Джули Хаймор 4 страница

Поднявшись на второй этаж, я открыл не ту дверь и вместо туалета оказался в тесно заставленной, плохо освещенной, со стенами черного цвета комнате. В ней сидели двое мальчишек, поглощенных какой-то беззвучной компьютерной игрой.

— Ой, извините, — сказал я.

— Следующая дверь, — пробормотал один из них, не отрывая глаз от экрана.

— Спасибо. Еще раз извините.

— Ах, да, — спохватился подросток и повернулся ко мне. — Скажите маме, что она должна нам еще одну десятку, если хочет, чтобы мы не шумели после девяти.

— А… кто твоя мама? — спросил я.

— Тю! Кейт, само собой.

Теперь они уставились на меня вдвоем. Две бритые головы. Четыре уха, подсвеченные сиянием монитора.

— Ты — Чарли?

Она зааплодировала мне.

— И мы хотим еще самосов и кока-колы.

Когда я спустился вниз, Боб спросил меня, где находится туалет.

— Вверх по лестнице, вторая дверь слева, — сказал я и добавил: — Главное, не открывайте первую дверь.

— Она там прячет Берту Мэзон?

— Что-то вроде этого.

На следующий день Донна сидела в группе «Мать и дитя» рядом с Сюзанной, без умолку трещавшей о своей новой кухне, и думала о вчерашнем собрании кружка и о том, как совершенно пьяная Зоуи рассказала ей о своей связи с членом парламента. Раньше Донна считала ее воображалой, но, похоже, Зоуи вовсе не так плоха. Она почти плакала, когда говорила: «Ему нравятся девочки еще моложе тебя, представляешь, Донна. Он платит им. Секс втроем. Наркотики. Всякие извращения. Что угодно».

Донна не очень понимала, как себя вести, но очень хотела узнать больше. Это было похоже на статью из папиной воскресной газеты. Она спросила, как его зовут, и Зоуи прошептала ей на ухо его имя, добавив: «Ты видела его по телевизору? Красавчик, черт его побери».

Донна вернулась на место и приготовилась записывать то, что скажет Гидеон, но перед этим пометила в своем блокноте: «Рош Керша», решив про себя, что он, наверное, индус.

Зоуи проснулась в начале одиннадцатого, чувствуя себя абсолютно разбитой, выругалась, когда увидела, который час, позвонила в офис сообщить, что сегодня будет работать дома, и снова заснула.

Второй раз она проснулась в час дня и, медленно приходя в себя за чашкой крепкого кофе, попыталась вспомнить, что именно привело ее в такое состояние. Она помнила, как пришла к Кейт. Кажется, у Кейт работали строители. Джин с тоником и… ничего. Обсуждала ли группа «Мидлмарч»? Ну хорошо, она напилась. Сильно напилась. Как она добралась до дома? Сегодня утром она проснулась в сапогах и в одежде, а рядом лежала записка от Гидеона: «Не волнуйся, я съеду, как только найду куда». С чего бы это?

Черт, сегодня не пятница случайно? Ее сердце учащенно забилось. Так, литературный кружок по вторникам. «Значит, сегодня среда», — сказала она с облегчением. Было бы ужасно пропустить пятничное свидание с Россом. Такой мужчина!

Боб с утра отправился в город искать книгу Зейди Смит «Белые зубы». Опять чертова баба. На этот раз выбор Зоуи. Но если бы опять выбрали один из этих викторианских романов, он бы точно бросил кружок — лишь бы не слушать бесконечные разглагольствования Гидеона. На следующей неделе они снова собираются у Зоуи. Посидев полтора часа на старом сосновом полу, нетрудно простудиться. Надо будет посоветовать Зоуи настелить в гостиной ламинат. Сейчас этот материал все ругают, непонятно почему. Лично он не видит ничего плохого в хорошо подогнанном ламинате, хотя не стоит заявлять об этом в «Плас Флорс», где все — ярые сторонники ковролина.

