Восемь лет спустя 11 страница

И я закрываю глаза, ожидая неизбежного.

Чувства вины и сожаления.

Глава тридцать шестая

КУПЕР

Эверли в моих объятиях. Снова. После нескольких месяцев. Она здесь, ее теплое тело прижимается ко мне. Мы лежим в моей постели.

Кто, черт возьми, знал, что мне понравится это чувство?

Я так чертовски скучал по этому. Чувствую момент, когда она просыпается, и ее тело напрягается напротив моего.

«Только не злись на меня».

Эверли поворачивается в моих объятиях и смотрит на меня.

— Привет.

Ее губы растягиваются в легкой улыбке.

— Привет.

— Ты в порядке?

Она медленно кивает, но я вижу беспокойство в ее глазах.

— Да.

— Эверли...

— Купер. — Она улыбается и проводит рукой по моей щеке. — Я не схожу с ума.

Изучаю ее лицо, приподняв бровь.

— Нет?

— Нет. Я хотела этого. — Она кладет голову на мое плечо и прижимается ближе ко мне, ее рука покоится на моем сердце. — С тобой я чувствую себя в безопасности, Куп.

Улыбаюсь, но мое сердце немного болит при этой мысли, потому что я слышу «но», скрытое где-то там.

— Но?

Эв встречается со мной взглядом, когда наклоняет голову ко мне.

— Но... я также вижу боль в твоих глазах, когда тебя мучает желание поцеловать меня. Я слышала, как ты называл себя лицемером.

— Это моя проблема. Не твоя.

— Но в том-то и дело, что твои проблемы становятся моими, если мы хотим продолжать это делать.

— Я знаю. — Боже, я знаю. И не могу представить, как позволю ей уйти отсюда, несмотря на мою вину за то, что трахнул девушку моего лучшего друга. Снова.

— Но для тебя это всегда связано с Лиамом.

Я съеживаюсь, но не могу по-настоящему спорить.

— Я работаю над этим.

Девушка качает головой и садится, натягивая простыню на обнаженную грудь, когда смотрит на меня сверху вниз.

— Ты не должен этого делать. И, Куп...

— Не надо. — Я притягиваю ее обратно в свои объятия, не желая отпускать. — Пожалуйста, не надо.

— Есть причина, по которой мы продолжаем отталкивать друг друга.

— И снова притягивать друг друга.

Я чувствую, как слеза падает на мою обнаженную грудь, и ненавижу ту боль, которую это причиняет ей.

— Нам нужен перерыв. Типа, настоящий перерыв.

— Не делай этого.

Эверли снова садится, но на этот раз хватает свою майку и надевает ее, а затем стринги и джинсы. У меня нет сил встать и столкнуться с этим. Я не хочу, черт возьми, никакого перерыва.

Она садится на край кровати и поворачивается ко мне. Я сажусь ровно настолько, чтобы прислониться спиной к изголовью кровати.

— Ты чувствуешь, что предаешь Лиама, и, возможно, так оно и есть. И я... — Она расчесывает волосы пальцами. — Я не знаю, что это такое было.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что потеряла своего парня и свою сестру за считанные минуты, а потом мы боролись за наши жизни. Так что не знаю, был ли секс частью выживания, или это было нечто большее... Или что это было, Куп?

— Мы не пытались выжить прошлой ночью.

Ее глаза пронзают меня насквозь.

— Разве нет? Разве это не все, чем мы занимались после аварии?

Я изучаю ее глаза, такие полные сожаления и печали.

— Значит это все что было? Утешение?

— Может быть. — Ее ответ ранит сильнее, чем я хочу признать.

— Серьезно? — Я встаю и натягиваю спортивные штаны, бросаюсь к краю кровати и становлюсь перед ней. — Может быть? Все, что было между нами, было просто утешением?

Эверли выглядит побежденной, ее маленькие плечи поникли, а на глазах выступили слезы.

