу, машешь всем на прощанье и говоришь: «Увидимся на небесах» или где-нибудь ещё. «Увидимся позже». Думаю, это был бы более подходящий способ справиться со смертью. Я поговорю с Богом об этом. Я сделал себе заметку.

Марк Твен. Часть 2

.
Время уходить

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