Ордубади Мамед Саид 42 страница

- Велиахд и Талиа любят друг друга, и у них есть право на это: они оба молоды, - говорила Гатиба Кызыл-Арслану. - Надо или поскорее соединить их, или немедленно разлучить. Если хекмдар согласен, чтобы его племянник взял в жены девушку из рода Инанчей, я буду очень рада этому, так как любовь молодых людей чиста и искренна. Мне кажется, хекмдару уже известно об этой любви, Я хотела бы знать, что он думает о ней. Если элахазрет против соединения Абубекра и Талии, тогда девушку надо отправить в Багдад.

Кызыл-Арслан задумался. Он никак не мог предположить, что Гатиба, говоря о женитьбе Абубекра и Талии, опять преследует свои корыстные цели.

У него были свои причины благосклонно смотреть на союз своего племянника и сестры Гатибы.

" Если молодые люди поженятся, Гатиба, возможно, откажется от мысли сделать своего сына наследником престола, - размышлял он. - Кроме того, она оставит меня в покое, выбросив из головы мысль выйти за меня замуж. Это будет уже не нужно ей, ибо она через свою сестру опять породнится с великим родом Эльдегеза. Талиа красивая девушка, к тому же она умна, скромна, воспитанна и являет собой полную противоположность своей сестре Она достойна быть подругой жизни велиахда! "

- Я очень плохо разбираюсь в женской душе и женских чувствах, - сказал Кызыл-Арслан Гатибе. - Мой покойный брат уговорил: " Чтобы понимать женскую душу, надо самому обладать женской душой". Поэтому пусть мелеке сама при случае поговорит со своей сестрой, расспросит ее и узнает ее чувства, а я постараюсь узнать мысли Абубекра.

Гатиба, пообещав поговорить с сестрой, ушла. Кызыл-Арслан ждал прихода Абубекра, который должен был рассказать ему о положении в Северном Азербайджане, из поездки по которому он недавно вернулся.

Велпахл, войдя в комнату, поцеловал руку Кызыл-Арслана и отступил назад на шаг, ожидая его приказаний.

- Присаживайся, сын мой, - сказал Кызыл-Арслан, задумчиво глядя на Абубекра.

Велиахд сел в кресло напротив хекмдара. Он волновался, так как впервые докладывал обстановку в государстве.

- Я хочу, чтобы ты прежде всего высказал свои мысли относительно Ширванского государства, -попросил Кызыл-Арслан.

- Ширван - это сложная проблема, - начал Абубекр. - Пока это государство существует отдельно от Арана, разногласия между нами и ширваншахом будут все больше обостряться.

По существу Ширван - это часть Северного Азербайджана, но у ширванского народа свои обычаи и традиции, отличные от наших. Да, Ширван - это Азербайджан, думать иначе - значит глубоко заблуждаться. Если бы мы могли как-нибудь мудро разрешить вопрос о престоле в Ширванском государстве, тогда столицу Северного Азербайджана можно было бы перенести в Ширван и сделать ее столицей всего Азербайджана.

Мысли Абубекра понравились Кызыл-Арслану. Он поднялся и поцеловал его в лоб.

- Молодец, сын мой! Правильно рассуждаешь. А теперь скажи мне, что ты думаешь о связях Северного Азербайджана с Южным.

- Естественно, один народ не может иметь два правительства. Но элахазрет должен сделать все, чтобы культура Северного Азербайджана распространялась на Южный. Мысль о том, что культура в Азербайджан пришла с юга, навязывается нам арабами и персами. Надо объединить и сосредоточить в одной столице управление Северным и Южным Азербайджаном. Такое объединение явится своеобразным мостом, по которому культура Северного Азербайджана двинется на юг.

- Как жители Северного Азербайджана относятся к династии Эльдегезов?

- Аранцы - гордый, своенравный народ, который не склоняет головы перед бесправием. Ложь и лицемерие у них не в почете. Но к друзьям своим они беспредельно приветливы и добры. От династии Эльдегезов они требуют справедливости и уважения прав народа, чего мы не должны никогда забывать. Я не заметил в Северном Азербайджане недовольства по отношению к политике вашего правительства. Но это не значит, что аранцы довольны буквально всем...

