«Я скучаю по тебе. Не могу дождаться, когда тебя увижу». 10 страница

Дверь в номер распахнулась, а за ней стоял Киллиан в белом отельном халате, скрывающем его большую фигуру. На его лице засветилась огромная улыбка, когда он притянул меня в объятия, выбивая воздух из лёгких.

— Чёрт, приятно тебя видеть, — сказал он, крепко сжимая меня и хлопая одной рукой по спине.

Не тот холодный приём, которого я ожидал.

— Эм, привет, — выдавил я, когда он снова сжал меня и, ослабив хватку, схватил за руки.

— Чёрт, приятель. У тебя теперь фигура как у зверя. Готов поспорить, ты сможешь отжать меня как штангу, — подмигнув, он отпустил меня и кивнул, чтобы я шёл за ним.

— Да, я узнал, что водка не продукт питания, — сухо сказал я.

— Это чёртово кощунство, и ты это знаешь.

Пока мы проходили мимо спальни и гостиной, стало очевидно, что Киллиан пригласил пару гостей после вчерашнего концерта.

— Не обращай внимания на беспорядок, — сказал он, дёргая запястьем в сторону простыней, подушек и пустых бутылок от алкоголя, разбросанных по полу.

— Снова играешь с группи? — спросил я.

— В этом нет необходимости. Оказывается, здесь есть школа дизайна, полная симпатичных молодых парней, готовых пососать член, — он указал жестом на обеденный стол перед балконом, где стояло несколько блюд с серебряными крышками, а также графины с соком и водой. И, конечно же, мини-бутылочки алкоголя. — Садись, садись.

Я сел лицом к балкону, а Киллиан занял место во главе стола. На нём мог быть только халат — не то чтобы меня это волновало, потому что я видел его в меньшем наборе одежды — но в какой бы он ни был одежде, можно было понять, чем он зарабатывает на жизнь. Его короткие тёмно-каштановые волосы немного отросли с тех пор, как я видел его последний раз, и они были взъерошены, будто кто-то запускал в них руки всю ночь, и его губы вечно были немного надуты, что противоречило его обычно холодному нраву.

Он поднял одну из крышек и принялся за пару сваренных вкрутую яиц.

— Не голоден? — спросил он.

— Я поел, перед тем как прийти.

На самом деле, я кончил — дважды — перед тем как поесть сегодня утром, но это было не важно (прим. на английском слова «прийти» и «кончить» пишутся одинаково, поэтому здесь имеет место игра слов).

— А, — он закончил нагружать тарелку едой, а затем взял пачку сигарет со стола и вытащил одну. Он прикурил, сделал глубокую затяжку, а затем, на выдохе, произнёс: — Прошло слишком много времени, Трент.

— Я знаю, — я потёр челюсть, щетина колола мне пальцы. Мне следовало побриться, но Шоу упоминал, что ему нравится это ощущение. И я подумал, что щетина останется. — Я думал, ты бросил?

Киллиан опустил взгляд на сигарету между своих пальцев.

— Бросил, но последние несколько месяцев были чертовски жёсткими.

Вместо злости из-за всей ситуации я испытал чувство вины после его слов. Я засунул его куда подальше и налил себе стакан воды.

— С тобой сложно связаться. Почему так? — спросил он.

— Не думал, что нам есть о чём говорить.

Он сузил свои голубые глаза.

— Как ты это понял? Я знаю о тебе всё до мелочи, кроме того, где ты был последние шесть месяцев.

— Я подумал, что лучше разойтись без ссор и скандалов.

Казалось, Киллиан обдумывал это, стряхивая пепел в пустой стакан.

— Вайпер рассказал мне, что тогда тебе сказал.

Я фыркнул.

— В который раз?

— Когда сказал тебе, что мы держали тебя только потому, что искать замену было хлопотно. Он накурился до сумасшествия, Трент. Ты же знаешь, что мы так не думали.

— Очевидно, кое-кто думал, — сказал я, закатывая рукава до локтей, чувствуя желание защититься. — Судя по тому, что он говорит обо мне журналистам, он всё ещё так думает.

