Берг Dок Николай: другие произведения. 4 страница

Димка зло и тоскливо глядел на дорогу. Если впереди тяжелые танки будут - только по гусеницам и есть смысл стрелять. Пару раз удастся бахнуть, потом в ответку прилетит. Поежился. Опять стал пристально вглядываться. Спохватился, что немцы снова могут пешую разведку послать, напряг зрение, шаря взглядом по обочинам дороги - но - вроде тихо все. А ведь определенно - темнеет. Еще чуть-чуть - и приказ выполнен. Тут Димка трижды плюнул через левое плечо, прекрасно понимая, что как комсомольцу и командиру это ему делать не пристало, да и вообще в танке приличные люди не плюются, но сейчас, когда никто не видит...

Минуты ползли как часы. Напряжение росло. И одновременно начинала слабенько теплиться надежда - спеклись фрицы, пороху им не хватило, хвосты поджали! Но Димка охолонул себя, опять плюнув в танке через левое плечо. Темнеет - это точно, но все еще может измениться. Рванут немцы очертя голову - и все. Смотреть внимательно надо, чтобы если все же - не повезло - не просто так окачуриться ни за понюх табака.

Обер-лейтенант Лефлер, танкист.

- Обнаружены танки! Аист-2 под обстрелом! Произвел бомбовый удар и покидает квадрат! - голосом азартного спортивного комментатора сообщал авианаводчик. Командир передового отряда сверился с картой. Полтора километра отсюда, опять опушка леса, опять мины и засада. Так все понятно. Кроме того, что совсем неподалеку вдруг загрохотали выстрелы - и полукилометра не будет. Причем точно совершенно - русские пулеметы, их дудуканье на слух Макс определял отлично, как и полагается опытному офицеру. Разведка пешая вошла в соприкосновение. С кем? Если б не чертовы мины и фугасы, которые за сегодняшний день вымотали у Лефлера все нервы и жилы, он бы ни минуты не медля, бросил бы на помощь танки ГПЗ. Но не сейчас. Меньше всего ему нужно получить еще пару неряшливых погребальных костров вместо своих танков. Разведка доложит - тогда и будем действовать!

- Сколько танков Аист обнаружил? Что за зенитное прикрытие? - спросил обер -лейтенант парня с птичками на желтых петличках. Тот, продолжая переговариваться с летчиком кивнул, подтверждая, что понял вопросы.

Потом, снимая наушники сообщил:

- Танки советские стрельбу вели из своих зенитных пулеметов, успел рассмотреть. Работало не меньше пяти. Тип танков не смог установить, но скорее всего - средние по габаритам. Один разбил своей бомбой, но обстрел был жесткий, плотный, высота - малой, в него несколько раз попали. Самолет без брони, дальше там висеть было невозможно, да и садиться ему уже в темноте придется. Так что там засада, господин обер - лейтенант. На сегодня работа закончена, разрешите вернуться в расположение?

Лефлер кивнул. Все, на сегодня авиации больше не будет. В темноте летают очень немногие. Пошел к своему танку, завидуя чертовым птенчикам Геринга, которые сейчас поедут отдыхать, а тут придется лезть вперед.

Унтер-офицер с шрамом поперек морды теперь щеголял рукой на перевязи, но отрапортовал как должно старому вояке - словно танковыми траками пролязгал:

- Господин обер - лейтенант, при проведении разведки за поворотом этой дороги ориентировочно в 400 - 450 метрах обнаружили стоящие в засаде советские танки. При попытке уничтожить ближайший к нам подручными средствами, связками гранат и подобным, попали под обстрел двух других русских машин, вынуждены были отступить. Потери наши - трое легкораненных, потери противнику нанести не удалось, они опытные ублюдки. После контакта сразу же отступили. И мы и они. Огонь плотный, но мы их вспугнули.

