КОНЕЦ КНИГИ О КАРНЕ 7 страница

ГЛАВА 27
Санджая сказал:
1-12 Двигаясь вперед и (тем) веселя твое воинство, Карна расспрашивал каждого пандавского (бойца), который встречался ему на поле брани: " Кто укажет мне сейчас великого духом Белоконного, тому я дам любой приятный дар, какого душа его ни пожелает! Кто скажет мне, где Завоеватель богатств, тому, если он захочет, я дам еще в придачу повозку, доверху груженную драгоценностями! Кто укажет Арджуну, тому человеку, если он захочет, я дам и другую (повозку), золотую, в которую впряжена шестерка слонов (129)! А еще дам ему в придачу сотню дев, смуглых, нарядных, носящих на шее ожерелья, искусных певиц и музыкантш! Кто укажет Арджуну, тому человеку, если он захочет, я дам и еще один дар: пять сотен белых коней! Дам и восемьсот других, покрытых золотою сбруей, отлично объезженных, (в ушах) у них - серьги о отборными самоцветами! Кто скажет мне, где Завоеватель богатств, тому я дам золотую, сияющую, изукрашенную колесницу, влекомую наилучшими камбоджийскими конями (130)! И другой дам ему дар: шесть сотен слонов, покрытых всевозможной золотою сбруей, украшенных золотыми венками, рожденных в стране апарантов, обученных искусными дрессировщиками (131)! Кто укажет Арджуну, тому человеку, если он захочет, я дам еще и любой другой дар, какой он сам выберет! Жен, сыновей (132), увеселительные рощи, всякое богатство, каким владею, - все дам ему в придачу, чего душа его ни пожелает! Кто скажет мне, где Кешава с Арджуной, тому я, сразив обоих Кришн, отдам все их богатства! "
13-16 Многократно повторив средь битвы эти речи, Карна затрубил в свою океаном рожденную, дивно звучащую раковину. А Дурьодхана и его соратники, заслышав эти приличествующие обстановке речи Сына суты, преисполнились радости, о великий царь! Тут повсюду в рати твоей, о царь, послышались звуки музыки, грохот литавр и мридангов, львиные кличи, рев слонов; воины издали громкий крик ликования, о бык-бхарата!
17-22 Тогда увлеченному похвальбой, несущемуся в бой среди ликующего войска великоколесничному бойцу, губителю недругов Радхее царь мадров отвечал с усмешкой такою речью: " Не дари никому, о Сын суты, в своей гордыне, золотую (повозку) с шестеркой слонов; (ведь и без того) ты сейчас увидишь Завоевателя богатств! В ребячливости своей ты расточаешь богатства, словно сам Вайшравана; но и без всяких к тому усилий ты сейчас встретишься с Завоевателем богатств, о Радхея! Зачем ты, словно глупец, тратишь столько всего впустую; или тебе, в заблуждении, неведомо, какою скверной пятнают людей дарения, поднесенные недостойными? На те богатства, что ты раздариваешь во множестве, можно было бы совершить немало жертвоприношений; употреби их лучше на жертвы, о сута! А то, что ты, в неразумии своем, вознамерился убить обоих Кришн, - попросту нелепо. Слыхано ли, чтобы шакал одолел в схватке пару львов?
23-27 Ты стремишься к запретному, и нет у тебя друзей, которые удержали бы тебя, стремительно летящего в огонь. Ты не сознаешь, что и когда следует делать, и, несомненно, уже вызрел твой срок; разве тот, кому жизнь дорога, посмел бы наговорить столько нелепого и противного слуху? Затея твоя подобна попытке вплавь перебраться через море с камнем, привязанным к шее, или прыжку вниз с вершины горы. Если хочешь себе добра, то сражайся с Завоевателем богатств при поддержке всех твоих бойцов, под защитой всего стоящего в боевом порядке воинства! Говорю так не из вражды к тебе, а из желания блага сыну Дхритараштры; и если жизнь тебе дорога, поверь тому, что я сказал! "
Карна сказал:
28-29 Я ищу встречи с Арджуной на поле брани, всецело полагаясь на свою мощь и доблесть; ты же, враг под личиной друга, хочешь устрашить меня! Но уже никто не остановит меня на пути к моей цели, даже Индра, воздевший ваджру: так по силам ли это смертному!