Некоторое время Боб бродил по книжному магазину с целью найти «Белые зубы». Поиски завели его сначала в отделы математики, антиквариата и «Помоги себе сам», а потом в кафе с пирожными и пришедшимся очень кстати диванчиком. К нему подсели двое, похоже — студенты. Они обсуждали какого-то преподавателя, которого терпеть не могли, и поедали нечто воздушное в шоколаде. То и дело раздавалось треньканье их мобильников. Бобу захотелось очутиться в его любимом кафе «Кардома» на Корнмаркет-стрит.

— Превосходно! — воскликнула сидящая рядом с ним длинноногая, в неряшливых штанах девушка, убирая свой розовый телефончик. — Хью говорит, на следующей неделе он возьмет яхту своих родителей, если все мы приедем в Марсель.

— Превосходно! — ответил тощий, бледный парень напротив. Боб предположил, что человек с такой комплекцией не выдержит на яхте и получаса.

Выйдя из кафе, Боб решил прибегнуть к помощи миловидной девушки за прилавком:

— Будьте добры, где я могу найти «Белые зубы» Зейди Смит?

Она указала на полки в нескольких футах от себя:

— Вы найдете ее вон там, в секции «С», сэр.

— Превосходно! — ответил Боб. — Э-э, благодарю вас.

К половине второго он уже стоял за своим собственным прилавком и помогал покупателю сделать выбор между паркетом из плотной древесины и виниловым ламинатом с нескользкой поверхностью. И в который раз сожалел о том, что в свое время отказался от работы в утреннюю смену, так как к нему уже подкрадывалась эта послеобеденная сонливость. Ну ладно, ведь это всего три дня в неделю. Будь он сейчас дома, они бы с Кристин устраивались на диване — посмотреть дневной сериал, а то и соснуть часок-другой. В начале третьего он позвонил домой переброситься с Кристин парой слов — и разбудить ее, чтобы не спала, когда он работает! Но никто не ответил. Наверное, она крепко заснула.

Кристин не спала — она выбирала в магазине телевизор. В обмен на горшочек с тушеным мясом их сосед-пенсионер провел в комнату Гидеона антенну, а также помог ей перенести стол и развесить кое-какие картины. Теперь она задумалась над тем, не предпочтет ли Гидеон телевизор со встроенным видеоплеером. Почему бы и нет? Она выбрала телевизор, попросила оформить доставку на дом и заплатила деньгами, которые накопила, годами выкраивая крохи из хозяйственных расходов.

Итак, в наличии имелись: письменный стол, книжный шкаф, ковер, два комплекта постельного белья, зеркало, телевизор. Все, что ей теперь нужно, это раздобыть два-три декоративных элемента. И, конечно, самого Гидеона.

Бронуин в тот день работала в отделе художественной литературы на приеме. Книги авторов-мужчин она разносила обратно по полкам, а книги, написанные женщинами, оставляла на регистрационной стойке. Люди обычно в первую очередь обращали внимание на книги, прочитанные другими. Только эта партизанская деятельность и не давала ей сойти с ума в консервативной атмосфере маленькой библиотеки. Невзирая на пристальный контроль со стороны Джима, на этой неделе она сумела вывесить на доске объявлений плакат о демонстрации против телефонных вышек и спрятать под стендом «Годы на Даунинг-стрит»[18]. Не все писательницы пользовались ее поддержкой. Толкая свою тележку, полную книг авторов-мужчин, по направлению к полкам с буквой «А», она заметила Гидеона, листающего какую-то книгу в секции детективов, и так обрадовалась, что сама удивилась.

Когда она подошла, он поднял глаза, быстро захлопнул книгу и сказал:

— Ну, вот вы и раскрыли мой тайный порок.

— Вы неравнодушны к Лоуренсу Блоку[19]?

— Боюсь, ко всему жанру.

«Все мы несовершенны», — быстро простила его Бронуин.

— Вы могли бы предложить какой-нибудь детектив нашему кружку для обсуждения.

