Я говорю правду, сын Караната, – произнес демон в ответ. Его голова рывком повернулась и уставилась на Солакса. Я говорю вам правду сейчас, как говорил тысяче других. 5 страница

– Есть что-то… – пробормотал престарелый флаг-капитан скорее самому себе, нежели Дрегеру. Он развернулся, и поддерживающая его трон шарнирная рука раздвинулась, издав несколько механических взвизгов. – Ауспик! – скомандовал он. – Что это такое? Сфокусировать и усилить сканирование.

– Капитан, корабли ближе к центру системы, – произнес старший офицер множества смертных и сервиторов, обслуживавших ауспик звездолета. – Мы не можем подтвердить количество, но… их много. Это армада. Они превосходят нас по численности.

– Когда нам было дело до соотношений? – поинтересовался Стирзакер.

– Это имперцы? Ксеносы? – спросил Дрегер.

– Невозможно сказать на таком расстоянии, – отозвался Стирзакер. – Хотя мне кажется, что это схема развертывания Легиона. Подождите-ка…

Взвыла сирена, и на мостике стало темнее – на смену тем немногим осветительным полосам, которые терпел Стирзакер, пришли красные огни атаки.

– Есть близкий контакт, флаг-капитан! – крикнул второй помощник мостика. – В зону досягаемости только что вошел неизвестный корабль.

– Вижу его, – произнес Стирзакер. Перед флаг-капитаном парило множество спроецированных изображений – логистические экраны и двоичный код, который ничего не значил для Дрегера. Стирзакер взглядом передал эту работу подчиненному и отвел свой командный трон обратно в центральную позицию перед оккулусом. Шарнирная рука, увешанная проводами и ребристыми кабелями, издавала тихое повизгивание.

– Направить энергию на щиты и запустить орудия. Разворот три единицы на правый борт, смещение тридцать градусов.

– Есть, сэр, – градом посыпались ответы.

В заглубленной гололитической камере возник целеуказатель, создавая ореол вокруг новоприбывшего корабля, выходившего из-за близлежащей луны. Очертания были неясны, но становились отчетливее. Дрегер прищурил глаза, глядя на него.

– Вывести его на экран, – велел Стирзакер.

Секция оккулуса приблизила луну, которая казалась немногим более чем просто темной сферой, окаймленной красным свечением. До нее все еще было много сотен километров, однако в сравнительных категориях она находилась чрезвычайно близко к флоту, прямо за пределом досягаемости орудий. Из-за этой луны выходил корабль, который скрывала тень. Тем не менее, его профиль узнавался сразу же.

– Это имперский крейсер, – произнес Дрегер.

Посреди суматошной активности, с которой Пожиратели Миров отреагировали на присутствие имперского крейсера, остался незамеченным один небольшой челнок.

Отклонившись от курса оборонительного патрулирования, он заложил вираж в нескольких километрах от носа «Непокорного», огибая колоссальные сводчатые орудийные гнезда, пушечные турели и пусковые трубы ракет. Разгрузочные аппарели распахнулись, и в вакуум космоса выпрыгнули семь фигур. Они были невидимы для еще не заработавших в полном объеме сканеров и слишком малы и незначительны, чтобы их засекли истребители и штурмовые боты.

Они плыли через ничто в абсолютной тишине. На фоне огромного флота Пожирателей Миров они были крошечными. Ничтожными крупинками, приближающимися к «Непокорному».

Эти семеро были последними из своих подразделений. Все их боевые братья погибли – либо на Терре, либо в последовавшей затем вакханалии убийства. Для каждого из них надежда уже умерла.

Это были Рожденные Кровью – воины, поклявшиеся исполнить смертельное задание. Ничто не могло заставить их свернуть с курса, только не теперь.

Их мотивы различались: обида, зависть, давно вынашиваемое недовольство, фатализм. Единственным, что их объединяло, являлась кровная клятва.

С его стороны было умно выбрать их для этого поручения. Они не укажут на него. Они преуспеют и умрут, или же потерпят неудачу и умрут. Ни по кому не станут скорбеть. Всех, кто мог бы это сделать, уже перемололо в пыль.

Рожденные Кровью приземлились на наружную поверхность «Непокорного», оставшись незамеченными. Подошвы прикрепились к огромному бронированному корпусу при помощи магнитных замков. Перед ними простирался многокилометровый корабль. Как один, они начали медленно двигаться, шагая по обшивке «Непокорного» и приближаясь к люку, который был указан им как точка входа.

