Ордубади Мамед Саид 41 страница

- Вы правы, мелеке, мой долг - помочь вам!

Гатиба, упав на тахту, разразилась рыданиями. Хюсамеддин тоже едва сдерживал слезы.

- Прошу вас, мелеке, не плачьте, - взмолился он. - Хюсамеддин готов умереть ради вас! Приказывайте! Я буду боротьсяз а ваше счастье. Надеюсь, мелеке вспомнит обо мне потом. Я такой же несчастный, как и вы. Вот уже двадцать пять лет я пленник своей мечты. Что поделаешь, видно такова наша доля.

Гатиба, поднявшись с тахты, бросилась на шею Хюсамеддина.

- Поверь мне, милый, стремясь ко мне, Кызыл-Арслан стремится навстречу своей погибели. Все в нашей власти! Надо лишь выждать удобный момент. Жизнь моя, эти губы принадлежат только тебе, целуй их!

Сжимая Гатибу в объятиях, Хюсамеддин услышал:

- Остальное потом...

КРЕПОСТЬ КАХРАН

Вскоре после того, как Кызыл-Арслан перевез Гатибу в Тебриз, в Хамадане начали ходить слухи, будто азербайджанское войско, находящееся в столице, и его военачальники Фахреддин и Сеид Алаэддин, недовольные действиями атабека Азербайджана, сохранившего жизнь убийцам своего брата, замышляют опять вернуть к власти султана Тогрула, вызвав его из города Савэ.

Наконец слухи эти добрались и до Савэ, где жил гонимый султан, не терявший надежды собрать новое войско и двинуться на столицу.

Султан воспрянул духом: " Видно, Аллах услышал мои мольбы и желает мне победы! "

Тогрул радовался не напрасно: через несколько дней он получил из Хамадана письмо от Фахреддина и Сеида Алаэддина.

Они писали ему:

" Элахазрет!

Вам должно быть известно, что своими действиями мы никогда не добивались личного благополучия, и личных выгод. Цель всей нашей жизни охранять династию Эльдегезов и заботиться о ее прославлении и величии.

Двадцать лет мы являемся рехберами [Рехбер - вождь, военачальник] огромной армии, но, несмотря на это, вели скромную жизнь, как самые простые аскеры своего отечества. Мы - аскеры каждой каплей нашей крови.

Нам ли не знать, что наша служба в последнее время в армии Кызыл-Арслана явилась причиной больших огорчений элахазрета султана?! Именно поэтому элахазрет, находясь в Хамадане, с неприязнью относился к своим верным нукерам. Мы оба были лишены Вашего высочайшего расположения, что доставляло нам большие страдания.

Мы не можем обижаться на Вас, так как события последнего времени явились для нас поучительным уроком. Мы видим, что все наши труды и вся наша служба на благо династии Эльдегезов дали нежелательные результаты.

Очевидно, элахазрету султану известно, что слухи о женитьбе Кызыл-Арслана на Гатибе-хатун обретают реальность. Это известие воспринято с негодованием не только нами, двумя аскерами, но и всем азербайджанским народом, который, как и элахазрет султан, хорошо знает, что представляет собой Гатиба.

Мы, искренние слуги элахазрета, клянемся Вам в своей верности. Азербайджанское войско, находящееся в Хамадане, готово служить Вам.

Мы были бы, как всегда, вместе с Кызыл-Арсланом, если бы он шел своим прежним путем. Но его дружба с Гатибой свидетельствует, что он свернул с этого пути. Его новая политика может ввергнуть наше государство в пропасть бедствия.

Кызыл-Арслан принес к ногам порочной, лживой женщины все завоевания, добытые нашими мечами и нашей кровью. Поэтому мы, верные нукеры династии Эльдегезов, решили порвать с Кызыл-Арсланом!

Если элахазрет султан желает вернуться в Хамадан и вновь возглавить власть, мы готовы помочь ему, передав в его распоряжение наши жизни и наши мечи. Элахазрет должен хорошо знать: победа склоняет голову перед тем, кому служат азербайджанские аскеры.