Макс кивнул и ему. Картина получалась ясной, достаточно хитрая засада из двух частей, если б рванулись очертя голову - нарвались бы с ходу брюхом на колья. Пока рвали бы приманку, потеряли бы осторожность и были бы расстреляны как на полигоне.

Связался с арткорректировщиком, потребовал быстро подготовить данные для гаубиц. Легкие танки оставил для своих машин, а вот по скоплению средних танков сейчас прилетят солидные гостинцы из крупповских цехов.

Пехота опять ушла в поиск. Отделение скрылось в лесу, остальные хмуро продолжали тыкать дорогу штыками очень медленно продвигаясь к повороту.

Ничего нового не обнаружили.

Артиллеристы медлили, цель вне зоны досягаемости, надо менять позиции, а эти хомяки явно уже рассчитывали отдыхать. А вот чертей им в задницу! Не одному же Максу Лефлеру корячится в этом паскудном лесу!

Два танка осторожно выдвинулись, взяв на прострел возможное место ближней засады. Русских, разумеется, и след простыл. На основном рубеже теперь ждут, понятно любому новобранцу. Противотанкисты тишком заняли позиции на обочинах дороги, привычно прокатив на руках свои компактные " дверные молотки". Уже десять стволов глядели на засаду. Пехота ползла вперед все медленнее и медленнее. Теперь по ним могли уже и пулеметами врезать, это все кожей чувствовали.

Лефлер приказал и танки аккуратно прикрыли пехоту, двигаясь за ней вплотную.

До русской засады оставалось метров 800, когда гаубичники с неудовольствием доложили о готовности. Все в передовом отряде вздохнули с облегчением, когда впереди в лес ухнули тяжеленные поросята, чистя дорогу для авангарда. Как показывал опыт, после такой обработки враг совершенно обалдевал и толком защищаться не мог. Даже если пытался отсиживаться в танках, падающий с неба железный град разносил не только пехоту с артиллерией, но и танки, видал Лефлер не далее, чем позавчера пяток русских после прямых попаданий тяжелых снарядов. У одного даже ствол пушки согнуло практически под прямым углом! Чего говорить о кучах рваного металлолома.

Танки и противотанкисты добавили свой вклад, обстреляв все подозрительные места. В ответ - ничего. Штыки застучали в землю куда бодрее.

Засаду, очевидно, размолотило добротно - ни одного выстрела!

Минное поле нашли без особых проблем.

Желающих ломиться через него среди танкистов не нашлось, хотя из первых трех лунок вынули опять всякий жестяной хлам. Зато в четвертой оказалась мина - такой же длинный ящик, что на первой минной ловушке.

Тут внимание Лефлера отвлек шум сзади, оглянулся - приехала ротная кухня, и что-то там было шумно, причем нехорошо шумно.

Сильно и внезапно ударило по ушам взрывной волной, Макс умело и отработанно нырнул в люк, прильнул к прицелу. Там, где было минное поле, неторопливо полз в темнеющее небо бурый гриб взрыва, что взорвалось - было непонятно, поднятая пыль мешала. Нерешительно бахнул из орудия передовой танк.

В ушах звенело, но ничего опасного обер-лейтенант вокруг не видел. Недоделанный сапер что-то сделал не то - и подорвался. А может быть - все правильно сделал, но против были и впрямь умелые негодяи, как говорил Кольман. Второе - скорее.

Осторожно вылез из танка, послал солдата узнать, что случилось.

Так и оказалось - подрыв. Неудачника разорвало пополам, тяжело контузило еще двоих, бывших рядом. И теперь пехотинцы категорически не хотят лезть дальше. По глазам видно - разумеется, как образцовые солдаты Империи, приказ обсуждать не будут, но вот выполнение будет итальянским. И ничего с этим не поделаешь, это даже не бой, а какая-то идиотская русская рулетка. Только в барабан револьвера кто-то ехидно ухмыляющийся сует и сует патроны, нарушая правила игры.