— Я не знаю. — Она встает, ее разочарование очевидно. — Понятия не имею. Все это перемешано и запутано, и я ни хрена не понимаю, что все это значит. Лишь знаю, что никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем в твоих объятиях, но это был чертов опыт выживания. Я не знаю, Куп. И ты тоже не знаешь

— Я знаю.

— Чушь собачья. Ты купаешься в чувстве вины. Я? — Она указывает на свою грудь. — На самом деле у меня этого нет, потому что, как оказалось, Лиам был обманщиком, и я ему ничего не должна. И, может быть, есть немного вины за то, что Ария встречалась с тобой, но ты... — Она указывает на мою грудь. — Ты тонешь в чувстве вины, потому что Лиам так много значил для тебя.

«Скажи ей, что она значит для тебя больше. Скажи эти гребаные слова, Куп».

— Эверли...

— Не надо. — Она поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать. — До аварии, да... У меня были фантазии о тебе. И я не была идеальной девушкой, но не знаю, что это были за фантазии. Возможно, это была просто похоть или что-то в этом роде. Все размыто и перепутано.

— Ты знаешь, сколько ночей я пролежал в этой кровати и... — Я сердито указываю на общую стену с другой спальней в доме. Его спальней. — И слушал вас двоих? Желая, чтобы это был я? А теперь ты собираешься сказать мне, что все, что произошло в том доме, было чем? Утешением? Выживанием?

— Да. — Эверли выпрямляется, и я вижу, как она напряжена. — Ты лежишь здесь и думаешь о том, чтобы трахнуть меня вместо него? Это похоть. Фантазия, которая осуществилась, когда мы застряли у черта на куличках.

— К черту это. Это была не просто похоть.

«Скажи больше».

Но, кажется, я не могу произнести ни слова. У меня кружится голова, и я знаю, что какая-то маленькая часть меня боится, что она права.

— Нам нужен перерыв, Купер. — Она нежно проводит ладонью по моей щеке. Я хочу прижать ее к себе, но позволяю ее руке упасть. — Нам нужно время, чтобы погоревать и выяснить, кто мы такие без Арии и Лиама. Нам нужно выяснить, кто мы такие одни после того, как были вместе в том доме.

— Разве мы не этим занимались?

Эверли печально качает головой.

— Не совсем. Я не могу видеть тебя в качестве опоры. Не могу звонить тебе, когда расстроена и волнуюсь. Мы не можем лечь друг с другом в постель. Нам нужно немного реального времени порознь.

— Я этого не хочу.

Она слегка улыбается.

— Я тоже не хочу. Но нам это нужно. Мы должны... — Она выглядит бледной, почти больной, но затем делает глубокий вдох и смотрит на меня. — Мы должны начать встречаться. — Уверен, что выгляжу непонимающим, но затем она уточняет: — С другими людьми.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул кого-то другого?

Эверли морщится, но приходит в себя.

— Эта мысль выводит меня из себя, но может быть. Хотя я имела в виду реальные свидания. Познакомиться с кем-нибудь незнакомым. Сходить на ужин.

— Да, ну, Калеб и Айзек были бы только за это. Хочешь, чтобы я это устроил?

Я злюсь, но мне все равно.

— Нет. — Эв обхватает мое лицо своими маленькими ручками и требуют моего внимания. — Я сказала «незнакомым». Люди, которые не знают Лиама. Нам нужно выяснить, было ли то, что произошло в доме, вынужденной близостью или между нами было что-то реальное.

Я прижимаюсь губами к ее губам, жестко и наказывающе, принимая от нее поцелуй, который она неожиданно дарит. Она перемещает руки с моего лица на волосы, притягивая меня к себе, целуя в ответ и одновременно прижимая к себе.

— Это было по-настоящему.

Она кладет руки на мою грудь и отталкивает меня назад, чтобы дать себе пространство. Ее нижняя губа дрожит, и она качает головой.