В настоящее время столица находится в наших руках, и мы не поддерживаем никаких отношений с Тебризом. Все сановники, назначенные Кызыл-Арсланом на высокие государственные посты, в том числе его визирь Шамсаддин, арестованы и брошены в зиндан.

Ждем элахазрета султана в столице. Город Хамадан почти тельно склоняет голову перед великим хекмдаром.

Просим элахазрета заранее сообщить о дне своего пребы-тия. В городе заканчиваются приготовления для торжественной встречи элахазрета.

Шлем Вам из Хамадана поклоны тысяч Ваших самоотверженных слуг.

Фахреддин. Алаэддин".

В Хамадане продолжались аресты. Сотни сторонников Кызыл-Арслана были занесены в особый список. Военачальники азербайджанского войска с отрадами аскеров ходили по городу, врывались в дома приверженцев тебризского хекмдара и уводили их в зиндан. Дом, в котором жил визирь Кызыл-Арслана Шамсаддин, был окружен плотным кольцом аскеров Фахреддина, а самому визирю запретили выходить на улицу.

Недруги Кызыл-Арслана торжествовали. Встречаясь на улице, они заключали друг друга в объятия, целовались, обменивались поздравлениями. В их домах царило веселье. Справлялись поминки по тем. кто был казнен волей " тебризского чудовища". Родственников и близких людей казненных можно было сразу узнать на улице по окрашенным хной рукам. Из окон многих домов вырывались причитания женщин и голоса хатибов, читающих суру корана Ясин [Ясин - первая сура корана, читаемая по покойнику]

На базарах и площадях города можно было услышать такие разговоры:

" Справедливый Аллах все видит!.. Свершилось чудо. Всевышний защитит своих верных слуг!.. "

" Настал час расплаты! Кызыл-Арслан повесил сорок пять наших людей, а мы вздернем на виселице четыреста его приспешников. Скорей бы пожаловал наш элахазрет! Он сразу распорядится повесить наших недругов... "

" Я сам сосчитал виселицы. Построено около сотни... "

" Сотни мало. Увидишь, в городе такое начнется! "

" Да уж надо думать! Мне кажется, злодеев наберется больше тысячи".

" Слава герою Фахреддину! Он - карающий меч ислама! Фахреддин отомстит за поруганную честь хамаданцев".

" Где Фахреддин - там победа. Разве это не он и его храбрые аскеры подняли Кызыл-Арслана на такую высоту?! "

В город возвращались лица, некогда бежавшие от кары Кызыл-Арслана. Среди них были визири и важные сановники, занимавшие большие посты при султане Тогруле.

На городской площади было вывешено беян-намэ [беят-намэ - указ, объявление], подписанное Фахреддиком и Алаэддином. В нем говорилось:

" Народ Хамадана!

Благодаря помощи всевышнего аллаха и милостивейшего повелителя правоверных власть в государстве опять перешла к ее законному султану.

Нарушители городского порядка, а также лица, самочинно, творящие расправу над кем бы то ни было, будут сурово караться на месте преступления. Приверженцы Кызыл-Арслана должны быть судимы особым махкеме, утвержденным фирманом элахазрета султана".

В мечетях ваизы и хатибы, читая молитвы, то и дело восклицали: " Ас-султан-уль-адиль-вэ-базиль! " [Ас-султан-уль-адиль-вэбазиль! справедливый и щедрый султан].

Нищие и калеки у мечетей, выпрашивая милостыню, заклинали правоверных именем султана Тогрула.

Дворец элахазрета празднично украсился. Слуги, служанки и рабыни приготовились к встрече своего владыки. Мютрибы нацепили новенькие пояски. Девушки-виночерпии наполняли большие хрустальные сосуды вином, привезенным из города Исфа-гана, в бутылках обернутых зеленым шелком. Танцовщицы облачились в новые наряды. Рабыни прополаскивали свои волосы а благовонной эссенции, сделанной в городе Рее из цветов сирени.

Любимую рабыню султана Тогрула Мюсаффу-ханум купали в маленьком бассейне, наполненном молоком.