Подошел злой старший ефрейтор - хозяин ресторана на колесах, как танкисты называли полевую кухню. Готовили оба ротных повара и впрямь отлично и еду всегда доставляли в положенное время, проявляя чудеса храбрости и изворотливости. За что обер-лейтенант ценил их особенно - жулики оба были первосортные, но все свои мошеннические комбинации крутили вне роты и ни разу даже подозрений на кражу продуктов не вызвали. Наоборот - частенько в котел попадало совсем по роскоши не положенное обычной танковой роте.

Выражение физиономии старшего повара обер-лейтенанту очень не понравилось. Вздохнул тихо, да, сегодня такой день, тотальная невезуха у этого тоже что-то не так пошло!

- Что случилось в нашем ресторане? - немного фамильярно спросил Макс.

- Осмелюсь доложить, нас по дороге обстреляли из кустов. Кроме того мы видели там же поврежденную машину авиакорректировки, им повезло меньше - один труп я заметил, хотя мы увеличили скорость для выхода из зоны обстрела. Машина и кухня получили несколько пулевых попаданий - не приняв дружеского тона сухо доложил старший ефрейтор. Матерый вояка, железный крест у него еще с Большой войны, вроде даже в одном полку с фюрером служил и тоже хапнул газа. И обычно у него с командиром роты общение было куда как более теплым, даже несколько интимным, как и полагается хозяину хорошего ресторана общаться с уважаемым постоянным клиентом - чуточку юмора, максимум вежливости, радушие и неуловимое обаяние вкусной кухни, привычная радость желудка.

Мда, а тут все строго официально, разумеется. Крайне неприятно - противник на коммуникациях. Это совсем не по правилам, французы так себя не вели. И парней из люфтваффе жаль, привык уже к ним, не первую неделю вместе. Распорядился немедленно - и арьергардный взвод рванул наказать наглецов, подняв пыль.

Темнело быстро.

Командир передового отряда доложил в штаб батальона о попадании на очередное минное поле, о ликвидации русской засады и снова попросил прислать саперов. Без удовольствия выслушал очередную порцию нотаций, с облегчением закончил сеанс связи и приказал занять круговую оборону, после чего ужинать и приводить в порядок технику и себя. Выставили часовых, патрули занялись привычной проверкой местности, все как положено и давным - давно отработано в мелочах.

Лефлер сидел на башне своего танка, хлебал наваристый вкусный суп из котелка и прикидывал, что будет делать завтра. Русские уже разгромлены, они сдаются в плен тысячами, отступают на всех фронтах, дороги забиты их брошенной и сожженной техникой, так что это последнее сопротивление фанатичных большевиков ничего не изменит. Кроме осложнений в получении следующего звания и наград невезучего командира передового отряда. Увы, награды дают не на передовой, а в штабах. И сегодняшний день поставил черное пятно на репутацию лучшего командира танковой роты в полку. Очень нехорошо. Надо будет исправлять ситуацию, как можно быстрее.

Старшина Махров, танкист.

Откуда у пехотинцев оказался второй ДТ было совершенно непонятно. С Т-26 по приказу капитана сняли башенные пулеметы задней полусферы. Но оба остались вроде бы при танках, а пехтуре сам же Махров отдал свой курсовой, который, в общем, при спарке двух дегтяревых авиационных был пятой собачьей ногой. А тут у невзрачного, но востроглазого мужичка - второй ДТ. Непонятно. Вообще эти самые пятеро жуков - пауков сильно удивили старшину - особенно когда торжественно вручили капитану отличную желтой кожи кобуру с каким-то иностранным пистолетом хищных очертаний. Сапер ее сразу передал санинструктору, и девчонка, не чинясь, тут же нацепила ее на свой брезентовый поясной ремень, став еще более воинственной и самоуверенной.