— Нам нужен перерыв. Пожалуйста, не усложняй это больше, чем должно быть.

— Перерыв?

Она кивает, но не выглядит уверенной. Совсем нет.

— Да.

Я отступаю назад, и она направляется к двери.

— Отлично.

— Не будь таким. Я не имею в виду навсегда.

— Конечно. — Я не двигаюсь.

Я не могу заставить ее остаться и увидеть то, что прямо перед ней.

Эверли бросает на меня последний грустный взгляд, а затем открывает дверь, оставляя меня позади.

Уходит, чтобы узнать, кто она теперь.

Без меня.

Глава тридцать седьмая

ЭВЕРЛИ

— О, хорошо, ты жива. — Я свирепо смотрю на Кортни, которая стоит у моей двери слишком рано утром для меня.

Прошло два дня после вечеринки, а я все еще чувствую себя дерьмово. Видеть лицо Купера, когда я сказала ему, что, по-моему, нам нужен перерыв, было почти чересчур.

Но я продолжаю убеждать себя, что это правильное решение.

Я не хочу использовать его как опору. И если мы решим быть вместе, мне не хотелось бы постоянно задаваться вопросом, свела ли нас кошмарная случайность или все это реально.

— Что ты здесь делаешь?

Она протягивает мне кофе из моей любимой кофейни в кампусе.

— Предложение мира?

Я беру кофе и подношу к губам, делая щедрый глоток.

— Боже, как хорошо. — Жестом приглашаю ее войти, что она и делает. — А из-за чего нам нужно мириться?

Закрываю дверь, и подруга садится на мой диван, потягивая свой кофе.

— Ну, за то, что разбудила тебя.

Я киваю головой и тоже сажусь.

— Да, раньше я из-за этого убивала.

Кортни смеется, а затем ее лицо смягчается. Теперь она выглядит виноватой.

— И, конечно, за все эти разговоры о Купере.

— Не похоже, чтобы ты слишком много думала о Купе прошлой ночью, когда язык Калеба был у тебя в горле.

Она выглядит смущенной, но потом улыбается.

— Да… э-эм… у него определенно есть навыки, о которых я и не подозревала.

Я смеюсь.

— Мне необязательно это знать.

Она смеется и делает глоток.

— Но серьезно. Прости. Я понятия не имела.

Прикидываюсь непонимающей.

— Понятия не имею о чем?

Она наклоняет голову набок.

— Ты и Куп. Вы, ребята, встречаетесь, верно?

У меня болит грудь, когда думаю о нем, возвращаясь к разбитому выражению его красивого лица, когда я сказала ему, что нам нужен перерыв.

— Корт...

— Остановись. — Она поднимает руку в воздух, чтобы заставить меня замолчать. — Этого нельзя отрицать. И вообще, зачем тебе это нужно?

— Ну, наверное, потому что он встречался с моей сестрой, а я встречалась с его лучшим другом?

Она отмахивается от меня, но затем черты ее лица смягчаются.

— Послушай, я не знаю, что именно произошло, и это не имеет значения. Ария и Лиам... — Она выглядит смущенной, но продолжает: — Они ушли. Вы, ребята, можете быть вместе, если хотите.

— Но в этом-то все и дело. Я имею в виду... Мы бы не были вместе, если бы они не умерли.

Подруга пожимает плечами.

— Ты этого не знаешь. Я этого не знаю. Никто не знает. Между тобой и Купом всегда была какая-то связь.

Я уверена, что выгляжу такой же ошеломленной, как и чувствую себя, и мне приходится поднять челюсть с пола.

— Что? Связь ненависти?

— О, я тебя умоляю. — Подруга снова отмахивается от меня. — Я имею в виду, да, вы подначивали и припирались друг с другом, но ненависти никогда не было.

— Между нами ничего не было, когда мы с Лиамом были вместе.

Кортни закатывает глаза.