Санджая сказал:
30-36 Едва умолк Карна, как Шалья, владыка мадров, стремясь разъярить его до неистовства, вновь обратился к нему с такими словами: " Когда оснащенные перьями цапли, остроконечные, проворно и мощно пускаемые Пхальгуной с тетивы его лука стрелы станут неотступно преследовать тебя, ты пожалеешь тогда о том, что встретился с Арджуной! Когда Партха Савьясачин, взяв свой волшебный лук, озарит при своем появлении сиянием сражающиеся рати и изранит тебя острыми стрелами, тогда ты будешь запоздало каяться, о Сын суты! Как дитя, лежа на материнских коленях, силится достать ручонками луну, так и ты сейчас, в ослеплении, стоя на своей колеснице, силишься, что есть мочи, одолеть Арджуну! Желая сразиться сейчас с Арджуной, чьи деяния разящи как острия, ты, о Карна, словно бы прислонился и трешься всем телом об острые зубья тришулы! Ты бросаешь Арджуне вызов, о Сын суты, точно так, как если бы маленький, глупый, быстроногий олененок вызывал на бой большого, взрослого, гривастого льва! Не вызывай на бой великого героя, царского сына, о Сын суты, словно шакал в лесу, который, насытившись Мясом, дерзает бросить вызов льву! Да не придешь ты при встрече с Партхой к погибели!
37-52 Ты бросаешь вызов на битву, о Карна, Партхе, Завоевателю богатств, словно заяц - огромному, с лопнувшими висками (133), с бивнями как дышла слону! Желая сражаться с Арджуной, ты словно тычешь палкой, в ребяческой глупости, притаившуюся в своей норе черную змею, смертельно ядовитую, (уже) раздувшую (в ярости) свой капюшон (134)! В безумии своем ты рычишь на этого мужа-льва Пандаву, о Карна, как шакал дерзко рычит на разгневанного гривастого льва! Ты бросаешь, о Карна, вызов Партхе, Завоевателю богатств, словно ласточка вызывает на состязание в полете превосходнейшего из пернатых, Супарну, сына Винаты! Ты хочешь без лодки переплыть вместилище всех вод - грозный, волнующийся, полный морских чудищ, пришедший в движение с восходом луны океан! Ты, о Карна, - теленок, вызывающий на бой Партху, Завоевателя богатств, - остророгого, с шеей, толстой как большой барабан, бойцового быка (135)! Ты - лягушка, а возвышаешь голос против Арджуны, Парджаньи среди людей, - огромного, грозно ревущего облака, подателя желанной влаги (136)! Как собака, сидя на своем дворе, лает на рыскающего по лесу тигра, так и ты, о Карна, лаешь на мужа-тигра, Завоевателя богатств! Ведь и шакал, о Карна, живя в лесу, в окружении зайцев, мнит себя львом лишь до тех пор, пока не встретит настоящего льва! Так и ты, о Радхея, хочешь быть львом; но ты еще не встретился с Завоевателем богатств, мужем-тигром, смирителем недругов! Ты мнишь себя тигром, но лишь до тех пор, пока не встретил двух Кришн, стоящих рядом на колеснице, подобных Солнцу и Месяцу! Можешь болтать все, что тебе угодно, Карна, но лишь до той поры, пока не заслышишь звука, издаваемого Гандивой в великой битве! Когда (Арджуна), словно ревущий тигр, огласит десять сторон света громом колесницы и свистом стрел, ты сразу превратишься в шакала! Да и всегда ты был шакалом, а Завоеватель богатств - всегда львом; из-за ненависти своей к тому герою ты вечно подобишься шакалу, глупец! Всем ведь известно, что если сравнить его и твои деяния, его силу и твое бессилие, то ты перед Партхой - как
мышь перед котом, собака перед тигром, шакал перед львом, заяц перед слоном, ложь перед истиной, яд перед амритой! "
Санджая сказал:
53-56 Претерпев от Шальи, носителя непомерного пыла, такие оскорбления, ощутив слова его как разящие копья (137), отвечал ему Радхея: " Достоинства мужа достойного ведомы лишь достойному, а не тому, кто сам лишен достоинств. Как же ты, о Шалья, кто всегда был лишен достоинств, можешь, недостойный, что-то смыслить в чужих достоинствах? О чудесной оружии Арджуны, его доблести, гневе, его луке и стрелах я знаю, о Шалья, намного лучше тебя. И я вызываю его на бой не в ослеплении, как мошка, летящая на пламя, но хорошо зная и свою доблесть, и доблесть Пандавы!