Он засмеялся от одной мысли об этом, и Бронуин присоединилась. Но тут Джим бросил на них взгляд, говорящий: «Тише, вы в библиотеке! »

— На самом деле, мне пора бежать, — прошептал Гидеон. — У меня в три тридцать лекция по «Северу и югу» миссис Гаскелл.

— Чудесная книга.

— А, да, — согласился Гидеон и выбрал со средней полки том Элмора Леонарда, а с верхней — сборник Чандлера. — До встречи во вторник, — сказал он и удалился. Из кармана его куртки торчал носовой платок.

Бронуин проигнорировала носовой платок и тот факт, что он не выбрал ни Сью Графтон, ни Патрицию Корнуэлл. Она пыталась успокоиться с помощью нескольких дыхательных упражнений йоги. Ни один мужчина не волновал ее так со времен Роджера из Комитета по борьбе против строительства дороги возле Ньюбери.

Два часа спустя Гидеон подводил итоги перед заполненной на четверть аудиторией:

— Таким образом, «Север и юг» является романом, который еще острее, чем «Мэри Бартон», ставил под сомнение справедливость существующего порядка.

Он посмотрел на своих слушателей. За исключением пяти женщин постарше, сидящих в первом ряду и старательно конспектирующих его лекцию, все они были безнадежно молоды. Двое печатали текстовые сообщения на своих мобильных телефонах. Скорее всего, друг другу. И Гидеон мог биться об заклад, что писали они не о бедственном положении рабочих в романе «Север и юг». Одна девушка спала на плече своей соседки. Ему показалось, что он слышит тихое мурлыкание плеера.

Одно он выучил хорошо: никогда не давать темы сочинений устно. Однажды одна студентка поняла его фразу «Оцените «Грозовой перевал» с точки зрения марксизма» как «Оцените «Грозовой перевал» с точки зрения «Маркс энд Спенсер»[20]» и потом подала ему полторы страницы с предполагаемыми рекомендациями от «Маркс энд Спенсер»: плотные гардины на окна, чтобы уберечься от ветра с вересковых пустошей, Хитклифу — льняной костюм и, возможно, мягкие кожаные ботинки. Гидеон приписал: «И, само собой, посуду для микроволновой печи, чтобы облегчить жизнь экономки? » и великодушно поставил ей 25 %.

Он принялся собирать свои книги и бумаги, потом снова посмотрел в аудиторию и увидел, что все ушли, даже та девушка, которая спала. «Хорошо», — удовлетворенно подумал он.

В коридоре к нему подошла женщина лет пятидесяти с небольшим, в пальто из верблюжьей шерсти и туфлях-лодочках. Ее волосы были наполовину светлыми, наполовину седыми, а прическа типа «паж» напомнила ему о его студенческих годах в Лидсе.

— Здравствуйте, Гидеон, — сказала она с милой, теплой улыбкой.

— А, здравствуйте. — Кто же она такая? Он нахмурился, вспоминая: — Прошу прощения, но я…

— Я — жена Боба, — напомнила она ему. — Кристин.

Он по-прежнему тупо смотрел на нее.

— Боб из литературного кружка.

Точно.

— А, конечно, — сказал он, и воспоминания о бисквитном пироге с кремом и джемом защекотали его вкусовые рецепторы.

Кристин затеребила свою кожаную сумочку:

— Я бы хотела поговорить с вами. Если, конечно, вы не заняты.

— Разумеется, — сказал Гидеон. — Может, нам лучше пройти в мой кабинет?

Он догадался, о чем пойдет речь. Она получила базовое образование, вышла замуж в восемнадцать, никогда не работала и теперь хочет учиться. Конечно, он поддержит это ее желание. Он-то знает, что люди, которые бросили школу в пятнадцать, пережили послевоенный голод и незнакомы с игровыми приставками, не имеют привычки писать сочинения об универмагах.