— Он говорит не за всех нас. Я говорил ему прекратить это дерьмо.

— Вайпера невозможно контролировать.

Киллиан сжал губы.

— Нет, невозможно. Он становится долбаным психопатом, когда не получает того, чего хочет, — он сделал ещё одну затяжку сигаретой и выдохнул дым в сторону, подальше от меня. — Остальные из нас так не думают, вот и всё, что я хочу сказать.

Я кивнул, думая над этим. Это был способ Киллиана прояснить атмосферу и восстановить репутацию, и я полагал, что мне нужно оставаться непредвзятым. Легче сказать, чем сделать, с багажом размером с чёртов грузовик.

— Есть кое-что ещё, и я хотел сказать тебе первым...

О боже. Я приготовился для всего, что могло быть после этих слов.

— Мы меняем название.

Я уставился на него, остолбенев, не моргая долгую минуту.

— Что вы делаете?

— Нам нужен свежий старт, приятель. У нас новый певец, новая музыка. Другой стиль. Мы считаем, что для нас это будет хорошим шагом.

— Вау, — я ощетинился, раздражённый тем, что меня вообще волнует, как они себя называют, но ощущение было такое, будто меня стирают из памяти.

— Даже не думай об этом, — сказал он, наклоняясь, чтобы указать на меня своей сигаретой. — Ты был «ТБД», Трент. Не только лицо. Ты был тем, на кого все приходили посмотреть. Ты ведь это знаешь, верно?

— К чёрту это. Мы все были заодно.

Киллиан покачал головой.

— Прямо сейчас там чертовски жёстко. Ты ничего не знаешь, потому что тебя там не было, но нас там убивают.

Я скрестил руки на груди.

— Ты мне не веришь? — произнёс он. — Остальные парни не полетели на следующий концерт, как я тебе сказал. Они полетели домой.

Это привлекло моё внимание.

— Что? Почему?

Киллиан налил немного воды в свой стакан с пеплом, а затем бросил внутрь сигарету.

— Тур закончен. Остальные концерты отменили. «ЭмДжиЭй»* дышат нам в спину, требуя чего-нибудь нового, ребрендинга (прим. «ЭмДжиЭй» — звукозаписывающая компания).

Я не мог поверить в то, что слышал. Я понятия не имел, что всё стало так плохо, и хоть малейшая часть меня чувствовала себя защищённой, по большей части я чувствовал грусть, что то, что мы создали, замирает.

Я провёл рукой по волосам и посмотрел на Киллиана.

— Я не знаю, что сказать.

— Скажи, что ты чувствуешь. Ты чертовски рад.

— Я не рад. Я ушёл из группы не с надеждой на то, что вы все сгорите. Мы надрывали задницы, так что соберись, Килл, и вернись туда.

Уголок его губ приподняла одобряющая улыбка.

— Вот и он.

Я закатил глаза, но поворот разговора заставил меня расслабиться. Это напомнило мне о ранних временах, когда мы тусовались как друзья, без политики группы.

— Так что, — произнёс я, — какое новое название?

— Всё ещё обдумываем парочку. Я дам тебе знать.

— Не забудь.

Киллиан начал есть своё яйцо и поднял взгляд на меня.

— Ты всё ещё пишешь?

— На самом деле, да, — мои мысли вернулись к вчерашнему приватному концерту с Шоу, и мне пришлось быстро забыть об этом и положить на колени салфетку. — Это, эм, довольно вдохновлённо. Очень отличается от всего, что я делал раньше, но я думаю, что это хорошее направление. Надеюсь, во всяком случае.

— Чувак, это отлично, — сказал он с искренним восторгом в глазах. — Можно мне послушать?

— Серьёзно?

— Нет, я над тобой стебусь. Да, серьёзно.

Внезапно я почувствовал стеснение из-за того, что написал. Не потому, что мне было стыдно, а потому, что песни были чертовски подробными, и я ни за что не собирался петь их наедине кому-то, кроме Шоу.