— Да. Я знаю, что не было. Но, девочка... Если вы с Купом хотите быть вместе, не сопротивляйтесь этому.

Я делаю глоток кофе и думаю о том, что она сказала.

— Что, если мы просто связаны травмирующим событием?

— Ну и что с того?

Сейчас я раздражена, потому что такие отношения не могут длиться долго.

— Кортни...

Она смеется.

— Вы, ребята, были друзьями раньше. Вы пережили что-то ужасное вместе. И между вами есть сексуальная химия. Для меня это звучит как длительная история любви.

— Или мы оба просто пытаемся держаться за прошлое.

— Эв, ну же. Это не так, и ты это знаешь. Я видела, как он смотрел на тебя на той вечеринке.

Я делаю глоток кофе и искоса смотрю на нее.

— Как ты могла что-то увидеть, когда лицо Калеба было приклеено к твоему?

Она смеется.

— Заткнись.

Подруга бросает в меня подушку с дивана, и я, смеясь, ловлю ее.

— Он любит тебя. И это дерьмо глубоко укоренилось.

При этом слове у меня перехватывает дыхание, и все мое тело напрягается.

— Л-любит?

Она закатывает глаза.

— Да. Любит. Перестань бороться с этим, Эв, добивайся того, чего хочешь. Ты, как никто другой, знаешь, какой короткой может быть жизнь.

— Я сказала ему, чтобы он встречался с другими людьми.

Кортни в ужасе смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Что ты сказала ему сделать?

Я пожимаю плечами, пытаясь притвориться, что эта мысль меня не убивает.

— Нам нужно убедиться, что то, что между нами, реально.

— Ясно. И как этому поможет другая девушка, сидящая верхом на его члене?

Я съеживаюсь, и она качает головой.

— Эх, девочка.

— Я должна знать наверняка.

— Хорошо, но знай, что я на сто процентов против операции «Отшей парня, в которого влюблена».

Я закатываю глаза, но глубоко внутри чувствую тошноту.

Не хочу, чтобы Купер был с кем-то еще. Но действительно ли это означает, что я хочу, чтобы он был только со мной? Или это все мой эгоизм?

Глава тридцать восьмая

КУПЕР

— Что, черт возьми, с тобой не так?

Я смотрю на Келли, на лице которой написано отвращение и замешательство, когда она смотрит на меня.

— Что?

— В смысле что? — Она смотрит на мои колени, а затем снова на мое лицо. — Мы целуемся уже десять минут, а ты даже, блядь, не возбуждаешься.

Это потому, что мой член не хочет участвовать в этом перерыве, который, по мнению Эверли, нам нужен.

Очевидно, мой член хочет только ее. Что чертовски расстраивает, и я даже не написал ей ни одного сообщения за последние три недели.

Я пытаюсь сделать то, что она сказала. Пытаюсь встречаться с другими людьми.

Если цыпочка, с которой я встретился на вечеринке в доме Калеба, считается.

Скорее всего, нет.

Особенно, когда мой член не участвует в этом.

— Э-эм, извини. Наверное, я слишком много выпил.

Она морщит нос и смотрит на меня раздраженно.

— Ты совсем не пьян.

Ну, черт возьми. Способ вызвать парня на откровенность.

— Дело не в тебе.

— Какого черта, Купер? У тебя никогда раньше не было проблем с тем, чтобы трахнуть меня. Я имею в виду... Я знаю, что ты потерял свою девушку, но мы также оба знаем, что она не была твоей «долго и счастливо».

Теперь я злюсь и встаю с кровати.

— Ты, блядь, понятия не имеешь, какие у меня были отношения с Арией.

Келли закатывает глаза на меня, на самом деле, черт возьми, закатывает глаза, когда встает и перебрасывает волосы через плечо.

— О, пожалуйста. Все знают, что ты встречался с Арией только для того, чтобы добраться до Эв.