«Эд Джордж Адамс», — напечатал я. Была пятница, и мы с Джорджией уже купили продукты на следующую неделю. Теперь она спала, а на кухне под крышкой тихонько булькал рататуй. Белье постирано, пол на кухне вымыт, гостиная приведена в порядок. Я позвонил в банк распорядиться насчет оплаты счетов своим родителям — с еженедельным отчетом о Джорджии. А времени всего половина второго. Я еще не купил «Белые зубы» и, соответственно, не мог приступить к чтению. Дальнейшая же доработка диссертации могла только испортить ее. «Так почему бы не заняться автобиографией? » — подумал я.

Итак. «Я вырос в деревне среди торфяников Кембриджшира. Про те места говорят, что если там встать лицом на восток, то можно увидеть Уральские горы. Когда мне и моему брату близнецу Уиллу было по пять лет, нас повезли в Брекон Биконс[21]. Но мы так испугались, что заплакали и спрятались в машину, так что поездка на этом закончилась».

Постучали в дверь. Я надеялся, что это Кейт. Так оно и оказалось. На ней была замшевая куртка, которая очень подходила к ее волосам. Черная юбка до колен и черные колготки. Она выглядела восемнадцатилетней девушкой.

— Привет! — сказал я. — Заходи.

— Ты занят?

— Не-а, просто писал автобиографию для кружка.

— Можно посмотреть?

— Конечно, — сказал я и подвел ее к компьютеру. — Но пока готово только два предложения.

Она прочитала и воскликнула:

— Ого! Вы с братом близнецы!

Я кивнул.

— А твой брат такой же красивый, обаятельный, остроумный и интеллигентный, как ты?

Я не услышал иронии в ее голосе, но вместо того чтобы сказать, что я тоже без ума от нее, я осторожно ответил:

— Мы не идентичные близнецы. Чашку чая?

— Да, пожалуйста. Я принесла свой обед, надеюсь, ты не против? — Она вынула из сумки багет. — Майлз отпустил меня на час.

Значит, я красивый?

— Принести тебе тарелку? — спросил я.

— Нет, не надо.

Но на тарелке я все же настоял, так как только что все пропылесосил и вымыл. На кухне, в ожидании, пока закипит чайник, я закрыл глаза и представил, как целую ее.

— А теперь тебе нравятся горы? — поинтересовалась Кейт, покончив с расспросами о жизни в торфяниках. Как идет ему эта темно-синяя рубашка, но как странно он отреагировал на ее комплименты. Смущен и стесняется? Глубоко привязан к Бернис? А может, она просто с самого начала неправильно его поняла. Кембриджшир и горы казались вполне безопасными темами для разговора.

— Обожаю. Я путешествовал в Гималаях несколько лет назад. Фантастика.

— Да, конечно, — ответила Кейт, неспособная придумать худшего способа провести отпуск. Одна мысль о том, что магазины, кафе, другие человеческие существа находились более чем в четырех минутах ходьбы, всегда вызывала в ней страх.

— Я покажу тебе, — сказал он, встал со стула и подошел к аккуратной книжной полке. Отыскав атлас мира, он вернулся и сел на диван рядом с ней.

— Вот здесь.

Его щека находилась всего в полутора дюймах от ее лица, и Кейт было трудно сосредоточиться на маршруте, который он описывал. Она стала прикидывать, хороши ли его ноги так же, как его грудь, какова на ощупь его кожа…

— Мне пора идти, — сказала она. — Час, отпущенный мне Майлзом, почти истек.

— Пожалуйста, не уходи. — Рука Эда упала на руку Кейт.

Кейт улыбнулась:

— Увы.

— Ты действительно находишь меня красивым, очаровательным, остроумным и эрудированным? — спросил Эд.

— Кажется, я сказала «интеллигентный».

— Правильно.

— Ну… мне действительно пора…

— Что ж….

В воскресенье Зоуи поставила перед Гидеоном пылесос и спросила, не хочет ли он пройтись с ним по квартире.

— А, ну да, — неуверенно сказал Гидеон. — Сказать по правде, я никогда раньше не пользовался этим механизмом. — Он стоял, обхватив подбородок руками, и хмурился, словно в первый раз осматривал некое сложное произведение современного искусства.