— Может, в другой раз, — сказал я ему, ёрзая на месте. Проблема была ещё в том, что хоть мы и были близки, у нас была история, никогда не знаешь, что у тебя украдут. — И как, эм... ты знаешь. Он. Как он работает?

— Хейло? — Киллиан усмехнулся, когда я отказался произнести его имя. — Как я и говорил, на нас сильно давят, но этот парень? Хейло? Он хорош. Чертовски, великолепно хорош. Как только мы разберёмся с этим новым дерьмом, люди подавятся своими словами, приятель.

Я разрывался — с одной стороны, я не хотел, чтобы кто-то думал, что может прийти и заменить меня, и упаси бог, чтобы кто-то говорил: «Какой Трент? ». Но с другой стороны? Мне не нравилось, что «ТБД» проходит через сумасшедшее дерьмо, которое происходило с ними прямо сейчас, и давайте на чистоту — я тоже давно не был для них хорошим вариантом. И они заслуживали кого-то, кто, как и я, заслуживал шанс найти свой путь. По крайней мере, это был зрелый взгляд на вещи. Мне всё ещё хотелось придушить этого Хейло.

— Я... рад это слышать, — медленно произнёс я.

Киллиан улыбнулся.

— Чушь собачья.

— Может, радость не подходящее слово, — сказал я, мои губы изогнулись. — Но это я ушёл. Нельзя ожидать, что вы будете вечно без меня горевать.

— Горевать без тебя? Твою мать. Почему, по-твоему, я звонил тебе пять миллионов раз за последние несколько месяцев?

— Чтобы разорвать мою задницу на ещё одну.

— Эээ. Жизнь слишком коротка, приятель. Но я не говорю, что не оценил бы грёбаного предупреждения, ты меня понимаешь?

Я кивнул.

— Мне следовало разобраться с уходом по-другому, — признал я. И это было самое близкое к извинениям, что они когда-нибудь от меня получат.

— Да, следовало, — сказал он. — Я неделями проклинал твоё имя. Но теперь я понимаю. Я знаю, почему ты сделал то, что сделал. И я думаю, что так было лучше для всех нас.

— Согласен, — и затем, чтобы сравнять игровое поле, я произнёс: — Я даже не знаю, какого чёрта я здесь делаю, Килл. Я никогда раньше этого не делал. Никаких сделок, никаких продюсеров. Я делаю всё сам и понятия не имею, услышит ли это кто-нибудь когда-нибудь, кроме меня.

«И Шоу».

Киллиан прикурил ещё одну сигарету.

— С тобой всё будет хорошо. Ты пишешь хорошую хрень. Материал не для «ТБД», но ты хорошо справишься сам.

«Чёрт», — подумал я, отводя взгляд. Что это было за чувство в моей груди? Это моё сердце выросло в три раза, как у того грёбаного Гринча?

— И, эй? — Киллиан потянулся через стол, чтобы положить руку мне на плечо. — Если я тебе нужен, позвони мне, мать твою. У тебя есть мой грёбаный номер. Я не хочу, чтобы мы с тобой находились в одном городе и игнорировали друг друга. Ты меня понимаешь?

Я улыбнулся, первой искренней улыбкой с тех пор, как вошёл в номер. У нас всё будет в порядке, у нас с Киллом.

— Да. Да, я тебя понимаю.

— Я тебя люблю, приятель, — сказал он, сжимая моё плечо. — Правда. Мы прошли слишком много дерьма, чтобы сейчас ненавидеть друг друга.

Боже, когда он повзрослел, и почему я не мог сделать ничего, кроме как кивнуть?

Рука Киллиана исчезла с моего плеча, и он взял свой напиток.

— Вызови у меня гордость и, может быть, я когда-нибудь разрешу тебе выступать у нас на разогреве.

Я покачал головой и чокнулся с ним стаканом.

— К чёрту это. Может, я разрешу вам выступать на разогреве у меня.

Глава 26

Трент

— Ммм, приватное шоу для приватного приёма. Думаю, мне начинает нравиться такой расклад, — сказал я, растягиваясь на кресле Шоу в «Бади Электрик». Это было после закрытия спустя несколько дней, и он закрыл занавески на всех окнах, чтобы мы могли остаться наедине. Только я, Шоу и его талант — и на мгновение, я не имел в виду его член.