Шуты и балагуры падишаха кривлялись друг перед другом, оттачивая свое мастерство.

Слуги сбились с ног, разыскивая любимого далляка [далляк - брадобрей] султана. Каким-то образом стало известно, что бедняга ночует в топке полуразрушенной бани на окраине города. Его немедленно доставили во дворец.

Дворцовые певицы разучивали газели и рубай, которыми собирались пленять сластолюбивого султана.

Дворец был готов к приезду своего владыки. Недоставало лишь одной вещи - султанского трона, сделанного из золота и слоновой кости и усыпанного драгоценными камнями, который Кызыл-Арслан увез с собой в Тебриз. Мастерам приказали срочно сделать новый трон.

Султан и сопровождающий его отряд были встречены на зеленой равнине у города Фахрабада, откуда они до самого Хама-дана ехали как бы по коридору: по обеим сторонам дороги плотной стеной выстроились азербайджанские всадники.

К вечеру тахтреван, в котором находились султан Тогрул и его сын Мелик-шах, окруженный большой толпой придворных, визирей, сановников и духовенства, въехал в ворота дворца, который много месяцев тосковал по своему жизнелюбивому хозяину.

Первыми султан Тогрул принял Фахреддина и Алаэддина.

Фахреддин, поклонившись падишаху, доложил обстановку в городе:

- Все враги элахазрета, своевременно занесенные в особый список, арестованы. Визирь Кызыл-Арслана Шамсаддин находится под стражей в своем доме. Мы не стали переводить его в тюрьму, так как разгневанные горожане могли по дороге разорвать его на части. Все приверженцы элахазрета возвратились в город и заняли свои прежние посты и должности. Им возвращено все их имущество, конфискованное Кызыл-Арсланом. В городе царят покой и порядок. Азербайджанское войско готово принести элахазрету клятву верности. Вооруженные аскеры ждут приказаний элахазрета!

Тогрулу казалось, он видит волшебный сон: перед ним, почтительно склонив головы, стоят два прославленных по всему Востоку героя, которым его недруг Кызыл-Арслан обязан всеми своими победами, и говорят о своей преданности ему.

Султану удалось с трудом совладать с собой, чтобы не разрыдаться. От волнения он смог сказать очень немногое:

- Хорошенько охраняйте заключенных. Завтра я просмотрю их список и отдам приказ о наказаниях. В полдень состоится ресм-течид. Я приму присягу на верность от войска и знати. После ресм-гечида на этой же площади на глазах у народа будет повешен визирь Кызыл-Арслана Шамсаддин. А теперь можете удалиться. Я доволен вами и благодарю вас за службу.

Фахреддин и Алаэддин, поклонившись, вышли.

Утром к площади перед дворцом покойного атабека Мухаммеда начали прибывать конные отряды азербайджанского войска. Все подходы к площади были перекрыты, так что ни один человек из жителей Хамадана не мог попасть к дворцу атабека.

Для придворных, духовенства, визирей и- знати на площади было отведено особое место. По обеим сторонам улиц, ведущих от дворца султана Тогрула к площади Атабека Мухаммеда, плотной стеной выстроились воины Фахреддина.

Грохот литавров и звуки рогов возвестили хамаданцам о том, что элахазрет султан и наследник престола Мелик-шах выехали из ворот своего дворца и следуют к площади Атабека Мухаммеда.

Двадцать тысяч азербайджанских воинов разом извлекли из ножен мечи и положили их на плечи.

Когда султан Тогрул и наследник престола появились на площади Атабека Мухаммеда, они были встречены приветственными возгласами и криками: " Яшасын! " [Яшасын! - Да здравствует! ]

Военачальники азербайджанского войска во главе с Фахреддином и Алаэддином с обнаженными мечами поскакали навстречу султану Тогрулу и Мелик-шаху и окружили их.

Через минуту связанных Тогрула и Мелик-шаха уводили с площади. Во время короткой схватки султан Тогрул был ранен в плечо.