Между ними не происходило никаких переговоров по воксу. Каждый знал свою задачу.

Они пришли убивать.

– Щиты? – ровным голосом произнес Стирзакер.

– Поднимутся через пять, четыре, три, два, один, – отозвался палубный офицер. – Щиты активны.

– Орудия?

– Все включены, сэр.

Дрегер уже видел, что флот Пожирателей Миров разворачивается к одинокому крейсеру, словно акулы, которые чуют кровь в воде.

– Кто это? – проговорил он. – Никто из потомства Дорна явно не последовал бы за нами так далеко. Волки Русса? Шрамы?

– Входящее вокс-оповещение, капитан! Оно передается по всем каналам, на весь флот.

– Вывести, – распорядился Стирзакер.

На оккулусе возникло лицо, но качество изображения было плохим. Заработали пиктоочистители, убирая портящие картинку пиксели, и она резко вышла в фокус.

На мостик надменно глядела смертная женщина средних лет. Лицо с высоко поднятыми скулами было сурово, зачесанные назад волосы образовывали искусно выполненный муравейник, пронизанный длинными серебряными иглами. На белоснежной коже пониже левого глаза была вытатуирована слеза.

Дрегер инстинктивно ощутил отвращение по отношению к ней. Возможно, у нее на лацкане и присутствовали капитанские штифты, однако она выглядела высокомерно и по-декадентски. Его первоначальная оценка подтвердилась, стоило ей открыть рот, чтобы заговорить.

– Пожиратели Миров, – произнесла она, и с ее четко очерченных аристократичных губ буквально сочилась издевка.

– Это однонаправленная передача, – сказал Стирзакер. – Она отклоняет вокс-передачи с нашего флота.

– Система принадлежит Третьему Легиону, несравненным Детям Императора, – продолжила капитан крейсера. – Немедленно прекратите движение. Если вы этого не сделаете, это будет рассматриваться как провокационный жест неоправданной агрессии.

Корабль III легиона резко прервал трансляцию, и экран опустел.

Дрегер фыркнул, удивляясь неблагоразумию этой смертной женщины. Он мог представить реакцию, которую ее заявления вызывали по всему остальному флоту. Она хотела начать войну?

Стирзакер даже не посмотрел на Дрегера в ожидании указаний, приказав «Непокорному» отозвать свои истребители с перехватчиками и увеличить скорость.

– И приготовить торпедные гнезда с первого по шестнадцатое, – добавил он.

Было неудивительно видеть, что корабль Детей Императора дернулся и сильно накренился, резко отворачивая от флота Пожирателей Миров, который разворачивался к нему. Подобный маневр подвергал звездолет существенной нагрузке, и Дрегер был в состоянии вообразить, как в его коридорах завывают предупреждающие сирены и сигналы тревоги.

Плазменное ядро крейсера III Легиона жарко заполыхало, и он начал уходить прочь, спасаясь от непосредственной угрозы. Впрочем, повернуться к Пожирателям Миров спиной и побежать всегда означало вызвать одну и ту же реакцию. Даже самые сдержанные и контролирующие себя из оставшихся капитанов XII Легиона были не в силах сопротивляться манящей потребности.

Весь флот ускорился до боевой скорости, пустившись в погоню. Охота началась.

Как и ожидалось, люк оказался открыт. С последним оборотом центрального запорного штурвала он беззвучно распахнулся, и Рожденные Кровью вплыли внутрь, цепляясь руками, чтобы попасть в расположенную за ним камеру декомпрессии.

Внутреннее пространство заливал пульсирующий красный свет предупреждающих ламп. Твердые стенки камеры были окаймлены выцветшими полосами, предостерегающими об опасности. Нарисованные потрескавшейся краской стрелки обозначали ориентацию корабля, и Рожденные Кровью разместились соответственно им, перевернувшись в невесомости и пристегнувшись магнитными замками к полу палубы.

Один из них закрыл люк, захлопнув его и приведя в действие запирающий механизм. Постоянные вспышки красных ламп прекратились, им на смену пришел одиночный медленно пульсирующий светильник янтарного цвета. Трижды прозвучал предупреждающий звонок. В камеру пошел восстановленный кислород, и давление в промежуточной зоне выровнялось.