Оказалось, что пара пехотинцев попросилась у своего генерал - ефрейтора и пока был затишок после разгрома ГПЗ, быстро провела досмотр поля боя - еще там пальба шла по уходящему врагу, а они уже ящерицами скользнули к битым танкам. Рисковые черти! Что они там успели схватить - старшина допытываться не стал, но вроде как часики на руке у мухоротенького пулеметчика появились, да девчушке показывали какие-то жестяные знаки - крупные, с танком и перекрещенными гранатами.

Темнело. Махров с кровью сердца одолел свою старшинскую скупость и выдал сам, своими собственными руками, пулеметчикам по диску с трассерами. Мало было у него таких патронов, махнулся по случаю, отдав взамен несколько дефицитных деталей. Себе тоже на зенитный пулемет поставил такой же.

И как в воду глядел - только успели наскоро состряпать новое минное поле (смех сплошной - два десятка лунок с хламом и пара мин всего на все про все) только с превеликой осторожностью прижали минами ручные гранаты с выдернутыми чеками (а язва ефрейтор еще и придумал привязать рубчатые лимонки к минам проволокой, чтоб выдернули и их из земли) как в воздухе затрещало и - здраствуйте посрамши, явился не запылился - над головами просквозил на смешной высоте несуразный, словно игрушечный самолетик.

- Берегитесь! - мертвым шелестящим голосом сказал вдруг капитан.

- Чего? - не понял старшина, вцепившийся в пулемет на кронштейне.

- Он нас увидит, высота мала, как только начнет набирать высоту - сразу огонь из всех стволов. Бомба у него, как только пойдет вверх - огонь! Упреждение два корпуса и выше на полкорпуса - с огромным трудом говорил раненый. И тут же шуганул девчонку, чтобы она в кювет прыгнула. Та, к немалому удивлению старшины, не возражая, это и сделала, но было не до нее, чтоб очень уж удивляться.

Самолетик, журча своим движком (сотни две - две с половиной лошадок - как прикинул на слух Махров) кружил неторопливо над самой головой.

- Рахметов, сядь на спарку! Открою огонь - лупи вверх до упора!

- Куда, тащ старшна?

- В белый свет, как в копейку - огрызнулся командир грозного БТ-2.

- Ясно - недоуменно отозвался мехвод. Но спорить не стал, лязгнул внизу пулеметами, задирая их стволы в небо.

- Это верно! - одобрил тяжело дышавший раненый.

И тут авиетка эта вдруг решительно пошла вверх. И Махров даванул на спуск, как учили. Тут же загремели башенные пулеметы, почти без задержки затарахтели один за другим пехотные ДТ метнув в небо яркие красно-алые пунктиры - сначала далеко от самолетика, потом струи огня сместились, нащупывая цель - и старшина был готов поклясться - что нащупали гада за вымя!

Немец несуразно дернулся, сбился в плавном движении, как-то скомкано вертанулся в сторону, лег на крыло, ловко уворачиваясь от огня с земли, и от него каплей рванула к земле черная тень. Дегтярев жадно доедал патроны в диске и как раз успел. А вот старшина - не успел спрыгнуть в танк. Садануло так, что в смятой об край люка грудной клетке что-то ощутимо хрустнуло, рванув болью. И Махров понял, что оглох. Напрочь. Только шумело в голове - и больше никаких звуков не было. А по опыту он знал, что сейчас после взрыва по всему лесу должен идти такой перебивчивый стукоток - вырванная земля градом сыплется обратно, барабаня по листьям, по дороге, по мертвым и живым.

На голову что-то шлепнулось - тронул рукой - ну да, комочек лесной почвы. Глянул на капитана - тот лежал белый как полотно, глаза закрыты по - мертвому, но вроде дышал еще. Уловил странное ощущение, словно за кончик носа кто-то легонько трогает. Прикоснулся рукой. Мокро и липко. Кровища течет, значит, как у школяра после драки. Охая и кряхтя, кое-как выбрался без привычной ловкости из башни. Спрыгнул на землю, прострелило болью, ойкнул, как баба, поискал глазами девчонку, не увидел. Зато когда выбрался на дорогу - совсем рядом стояли оба Т-26 и Еськов уже бежал к нему. Глянул на свой БТ и вздрогнул. Прилетело от взрыва чем-то тяжелым. Все, на гусеницах отъездились.