Кызыл-Арслан понял, на что Абубекр намекает. Он отлично знал: переезд Гатибы из Хамадана в Тебриз не мог не породить в народе различных сплетен.

- Ты объяснил поэту Низами, почему я перевез Гатибу-хатун в Азербайджан? - спросил он.

- Да, элахазрет, объяснил. Однако должен сказать вам, такому мудрому человеку, как Низами, нет надобности объяснять столь понятные вещи. Когда я беседовал с ним, он первый сказал мне, что не верит всяким глупым слухам.

- Удалось ли тебе обстоятельно побеседовать с Низами?

- Удалось, элахазрет. На мою долю выпало большое счастье. Я явился в дом поэта, не предупредив его заранее о своем приходе. Мне хотелось лучше узнать жизнь этого человека, поэтому я пришел в час обеда. Поэт пригласил меня к скатерти, с нами был и его сын Мухаммед. Я передал Низами ваше письмо. Прочитав его, поэт дал мне много мудрых советов и наставлений. Я велел моему катибу подробно записать все, что говорил поэт,

Могу прочесть вам...

- Говорил ли поэт что-либо обо мне?

- Читая ваше письмо, он улыбался, порой же хмурился и погружался в задумчивость.

- Поэт знает, как я мыслю. Он не может худо думать обо мне.

- С позволения элахазрета я хотел бы чаще ездить в Гянджу и беседовать с этим мудрым человеком.

- Лучше постарайся уговорить поэта переехать в Тебриз.

- По-моему, это невозможно. Когда я гостил в его бедном доме, он сказал мне: " Уехать из Арана - значит оскорбить мой народ! "

- В каком положении земельные дела?

- Правительство должно заново разделить землю между теми, кто владеет ею, ибо мюлькедары бессовестно грабят крестьян, прикрываясь законами. С крестьян взимают непосильные налоги, из которых ни один динар не попадает в государственную казну.

- Отношения мюлькедаров и крестьян - сложная и чревата большими бедами проблема, о которой я в свое время много говорил с твоим отцом Тогда я рассуждал так же, как ты, но сейчас думаю иначе. Ты должен понять: форма земельной собственности тесно связана с формой государственного устройства и зависит от нее. Чтобы изменить существующую ныне форму земельной собственности, надо изменить и государственный строй. Все явления в жизни государства связаны между собой, как звенья одной цепи. Главное звено в ней - это хекмдар, падишах. Он приводит цепь в движение. Поэтому о земельных делах лучше не будем говорить. Я бессилен бороться с мюлькедарами. Теперь скажи мне, что более всего мешает процветанию Северного Азербайджана?

- Религиозный фанатизм, - главное бедствие азербайджанского народа! Он распространяется по стране, как заразная болезнь Находясь в Северном Азербайджане, я специально заинтерсовался этим вопросом. Я встречался с некоторыми шейхами и рехберами сект, и мне многое стало ясно. Я пришел к выводу, что секты и религиозные течения возникают не в самом Азербайджане, а за его пределами - в Персии, Ираке, Средней Азии, - и оттуда перекочевывают в Азербайджан. Хекмдар, фанатизм - страшная беда, с которой надо беспощадно бороться. Секты и религиозные течения раскалывают народ, нарушают его единство. Ие знаю, возможно, те, кто правил до нас, были заинтересованы в том, чтобы секты и религиозные течения процветали в Азербайджане, но сейчас это идет во вред нашему государству, ибо народ, разобщенный религиозными сектами, трудно сплотить вокруг одной идеи. Я пришел к выводу, что цель тех, кто насаждает секты - разжечь междоусобицу, поссорить народы, создать в стране беспорядки.