Зоуи вздохнула, не сильно удивляясь.

— Чтобы включить, нажми ногой на эту кнопку, потом направь этот конец на пол, постарайся избегать напольных подушек, длинных гардин и моей коллекции редких раковин в камине. Понятно?

— Понятно, — ответил Гидеон и, нажав на выключатель, принялся за дело. Зоуи осталось только наблюдать, как в пылесосе исчезали крошки, накопленные Гидеоном за последнюю неделю, и три раковины из тех, что поменьше.

— Извиняюсь! — прокричал Гидеон, когда раковины со стуком всосало в глубь пылесоса. Надо будет потом достать их из пылесборника.

Затем был урок по пользованию стиральной машиной:

— Белье — сюда, стиральный порошок — сюда, кондиционер — сюда. Закрываешь дверцу. Поворачиваешь этот регулятор на «тройку». Нажимаешь эту кнопку. Понял? Теперь сам.

Зоуи вежливо отвернулась, пока Гидеон закладывал свое бельишко в барабан.

— Как же ты раньше справлялся? — спросила она его.

— Ну, обычно этими вещами занималась Пенелопа. А потом, после Пенелопы, в прачечной всегда находилась какая-нибудь любезная леди. Шесть фунтов, и к концу дня все уже готово.

Зоуи задумалась над тем, какой же была Пенелопа. Он рассказывал, что они были женаты восемь лет. Детей нет: Пенни предпочитала лабрадоров. Они преподавали в одной и той же школе, но в конце концов Пенелопа решила провести оставшуюся часть жизни с завучем.

Гидеон умудрялся вызывать у Зоуи смесь жалости и раздражения. Сейчас преобладало раздражение, потому что он рассыпал порошок, пролил кондиционер и пытался включить стиральную машину, не закрыв дверцу.

— У тебя есть фотография Пенелопы? — спросила она, включив машину.

Он слегка опешил, но сказал, что, кажется, где-то есть, и исчез на некоторое время у себя в комнате.

— Вот, — сказал он, вернувшись, — это наша свадьба.

Зоуи в изумлении открыла рот. Неужели это Гидеон? Такой красивый. Такой стройный. Пенелопа рядом с ним казалась невзрачной: круглое лицо, толстые лодыжки.

— Она симпатичная, — сказала Зоуи.

— Да. Хорошая женщина. — Он посмотрел на фотографию и вздохнул: — Надо было постараться удержать ее.

Теперь сердце Зоуи снова склонялось к жалости.

— Хочешь, я закажу пиццу? — спросила она, и Гидеон отбросил фотографию Пенелопы в сторону и заметно повеселел.

В понедельник утром Донна села на автобус и поехала в город, в книжный магазин. Встав в очередь, она обнаружила, что перед ней стоит Эд и тоже с романом «Белые зубы» в руках.

— Привет, — сказала она. — А я боялась, что одна я не успею прочитать книгу к собранию.

— Я тоже. Как думаешь, Бронуин оставит нас после уроков?

Донна засмеялась.

— Я знаю здесь недалеко одну хорошую кофейню, — сказала она. — Может, зайдем, выпьем по чашке кофе? Или ты занят?

Эд ненадолго задумался.

— А что, давай.

— Мне просто кажется, что у меня с ними нет ничего общего, хотя на самом деле это не так, понимаешь?

Эд внимательно слушал ее и поэтому понимал. Если бы еще она не делала из каждого предложения вопрос.

— Даже если у тебя нет высшего образования и ты мать-одиночка, это совсем не значит, что ты не можешь быть одаренной личностью с высокими устремлениями.

Для Донны это был лучший разговор за многие годы. Никто из ее знакомых не употреблял выражение «высокие устремления». Большинство из них при встрече на улице или в магазине говорили ей: «Привет! Порядок? » и «О, как он вырос! », как будто двухлетние дети не должны расти. Обычно Донна отвечала: «Да, он будет высоким, как папа». Но в следующий раз она скажет: «Да, и у него высокие устремления» и посмотрит, поймут ли они, о чем речь.