Медные доспехи Рожденных Кровью были буквально увешаны шипованными цепями, отсеченными головами и прочими отживающими свой век символами смерти. Те парили, отклонившись под причудливыми углами, но когда на них обрушилась гравитация, они упали, притягиваясь к палубе корабля.

Янтарная лампа стала зеленой, но путь вглубь линкора оставался закрыт. В единственную дверь между камерой и основным пространством корабля было вделано узкое окошко из толстого трехслойного стекла. За ним стояла окутанная тенью фигура, лицо которой скрывали недостаток освещения и влага между слоями стекла. Человек глядел внутрь, не двигаясь.

Один из Рожденных Кровью протолкался вперед группы. Он прижал ладони своих шипастых бронированных перчаток по обе стороны от узкого окна и подался вперед, вперившись взглядом в фигуру с другой стороны. Щерящийся лицевой щиток шлема отделяли от стекла считанные сантиметры. Глазные линзы были раскосыми и горели дьявольским светом, что придавало ему агрессивный вид. Он ничего не говорил. Не двигался. Просто смотрел.

Похоже, удовлетворившись, темная фигура внутри звездолета отошла от окошка. Спустя мгновение дверь с шипением скользнула вверх. Показалась вторая – противовзрывная заслонка из композитного сплава адамантия, пластали и керамита, которая могла устоять перед чем угодно, за исключением концентрированных мелта-зарядов. Она также открылась со скрежетом.

Рожденные Кровью вошли внутрь, лязгая цепями и выискивая угрозу светящимися глазными линзами. Проходя, несколько бросило взгляд вниз, на фигуру, которая открыла им дорогу. От них сильно пахло кровью. На шлемах и нагрудниках доспехов были черные отпечатки ладоней, означавшие их смерть. Ни один из них не ожидал, что переживет это задание.

Никто не говорил. В этом не было нужды. Они знали, зачем пришли. Запомнили сложный маршрут, которым им предстояло пройти. Путь вперед был открыт.

Не поблагодарив того, кто дал им войти, они призраками двинулись во мрак внутренних помещений «Непокорного». Для столь крупных и тяжелобронированных существ они перемещались неожиданно скрытно. Спустя считанные секунды они исчезли.

Мавен закрыл противовзрывные двери. Он вытащил тяжелый магнитный переключатель из металлической груди дверного сервитора, встроенного в панель стены возле проема, и вытащил из лобного штепселя того длинный кабель с игольчатым наконечником. Сервитор дернулся. На его серых плебейских губах повисла нитка слюны.

Переключатель давал Мавену доступ и гарантировал, что его действия останутся незаметными. Встроенный очиститель данных обратной связи заставлял корабль поверить, будто двери не открывались. Это устройство Мавен изготовил сам. Скривившись, он стряхнул с игольчатого штекера внутричерепную слизь и обмотал кабель вокруг цилиндрического корпуса прибора. Он убрал устройство в глубокий карман и огляделся. Коридоры были пусты.

Он надвинул на голову капюшон и зашагал прочь, следуя иным путем, чем Рожденные Кровью. Через несколько мгновений лабиринт внутри линкора поглотил и его.

Глава 7

На лице Галерия было холодное выражение, подходившее к алебастровой безукоризненности его кожи. В фиолетовых глазах совершенно отсутствовала теплота.

– Почему меня закрыли в моей комнате? – ледяным тоном спросил он. – Почему к моей двери приставлена охрана? Я теперь пленник?

– Ты не пленник, – ответил Дрегер. – Но ты и не можешь ходить, где тебе вздумается. То, что ты мог так делать раньше, являлось привилегией.

– Это хождение спасло жизнь твоей драгоценной смертной зверушки, – произнес Галерий.

– И за это я тебе благодарен, – сказал Дрегер. – Мне не оставили выбора посторонние события.

– Что случилось? – поинтересовался Галерий, сузив глаза в щелки.

Палатинский Клинок почувствовал дрожь и стон линкора, набиравшего боевую скорость. Он отчасти ожидал попаданий от вражеского обстрела, однако их не последовало. Именно тогда он обнаружил, что дверь его комнаты заперта на магнитный замок, а вокс отключен. Спустя несколько часов, показавшихся неделями, движение корабля замедлилось. Теперь же двигатели пребывали в покое, распространяя по скрепам звездолета ритмичный гул.

– Идем со мной, – произнес Дрегер. – Взгляни собственными глазами.

– Мой клинок, – сказал Галерий. – Я могу его взять?