А еще через несколько минут аскеры Фахреддина уволакивали в подземелье дворца покойного атабека всех приверженцев султана Тогрула, которые собрались на площади, чтобы принести клятву в верноподданстве элахазрету.

Когда на Хамадан легли сумерки, из городской тюрьмы были выпущены все сторонники Кызыл-Арслана, арестованные в течение последних недель.

В Тебриз поскакал гонец с письмом визиря Шамсаддина Кызыл-Арслачу.

Шамсаддин писал:

" Элахэзрет!

Ваш план, осуществлен. Фахреддин и Алаэддин выполнили его блестяще.

Султан Тогрул легко ранен в плечо. Мы приставили к нему лекаря. Он и его сын Мелик-шах находятся под стражей во дворце.

Изменники государства, укрывшиеся ранее от правосудия, арестованы все до одного и брошены в зиндан. Их более пяти тысяч.

В столице спокойно. Ждем приказаний элахазрета.

Шамсаддин".

Получив это письмо, Кызыл-Арслан срочно вызвал в Тебриз велиахда Абубекра, а сам с небольшим войском двинулся к Хамадану.

На следующий день по его прибытии в столицу во дворце покойного атабека Мухаммеда состоялось мюшавирэ, на котором присутствовали представители многих городов салтаната, заранее оповещенные и приглашенные в Хамадан.

На мюшавирэ Кызыл-Арслан предложил низложить султана Тогрула и провозгласить падишахом империи Санджара, сына Сулейман-шаха.

Однако представители городов салтаната воспротивились этому и единогласно избрали падишахом самого Кызыл-Арслана.

Кызыл-Арслан, поблагодарив участников мюшавирэ за оказанную ему высокую честь, сказал:

- Моей столицей всегда был Тебриз, но теперь я переношу ее сюда, в Хамадан. Мне жаль расставаться с Азербайджаном, ибо он - наша главная опора в политике. Но Хамадан -ворота Багдада, об этом нельзя забывать!

Посланцы, прибывшие от халифа, также одобрили избрание Кызыл-Арслана падишахом. Согласны были с этим и представители Ирака, которые считали, что Кызыл-Арслана легче будет погубить, если он уедет от азербайджанцев, постоянно добывавших ему победы.

Десятки гонцов помчались во все концы империи, увозя фирманы, возвещающие о провозглашении Кызыл-Арслана падишахом.

Два дня спустя Кызыл-Арслан отправился навестить низложенного султана. Когда он вошел в комнату Тогрула, тот сидел у окна и читал сыну Мелик-шаху дастан Низами " Хосров и Ширин". Увидев Кызыл-Арслана, он бросил рукопись на выступ оконной ниши и раздраженно, с горечью сказал гостю:

- Ну, теперь твое сердце успокоилось?! Ты всю жизнь делал мне гадости. Тебе мало было этого? И вот новое оскорбление: твои нукеры заключили меня под стражу!

- Не сердись, брат мой, - ответил Кызыл-Арслан, - ведь твоя неволя дала свободу миллионам. Подумай сам, разве это не благо?

Губы Тогрула зло скривились.

- Я кончил неволей, а ты кончишь смертью. Ведь ты собираешься жениться на самом шайтане!

- Не заблуждайся, брат мой, я никогда не женюсь на этой женщине. Я увез Гатибу в Тебриз лишь затем, чтобы разлучить дьявола с несчастным глупцом. А теперь скажи, в чем ты нуждаешься?

- То, в чем я нуждаюсь, нужно тебе самому!

- Не гневайся. Тебе нельзя доверять власть, ибо ты не можешь заботиться о народе и интересах государства. Ты плохой чабан. Ты начал делить своих овец между волками. Ты любезно распахнул калитку своего сада перед ворами. Ты хотел подарить свой дом соседям и хотел, чтобы твою корову доили чужие. Вот почему ты отстранен от власти!