— Я хочу вернуться в школу, — сказала она Эду, — получить аттестат и потом попробовать поступить в колледж.

— Правда?

— Только я не знаю, достаточно ли я умна. Я пишу с ошибками.

— У меня тоже много ошибок, но при этом я пишу диссертацию. Да здравствует компьютер и опция «Проверить орфографию»!

Донна рассмеялась и спросила, что такое «диссертация».

— Ну, — сказал Эд и рассказал ей о разных уровнях высшего образования.

Она задумчиво кивнула:

— Правильно ли я тебя поняла: ты станешь доктором, но это не значит, что ты будешь лечить людей?

— Не буду, — ответил он, смеясь.

Донна посмотрела на часы и заторопилась:

— Через пятнадцать минут надо забирать Райана. Эта бой-баба, его воспитательница, закатывает настоящую сцену, если опоздаешь. — Она встала, надела свою большую стеганую куртку и черный берет. — Спасибо за совет. Встретимся завтра у Зоуи!

— Ага, до завтра.

— Пока.

«Приятная девчушка», — подумал Эд. Он собрал свои многочисленные пакеты и подвесил их на коляску Джорджии. По дороге домой он заметил у газетного киоска Кейт, которая покупала книгу «Белые зубы». Он подошел и спросил:

— Ты сегодня не работаешь?

— О, привет, Эд. Нет, мы закрыты по понедельникам. Предполагается, что я закупаю мебель.

Она взяла книгу и поблагодарила продавщицу.

— Я знаю здесь недалеко одну хорошую кофейню. У тебя есть время выпить чашку кофе?

— Гм… да, конечно.

Зоуи села за рабочий стол. Дел было выше головы, а вот сил душевных не было. Она зевнула, достала из сумки ноутбук и включила его в сеть. «Зоуи Лэнгтон, — напечатала она. — Тридцать один год, родилась в Лейчестере, но жила абсолютно везде. Отец-алкоголик брался за любую работу, однако на одном месте долго не удерживался, так как все время гонялся за журавлем в небе. Я ходила, наверное, в два десятка разных школ, а иногда и вовсе не ходила на занятия, если на новом месте сразу становилось понятно, что отцу не понравится его работа, или соседи, или что-то еще».

Она вспомнила, как однажды сказала одной новой подружке, Ребекке, что они с мамой и папой живут в фургоне, и Ребекка спросила, не цыгане ли они. И хотя Зоуи ответила, что нет, конечно нет, просто они еще не успели снять подходящее жилье, Ребекка повсюду рассказывала, что Зоуи — грязная цыганка, и все три месяца, что Зоуи провела в той школе, с ней никто не играл. Зоуи попыталась сдержать наворачивающиеся слезы. «Когда мне было четырнадцать лет, отца сбил грузовик, в то время как он прямо на трассе пытался починить свою очередную развалюху. Нас с мамой там не было. Приехав в больницу, мы узнали, что он уже умер. Мама кричала и плакала, а я подумала только: «Хорошо. Теперь мы будем жить у бабушки с дедушкой». И мы переехали к ним».

«О господи», — подумала Зоуи и высморкалась.

«Следующие четыре года я ходила в местную среднюю школу, завела хороших друзей, очень много работала и, на удивление всем, сумела получить место в Оксфорде, где с тех пор и живу, хотя сейчас работаю в Лондоне. Я записалась в литературный кружок, потому что в электричках у меня много времени для чтения, а я бы не вынесла еще одной книги о том, как срочно выйти замуж».

— Готово, — сказала она, потом немного подправила то место, где говорилось, что она обрадовалась гибели отца, и распечатала текст.

После работы Зоуи встретилась с Россом в баре возле Северной Кольцевой. Там они пили отвратительное вино и ели картофель в мундире, а потом в дальнем углу автостоянки занимались любовью на заднем сиденье машины.

В восемь пятнадцать Кейт постучала шваброй по потолку гостиной, после чего на лестнице раздались шаги.