– Делай, как пожелаешь, – отозвался Дрегер. – Как я говорил, ты не пленник.

Было очевидно, что Пожиратели Миров готовятся к войне. Мимо спешили слуги и сервиторы Легиона, которые волокли ящики с боеприпасами и снарядами. Отделения легионеров XII-го пробегали рядом, пока они шагали по коридорам «Непокорного» в сопровождении четверых охранников из Пожирателей Миров, к вящей досаде Галерия. Проходящие мимо легионеры с неприкрытой враждебностью щерились на него, разгоняя моторы цепного оружия. Прочие плевали ему под ноги, и палуба шипела и пузырилась от содержавшейся в их слюне мощной кислоты.

Презрительная улыбка придавала красивому лицу Галерия жестокий облик. Эти Пожиратели Миров были диким отребьем, совершенно лишенным чувства порядка и дисциплины.

– Это необходимо? – бросил он. – Мне некуда идти, даже если бы я этого захотел.

– Это твои защитники, а не тюремщики, – произнес Дрегер. – Без них ты был бы уже мертв.

Мимо пробежало очередное отделение Пожирателей Миров. Полностью вооруженные и одетые для войны, они направлялись к погрузочным палубам. Скоро какой-то невольной жертве предстояло ощутить на себе их гнев.

На какую бы жалкую захолустную планету ни напал XII-й на сей раз, этот мир умрет, а от его цивилизации останутся одни руины и пыль, как уже были уничтожены столь многие с того момента, как он оказался на борту корабля. Это было утомительно.

Воины неотрывно глядели на него, из решеток шлемов доносилось трескучее рычание. Один из них, настоящий зверь в залитой кровью броне – многие в XII-м отказывались смывать кровь с доспехов после боя – замедлил шаг, заметив Галерия. Он вытащил из пристегнутых к наручу ножен сильно иззубренный клинок и угрожающе шагнул к мечнику.

Галерий уставился на него с выражением недовольства на лице. Он не стал тянуться к Аргентусу. Пока что.

Один из так называемых телохранителей вмешался, положив воину руку на грудь и останавливая того. В другой он держал свой болтер, направив ствол в голову Пожирателю Миров.

– Отойди, – прорычал страж, используя низкое наречие награкали. Галерий был достаточно знаком с этим варварским языком, чтобы понять слова, чем не намеревался делиться с хозяевами.

Один из членов отделения легионера потянул агрессора назад, оттаскивая от конфликта. Тот позволил себя увести, хотя при этом и наставил свой клинок на Галерия.

– Твой череп обещан Трону Черепов, – напыщенно произнес он на готике и двинулся дальше.

– Если я когда-нибудь выберусь с этого корабля, то буду скучать по этому месту, – сказал Галерий.

– Не сомневаюсь, – отозвался Дрегер.

– Куда мы идем? – спросил Галерий.

– На наблюдательную палубу, – произнес Дрегер. – Есть нечто такое, что, как я думаю, ты захочешь увидеть.

Мавен быстро шел по залам «Непокорного». Было хорошо известно, что он – человек Аргуса Бронда. Его не останавливали и не задавали вопросов. Он выглядел так, словно спешит по какому-то поручению своего господина. Только те, кто был с ним близок, смогли бы распознать его напряжение.

Он был вооружен. На поясе висел меч с широким клинком, на бедре с противоположной стороны располагалась кобура с крупнокалиберной ручной пушкой.

Продолжая идти, он поднес ко рту маленькую бусинку вокса, прикрепленную на вороте.

Ответа все так же не было. На том конце вокса безмолвствовали. Он раздраженно выругался.

– Давай же, – выдохнул он. – Ответь!

Галерий стоял, приложив руки к бронестеклу изогнутого окна наблюдательной палубы, и неотрывно глядел в пустоту. У него в глазах стояли окрашенные кровью слезы, образовывавшие на лице цвета слоновой кости красные ручейки. Дрегер смотрел на Палатинского Клинка отчасти с удовольствием, отчасти с отвращением.

За толстыми усиленными слоями окна, за бронированным хребтом и щетинившимися на носу «Непокорного» системами, в пустоте перед синевато-серой планетой, где кружились циклонические бури размером с целый континент, раскинулся флот.

Флот висел в безупречном великолепном строю на самом пределе досягаемости улучшенного зрения. По меркам смертных подобные расстояния были колоссальными, однако в масштабах пустотных войн они являлись опасно близкими. Способность увидеть корабль собственными глазами всегда означала, что он находится в радиусе действия орудий.