Слушая Абубекра, Кызыл-Арслан думал: " Да, я не ошибся в велиахде, - у него ум государственного мужа. Он, как я, понимает, откуда идет эта страшная напасть - религиозный фанатизм. Он верно определил болезнь восточных стран, но главное не в том, чтобы распознать недуг, а найти лекарство от этой болезни, и здесь мы бессильны, тут наше оружие тупо. Единомышленников у нас горстка, а противников - целая армия".

- Ты правильно рассуждаешь о сектах и заразе фанатизма, Абубекр. Мне приятно слышать твою умную речь. Религиозный фанатизм губит душу народа! Если бы можно было острым мечом отсечь голову этого всепожирающего дракона! Ты не ошибаешься, - те, кто правил до нас, использовали вражду сект и религиозных течений для того, чтобы им было легче грабить народ. История народных восстаний свидетельствует, что все они в большей или меньшей степени были направлены против религии, фанатизма и сектантства. Это говорит о том, что болезнь была определена задолго до нас, но и до нас никто не мог победить эту ядовитую змею. - Кызыл-Арслан долго молчал, склонив голову на грудь, затем продолжал: - А во всем виноваты мы - хекмдары. Мы достойны проклятья народов. Мы не хотим, чтобы солнце просвещения светило всем нашим подданным, ибо, если это солнце засверкает на их небе, во тьму погрузятся наши дворцы. Хорошо, теперь скажи мне, какие у нас отношения с Грузией?

- С Грузией мы дружны, но надо еще больше укреплять эту дружбу. Положение Грузинского государства принуждает нас уважать нашего соседа и добиваться его расположения. С грузинами надо разговаривать не языком мечей, а языком любви и уважения. Ведь мы соседи! Я убежден, в случае войны этот народ не нанесет нам удара в спину. В прошлом между народами Грузии и Азербайджана искусственно разжигали вражду. Мы должны дружить с Грузией, а не враждовать.

- И в этом ты прав, сын мой, - радостно улыбаясь, сказал Кызыл-Арслан. - Вижу, тебе можно доверить управление большим государством. Ты должен заботиться о благосостоянии своих подданных, ибо с голодного и голого райята нельзя ничего взять. Ты согласен со мной? Велиахд промолчал,

- Ты почему не отвечаешь мне? Или ты не согласен с моей мыслью?

- Не могу с вами спорить, - сдержанно сказал Абубекр. - Действительно, с нищего райята ничего не возьмешь. Но кто дает возможность райяту жить в достатке? Мюлькедары отбирают у них все до последней рубахи. Как можно в этом случае говорить о благосостоянии народа?

- Судьбу крестьян можно поручить мюлькедарам, но хекмдар должен уметь держать в узде самих мюлькедаров. Запомни, прежде всего нужно охранять райят от иноземных грабителей, а от грабителей внутри государства его уберечь не так трудно.

Велиахд в душе был несогласен с Кызыл-Арсланом, однако промолчал.

Чувствуя это, хекмдар поспешил заговорить о другом.

- Абубекр, мне известно, что Талиа-ханум нравится тебе. Если и она относится к тебе сердечно и искренне, я не стану мешать вашему союзу. Однако не буду вмешиваться в твои сердечные дела, решай все сам.

Абубекр, поднявшись с кресла, поклонился.

- Ты свободен, сын мой, можешь идти, - сказал Кызыл-Арслан.

Велиахд, еще раз поклонившись, вышел.

НА БЕРЕГУ КУРЫ

Едва войско Кызыл-Арслана разбило лагерь на берегу Куры, хекмдар отправил в Гянжду гонца с письмом к Низами.

" Я много раз обращался к уважаемому поэту с просьбой переехать в Тебриз, - писал он. - Когда валиахд отправлялся в путешествие по Азербайджану, я просил его уговорить поэта осчастливить нас своим приездом. Так как на все наши приглашения поэт ответил отказом, не желая расставаться с Гянджой, я сам решил поехать навестить Вас.

Велиахд, вернувшись в Тебриз, с восторгом рассказывал мне о встрече с Вами.

Я хочу встретиться с поэтом для того, чтобы он по достоинству оценил мои дела и планы на будущее. Сейчас у нас большие возможности для преобразовательных реформ. Однако должен сказать, очень много времени уходит на исправление допущенных Тогрулом политических ошибок.