Лейтенантик почему-то уже не рвался гусарить. Нет, и щенком писявым теперь не казался, возмужал что ли пацан за один день? Согласился без споров, что дальше БТ на колесиках покатит - и к удивлению Махрова даже экипажи в помощь прислал, остались лейтенанты с пехотными пулеметчиками дорогу караулить, а остальные взялись за работу резво и напористо - очень уж всем хотелось с этого рубежа отойти, паршивый был рубеж, прямо сказать - и спрятаться некуда и простреливается больше чем с километра.

Потому - старались. Эх, если б еще ребра не шибали прострельной болью! А приходилось многое делать самому, водмехи с Т-26 ребята были неглупые, но с БТ не знакомы. Рахметов тоже молодец, но танк тесноват вдвоем корячиться. При том Махров был рад, что лейтенант не полез в это дело командовать сам, а отдал его в старшинские руки. С другой стороны на стрельбах этот Еськов всегда в отличниках был, да и Богатырев в этом плане был очень хорош. Так что в общем - правильно все командир взвода сделал.

Ему просто некогда командовать необучеными. Людей-то всего ничего в команде.

Санитарка занята - капитан отходит и второй клиент у нее появился, видел уже Махров, что пожилому возничему руку сломало точно. Пехоты всего пятеро при двух пулеметах.

Их насилу хватит какое-никакое охранение выставить. И получается - свой экипаж - двое обученых, по крайней мере мехвод, в башне второй - просто пулеметчик из пехоты.

И максимум что может выделить командир - двое заряжающих из Т-26. Заряжающие - тоже вполне себе танкисты, не просто бугай из пехоты - унитары в пушку кидать. И хорошо, что богатыревского мехвода тоже прислал.

Контуженый старшина отправил заряжающих - скидывать вторую гусеницу, это они уметь должны. Мехводов отправил гитары переключать - они точно умеют. Сам пока баранку ставил, а Рахметов, скрючившись в страшно неудобной позе, словно гимнаст цирковой гуттаперчевый, расстопорил переднюю пару катков.

Руль встал нехотя, но встал. Попробовали с Рахметовым - работает. Что-то боец пытался до умерших ушей старшины доорать, но не вышло. А вот по жестам глухой догадался. Спрашивал мехвод - будут ли вторые катки по инструкции отключать. С одной стороны отключение это производится просто подтягиванием гайки на верхнем листе корпуса. Ключом накидным с рычагом-удлинителем рукоятки. Поднимают совсем невысоко, и только при движении по хорошим дорогам. Чтобы управляемость улучшить и уменьшить износ этих самых катков - при повороте они боком идут - и поворачивать мешают и истирают резиновые бандажи. С другой здесь и сейчас Махров решил плюнуть на износ бандажей, да и дорога не шикарна, лучше в управляемости потерять, зато остальные колеса БТ проваливаться под тяжестью танка на проселке будут меньше. Тем более - на себе придется пехоту тащить.

Помотал отрицательно головой. Рахметов понял, кивнул согласно, что пляски со вторыми опорными катками можно оставить на потом. Выбрался не без труда и оханья из машины, стараясь кряхтеть и охать потише, но по глухоте своей не понимая, что слышат его окружающие отлично.

Помогли мехводам. Все, можно ехать.

К тому времени и бездельники - заряжающие все сделали и успели по наставлениям разобрать гусянку на четыре части, осталось уложить на полки. Но тут старшина отрицательно качнул головой и трубно проорал, что бензина на донышке, а гусеницы есть в расположении - приволокли вчера сгоряча такой же БТ-2, которому досталось в поле от простого пулемета метров со ста и бронебойные пули изрешетили в борт танк насмерть. Может, конечно, и не пулемет, но дыры были винтовочного калибра и было их слишком много для простого ПТР. Одни гусеницы целыми остались. Так что незачем остатки топлива на это железо тратить, время терять.