57-61 Есть у меня, о Шалья, вот эта стрела, красиво оперенная, питающаяся кровью, крылатая, отполированная, изукрашенная, хранимая в особом колчане, в сандаловом порошке, многие годы чтимая, змеиной природы (138), ядовитая, грозная, истребляющая толпы людей, коней и слонов! Не имея равных себе мощью, яростная, пробивает она и кости, и доспехи; ею я мог бы в гневе сокрушить даже великую гору Меру. И я ни за что не пошлю ее ни в кого, кроме Пхальгуны! Истинно говорю тебе: этой стрелой, о Шалья, я сражусь, обуянный яростью, с Васудевой и Завоевателем богатств; и это будет достойный меня подвиг!
62-65 Из всех сыновей Васудевы в одном Кришне пребывает Лакшми; из всех сыновей Панду только в Партхе пребывает Победа; кто же достоин чести в схватке одолеть их обоих? И вот, когда два этих мужа-тигра, стоя вместе на колеснице, устремятся на меня одного, - тогда ты увидишь, о Шалья, свидетельство моего высокого рождения! Два этих неодолимых (прежде) брата, отец одного из которых другому приходится дядей по матери, а мать другого - первому тетка (139), будут, ты увидишь, сражены мною и нанизаны (на стрелу), словно две бусины на нить! Гандива Арджуны, чакра Кришны, их знамена с изображениями Таркшьи и обезьяны внушают страх только трусам, о Шалья, во мне же рождают радость!
66-70 Ты глуп, зол по природе, неискушен в великих воинских деяниях. Одержимый страхом, из трусости плетешь ты столько бессмыслиц! Зачем, с какой целью ты их восхваляешь, ты, рожденный в дурной стране (140)?! Сразив их в битве, я непременно уничтожу и тебя со всей твоей родней! Рожденный в стране нечестивых, жалкий глупец, осквернитель достоинства кшатрия - почему, бывши мне прежде другом, ты ныне как враг внушаешь мне страх перед двумя Кришнами? Сегодня либо они сразят меня, либо я сам сражу обоих в битве; я не боюсь двух Кришн, ибо хорошо знаю свою силу! Я один сокрушу сотню Пхальгун, тысячу Васудев; и впредь ни слова, о ты, рожденный в дурной стране!
71-84 Слушай, о Шалья, вот какие стихи часто распевают, потехи ради, затвердив их наизусть как урок, люди, и жены их, и старики, и дети; это стихи о зловредных мадраках (141), которые в старину в собрании царей поведали брахманы. Выслушав внимательно, либо смирись, глупец, либо возражай! " Мадрака - всегда изменник, всякий наш ненавистник - мадрака! Не может быть дружбы с мадракой, подлым в речах, наихудшим из людей! Всегда злокознен мадрака, всегда лжив и бесчестен; говорят, что до самой смерти привержены подлости мадраки! Их отцы, матери, сыновья, тести и тещи, дядья и тетки, зятья, дочери, братья, внуки и прочие родственники, взрослые и несовершеннолетние, водятся с рабами и рабынями; женщины их, как им вздумается, сходятся с мужчинами, знакомыми и незнакомыми (142). В домах своих знатнейших людей, тех, что всегда питаются ячменной мантхой (143), напиваются они сидху, заедая говядиной, а потом шумят и хохочут (144). Творят они всякие, какие ни пожелают, непотребства, болтают друг с другом о чувственных утехах; откуда же быть дхарме между ними, прославленными своими мерзостями, испорченными мадраками! Не должно заводить с мадраками ни дружбы, ни вражды! Не может быть союза с мадракой, ибо ненадежен мадрака. Утрачивается среди мадраков брезгливость к нечистым прикосновениям, пропадает среди гандхараков чистота; пропадает и приносимое жертвенное возлияние, когда царь одновременно - и заказчик, и жрец (145). Как брахман, совершающий обряды для шудр, приходит к погибели, так неизменно погибают в этом мире и все ненавистники брахманов. Нет дружбы в мадраке. " Яд скорпиона убит! " - этой мантрой Атхарваведы следует совершать защитный обряд. Доподлинно известно, что мудрые такими словами излечивают человека, укушенного скорпионом или пораженного любым другим ядом. Зная это, умолкни и послушай, что я еще тебе скажу!