- Перестань смеяться надо мной! Оставь свои шутки для других. Многие джигиты побывали в седле, которое так тебе приглянулось, а где они сейчас эти джигиты? Их нет, а конь ускакал. Что ж, погарцуй и ты немною на этом скакуне, Но знай, ты тоже скоро свалишься с него! Никто не мог усидеть на нем долго, не усидишь и ты. Об одном тебя прошу: не губи мою семью, она ни в чем невиновна!

Кызыл-Арслан подошел к Тогрулу, обнял его и крепко поцеловал.

- Сын моей матери! О семье не беспокойся. Ты сам принес ей много горя. Я пришел проститься с тобой, так как ты брат мне. Не думай, будто я хотел отнять у тебя власть, чтобы унизить тебя. В моей жизни не было минут более мучительных и горьких, чем эти, когда я вижу тебя столь жалким и униженным. Но я был вынужден поступить с тобой так. Ты и твой сын

Мелик-шах поедете в крепость Кахран. Я приказал, чтобы вы там ни в чем не нуждались. Теперь скажи мне, как твоя рана?

Тогрул печально усмехнулся:

- Рана заживет, но есть раны, которые не заживают...

- Забудь свои обиды. Старайся жить легко, не обременяй душу грустными думами. Повторяю, иначе я не мог поступить, и ты должен понять меня. Я буду править так, чтобы азербайджанский народ не обвинил династию Эльдегезов в продажности. Я не хочу, чтобы после нас люди говорили: " Они обирали нас сами и позволяли обирать другим! " Ты заслужил проклятие потомков. Не думай, будто твоя предательская политика не разгневала меня. Я не предаю тебя казни и тем беру большой грех на душу, ибо я должен был отдать тебя на суд народа. Если бы ты мог сам быть справедливым судьей самому себе, ты бы своей же рукой набросил себе на шею веревку! Вступив в сговор с безнравственной женщиной, думающей только о славе и почестях, ты убил родного брата, великого восточного хекмдара атабека Мухаммеда! Ты опозорил память нашей покойной матери Тюркан-хатун!

Из глаз Тогрула текли слезы.

Кызыл-Арслан, поспешно поцеловав его и Мелик-шаха, вышел из комнаты.

ПЕРВОЕ ЧУВСТВО

- Хюсамеддин преданно служил моему покойному отцу эмиру Инанчу, говорила Гатиба Кызыл-Арслану - Об этом знает весь азербайджанский народ. Когда произносилось имя

Хюсамеддина все бунтари Арана в страхе разбегались. В течение одного года он подавил девять восстаний. Я могу только ему доверить охрану моего дворца и моей жизни.

Кызыл-Арслан пропустил мимо ушей слова Гатибы-хатун, которые он слышал почти ежедневно. Он не хотел назначать Хюсамеддина на высокий пост, чего добивалась Гатиба. Кызыл-Арслан не любил Хюсамеддина и знал: азербайджанский народ также не любит его.

Райят смотрел на Хюсамеддина как на убийцу атабека Мухаммеда и был против его участия в государственных делах. Кроме того, Хюсамеддин не раз вторгался в Азербайджан во главе иноземных войск.

- Почему вы не отвечаете мне, хекмдар? - спросила Гатиба обиженно.

- Мы обязаны считаться с волей народа, - сказал Кызыл-Арслан. - Можно ли волку поручить стадо? Вы добиваетесь, чтобы я сместил Фахреддина и назначил на его место этого изменника. Не бывать этому никогда! Фахреддин спас наше государство от беды, в которую его вверг мой брат султан Тогрул. Если бы не Фахреддин, Хюсамеддин давно бы разорил и продал нашу империю врагам. Не забывайте, мелеке, Фахреддня и его народ, прославили династию Эльдегезов. Я не желаю, чтобы в моем присутствии кто бы то ни было поносил этого храброго к честного воина!

- А я не желаю жить в одном государстве, в одном городе вместе с убийцей моего отца! - раздраженно бросила Гатиба.

- Вам придется смириться с этим, мелеке. Берите пример с меня. Ведь я нахожу в себе силы находиться с глазу на глаз с убийцами моего брата!

Атабек вышел из комнаты.