Звездолеты были украшены царственным пурпуром и сверкающим золотом, резко контрастируя своим величием с побитыми в бою и почерневшими от огня боевыми кораблями Пожирателей Миров.

Это были Дети Императора – возможно, весь Легион.

Они распределились упорядоченно, выстроив логичный и скоординированный защитный заслон. Дрегер и не ожидал иного от III Легиона. Корабли Пожирателей Миров, напротив, были разрозненны и изолированы друг от друга. Каждый из них действовал самостоятельно, практически не думая о формации, перекрытии секторов огня или взаимной поддержке. Флот XII-го был столь же разделен, как и сам Легион.

– Я должен выйти на связь, – произнес Галерий, продолжая глядеть на далекий флот. Он не моргал, по лицу стекали красные слезы. – Я должен выйти на связь с лордом-командором Кирием. Я его Палатинец. Мое место рядом с ним. О Боги, что внизу – Фениксиец! Бороздит ли еще эфир «Гордость Императора»? Там ли мой лорд-примарх?

– Мне нечего тебе ответить, – сказал Дрегер. – Никто из Третьего Легиона еще не удосужился заговорить с нами.

– Мы союзники! Так дайте мне с ними поговорить.

– Наши Легионы были в союзе с Гором, – произнес Дрегер. – Не друг с другом.

– Даже если наши Легионы более не связаны братскими узами, у нас общее дело. Бессмысленно сражаться друг с другом.

– Кое-кто сказал бы, что наше общее дело умерло, – отозвался Дрегер, ритмично барабаня закованными в керамит пальцами по наручам. – И я не уверен, что не согласен с этим.

Он расцепил руки и потер одной из них свое лицо темного цвета красного дерева, словно пытаясь стереть одолевающие разум проблемы.

– В Двенадцатом есть те, кто с радостью вымочит свои клинки в крови Детей Императора, – произнес он.

– Дай мне челнок, – сказал Галерий, взгляд которого, словно магнитом, влекло обратно к флоту Детей Императора. – Дай вернуться к моему Легиону. Я могу завершить этот тупик. Позвольте мне говорить от вашего имени. Мы можем покончить с этим без враждебных действий.

– Этого не будет, – ответил Дрегер. – Пока ситуация не разрешится.

– Так я должен стать… кем? Заложником?

– В случае, если положение ухудшится, ты обладаешь знаниями, которые можно использовать против нас, – произнес Дрегер. – Этого нельзя допустить.

– Позволь сказать, о чем мне известно: ваш Легион – тень былого себя, он расколот, дробится на фракции и делится. Мне известно, что вас полностью уничтожат, если вы пойдете этим глупым путем, – сказал Галерий. – Известно, что вам не хватит численности, чтобы победить Третий Легион. Если те корабли – четверть сил, то мы превосходим вас… насколько? Три к двум? Два к одному?

Лицо Дрегера приобрело более жесткое выражение.

– Ничто не может пережить войну с Пожирателями Миров. Может быть, вы нас и победите, но ты знаешь не хуже меня, что мы заберем ваш Легион в ад вместе с собой.

– Сообща, возможно, – отозвался Галерий. – Но ваш Легион разделен.

Дрегер вздохнул.

– Я не уверен, что мы можем свернуть с этого пути. Уже нет.

– Тогда ты должен сделать выбор, Дрегер, – произнес Галерий.

Рожденные Кровью уверенно продвигались по «Непокорному». Их путь петлял, пролегая по тесным коридорам подпалубы. На этих нижних уровнях редко видели легионеров. Здесь было царство корабельных чернорабочих, слуг и рабов, где обслуживавшие звездолет смертные спали, ели и общались, плодились, сражались и торговали.

Для смертных обитателей «Непокорного» здесь был их мир. Большинство ни разу не ступали за пределы линкора. Мало кто провел хотя бы миг жизни без непрестанного гула корабельных двигателей, резонирующего под ногами, без давящих низких потолков и тесных стен. Они никогда не видели и не могли представить Вселенную за обшивкой корабля и ее механизмы – для них это понятие являлось сугубо теоретическим, как рай для верующих, или же ад для более осведомленных.