85-91 Женщины (мадров), обезумев от выпитого вина, срывают с себя одежды и пускаются в пляс; в плотской любви они необузданны и вытворяют все, чего только ни пожелают. Может ли от них рожденный мадрака быть достоин того, чтобы рассуждать о дхарме! И ты, рожденный от (одной из) таких женщин, мочащихся стоя, как верблюдицы (146), утративших стыд, либо вовсе его не имевших, - ты хочешь говорить о дхарме! Если у женщины мадраков попросить сувираки, то она, не желая давать, говорит, почесывая себе ляжки, такие страшные слова: " Да не попросит у меня (никто, даже) любовник мой, сувираки! Сына отдам, себя отдам скорее, чем сувираку (147)! " Говорят, что почти все женщины мадраков толсты, бесстыдны, закутаны в шерстяные покрывала (148), прожорливы, потеряли честь! Эти и многие другие подробности о них мог бы засвидетельствовать как я сам, так и другие, познавшие их во всех достопримечательностях их дурного поведения (149), от кончиков волос - до кончиков ногтей! Как могут понимать что-либо в дхарме мадраки и синдху-саувиры, рожденные в нечестивой стране млеччхи, ничего не ведающие о дхармах! "
92-105 Говорят, что первейшая дхарма кшатрия - упокоиться сраженным на поле брани, окруженным почитанием достойных мужей! Но, хотя я и жажду обрести небо через смерть в бою, избавиться от жизни в этой сече не есть моя главная цель! Ведь я близкий друг мудрого сына Дхритараштры; моя жизнь и все достояние, какое имею, без остатка посвящены его делу!
Ты же, рожденный в стране нечестивых, - явный пособник Пандавов, ибо ты во всем ведешь себя как наш враг! И все же даже сотня тебе подобных не смогла бы заставить меня отказаться от битвы, как не смогут настики переспорить знатока дхармы! Как олень, томимый зноем, хочешь - плачь, а хочешь - иссохни от жажды; только меня, верного долгу кшатрия, нельзя запугать! Помнишь, что рассказывал прежде наставник мой, Рама, об участи, ожидающей мужей-львов, которые, не обращаясь вспять, расстаются в битвах с жизнью? Знай, что я, решившись спасти наших и погубить недругов, твердо следую примеру превосходнейшего Паурураваса (150)! Я не знаю, пожалуй, во всех трех мирах такого существа, о мадрака, которое могло бы остановить меня на пути к нашей цели! Зная это, умолкни: зачем из трусости столько пустословишь? Но я не убью тебя и не брошу пожирателям падали, о презреннейший мадрака! Во имя (прежней) дружбы, из уважения к сыну Дхритараштры и повинуясь приказу - по этим трем причинам оставляю тебя в живых! Если же, о царь мадров, ты вновь заведешь подобные речи, то своей палицей, что подобна ваджре, я снесу тебе голову! Сегодня же все увидят и услышат, о ты, рожденный в дурной стране, что Карна сражен двумя Кришнами или же что он сам сразил обоих! " Сказав так, Радхея, о владыка народа, вновь бесстрашно воззвал к царю мадров: " Вперед! Вперед! "
Такова в " Книге о Карне" великой " Махабхараты" двадцать седьмая глава.

ГЛАВА 28
Санджая сказал:
1-8 Выслушав речь радующегося (предстоящей) битве сына Адхиратхи, Шалья, о почтенный, вновь заговорил с Карной и привел ему подходящий пример. " Опьянен ли ты вином или нет, я по дружбе хочу излечить тебя от безумия. Послушай, какую я расскажу тебе притчу о вороне, а выслушав, поступай как знаешь, низкий ты человек, позор своего рода! Я не припомню, о Карна, за собой какой-нибудь вины, за которую ты, мощнодланный, мог бы захотеть убить меня, безвинного! Говорить тебе, для вразумления твоего, в чем твое благо, - это мой долг: ведь я стою на твоей колеснице и радею об интересах царя. Я привычен и к ровной, и к плохой дороге, знаю силу и слабость своего колесничного бойца, всегда подмечаю Утомление и подавленность в конях и в самом воине, знаю в совершенстве оружие, голоса птиц и зверей, какой груз допустим и какой чрезмерен, знаю, как извлекать вонзившиеся стрелы и копья; применение метательного оружия, (правила) боя, приметы - все это я обязан знать по своему положению, и я изучил эту колесницу, как глава семьи знает все о своих домочадцах. Поэтому, о Карна, я приведу тебе еще один назидательный пример (151).