" Он никогда не женится на мне, - подумала Гатиба, оставшись одна. - А раз так, он должен умереть! Его наследника и моего пасынка Абубекра тоже надо отправить на тот свет. Пока они оба живы, мой сын Гютлюг-Инанч не может стать падишахом. Я много потратила труда на то, чтобы Абубекр перестал дичиться меня. Это мне удалось. В последнее время юноша приветлив со мной и не смотрит на меня, как прежде, хмуро и настороженно. Я вижу, ему нравится моя сестра Талиа. Это мне на руку. Пусть молодые люди видятся чаще, пусть Абубекр влюбится в Талиу. И тогда... "

Однажды Гатиба и ее младшая сестра Талиа, войдя в большой дворцовый зал, застали велиахда Абубекра за весьма странным занятием: перед ним на полу лежала гора луков, он

брал их по одному и, сильно оттянув тетиву, испытывал прочность древка. Луки ломались один за другим, так как молодой человек отличался редкой силой, унаследованной им не только от отца Джахан-Пехлевана, но и от матери Гёзель.

Гатиба поспешила оставить молодых людей наедине.

Талиа, подойдя к Абубекру, несмело спросила:

- Скажите, пожалуйста, что вы делаете?

Абубекру давно хотелось поговорить с этой красивой, немного застенчивой девушкой, по которой он втайне вздыхал и которую часто видел во дворце с тех пор, как она приехала жить к сестре из Багдада, похоронив там свою мать Сафийю-хатун.

- Я подбираю для себя подходящий лук, - ответил он, слегка зардевшись.

- Неужели вы такой сильный?! - удивилась Талиа, тоже почему-то краснея. - И вы можете сломать так любой лук?

- Да, я могу сломать любой лук. Впрочем, нет... Есть один лук, о котором я мечтаю уже много недель. Его мне сломать не под силу!

- Почему вы так уверены, что не сможете его сломать? И что это за лук!

- Вы имеете возможность каждый день видеть этот лук. Он принадлежит вам.

- Мне?! . :

Талиа сделалась совсем пунцовая.

" О чем он говорит? - подумала девушка. - Что он имеет в виду? ".

Сгорая от любопытства, она заглянула в глаза Абубекра и спросила:

- О каком луке вы говорите? Разве у меня есть лук? Объясните, пожалуйста, ваши слова.

- Если бы я мог знать, что у вас на сердце, я бы, не колеблясь, сказал, о каком луке идет речь, - ответил Абубекр.

- Вы спрашиваете, что у меня на сердце? Я могу сказать вам. А вы расскажете мне тогда про этот странный лук?

- Расскажу. Только обещайте никому не передавать нашего разговора.

- Раз этот разговор имеет отношение только к нам двоим, какой смысл передавать его другим?

- И сестре своей тоже не расскажете?

- И ей тоже.

Сказав это, Талиа потупила взор.

- Можете ли вы поклясться мне, что этот разговор останется между нами?

- Чем я должна поклясться, чтобы велиахд поверил мне?

- Поклянитесь тем, что вы очень любите.

- На свете есть многое, что я люблю. Чем же я должна поклясться?

- Спросите у сердца, что для вас дороже всего на свете?

Этим и поклянитесь.

- У человека такое же множество любимых вещей, как и желаний. А у молодой девушки желаний особенно много: не меньше, чем звезд на небе. Кто их сочтет? Кто определит, что ей более всего дороже? Или вы поможете мне?

- Могу помочь. Это очень просто сделать. Если бы сейчас Талиа-ханум начала по одному перечислять мне, кто ей дорог, я сказал бы, кем она должна поклясться.

- Что ж, хорошо, я согласна... Я очень люблю свою сестру. Я была ребенком, когда погиб наш отец. Мы жили с матерью в Багдаде, и нам приходилось очень трудно. Гатиба помогала нам.

После кончины матери она заменила мне ее... Затем я люблю Кызыл-Арслана, он наш благодетель. Люблю Гютлюг-Инанча, он единственная надежда и опора в жизни 'моей сестры. Затем...