— Что? — Я стою там, чертовски потрясенный и раздраженный. И ладно, чертовски напуган. Все?

— Пожалуйста, Куп. Мы все видели, как ты смотрел на Эверли.

Я сажусь обратно на кровать, неуверенный, что мои ноги действительно смогут удержать меня в этот момент.

— Что за бред?

— Не бред. И мне жаль, что Ария умерла. Это отстой, но ты не можешь сказать мне, что все еще горюешь. И что так убит горем из-за потери, что твой член не работает.

— Пошла ты, Келли.

Это неправда. Я бы не поступил так с Арией. Заботился о ней. Конечно... это не была история вечной любви. Я не был влюблен, но, черт возьми, я действительно заботился о ней. Это не имело никакого отношения к Эв.

Так ведь?

Пробегаю пальцами по волосам, и вдруг чувствую именно то, о чем говорила Эверли. Все расплывается, и я изо всех сил пытаюсь вспомнить, что реально, а что нет. И чертовски ненавижу это.

— Эверли принадлежала ему.

И снова гребаное закатывание глаз.

— Да. Но ты здесь. С самого первого дня она держала тебя за яйца. И, честно говоря, я не совсем понимаю, что вас сейчас сдерживает, ребята. Разве только, — она кладет маленькую стервозную руку на бедро, — ты ей никогда не нравился.

— Пошла. Ты.

Она делает движение, чтобы уйти, но поворачивается, чтобы посмотреть на меня через плечо.

— Тебе и твоему члену нужно двигаться дальше.

Я теряю дар речи, когда она возвращается на вечеринку, оставляя меня в одной из спален в доме Калеба.

Что, черт возьми, только что произошло?

«Неужели все действительно знали о моей влюбленности или что там это, блядь, такое, к Эв? И Лиам? И Ария? »

Я откидываюсь на кровать, хватаю подушку и кричу в нее, заглушая свое разочарование, но ни в малейшей степени не подавляя его.

В чем, черт возьми, правда?

Глава тридцать девятая

ЭВЕРЛИ

— Значит, ты специализируешься на бизнесе?

Киваю головой в ответ, глотая красное вино, которое пью за ужином с Мэтью. Он хороший парень, работающий в библиотеке кампуса. Я пригласила его на свидание на прошлой неделе, не желая быть лицемеркой. Я имею в виду, что сказала Куперу, что нам обоим нужно попытаться двигаться дальше, а потом ничего не сделала с этим.

Мэтью хороший парень. Симпатичный и вежливый, в брюках и рубашке на пуговицах, в очках в темной оправе. Он хороший выбор.

— Да.

— Это здорово.

— А ты?

— Психология.

— Ого, ничего себе. — Делаю еще глоток. — Итак, ты хочешь стать психологом?

Парень кивает в ответ, и я не могу отделаться от мысли, что я, должно быть, магнит для врачей. Я ничего о нем не знала, когда приглашала на свидание, и все же у меня свидание с будущим врачом.

Я улыбаюсь, и мы сидим в тишине, которая совсем неудобна. Это неловко, и я много раз подумывала о том, чтобы придумать предлог и уйти, но в конечном счете переживаю мучительно тихий ужин.

Нет никакой искры.

Ничего.

Мэтью милый, и уверена, что если бы потрудилась задать ему какие-нибудь вопросы, он бы ответил. Но я не нахожу в себе желания прилагать к этому какие-либо усилия.

Я так много раз во время ужина возвращалась мыслями к Куперу. Знаю, что это грубо, но ничего не могу с собой поделать. Интересно, у него сейчас свидание или нет? Что, если он влюбится в кого-то другого прямо сейчас, пока я сижу здесь, тыкая курицу вилкой и ожидая, когда принесут чек?

Я знаю, что травматические переживания усиливают чувства. И не могу перестать думать об этом. Были ли между нами чувства до аварии? Если бы это было так, я была бы еще худшим человеком, чем думала. Но кажется, что так оно и было.