9-10 Жил на берегу моря один вайшья. Было у него в достатке и богатства, и зерна. В жертвах был он усерден, в дарениях щедр, духом смиренен, исполнял свои обязанности, хранил чистоту. Имел он многих сыновей, был чадолюбив и равно сострадателен ко всем существам. Жил он, не ведая страха, ибо правил тем царством царь, всецело преданный дхарме.
11-13 Повадилась одна ворона доедать остатки от трапезы его многочисленных юных славных сыновей. Всякий раз малые сыновья вайшьи оставляли ей мяса, молока, простокваши, риса, варенного в молоке, меда и масла. И вот, откормившись тем, что ей оставляли юные сыновья вайшьи, возгордилась ворона; и стала она теперь смотреть свысока на птиц, подобных себе, и даже на таких, что во всем ее превосходили.
14-18 Залетели однажды на тот морской берег резвые лебеди с изогнутыми шеями, красотой полета соперничающие с Гарудой. И тут дети, завидев лебедей, сказали вороне: " Право же, почтеннейшая птица, ты превосходишь всех прочих пернатых! " Обманутая теми неразумными детьми, рожденная из яйца, в глупости своей и гордыне, возомнила, что это чистая правда. Гордая своим столом из объедков, подлетела ворона к тем державшимся большой стаей перелетным птицам, чтобы выведать, кто из них наидостойнейший. И, сочтя одного пернатого из тех привычных к дальним перелетам лебедей самым главным, глупая ворона бросила ему вызов: " Летим со мною! "
19-21 Услышав болтовню вороны, все бывшие там могучие лебеди, обитатели небес с красиво изогнутыми шеями, прекраснейшие из пернатых, со смехом отвечали: " Мы, лебеди, обитаем на озере Манаса и странствуем по всей этой земле; мы всегда славились среди пернатых способностью к дальним перелетам. Как же ты, глупая ворона, смеешь вызывать на состязание в полете могучего, с телом, крепким как ваджра, привычного к дальним перелетам лебедя?! Скажи, как ты сможешь лететь вместе с нами, ворона? "
22-26 Но глупая ворона только посмеялась от души над словами лебедей, а затем - по неразумию, свойственному всей вороньей породе, - хвастливо сказала: " Не сомневайтесь, сейчас я полечу, используя сотню различных способов полета, и каждым из них я покрою сотню йоджан! Прямой взлет, крутой спуск, стремительный полет и обычный, низкий полет, ровный полет, полет по различным кривым, косой полет, круговой, верхний, красивый полет, быстрейший, большой, тихий, малый круговой, полет с остановкой и круговым облетом и многие другие способы полета (152) - все это я сейчас покажу вам; узрите же мое могущество! "
27-29 Выслушав ворону, рассмеялся один из лебедей и говорит: " Слушай, что я тебе скажу! Ты, конечно, можешь лететь сотней различных способов, о ворона. Но есть один способ полета, хорошо всем птицам известный, - им-то я и полечу, ибо другого никакого не знаю; а ты, красноглазая, вольна лететь как тебе угодно! "
30-31 Тут все вороны, что там собрались, принялись над ним смеяться: " Как-то лебедь выиграет с одним лишь способом полета против сотни! (Напротив, наша) могучая, стремительная, доблестная ворона и одним способом одолеет лебедя, примени он хоть сто способов полета! "
32-36 Наконец те двое, лебедь и ворона, раззадорив друг друга, пустились в полет; и лебедь с красиво изогнутой шеей летел единственным простым способом, а ворона - сотнею разных. Вот летит лебедь, и летит ворона; силится (она) удивить (его) приемами полета и все время сама себя восхваляет. Наблюдая всевозможные ухищрения вороны в полете, другие вороны развеселились и принялись громко каркать. Лебеди тоже насмехались (над воронами), говорили им обидные слова и то и дело взлетали в воздух, восклицая: " Погоди, (ворона)! " Они слетали с верхушек деревьев на землю и снова взмывали ввысь, издавая всевозможные крики, прославляя свою победу.