Талиа осеклась и стыдливо опустила голову, но тут же вскинула глаза на Абубекра. Было ясно, девушка хотела сказать, что любит и его.

Абубекр спросил:

- Могли бы вы поклясться жизнью того, о котором сейчас умолчали?

- Могу.

- Хорошо. Поклянитесь, что не расскажете своей сестре о нашем разговоре, и я объясню вам, что это за лук, который я бессилен сломать и который принадлежит вам.

- Клянусь вашей жизнью, я ничего не расскажу сестре. А теперь говорите, где этот лук?

Задумавшись на мгновение, юноша промолвил:

- Прекрасная Талиа, говоря о луке, который неподвластен силе этих рук, я имел в виду черные брови, так похожие на изящное древко лука.

Талиа нахмурилась.

Девушка была и смущена, и рассержена дерзкими словами молодого человека. Она хотела повернуться и выйти из зала, но удержалась, подумав, что не имеет права быть столь резкой и грубой.

Абубекр читал по лицу девушки все, что приеходит в ее сердце. Он и сам был удивлен своей смелости и смущен не меньше Талии. Желая скрыть свое состояние, он опять принялся испытывать прочность луков.

Подождав немного, Талиа направилась к двери.

- Постойте, не уходите, милая ханум! - с мольбой в голосе обратился к ней Абубекр. - Если вы не хотите находиться со мной в одной комнате, тогда позвольте мне уйти, а вы оставайтесь здесь.

Он с досадой швырнул на пол обломки лука, который держал в руках, взял с кресла свою шапку и пошел к двери.

- Останьтесь, велиахд, не уходите! Разрешите мне удалиться, - сказала Талиа.

Абубекр приблизился к ней.

- Прекрасная девушка, ваш сердитый взгляд говорит о том, что один из нас должен уйти отсюда. Лучше это сделать мне...

- Нет, нет, велиахд, остановитесь! - взволнованно попросила Талиа, беря Абубекра за руку. - Ваш внезапный уход из зала может вызвать у моей сестры подозрение.

- Но ведь вы поклялись моей жизнью не говорить никому о нашем разговоре. Или вы забыли?

- Вы верите клятвам?

- Вашей - да! Однако клятвам не всякого человека можно верить. Порой люди клянутся, чтобы заставить других поверить в ложь. Бывает иначе: клятвы даются с тем, чтобы скрыть истину от другого.

- Скажите, а вам нравятся те, кто дает клятвы, чтобы скрыть истину от другого?

- Нет, милая девушка, такие люди мне не по душе.

- В таком случае, зачем вы, велиахд, сами заставляете девушку давать клятву с тем, чтобы она скрыла истину от других.

Неожиданно в зал вошла Гатиба, и разговор молодых людей оборвался. Оба были до предела смущены и сконфужены. Это не укрылось от глаз Гатибы. Абубекр искал предлог, чтобы поскорее уйти.

- Уважаемая мелеке, позвольте мне удалиться, - обратился он к Гатибе. Я должен идти упражняться в стрельбе из лука.

Абубекр вышел из зала.

Талиа стояла, не смея поднять глаз на сестру, ожидая, что та скажет ей.

Гатиба подошла к ней и погладила ее волосы.