Он бросил на меня притворно мрачный взгляд, пока набивал феникса на интимном месте на моём бедре. Очень-очень низко.

— Начинает, да? — произнёс Шоу. — А я уж думал, бесчисленные оргазмы подтвердили бы, что это хорошая сделка.

Было тяжело не извиваться под ним, когда из-за него я становился таким твёрдым, но я пытался взять своё тело под контроль, чтобы он не испортил татуировку. Было что-то возбуждающее в том, что Шоу помечал меня, и так было с самого первого раза. Но сейчас? После всего, что мы сделали? От боли, которую он причинял мне, я получал практически такой же кайф, как от удовольствия.

— Ты почти закончил? Мне нужно сесть на твой член, — сказал я, сохраняя невозмутимое выражение лица, наблюдая за его реакцией.

— Клянусь богом, Трент... — он поднял тату-машинку от моей кожи, и я смог рассмеяться, больше не сдерживаясь.

— Ты не должен быть так хорош в том, что делаешь, — сказал я, многозначительно глядя на свою очевидную выпуклость, которая едва была прикрыта из-за того, как низко ему пришлось спустить мои джинсы и боксеры, чтобы зататуировать место, которое я хотел. Как бы он меня ни мучил, я знал, что ему не легче всё время видеть перед лицом мой стояк.

— Я почти закончил, — произнёс он сквозь сжатые зубы, будто едва держался за клочок терпения, который у него остался. — И затем ты мой, чёрт возьми.

— Жду с нетерпением, — сказал я, улыбаясь сам себе, думая о том, как нагнусь над этим креслом, чтобы он мог вбиваться в меня сзади. Добавьте это к списку фантазий.

В моём кармане зазвонил телефон, и когда Шоу зарычал, я сказал:

— Прости-прости. Я забыл его выключить.

Собираясь отключить телефон, я увидел неопределённый номер, что обычно означало Баша, и, зная, что на этот раз не попадусь на Киллиана, я ответил и включил громкую связь.

— Баш, отвяжись, — сказал я, улыбаясь Шоу. — На мне руки Шоу, и меня нельзя тревожить.

— Трент, это Эрни Сэндстоун из «ЭмДжиЭй».

Моя челюсть так отвисла, что у меня затрещали мозги, и даже Шоу остановился и посмотрел на меня.

— Прости, что, эм, прерываю, — сказал Эрни, — но я надеялся занять минутку твоего времени.

Если моя старая звукозаписывающая компания связывалась со мной напрямую, значило ли это, что я должен им ещё денег? Это было предупреждение, что они попытаются засудить меня за нарушение контракта? Снова?

«Отличный способ фильтровать звонки. Вот и всё. Я меняю номер».

— У вас есть прямой номер моего адвоката. Поговорите с ним, если есть проблемы, — сказал я и собирался завершить звонок.

Но прежде чем я это успел, Эрни сказал:

— Подожди, мы хотим обсудить твой новый альбом.

Это привлекло моё внимание.

— Прости? — произнёс я.

— Думаю, ты неправильно истолковал причину моего звонка. Между нами нет никакой вражды, — низкий смешок Эрни прозвучал нервно, будто он переживал, что я повешу трубку, и ему придётся из-за этого объясняться со своим руководством. Я продолжил слушать. — До нас дошли слухи, что у тебя есть новая музыка, и нам хотелось бы её услышать.

Я долгое время ничего не говорил, пока мои мысли разбегались. Он услышал, что у меня есть новая музыка? От кого, чёрт возьми? Знали только Шоу и...

«Киллиан. Ублюдок».

Брови Шоу взлетели вверх, когда он понял всё одновременно со мной.

— Ага, ладно, — сказал я. — Как насчёт того, чтобы найти себе другого дурака, Эрни.

— Подожди, подожди, подожди, — сказал Эрни. — Ты снова не так всё понял. Киллиан замолвил за тебя словечко. Сказал, что твоя новая музыка побьёт все рекорды.