Сейчас государственные идарэ очищены от врагов, которые не давали нам возможности приступить к реформам, о которых мы говорили с поэтом в свое время. Я буду стараться проводить в жизнь Ваши идеи. Поэт всегда выступил сторонником дружбы с Ширванским государством. Спешу сказать, одна нз целей этого моего похода - встретиться с ширваншахом и личной дружбой закрепить дружбу наших государств.

Я хочу посоветоваться с Вами по многим вопросам. Надеюсь, с Вашей помощью мне удастся сделать многое для улучшения жизни моих подданных.

Я уже тридцать дней нахожусь в пути, мечтая о встрече с поэтом. Надеюсь, уважаемый поэт не сочтет за труд проделать всего тридцать ферсахов, чтобы увидеться со мной.

Кызыл-Арслан".

В тот момент, когда гонец Кызыл-Арслана подъехал к дому Низами, поэт дописывал последние бейты своего дастана " Хосров и Ширин":

Я начал труд в волнении немалом,

Разумные поздравили с началом.

Я, разум не теряя от похвал.

Заветный труд прилежно продолжал.

С колчаном схож мой калемдан узорный,

В судьбу я целил как стрелок упорный,

Но тщетно стрелы жалоб я метал,

Бумага отвердела, как металл.

И понял я: волненья жар сердечный

Гасила влага жалоб бесконечных.

Слова, как жемчуг, теряя цвет,

Теряли цену...

Низами остался недоволен письмом хекмдара, который, как всегда, был щедр на обещания, но дальше этого не шел. Он в тот же день собрался в дорогу и в тахтреване выехал к лагерю Кызыл-Арслана.

" Человек до конца дней своих постигает жизнь и учится у нее, но даже мудрец - и тот умирает несведущим, - размышлял он в пути. - Не избежал заблуждений и я. Но теперь я знаю: когда хекмдары обещают, они заботятся вовсе не об истине, а лишь о своей славе: они просто приспосабливаются к обстановке. Я вижу, нельзя верить в честность падишахов. Оружие, добытое с твоей помощью, они могут испытать на твоей же голове. Мы часто слышим из уст падишахов такие слова, как " справедливость", " верность", но это всего лишь капкан, в который попадаются доверчивые, простодушные сердца. Вся беда людей в том, что, познав'ая друг друга, они не могут знать о коварных чувствах, спрятанных на дне сердца некоторых. Люди верят красивым словам, за которыми скрывается ложь. И как. часто мысли гениальных людей, мечтающих изменить жизнь и-природу, теряются среди запутанных, косных мыслей 'простого народа, отравленнного ядом религиозного фанатизма, разобщенного на сословия и секты! Скажи, падишах, чем ты знаменит? Троном, сделанным руками простых ремесленников. Но как ты не видишь, что в тени каждого трона стоит гроб?! Когда ты смотришь на мир из ярко освещенного окна своего роскошного дворца, дым славы и мысли о своей божественности застилают твои глаза и ты не видишь кладбища, на котором лежат сотни таких, как ты, падишахов. Окруженный льстецами и лицемерами, ты не слышишь проклятий миллионов. В мире нет ничего более непрочного и недолговечного, чем трон падишаха! Подумай только, что если в один прекрасный день весь народ начнет мыслить так, как я, и поймет, что ты обманщик, не выполняющий своих клятв и обещаний! Скажи мне, что тогда будет с тобой? Ничего, просто тебя стащат с трона на землю. Это сделать очень легко, гораздо труднее восстановить то, что ты разрушил. Вот я везу тебе в подарок дастан " Хосров и Ширин", в котором написано все, что я хотел сказать тебе и тем, кто правил до тебя. Но как бы я хотел, чтобы и народ сказал вам тоже, что и я! "

Известие о прибытии поэта Низами застало Кызыл-Арслана в тот час, когда он пировал в шатре со своими приближенными.