Вспоминаю все те времена, когда я была иррационально зла на Купера, когда он флиртовал и целовал других девушек. Когда я набрасывалась на него после секса на одну ночь. И как расстроилась, когда узнала, что он встречается с моей младшей сестрой.

Это ненормально.

Это ревность.

Мои руки дрожат от того, как сильно правда ударила меня. Я всегда хотела Купа. Клянусь, я заботилась о Лиаме и никогда бы ему не изменила. Но в Купере всегда было что-то такое, что цепляло меня и никогда не отпускало.

А теперь я отправила его в объятия другой.

Но все же знаю, что нам обоим нужно быть уверенными. Я причинила ему так много боли, черт возьми. Ужасно вела себя с ним и хочу дать ему время убедиться, что наши чувства были настоящими.

Я в долгу перед нами.

Когда мы расплачивается, Мэтью провожает меня до своей машины и открывает дверцу, чтобы я забралась внутрь. Это тихая поездка обратно ко мне домой, где я благодарю его за ужин и уклоняюсь от поцелуя, поворачивая голову и позволяя его губам коснуться моей щеки.

Вся ночь была неловкой и укрепила мою уверенность в неоспоримом факте.

Я хочу Купера.

Но боюсь, что был нанесен слишком большой ущерб.

Глава сорок

КУПЕР

Анна милая. Полная противоположность мне и моему типажу. Она специализируется на науке. Умная. Очень умная. И когда я пригласил ее на это свидание, изначально девушка отказалась.

Я улыбаюсь, вспоминая об этом, когда мы делаем заказ по меню в итальянском ресторане, где ужинаем.

Анна сказала, что просто хорошо проведет время и не будет влюбляться в меня только для того, чтобы я был счастлив, и что она сосредоточена на учебе. И ее руки все время дрожали.

Это было мило, и я знаю, что Анна хороший выбор для свидания.

Эверли хочет притвориться, что то, что у нас было, просто случайность... или какая-то утешительная ерунда во время травмирующего события... Хорошо.

Но такие девушки, как Келли, не смогут помочь мне в этом разобраться.

А вот Анна хороша для меня. Честно говоря, она немного напоминает мне Арию. Что, вероятно, чертовски извращено, но вот мы здесь.

Я заставляю себя сосредоточиться на коротких светлых волосах Анны и не представлять длинные темные локоны.

— Рада, что итоговые экзамены закончились?

Девушка робко улыбается мне и пожимает своими маленькими плечиками.

— Не совсем. Мне нравится учиться.

— В этом нет ничего плохого.

Она делает глоток воды, приподняв бровь, а затем ставит стакан обратно на стол, все еще глядя на меня с подозрением.

— Почему ты пригласил меня на свидание?

— Что? — Мои губы растягиваются в веселой улыбке.

— Я серьезно. Мы полные противоположности. — Она сдвигает очки на переносицу, и я улыбаюсь, мне нравятся ее очки.

— Противоположности притягиваются.

— Я все еще не могу отделаться от мысли, что мы в каком-то фильме девяностых или что-то в этом роде, и что ты заключил пари со своими друзьями.

Я хихикаю и тоже делаю глоток воды.

— Никакого пари. Я просто... — пожимаю плечами и делаю глубокий вдох, — решил, что пойти против правил было бы хорошо для меня. И это сработало.

— Да? — Она с любопытством улыбается. — Быть популярным человеком в кампусе не помогло?

Я снова смеюсь.

— Популярным? Я даже не занимаюсь спортом или чем-то таким, что могло бы снискать мне славу в кампусе.

— И все же, кажется, все знают, кто ты, Купер Кингстон.

Мы с Лиамом оба были популярны в кампусе только за счет наших вечеринок. Я знаю, что это правда, но по какой-то причине меня от этого тошнит. И это было до того, как мы на какое-то время стали главной новостью.