37-42 Лебедь тем временем тихо парил в вышине, и казалось, что он уступает вороне, о почтенный! Презирая его за то, что он так тихо летит, крикнула лебедям ворона: " Ваш лебедь, полетевший (со мною, уже) проигрывает! " Услышав это, лебедь стремительно полетел в западном направлении, прямо над океаном, обителью Варуны. Тогда ворона, измученная усталостью, стала снижаться, не видя под собой ни деревца, ни островка, и стало ей, глупой, страшно: " Куда же я, уставши, сяду среди этой водной пучины? " Невозможно вынести (путь) через океан, в котором обитают стаи бесчисленных тварей; из-за сотен обитающих в нем великих существ он выглядит еще более величественным, чем небо! Ничто не сравнится глубиной с океаном, о низкородный Карна; его воды, ограниченные лишь сторонами света, непреодолимы; что такое ворона, о Карна, перед бескрайностью водного простора!
43-47 А лебедь, быстро проносясь над (океаном) - сейчас он здесь, а через миг - уже там, заметил, (что устала) ворона и (рассудил, что) не может бросить ее позади. Уже далеко обогнав ворону, лебедь с красиво выгнутой шеей задержался, чтобы дождаться ее. Видя, что ворона ослабела, почти тонет, и решившись, как то в обычае у людей благородных, спасти ее, лебедь сказал: " Много ты говорила о разных способах полета, лишь об этом одном умолчала, не хотела, видно, нас посвящать в такую тайну! Как он все же называется, о ворона, тот способ, коим ты сейчас летишь, то и дело задевая воду крыльями и клювом? " А измученная, смертельно усталая ворона в самом деле быстро опускалась все ниже, уже задевая крыльями и клювом морскую воду.
Лебедь сказал:
48 Все, что ты прежде говорила, о ворона, о ста разнообразных способах полета, на поверку оказалось ложью!
Ворона сказала:
49-50 Возгордившись столом из объедков, я возомнила себя подобной Супарне, я презирала всех ворон и многих прочих птиц! Ныне тебе, о лебедь, вручаю мою жизнь: доставь меня к берегу острова! Если я благополучно вернусь на родину, то никого более не стану презирать. О лебедь, вызволи меня из этой беды!
51-54 Тогда лебедь, приблизившись к так причитающей, скорбящей, плачущей, обезумевшей от страха, кричащей " Карр! Карр! ", тонущей в великой пучине, вымокшей, дрожащей, являющей самый жалкий вид вороне, схватил ее лапами, подкинул вверх и осторожно усадил себе на спину. И, взвалив на спину лишившуюся от страха чувств ворону, лебедь вернулся к тому острову, откуда они, бросив друг другу вызов, вылетели, о Карна! Высадив эту птицу на сушу и позаботившись о ней, лебедь, быстрый как мысль, полетел затем в края, ему желанные.
55-66 Как та ворона питалась объедками при семье вайшьи, точно так и ты кормишься объедками при сыновьях Дхритараштры! И точно так же ты презираешь, о Карна, всех себе подобных и всех, кто достойней тебя! Почему в городе Вираты ты, имея поддержку Дроны, сына Дроны, Крипы, Бхишмы и прочих кауравов, не смог все же убить в одиночку сражавшегося Партху? Когда Увенчанный диадемой одолевал вас всех вместо и порознь, словно лев - шакалов, где было тогда твое геройство? Видя брата твоего побежденным, на глазах у всех героев-куру павшим от руки Савьясачина, ты первым обратился в бегство (153)! В Двайтаване, о Карна, подвергшись нападению гандхарвов, ты бросил всех куру на произвол судьбы и первым обратился в бегство! Это Партха, (а не ты), о Карна, одолев и истребив в битве гандхарвов во главе с Читрасеной, освободил из плена Дурьодхану с супругой (154)! Ведь и Рама в Доме Собрания на сходке царей рассказывал, о Карна, об изначальном величии Партхи и Кешавы! Ты постоянно слышал, как Дрона и Бхишма говорили в присутствии царей о том, что два Кришны неуязвимы! Я поведал тебе лишь о малой части тех (достоинств), коими Завоеватель богатств превосходит тебя в той же мере, как Брахма - всю земную тварь! Теперь уже скоро узришь ты сына Васудевы и Пандаву, Завоевателя богатств, стоящих рядом на превосходнейшей из колесниц! Два этих мужа-быка прославлены среди людей, богов и асуров, (во всех мирах) они знамениты сиянием (своего духовного величия); ты же среди людей (слывешь) подобным светлячку! Зная это, не смотри свысока, о Сын суты, на Ачьюту с Арджуной! Они - мужи-львы, а ты - собака. Лучше бы тебе помолчать, бахвал! "
Такова в " Книге о Карне" великой " Махабхараты" двадцать восьмая глава.