- Пусть военачальники и знать торжественно встретят поэта! - приказал он визирю Шамсаддину, затем обернулся к слугам: -- Уберите скатерти с вином. Виночерпии и мютрибы пусть удалятся, здесь останутся только певцы и музыканты. К нам приехал поэт, чьи стихи могут быть сравнимы с волшебным эликсиром жизни, какая же надобность в этом напитке, приготовленном из гроздей винограда?!

Когда Низами вошел в шатер, Кызыл-Арслан поспешил навстречу ему, обнял и усадил рядом с собой.

Началась беседа. Хекмдар, объясняя причины, по которым он привез в Тебриз Гатибу, сказал:

- Временно поселив эту женщину в Азербайджане, я избавил от опасности значительную часть государства. На днях Гатиба опять уедет в Хамадан, куда я перенес свою столицу.

Низами улыбнулся:

- Разумно ли, хекмдар, спасая от опасности часть государства, ставить под угрозу свою собственную жизнь? - спросил он.

Кызыл-Арслан тоже не удержался от улыбки.

- Будущее зависит от событий наших дней.

- Государством нельзя руководить с помощью одной философии, хекмдар, возразил Низами. - Нельзя ждать, пока события наших дней изменят будущее государства. Хекмдары должны изменять и направлять ход событий. Чтение философских книг доставляет нам большое удовольствие, но книжная философия расходится с философией жизни, она неприменима к жизни народа. Очень многое из того, о чем только что говорил мне хекмдар, пойдет во вред народу, очень многое вовсе неосуществимо. Жизнь народа невозможно узнать со слов местных правителей. Хекмдар должен лично познакомиться с жизнью народа, ибо для тех, кто окружает его, невыгодно говорить ему правду о народе. Придворные обманывают хекмдаров, которые заперлись в дворцовых стенах. Когда голодный народ приходит к дворцу падишаха, чтобы выразить ему свой протест, лживые царедворцы говорят: " Слава Аллаху, в стране покой и процветание! Райят пришел благодарить элахазрета и пожелать ему долгой жизни".

Низами и Кызыл-Арслан долго беседовали о политике и положении в государстве.

Многое из того, что говорил хекмдар, поэту не понравилось.

Прощаясь, Низами преподнес Кызыл-Арслану дастан " Хосров и Ширин".

Сразу же по приезде в Хамадан Гатиба принялась плести сеть интриг, замышляя расправу со своими смертельными врагами. Прежде всего она вызвала из Хорезма своего старого друга и сообщника Захира Балхи.

Однажды вечером прохожие на площади перед дворцом покойного атабека Мухаммеда содрогнулись от душераздирающего вопля, донесшегося со стороны дворцовой веранды.

Когда Хюсамеддин, исполняющий обязанности назира [назир - управитель, министр] дворца и дворцовый кешикчи-баши Абюттар прибежали на веранду, они увидели такую картину: на полу в луже крови лежала любимая рабыня Гатибы Сафа-ханум: из спины ее торчал наконечник стрелы, пронзивший ее тело насквозь.

Через минуту рабыня скончалась. На веранду сбежались все обитатели дворца. Не было здесь лишь одной Гатибы.

Вдруг в дверях веранды появилась рабыня Рюбаба с искаженным от страха лицом.

- На помощь! На помощь! - закричала она. - Гатиба-хатун лишилась чувств!

Хюсамеддин поспешил к комнате Гатибы. У двери он столкнулся с дворцовым лекарем.

- Что с мелеке? - спросил он взволнованно.

- Успокойтесь! Опасности нет никакой, - ответил лекарь. - Мелеке сильно испугалась. Ведь вы знаете, Сафа-ханум была ее любимица, которую она не отпускала от себя ни на шаг. Не впускайте к мелеке никого. Причитания рабынь и служанок еще больше расстроят ее.

Лекарь удалился.

Через полчаса к Хюсамеддину прибежал запыхавшийся кешикчи-баши Абюттар.

- Убийца схвачен! -доложил он.

- Кто этот негодяй? -спросил Хюсамеддин, сжимая кулаки.