— Ну, тогда это была твоя улыбка.

Анна снова выглядит настороженной.

— Я нечасто улыбаюсь, особенно в классе.

Я ухмыляюсь этому, потому что это правда. Я не видел ее улыбки, пока не пригласил на свидание, и даже тогда она была настороженной. Эта девушка в основном серьезна.

— Вот именно. Твоя улыбка — или ее отсутствие — привлекла меня.

— Ага. Я даже не знаю, почему я здесь. — Нам приносят еду, и после того, как мы благодарим официантку, она вздыхает: — Мои друзья убили бы меня, если бы я сказала «нет».

— Сожалеешь об этом?

Анна пожимает плечами, но затем слегка улыбается.

— Пока нет.

— Вот и хорошо.

Мы начинаем непринужденную светскую беседу и ужинаем, но все равно, несмотря на то, что Анна мне действительно нравится, мой гребаный идиотский разум занят Эверли.

Весь вечер.

Мои мысли всегда с Эверли.

Черт возьми, я так устал от этого гребаного чувства. Мне интересно, где она и все ли с ней в порядке. Ходит ли на свидания? Мне снова придется терпеть, что Эв с кем-то другим?

После того, как высаживаю Анну у ее дома и благодарю за то, что она пожалела меня достаточно, чтобы посетить посредственное свидание, я возвращаюсь в свой пустой дом.

Когда захожу внутрь, мне звонят, и, видя, что это мама Лиама, я сразу же отвечаю:

— Привет, все в порядке?

Ее голос звучит устало, но так же успокаивающе, как и всегда.

— Все в порядке. Я просто хотела пригласить тебя на нашу вечеринку по случаю Четвертого июля.

Мой желудок сжимается, и я сажусь на диван. Они устраивали вечеринку в честь Четвертого июля каждый год с тех пор, как мы с Лиамом родились. Я закрываю глаза и откидываю голову на спинку дивана.

— Купер? — В ее голосе звучит беспокойство, и этого достаточно, чтобы я заставил себя заговорить.

— Да... Да, я буду там.

Я слышу ее грустную улыбку.

— Хорошо, милый. Я рада. Можешь пригласить Эверли, если хочешь. Я не знала, стоит ли мне это делать. Может показаться, что я навязываюсь.

Я прочищаю горло, пытаясь решить, что сказать. Сказать, что я не разговаривал с Эверли целый месяц, потому что мы трахались, и ей нужно пространство, чтобы убедиться, что чувства, которые я испытывал в течение многих лет, не фальшивые? Или, знаете ли... солгать?

— Я дам ей знать.

Но не стану.

Она и ее чертово пространство.

— Спасибо. Тогда увидимся. Береги себя, милый.

— Вы тоже.

Мы вешаем трубку, я переодеваюсь в спортивные штаны и растягиваюсь на диване перед телевизором.

Келли. Анна. Ария.

Никто из них не был и никогда не мог быть Эверли.

Глава сорок первая

КУПЕР

Фейерверк взрывается в небе, и все, о чем я могу думать, это что все это неправильно. Лиама больше нет. Это был его любимый праздник, что имеет смысл, потому что он был типичным настоящим американским парнем.

Черт возьми.

Боже, я скучаю по нему.

Каждый гребаный день. Я скучаю по нему. И чувствую себя виноватым. Это гложет меня, потому что я так и не смог посмотреть ему в лицо как мужчина и сказать, что был влюблен в его девушку.

Я сделал бы это, если бы он был жив?

Скорее всего, нет.

Я бы не смог причинить ему боль.

Но сейчас это все, о чем я могу думать. Что мы не можем поговорить об этом.

— Ты в порядке, милый? — Его мама сидит в шезлонге рядом со мной, пока ее муж запускает фейерверки на их огромном заднем дворе, как он всегда делал.

Я качаю головой.

— Нет.