«Что он сделал? Какого чёрта? » Килл ещё даже не слышал мою музыку. Чёрт, когда я с ним встретился, на большинстве песен едва высохли чернила.

— У «ЭмДжиЭй» была длинная, успешная карьера с тобой в качестве фронтмена «ТБД», и нам хотелось бы узнать о продолжении этой тропы успеха.

Я не мог поверить в то, что слышал.

— Ты, наверное, издеваешься надо мной.

— Эм, нет. Нет конечно.

Я позволил себе задуматься об этом, но не мог понять, что он говорит.

— Хочешь сказать, вы хотите обсудить сделку? В плане соло? С музыкой, которую вы никогда не слышали?

— Ну, мы не собираемся так легко отпускать свою самую большую звезду, — сказал он, и я посмотрел на Шоу и сделал рукой движение, будто сосу член, пока он продолжал. — Мы хотели бы, чтобы ты прилетел на этой неделе, что мы могли послушать, над чем ты работаешь. Чем скорее, тем лучше.

Чтобы я прилетел? На этой неделе? Я смотрел на Шоу, и он смотрел в ответ. О чём он думал? Я не мог спросить прямо сейчас, но в этот момент хотелось бы прочитать его мысли.

Наконец, я произнёс:

— Это не шутка?

На этот раз смех Эрни был не таким нервным, скорее облегчённым от того, что я всё ещё на линии.

— Никаких шуток, я тебе обещаю.

Я потёр глаза и тогда понял, что мои пальцы слегка дрожат.

— Мне... нужно будет подумать над этим, — сказал я ему.

— Не спеши. Ну, и не затягивай сильно. Учитывая нашу совместную историю, мы хотели бы посмотреть первыми, пока ты не поговорил с кем-то ещё. Просто позвони мне, когда решишь, и мы устроим встречу с Маршалом.

Маршал. Чёртов глава «ЭмДжиЭй».

Эрни назвал свой рабочий и личный номера, и я открыл блокнот на телефоне, чтобы записать их.

— Скоро поговорим, Трент, — сказал Эрни.

— Ага. До скорого, — повесив трубку, я в шоке посмотрел на Шоу. — Какого чёрта только что произошло?

«ЭмДжиЭй» действительно позвонили мне с желанием меня вернуть? И всё потому, что Киллиан замолвил слово? Я попал в чёртову «Сумеречную зону».

— Это хорошие новости? — спросил Шоу. — Или не-такие-уж-хорошие новости?

— Эм... — я отключил телефон и засунул его обратно в карман, прежде чем провести по лицу обеими руками. Хорошие ли это новости? Я не был уверен. Да, мой желудок перевернулся от мысли о новой возможности, но ещё мне было страшно позволять кому-то кроме Шоу услышать, что у меня получалось в последнее время. Когда я ушёл из группы, я думал, что ушёл от всего — от любых деловых связей и от всей политики, которая шла с контрактом со звукозаписывающей компанией. Но опять же... Что, если я мог заключить контракт сам? С музыкой, которую хотел создавать? Всё было бы иначе?

— Трент? — произнёс Шоу, поглаживая меня по руке. Это успокоило меня так, как мне было нужно, хоть я этого не осознавал.

— Эм, я не знаю, хорошо это или плохо, — ответил я. — Я просто не знаю, чёрт возьми.

— Они раньше тебя кидали?

— Да. Ну, нет. Вроде того. Я действительно нарушил контракт.

Шоу присвистнул.

— И они всё равно хотят тебя вернуть.

— Да. Они либо действительно чертовски тупые...

— Либо понимают, что потеряли, — закончил он.

«Либо так», — подумал я.

Он удерживал мой взгляд, прежде чем снова включить машинку и закончить татуировку.

— Скажи, что поедешь в Нью-Йорк и встретишься с ними. Что худшее может произойти?

Я подумал над этим. Худшее... Я даже не мог придумать такой же плохой сценарий, как тот, с которым уже остался, так что на данный момент на всё было плевать.