- Конюший, присматривающий за лошадьми иранских аскеров и дворцовой охраны.

- Допрасите убийцу. Негодяй! За что он убил безвинную девушку.

Абюттар, вернувшись на веранду, приказал привести злодея конюшего.

Когда его подвели к телу Сафы-ханум, Абюттар спросил:

- За что ты убил несчастную девушку? Что она сделала тебе?!

- Я не питал к ней никакого зла, я лишь выполнил приказание моего господина. Он велел мне пронзить стрелой всякого, кто бы ни появился на веранде.

- Так значит, это покушение на мелеке! - воскликнул в гневе Абюттар. Какая наглость! Поручить какому-то вонючему конюшему лишить жизни нашу прекраснейшую мелеке! Кому

теперь верить? Сегодня злодеи подняли руку на мелеке, завтра, осмелев, они захотят убить самого элахазрета. Хвала всевышнему, он сохранил жизнь нашей обожаемой мелеке! Как звать

тебя, мерзавец?

- Мансур. - Ты действительно служишь конюшим у иракских аскеров? - Да.

На веранду пришли Захир Балхи, визири Кызыл-Арслана и другие сановники.

- Какую награду ты получил от того, кто тебя подослал? - спросил Захир Балхи конюшего.

- Сто золотых.

Конюший Майсур, вынув из кармана мешочек с деньгами, швырнул его к ногам Абюттара.

- А если бы тебе не заплатили этих денег, ты совершил бы преступление? - спросил один из визирей Кызыл-Арслана.

- Да, совершил бы, ведь мне приказал мой ага!

- А кто твой ага?

- Мой ага - Фахреддин, сардар азербайджанского войска. - Давно ли ты знаешь Фахреддина?

- Давно. Я вырос в их доме.

Убийцу увели. На веранду вошли Гатиба и Хюсамеддин.

- По-моему, уважаемые джанабы, дело ясное, - сказал Хюсамеддин. - Раз убийца во всем сознался и выдал нам того, кто подбил его на преступление, мы имеем полное право вынести приговор.

Кто-то из визирей начал возражать:

- Раз злодей сознался, надо подождать, когда элахазрет Кызыл-Арслан вернется из похода. Пусть он сам выносит приговор, это дело падишаха, ведь конюший хотел убить мелеке, принадлежащую к роду Эльдегеза.

Гатиба, Хюсамеддин и Захир Балхи запротестовали. Гатиба воскликнула:

- Злодей должен быть казнен до того, как тело моей любимой Сафы-ханум предадут земле!

Находящийся на веранде Сеид Алаэддин был уверен в непричастности Фахреддина к убийству Сафы-ханум.

" Нет сомнений, преступление - дело рук Гатибы и Хюсамеддина, - думал он. - Они хотят погубить моего друга, изгнать из столицы азербайджанское войско и тем самым обречь на одиночество Кызыл-Арслана. Что же делать? Я не могу сказать ни слово в защиту Фахреддина, так как все знают, что он мне ближе, чем брат. Надо принимать срочные меры, иначе враги возьмут верх над нами. Когда был убит атабек Мухаммед, Гатиба-хатун приказала немедленно казнить цырюльника, причастного к убийству. Подобное они хотят сделать и сейчас. Если конюшего Мансура казнят, Фахреддин будет лишен возможности доказать свою невиновность".

Заметив у двери веранды своего нукера, Алаэддин многозначительно посмотрел на него и кивком головы указал на дверь.

Нукер тотчас понял, что от него требуется, и скрылся.

Не прошло и получаса, как дворец Атабека Мухаммеда был окружен отрядами азербайджанского войска. Захир-Балхи и Камаледдин были заключены под стражу. Убийца Мансур был переведен из подземелья дворца атабека в городскую тюрьму, охраняемую азербайджанскими аскерами.

Гатиба, объятая страхом, начала готовиться к побегу в Рей к сыну Гютлюг-Инанчу, но Фахреддин предупредил ее замысел, прислав к ней своего слугу с запиской, в которой говорилось:

" Я не позволю уважаемой мелеке выехать из столицы, так как она тоже должна принять участие в махкеме, которое соберется после возвращения элахазрета Кызыл-Арслана из похода.