Вместо того чтобы вернуться к шоу, она берет меня за руку и ведет в дом, подальше от вечеринки, на которой в основном собрались их друзья и некоторые из наших с Лиамом.

Когда раздвижная стеклянная дверь закрывается, она садится за стол и жестом приглашает меня сесть напротив нее.

— Мне так жаль, Купер.

— За что?

Она выглядит расстроенной, и мне это не нравится.

— Я знаю, как сильно ты скучаешь по нему. Боже, я тоже по нему скучаю.

Слеза скатывается по ее щеке, и у меня сжимается горло.

— Ненавижу то, что я учусь на врача, и не смог спасти его.

Она кивает, как будто уже знала это.

— Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым. Как и мы все. Но это не твоя вина, Купер.

— Вы не должны чувствовать никакой вины. Вы все сделали правильно.

Она усмехается над этим и качает головой, слезы текут по ее щекам.

— Нет. Я совершала огромные ошибки. — Она всхлипывает. — Но я не могу сказать, что сожалею о них.

— Например? — В моем животе оседает камень. Грядет что-то плохое, но я понятия не имею, что именно.

— Лиам был твоим братом.

Я немного наклоняюсь вперед в своем кресле и делаю глубокий вдох.

— Да. Был.

Она качает головой из стороны в сторону, и мое тошнотворное чувство только усиливается.

— Нет, Купер. Он был твоим настоящим братом. Или сводным братом.

— О чем вы? — Я кладу ладони на стол перед собой и немного откидываюсь назад.

Женщина вытирает глаза, но это бесполезно, потому что слезы текут без остановки.

— Купер, твой отец... — Я начинаю качать головой, прежде чем она заканчивает. — …Был отцом Лиама.

— Что за хрень? — Ее глаза расширяются, потому что я никогда не ругался при ней, но мне все равно. Я встаю и начинаю расхаживать по кухне. — Чушь собачья. Нет. Вы с мужем были счастливы. Джим — отец Лиама.

Она медленно кивает, оставаясь на своем стуле.

— Да. Но не биологически.

— О чем, черт возьми, вы говорите? — Я сажусь обратно, отчаянно нуждаясь в ответах.

Чувство вины на ее лице говорит само за себя, но мне все равно нужно это услышать.

— Когда твоя мать была беременна тобой...

— Нет. — Я снова вскакиваю, не в силах усидеть на месте.

— Купер, пожалуйста, послушай меня. — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, мои колени дрожат, но я не сажусь. И все же она завладела моим вниманием. — Твои родители сильно поссорились. Твоя мама выгнала твоего отца, и он был в отчаянии.

Желчь поднимается у меня в горле, когда я плюхаюсь обратно, чувствуя, как меня охватывает онемение.

— Нет.

Женщина все еще плачет, но не так сильно, чтобы я не мог разобрать слов.

— В то время Джим был дальнобойщиком. Мы только поженились, и он хотел заработать для нас денег, чтобы начать новую жизнь и создать семью. Но мы не представляли, насколько трудным будет расстояние.

— Итак, вы трахнулись с моим отцом? — Она вздрагивает от тона моего голоса, и я сразу же чувствую себя неловко, но не извиняюсь.

— Один раз. Он пришел к Джиму, был злой и пьяный... С разбитым сердцем, но дома была только я. Мы потерялись в алкоголе и одиночестве, и зачали Лиама.

Мои руки дрожат, и я кладу их на колени.

— Джим знает?

— Да. — Она шмыгает носом и вытирает глаза. — Я рассказала ему все, как только он вернулся домой, ожидая, что он бросит меня. Но он простил. А когда я узнала, что беременна, Джим сказал мне, что воспитает Лиама как своего собственного, и сделал это.

Иисус Христос. Как кто-то может быть таким самоотверженным? Потому что Джим был не просто отцом, он был величайшим отцом, на которого кто-либо мог надеяться. И он сделал это, зная, что его жена была неверной.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 111213 Следующая ⇒