ГЛАВА 29
Санджая сказал:
1-3 Выслушав из уст владыки мадров эту нелестную для себя речь, сын Адхиратхи не поверил ей и отвечал Шалье: " Я и сам знаю, каковы Арджуна с Васудевой! Какова будет мощь Пандавы Арджуны, какое (он явит) чудесное оружие, когда Шаури станет править его колесницей, - о том мне известно заранее, а тебе и невдомек, о Шалья! Без страха сражусь я с двумя Кришнами, неуязвимыми, достойнейшими из всех, кто носит оружие; но тяжко гнетет меня (мысль о) проклятии Рамы и (другого) превосходнейшего брахмана!
4-7 Для того чтобы заполучить волшебное оружие, жил я некогда у Рамы, скрываясь под видом брахмана. Но мне воспрепятствовал в этом царь богов, радеющий о пользе Пхаль-гуны, о Шалья! Когда, приняв обличье отвратительного червя, он прогрыз отверстие и вошел в мое бедро, то я, из страха (разбудить) наставника, даже не шелохнулся. Однако дваждырожденный, проснувшись, все увидел (155). И я тому великому святому мудрецу ответил на его расспросы: " Я есмь сута! " Он же предал меня проклятию: " Обманом, о сута, добыл ты это оружие, и потому в самый нужный миг ты не вспомнишь (о том, чтобы применить) его". Но сегодня, в этой шумной и грозной битве это оружие - в полном моем распоряжении, любезный!
8-17 Стремителен и необъятен океан, владыка вод, готовый поглотить все множество живых существ, но берег сдерживает напор необъятного океана, превращая его как бы в большую гору (156). И я сражусь ныне в битве с сыном Кунти, не имеющим себе равных среди тех, кто напрягает тетиву, выпускающим тучи неотвратимых, разящих в цель, губительных для героев оперенных стрел! Своею мощью и стрелами я, словно берег, сдержу натиск подобного океану, топящего царей, грозного, рождающего тучи стрел, непомерно мощного, трудноодо-лимого, владеющего волшебным оружием Партхи! Узри сегодня мою грозную схватку с тем, кто не имеет ныне, как я полагаю, равных себе на поле брани среди мужей, владеющих луком, с тем, кто мог бы одолеть в битве даже богов и асуров! Обуянный гордыней, жаждущий битвы Пандава пойдет на меня со своим волшебным, сверхчеловеческой мощи оружием; но я, сокрушив в бою его оружие своим, превосходнейшими стрелами повергну Партху! Хотя он и жгуч, подобно самому Творцу дня, я окутаю Завоевателя богатств своими стрелами, как огромное облако поглощает лучистого, пылающего славой Гонителя тьмы! Я - облако, в битве ливнями стрел угашу Партху, словно Агни - Вайшванару, Дымогла-вого, пламенного, пышущего жаром, испепеляющего этот мир! Я в битве неколебимо, словно Химаван, сдержу напор гневного, неукротимого Завоевателя богатств - всевозмущающего, всесокрушающего, могучего, неистового, грозного Ветра-Матаришвана! Я отражу в сражении натиск Завоевателя богатств, искусного в маневрах колесницы, бесстрастного, в битвах всегда наидоблестнейшего, идущего впереди, превосходнейшего в этом мире среди мужей, владеющих луком! Сегодня я сражусь в битве с тем, кому, я знаю, нет равного из числа мужей, владеющих луком, и кто (один) мог бы противостать всей земле!