- Сестра моя, - заговорила она тихо, - жизнь очень проста и в го же время очень сложна. Человеку бывает особенно трудно в начале жизненного пути. Но часто эти трудности продолжаются и дальше. Тот, кто хочет быть счастливым в жизни, должен как можно скорее научиться преодолевать преграды. Юноши и девушки, вступающие в жизнь, обязаны уметь строить свое счастье. Умные люди завоевывают счастье не в конце жизненного пути, а в начале его. За счастье надо драться. Но разве не глупо начинать бой, не обеспечив заранее своей победы?! Смешно браться за дело, когда ты не уверен, что успешно завершишь его. Помни, этим правилом надо руководствоваться и в любви. Создать семью - дело не простое. Прочность дворца любви зависит от прочности его основы. Я убедилась в этом на опыте своей жизни, поверь мне. Одна лишь красота девушки не может быть залогом ее счастья в жизни- Глаза мужчин так смешно и глупо устроены, что порой они отворачиваются от редкой красавицы и с жадностью пожирают дурнушку. Часто ловкая дурнушка живет счастливее простодушной красавицы. Талиа сестра моя, красавица, жизнь - это шахматная игра: по одну сторону доски сидишь ты, по другую - мужчина. Надо быть мастером этой игры. Красота девушки, которая не может построить свою жизнь и создать крепкую семью, ничем не отличается от красоты прекрасного женского лица, созданного художником. Девушке мало обладать одной красотой, она должна быть еще и ловким, осторожным охотником. Любовь мужчины - это весенняя бабочка, которая порхает с одного цветка на другой. Мужчины непостоянны, они не могут любить одну женщину, так уж они устроены. В этом я тоже убедилась на своем горьком опыте. Первым делом надо изучить вкус мужчины, узнать, что ему нравится в женщинах, какая красота ему больше по душе, каковы его слабости и причуды. Мужчин нужно, как домашних птиц, приручать и учить жизни.. Упрямство и самомнение - вот главные враги мужчин и женщин, строящих семью. Это мне тоже известно по опыту моей жизни. Мой муж атабек Мухаммед был страшно упрям, когда дело касалось государственых вопросов, я же была ему под стать и тоже ни в чем не уступала. Признаюсь тебе, мои непреклонность и упорство до сих пор мешают мне жить спокойно. Надо уметь изменять характер мужчины, его вкусы и наклонности. Ты должна приучить мужчину есть не то, что ему хочется, а то, что хочется тебе. Но для того, чтобы изменить характер мужчины, его надо сначала хорошо изучить. Влюбленного мужчину можно уподобить глупому ребенку. А ведь ты знаешь: маленького ребенка можно приучить ко всему. Любовь способна изменить и мысли, и вкусы, и нрав человека, она - всесильный волшебник. Жаль, что я узнала об этом слишком поздно, когда юность моя уже миновала. Но любовь - не главное в жизни. Любовь приходит и уходит. Молодость часто не знает об этом. Главное в жизни - это положение, слава! Вот к чему надо стремиться. Если любовь мешает твоей цели - это глупая любовь, от нее надо бежать. Слушай меня внимательно, Талиа. Мы связали твою судьбу с судьбой династии Эльдегезов. Поэтому ты должна чаще встречаться с молодым велиахдом Абубекром и быть с ним поласковее. Но, чтобы не ошибиться в жизни, ты будешь делиться со мной всем. Не стесняйся меня, ведь я не только твоя старшая сестра, я заменяю тебе мать. Мой долг помочь тебе создать крепкую семью. А теперь скажи мне, о чем вы разговаривали с велиахдом?

Талиа вспомнила клятву, данную Абубекру.

- Мы ни о чем не разговаривали с ним... - прошептала она, краснея.

" Все ясно, - подумала Гатиба. - Она дала ему слово не разглашать беседу. Талиа не хочет нарушить клятву. Что ж, я не сержусь на нее за это. Пусть они почаще встречаются и беседуют. Пока это мне очень нужно! "

- Любить - не стыдно, - продолжала Гатиба. - Стыдно раньше времени потерять власть над собой. Я все вижу: он любит тебя, он твой пленник, и ты должна умело обращаться со своим пленником. Повторяю, ты будешь слушаться моих советов Пусть Абубекр пострадает по тебе несколько месяцев! Я буду наблюдать за ним и советовать тебе, как действовать.

Девушка вспомнила слова Абубекра о луке, о ее бровях. " Неужели эти слова и есть любовное объяснение? - подумала она. - Но почему он тогда старается утаить свои чувства? Почему он заставил меня поклясться его жизнью? Почему он не хочет, чтобы я рассказала обо всем моей сестре? Однако, что бы ни было у него на уме, я не стану слушаться советов моей сестры. Мне не нравятся ее мысли. Ее наставления идут не от сердца".

⇐ Предыдущая 36 37 38 39 404142 43 44 45 Следующая ⇒