Шагая по этой преисподней, Рожденные Кровью видели, что из теней на них глядят смертные. Появление здесь внизу группы легионеров было редкостью, случавшейся, возможно один-два раза за жизнь смертного, и тем было чрезвычайно любопытно. Само собой, никто не был настолько глуп, чтобы попадаться им на пути – приход одного из закованных в броню полубогов из XII Легиона чаще всего предвещало смерть. Они рассыпались перед ними, крадучись во мраке, словно грызуны, и всматривались в бронированных транслюдей из боковых коридоров и из-за решетчатых вентиляционных люков.

Маршрут, который им загрузил смертный, пока что оставался точен. Путь был открыт перед ними. Двери отпирались, позволяя беспрепятственно продвигаться в сердце поскрипывающего линкора.

Рожденные Кровью прошли несколько километров по чреву корабля, пересекая убогий подземный мир. Только приблизившись к цели, они начали подъем в основные коридоры и залы боевого корабля.

Они пересекли вертикальную шахту, перебирая руками и подтягиваясь по крепко приделанному стальному кабелю, который тянулся по центру. Свободно проследовали по коридорам, словно призраки. Все двери по их маршруту были открыты. При их приближении все видеокамеры мигали и отключались или же отворачивались в сторону, пока они проходили мимо размашистыми шагами, перемещаясь стаей.

На верхних уровнях им встретилось трое смертных и один легионер. Рожденные Кровью избавились от слуг, не сбавляя шага, с отвратительным хрустом переломив им позвоночники или пробив головы прикладами оружия.

Легионер появился из боковой комнаты посередине цепочки Рожденных Кровью. Трое из них тут же бросились на него. Он успел разбить одному лицевой щиток, прежде чем его свалили, прижали руки и вогнали силовой клинок под подбородок, в черепную коробку.

Пора тонкостей прошла. Они оставили его там, где он упал, и ускорили темп, вышагивая вперед.

Настало время. Время убить легенду.

Глава 8

В своих снах Скорал была беспомощна. Она находилась на арене, и истекала кровью из дюжины ран. Босые ноги стояли на красном песке. Небо над головой было заполнено ревущим огнем. На трибунах издевательски смеялись и вопили тысячи безликих зрителей.

У нее должно быть оружие, однако она оказалась безоружна. Она билась с огромным, искусственно выращенным чудовищем, носящим щерящийся шлем Легиона. Одна из его рук была механической, в пальцах щелкали поршни. Другая рука размахивала куском тяжелой цепи.

Неподалеку с суровым видом стоял Дрегер. Рядом с ним находился Мавен, на красивом и худом лице которого была насмешливая улыбка.

Она двигалась медленно. Ноги отяжелели и волочились по песку. Она споткнулась, с трудом поднялась и снова споткнулась. По телу стекали ручейки пота.

У нее не было оружия. Ей требовалось оружие.

На песке возле Мавена и Дрегера лежало мачете. Она попыталась крикнуть им, чтобы они бросили его ей, но горло забил красный песок. Раздался лишь задыхающийся хрип. Дрегер стоял неподвижно. Мавен засмеялся.

Враг бросился на нее. Ноги налились свинцом. Она не могла пошевелиться. Цепь чудовища резко метнулась вперед и туго обвилась вокруг ее руки. Противник сильно дернул. Ее рука вырвалась из сустава и отвалилась.

Изнутри появились корчащиеся твари, покидавшие ее тело вместе со стремительным потоком крови. Они извивались и визжали, используя ее тело и кровь как врата между варпом и реальностью. Боль была невероятной. Дергающиеся щупальца разодрали плоть, вырвавшись из зияющего огрызка плеча, и она закричала.

Скорал проснулась от боли, обливаясь потом. По организму растекался адреналин. На мгновение она запаниковала, осознав, что у нее действительно нет левой руки, а затем вспомнила.

Кошмар. Это казалось таким реальным, но было не более чем кошмаром.

Ей потребовалась секунда, чтобы понять, где она находится – закрыта внутри восстановительной капсулы в апотекарионе секундус. Она полежала, сделав несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Культя на месте плеча зудела.

Она услышала звон неподалеку, но оставила его без внимания. Это могло подождать. Она поскребла перевязанное плечо и почувствовала, что скобка сместилась.

– Идиотка, – произнесла она и начала разматывать бинты. От них несло тухлятиной, словно раны гноились.

Под бинтами что-то зашевелилось, от чего они заколыхались, а у нее в горле перехватило дыхание.

– Нет, – всхлипнула она.

Да, – прошипел голос у нее в голове.