Принятые мной меры являются единственной возможностью положить конец наговорам и клевете на меня.

Я уверен, на махкеме будут выявлены не только моя невиновность, но и обстоятельства убийства атабека Мухаммеда".

Жители Хамадана с нетерпением ждали приезда Кызыл-Арслана, гадая, чью сторону он примет.

Через три недели после этого происшествия хекмдар возвратился в столицу и тотчас призвал к себе Фахреддина.

- Кто дал тебе право заключить под стражу Захира Балхи и Хюсамеддина? спросил он грозно.

Фахреддин, ничуть не растерявшись, ответил:

- Так надо было сделать, дабы не повторилось то, что произошло, когда был убит ваш брат атабек Мухаммед. Захир Балхи и Хюсамеддин хотели до вашего приезда в столицу казнить Мансура, который, как и рабыня Сафа-ханум, является жертвой их преступных замыслов. Если бы им удалось сделать это, они торжествовали бы победу. Я помешал им!

- А зачем ты заключил под стражу мелеке? Ведь я наказывал тебе быть с ней обходительным!

- Мелеке никто не заключал под стражу. Просто ей не дали возможности уехать из Хамадана. Если бы она сделала это, наши враги сказали бы: " В столице невозможно жить! В столице

восстание! Мелеке вырвалась из лап жестоких азербайджанцев! " Теперь, когда элахазрет пожаловал в Хамадан, я требую немедленного расследования обстоятельств убийства Сафы-ханум, которое было подстроено с тем, чтобы оклеветать азербайджанцев. Элахазрет должен допросить убийцу Мансура!

- Убийца утверждает, что к преступлению принудил его Фахреддин, гневно сверкнув глазами, сказал Кызыл-Арслан. Как ты докажешь свою невиновность?

- У элахазрета нет никаких оснований сомневаться в моей искренности. Вам известно, что я всегда боролся с врагами нашего государства. Те, кто подбил Мансура на преступление,

не только мои враги, но и враги этого государства. Они ненавидят меня за то, что я преданно служу вам и государству, и добиваются, чтобы элахазрет отстранил меня от дел. Я не знаю

этого Мансура, как и он не знает меня. Если элахазрет желает удостовериться в правдивости моих слов, пусть он вызовет сейчас всех своих военачльников, а затем прикажет привести Мансура. Если Мансур признает меня, значит преступление совершил я, и тогда элахазрет может наказать меня как угодно!

Кызыл-Арслан с минуту размышлял.

- Хорошо, быть по-твоему.

Через полчаса в дворцовую залу вошли пятнадцать военачальников Кызыл-Арслана, среди которых был и Хюсамеддин.

Из тюрьмы привели убийцу Мансура, закованного в цепь.

Кызыл-Арслан, подойдя к нему, долго и пристально смотрел в его глаза, затем приказал тюремным стражникам:

- Снимите с него цепь!

Стражники поспешили исполнить приказание падишаха.

- Покажи мне, кто из присутствующих в этом зале присудил тебя к преступлению! - обратился Кызыл-Арслан к Машуру.

Мансур, обведя взглядом военачальников, подошел к Хюсамеддину и показал на него пальцем.

- Вот он принудил меня к убийству. Кроме неге, я никого не знаю.

Кызыл-Арслан нахмурился.

- А Фахреддина ты знаешь?

- Как не знать? Знаю... Если бы не Фахреддин, разве я убил бы человека?

- А ты можешь показать мне Фахреддина?

- Так вот же он, передо мной. Это и есть Фахреддин!

- Его звать не Фахреддин, а Хюсамеддин.

- Неправда. Он сам сказал мне, что его имя Фахреддин. - Сколько ты получил за преступление? - Сто золотых.

- Глупец! Значит, ты продал свою жизнь за сто золотых?

- Нет, этот джанаб заверил меня, что я останусь в живых.

- Кого ты должен был убить?