По ощущениям всего минут 15 а то и 10 прошло - и все, завелись-тронулись.

С громадным облегчением. Только с километр проехали - а Рахметов встал почему-то. Придерживая больной бок рукой, Махров высунулся из люка.

Богатыревский танк привлек общее внимание, народ там собрался. Старшина решил, что без него как без рук - и плюнуть некуда, с неохотой подошел. Пока шел, уже прикинул, что скорее всего осталось в группе теперь полтора танка, свою таратайку он за полноценный танк не держал, хоть и понавесил всеми правдами и неправдами аж четыре пулемета.

Танк Харуна был самым старым в роте и самым изношенным. Дышал на ладан давно, деталей к этим драндулетам, снятым с производства, выпускали в год по чайной ложке, потому то, что использовалось для ремонта, как правило, снималось в уже изрядно ношеном состоянии с других, менее везучих машин. Каннибализм какой-то механический, металлический тришкин кафтан.

- Коробка передач, тащ лейтенант? - подойдя сзади, вежливым громовым шепотом поинтересовался старшина у мрачного Богатырева.

Тот шарахнулся от рева в ухо, словно вспугнутый конь. Да и остальные поморщились и отодвинулись непроизвольно. Махров уменьшил громкость до приемлемых уровней. Ну, как ему казалось.

Полезли смотреть. Коробка переключения скоростей у этого танка перебиралась уже дважды, потому старшина грешил больше всего на нее. А оказалось - подшипники поплавились. Это отремонтировать и в батальоне было невозможно, так что тащить померший танк на буксире бесполезно. Еще и хуже выйдет - бензина в обрез, а для танков нужен не абы какой - а " грозненский", авиационный, с ним - проблемы, мало его.

- Стоп машина, как говорил известный поэт Пушкин - словно с трибуны трубя, сделал диагноз Махров. Богатырев поморщился, как от кислого - и потому, что все-таки танка было жаль, совсем безлошадному куда гаже и потому, что поймал себя на действительно глупой мысли - как бы громкоговорительного старшину немцы не услыхали!

Лейтенант Еськов, танкист

Конечно, Димка сам полазил, посмотрел с умным видом. Только с самого начала понимая, что это только для поддержания своего авторитета. Раз Махров сказал - то точно танку каюк. Старшина всегда выискивал даже самую малую возможность отремонтировать боевое железо, но не все можно починить. К сожалению. Тут к печальному командиру взвода обратилась санинструктор, ухитрившись сделать свой тон и жалобным и просящим и требовательным. И еще глазищами посмотрела эдак, что Димку в жар бросило.

Капитан очень плох, в себя не приходит, но все-таки жив и если его быстро доставить на операционный стол - вполне может выжить. А кроме него ранен и контужен не только пожилой обозник, а и старшина Махров тоже - явный перелом двух-трех ребер, если не хуже. И сейчас уже ночь, санинструктор напомнила, что немцев не пустили.

Был большой соблазн рвануть прям с места в карьер.

Но удержался.

Димка окинул взглядом свое воинство. Пешедралить далеко, значит придется опять инструкцию нарушать и везти людей десантом. Десять человек на ногах. Экипаж сломавшегося танка, пятеро пехотинцев, да санинструктор с опешевшим водителем кобылы. Прикинул - может стоит отослать танкистов с помершего Т-26 - заряжающего с мехводом. Спросил Богатырева. Тот молча хмыкнул, а экипаж в один голос попросил - не разбивать. Сработались уже.

- Хочешь БТ отправить в тыл, а нам подождать на случай если полезут? - спросил догадливый Харун.

- Ага. Не одобряешь?

