![]()
|
|||||||
36. NotreDame. 37. Старик. 38. Петербургские строфы36. NotreDame
Где римский судия судил чужой народ – Стоит базилика, и радостный и первый, Как некогда Адам, распластывая нервы, Играет мышцами крестовый легкий свод.
Но выдает себя снаружи тайный план: Здесь позаботилась подпружных арок сила, Чтоб масса грузная стены не сокрушила, И свода дерзкого бездействует таран.
Стихийный лабиринт, непостижимый лес, Души готической рассудочная пропасть, Египетская мощь и христианства робость, С тростинкой рядом – дуб, и всюду царь – отвес.
Но чем внимательней, твердыня NotreDame, Я изучал твои чудовищные ребра, Тем чаще думал я: из тяжести недоброй И я когда-нибудь прекрасное создам...
37. Старик
Уже светло, поет сирена В седьмом часу утра. Старик, похожий на Верлена, – Теперь твоя пора!
В глазах лукавый или детский Зеленый огонек; На шею нацепил турецкий Узорчатый платок.
Он богохульствует, бормочет Несвязные слова; Он исповедываться хочет – Но согрешить сперва.
Разочарованный рабочий Иль огорченный мот – А глаз, подбитый в недрах ночи, Как радуга цветет.
Так, соблюдая день субботний, Плетется он, когда Глядит из каждой подворотни Веселая беда;
А дома – руганью крылатой, От ярости бледна, Встречает пьяного Сократа Суровая жена!
38. Петербургские строфы
Н. Гумилеву
Над желтизной правительственных зданий Кружилась долго мутная метель, И правовед опять садится в сани, Широким жестом запахнув шинель.
Зимуют пароходы. На припеке Зажглось каюты толстое стекло. Чудовищна, как броненосец в доке, Россия отдыхает тяжело.
А над Невой – посольства полумира, Адмиралтейство, солнце, тишина! И государства жесткая порфира, Как власяница грубая, бедна.
Тяжка обуза северного сноба – Онегина старинная тоска; На площади Сената – вал сугроба, Дымок костра и холодок штыка...
Черпали воду ялики, и чайки Морские посещали склад пеньки, Где, продавая сбитень или сайки, Лишь оперные бродят мужики.
Летит в туман моторов вереница; Самолюбивый, скромный пешеход – Чудак Евгений – бедности стыдится, Бензин вдыхает и судьбу клянет!
39. * * *
... Дев полуночных отвага И безумных звезд разбег, Да привяжется бродяга, Вымогая на ночлег.
Кто, скажите, мне сознанье Виноградом замутит, Если явь – Петра созданье, Медный Всадник и гранит?
Слышу с крепости сигналы, Замечаю, как тепло. Выстрел пушечный в подвалы, Вероятно, донесло.
И гораздо глубже бреда Воспаленной головы Звезды, трезвая беседа, Ветер западный с Невы.
|
|||||||
|