18-25 Кто еще из людей, кроме меня, дорожа своей жизнью, посмел бы все же сразиться с Савьясачином, одолевшим все живое, в том числе и богов, на плато Кхандава! И я могу с легким сердцем говорить о доблести того Пандавы в собрании кшатриев. Но как смеешь ты, глупец, в неразумии своем рассказывать мне об отваге Арджуны? Ты мне враждебен, груб, зол, подл, дерзок, ко (мне), смиренному, полон непримиримой злобы; я мог бы уничтожить сотню тебе подобных, но я смирюсь с тобой в силу природного моего смирения и потому, что так повелевают обстоятельства. Ты как глупец говорил мне в пользу Пандавы и дерзкими речами, злокозненный, оскорбил меня, прямодушного. Погибель тебе, о коварный осквернитель дружбы; ведь дружба (считается нерушимой, даже если) скреплена всего семью шагами (157)! В этот грозный смертный час, когда сам Дурьодхана вышел на битву, я, желающий (по долгу дружбы) осуществления его цели, последую за ним, хотя мы и не вполне единодушны. Друг должен быть нежен с другом, радовать его, делать приятное, выручать из беды, веселить его, о даритель гордости, и с самого начала (друг) проявляет это в речах; все это налицо в моем отношении к Дурьодхане. Врагу положено губить, карать, мучить, вредить, быть надменным, бесконечно терзать нас злыми пророчествами; почти все это налицо в твоем отношении ко мпе! Для блага Дурьодханы, для того, чтоб досадить тебе, ради славы, ради собственного блага и блага Ишвары сегодня я со всем рвением буду сражаться против Партхи и Васудевы; узри этот мой подвиг!
26-27 Узри сегодня превосходнейшее мое оружие: брахмическое, небесное и человеческое! Я сражу этого носителя грозной мощи, как одни обуянный бешенством слон разит другого, обуянного бешенством, превосходнейшего из слонов. Мысленным повелением я обращу на Партху, обеспечив себе победу, не имеющее равных, неодолимое оружие Брахмы! И благодаря ему не спасется от меня в битве Арджуна, если только не увязнет сегодня в рытвине колесо моей колесницы!
28-30 Хотя бы сам Вайвасвата с жезлом в деснице, или сам Варуна с арканом, или Владыка сокровищ с палицей, или Васава с ваджрой, или кто угодно другой захотел погубить меня - не устрашусь, так и знай, о Шалья, не убоюсь никого, ибо я бесстрашен! Потому нет во мне страха ни перед Партхой, ни перед Джанарданой, и сегодня будет у меня схватка с ними на поле брани!
31-39 " Когда ты будешь сражаться, тебя средь битвы охватит страх и колесо твое увязнет в углублении колеи! " - предрек мне один брахман. И, (сознаюсь), страшит меня предсказание того могущественного брахмана. А ведь цари из династии Сомы - владыки над счастьем или несчастьем (своих подданных)! Я же в ослеплении поразил стрелою бродившего в безлюдной глуши теленка коровы, дающей молоко для жертвенных возлияний этого брахмана, кладезя подвижнического духа, о Шалья! Семь сотен (слонов) с бивнями словно дышла, сотни рабов и рабынь даровал я тому достойнейшему из дважды-рожденных - и все же он не сжалился надо мной! Я привел ему четырнадцать тысяч черных (коров) с белыми телятами - но и тем не снискал милости досточтимейшего брахмана! Богатый дом, полный всех мыслимых благ, сокровища, какие только были под рукой, - все это с должными почестями предлагал я ему в дар, но он отказывался. Наконец на упорные мои мольбы простить нанесенное ему оскорбление он ответил: " Как я предсказал, о сута, так тому и быть, а не иначе. А лживое слово несет гибель земной твари, и на самого солгавшего ложится грех; потому я, оберегая дхарму, не смею изречь лживого слова. Никогда впредь не нарушай (покой) брахманской обители! Искупление тебе уже определено. Сказанное мной ничто в этом мире не сделает ложным; смиренно прими (наказание)!
40 Хоть ты и обидел меня, я все же как другу поведал тебе " б этом. Но вижу, что ты (по-прежнему) мне враждебен: так не перебивай и слушай далее! " "
Такова в " Книге о Карне" великой " Махабхараты" двадцать девятая глава.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