— У тебя нет никаких ожиданий, потому что ты об этом даже не думал, верно? — произнёс Шоу. — Что значит, что ты ничего не потеряешь, выслушав их.

— Ты хочешь, чтобы я поехал в Нью-Йорк? — спросил я.

— Не навсегда, чёрт возьми, — сказал он, натягивая улыбку, которая не коснулась его глаз. — Но почему бы и нет? Знаешь? У тебя здесь есть власть. Этот парень отчаянно хотел тебя заполучить, это очевидно.

— Он казался довольно встревоженным, что я повешу трубку, пока он не выскажет своё предложение.

— Именно. Ты нужен им больше, чем они тебе.

— Технически, это не правда. В смысле, прямо сейчас я одиночка. У меня даже больше нет менеджера.

— Ну и что? У тебя есть имя, и это самый мощный инструмент, который может у тебя быть. Если ты хочешь быть независимым и делать всё сам, то сможешь.

— Это правда...

Этот мужчина говорил со смыслом. Создавать музыку без большого лейбла за спиной не легко, но это можно сделать. И не то чтобы у меня не было связей. Я работал с достаточным количеством людей в бизнесе, чтобы знать, к кому обратиться, и я пробыл в бизнесе достаточно долго, чтобы знать, как всё работает за сценой. Конечно, Шоу всё разберёт, все плюсы и минусы, и то, о чём мне было слишком страшно думать. Все «что если».

Слава богу, что он был здесь, когда я ответил на звонок.

— Видишь? Варианты есть. Ты справишься, — сказал Шоу, точно читая меня, как и всегда.

Я опустил взгляд, понимая, что больше не чувствую иголку. Пока я потерялся в мыслях, он закончил татуировку.

— Ты закончил, — сказал я, и когда снова поднял взгляд, его глаза смотрели прямо в мои. От силы, которую я увидел в них, вместе с чем-то ещё, что я не мог разобрать, моё сердце забилось чуть быстрее. Иногда пугало то, как он видел меня насквозь; в других случаях мне нравилось ощущение удовлетворения от этого. Может, было бы приятно, чтобы кто-то на самом деле видел тебя...

Шоу первым разрушил нашу связь, потянувшись за каким-то тюбиком и выдавив немного содержимого на палец.

— Ты ведь не пытаешься от меня избавиться, нет? — шутливо спросил я. — Заставляешь меня ехать в Нью-Йорк, чтобы я не приходил больше за бесплатными татуировками?

— Заткнись, — сказал он, улыбаясь.

— Потому что если это так, просто помни, что ты не единственный, кто умеет вязать чёртовы верёвки.

У Шоу вырвался громкий смех, пока он покрывал мою татуировку мазью, а затем протянул мне зеркало, чтобы я посмотрел на законченную работу.

— Ого, — произнёс я, глядя на замысловатые линии феникса. — Мне очень нравится. Это красиво, Шоу. Правда красиво.

Всё, чего касался Шоу, казалось таким. От правды, которую он говорил, до того, как он готовил, и даже того, как он трахался. Всё маленькое и большое в нём продолжало меня впечатлять.

— Перезвони ему завтра, — сказал Шоу, перевязывая мою татуировку. — Скажи им, что они могут купить тебе билет на самолёт первого класса, поселить тебя в пятизвёздочном отеле и нанять тебе водителя, и тогда ты подумаешь.

Я рассмеялся.

— Я когда-нибудь говорил, что мне нравится ход твоих мыслей?

— Эй, я должен присматривать за своим... — он резко остановился и закашлялся. — Мы должны поддерживать друг друга. Требуй то, чего заслуживаешь. Они не первые, кто постучится, если хотят как можно быстрее тебя заполучить. Помни это.

Я слышал, что он говорил, но не мог перестать думать о том, чего он не сказал. Шоу собирался сказать «за своим парнем»? Или «за своим приятелем»? «Бойфрендом»? «Любовником»? Любой из этих вариантов слов, тему которых мы и близко не могли поднять? И почему я чувствовал разочарование от того, что он не закончил то предложение?