— Давайте сегодня вечером поужинаем вместе, — сказала она Чарли и Джеку.

Они выглядели озадаченными. Руки в карманах, сгорбленные плечи.

— С чего бы это? — спросила Чарли.

— С того, что мы — цивилизованные люди. Так, а теперь достань, пожалуйста, дижонскую горчицу. К лососине в тесте она пойдет.

— Но я ненавижу рыбу.

— Тебе не повезло.

Джек так и стоял, ссутулившись, а Чарли протопала к буфету и обратно.

— Горчицу не нашла, — заявила она и швырнула на стол бутылку кетчупа.

— Поищи получше.

— В общем, эта женщина сказала, что она придет завтра вместе с мужем. Но я почти уверена, что она купит этот стол.

— Здорово, — сказал Джек, делая над собой усилие.

На протяжении всего ужина он старался быть вежливым и ответил на расспросы Кейт о своих братьях, сестрах и домашних животных. В половине девятого он сложил вилку и нож возле своей абсолютно пустой тарелки и сказал:

— Было очень вкусно.

— Спасибо. Доедай, Чарли.

— Я больше не хочу.

— Ты почти ничего не съела. Доешь хотя бы брокколи. Если ты будешь выбрасывать еду, мне придется урезать твои карманные деньги.

— Ой, да…

— И минус пятьдесят центов каждый раз, когда выругаешься.

— А можно говорить «засунь себе…»?

— Нет. А теперь ешь. А когда закончишь, я бы хотела, чтобы ты и Джек сложили тарелки в посудомойку.

Джек кивнул и сказал: «Да, конечно», а Чарли с грохотом отодвинула стул, взяла свою тарелку и отнесла ее в раковину.

— Пойдем, Джек, у меня наверху есть чипсы.

— Э-э… ну…

Кейт закрыла глаза, кивнула и махнула ему рукой, чтобы он тоже уходил. Выбросив почти нетронутую порцию Чарли в мусорное ведро и загрузив посудомоечную машину, Кейт перечитала главу «Покажи им, кто главный! ».

Мы все расселись в маленькой гостиной Зоуи. Боб и Бронуин успели занять два имеющихся в наличии стула, а остальные расположились на полу на трех больших подушках. Я направился к той подушке, где уже сидела Кейт, но Донна оказалась там раньше меня, и мне пришлось делить подушку с Гидеоном. У каждого был свой экземпляр романа «Белые зубы», и Зоуи, получившая в свое распоряжение целую подушку, спросила:

— Ну, кто начнет?

Внезапно все заинтересовались своими книгами. Мы перелистывали страницы, покусывали ногти и поджимали губы, словно собирались сказать нечто глубокомысленное. Но не говорили ни слова.

— Эд? — спросила Зоуи, и все посмотрели в мою сторону.

Я наклонился вперед, поставив локти на колени:

— Я, к сожалению, не успел прочитать. Джорджия заболела, и…

Зоуи повернулась к Кейт, и Кейт зарделась. Она такая милая.

— Э-э… Извините.

Бронуин и Боб были очень заняты: они снимали пушинки с одежды и почесывали колени.

Зоуи сказала:

— Гидеон?

— Ну… — сказал он и открыл свою книгу.

— Донна?

— Не-а. Но я видела такой же фильм по телевизору, может, это подойдет?

— Сомневаюсь.

На некоторое время воцарилось молчание, и потом Донна спросила:

— Может, ты, Зоуи?

— Я? Нет! Времени не было ни минуты.

Бронуин сказала, что у нее есть предложение, и мы все подняли брови.

— Вероятно, мы переоценили наши возможности, решив собираться каждую неделю, — сказала она. — Может быть, нам стоит проводить собрания раз в две недели. Так у нас будет больше времени на прочтение.

Донна подняла руку, хотя мы не раз говорили ей, что это необязательно.

— Да, Донна?

— Я бы очень хотела встречаться каждую неделю, — сказала она с нотками отчаяния в голосе и посмотрела на меня в поисках поддержки.