- От руки струсившего счастье отскочит. А пока ждем - ребята поснимают что можно - усмехнулся обычно мрачноватый Богатырев.

Приказал ефрейтору троих на БТ усадить. Тот попытался спорить! С лейтенантом, дескать привыкли друг к другу! Но тут загорланил Махров, который как-то очень быстро все понял, наверное - ребра слишком разболелись.

- Тут два таксо! На одно все не влезут, так что не бутетенься, а то опять пешком пыль глотать будешь! Давай троих сюда, с шиком отвезем! Пока начальство не видит! Давай ногоходы, поспешай! Чего смотришь удручающе? Ты так быстро никогда в жизни не ездил! Давай быстро, не тяни время, капитан и так уже заждался! И ремнями себя присмыкните к чему железному, знаю я вас, удодов пешеходных, заснете и свалитесь - поминай как звали!

Тут один из пехотинцев взвизгнул и пустил матерную руладу, тряся в воздухе рукой.

- Смотреть надо, за что хватаешься! Об систему отвода отработанных газов обжечься - раз плюнуть! Горячая она! Все, сели? - орал шепотом Махров.

Круглоголовый ефрейтор остался сам и с ним - быстроглазый низкорослый пулеметчик.

БТ заурчал мотором и сразу исчез в темноте.

Погрустневший лейтенант Еськов тут же приказал быстро снимать с вставшего на вечный прикол танка все нужное, сливать бензин и так далее. Увы, подобное было уже привычным, техника, предельно изношенная еще до войны, ломалась на каждом шагу. Чинить было нечем, детали в войска не поступали давно, а заводы, перейдя на новые типы танков, к старичью, естественно, ничего не выпускали - на новые машины и то мощностей не хватало. У самого Еськова танк был почти такой же древней клячей, чего уж. Двигатель коптил и жрал масло так, что ясно было сразу - капремонт еще в прошлом году надо было делать.

Но какой сейчас капремонт!

Видел Димка в музее картину, как древние люди разделывают тушу волосатого слона. Что-то похожее произошло и на лесной дороге. Сняли с помершего танка все, что можно, торопясь и стараясь ничего полезного не оставить, потом запалили на днище промасленные тряпки и с мерзким настроением тронулись дальше. Все-таки без потерь не вышло. Немножко утешило то, что сзади, в покинутом месте, словно небо обвалилось - немцы по своему обычаю перепахали тяжелыми снарядами тот квадрат, где засекли сопротивление. И не пошли фрицы дальше, хотя должны были бы.

Поздно спохватились, что харчи увез сгоряча старшина, а жрать хотелось - как из пушки! Нашли в обеих танках немного сухарей и сахара - поделили честно, сидели хрустели воробьиной дозой.

Добросовестно дождался Еськов полного наступления ночи и только когда стало точно ясно, что дальше гитлеровцы не попрут, дал добро на отход. Пешие забрались на неудобную, покатую корму Т-26. Последним влез Богатырев с мешком, куда сам положил прицел от орудия и замок. На место заряжающего лейтенант садиться отказался, дескать, весь день сидел, хватит, а то одно седалище останется.

- Ну, поехали - сказал Еськов Лиховиду. И они действительно поехали. Те, кто столпились на броне танка, таращились в темноту и в них боролись всего два оставшихся чувства - страх и усталость. Страх, что уснут и свалятся спящими с брони танка, прямо под лязгающие гусеницы. А усталость навалилась сразу, как только поняли, что на сегодня - все. Пока - отвоевались.

Изношенный мотор тянул с подвываниями, словно жаловался, что устал тоже невыносимо. Головы у десанта мотались, в глаза словно насыпали песка. Даже чувство отчаянного голода давно притупилось и ушло куда - то, осталась одна усталость.

Была бы их воля, плюнули бы на все, спрыгнули б с брони и улеглись прямо на обочине, под ближайшим кустом. И никто бы не смог поднять на ноги, ни грозная команда лейтенанта, ни даже рев вражеских моторов, ни разрывы снарядов. Спали бы и спали, провалившись в тяжелое забытье, как в омут.

