СОНЕТ ИТАЛЬЯНСКОГО ТИПА Судный день

Раскроется серебряная книга,
Пылающая магия полудней,
И станет храмом брошенная рига,
Где, нищий, я дремал во мраке будний.

Священных схим озлобленный расстрига
Я принял мир и горестный и трудный,
Но тяжкая на мне теперь верига,
Я вижу свет… То день подходит Судный.

Не смирно, не бдолах, не кость слоновью
Я приношу зовущему пророку –
Багряный сок из виноградин сердца,

И он во мне поймет единоверца,
Залитого, как он, во славу Року
Блаженно – расточаемую кровью.
Н. Гумилев, 1909.

Sonetto di risposta

Не верь, поэт, что гимнам учит книга:
Их боги ткут из золота полудней.
Мы – нива; время – жнец; потомство – рига.
Потомкам – цепь трудолюбивых будней.

Коль светлых Муз ты жрец, а не расстрига
( Пусть жизнь мрачней, година многотрудней), -
Твой умный долг – веселье, не верига.
Молва возропщет; Слава – правосудней.

Оставим, друг, задумчивость слоновью
Мыслителям, а львиный гнев пророку:
Песнь согласим с биеньем сладким сердца!

В поэте мы найдем единоверца,
Какому б век повинен ни был року, -
И Розу напитаем нашей кровью.

Вяч. Иванов, 1909.

В итальянском языке большинство слов имеет ударение на предпоследнем слоге, и поэтому в итальянском стихе обычно все окончания – женские. Не будучи, таким образом, обязаны заботиться о чередовании женских и мужских рифм (как во французском языке), итальянские поэты могли позволить себе более разнообразную рифмовку в терцетах – например, такую, как в этих двух сонетах: АБАБ АБАБ ВГД ДГВ.

Вообще, если для французского сонета характерна парная рифмовка в начале терцетов, а для английских – в конце, то для итальянского – полное отсутствие парной рифмовки в терцетах; типичное их строение - …ВГВ+ГВГ или ВГД+ВГД (наши сонеты дают вариант именно этой последней рифмовки).
«Sonetto di risposta» значит «ответный сонет». В 13 веке у итальянских поэтов был обычай: когда один поэт обращался к другому с посланием в форме сонета, другой отвечал ему сонетом, написанным на те же рифмующие слова.

СОНЕТС КОДОЙ, ОПРОКИНУТЫЙ СОНЕТ

***
И тихой дали, в неба глуби
Такая нежность и покой
Как светлый кто-то белизной
Сквозь голубую мглу проступит –

И он всем полем нам полюбит,
Нам улыбнется всей рекой,
И отпускающей рукой
Нас примерит и приголубит.

Ах, это тот, кого на свет
Каким названьем ни уродуй –
Зови природой иль погодой –

Большой талант, большой поэт
Кончает осени сонет
Очаровательною кодой –

Под вечер в ней, на склоне лет.
В. Меркурьева, 1918.

Огонь

Я улыбаюсь богу из лампад,
Но сатана расцвечивает ад.
Я в очаге пляшу над углем черным,

Дыханьем воскрешаю души свеч,
Блещу в забавах, мчусь в труде упорном,
Но смертному меня не уберечь…

И закружусь стремительней Эринний…
Мир превратив в разбрызганный топаз,
С колючим смехом, красный щуря глаз,
Игриво покажу язык свой синий…

Плети венок моих несчетных линий,
Цвети, Земля, пока я не погас!
Испепелю твой лик в последний час.
Я задохнусь, - тебя задушит иней…
А. Антоновская, 1919.

На фоне канонической формы сонета особенно эффектны бывают нарочитые отступления от нее. Они многообразны: нетрадиционные размеры, нетрадиционные рифмовки (например, Бальмонт любил рифмовать катрены АББА БААБ), строки неровной длинны и др. Одна из наиболее известных разновидностей – нетрадиционный объем, так называемый сонет с кодой («с хвостом»), как здесь. Кода не всегда ограничивается одной строкой и иногда занимает целое дополнительное трехстишие или даже несколько трехстиший (преимущественно в стихах комического содержания; некоторые строки в таких кодах бывают укороченными). Другая разновидность –нетрадиционный порядок, например, перевернутый, или опрокинутый, сонет, начинающийся терцетами и кончающийся катренами, как в приводимом стихотворении А. Антоновской. Эриннии в нем – греческие богини мщения.

СОНЕТ В РОССИИ ВО ВРЕМЕНА ЖУКОВСКОГО И ПУШКИНА

Популярность сонета в первой половине 19 века стремительно повышается: из салонной игрушки он становится носителем истинной поэзии. У немецких и английских романтиков сонет в большой моде, сонеты Мицкевича выходят в 1826 году в Москве, и в те же 1820-е годы романтические сонеты начинают появляться у русских авторов:

Не часто к нам слетает вдохновенье,
И краткий миг в душе оно горит;
Но этот миг любимец муз ценит,
Как мученик с землею разлученье.

В друзьях обман, в любви разуверенье
И яд во всем, чем сердце дорожит,
Забыты им: восторженный пиит
Уж прочитал свое предназначенье,

И презренный, гонимый от людей,
Блуждающий один под небесами,
Он говорит с грядущими веками;

Он ставит честь превыше всех частей,
Он клевете мстит славою своей
И делится бессмертием с богами.

Дельвиг. Вдохновенье. 1823.

При всем этом утверждение сонета не обходилось без сопротивления. Крупнейшие поэты остаются к сонету холодны: твердая форма представляется им не в меру сковывающей. Три пушкинских сонета(1830: «Суровый Дант…» с комплиментом Дельвигу, «Поэту» и «Мадонна») – все имеют неканоническую рифмовку; у Жуковского, Вяземского, Языкого, Лермонтова с трудом можно найти по одному сонету; у Баратынского – только сомнительное 14-стишие (четырехстопный ямб с дактилическими рифмами! ): «Мы пьем в любви отраву сладкую…»; Пушкин в «Подражании италианскому» (1835, из Джании) переводит сонет александрийским стихом; Лермонтов в «Виде гор из степей Козлова» (1838, из Мицкевича) – четырехстопным ямбом с вольной рифмовкой; даже такой популизатор сонета, как Козлов, соблюдает форму подлинника в переводах Петрарки, но легко разрушает ее в переводах из Мицкевича.
Поэты младшего поколения пишут сонетами больше, но образцов, которые могли бы лечь в основу непрерывной традиции, описываемая эпоха так и не создала…

⇐ Предыдущая 1 23