Из раны вырвались дергающиеся щупальца с острыми кончиками, которые проткнули бинты и забрызгали внутреннее пространство восстановительной капсулы кровью. Скорал закричала.

Она проснулась снова, на сей раз по-настоящему.

Ее дыхание было частым и неглубоким, простыня под ней промокла от горячечного пота. Из перевязанного обрубка плеча сочилась кровь, пропитывавшая бинты.

Скорал нажала на отпирающий механизм капсулы, и та медленно открылась. Она перекинула ноги через бортик и приподнялась, скривившись. Потерла рукой лицо и сделала долгий вдох, пытаясь замедлить стремительное биение сердца.

При переходе через эфир такое часто случалось. Сны и кошмары усиливались, выходя за рамки всего, что ей когда-либо доводилось переживать в реальном пространстве. Даже под прикрытием защитного поля Геллера, сдерживавшего хищников Моря Душ, его присутствие постоянно ощущалось.

Порой оно проявлялось в виде пугающих и тревожных сновидений, в другие разы – как несвойственная меланхолия, возникающие на пустом месте припадки слепой ярости, разрушительное беспокойство, которое пожирает человека изнутри, буйные галлюцинации, или же приступы психоза.

В редких случаях внутри корабля возникали физические проявления варпа. Иногда Пожиратели Миров отыскивали их и сжигали зарядами прометия, превращая в пепел, распадающийся эфиром. Порой же они их игнорировали. Так или иначе, эти привидения обычно забирали только смертных на борту корабля.

Во время одного жуткого трехмесячного варп-перехода Скорал преследовал призрак шепчущей старухи без глаз. Та была в тени и ползла вперед на краю зрения, когда бы она ни обернулась. Поглаживала волосы Скорал, когда после нескольких дней без отдыха та, наконец, впала в прерывистую утомленную дремоту. Она тут же дернулась, проснувшись в шоке, и шепчущая карга отпрянула. Пальцы старухи напоминали паучьи лапы. В местах прикосновений кожа Скорал застыла и онемела. Это привидение терзало ее на протяжении нескольких месяцев, а затем исчезло. И ей еще повезло.

Трижды ей доводилось видеть членов экипажа, одержимых полными ненависти сущностями из-за пелены. Каждый из таких случаев сопровождался смертями. От последнего происшествия, свидетелем которого она стала, у нее в душе до сих пор оставались следы.

Некоторые были не в состоянии вынести этого. Многие предпочитали самоубийство встрече с очередным ночным циклом на борту корабля во время варп-перехода. Ей было известно о множестве других, кто просто исчез. Основную их часть больше не видели. Нескольких нашли ужасно изувеченными, с содранной кожей – они висели на цепях на нижних палубах. Впрочем, этот жуткий ритуал вполне мог устроить один из Легиона, а не нечто из варпа.

Какое-то время Скорал казалось, что она никогда не оправится – однако ей это удалось. Она поняла, что крепче большинства прочих смертных. Она была бойцом. Могла пережить любую боль, любое неудобство, любую травму. Она выдержит. Она была сильной.

Она осторожно размотала окровавленные бинты на культе у плеча. У нее до сих пор не получалось осмыслить, что это – ее плоть, ее тело. Казалось, будто оно не реально.

Бинты пристали к ране, и она заскрежетала зубами, отдирая их. Поверх раны был пришит лоскут синтекожи, края сморщились и порозовели. Пока она спала, рана открылась, и между скобок сочилась кровь. Вся эта область имела омерзительный лиловый оттенок, но Скорал удовлетворилась тем, как все заживает, несмотря на последний небольшой разрыв.

Большую часть операции она провела самостоятельно, накачавшись мощными анальгетиками. У нее не было ни малейшего желания повторять этот опыт. Усилия по перенаправлению своих разорванных артерий, которые пережали ее медицинские сервиторы, пока легионер Детей Императора дрался с Руохом, едва не оказались для нее непосильными. За время операции она дважды отключалась, каждый раз приходя обратно в сознание благодаря встряхивающим инъекциям адреналина, производимым ее сервиторами.

Скорал скривилась. В отсутствующей конечности пульсировала фантомная боль. Она ощупала стальной поднос рядом с капсулой и схватила шприц-пистолет. Дважды нажав на спуск, она впрыснула себе болеутоляющие, опустошив две склянки. Область мгновенно онемела, и она облегченно вздохнула.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