— Эй, — произнёс Шоу, приподнимая мой подбородок, чтобы я посмотрел ему в глаза. — Любому из этих придурков чертовски повезёт заполучить тебя, так что не смей соглашаться на сделку только потому, что боишься. Подожди, пока не появится подходящая. Ты поймёшь, — он ошибочно принимал выражение моего лица за переживания из-за карьеры, что внезапно стало самой последней из моих мыслей. Но у его слов было двойное значение, и я не думал, что это было намеренно.

На кончике моего языка вертелся вопрос о том, что он чуть не произнёс, но что-то меня удерживало.

— Спасибо, — сказал я. — За татуировку и за карьерный совет.

— Всегда пожалуйста.

Он отпустил мой подбородок и занялся уборкой, задавая мне вопросы о моей работе с «ЭмДжиЭй» и называя другие группы, которые работают «независимо». Он больше не позволял разговору вернуться обратно туда, что я назвал бы «небезопасной территорией», что заставило бы его проговориться о том, чего он не хотел говорить. Это было непохоже на него — не говорить то, о чём он думает, но, может быть, он пытался сосредоточить меня на приоритетах работы, чему я позволил проскользнуть мимо, пытаясь, о, не знаю, на самом деле что-нибудь написать. Но теперь, когда я написал и продолжал писать... что я буду делать со своей музыкой?

Чёрт, думать об этом было невыносимо, и я подозревал, что именно поэтому Шоу заставлял меня говорить. Был ли я готов решать всё самостоятельно? Или более умным решением было вернуться к отношениям с «ЭмДжиЭй»?

Был только один способ это выяснить.

Глава 27

Шоу

Через два дня Трент улетел в Нью-Йорк. Он просил меня поехать с ним, но мне нужно было сделать несколько вещей в салоне, плюс, я обещал Кеву, что встречусь с ним и пройдусь по идеям для его музыкального фестиваля.

Оправдания. Я мог сделать это в любое время.

Я не хотел сталкиваться с тем, из-за чего отверг предложение Трента, так что отпросился с работы и провёл день за рулём машины. Прочь с острова и по побережью, музыка потише и открытые окна. Это всегда прочищало мне голову, помогало разобраться с тем, что занимало мои мысли. Но я ездил весь день и никак не приблизился к очищению с того момента, как уехал.

Вернувшись на остров, я поехал в направлении, которого не ожидал. Я не потрудился заранее позвонить — с друзьями в этом не было необходимости.

Деревья с нависающими ветками бросали тень на длинную полосу дороги, и это был один из моих любимых видов на острове, и проезжая мимо, я продолжал ехать прямо, пока не добрался до старого дома Салливанов, который Лукас унаследовал после смерти своей бабушки. Классический белый двухэтажный дом был воплощением южного стиля, с двойными балконами и окружённый дубами и магнолиями, и, подъезжая, я заметил, что Джексона дома ещё нет, зато есть Лукас.

Я припарковался за грузовиком Лукаса, а затем направилось прямиком к заднему гаражу, зная, что он будет там. Одна из широких амбарных дверей была открыта, и когда я вошёл, повсюду летали искры, пока Лукас двигал шлифовальным станком по металлу. Сказать, что он был исключительным художником, было преуменьшением, и многие из его металлических скульптур стояли в «Бади Электрик», как и в моей квартире.

Будто почувствовав, что я стою там, Лукас отключил свой аппарат и поднял взгляд.

— Эй, эй. Какого чёрта ты здесь делаешь? — он улыбнулся, обходя верстак и снимая свою маску. Затем он притянул меня в объятия, с силой хлопнув по спине.

— Я был неподалёку. Подумал, что зайду.

Он нахмурился, отстраняясь.

— Ты «был неподалёку»? Я в глуши.

— Ну да, — сказал я, пожимая плечами. — Я прокатился.

Лукас нахмурился и скрестил руки на груди.

— Зачем?

— Я не могу просто поздороваться?

— Ты катаешься на машине только тогда, когда что-то не так.