— Я тоже, — сказал я. Вторники с Бернис или с Кейт? Двух мнений быть не может.

Кейт покачала головой:

— Меня бы больше устроили собрания через неделю, — сказала она, и меня это несколько задело.

— Пожалуй, и мне на книжку нужно не меньше двух недель, — сказал Боб.

Зоуи кусала ноготь и выглядела встревоженной:

— Нет-нет. Раз в неделю гораздо лучше. Может, проголосуем?

— Отличная мысль, — сказала Бронуин. — Поднимите руки, кто голосует за еженедельные собрания.

Теперь меня разрывали сомнения. Вдруг Кейт решит, что я слишком «запал» на нее, если я проголосую за раз в неделю? Но стоило мне взглянуть на Донну, и я тут же поднял руку. И еще «за» проголосовала Зоуи.

— Итого три голоса, — сказала Бронуин. — Кто за то, чтобы встречаться раз в две недели?

Кейт, Боб и Бронуин подняли руки вверх.

— А вы, Гидеон? — спросила Бронуин. — Гидеон?

Я почувствовал, как рядом со мной зашевелился его зад, и он оторвался от книги.

— Ну… — сказал он, подняв книгу вверх. — Многообещающее начало. Весьма многообещающее. Однако авторская речь вызывает кое-какие вопросы.

— Но вы голосуете за «раз в две недели»?

— А… — сказал он, оглядывая нас. — Раз в две недели?

Мне казалось, что он обдумывает вопрос, но Бронуин интерпретировала это как «да».

— Итак, раз в две недели, — сказала она. — Но если у кого-нибудь из вас возникнет желание обсудить какую-нибудь книгу между собраниями, пожалуйста, заходите. Поболтаем за чашкой чая с домашним пирогом. — Ее взгляд остановился на Гидеоне, и я услышал, как он сглотнул слюну.

— Есть желающие сыграть в «Табу»? — спросила Зоуи и потянулась за коробкой с карточками.

Я был рад, что не попал в одну команду с Донной и Бобом.

— «Визит ммм», — Гидеон повторял им в третий раз, отчаянно жестикулируя и пытаясь не произнести слово, указанное на его карточке. — Название пьесы.

Донна пожала плечами:

— Не знаю.

— Это слово — «инспектор», — сказал Гидеон, откладывая карточку и беря другую. — «Визит инспектора»[22].

— Что за «Визит инспектора»? — спросил Боб, и Донна снова пожала плечами.

Прошло уже три минуты из отведенных им пяти.

— Хорошо, — Гидеон поднял карточку вверх — Это вы точно угадаете. МММ реализм. Изабель Альенде. Габриэль Гарс…

— Следующее, — сказала Донна, складывая руку на руку и вздыхая. — Фигня какая-то.

Гидеон бросил карточку на стол и взял еще одну. Они пока не заработали ни одного очка.

— Это слово — «магический». Знаете: магический реализм[23]? Как же вы не догадались? Ну ладно, следующее слово. Джон Херт[24]. Голый…

— Чиновник! — крикнула Бронуин. — Ой! Я же в другой команде.

— Как твои дела? — спросила Кейт у Зоуи. Они ушли на кухню за закусками — гороховой пастой и сельдереем. Кейт порадовалась, что уже успела перекусить.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, на прошлой неделе ты была очень расстроена. Из-за Росса и все такое.

Тарелка в руках Зоуи накренилась, и сельдерей посыпался на пол.

— Черт. Что именно я рассказала?

— Ты не помнишь? — Нет.

— Ничего?

Она покачала головой.

— Ты рассказала, что вы с ним, ну, уже три года. А потом ты… ты рассказала кое-что про Росса.

— Что?

— Ну, — Кейт придвинулась к Зоуи и стала говорить еще тише. — Про… — она подвигала бровями вверх и вниз.

— Молоденьких проституток?

— Ага. И еще… — Кейт неодобрительно нахмурилась.

— Про наркотики?

— Да, особенно про…

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 Следующая ⇒