Не хотелось думать ни о чем, пережитый недавно страх перед смертью, азарт боя остались где-то на периферии сознания. Но спать нельзя. Надо доехать до места, там можно будет отдохнуть. Потом будут новые команды, но главное - не упасть сейчас - надо доехать к своим.

Они прибыли к своим и сразу получили приказ на выдвижение. Немцы нащупали слабое место в соседней дивизии, там люди запаниковали, побежали и теперь фронт опять прорван и трещит по швам. И единственное, что могло быстро среагировать - это танковые части, на них вся надежда оставалась.

Капитан Николаев, сапер.

Голова была чугунной и кружилась в какой-то мути темной, тело не свое и еще подташнивало. С трудом припомнил какие-то куски из последнего дня. Сразу еще больше ослабел. Странное было ощущение - словно он плывет по морю, вроде как покачивало даже. И звук какой-то очень знакомый. Но уставший до предела организм, с трудом удерживая еле-еле тлеющий огонек жизни, не мог тратить скудные силы еще и на понимание всего окружающего. Не до того было. Даже разлепить глаза не получилось.

- А ведь я жив! - робко порадовался капитан и опять провалился в темную кружащуюся муть.

Сколько времени прошло, когда снова пришел в себя - ни за что бы не угадал. Лютая слабость. Только и беспокоит, что громкий голос рядом, даже знакомый чуточку. О чем говорят - понять не мог, слушал звуки без смысла, словно кошка домашняя. Не понимал - а слушал. И тихо радовался про себя - что все-таки - живой. Живой!

Рядом кто-то довольно громко и назидательно поучал кого-то.

- Сестричка мало того что дура, потому что баба. Она еще и умная, потому что понимает, что она дура, а значит действовать должна не думая, а по инструкции. Остановила первые попавшиеся части и затребовала транспорт для раненых. Все по инструкции и в полномочиях. И таким образом спихнула с себя проблему. На лейтенанта.

Теперь если у нее на руках сдохнет цельный капитан рабоче-крестьянской непобедимой и легендарной - то виновата в этом будет не безымянная медюшка, а конкретный лейтенант-танкист, не выделивший транспорт. Это если, конечно, медсестричка вообще уцелеет и кому - то в принципе будет дело до нее и какого-то там саперного капитана - но об этом она не думает, ибо дура, потому что баба, это нормально.

Говорящий с каким-то странным сипом перевел дух и продолжил:

- А далее - уже ломает лейта - как быть, что делать, как один чехол на десять танков натянуть? И пофиг - как ни натягивай, при нужде все одно останется виноват он, и эта сучка все на него свалила и не отвертишься.

- Чушь ты говоришь! Такого не могло быть. Да и капитан этот... - возразил кто-то другой, нудным бухгалтерским голосом.

- Ну, а капитан все спасает сам, разрулив. Теперь во всем виноват будет он - но он помрет, и все остальные отделаются легким испугом или дыркой в башке если немцы догонят - уверенно возразил громкий.

- Нелогично!

- Да все правильно и логично, я б на месте бабы тоже спихнул ответственность на кого угодно, ибо нефиг - уперся обладатель командного голоса.

- А я говорю - чушь несешь. Заливаешь, как дворник - каток! Вся брехня в том, что у лейтенанта нет " ТРАНСПОРТА", как ты тут дудишь! Танки - боевые, учебно-боевые, но никак не транспортные машины. Нюанс: для чужих. Для своих: если обстановка позволяет, то СВОИХ раненых повезем и на танках и то после боя - тем же дотошным голосом возразил второй собеседник.

- А вот с этим пусть потом трибунал разбирается. То, что у него нет транспорта - в РККА никак не является оправданием, почему он его не выделил. " Хоть роди! " - слыхал такое, а?

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