«Чёрт возьми. Ненавижу, что он так хорошо меня знает». Я размял шею, наклонив из стороны в сторону, пытаясь ослабить напряжение, которое чувствовал в ней, и когда это не помогло, я схватился за шею сзади и надавил, всё это время думая, почему вообще сюда приехал.

— Вот чёрт. Я знаю, что происходит, — губы Лукаса изогнулись в озорной улыбке. — Трент Нокс тебя окрутил, и ты не знаешь, что с этим делать. Я прав?

Я закатил глаза и направился обратно к выходу.

— Я прав? Чёрт возьми. Подожди, куда ты идёшь? — сказал Лукас, идя за мной. — Брось, Шоу, дай мне насладиться этим моментом. Я никогда раньше не видел, чтобы ты из-за кого-то психовал.

Он догнал меня и схватил за руку, разворачивая обратно лицом к себе. Я не знал, что он увидел тогда на моём лице, но этого было достаточно, чтобы его взгляд стал более серьёзным.

— Я не издеваюсь. Клянусь, — сказал он. — Что происходит?

Мне не пришлось ничего говорить, когда Лукас наклонил голову на бок, на его губах было больше вопросов, но что-то сдерживало его, и он не стал на меня давить.

— Идём, — сказал он, хлопая меня по плечу и ведя к своему дому. — Давай выпьем пива.

***

Через час мы сидели на уличных качелях, выпивая по второй бутылке пива, и Лукас полностью узнал «Историю Шоу и Трента, от А до Я».

— Ох, Шоу. Ты очень шаловливый мальчик, — сказал Лукас, делая глоток пива. — В смысле, я это знал, но чёрт возьми. Я не могу, ну, забыть это.

— Не заставляй меня жалеть, что я сюда приехал.

— Нет, я впечатлён. Трент чёртов Нокс без ума от тебя, — когда я посмотрел на него, он поднял руки вверх. — Ладно, я перестану так его называть.

— Ради бога, — пробормотал я, когда Лукас начал смеяться.

— Я пытаюсь вызвать у тебя улыбку, пока мы не начали говорить о тяжёлом дерьме. Так что ты можешь улыбнуться, пожалуйста?

Я улыбнулся ему самой большой зубастой улыбкой, которой смог.

Он отпрянул назад.

— Это страшно. Никогда так больше не делай.

Хохотнув, я раскачал нас на качелях с помощью ноги.

— Ты счастлив за него, верно? — спросил Лукас.

— Ты серьёзно? Я в чёртовом восторге. Слышал бы ты его песни, Лукас. Они нереальные. Такие нереальные, что снесут тебе весь мозг и все мысли.

— Это убийственное сочетание, — пошутил он.

— Он заслуживает, чтобы весь мир услышал его музыку. Это даже не вопрос. Если он получит хорошее предложение от тех парней в Нью-Йорке, он должен его принять, сто процентов.

— Даже если это заберёт его?

Я задумался не из-за своего ответа. Я просто хотел осторожно подобрать слова.

— Для него это важно. Музыка — это вся его жизнь... Нет, даже не так. Это часть его.

— Значит, ты приехал сюда вовсе не из-за Трента, — сказал он. — Дело в тебе самом.

Моя голова резко поднялась, когда Лукас нанёс этот удар. Он вовсе не ошибался, так ведь?

Я думал о том, что Трент так легко полностью мне доверился, будто инстинктивно знал, что может это сделать, и я никогда не воспользуюсь этим и не причиню ему боли. И, конечно же, секс был просто чертовски нереальным. До сих пор он был самым крышесносным, который у меня когда-либо был, и тот факт, что я безумно захотел его после первой совместной ночи, чего никогда раньше не было, должно было стать первой подсказкой. Но это был даже не просто секс, каким бы он ни был невероятным. Дело было в мелочах, на которые я даже не понимал, что обращаю внимание, например, что он хотел приготовить мне завтрак, но в итоге поджёг кухню, или что он дал мне майку, когда заметил, что мне холодно, и мне не пришлось ничего просить. И дело было и в другом. Например, в желании провести время с моими друзьями и в просьбе поехать с ним в Нью-Йорк во время важного момента его жизни.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 9 101112 Следующая ⇒