- Понятия не имею. Этот джанаб приказал мне пронзить стрелой первого, кто выйдет на веранду.

- Ты и прежде был знаком с этим джанабом?

-- Нет. Я знаю его совсем недавно.

- Но ведь в день убийства ты сказал, будто с детства жил в доме Фахреддина.

- Да, сказал.

- Выходит, ты солгал тогда?

- Вовсе не солгал. Как мне ага велел говорить, так я и говорил. Мог ли я говорить иначе, если мне заплатил за это сто золотых динаров?

- Знал ли ты, в кого пускаешь стрелу?

- Нет, не знал. Ага показал мне веранду и сказал: " Убьешь первого, кто выйдет сюда! "

- Разве тебе не было известно, что это дворец мелске?

- Нет, этого я не знал. Если бы знал, то не осмелился бы выпустить стрелу.

- Невероятно! Как мог ты, служа столько времени в моем войске, не знать, где находится дворец моего покойного брата атабека Мухаммеда?!

Мансур расхохотался:

- Да разве я служу в вашем войске?! Я впервые в жизни попал в Хамадан. Семь месяцев я сидел в здешнем зиндане. До этого я был главарем шайки грабителей на дороге между Асадабадом и Хамаданом. В конце концов я попался, и меня привезли в Хамадан. Меня должны были казнить, но этот ага вызгюлил меня из тюрьмы и поручил это дело. Он дал мне сто золотых и сказал, что спасет меня от смерти, если даже меня схватят. - Где он договаривался с тобой? - Ага водил меня к себе домой.

- Если тебе покажут этот дом, сможешь ли ты узнать его?

- Конечно, смогу.

Кызыл-Арслан обратился к Хюсамедину:

- Ну, что скажешь нам на это?

- Все, что говорит этот человек - ложь! - возмутился Хюсамеддин. - Его подучили говорить так в тюрьме. Когда его допрашивали в день преступления, он говорил совсем другое.

Кызыл-Арслан опять обернулся к Мансуру.

- А ты не мог бы назвать нам какие-нибудь вещи, которые были в доме этого джанаба?

- Могу, это так просто! Дверь нам открыла старая служанка, рябая и кривая на один глаз. В комнате его, как войдешь, справа и слева от двери стоят два страшных львиных чучела.

В клетке на окне - серый попугай. Когда я вошел, он закричал: " Прошу вас! Прошу вас! "

Кызыл-Арслан спросил Хюсамеддина:

- Есть ли все это в твоем доме?

- Да, есть. Но преступник мог и не видеть всего этого. Мои враги подучили его говорить так, ибо они сотни раз бывали у меня.

- Что ты на это ответишь, преступник Мансур? - спросил Кызыл-Арслан.

Мансур усмехнулся.

- Мой ответ вы уже слышали. Могу добавить, что в доме этого джанаба я видел табакерку, усыпанную рубинами и алмазами, с изображением голой женщины.

Хюсамеддин поспешно замахал рукой.

- Он лжет! У меня нет никакой табакерки!

-- Ага говорит правду, - сказал Мансур. - Сейчас в его доме этой табакерки нет. Когда ага вышел в другую комнату, чтобы достать для меня из сундучка сто золотых, я, сам не понимая как это случилось, сунул табакерку в свой карман.

Гнев Кызыл-Арслана разом погас. Он весело рассмеялся.

- Где сейчас эта табакерка?

- Она при мне, элахазрет. Могу вернуть ее вам.

- Каким образом тебе удалось пронести ее с собой в тюрьму?

- Как только меня привели в комнату мюдира тюрьмы, я вынул табакерку из кармана и сунул ее под чалму мюдира, которая лежала на тахте. Мне приказали: " раздевайся! " Я разделся и положил свою одежду рядом с чалмой мюдира. Обыскав меня и ничего не найдя, мне опять велели одеться. Одеваясь, я незаметно вытащил из-под чалмы мюдира табакерку и опять спрятал в карман.

⇐ Предыдущая 37 38 39 40 414243 44 45 46 Следующая ⇒